- Интересная у тебя биография. Погоди, - прибавил он. – Только не говори, что собираешься все эти книги сканировать от корки до корки!
- А на кой я у Олега сканер выпросила? – удивилась Оля.
Зря не сделала этого раньше. Больше половины книг Федору перетаскала! Наверняка ведь среди отданных тоже были интересные экземпляры. Ладно, хотя бы этот десяток отсканирует. Глядишь, найдет потом внутри что-нибудь интересное.
Не забыть книгу Серены Павловны!
Интересно. А хранить флешку с отсканированными книгами можно будет просто так, или тоже придется паковать в соляной сундук?
Блин! Вот об этом она как-то не подумала. И о том, что свою книгу стоит отсканировать на отдельную флешку, тоже. Хотя ладно – у нее, кажется, была запасная.
Заканчивая сканировать вторую книгу, услышала отчетливый вздох.
Это заставило вздрогнуть всем телом. Она, оказывается, успела напрочь забыть про Дениса! А тот притулился сиротливо на краешке стильного антикварного кресла с резной спинкой. Бедолага.
- Ты чего вздрагиваешь? – удивился он.
- Вздыхаешь больно душераздирающе, - проворчала Оля.
- Ну извини, - неожиданно огрызнулся парень.
Ты мне ужин обещала! – расшифровала она раздраженные интонации. – А сама сидишь тут фигней страдаешь.
- Ну, прости, - протянула она. – Мне эти книги возвращать через несколько дней! А сканер вообще надо будет завтра вернуть. – Скоро закончу! – кинула взгляд на часы.
Н-да, такими темпами не дождется парень ужина. Ну, или придется ему ждать, пока ужин приготовит Яна. А Яна наверняка вернется злая и уставшая. Кто знает, в каком состоянии тогда покинет квартиру гость!
- Да, все это займет больше времени, чем я думала, - признала она, поднимаясь с пола. – Пойду правда сперва ужин приготовлю…
А вот книгами можно будет заняться после того, как Денис уйдет. В конце концов, вся ночь в ее распоряжении!
- Веселый парень, - хмыкнула Яна, когда Оля, проводив засидевшегося гостя, вернулась на кухню.
Подруга уже убирала со стола, и Оля принялась помогать.
- А нафига ты его пригласила, говоришь?
- Обленилась я страшным образом, - проворчала девушка. – Попросила сканер завезти.
- Оп! Похоже, вынос оборудования с рабочего места с привлечением коллег – это вроде эпидемии, - Яна покачала головой.
- Да не, я у начальника разрешения спросила…
Оля смолкла. Сейчас идея казалась дурацкой. Олег еще и оглядел ее квартиру – осматривался, словно снимать собрался! И книги видел в шкафу. И в обувных коробках с солью.
- Хочешь отсканировать книгу, перевод которой потребовался твоей прапра?
- И не только ее. Я вообще – тормоз коммунизма, - посетовала Оля. – Надо было сразу сканировать книги Федора! А я только сейчас додумалась.
- Ну, лучше поздно, чем никогда. И правильно ты все сделала, был бы повод киснуть! – прибавила подруга. – Это я – лопух. На своем горбу поволокла списанный металлолом. Уже возле подъезда тогда подумала: вот что мешало зазвать кого-нибудь – хоть того же Олега – на чай, а заодно попросить довезти меня с этими железяками! Заодно помочь заволочь их сюда.
- А я себя буржуином обленившимся чувствую, - рассмеялась Оля.
- Ну и зря! Ты – девушка, а не грузчик. И я, кстати, тоже, - прибавила она со вздохом. – Об этом следовало бы вспоминать почаще. Глядишь – поменьше бегали бы всякие пугливые лаборанты со всякими Илонами. Так что считай – ты мне сегодня подала назидательный пример!
- Я беспокоюсь – как бы Денис трепаться не начал о том, что у нас тут видел.
- Ну, а что он такого видел? Квартира, забитая антиквариатом. Досталась в наследство. С ограниченными условиями использования, между прочим! Или как это по-русски… Еще книги. И что?
- Еще зрелище – как я одну за другой сканирую книги из соляного сундучка…
- Ну, это – картина не для слабонервных, да, - Яна рассмеялась. – Что процесс, что сам сундучок. Но ты думаешь, он понял, что видел?
- Не факт, - Оля пожала плечами. – Но он заинтересовался!
- Вот пусть интересуется! Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.
- В общем, Денис тебя впечатлил.
- Говорю же – веселый парень! – фыркнула подруга. – И настырный. Никак уходить не хотел – я уж подумала, выпроваживать силой придется.
- Он так впечатлился, когда узнал, что обаяшка Ян – на самом деле обаяшка Яна. И мы обе умеем готовить!
- А! Так это у него нынче глаза разбежались, - догадливо протянула Яна. – Он так и зыркал сегодня – то на тебя, то на меня. То на меня – то на тебя. Я думала – глаза растеряет, ей-богу!
- Главное – мне теперь глаза не растерять, пока сканировать все буду…
- Между прочим, время давно не детское! Засиделся твой ухажер. Иди сканируй, я здесь закончу, - подруга махнула рукой. – Даже представлять не хочу, до скольки ты сегодня провозишься.
Оля послушно потопала в комнату. Ей тоже не хотелось представлять, до коих пор она сегодня провозится. Но отсканировать книги необходимо! До завтра. Потому что утром технику придется вернуть на место.
Интересно, приедет за ней Денис? Или отыщется уважительная причина, чтоб предоставить ей самой везти сканер на работу…
- Твои книги, - Оля протянула три томика через стол. – Совсем скоро все они переберутся к законному владельцу, и тебе больше не придется терпеть мое общество!
- Кокетничаете, Ольга Дмитриевна, - хмыкнул окудник. – На комплимент набиваетесь!
- Набиваюсь, - согласилась Оля. – По доброй-то воле фиг кто догадается!
- Что, даже галантнейший Павел Петрович не удосужился? – изумился Федор. – Он же особист!
- То-то и оно, что особист, - девушка делано вздохнула. – Все о делах да о делах. А о простом, житейском – да разве ж снизойдет господин комиссар до такого!
- Что ж поделать. Придется мне снисходить, - вздохнул окудник. – Ничего не попишешь! Но ты ж наверняка о чем-то сначала спросить хотела?
- Хотела. Та книга, что ты отцу помогал доставать. По просьбе Серены Павловны. Там надпись на форзаце. Дарственная, на имя отца. От кого это? Кто ее сделал?
- Надпись? – на лице Федора проступило совершенно искреннее недоумение – Оля аж умилилась, настолько оно выглядело натуральным. – Когда книга попала в мои руки, никаких надписей там в помине не было, - решительно прихлопнул окудник. – Ни на форзаце, ни внутри, на страницах. Нигде!
Оля склонила голову набок. Слишком уж решительный вид был у собеседника.
- Но не сам же отец намалевал эту надпись в собственный адрес?
- Да как знать. Батюшка ваш, Ольга Дмитриевна, был еще тот оригинал. Но вообще, - он порылся во внутреннем кармане и извлек аккуратный бумажник. – Завалялся тут у меня один артефакт. Не иначе – вас ждал, с вашими вопросами и вашими загребущими ручонками. Мне он, конечно, дорог как память. Но так и быть – ради вас, незабвенная Ольга Дмитриевна, могу пожертвовать! – он выковырял из какого-то кармашка сложенный в несколько раз листочек бумаги. – Записка, полученная мною некогда от вашей многоуважаемой родственницы, - пояснил он. – Сличите почерк!
- Серена Павловна? – Оля заморгала. – Отец достал книгу с вашей помощью, передал ей – а она на его имя сделала дарственную надпись?!
- Да кто ж теперь узнает, - Федор пожал плечами. – Но зная вашу прапрабабушку, я не удивлюсь.
Оля развернула записку. На чуть пожелтевшем и обтрепанном огрызке листа в клеточку было красивым аккуратным почерком выведено несколько слов – полинявших и выцветших, но еще отчетливо видных.
«Федя, ты облезлая псина. Забери мусор, а то ноги выдерну».
Ни больше, ни меньше. Без здрасьте и до свидания. Оля в недоумении таращилась на написанное. Энергично, однако, выражалась ее прапра! И не подумаешь, что импозантная леди способна на такое.
- Серена Павлона – мир праху – была весьма экспрессивной дамой, - пояснил Федор, верно истолковавший ее замешательство.
- Весьма, - повторила Оля, складывая бумажку. – Ты не против, если я заберу? Все-таки хочу сравнить почерк как следует.
- Бери-бери, - он радушно махнул рукой. – Ни в чем себе не отказывай!
- Ты, как всегда, любезен, - девушка вздохнула.
Еще один ответ. И еще одной загадкой больше. Эта порочная практика когда-нибудь окончится?
- Ну, не стесняйся. Времени у нас – вагон и маленькая тележка, вон только кофе наш несут! Можешь спросить еще что-нибудь. В счет будущих… расплат.
- Да не вопрос! – Оля оживилась. – Давно ведь хотела спросить, все никак не представлялось возможным. – Сколько тебе лет, Федор? Только чур – в цифрах! А то скажешь сейчас – сколько есть, все мои. Или – столько не живут. Такой ответ не принимается!
- Вот именно так и хотел ответить, - проворчал окудник. – Оля! Что за неприличные вопросы?! Я – молодой человек в самом расцвете сил, а ты?
- И во сколько же наступает этот самый расцвет? – ехидно осведомилась она.
На это Федор скорбно вздохнул. Оля в задумчивости изучала его лицо.
Старым окудник не выглядел. Лицо молодое, гладкое, холеное. Смазливое – как еще говорят. Она вдруг поняла, что Федор прямо-таки модно, по-анимешному симпатичен. Тонкие ровные черты лица. Резкие хищные линии не портили его – да и было их немного. Плотно сжатые тонкие губы. Резко изогнутые брови. Высокий – пожалуй, чересчур высокий лоб и резко очерченные скулы со впалыми бледными щеками. Дать по виду ему больше тридцати лет не получалось.
А ведь он водил близкое знакомство с ее прапрабабушкой! Два десятка лет назад доставал для нее книгу по просьбе отца.
Официантка удивительно вовремя подошла к их столику. Выгрузила кофе с пирожными и удалилась. Похоже, сегодня ей снова придется оплачивать посиделки за двоих.
- Да не хочешь отвечать – не надо, - махнула Оля рукой. – Я ж не знала, что ты дрожишь над своим возрастом, как престарелая дива театра. Уж прости великодушно невежу!
- Боюсь, в следующий раз ты спросишь что-нибудь еще более несообразное, - выдавил Федор. – А мне таки еще семь книг вызволять из твоих цепких лапок! Семь – счастливое число, - прибавил невпопад. – Одним словом, твоя прапрабабушка была на моих крестинах, когда ей самой было лет тринадцать или четырнадцать. Вот и считай. Точную дату называть не хочу, как и место рождения. Думаю, порядок цифр для тебя достаточен?
- А Серена Павловна и правда была на твоих крестинах?!
- Была-была, не сомневайся. Семейное предание гласит, что именно там она встретила свою первую настоящую любовь. Офицер был юн, блестящ, и подавал надежды. Правда, не многоуважаемой Серене Павловне – по причине чего она и надумала немедля топиться в пруду. Семейное предание гласит – еле отговорили!
- Врешь, - выдохнула потрясенная Оля.
- Ну, что за выражения, - Федор тяжко вздохнул. – Вообще-то нет. Почем купил – потом продал, - и откинулся на спинку стула.
Отпил кофе, картинно оттопырив мизинец и демонстративно глядя мимо Оли.
- Хорошо-хорошо, я осознала всю глубину своего невежества, - она подняла руки в жесте капитуляции. – Не надо только делать такой меланхолический вид! Главное – что Серену Павловну все-таки отговорили, - прибавила она. – Топиться в пруду из-за всяких офицеров – это совсем уж… моветон.
А в прежние времена сказала бы – зашквар, и не поморщилась. Но зашквар – это вам не моветон! Тут понимать надо.
- Семейное предание гласит, что отговорили ее лягушки в пруду, - поведал Федор, вроде как сжалившись. – Они, говорят, квакали. А еще – прыгали прямо под ногами, и забрызгали туфельки водой и грязью. Серена Павловна была тонкой, чувствительной натурой. Она представила, как эти лягушки станут скакать по ее хладному трупу и ей сделалось дурно. Для подоспевших спасителей убедить ее окончательно в нежелательности избранного способа свести счеты с жизнью оказалось делом техники.
Оля покивала. Помилуй боже! Вот зачем ей эта информация?
Правда, выдал ее Федор не в ответ на какой-либо вопрос. Так что – пусть будет для комплекта. Не факт, конечно, что когда-нибудь ей это пригодится. Но воспоминания о былом такие завораживающие! Помнится, Федор еще ни разу не ударялся в них.
- Балы, красавиц, лакеи, юнкера, - негромко протянула Оля.
- И вальсы Шуберта, и хруст французской булки, - подхватил он. – Ах, какие были забавы! Какие прогулки, - и смолк, уставившись невидяще перед собой. – Оля, Оля. Что ж ты со мной делаешь, - прибавил после некоторого молчания. – Заставила удариться в воспоминания.
Ба! Да у вас, кажется, есть сердце, уважаемый господин подлец библиофил!
Этого Оля вслух говорить не стала. Улыбнулась, развела руками – мол, сама не ожидала, уж простите.
А может, это и не сердце – а просто изумительные актерские способности. Кто теперь может узнать?
- Я говорила, что ты безнадежна, милая? – со вздохом осведомилась Серена Павловна.
- Говорили. Два раза, - отозвалась Оля. – И я запомнила, что нельзя говорить о том, о чем нельзя говорить.
Старушка усмехнулась, одобрительно кивнула.
Оля ощупала подлокотники кресла. Твердые! Сон не рассыпался. Впрочем, наверное, и в мыслях не следовало произносить это слово – сон.
Реальность не рассыпалась – так будет правильнее. Серена Павловна снилась ей нынче третью ночь подряд. В первый раз Оля запомнила окончание разговора про книгу. Второй – старушка только успела предупредить, чтобы она не произносила слова – сон. И теперь, кажется, они смогут нормально поговорить. Если Оля опять чего-нибудь не сморозит.
Хотя откуда она должна была знать? Предупреждать надо!
- Я гляжу, ты не торопишься искать перевод книги, о которой я тебе говорила.
- Что значит – не тороплюсь! – возмутилась Оля. – Да я полночи убила на то, чтобы эту книгу просто найти в шкафу. На работу пошла, не выспавшись. Сегодня вот отсканировала ее, чтоб удобнее было переводом заниматься. Между прочим, я работаю – и это забирает все мое время!
- Тебе в первую очередь стоит помнить о том, что ты – хранительница библиотеки.
- Мне в первую очередь стоит помнить о том, что кушать хочется всегда, - Оля насупилась. – Так что работать нужно! А если хочется жить хорошо и заниматься любимым делом – то работать нужно усиленно!
На это Серена Павловна только покачала головой укоризненно. Оля вздохнула. Все-то ее не одобряют!
- Знаешь, я решила рассказать тебе об этой коллекции. Ей ведь больше четырех сотен лет.
- О, она старше династии Романовых? – не удержалась Оля.
- Самую, самую малость, - старушка кивнула.
- И что, с момента создания она находилась в этом доме?
- Само собой, нет, милая, - та поморщилась. – Этот дом построили при Николае Александровиче. А может, уже и не при нем, а после – я уж не вспомню. В те годы, милая, мне было как-то не до изучения архитектурных изысков.
- А на кой я у Олега сканер выпросила? – удивилась Оля.
Зря не сделала этого раньше. Больше половины книг Федору перетаскала! Наверняка ведь среди отданных тоже были интересные экземпляры. Ладно, хотя бы этот десяток отсканирует. Глядишь, найдет потом внутри что-нибудь интересное.
Не забыть книгу Серены Павловны!
Интересно. А хранить флешку с отсканированными книгами можно будет просто так, или тоже придется паковать в соляной сундук?
Блин! Вот об этом она как-то не подумала. И о том, что свою книгу стоит отсканировать на отдельную флешку, тоже. Хотя ладно – у нее, кажется, была запасная.
Заканчивая сканировать вторую книгу, услышала отчетливый вздох.
Это заставило вздрогнуть всем телом. Она, оказывается, успела напрочь забыть про Дениса! А тот притулился сиротливо на краешке стильного антикварного кресла с резной спинкой. Бедолага.
- Ты чего вздрагиваешь? – удивился он.
- Вздыхаешь больно душераздирающе, - проворчала Оля.
- Ну извини, - неожиданно огрызнулся парень.
Ты мне ужин обещала! – расшифровала она раздраженные интонации. – А сама сидишь тут фигней страдаешь.
- Ну, прости, - протянула она. – Мне эти книги возвращать через несколько дней! А сканер вообще надо будет завтра вернуть. – Скоро закончу! – кинула взгляд на часы.
Н-да, такими темпами не дождется парень ужина. Ну, или придется ему ждать, пока ужин приготовит Яна. А Яна наверняка вернется злая и уставшая. Кто знает, в каком состоянии тогда покинет квартиру гость!
- Да, все это займет больше времени, чем я думала, - признала она, поднимаясь с пола. – Пойду правда сперва ужин приготовлю…
А вот книгами можно будет заняться после того, как Денис уйдет. В конце концов, вся ночь в ее распоряжении!
*** ***
- Веселый парень, - хмыкнула Яна, когда Оля, проводив засидевшегося гостя, вернулась на кухню.
Подруга уже убирала со стола, и Оля принялась помогать.
- А нафига ты его пригласила, говоришь?
- Обленилась я страшным образом, - проворчала девушка. – Попросила сканер завезти.
- Оп! Похоже, вынос оборудования с рабочего места с привлечением коллег – это вроде эпидемии, - Яна покачала головой.
- Да не, я у начальника разрешения спросила…
Оля смолкла. Сейчас идея казалась дурацкой. Олег еще и оглядел ее квартиру – осматривался, словно снимать собрался! И книги видел в шкафу. И в обувных коробках с солью.
- Хочешь отсканировать книгу, перевод которой потребовался твоей прапра?
- И не только ее. Я вообще – тормоз коммунизма, - посетовала Оля. – Надо было сразу сканировать книги Федора! А я только сейчас додумалась.
- Ну, лучше поздно, чем никогда. И правильно ты все сделала, был бы повод киснуть! – прибавила подруга. – Это я – лопух. На своем горбу поволокла списанный металлолом. Уже возле подъезда тогда подумала: вот что мешало зазвать кого-нибудь – хоть того же Олега – на чай, а заодно попросить довезти меня с этими железяками! Заодно помочь заволочь их сюда.
- А я себя буржуином обленившимся чувствую, - рассмеялась Оля.
- Ну и зря! Ты – девушка, а не грузчик. И я, кстати, тоже, - прибавила она со вздохом. – Об этом следовало бы вспоминать почаще. Глядишь – поменьше бегали бы всякие пугливые лаборанты со всякими Илонами. Так что считай – ты мне сегодня подала назидательный пример!
- Я беспокоюсь – как бы Денис трепаться не начал о том, что у нас тут видел.
- Ну, а что он такого видел? Квартира, забитая антиквариатом. Досталась в наследство. С ограниченными условиями использования, между прочим! Или как это по-русски… Еще книги. И что?
- Еще зрелище – как я одну за другой сканирую книги из соляного сундучка…
- Ну, это – картина не для слабонервных, да, - Яна рассмеялась. – Что процесс, что сам сундучок. Но ты думаешь, он понял, что видел?
- Не факт, - Оля пожала плечами. – Но он заинтересовался!
- Вот пусть интересуется! Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.
- В общем, Денис тебя впечатлил.
- Говорю же – веселый парень! – фыркнула подруга. – И настырный. Никак уходить не хотел – я уж подумала, выпроваживать силой придется.
- Он так впечатлился, когда узнал, что обаяшка Ян – на самом деле обаяшка Яна. И мы обе умеем готовить!
- А! Так это у него нынче глаза разбежались, - догадливо протянула Яна. – Он так и зыркал сегодня – то на тебя, то на меня. То на меня – то на тебя. Я думала – глаза растеряет, ей-богу!
- Главное – мне теперь глаза не растерять, пока сканировать все буду…
- Между прочим, время давно не детское! Засиделся твой ухажер. Иди сканируй, я здесь закончу, - подруга махнула рукой. – Даже представлять не хочу, до скольки ты сегодня провозишься.
Оля послушно потопала в комнату. Ей тоже не хотелось представлять, до коих пор она сегодня провозится. Но отсканировать книги необходимо! До завтра. Потому что утром технику придется вернуть на место.
Интересно, приедет за ней Денис? Или отыщется уважительная причина, чтоб предоставить ей самой везти сканер на работу…
*** ***
- Твои книги, - Оля протянула три томика через стол. – Совсем скоро все они переберутся к законному владельцу, и тебе больше не придется терпеть мое общество!
- Кокетничаете, Ольга Дмитриевна, - хмыкнул окудник. – На комплимент набиваетесь!
- Набиваюсь, - согласилась Оля. – По доброй-то воле фиг кто догадается!
- Что, даже галантнейший Павел Петрович не удосужился? – изумился Федор. – Он же особист!
- То-то и оно, что особист, - девушка делано вздохнула. – Все о делах да о делах. А о простом, житейском – да разве ж снизойдет господин комиссар до такого!
- Что ж поделать. Придется мне снисходить, - вздохнул окудник. – Ничего не попишешь! Но ты ж наверняка о чем-то сначала спросить хотела?
- Хотела. Та книга, что ты отцу помогал доставать. По просьбе Серены Павловны. Там надпись на форзаце. Дарственная, на имя отца. От кого это? Кто ее сделал?
- Надпись? – на лице Федора проступило совершенно искреннее недоумение – Оля аж умилилась, настолько оно выглядело натуральным. – Когда книга попала в мои руки, никаких надписей там в помине не было, - решительно прихлопнул окудник. – Ни на форзаце, ни внутри, на страницах. Нигде!
Оля склонила голову набок. Слишком уж решительный вид был у собеседника.
- Но не сам же отец намалевал эту надпись в собственный адрес?
- Да как знать. Батюшка ваш, Ольга Дмитриевна, был еще тот оригинал. Но вообще, - он порылся во внутреннем кармане и извлек аккуратный бумажник. – Завалялся тут у меня один артефакт. Не иначе – вас ждал, с вашими вопросами и вашими загребущими ручонками. Мне он, конечно, дорог как память. Но так и быть – ради вас, незабвенная Ольга Дмитриевна, могу пожертвовать! – он выковырял из какого-то кармашка сложенный в несколько раз листочек бумаги. – Записка, полученная мною некогда от вашей многоуважаемой родственницы, - пояснил он. – Сличите почерк!
- Серена Павловна? – Оля заморгала. – Отец достал книгу с вашей помощью, передал ей – а она на его имя сделала дарственную надпись?!
- Да кто ж теперь узнает, - Федор пожал плечами. – Но зная вашу прапрабабушку, я не удивлюсь.
Оля развернула записку. На чуть пожелтевшем и обтрепанном огрызке листа в клеточку было красивым аккуратным почерком выведено несколько слов – полинявших и выцветших, но еще отчетливо видных.
«Федя, ты облезлая псина. Забери мусор, а то ноги выдерну».
Ни больше, ни меньше. Без здрасьте и до свидания. Оля в недоумении таращилась на написанное. Энергично, однако, выражалась ее прапра! И не подумаешь, что импозантная леди способна на такое.
- Серена Павлона – мир праху – была весьма экспрессивной дамой, - пояснил Федор, верно истолковавший ее замешательство.
- Весьма, - повторила Оля, складывая бумажку. – Ты не против, если я заберу? Все-таки хочу сравнить почерк как следует.
- Бери-бери, - он радушно махнул рукой. – Ни в чем себе не отказывай!
- Ты, как всегда, любезен, - девушка вздохнула.
Еще один ответ. И еще одной загадкой больше. Эта порочная практика когда-нибудь окончится?
- Ну, не стесняйся. Времени у нас – вагон и маленькая тележка, вон только кофе наш несут! Можешь спросить еще что-нибудь. В счет будущих… расплат.
- Да не вопрос! – Оля оживилась. – Давно ведь хотела спросить, все никак не представлялось возможным. – Сколько тебе лет, Федор? Только чур – в цифрах! А то скажешь сейчас – сколько есть, все мои. Или – столько не живут. Такой ответ не принимается!
- Вот именно так и хотел ответить, - проворчал окудник. – Оля! Что за неприличные вопросы?! Я – молодой человек в самом расцвете сил, а ты?
- И во сколько же наступает этот самый расцвет? – ехидно осведомилась она.
На это Федор скорбно вздохнул. Оля в задумчивости изучала его лицо.
Старым окудник не выглядел. Лицо молодое, гладкое, холеное. Смазливое – как еще говорят. Она вдруг поняла, что Федор прямо-таки модно, по-анимешному симпатичен. Тонкие ровные черты лица. Резкие хищные линии не портили его – да и было их немного. Плотно сжатые тонкие губы. Резко изогнутые брови. Высокий – пожалуй, чересчур высокий лоб и резко очерченные скулы со впалыми бледными щеками. Дать по виду ему больше тридцати лет не получалось.
А ведь он водил близкое знакомство с ее прапрабабушкой! Два десятка лет назад доставал для нее книгу по просьбе отца.
Официантка удивительно вовремя подошла к их столику. Выгрузила кофе с пирожными и удалилась. Похоже, сегодня ей снова придется оплачивать посиделки за двоих.
- Да не хочешь отвечать – не надо, - махнула Оля рукой. – Я ж не знала, что ты дрожишь над своим возрастом, как престарелая дива театра. Уж прости великодушно невежу!
- Боюсь, в следующий раз ты спросишь что-нибудь еще более несообразное, - выдавил Федор. – А мне таки еще семь книг вызволять из твоих цепких лапок! Семь – счастливое число, - прибавил невпопад. – Одним словом, твоя прапрабабушка была на моих крестинах, когда ей самой было лет тринадцать или четырнадцать. Вот и считай. Точную дату называть не хочу, как и место рождения. Думаю, порядок цифр для тебя достаточен?
- А Серена Павловна и правда была на твоих крестинах?!
- Была-была, не сомневайся. Семейное предание гласит, что именно там она встретила свою первую настоящую любовь. Офицер был юн, блестящ, и подавал надежды. Правда, не многоуважаемой Серене Павловне – по причине чего она и надумала немедля топиться в пруду. Семейное предание гласит – еле отговорили!
- Врешь, - выдохнула потрясенная Оля.
- Ну, что за выражения, - Федор тяжко вздохнул. – Вообще-то нет. Почем купил – потом продал, - и откинулся на спинку стула.
Отпил кофе, картинно оттопырив мизинец и демонстративно глядя мимо Оли.
- Хорошо-хорошо, я осознала всю глубину своего невежества, - она подняла руки в жесте капитуляции. – Не надо только делать такой меланхолический вид! Главное – что Серену Павловну все-таки отговорили, - прибавила она. – Топиться в пруду из-за всяких офицеров – это совсем уж… моветон.
А в прежние времена сказала бы – зашквар, и не поморщилась. Но зашквар – это вам не моветон! Тут понимать надо.
- Семейное предание гласит, что отговорили ее лягушки в пруду, - поведал Федор, вроде как сжалившись. – Они, говорят, квакали. А еще – прыгали прямо под ногами, и забрызгали туфельки водой и грязью. Серена Павловна была тонкой, чувствительной натурой. Она представила, как эти лягушки станут скакать по ее хладному трупу и ей сделалось дурно. Для подоспевших спасителей убедить ее окончательно в нежелательности избранного способа свести счеты с жизнью оказалось делом техники.
Оля покивала. Помилуй боже! Вот зачем ей эта информация?
Правда, выдал ее Федор не в ответ на какой-либо вопрос. Так что – пусть будет для комплекта. Не факт, конечно, что когда-нибудь ей это пригодится. Но воспоминания о былом такие завораживающие! Помнится, Федор еще ни разу не ударялся в них.
- Балы, красавиц, лакеи, юнкера, - негромко протянула Оля.
- И вальсы Шуберта, и хруст французской булки, - подхватил он. – Ах, какие были забавы! Какие прогулки, - и смолк, уставившись невидяще перед собой. – Оля, Оля. Что ж ты со мной делаешь, - прибавил после некоторого молчания. – Заставила удариться в воспоминания.
Ба! Да у вас, кажется, есть сердце, уважаемый господин подлец библиофил!
Этого Оля вслух говорить не стала. Улыбнулась, развела руками – мол, сама не ожидала, уж простите.
А может, это и не сердце – а просто изумительные актерские способности. Кто теперь может узнать?
Глава 39
- Я говорила, что ты безнадежна, милая? – со вздохом осведомилась Серена Павловна.
- Говорили. Два раза, - отозвалась Оля. – И я запомнила, что нельзя говорить о том, о чем нельзя говорить.
Старушка усмехнулась, одобрительно кивнула.
Оля ощупала подлокотники кресла. Твердые! Сон не рассыпался. Впрочем, наверное, и в мыслях не следовало произносить это слово – сон.
Реальность не рассыпалась – так будет правильнее. Серена Павловна снилась ей нынче третью ночь подряд. В первый раз Оля запомнила окончание разговора про книгу. Второй – старушка только успела предупредить, чтобы она не произносила слова – сон. И теперь, кажется, они смогут нормально поговорить. Если Оля опять чего-нибудь не сморозит.
Хотя откуда она должна была знать? Предупреждать надо!
- Я гляжу, ты не торопишься искать перевод книги, о которой я тебе говорила.
- Что значит – не тороплюсь! – возмутилась Оля. – Да я полночи убила на то, чтобы эту книгу просто найти в шкафу. На работу пошла, не выспавшись. Сегодня вот отсканировала ее, чтоб удобнее было переводом заниматься. Между прочим, я работаю – и это забирает все мое время!
- Тебе в первую очередь стоит помнить о том, что ты – хранительница библиотеки.
- Мне в первую очередь стоит помнить о том, что кушать хочется всегда, - Оля насупилась. – Так что работать нужно! А если хочется жить хорошо и заниматься любимым делом – то работать нужно усиленно!
На это Серена Павловна только покачала головой укоризненно. Оля вздохнула. Все-то ее не одобряют!
- Знаешь, я решила рассказать тебе об этой коллекции. Ей ведь больше четырех сотен лет.
- О, она старше династии Романовых? – не удержалась Оля.
- Самую, самую малость, - старушка кивнула.
- И что, с момента создания она находилась в этом доме?
- Само собой, нет, милая, - та поморщилась. – Этот дом построили при Николае Александровиче. А может, уже и не при нем, а после – я уж не вспомню. В те годы, милая, мне было как-то не до изучения архитектурных изысков.
