А то и над всем континентом. Полотна колыхались, словно под дуновением ночного ветерка. А потом вдруг распрямились, сделавшись жесткими. Рассыпались на острые осколки и разлетелись – какие в небо, какие – вонзились глубоко в землю. На острых гранях заплясали искры света.
- Зеркальный лабиринт, - шепнул Милн.
Что?! Это вот сейчас призраки показали им, как появились эфирные зеркала в Нижней доле? Ради этого они вывернули спираль, выманили двоих людей к окну? И зачем им это нужно?
- Эй! – окликнула Фиона, сообразив, что сейчас всё погаснет, и духи смолкнут. До следующих загадок.
- Тихо! – шикнул Милн и сжал ее ладонь.
Она недоуменно глянула на него. Он, хмурясь, вглядывался во что-то в ночной мгле. Что это? Она тоже нахмурилась. Впереди и сбоку, по обеим сторонам, что-то двигалось, клубилось. Определить расстояние не получалось – его смазывал блеск граней разбившихся зеркал.
Что это? В груди разлился холод. Накатило совершенно иррациональное чувство, что стряслось нечто непоправимое.
Спросить не решилась. Не просто так ведь он дал знак не шуметь!
Милн рванул из кармана хронометр, откинул крышку. Внутри оказался необычный циферблат: не круглый, а закрученный спиралью почти в три витка. Спираль эта представляла собой прорезанный желоб, в котором ходил подвижный штырек. Стрелок оказалось аж пять штук – две посередине, и три мелкие – сбоку, закрепленные меж двух витков спирали.
Аккурат в этот момент огненные сполохи снаружи погасли. Милн в раздражении зашипел, захлопнул крышку прибора.
- Не успел! – шикнул досадливо. – Слишком быстро…
Фиона раскрыла рот переспросить, но так ничего и не сказала. Во мраке снаружи по-прежнему клубилось что-то неясное, и это внушало тревогу. Она оглянулась на комнату – и похолодела: там теперь тоже клубился мрак. Даже более непроглядный, чем снаружи. И он приближался – как та туча сажи в подземном коридоре.
- Милн, - выдохнула она. Получился сиплый шепот.
Он и сам уже видел. Лицо перекосилось, он торопливо захлопнул крышку своего неправильного хронометра и убрал его. Фиона глянула наружу – там шелестели плети плюща, трава и деревья.
- Наружу, - резко каркнул он.
Да, он прав. Снаружи тоже темно – но та темнота кажется живой, уютной. В отличие от мертвенного клубящегося мрака, заволокшего комнату.
Милн уже перекинул ноги через подоконник, протянул ей руки. Фиона вскарабкалась, мысленно призвала ветви и лианы под окно – чтоб смягчить прыжок наземь.
Сосед соскочил первым, она – сразу следом. Показалось на миг, что в спину толкнуло упругое. Будто мрак выпихнул ее, чтоб не передумала. Милн подхватил, страхуя.
- Квадратный демон, - пробормотал он, не успела она высвободиться из его рук. – Это еще что такое?!
Фиона огляделась и похолодела. Безотчетно вцепилась пальцами в его плечи. Оба стояли посреди пустыря – ее дома поблизости не было! Да и вообще, место слабо напоминало Вишневую улицу. Есть ли в Ковентри вообще такой пустырь? Кругом – никого и ничего, насколько хватает глаз. Только какой-то чахлый кустарник рядом… куда их занесло?!
Голова безобразно кружилась.
- Лежите, - шепнул над ней смутно знакомый голос. – Не пытайтесь пока подняться – вам надо прийти в себя.
- Милн? – шепнула она.
- Я. Постарайтесь пока не шевелиться. Тем более – резко.
- Ничего не понимаю, - пробормотала Фиона. – Что… где мы?! – кругом царил мрак, голова кружилась, а мысли путались. – Почему я лежу?
Плеча коснулась горячая ладонь. Похлопала успокаивающе.
- Не напрягайтесь. Я всё сейчас расскажу, - пообещал Милн. – Вы ведь помните пустырь? – и, не дожидаясь ответа. – А что было после того, как мы на нем очутились?
- Нет…
Вот, точно – пустырь! В памяти понемногу прояснялось. Они с Милном выскочили в окно ее комнаты – ту заволокло какой-то потусторонней дрянью. И очутились Творец знает где, на пустыре вдали от любого жилья. Дальше шел провал в памяти. И теперь она валяется почему-то на каменном полу, едва застеленном тощим слоем соломы. Всё тело затекло и ломит, голова тяжелая и болит. А малейшее движение отзывается волной боли и головокружением.
- Там ведь рядом был кустарник, - начал негромко Милн. Повозился, устраиваясь рядом – кажется, улегся вплотную к ней. И сил нет возмутиться – тем более, так теплее. – Так что не совсем пустынным оказался тот пустырь.
Причем здесь кустарник?! – хотела возмутиться Фиона. Но вырвался только болезненный стон.
Милн вздохнул. Завозился, приподнялся. Потом бесцеремонно приподнял ее, ухватив за подмышки. Усадил, облокотив спиной на себя. Вместо возмущения снова получился слабый стон – вроде бы протестующий.
- Тут не до приличий, уж простите, - похоже, он верно истолковал ее выступление. – У меня всё отобрали – только руки и оставили! И то благо, могли бы нас порознь запереть и связать. Лежите смирно, сейчас немного легче станет.
Сильные пальцы сдавили виски, принялись аккуратно массировать.
Вырвался вздох. Да во что ж они такое вляпались! А главное – почему он вроде как соображает, тогда как она вообще ничего не понимает?
- Вы-то почему в памяти? – выдохнула Фиона и сама удивилась – как это у нее получилась такая длинная фраза. Даже не запнулась!
- Вы первой попали под удар, - смущенно пояснил Милн. – Меня на излете краем зацепило. Повезло! Поделать я ничего не успел. Но так и лучше: я в сознании, могу вам помочь. И понимаю, что происходит.
Ага! То есть – более полезный из их тандема остался в строю. Очень прагматично.
Она попыталась скрежетнуть зубами со злости – но ничего не вышло. Мышцы ослабли и не слушались, губы задеревенели. В голове шумело.
Смутно брезжила мысль о том, как неприлично происходящее сейчас. Она валяется на полу, прижавшись к малознакомому мужчине! Спиной ощущала, как гулко колотится его сердце.
Зато спине тепло. А она вся заледенела, лежа на полу!
Сильные горячие пальцы сместились ей на затылок, темя. Сдавили, зарывшись в растрепанные волосы. Потом ниже, принялись разминать шею, верх спины.
Ну нет, так не должно быть!
Но сил на удивление прибавилось. Фиона вывернулась из рук Милна, переползла по полу и уселась рядом, прислонившись к стене. Кольнуло сожаление – было теплее. Теперь же ее снова охватил со всех сторон сырой холод.
- Так что произошло? – хрипло осведомилась она, чтобы заглушить неуместное чувство. – Ничего не помню и не понимаю.
- Вижу, вам лучше, - он кивнул, и на миг всколыхнулось раздражение – даже не попытался возразить, когда она уползла! – Я так понимаю, зрелище, которое показали ваши духи, было не главным. Возможно, они просто так отвлекли нас от настоящего… настоящих своих целей.
- Это они перенесли нас на тот пустырь, - заключила она.
Милн хмуро кивнул. Теперь она различала его сидящую фигуру рядом.
- Те кусты, возле которых нас вынесло, - напомнил он. – В глубине находился вход в тайное убежище. Точнее, он и теперь там находится, - у него вырвался смешок. – Нас заметили, кажется, даже раньше, чем мы сами поняли, куда попали.
- Не понимаю, - пробормотала Фиона. – Зачем?
- Видимо, ваши духи имели в виду вот их, когда оставляли знак о близости врага. К ним нас и вытолкнули, - он задумчиво примолк.
К ним… вытолкнули.
К неким неведомым «им». Милн, кажется, представлял, о ком говорит. Намеренно не называл, или по рассеянности счел, что она должна была догадаться?
Фиона проморгалась и теперь осматривалась по сторонам. Их с Милном заперли в тесной полутемной камере с каменными стенами и полом, едва застеленным соломой. Под низким потолком сбоку виднелось узкое окошко. Не окошко даже, а короткая щель толщиной в ее руку. Без решетки – но на кой решетка, когда там не протиснется и ребенок! Напротив окошка – дверь. Старая, запыленная, из посеревших досок, скрепленных толстыми полосами железа. Даже так видно, что тяжелая, и запросто не откроешь. В пробоину под потолком пробивался тусклый свет.
Значит, снаружи день. А сознания она лишилась ночью. Даже не ночью, а поздним вечером, до полуночи.
- А ведь ваши призраки собирались отправить сюда вас одну, - заметил он после недолгого молчания. – Видимо, дело плохо, раз пошли на такое.
- У меня же не было… эфирных зеркал, - проговорила Фиона. – Одну меня они не смогли бы… почему прямо не сказали, в чем дело? И куда…
- Возможно, куда – они и сами не знали. Потому мое зеркало оказалось кстати.
- Не понимаю…
Он снова смолк. А сил теребить его расспросами не было. К тому же начинал колотить озноб – в камере было холодно.
Милн, похоже, заметил, что она трясется. Ухватил за плечи, снова поднял, подтащил к себе поближе.
- О приличиях будете переживать, когда выберемся отсюда, - мрачно поведал он. – Не хватало вам простуды! Силы еще понадобятся.
Угум. Были бы они еще, эти силы. Фиона ощутила легкую досаду на его здравомыслие и по контрасту – свою некстати проснувшуюся стеснительность.
- Почему я ничего не помню?
- Я сам мало что понял. По всей видимости, духи напортачили что-то со спиралью, а мое зеркало использовали для усиления. В итоге нас занесло… не знаю, куда. Ну, по времени – едва ли, а в пространстве умеючи можно перенести далеко.
- Не слыхала о таких умельцах…
- Никто в наши дни не слыхал. Словом, спираль вызвала возмущение. Его и почуяли здешние обитатели. И вышли из своего укрытия – а тут мы. Аккурат посреди пустыря, одни, практически у них на пороге. Шарахнули примитивной волной – судя по всему, активировали какой-то артефакт. Меня защитило… словом, меня приложило не так сильно, как вас. Меня оберег защитил, вот только разрядился. И его потом отобрали. А с ним – все записи и артефакты, что были.
Фиона вяло похлопала по карманам. Горную плесень в ноздрю неизвестным! Ее тоже обчистили. И книжку записную отобрали…
- Нас пришибли артефактом, а вас спас… тоже артефакт, - вяло заключила она.
- Вкратце так. Я так понимаю, это – сектанты Великого древа.
- Кто? – от изумления она аж голову подняла с его плеча.
- Одно из Великих древ росло аккурат на месте вашего дома, - продолжил Милн, похлопав ее по плечу, чтоб улеглась снова.
- Чего?! – Фиона, не успев уложить голову обратно на его плечо, подняла ее снова.
- Ну да, я занимался изучением следов Великих древ. Я ведь не был сотрудником маркиза, строго говоря, - пояснил он. – В нашем районе обнаружились следы. Я снял этот дом… занимался наукой, исследованиями.
- Нет. Вы же сами говорили, - она, запыхавшись, смолкла. Однако он понял.
- Ну да, я говорил о том, что в вашем доме не нашли ничего интересного, когда обыскивали. Но следы древ спустя столько лет так просто не разыщешь.
А с чего он тогда взял-то теперь, что они были в ее доме?
- Я понял, когда увидел ваш подвал. Слишком просторный. Точнее, даже не подвал, а тот колодец, в который мы так и не спустились. Это – следы корней, подвал строили над ними. Я сообразил уже здесь, когда сопоставил всё. А здесь, по всей видимости, находится… точнее – росло когда-то ещё одно древо. Поблизости и устроили укрытие.
- Бред…
- Не такой-то и бред, если поразмыслить. Вот откуда такая слава у ваших руин, посудите?
- Ну… там пожар был когда-то.
- С пожаром тоже много неясного, - задумчиво отозвался он. – Но сейчас не о нем. Вашим призракам не по нраву, что кто-то ворошит их память. Память тех времен, когда Великие древа еще росли в Нижней доле. Ворошат, очевидно, вблизи такого же места – где некогда стояло одно из древ. К этому месту нас и закинули. С помощью забытых рун.
- Вы сами говорили – забытые руны не работают!
Фиона, тяжело переводя дыхание, уронила голову на его плечо. Изумленный возглас лишил немногих сил, что были.
- Не работают, - хмыкнул Милн. – Потому моя мнительность и мои зеркала оказались им ой как кстати. Если бы не это – мы бы здесь не сидели. Они оживили свои руны с помощью осколков.
Фиона молчала. Обдумывать услышанное не получалось – она могла лишь прислушиваться к заполошному стуку собственного сердца. Словно промчалась без остановки через несколько кварталов! Вроде и вернулась способность говорить – но слова быстро утомляли.
- Я, правда, не понимаю – как они могли знать, что я спущусь с вами. И что у меня будет зеркало, - он осекся. Помолчав, звонко хлопнул себя по лбу. – Недоумок, - шепнул он. – Записки они оставляли для вас. А разметали их, когда поняли, что в дело вступил я. Они намалевали те руны по стенам – как приманку. И стали ждать…
- То есть, они рассчитывали, что забросят нас сюда – и мы вот так запросто возьмем и остановим банду фанатиков? – а если не восклицать и не подскакивать в изумлении – говорить проще.
- Видимо, у них самих средств еще меньше, - усмехнулся саркастически он. – Решили – захотят живые выжить, так решат уж как-нибудь свои проблемы.
Ну да. А вражды они к живым не испытывают – по крайней мере, к тем, что не лезут к следам давно минувшего. Призраки такие призраки!
Наверное, они рассчитывали понемногу, по шажочку, подтолкнуть ее к нужным им выводам и действиям. Любопытство ее оказалось им кстати – вместо того, чтоб испугаться, она принялась рыскать по скрипториям. Заказывать книги. Силиться расшифровать найденные знаки.
- Бестолочь, - выдохнула она. – Самонадеянная бестолочь…
- Не будьте суровы к себе. Вы – на редкость храбрая женщина. И любознательная – в вас живет дух исследователя. Искателя.
- И нашла я себе неприятностей, - проворчала Фиона.
- Ну, это уж – как водится, - Милн усмехнулся по-доброму. – Знаете, всякий искатель непременно находит неприятности на свою голову. Особенно – в начале пути. Уж поверьте – я тому живое подтверждение. Вы не представляете, что сыпалось на мою голову в юности… да и не только.
Повисло молчание. Фиона, сидя у него под боком, пригрелась. Мелкая противная дрожь во всем теле прошла, тошнота тоже. Теперь хотелось спать.
И как они станут бороться с этими самыми сектантами? Им бы выбраться! Страха, на удивление, не было, хотя она должна бы трястись сейчас от ужаса за свою судьбу. Наверное, просто сил на это не осталось.
- А я думала – древо росло где-то в конце улицы, - пробормотала Фиона, силясь перебороть сонливость.
- Вы о том видении, что вам духи показали? Но ведь вашего нынешнего дома там не было. Да и Вишневой улицы еще не было, и Ковентри в его нынешних границах, - он помолчал. – Чем дольше я думаю, тем сильнее мне кажется, что этот демарш – чистейшей воды случайность. А для ваших призраков – вовсе удача. Мы оказались в комнате аккурат тогда, когда здесь сектанты вели како-то ритуал. По следу этого ритуала нас и перекинули от одного древа к другому.
На это Фиона только вздохнула. Да помилует их святой Иероним!
- Зеркальный лабиринт, - шепнул Милн.
Что?! Это вот сейчас призраки показали им, как появились эфирные зеркала в Нижней доле? Ради этого они вывернули спираль, выманили двоих людей к окну? И зачем им это нужно?
- Эй! – окликнула Фиона, сообразив, что сейчас всё погаснет, и духи смолкнут. До следующих загадок.
- Тихо! – шикнул Милн и сжал ее ладонь.
Она недоуменно глянула на него. Он, хмурясь, вглядывался во что-то в ночной мгле. Что это? Она тоже нахмурилась. Впереди и сбоку, по обеим сторонам, что-то двигалось, клубилось. Определить расстояние не получалось – его смазывал блеск граней разбившихся зеркал.
Что это? В груди разлился холод. Накатило совершенно иррациональное чувство, что стряслось нечто непоправимое.
Спросить не решилась. Не просто так ведь он дал знак не шуметь!
Милн рванул из кармана хронометр, откинул крышку. Внутри оказался необычный циферблат: не круглый, а закрученный спиралью почти в три витка. Спираль эта представляла собой прорезанный желоб, в котором ходил подвижный штырек. Стрелок оказалось аж пять штук – две посередине, и три мелкие – сбоку, закрепленные меж двух витков спирали.
Аккурат в этот момент огненные сполохи снаружи погасли. Милн в раздражении зашипел, захлопнул крышку прибора.
- Не успел! – шикнул досадливо. – Слишком быстро…
Фиона раскрыла рот переспросить, но так ничего и не сказала. Во мраке снаружи по-прежнему клубилось что-то неясное, и это внушало тревогу. Она оглянулась на комнату – и похолодела: там теперь тоже клубился мрак. Даже более непроглядный, чем снаружи. И он приближался – как та туча сажи в подземном коридоре.
- Милн, - выдохнула она. Получился сиплый шепот.
Он и сам уже видел. Лицо перекосилось, он торопливо захлопнул крышку своего неправильного хронометра и убрал его. Фиона глянула наружу – там шелестели плети плюща, трава и деревья.
- Наружу, - резко каркнул он.
Да, он прав. Снаружи тоже темно – но та темнота кажется живой, уютной. В отличие от мертвенного клубящегося мрака, заволокшего комнату.
Милн уже перекинул ноги через подоконник, протянул ей руки. Фиона вскарабкалась, мысленно призвала ветви и лианы под окно – чтоб смягчить прыжок наземь.
Сосед соскочил первым, она – сразу следом. Показалось на миг, что в спину толкнуло упругое. Будто мрак выпихнул ее, чтоб не передумала. Милн подхватил, страхуя.
- Квадратный демон, - пробормотал он, не успела она высвободиться из его рук. – Это еще что такое?!
Фиона огляделась и похолодела. Безотчетно вцепилась пальцами в его плечи. Оба стояли посреди пустыря – ее дома поблизости не было! Да и вообще, место слабо напоминало Вишневую улицу. Есть ли в Ковентри вообще такой пустырь? Кругом – никого и ничего, насколько хватает глаз. Только какой-то чахлый кустарник рядом… куда их занесло?!
Глава 35
Голова безобразно кружилась.
- Лежите, - шепнул над ней смутно знакомый голос. – Не пытайтесь пока подняться – вам надо прийти в себя.
- Милн? – шепнула она.
- Я. Постарайтесь пока не шевелиться. Тем более – резко.
- Ничего не понимаю, - пробормотала Фиона. – Что… где мы?! – кругом царил мрак, голова кружилась, а мысли путались. – Почему я лежу?
Плеча коснулась горячая ладонь. Похлопала успокаивающе.
- Не напрягайтесь. Я всё сейчас расскажу, - пообещал Милн. – Вы ведь помните пустырь? – и, не дожидаясь ответа. – А что было после того, как мы на нем очутились?
- Нет…
Вот, точно – пустырь! В памяти понемногу прояснялось. Они с Милном выскочили в окно ее комнаты – ту заволокло какой-то потусторонней дрянью. И очутились Творец знает где, на пустыре вдали от любого жилья. Дальше шел провал в памяти. И теперь она валяется почему-то на каменном полу, едва застеленном тощим слоем соломы. Всё тело затекло и ломит, голова тяжелая и болит. А малейшее движение отзывается волной боли и головокружением.
- Там ведь рядом был кустарник, - начал негромко Милн. Повозился, устраиваясь рядом – кажется, улегся вплотную к ней. И сил нет возмутиться – тем более, так теплее. – Так что не совсем пустынным оказался тот пустырь.
Причем здесь кустарник?! – хотела возмутиться Фиона. Но вырвался только болезненный стон.
Милн вздохнул. Завозился, приподнялся. Потом бесцеремонно приподнял ее, ухватив за подмышки. Усадил, облокотив спиной на себя. Вместо возмущения снова получился слабый стон – вроде бы протестующий.
- Тут не до приличий, уж простите, - похоже, он верно истолковал ее выступление. – У меня всё отобрали – только руки и оставили! И то благо, могли бы нас порознь запереть и связать. Лежите смирно, сейчас немного легче станет.
Сильные пальцы сдавили виски, принялись аккуратно массировать.
Вырвался вздох. Да во что ж они такое вляпались! А главное – почему он вроде как соображает, тогда как она вообще ничего не понимает?
- Вы-то почему в памяти? – выдохнула Фиона и сама удивилась – как это у нее получилась такая длинная фраза. Даже не запнулась!
- Вы первой попали под удар, - смущенно пояснил Милн. – Меня на излете краем зацепило. Повезло! Поделать я ничего не успел. Но так и лучше: я в сознании, могу вам помочь. И понимаю, что происходит.
Ага! То есть – более полезный из их тандема остался в строю. Очень прагматично.
Она попыталась скрежетнуть зубами со злости – но ничего не вышло. Мышцы ослабли и не слушались, губы задеревенели. В голове шумело.
Смутно брезжила мысль о том, как неприлично происходящее сейчас. Она валяется на полу, прижавшись к малознакомому мужчине! Спиной ощущала, как гулко колотится его сердце.
Зато спине тепло. А она вся заледенела, лежа на полу!
Сильные горячие пальцы сместились ей на затылок, темя. Сдавили, зарывшись в растрепанные волосы. Потом ниже, принялись разминать шею, верх спины.
Ну нет, так не должно быть!
Но сил на удивление прибавилось. Фиона вывернулась из рук Милна, переползла по полу и уселась рядом, прислонившись к стене. Кольнуло сожаление – было теплее. Теперь же ее снова охватил со всех сторон сырой холод.
- Так что произошло? – хрипло осведомилась она, чтобы заглушить неуместное чувство. – Ничего не помню и не понимаю.
- Вижу, вам лучше, - он кивнул, и на миг всколыхнулось раздражение – даже не попытался возразить, когда она уползла! – Я так понимаю, зрелище, которое показали ваши духи, было не главным. Возможно, они просто так отвлекли нас от настоящего… настоящих своих целей.
- Это они перенесли нас на тот пустырь, - заключила она.
Милн хмуро кивнул. Теперь она различала его сидящую фигуру рядом.
- Те кусты, возле которых нас вынесло, - напомнил он. – В глубине находился вход в тайное убежище. Точнее, он и теперь там находится, - у него вырвался смешок. – Нас заметили, кажется, даже раньше, чем мы сами поняли, куда попали.
- Не понимаю, - пробормотала Фиона. – Зачем?
- Видимо, ваши духи имели в виду вот их, когда оставляли знак о близости врага. К ним нас и вытолкнули, - он задумчиво примолк.
К ним… вытолкнули.
К неким неведомым «им». Милн, кажется, представлял, о ком говорит. Намеренно не называл, или по рассеянности счел, что она должна была догадаться?
Фиона проморгалась и теперь осматривалась по сторонам. Их с Милном заперли в тесной полутемной камере с каменными стенами и полом, едва застеленным соломой. Под низким потолком сбоку виднелось узкое окошко. Не окошко даже, а короткая щель толщиной в ее руку. Без решетки – но на кой решетка, когда там не протиснется и ребенок! Напротив окошка – дверь. Старая, запыленная, из посеревших досок, скрепленных толстыми полосами железа. Даже так видно, что тяжелая, и запросто не откроешь. В пробоину под потолком пробивался тусклый свет.
Значит, снаружи день. А сознания она лишилась ночью. Даже не ночью, а поздним вечером, до полуночи.
- А ведь ваши призраки собирались отправить сюда вас одну, - заметил он после недолгого молчания. – Видимо, дело плохо, раз пошли на такое.
- У меня же не было… эфирных зеркал, - проговорила Фиона. – Одну меня они не смогли бы… почему прямо не сказали, в чем дело? И куда…
- Возможно, куда – они и сами не знали. Потому мое зеркало оказалось кстати.
- Не понимаю…
Он снова смолк. А сил теребить его расспросами не было. К тому же начинал колотить озноб – в камере было холодно.
Милн, похоже, заметил, что она трясется. Ухватил за плечи, снова поднял, подтащил к себе поближе.
- О приличиях будете переживать, когда выберемся отсюда, - мрачно поведал он. – Не хватало вам простуды! Силы еще понадобятся.
Угум. Были бы они еще, эти силы. Фиона ощутила легкую досаду на его здравомыслие и по контрасту – свою некстати проснувшуюся стеснительность.
- Почему я ничего не помню?
- Я сам мало что понял. По всей видимости, духи напортачили что-то со спиралью, а мое зеркало использовали для усиления. В итоге нас занесло… не знаю, куда. Ну, по времени – едва ли, а в пространстве умеючи можно перенести далеко.
- Не слыхала о таких умельцах…
- Никто в наши дни не слыхал. Словом, спираль вызвала возмущение. Его и почуяли здешние обитатели. И вышли из своего укрытия – а тут мы. Аккурат посреди пустыря, одни, практически у них на пороге. Шарахнули примитивной волной – судя по всему, активировали какой-то артефакт. Меня защитило… словом, меня приложило не так сильно, как вас. Меня оберег защитил, вот только разрядился. И его потом отобрали. А с ним – все записи и артефакты, что были.
Фиона вяло похлопала по карманам. Горную плесень в ноздрю неизвестным! Ее тоже обчистили. И книжку записную отобрали…
- Нас пришибли артефактом, а вас спас… тоже артефакт, - вяло заключила она.
- Вкратце так. Я так понимаю, это – сектанты Великого древа.
- Кто? – от изумления она аж голову подняла с его плеча.
- Одно из Великих древ росло аккурат на месте вашего дома, - продолжил Милн, похлопав ее по плечу, чтоб улеглась снова.
- Чего?! – Фиона, не успев уложить голову обратно на его плечо, подняла ее снова.
- Ну да, я занимался изучением следов Великих древ. Я ведь не был сотрудником маркиза, строго говоря, - пояснил он. – В нашем районе обнаружились следы. Я снял этот дом… занимался наукой, исследованиями.
- Нет. Вы же сами говорили, - она, запыхавшись, смолкла. Однако он понял.
- Ну да, я говорил о том, что в вашем доме не нашли ничего интересного, когда обыскивали. Но следы древ спустя столько лет так просто не разыщешь.
А с чего он тогда взял-то теперь, что они были в ее доме?
- Я понял, когда увидел ваш подвал. Слишком просторный. Точнее, даже не подвал, а тот колодец, в который мы так и не спустились. Это – следы корней, подвал строили над ними. Я сообразил уже здесь, когда сопоставил всё. А здесь, по всей видимости, находится… точнее – росло когда-то ещё одно древо. Поблизости и устроили укрытие.
- Бред…
- Не такой-то и бред, если поразмыслить. Вот откуда такая слава у ваших руин, посудите?
- Ну… там пожар был когда-то.
- С пожаром тоже много неясного, - задумчиво отозвался он. – Но сейчас не о нем. Вашим призракам не по нраву, что кто-то ворошит их память. Память тех времен, когда Великие древа еще росли в Нижней доле. Ворошат, очевидно, вблизи такого же места – где некогда стояло одно из древ. К этому месту нас и закинули. С помощью забытых рун.
- Вы сами говорили – забытые руны не работают!
Фиона, тяжело переводя дыхание, уронила голову на его плечо. Изумленный возглас лишил немногих сил, что были.
- Не работают, - хмыкнул Милн. – Потому моя мнительность и мои зеркала оказались им ой как кстати. Если бы не это – мы бы здесь не сидели. Они оживили свои руны с помощью осколков.
Фиона молчала. Обдумывать услышанное не получалось – она могла лишь прислушиваться к заполошному стуку собственного сердца. Словно промчалась без остановки через несколько кварталов! Вроде и вернулась способность говорить – но слова быстро утомляли.
- Я, правда, не понимаю – как они могли знать, что я спущусь с вами. И что у меня будет зеркало, - он осекся. Помолчав, звонко хлопнул себя по лбу. – Недоумок, - шепнул он. – Записки они оставляли для вас. А разметали их, когда поняли, что в дело вступил я. Они намалевали те руны по стенам – как приманку. И стали ждать…
- То есть, они рассчитывали, что забросят нас сюда – и мы вот так запросто возьмем и остановим банду фанатиков? – а если не восклицать и не подскакивать в изумлении – говорить проще.
- Видимо, у них самих средств еще меньше, - усмехнулся саркастически он. – Решили – захотят живые выжить, так решат уж как-нибудь свои проблемы.
Ну да. А вражды они к живым не испытывают – по крайней мере, к тем, что не лезут к следам давно минувшего. Призраки такие призраки!
Наверное, они рассчитывали понемногу, по шажочку, подтолкнуть ее к нужным им выводам и действиям. Любопытство ее оказалось им кстати – вместо того, чтоб испугаться, она принялась рыскать по скрипториям. Заказывать книги. Силиться расшифровать найденные знаки.
- Бестолочь, - выдохнула она. – Самонадеянная бестолочь…
- Не будьте суровы к себе. Вы – на редкость храбрая женщина. И любознательная – в вас живет дух исследователя. Искателя.
- И нашла я себе неприятностей, - проворчала Фиона.
- Ну, это уж – как водится, - Милн усмехнулся по-доброму. – Знаете, всякий искатель непременно находит неприятности на свою голову. Особенно – в начале пути. Уж поверьте – я тому живое подтверждение. Вы не представляете, что сыпалось на мою голову в юности… да и не только.
Повисло молчание. Фиона, сидя у него под боком, пригрелась. Мелкая противная дрожь во всем теле прошла, тошнота тоже. Теперь хотелось спать.
И как они станут бороться с этими самыми сектантами? Им бы выбраться! Страха, на удивление, не было, хотя она должна бы трястись сейчас от ужаса за свою судьбу. Наверное, просто сил на это не осталось.
- А я думала – древо росло где-то в конце улицы, - пробормотала Фиона, силясь перебороть сонливость.
- Вы о том видении, что вам духи показали? Но ведь вашего нынешнего дома там не было. Да и Вишневой улицы еще не было, и Ковентри в его нынешних границах, - он помолчал. – Чем дольше я думаю, тем сильнее мне кажется, что этот демарш – чистейшей воды случайность. А для ваших призраков – вовсе удача. Мы оказались в комнате аккурат тогда, когда здесь сектанты вели како-то ритуал. По следу этого ритуала нас и перекинули от одного древа к другому.
На это Фиона только вздохнула. Да помилует их святой Иероним!
