Шут начал размышлять, кто в окружении князя может быть пленён демоном:
— Давай подумаем, кого демон выбрал бы, чтобы влиять на князя. У кого больше возможности нашёптывать и внушать князю?
— Его женщина! - воскликнул палач довольный своей сообразительностью.
— Конечно она! - подтвердил шут. - А всем известно, что сейчас князь живёт с любовницей, из-за которой прогнал от себя законную жену.
— Конечно же, это всё происки демона! - палач был уже готов совершить расправу.
— Но на этот раз мы не поступим так поспешно, а сначала проверим.
Пиры во дворце у князя были часто, и в тот вечер было очередное застолье. Как правило, засиживались допоздна. Наступила ночь, и все гости были уже пьяны, слуги вытаскивали людей из-под столов и скамеек и выносили их из зала.
Шут уже давно перестал пытаться веселить гостей. Он выглянул в окно и позвал палача, который с мечом ждал у дворца.
— Ты наблюдал за ней? Видел что-то странное? - спросил палач у шута.
— Ещё бы! - шут закивал головой. - Я и раньше это видел, а теперь понял, почему так происходит: все гости пьяные и валятся с ног, и лишь любовница князя бодра, долгий пир и выпитое вино, кажется, вообще не подействовали на неё. Она демон!
Дождавшись, когда любовница князя вышла из зала, шут с палачом, в тёмном коридоре подкрались к женщине. Шут достал кувшин со святой водой и начал густо окроплять водой женщину. Шут отскочил, ожидая бурной реакции демона. Но ничего не произошло. Женщина лишь улыбнулась и перекрестилась, подняв глаза вверх, как будто на неё вдруг снизошла некая благодать.
Потом она недоуменно взглянула на шута, и хотела спросить его, что это за выходка. Но шут, перебив её, сам начал говорить:
— Не переживайте госпожа, это не колдовское зелье, это вода освящённая благочестивым монахом. Госпожа, я сомневался, что женщина может обладать такой красотой без вмешательства нечеловеческих сил, но теперь я понял свою ошибку: ваша красота не проделки демонов, это дар ангелов!
Шут говорил это с наигранностью, показывая, что это, якобы, его очередная проделка чтобы поднять ей настроение. Женщине понравились льстивые речи шута, она улыбнулась и удалилась.
Шут и палач угрюмо покидали дворец, размышляя о своей ошибке:
— Да, как мы могли принять любовницу князя за демона? Она добрая и весёлая женщина и никто от неё никогда не видел зла, - рассуждал палач.
Когда шут пришёл домой, с ним заговорила голова монаха:
— Она не источник порочной жизни князя, она её следствие, и тоже жертва. Сам подумай, ведь она появилась, когда безнравственность при дворе уже начались.
Шут не мог уснуть: во-первых, он пытался вычислить, кто из приближённых князя пленён демоном, во-вторых, его пугало, что в его доме отрубленная голова монаха. Он со страхом поглядывал в ту сторону и вслушивался, ему казалось, что он слышит шёпот молитвы.
Рано утром шут отправился к палачу. Вместе они сидели и рассуждали: кто же из близких князю людей объят демоном?
— Воевода! - вдруг, в один голос крикнули они.
— Ты помнишь его взгляд? Это настоящий лютый взгляд демона, а голос его – словно рычание. От его ярости люди бледнеют и лишаются дара речи, - взахлёб проговорил шут.
— Как же мы сразу не догадались?! - изумился палач.
— Да потому что он всегда старается держаться в тени, он нелюдимый, не принимает участия в праздниках и пирах. Только при необходимости он появляется во дворце, выходя в зал из какого-нибудь тёмного коридора, как будто появляясь из тьмы. - Шут, описывая воеводу, передёрнулся, как от страшного кошмара.
— А когда он появляется во дворце, то нет там никому покоя. Он всегда к чему-нибудь придирается, и с легкостью назначает наказания, - продолжил описание воеводы палач.
— Подкараулим его во дворце и с помощью святой воды проверим, есть ли в нём демон, - решил шут. - Хотя, я и так в этом уверен! Когда князь поручил ему руководить войском, он сразу начал одерживать громкие победы, и после этого жизнь князя наполнилась пороками.
Шут и Палач подкараулили воеводу, они напряжённо готовились к схватке с ним: шут прижимал горшок с освящённой водой и крест монаха, а палач нервно потирал рукоять меча. Послышались уверенные шаги, шут быстро выглянул, и выдавил из себя: «Он». Шут выпрыгнул из-за угла, окропил воеводу водой и отскочил, ожидая взрыва ярости демона. Но реакция у воеводы была такой же, как и у любовницы князя - он перекрестился, подняв глаза к небу.
— Подойди сюда бездельник! - приказал грозный воевода, и ноги шута подкосились от страха.
Шут ожидал наказания, палач вжался в стену за углом, надеясь, что воевода его не увидел.
Единственным выходом у шута было делать вид, что это его шутовские проделки.
— Ох, и матёрый ты демон! Такого святой водой не возьмёшь. Тут нужна сотня епископов, у которых было сорок дней поста! - выкрикнул шут и, изображая хохот, сбежал.
Палачу удалось не попасть на глаза воеводе.
Когда шут рассказал монаху о новой ошибке, монах подсказал: «Может быть, суровый воевода и нелюбим вами, но не следует его считать демоном, только потому, что от него вам от него покоя».
На следующий день шут вновь позвал палача во дворец:
— В свите князя ещё немало тех, кто поступает или выглядит как демон. Будем окроплять их святой водой, и смотреть, как она на них действует.
Шут уселся прямо на ступни во дворце и поставил горшок со святой водой на пол рядом с собой. Несколько капель выплеснулось на пол, и вдруг они услышали шипение, как будто каменные плиты дворца скворчали от воды. Шут изумился, он обрызгал водой пол и стены дворца, и раздался стон и вой демона.
— Покажись! Или я ещё брызну святой водой! - приказал шут.
Тени на стенах сгустились до непроглядного мрака, который стал отделяться от стены, становясь силуэтом демона. Из тьмы показалось два пылающим огнём глаза. Шут и палач остолбенели от ужаса.
— Кто ты? - еле выдавил из себя шут, готовясь защищаться крестом и святой водой.
— Я тот, кто по договору с князем держит стены этого дворца!
— Ты демон или просто известковый раствор? - шут отпустил остроту неосознанно, просто потому, что привык так разговаривать.
— А ты весельчак! Когда попадёшь в преисподнюю, буду приходить чтобы с тобой поболтать, будешь веселить меня. Впрочем, это вряд ли – там тебе будет не до этого!
— Когда придёт моё время, я надеюсь, что мы договоримся. Я уверен, что мои шутки и выходки вам доставят большее удовольствие, чем мои мучения, - шут дрожал от ужаса, но продолжал разговор, так как привык за многие годы, вставляя остроты.
— Если ты демон, то мы здесь для того, что бы изгнать тебя! - вмешался палач. У него было достаточно храбрости, чтобы заявить это демону.
— Я могу убраться отсюда в одно мгновение, но со мной исчезнет и крепость этих стен, вы даже выскочить из дворца не успеете, как вас накроет груда обломков. Вы готовы разрушить дворец, готовы пойти против своего князя? Уходите, и не болтайте о том, что сейчас узнали, иначе найду вас и уничтожу.
Шут и палач выбежали из дворца. После жуткой встречи, они думали только о том, что больше не войдут никогда в его стены. Но дома у шута была голова монаха, и монах не давал ему уклониться от поручения.
— Знал бы ты, как он ужасен. Это не существо с телом, которое можно убить, это тьма и адское пламя. Как мы можем с ним бороться? - ныл шут перед головой монаха, но тот был непреклонен.
— Ты нашёл демона, теперь ищи его слабые места. Разузнай, кто этот демон и как случилось, что князю потребовалась его помощь.
Шут разыскал самых старых слуг при дворце.
— Вы должны помнить, как нашего князя лупили розгами, когда он босоногим карапузом бегал по халупам, которые были у его отца вместо дворца.
Старики любят внимание и с удовольствием рассказали шуту необычную историю:
— Когда князь начал строительство дворца, то первые стены рухнули, едва возвысившись от земли. Тогда князь пригласил других мастеров, они начали возводить новые стены, но и они рухнули, - рассказывал старик.
— Тогда сам князь едва не погиб под обломками, - вставил фразу второй старик.
— Никакие строители не могли ничего поделать, - продолжал первый. - Люди начали шептаться, что это плохой знак, который означает, что благословения князю не будет, и следов его правления и его деяний не сохраниться, и он канет в забвение. И тогда к князю явился языческий жрец.
— Лишь единицы их остались от древних времён, - вновь перебил его второй, чтобы вставить то, что ему казалось очень важным, - но уцелели самые могущественные.
— Жрец предложил свою помощь, он соорудит фундамент, на котором будет возведён дворец, - первый старик продолжил рассказ. Он встал, изображая кого-то важного, и начал повторять его речь: - «Будет стоять твой дворец, будут стены его крепки, будут в нём просторные залы, но только не украшай его крестами, и не вноси в него иконы, не освящай его по христианскому обычаю».
Старик закашлялся от того, что пытался повторять грозную интонацию жреца, и второй подхватил рассказ:
— Князь согласился, потому что ему нужен был этот дворец, чтобы прекратить слухи о том, что он не благословлён. Явились неведомые рабочие и приступили к строительству. Из огромных каменных плит они соорудили фундамент, а на нём высокий и просторный дворец.
— То, что люди ещё почитают древних богов, я слышал, а вот что в наших краях есть могущественный жрец — никогда не знал. Он ещё жив? - спросил шут.
— Мы его больше не видели, но люди до сих пор ходят в лес, где сохранилось древнее капище, посвящённое духу этих мест. Если язычники там проводят свои обряды, то у них должен быть жрец.
Весёлый разговор располагает к себе людей, развязывает им языки. Шут расспрашивал людей и вскоре ему уже были известны горожане, которые тайно поклоняются древним богам. Как бы невзначай оказавшись рядом с язычниками, стоя у церкви, шут начал насмешки:
— В хорошей церкви главное чтобы священник был толстый и богатый, это показатель того, что в церковь много народа ходит.
Язычники прислушались, им нравились нападки на христианскую церковь.
— Раньше жертвоприношениями мы кормили богов, а теперь священников, неужели священники стали нашими богами.
За такие речи шута могли бы отвести к его другу палачу, чтобы хорошенько отстегать кнутом, но шут знал к кому обращать эти шутки. Язычники одобрительно, но скрытно, начали поддакивать и придвинулись ближе.
— В древности всё было честней, мы хотели богато жить и просили об этом богов, принося им жертвы. Сейчас мы отдаём жертвы священникам, а они нас убеждают, что мы не должны богато жить, потому что это не нравиться Богу.
Вскоре, язычники, уже не таясь, рассказывали шуту, что есть ещё место, где можно помолиться старым богам.
— Там ты и увидишь чудо, которого не бывает в церкви. В дни, когда луна убывает и превращается в тоненькую полоску, мы собираемся в лесу и приносим в жертву козла духу этого места. Тени вокруг наливаются чёрным мраком, который оживает и отделяется от предметов, он сливается в единую массу и из неё выходит дух. Сначала появляются огненные глаза, а потом и весь он, чёрный, как угли.
Шуту было знакомо это описание, и он понял, что это тот же демон.
— Дух принимает телесный облик, чтобы поглотить жертву. Благословляет нас, обещает, что не оставит нас в тяжкий час и удаляется.
— Он вновь превращается в тень?
— Нет. Он удаляется в телесном облике, а становиться тенью, когда переварит жертву.
Всё что узнал, шут пересказал монаху.
— Близок час, когда ты избавишься от меня. Теперь ты всё знаешь о демоне и вместе с палачом вы можете победить его. Демон покидает дворец и зданию это не приносит вреда, как он угрожает. Надо лишь подкараулить его вне стен дворца, когда он будет в телесном облике, и пусть палач отрубил ему голову. Так вы и дворец сохраните и избавите город от демона.
— Нам надо только дождаться, когда луна станет ущербной и демон отправиться вкусить жертву, - подтвердил шут.
Пока шут занимался расследованием, палач выполнял свою работу. Однажды к палачу привели пойманного разбойника, и поручили пытать его, пока он не выдаст укрытие его сообщников. Когда палач привязал свою жертву и начал готовить инструменты, тело разбойника вдруг неестественно скрутилось и стало биться в конвульсиях. Глаза привязанного, его зрачки и белки, наполнились чёрным мраком. Потом жертва вдруг успокоилась, из чёрных глаз блеснули огненные зрачки, и разбойник заговорил злобным хриплым голосом:
— Ты искал со мной встречи!
В тело жертвы вселился демон. Он слегка повёл рукой и верёвки, связывающие эту руку, лопнули.
— Ты хотел победить меня? Каким оружием ты хотел убить меня?
Все инструменты и оружие в комнате палача вдруг поднялись к потолку и закружились над головой палача.
— Топором или мечом? - спросил демон, и к носу палача в это время поочерёдно подлетело лезвие топора, а потом меча.
Предметы опустились на свои места.
— Не дерзай на то, против чего ты жалкий червь, - вновь заговорил демон устами жертвы. - Больше не буду тебя пугать, я пришёл поговорить. Ты готов?
— Ты вселяешься во все существа? - спросил палач.
— Не во все, существо должно быть готово принять меня. К примеру, в тело монаха я вселиться не мог.
— А как же то, что мне рассказал шут?
— Он обманывает тебя, использует тебя для своих игр. И дальше собирается использовать. — Ты знаешь, для чего теперь ты нужен шуту? Он знает, что если я уйду, то стены дворца рухнут, и тогда он свалит вину за это на тебя.
Тело жертвы вдруг обмякло, и когда несчастный открыл глаза, в них уже не было ни тьмы, ни огня.
Наступила ночь, когда луна стала ущербной на столько, что у неё светился лишь тоненький серп. Шут вызвал палача, чтобы устроить засаду демону, когда тот будет возвращаться из леса, после жертвоприношения. Они притаились у дороги, и со страхом ждали схватки.
Изредка шут, с волнением, шепотом спрашивал палача: «Меч в руках?», или «Хорошо наточен?», «Не промахнёшься? Рука не дрогнет?». Палач в ответ угрюмо кивал, он волновался не меньше, но меньше это показывал.
— Как будто горит шерсть, - сказал шут, принюхиваясь к воздуху.
— А вместе с шерстью и плоть, - уточнил палач.
Палач и шут отвлеклись на распознавание неприятного запаха, как вдруг увидели прямо перед собой чёрного демона. Он появился беззвучно и внезапно. Чёрный демон почти сливался с темнотой ночи, лишь два огромных, горящих пламенем, глаза смотрели свысока на людей.
— Засаду мне устроили?! - насмешливо спросил демон.
Шут выхватил из сумки крест, который взял из кельи монаха, и направил его на демона. Демон отшатнулся, и как будто неведомая сила придавила его к стене.
— Ну, руби! - скомандовал шут палачу.
Но палач не двинулся с места. Пристально глядя на шута, он сказал:
— Однажды я уже рубанул не разобравшись. Теперь я хочу знать: как получилось, что я убил невиновного ни в чём монаха?
Ложь вводит в заблуждение не только того, кто её слушает, а и того кто врёт, создавая у лжеца иллюзию, что он разрешил свою проблему. Ложь коварна и раскроется в самый неподходящий момент. Когда шут попадал в неловкие ситуации и говорил правду, как в случае с любовницей князя и его воеводы, то он избежал наказания, а за лож, сказанную палачу, он поплатился.
Демон, заметив, что шут растерялся после слов палача, выбил у него из руки крест.
— Давай подумаем, кого демон выбрал бы, чтобы влиять на князя. У кого больше возможности нашёптывать и внушать князю?
— Его женщина! - воскликнул палач довольный своей сообразительностью.
— Конечно она! - подтвердил шут. - А всем известно, что сейчас князь живёт с любовницей, из-за которой прогнал от себя законную жену.
— Конечно же, это всё происки демона! - палач был уже готов совершить расправу.
— Но на этот раз мы не поступим так поспешно, а сначала проверим.
Пиры во дворце у князя были часто, и в тот вечер было очередное застолье. Как правило, засиживались допоздна. Наступила ночь, и все гости были уже пьяны, слуги вытаскивали людей из-под столов и скамеек и выносили их из зала.
Шут уже давно перестал пытаться веселить гостей. Он выглянул в окно и позвал палача, который с мечом ждал у дворца.
— Ты наблюдал за ней? Видел что-то странное? - спросил палач у шута.
— Ещё бы! - шут закивал головой. - Я и раньше это видел, а теперь понял, почему так происходит: все гости пьяные и валятся с ног, и лишь любовница князя бодра, долгий пир и выпитое вино, кажется, вообще не подействовали на неё. Она демон!
Дождавшись, когда любовница князя вышла из зала, шут с палачом, в тёмном коридоре подкрались к женщине. Шут достал кувшин со святой водой и начал густо окроплять водой женщину. Шут отскочил, ожидая бурной реакции демона. Но ничего не произошло. Женщина лишь улыбнулась и перекрестилась, подняв глаза вверх, как будто на неё вдруг снизошла некая благодать.
Потом она недоуменно взглянула на шута, и хотела спросить его, что это за выходка. Но шут, перебив её, сам начал говорить:
— Не переживайте госпожа, это не колдовское зелье, это вода освящённая благочестивым монахом. Госпожа, я сомневался, что женщина может обладать такой красотой без вмешательства нечеловеческих сил, но теперь я понял свою ошибку: ваша красота не проделки демонов, это дар ангелов!
Шут говорил это с наигранностью, показывая, что это, якобы, его очередная проделка чтобы поднять ей настроение. Женщине понравились льстивые речи шута, она улыбнулась и удалилась.
Шут и палач угрюмо покидали дворец, размышляя о своей ошибке:
— Да, как мы могли принять любовницу князя за демона? Она добрая и весёлая женщина и никто от неё никогда не видел зла, - рассуждал палач.
Когда шут пришёл домой, с ним заговорила голова монаха:
— Она не источник порочной жизни князя, она её следствие, и тоже жертва. Сам подумай, ведь она появилась, когда безнравственность при дворе уже начались.
Шут не мог уснуть: во-первых, он пытался вычислить, кто из приближённых князя пленён демоном, во-вторых, его пугало, что в его доме отрубленная голова монаха. Он со страхом поглядывал в ту сторону и вслушивался, ему казалось, что он слышит шёпот молитвы.
Рано утром шут отправился к палачу. Вместе они сидели и рассуждали: кто же из близких князю людей объят демоном?
— Воевода! - вдруг, в один голос крикнули они.
— Ты помнишь его взгляд? Это настоящий лютый взгляд демона, а голос его – словно рычание. От его ярости люди бледнеют и лишаются дара речи, - взахлёб проговорил шут.
— Как же мы сразу не догадались?! - изумился палач.
— Да потому что он всегда старается держаться в тени, он нелюдимый, не принимает участия в праздниках и пирах. Только при необходимости он появляется во дворце, выходя в зал из какого-нибудь тёмного коридора, как будто появляясь из тьмы. - Шут, описывая воеводу, передёрнулся, как от страшного кошмара.
— А когда он появляется во дворце, то нет там никому покоя. Он всегда к чему-нибудь придирается, и с легкостью назначает наказания, - продолжил описание воеводы палач.
— Подкараулим его во дворце и с помощью святой воды проверим, есть ли в нём демон, - решил шут. - Хотя, я и так в этом уверен! Когда князь поручил ему руководить войском, он сразу начал одерживать громкие победы, и после этого жизнь князя наполнилась пороками.
Шут и Палач подкараулили воеводу, они напряжённо готовились к схватке с ним: шут прижимал горшок с освящённой водой и крест монаха, а палач нервно потирал рукоять меча. Послышались уверенные шаги, шут быстро выглянул, и выдавил из себя: «Он». Шут выпрыгнул из-за угла, окропил воеводу водой и отскочил, ожидая взрыва ярости демона. Но реакция у воеводы была такой же, как и у любовницы князя - он перекрестился, подняв глаза к небу.
— Подойди сюда бездельник! - приказал грозный воевода, и ноги шута подкосились от страха.
Шут ожидал наказания, палач вжался в стену за углом, надеясь, что воевода его не увидел.
Единственным выходом у шута было делать вид, что это его шутовские проделки.
— Ох, и матёрый ты демон! Такого святой водой не возьмёшь. Тут нужна сотня епископов, у которых было сорок дней поста! - выкрикнул шут и, изображая хохот, сбежал.
Палачу удалось не попасть на глаза воеводе.
Когда шут рассказал монаху о новой ошибке, монах подсказал: «Может быть, суровый воевода и нелюбим вами, но не следует его считать демоном, только потому, что от него вам от него покоя».
На следующий день шут вновь позвал палача во дворец:
— В свите князя ещё немало тех, кто поступает или выглядит как демон. Будем окроплять их святой водой, и смотреть, как она на них действует.
Шут уселся прямо на ступни во дворце и поставил горшок со святой водой на пол рядом с собой. Несколько капель выплеснулось на пол, и вдруг они услышали шипение, как будто каменные плиты дворца скворчали от воды. Шут изумился, он обрызгал водой пол и стены дворца, и раздался стон и вой демона.
— Покажись! Или я ещё брызну святой водой! - приказал шут.
Тени на стенах сгустились до непроглядного мрака, который стал отделяться от стены, становясь силуэтом демона. Из тьмы показалось два пылающим огнём глаза. Шут и палач остолбенели от ужаса.
— Кто ты? - еле выдавил из себя шут, готовясь защищаться крестом и святой водой.
— Я тот, кто по договору с князем держит стены этого дворца!
— Ты демон или просто известковый раствор? - шут отпустил остроту неосознанно, просто потому, что привык так разговаривать.
— А ты весельчак! Когда попадёшь в преисподнюю, буду приходить чтобы с тобой поболтать, будешь веселить меня. Впрочем, это вряд ли – там тебе будет не до этого!
— Когда придёт моё время, я надеюсь, что мы договоримся. Я уверен, что мои шутки и выходки вам доставят большее удовольствие, чем мои мучения, - шут дрожал от ужаса, но продолжал разговор, так как привык за многие годы, вставляя остроты.
— Если ты демон, то мы здесь для того, что бы изгнать тебя! - вмешался палач. У него было достаточно храбрости, чтобы заявить это демону.
— Я могу убраться отсюда в одно мгновение, но со мной исчезнет и крепость этих стен, вы даже выскочить из дворца не успеете, как вас накроет груда обломков. Вы готовы разрушить дворец, готовы пойти против своего князя? Уходите, и не болтайте о том, что сейчас узнали, иначе найду вас и уничтожу.
Шут и палач выбежали из дворца. После жуткой встречи, они думали только о том, что больше не войдут никогда в его стены. Но дома у шута была голова монаха, и монах не давал ему уклониться от поручения.
— Знал бы ты, как он ужасен. Это не существо с телом, которое можно убить, это тьма и адское пламя. Как мы можем с ним бороться? - ныл шут перед головой монаха, но тот был непреклонен.
— Ты нашёл демона, теперь ищи его слабые места. Разузнай, кто этот демон и как случилось, что князю потребовалась его помощь.
Шут разыскал самых старых слуг при дворце.
— Вы должны помнить, как нашего князя лупили розгами, когда он босоногим карапузом бегал по халупам, которые были у его отца вместо дворца.
Старики любят внимание и с удовольствием рассказали шуту необычную историю:
— Когда князь начал строительство дворца, то первые стены рухнули, едва возвысившись от земли. Тогда князь пригласил других мастеров, они начали возводить новые стены, но и они рухнули, - рассказывал старик.
— Тогда сам князь едва не погиб под обломками, - вставил фразу второй старик.
— Никакие строители не могли ничего поделать, - продолжал первый. - Люди начали шептаться, что это плохой знак, который означает, что благословения князю не будет, и следов его правления и его деяний не сохраниться, и он канет в забвение. И тогда к князю явился языческий жрец.
— Лишь единицы их остались от древних времён, - вновь перебил его второй, чтобы вставить то, что ему казалось очень важным, - но уцелели самые могущественные.
— Жрец предложил свою помощь, он соорудит фундамент, на котором будет возведён дворец, - первый старик продолжил рассказ. Он встал, изображая кого-то важного, и начал повторять его речь: - «Будет стоять твой дворец, будут стены его крепки, будут в нём просторные залы, но только не украшай его крестами, и не вноси в него иконы, не освящай его по христианскому обычаю».
Старик закашлялся от того, что пытался повторять грозную интонацию жреца, и второй подхватил рассказ:
— Князь согласился, потому что ему нужен был этот дворец, чтобы прекратить слухи о том, что он не благословлён. Явились неведомые рабочие и приступили к строительству. Из огромных каменных плит они соорудили фундамент, а на нём высокий и просторный дворец.
— То, что люди ещё почитают древних богов, я слышал, а вот что в наших краях есть могущественный жрец — никогда не знал. Он ещё жив? - спросил шут.
— Мы его больше не видели, но люди до сих пор ходят в лес, где сохранилось древнее капище, посвящённое духу этих мест. Если язычники там проводят свои обряды, то у них должен быть жрец.
Весёлый разговор располагает к себе людей, развязывает им языки. Шут расспрашивал людей и вскоре ему уже были известны горожане, которые тайно поклоняются древним богам. Как бы невзначай оказавшись рядом с язычниками, стоя у церкви, шут начал насмешки:
— В хорошей церкви главное чтобы священник был толстый и богатый, это показатель того, что в церковь много народа ходит.
Язычники прислушались, им нравились нападки на христианскую церковь.
— Раньше жертвоприношениями мы кормили богов, а теперь священников, неужели священники стали нашими богами.
За такие речи шута могли бы отвести к его другу палачу, чтобы хорошенько отстегать кнутом, но шут знал к кому обращать эти шутки. Язычники одобрительно, но скрытно, начали поддакивать и придвинулись ближе.
— В древности всё было честней, мы хотели богато жить и просили об этом богов, принося им жертвы. Сейчас мы отдаём жертвы священникам, а они нас убеждают, что мы не должны богато жить, потому что это не нравиться Богу.
Вскоре, язычники, уже не таясь, рассказывали шуту, что есть ещё место, где можно помолиться старым богам.
— Там ты и увидишь чудо, которого не бывает в церкви. В дни, когда луна убывает и превращается в тоненькую полоску, мы собираемся в лесу и приносим в жертву козла духу этого места. Тени вокруг наливаются чёрным мраком, который оживает и отделяется от предметов, он сливается в единую массу и из неё выходит дух. Сначала появляются огненные глаза, а потом и весь он, чёрный, как угли.
Шуту было знакомо это описание, и он понял, что это тот же демон.
— Дух принимает телесный облик, чтобы поглотить жертву. Благословляет нас, обещает, что не оставит нас в тяжкий час и удаляется.
— Он вновь превращается в тень?
— Нет. Он удаляется в телесном облике, а становиться тенью, когда переварит жертву.
Всё что узнал, шут пересказал монаху.
— Близок час, когда ты избавишься от меня. Теперь ты всё знаешь о демоне и вместе с палачом вы можете победить его. Демон покидает дворец и зданию это не приносит вреда, как он угрожает. Надо лишь подкараулить его вне стен дворца, когда он будет в телесном облике, и пусть палач отрубил ему голову. Так вы и дворец сохраните и избавите город от демона.
— Нам надо только дождаться, когда луна станет ущербной и демон отправиться вкусить жертву, - подтвердил шут.
Пока шут занимался расследованием, палач выполнял свою работу. Однажды к палачу привели пойманного разбойника, и поручили пытать его, пока он не выдаст укрытие его сообщников. Когда палач привязал свою жертву и начал готовить инструменты, тело разбойника вдруг неестественно скрутилось и стало биться в конвульсиях. Глаза привязанного, его зрачки и белки, наполнились чёрным мраком. Потом жертва вдруг успокоилась, из чёрных глаз блеснули огненные зрачки, и разбойник заговорил злобным хриплым голосом:
— Ты искал со мной встречи!
В тело жертвы вселился демон. Он слегка повёл рукой и верёвки, связывающие эту руку, лопнули.
— Ты хотел победить меня? Каким оружием ты хотел убить меня?
Все инструменты и оружие в комнате палача вдруг поднялись к потолку и закружились над головой палача.
— Топором или мечом? - спросил демон, и к носу палача в это время поочерёдно подлетело лезвие топора, а потом меча.
Предметы опустились на свои места.
— Не дерзай на то, против чего ты жалкий червь, - вновь заговорил демон устами жертвы. - Больше не буду тебя пугать, я пришёл поговорить. Ты готов?
— Ты вселяешься во все существа? - спросил палач.
— Не во все, существо должно быть готово принять меня. К примеру, в тело монаха я вселиться не мог.
— А как же то, что мне рассказал шут?
— Он обманывает тебя, использует тебя для своих игр. И дальше собирается использовать. — Ты знаешь, для чего теперь ты нужен шуту? Он знает, что если я уйду, то стены дворца рухнут, и тогда он свалит вину за это на тебя.
Тело жертвы вдруг обмякло, и когда несчастный открыл глаза, в них уже не было ни тьмы, ни огня.
Наступила ночь, когда луна стала ущербной на столько, что у неё светился лишь тоненький серп. Шут вызвал палача, чтобы устроить засаду демону, когда тот будет возвращаться из леса, после жертвоприношения. Они притаились у дороги, и со страхом ждали схватки.
Изредка шут, с волнением, шепотом спрашивал палача: «Меч в руках?», или «Хорошо наточен?», «Не промахнёшься? Рука не дрогнет?». Палач в ответ угрюмо кивал, он волновался не меньше, но меньше это показывал.
— Как будто горит шерсть, - сказал шут, принюхиваясь к воздуху.
— А вместе с шерстью и плоть, - уточнил палач.
Палач и шут отвлеклись на распознавание неприятного запаха, как вдруг увидели прямо перед собой чёрного демона. Он появился беззвучно и внезапно. Чёрный демон почти сливался с темнотой ночи, лишь два огромных, горящих пламенем, глаза смотрели свысока на людей.
— Засаду мне устроили?! - насмешливо спросил демон.
Шут выхватил из сумки крест, который взял из кельи монаха, и направил его на демона. Демон отшатнулся, и как будто неведомая сила придавила его к стене.
— Ну, руби! - скомандовал шут палачу.
Но палач не двинулся с места. Пристально глядя на шута, он сказал:
— Однажды я уже рубанул не разобравшись. Теперь я хочу знать: как получилось, что я убил невиновного ни в чём монаха?
Ложь вводит в заблуждение не только того, кто её слушает, а и того кто врёт, создавая у лжеца иллюзию, что он разрешил свою проблему. Ложь коварна и раскроется в самый неподходящий момент. Когда шут попадал в неловкие ситуации и говорил правду, как в случае с любовницей князя и его воеводы, то он избежал наказания, а за лож, сказанную палачу, он поплатился.
Демон, заметив, что шут растерялся после слов палача, выбил у него из руки крест.
