А может, все это — снова влияние духа-защитника?
А что: раньше Олег себя странно вел в его присутствии. Теперь — остальные. Кулон, конечно, висит под одеждой. Но им ведь необязательно видеть его, чтобы ощущать воздействие!
Самое противное, что не спросишь.
Оля представила. Хватается за висящий под одеждой кулон и громко вопрошает в пустоту: мол, ты ли это, Брут?! Та еще картина маслом будет. Сама с собой ругается. А дух еще начнет придуриваться в своем обычном стиле — мол, о чем воздух сотрясать изволите, госпожа хозяйка? И она такая: а чего это они все надо мной сперва ржут, а после — обижаются? Не твоих ли лапок дело?
Встряхнула головой. Усилием воли заставила себя вернуться к подробностям заказа. Ей еще новобранцам объяснять, что к чему, и задачи раздавать! Не было ей печали. Придется теперь отвечать за себя и за того парня.
*** ***
— Скажи честно: ты растрепал? — полюбопытствовала Оля, кинув взгляд на Дениса.
Парень нынче вызвался довезти ее до дома. Он ответил ей скорбным взглядом, повернул ключ зажигания.
— Строго говоря — нет. Точнее — это была не моя инициатива.
— Скажи еще, что тебя заставили!
— Меня заставили.
Оля задумчиво оглядела его. Лицо — непроницаемая маска. Что это — уже пожалел о джентльменском порыве? Видимо, ей не удалось до конца замаскировать скопившееся за день раздражение за насмешливым тоном. И что теперь — извиняться?
— Не собирался я ничего рассказывать, — Денис неожиданно отмер, когда машина выехала со стоянки. — Знакомый на выставке этой оказался. Подколол — мол, девушку прямо из стойла увели. Точнее даже — увезли. Крутой, брутальный, успешный тип… пришлось объяснять.
— Эм… откуда, говоришь увезли? Из стойла? — задумчиво протянула Оля.
Кажется, это ей впору обижаться. За что она там извиняться собиралась?
— Это фигура речи! — торопливо объявил парень. — Прости, ляпнул не подумав.
Она недоуменно уставилась на него. Ты гляди-ка! Чего это с ним? Парня случайно инопланетяне не подменили за истекшую неделю? Или сотрудники службы контроля что-то капитально нахимичили, когда мозги вправляли оказавшимся в галерее сотрудникам. А в том, что они как-то повлияли на память отдельным людям, Оля была уверена.
— Откуда у тебя такие знакомые? — неожиданно полюбопытствовал он.
— Откуда? — переспросила озадаченная Оля. — Да как сказать…
И задумалась. Вот как объяснить присутствие в ее жизни Ветрякова? А тот в ней присутствует — и плотно. Сумма отдельных встреч давно переросла формат просто отдельных встреч. Интересно, правда, было бы узнать — сам-то Ветряков тоже так думает, или она для него — просто трудный объект?
Ну, или объект средней сложности. Откуда ей знать, в конце концов, насколько трудные и сложные объекты бывают у него по работе?
Денис молчал, терпеливо ждал ответа.
— Вообще, это — знакомый моей покойной прапра, которая мне квартиру завещала, — отмерла наконец она. — Ну, и водит знакомство с некоторыми из моих родственников. Которых я до этого завещания и не видела-то никогда. Это родня отца, а он пропал, когда я мелкая совсем была, — пояснила зачем-то. — А что ты имеешь в виду — какие именно «такие» знакомые? Как по мне, ничего необычного.
— То есть — это ничего необычного: прилетает отряд службы спасения, чтоб вытащить тебя из кладовки, в которой ты случайно заперлась?
— Да я ни до кого другого не дозвонилась просто! Телефон садился. Откуда я знала, что он с целым отрядом приедет? Надеялась, что он позвонит кому-нибудь там, чтоб меня выпустили. На крайний случай, сам приедет. А он там целое шоу устроил…
— Шоу — не то слово! — заржал Денис. — Натуральные маски-шоу. Принеслись, всех мордой в пол положили. Форменный допрос учинили.
— В смысле — мордой в пол?! Я что-то пропустила?
— Ну, это фигура речи. Но они реально всех построили в рядок по росту. И попробуй шаг вправо или влево шагнуть!
— Я так и не поняла, чего они, — откликнулась Оля. — Вроде как они не из-за меня туда ехали, а по своей работе. А мой звонок — это так, между делом.
— И что они там искали?
— Пф! Думаешь, мне кто-то что-то сказал? — фыркнула она. — Мне было сказано, что приехали исключительно ради меня.
— А ты типа не поверила.
Оля недоуменно покосилась на парня. Ехидные интонации в голосе вызвали, скорее, раздражение. Выискался Станиславский!
— А мне типа пофигу, — отозвалась неохотно.
— Чего ты вообще в кладовку полезла?
— Вы с Ветряковым точно не сговорились? Он вот в точности такие же вопросы задавал. Не рассчитывала, что дверь захлопнется! А плакат рассчитывала достать быстро. Вот и полезла. Стой! — прибавила, заметив, что он сворачивает к дому. — Я еще в магаз заскочить хотела.
— Ну, поехали в магаз, — на удивление покладисто отозвался Денис.
Джентльмен, блин! Оля с трудом подавила очередной приступ раздражения. Сейчас при нем придется покупать несколько пачек соли. И отвечать на очередную серию идиотских вопросов: а зачем так много, а почему именно соль, а что — ничего больше не надо?
Кстати, дома, помнится, морковь закончилась. И шампунь подходил к концу. Тоже надо прихватить.
*** ***
— Набор малый, холостяцкий, — Денис все-таки прокомментировал набор в корзине.
Спокойно, только спокойно, — напомнила себе Оля. Не надо ругаться с человеком, который вызвался подвезти до дома! Это невежливо, в конце концов.
«Эк ты нервная, — хмыкнул защитник. — Парень-то прав. Я б тоже удивился».
Оля ощутила, как дергается уголок глаза. Еще и этот подсунулся! Может, их подарить друг другу — они один другого стоят.
— Да ладно, чего ты так, — парень вроде как растерялся. — Я ж просто…
Кинула на него взгляд. Судя по растерянному виду — перекосило ее капитально. Денис аж отодвинулся на полшага.
— Нормально. День тяжелый, — она выдавила улыбку.
Ответом послужил скептический взгляд. Неубедительно. Накатил новый приступ раздражения. Нет, он все-таки настырно косит под Станиславского.
— Нет, я все понимаю, — Денис все-таки не выдержал молчания. — Но не многовато ли будет четырех пачек соли для засолки меньше, чем килограмма морковки в шампуне?
— А я не только морковку собираюсь солить.
— Ну, допустим, капусту. Капусты будет раза в три-четыре больше, чем морковки. Все равно много!
— Не люблю, когда соль заканчивается в самый ответственный момент. Потому всегда держу дома стратегический запас!
— То есть — не сахара, не гречки. Даже не тушенки. Именно соли.
— У меня ни разу гречка с тушенкой не заканчивалась в самый неподходящий момент. А вот с солью такое случается постоянно! Про гречку-то не забудешь. А про соль — запросто!
— Ладно. Допустим, — Денис кивнул. — А насчет тяжелого дня — дальше будет только хуже, ты в курсе? Как ни крути, фирма расширяется. Тебе вон новобранцев подогнали. Я слышал, Наталью шеф уже озадачил — она следующая. Тоже через пару дней будет новичков принимать. Хотя ей даже сложнее: тебе-то готовые кадры подогнали. А ей самой придется отбирать и приглашать на собеседование!
— Вот откуда ты все знаешь, — проворчала Оля, ошалевшая от потока информации.
— Надо всегда держать нос по ветру!
— Хреновый я, по ходу, рекламщик, — пробормотала она.
И спохватилась, поняв, что прошляпила момент, когда он расплатился за ее покупки. Еще и рукой махнул — мол, не возмущайся, бесполезно. Нет, ну вот как это?!
По приезде домой пришлось еще и приглашать на чай с кофе, и ужином кормить. Не отправлять же, в самом деле, восвояси человека, который целый час исполнял роль личного водителя?
Беседой за столом гостя развлекала в основном Яна. Она же провожала его до двери.
«Вот только не вздумай ничего говорить!» — хотела было заявить Оля, когда подруга вернулась на кухню с таинственным выражением на лице.
— Вот только не вздумай ничего говорить! — припечатала Яна, едва на нее взглянув.
Оля поперхнулась.
— Кто — я?! — искренне поразилась она. — Я сама тебе то же самое сказать собиралась, — прибавила растерянно после небольшой заминки.
С полминуты обе недоуменно таращились друг на друга. А потом кухню сотряс дружный ржач. Лишь спустя минут десять подругам удалось кое-как успокоиться. Только и оставалось радоваться, что стены в этом доме таки достаточно толстые. И никого из соседей их хохот не напугал.
Яна шлепнулась на табуретку. Вид у нее был немного смущенный.
— Да ладно, — протянула озаренная догадкой Оля. — Только не говори, что вы с этим типом нашли общий язык!
— Ну, вот я же просила, — укоризненно протянула подруга.
— Ой, прости! Это от неожиданности.
— Ты мне расскажи лучше, — Яна хитро прищурилась. — Ты на кой-это столько соли накупила? Опять что-то гадкое задумала?
— Задумаешь тут что-то гадкое, — проворчала Оля. — Вон, и защитник мой спрашивал про то же самое. Про Дениса я уж молчу — если бы он не спросил, это был бы не он!
— А, — протянула Яна. — Ну, уж если даже защитник твой спрашивал — оно да, — покивала.
И Оля готова была поклясться, что та прекрасно поняла, зачем ей понадобилась соль! Теперь главное, чтобы защитника ее тоже не озарила догадка.
*** ***
«Не понял. Я говорил, чтоб не снимала кулон?»
— Ты предпочтешь, чтоб я сняла его в рентген-кабинете, — невозмутимо отозвалась Оля. — И положила там на лавочку. Шутишь?!
«Чем тебе не нравится лавочка в рентген-кабинете? И вообще, я могу сделать так, что меня не заметят».
— Ничем не нравится. Здесь сохраннее будешь, — она постаралась, чтобы голос звучал решительно. — Не хватало, чтоб с тобой что-нибудь случилось! А насчет не заметят — мне спецэффекты на флюорографии не нужны! Так что лежи, — она распахнула дверцу шкафа.
Соляная коробочка со вчерашнего вечера стояла в одном из особых отделений. Туда Оля и запихнула кулон. Взяла крышку, лежавшую рядом на книгах, накрыла. Захлопнула отделение и заперла его. Заперла шкаф.
Привалившись к дверце, перевела дух. Даже не предполагала, насколько легко и быстро все пройдет!
Прислушалась, опасаясь, что услышит сейчас в голове ехидный голос духа-защитника. Мол, рановато списала его со счетов. Но нет — все было тихо. Если он каким-то чудом и выскользнул наружу — своего присутствия пока не выдавал.
Вот интересно: а может он существовать без кулона-носителя?
К несчастью, если она и узнает, то будет слишком поздно. А раз так — то нечего и крутить это в мыслях заранее, — одернула она сама себя. Надо сосредоточиться на настоящем времени. И не торопить события. Она ведь выдержала характер — провела подготовку без спешки, ничем не выдавала своих планов эти два дня. Старалась даже не вспоминать о них лишний раз.
Зачем, кому нужно доказывать свое хладнокровие?
Разве что себе самой. Чтобы не потерять окончательно веру в собственные силы. И в способность справиться и с духом-защитником, и с задачками, которые ей подкидывает жизнь.
И вот — хладнокровие доказано, а сама она — полностью свободна от бесплотного опекуна. Правда, оценить эту свободу ей еще только предстоит.
Оценить — и суметь продержаться на этой свободе.
Обидно будет потратить столько сил и изобретательности на то, чтобы избавиться от кулона. Чтобы через пару дней трясущимися руками достать его из особого отдела в шкафу. И с покаянным видом надеть, клятвенно заверяя, что никогда больше!.. Вот честное пионерское, больше никогда. А он еще и фыркать будет — мол, поглядим на твое поведение. Да не найдется ли более благонадежной хозяйки…
Глава 53
— Ну, что — избавилась от… гм, — Яна замялась.
— Избавилась, — Оля энергично кивнула. — Сама не ожидала, что это окажется так легко! Даже страшно немного: а ну, как выберется?
И принялась, запинаясь и захлебываясь, излагать — что за идеи избавления от настырного защитника сменяли одна другую. И на чем она в конечном счете остановилась.
Подруга слушала, не перебивая. Только кивала, изредка хмыкала.
— Вот я чего-то такого ожидала, — заявила наконец она. — Не зря ты вчера столько соли приволокла!
— А я сразу поняла, что ты догадалась, — отозвалась Оля.
— А я тогда еще подумала — как бы и он не догадался.
— Не знаю. Не сказал ничего! Ни слова. Только утром уже возмутился, когда я его сняла.
— И ты ему сказала, что едешь на флюорографию, — закончила Яна. — И что, он вот так запросто поверил, и спустил все на тормозах?!
— Сама в шоке, — мрачно отозвалась Оля. — Теперь думаю — в чем подвох?
— Ну, в чем. В том, например, что опять кружат какие-нибудь хищники вокруг твоей коллекции с целью отгрызть от нее кусочек, — пожала плечами подруга. — И защитник ждет, когда ты со слезами раскаяния вернешь его из ссылки, клятвенно заверяя, что больше никогда!
— Ты сейчас описала мой худший кошмар.
— Н-да. А Федор больше не появлялся?
— Только его еще не хватало! Я вот надеюсь с Антониной Борисовной немного пообщаться. И, может быть, Серена Павловна опять мне приснится. До того, как придется вынимать его из соли и возвращать на место. Второй-то раз от него так просто не избавишься! Зуб даю.
— Зубами не разбрасывайся.
Оля покивала. А чего разбрасываться! И так ведь ясно, что этот защитник, будь он неладен, второй раз не позволит ей так просто снять украшение.
Хотя… смешно будет, если завтра поутру она обнаружит кулон на прикроватной тумбочке! Или вовсе в сумке или кармане по дороге на работу. А то и не обнаружит — будет он там смирно лежать, не подавая о себе знать.
— Да ну, слишком уж он демонстративный парень, — заявила Яна, когда она озвучила свои опасения. — Лежать тихо и не высовываться? Это не его стиль!
Ну… тоже верно.
— А меня переводят в другой отдел, — сообщила вдруг подруга.
— Это в какой?! — очнулась от задумчивости Оля.
— А в тот самый, из которого я оборудование тырила. Вот интересно: у нас начальство такое отходчивое, или это — такой хитрый ход? — она вздохнула, нахмурившись. — Хотят посмотреть, что я делать буду? Не попытаюсь ли вынести из отдела документацию, еще какое-нибудь оборудование? Слежку установят…
— Думаешь, могут? — подобралась Оля.
— Я не знаю, что думать, — созналась подруга. — Но не удивлюсь уже, кажется, ничему! В любом случае, скоро все узнаем, — прибавила она бодро. — Переведусь, осмотрюсь — и уже на месте все станет ясно! К слову, о том инциденте никто больше не поминал — словно им всем опять память отшибло.
— Лишь бы не припомнили…
— Делай что должно, и будь что будет, — философски объявила Яна, пожимая плечами. Ты ж точно так же поступаешь!
И не поспоришь. Правда, должно ли делать то, что делает она? Продолжает жить в квартире прапра — и это после всего, что ей Федор наговорил. Ничем своего наезда не аргументировав. Продолжает исполнять обязанности хранительницы — после всего, что с ней произошло. В полной мере осознавая риски.
А ведь есть постоянная работа. Есть на этой работе карьерный рост. Если не друзья — то хорошие знакомые. Лояльный начальник.
Она, блин, работает в той области, что мечтала! Художник. С полгода назад и мечтать о таком не могла.
И что? Ее куда больше беспокоит не работа и не трудовые перипетии. Не перспективы роста, не обучение новичков в ее отделе, выросшем из ее скромной вакансии.
