А ещё Юнис признался себе, что не справиться с этой бешеной красоткой: он конечно здорово позлит семейство, если приведёт её в дом, но и сам окажется под каблуком у волевой жены. Юнис оценивающе глянул на Грача и Ленку, и твёрдо решил, что с ними ему не по пути – надо принимать условия египтянина.
Грач не дождался ответа и самодовольно подумал, что победил в этом споре.
Начало темнеть. Грач притушили костёр, откинув из него поленья. Хотя их лагерь и был хорошо скрыт за огромными валунами, но отблески света могли их обнаружить.
Грач глянул вверх. Сквозь кроны деревьев был виден только маленький кусочек неба, но и его хватило чтобы заворожить волшебным зрелищем: из-за наступающей тьмы светящиеся небесные объекты стали видны чётче, тьма подчеркнула их фантастическое сияние и глаз улавливал самые невероятные оттенки, всполохи, переливы. Фееричное шоу продлилось недолго – тучи медленно закрыли всё небо и наступила ночь.
Под впечатлением от увиденного Грач почти непроизвольно произнёс:
– Никак к этому не привыкну.
– Да и мне это странно, – отозвался Юнис, который тоже пялился в небо.
Грач удивлённо глянул на Юниса и спросил:
– А тебе то почему это странно? Ты тоже не местный?
– На моей родине единое светило это Око милости Праджапати. Это шар света, он помещён над центром континента. Чтобы погружать страну в ночной покой Око закрывается от нас непроницаемым веком. Это веко словно половинка скорлупы на ядре ореха. Веко вращается вокруг светила: когда оно закрывает Око снизу, то на континенте наступает ночь, а весь свет направлен вверх, потом веко поворачивается и Око освещает континент. Это великое творение Праджапати и это гораздо лучше того, что соорудил на своём континенте Бальдар.
По рассказу Юниса Грач живо представил себе эту фантастическую картину – в этом мире становилось всё чудеснее и чудеснее.
– Давай уже, лезь на камень и гляди оттуда в оба, – скомандовал не слишком строго сомлевший от восторга Грач.
Грач не спал, он тайком следил за Юнисом и размышлял о новом мире, в который они вот-вот попадут. С Ленкой он обязательно помириться: не надо её доставать этими глупыми придирками, которые так некстати появляются из-за глупой ревности, ведь она сделала первый шаг, и сама пришла к нему в ларёк, а он так хотел такой встречи и не делал для этого ничего, а теперь ещё выпендривается. «Утром сделаю для неё что-нибудь приятное!» – решил Грач.
На удивление, Юнис долго не покидал пост и добросовестно отстоял более двух часов. У Грача даже начало заканчиваться терпение ждать пока тот захочет смениться. Когда Юнис всё-таки пришёл его будить, то Грач сделал вид, что с трудом просыпается. Оставшуюся ночь они менялись с Ленкой. Ей Грач доверял и не сопротивляясь сну быстро вырубался.
По бессильно сгорбившейся позе Инквизитора было видно, что он сломлен. На фоне нерушимого строя прусских гренадёров и надменного генерала Артура Пайпера-Снайпера его фигура выглядела просто жалкой, и казалось, что он вот-вот рухнет на колени. И никто не подошёл поддержать его, подставить плечо, хотя бы взять под локоть. Никто не захотел выказать верность своему бывшему полководцу. Много сотен тех, кто боялся его и трепетал даже когда звучало его прозвище, и ни одного кто уважал его. Разношёрстное, потрёпанное воинство стояло не шелохнувшись ожидая неприятностей от нового командира. А генерал Артур, нарочно не обращая внимание на униженного предшественника, продолжал произносить свою речь:
– Дисциплина – главное, что нужно солдату! Теперь в этом войске будет дисциплина! – он обвёл жёстким взглядом приунывших воинов и добавил: – И ещё, мы не отступаем – битва продолжиться!
После этого неожиданного заявления все и вовсе перестали обращать внимание на Инквизитора. А он вдруг воспрянул, распрямился и обернулся к Грачу. Лицо его было перекошено от ярости.
– Ну что покажи на что ты способен! – с этими словами Инквизитор выхватил пистолет и направил на Грача. – Опасность тебя взбодрит, держи пулю!
Инквизитор выстрелил. Грач почувствовал жар в груди и подумал, что это вонзилась в него пуля. Но потом он увидел, что пуля всё ещё летит в него: время замедлилось, значит вновь сработала сила светоча. У самого лица Грача пуля натолкнулась на невидимую преграду и, расплавившись, разлетелась в стороны десятками капель. Капли попадали в стоящих рядом с ним людей и больно обжигали их.
Грач ощутил сверхъестественную мощь. Его разум вновь вознёсся над бренной, такой мелочной человеческой природой. Стоявшие перед ним толпы людей, даже все разом, были ничтожны как насекомые. Своей суетой эти существа докучали ему, и чтобы прекратить их агрессию проще всего будет стереть их в пыль. В руке Грача возникла огненная плеть. Легко отведя руку, Грач мастерски, словно давно умел это делать, молниеносно стеганул плетью Инквизитора. И как только плеть обвила его, Инквизитор вспыхнул пламенем и разлетелся белым пеплом. Смерть преследователя нимало не тронула Грача, победоносным взглядом он обвёл всё воинство.
Грач ухмыльнулся увидев, что все напряглись и готовы броситься в бегство. Но вдруг он почувствовал укол в шею. Грач быстро обернулся – за спиной у него стоял таинственный египтянин со шприцом в руке. Ноги Грача ослабли и начали подкашиваться. Настороженный взгляд египтянина сменялся на самодовольную улыбку. Грач как тряпка упал на землю. Египтянин торжествующе заявил:
– Генерал Артур, мне нужно сопровождение конвоя для доставки важного пленника к Майору.
– Да, Ахмос, ты всё получишь! – чётко ответил генерал.
Сознание покинуло Грача.
Грач проснулся и ещё некоторое время лежал не шевелясь. После таких реальных снов не сразу понимаешь, что это всё было не на самом деле. Грач тут же вспомнил, что прошлой ночью видел другой вариант этих событий. «Странно, почему подсознание возвращается снова и снова к этому эпизоду? Почему переосмысливает его и создаёт новые варианты? Вроде бы этот случай не оставил таких ярких впечатлений, как битва, осада в башне, или многие другие события. Как же было имя того мужика со шприцом? Я не мог раньше слышать это имя».
Грач протёр глаза и оглянулся: уже было светло, рядом сидел Юнис, перед ним на покрывале были разложены продукты для завтрака.
– Долго ты спал, – насмешливо сказал Юнис, – нам в дорогу пора, так что давай перекуси по-быстрому.
Из кустов появилась недовольная Ленка. Грач увидел флягу рядом с Юнисом и попросил передать её. Юнис взял флягу и начал сам жадно хлебать из неё, а Грачу протянул кусок лепёшки.
Грач брезгливо посмотрел, как Юнис присосался к горлышку фляги и передумал из неё пить. Взяв протянутую лепёшку Грач машинально откусил от неё.
– Чего она мокрая? – возмутился Грач разжёвывая хлеб.
Но вдруг Грачу стало не до этого, его всего охватила нестерпимая сухость. В горле пересохло, и он не мог пошевелить языком. Молча он потянулся к фляге, которая была у Юниса, но тот, улыбнувшись, вылил остаток воды на землю. В следующий миг Грач ощутил, как из него мгновенно испарилась вся влага, и он почувствовал себя высушенной мумией, чьи конечности потеряли эластичность и перестали сгибаться. Парализованный Грач упал на бок. Сознание затуманилось, он начал проваливаться в полуобморок.
Ленка ошарашено уставилась на застывшего Грача. Не шевельнув головой, и даже не моргая, он медленно повернул глаза в её сторону. Казалось, что это далось ему с трудом и это было последнее, что он смог сделать. Очнувшись от недолгого ступора Ленка подхватила другую флягу с водой и бросилась к Грачу. Неожиданно для неё, Юнис выбил у неё из руки флягу. Не сообразив сразу что произошло, она обернулась к нему и увидела, что он наставил на неё старинный пистолет.
– А ну не дёргайся, красотка!
– Ах ты гад, – процедила Ленка и двинулась на него.
Юнис уверенно пригрозил пистолетом и жёстко произнёс:
– Давай без глупостей, я не задумываясь выстрелю, и эта штука разнесёт тебе голову. Хочешь жить? Тогда успокойся.
Ленка поняла, что он действительно способен не колеблясь выстрелить и остановилась. Юнис подошёл к затухающему костру и бросил в него бумажную гильзу. Бумага прогорела, содержимое гильзы зашипело и от костра повалил густой розовый дым. Дым быстро поднялся над деревьями и долго струился в высь, образовав хорошо заметный столб.
– Присядь, – распорядился Юнис, – не стой наготове, я всё равно не дам тебе возможности напасть.
Вспомнив, что она не понимает его языка, Юнис нервно потряс пистолетом, давая понять, что она должна опуститься на землю. Ленка начала приседать стараясь приблизиться к Грачу, но Юнис опять начал махать пистолетом в сторону, чтобы она отдалилась.
– Вдруг ты догадаешься плюнуть ему в рот, – посмеялся Юнис, – а египтянин предупредил, чтобы к нему не попало ни капли влаги.
Юнис заглянул в лицо Грачу.
– Я так думаю, что ты и правда спаситель бальдарманов, только какой-то мелковатый. Нет в тебе божественного величия, какое представлял мой отец и все эти фанатики, которые с Аристеем.
Грач слышал его слабо, и к том уже безмерная апатия мешала вдумываться в сказанное Юнисом. Но Юнис, казалось, очень хотел быть услышанным, он пристально смотрел в глаза Грачу, пытаясь уловить какую-нибудь реакцию. Он даже наклонился к Грачу и начал говорить более эмоционально:
– Тем более, что оракул предсказал мне, что я буду шествовать со спасителем рука об руку и он устроит мою великую судьбу. Все эти предсказания так расплывчаты, так не конкретны, часто обманчивы: вот я шествовал с тобой, а судьбу мою ты устраиваешь совсем не так, как это виделось – я просто расплачиваюсь тобой. Расплачиваюсь с Мелькатором.
Юнис видимо вдохновившись на монолог и для удобства уселся на землю перед Грачом.
– Могло ли вообще быть так, как фантазировал мой отец? Что я прославлюсь, как твой соратник? Нет, отношения у нас с тобой сразу не заладились, да и не представляю, чтобы у тебя возникли какие-нибудь планы способствовать моему возвышению. – Юнис сделал паузу и перевёл взгляд на Ленку. – Другое дело она, с ней я бы не прочь совершить долгий совместный путь, да я даже прощал бы ей её манеры, но такое пренебрежение ко мне…
Когда речь зашла о Ленке Грач немного пробудился, тревога за неё начала оживлять его мозг. Он даже начал поворачивать глаза на Юниса, но Юнис сменил тему, и Грач снова провалился в полное оцепенение.
– Да нет, не могло быть по-другому, всё-таки не настолько я глуп, чтобы идти с тобой против Мелькатора. Никто не устоит перед Мелькатором, не будет им сокрушён только тот, кто договорится с ним. Ты, наверное, даже не понимаешь весь масштаб его власти. Мелькатор ведёт войны по всему Хаосу, в самых дальних уголках он создаёт новые армии и структуру своей империи. Отдалённые уголки его владений даже не представляют, что происходит в других провинциях. Лишь один Мелькатор перемещается между всем этим и имеет общую картину. Сопротивляться ему бесполезно – мы все мошки против него, и то что не сделают его войска, то придёт и сделает сам Мелькатор. Мой отец, моя мать, среди тех, кто надеться противостоять, но напрасно…
И вдруг Грач перестал понимать, что говорит Юнис. Его очень даже мелодичная речь теперь звучала как иностранная песня, и по интонации напоминала итальянский язык. Иногда Юнис эмоционально ускорялся и повышал голос, но в целом говорил плавно и неторопливо. От непонимания смысла и мягкой напевности Грач всё более погружался в отрешённость.
Ленка уже успела попривыкнуть к тому как звучит речь Юниса и теперь просто силилась понять, о чём так долго говорит этот предатель. Стараясь уловить знакомые слова, которые успела выучить, она распознавала только имя: «Мелькатор… Мелькатор… Мелькатор…» Она знала, что это имя того злодея, против которого невольно выступил Грач. На её сосредоточенном лице не отражалось никаких эмоций, но на самом деле в ней кипела и нарастала ненависть. Ненависть к Юнису и к имени, которое он произносил с восторгом – Мелькатор.
Юнис прервал свой монолог только когда рассмотрел на дороге колесницу. С заметным волнением на место их стоянки прибежал египтянин, а следом, без энтузиазма, но исполнительно, зашёл хмурый погонщик колесницы.
– Ого! Лошади! – произнёс Юнис вместо приветствия, всматриваясь сквозь деревья.
– Никогда не видел? – с довольным видом спросил египтянин.
– У моего отца есть две, – похвастался Юнис.
– Верю, – ответил египтянин и покосился на руку Юниса, где он знал была бесценная реликвия.
Пройдя мимо Юниса, египтянин подошёл к парализованному Грачу и встал прямо над ним, словно над охотничьим трофеем.
– Одноразовый герой. Ты в пророчестве назван наивным, и ты действительно наивен.
Юнис беспардонно перебил его миг торжества:
– Прикажи своему погонщику отвезти меня, как ты обещал.
Египтянин задумался и ответил:
– Поедем все вместе. В колеснице хватит места нам троим и ещё его бросим на пол.
– Зачем тебе ехать в глубь леса, а потом возвращаться обратно? – недовольно спросил Юнис.
– Накануне я немного необдуманно дал клятву – отвезти тебя к нужному месту, и теперь боюсь, что в деталях может скрываться подвох. Мне придётся дословно выполнить клятву и самому отвезти тебя, чтобы не навлечь проклятие твоего амулета.
– Не обязательно тебе ехать, мне достаточно твоего содействия, – небрежно ответил Юнис.
– Нет уж, я слишком хорошо знаком с этими божественными реликвиями – подвох всегда может крыться в этих самых незначительных деталях, необдуманно сказанных словах.
Юнис больше не стал спорить. Египтянин ногой пошевелил тело Грача и скомандовал:
– Отнесём его к дороге.
Египтянин и его помощник взяли Грача под руки, а Юнис за ноги. И тут Ленка увидела, что кофта Грача немного задралась и под ней стала видна рукоятка пистолет. Ленка рванулась к Грачу. Жрец быстро среагировал и вытянул в её сторону свободную правую руку. Из его рукава, словно железная змея, выскочил гибкий меч. Состоящий из множества подвижных сегментов, меч вытянулся и его остриё оказалось у Ленки перед лицом.
– А ну отойди от него! – гневно выкрикнул египтянин.
Ленка поняла смысл угрозы и попятилась. От того, что египтянин резко дёрнулся, кофта на Граче снова сползла и скрыла пистолет.
Грача, как сухую корягу, погрузили на колесницу. Он лежал на полу, под ногами у своих пленителей. Втроём им было тесновато в повозке, и они часто бесцеремонно наступали на Грача. Но Грач, погружённый в забвение, не воспринимал ничего, что происходило наяву. Он чувствовал себя проваливающимся в горячий песок посреди раскалённой пустыни; чувствовал, как зыбкий песок медленно поглощает его. И больше нет никакой воли к жизни, жажда иссушила в нём всё, иссушила сам мозг и мысли в нём.
– А с ней что? – спросил Юнис указав на Ленку, которая пришла на дорогу и стояла чуть поодаль.
– Она мне не нужна, – равнодушно ответил египтянин и приказал погонщику ехать.
Юнис тут же отвлёкся от Ленки, обратив внимание на удивительно мягкий ход колесницы. Увидев его восторг, египтянин спросил:
– Что, а колесницы такой у твоего отца нет?
– Да мы даже не ездим на своих конях, они только для торжеств: во время праздничных шествий на них вывозят изображения маминых богов, и статуи отцовских предков.
Юнис хотел рассказать, как он однажды тайком попытался сесть на коня и был застигнут отцом, но глянув на безучастное лицо египтянина понял, что забавные истории будут неуместны.
Грач не дождался ответа и самодовольно подумал, что победил в этом споре.
Начало темнеть. Грач притушили костёр, откинув из него поленья. Хотя их лагерь и был хорошо скрыт за огромными валунами, но отблески света могли их обнаружить.
Грач глянул вверх. Сквозь кроны деревьев был виден только маленький кусочек неба, но и его хватило чтобы заворожить волшебным зрелищем: из-за наступающей тьмы светящиеся небесные объекты стали видны чётче, тьма подчеркнула их фантастическое сияние и глаз улавливал самые невероятные оттенки, всполохи, переливы. Фееричное шоу продлилось недолго – тучи медленно закрыли всё небо и наступила ночь.
Под впечатлением от увиденного Грач почти непроизвольно произнёс:
– Никак к этому не привыкну.
– Да и мне это странно, – отозвался Юнис, который тоже пялился в небо.
Грач удивлённо глянул на Юниса и спросил:
– А тебе то почему это странно? Ты тоже не местный?
– На моей родине единое светило это Око милости Праджапати. Это шар света, он помещён над центром континента. Чтобы погружать страну в ночной покой Око закрывается от нас непроницаемым веком. Это веко словно половинка скорлупы на ядре ореха. Веко вращается вокруг светила: когда оно закрывает Око снизу, то на континенте наступает ночь, а весь свет направлен вверх, потом веко поворачивается и Око освещает континент. Это великое творение Праджапати и это гораздо лучше того, что соорудил на своём континенте Бальдар.
По рассказу Юниса Грач живо представил себе эту фантастическую картину – в этом мире становилось всё чудеснее и чудеснее.
– Давай уже, лезь на камень и гляди оттуда в оба, – скомандовал не слишком строго сомлевший от восторга Грач.
Грач не спал, он тайком следил за Юнисом и размышлял о новом мире, в который они вот-вот попадут. С Ленкой он обязательно помириться: не надо её доставать этими глупыми придирками, которые так некстати появляются из-за глупой ревности, ведь она сделала первый шаг, и сама пришла к нему в ларёк, а он так хотел такой встречи и не делал для этого ничего, а теперь ещё выпендривается. «Утром сделаю для неё что-нибудь приятное!» – решил Грач.
На удивление, Юнис долго не покидал пост и добросовестно отстоял более двух часов. У Грача даже начало заканчиваться терпение ждать пока тот захочет смениться. Когда Юнис всё-таки пришёл его будить, то Грач сделал вид, что с трудом просыпается. Оставшуюся ночь они менялись с Ленкой. Ей Грач доверял и не сопротивляясь сну быстро вырубался.
По бессильно сгорбившейся позе Инквизитора было видно, что он сломлен. На фоне нерушимого строя прусских гренадёров и надменного генерала Артура Пайпера-Снайпера его фигура выглядела просто жалкой, и казалось, что он вот-вот рухнет на колени. И никто не подошёл поддержать его, подставить плечо, хотя бы взять под локоть. Никто не захотел выказать верность своему бывшему полководцу. Много сотен тех, кто боялся его и трепетал даже когда звучало его прозвище, и ни одного кто уважал его. Разношёрстное, потрёпанное воинство стояло не шелохнувшись ожидая неприятностей от нового командира. А генерал Артур, нарочно не обращая внимание на униженного предшественника, продолжал произносить свою речь:
– Дисциплина – главное, что нужно солдату! Теперь в этом войске будет дисциплина! – он обвёл жёстким взглядом приунывших воинов и добавил: – И ещё, мы не отступаем – битва продолжиться!
После этого неожиданного заявления все и вовсе перестали обращать внимание на Инквизитора. А он вдруг воспрянул, распрямился и обернулся к Грачу. Лицо его было перекошено от ярости.
– Ну что покажи на что ты способен! – с этими словами Инквизитор выхватил пистолет и направил на Грача. – Опасность тебя взбодрит, держи пулю!
Инквизитор выстрелил. Грач почувствовал жар в груди и подумал, что это вонзилась в него пуля. Но потом он увидел, что пуля всё ещё летит в него: время замедлилось, значит вновь сработала сила светоча. У самого лица Грача пуля натолкнулась на невидимую преграду и, расплавившись, разлетелась в стороны десятками капель. Капли попадали в стоящих рядом с ним людей и больно обжигали их.
Грач ощутил сверхъестественную мощь. Его разум вновь вознёсся над бренной, такой мелочной человеческой природой. Стоявшие перед ним толпы людей, даже все разом, были ничтожны как насекомые. Своей суетой эти существа докучали ему, и чтобы прекратить их агрессию проще всего будет стереть их в пыль. В руке Грача возникла огненная плеть. Легко отведя руку, Грач мастерски, словно давно умел это делать, молниеносно стеганул плетью Инквизитора. И как только плеть обвила его, Инквизитор вспыхнул пламенем и разлетелся белым пеплом. Смерть преследователя нимало не тронула Грача, победоносным взглядом он обвёл всё воинство.
Грач ухмыльнулся увидев, что все напряглись и готовы броситься в бегство. Но вдруг он почувствовал укол в шею. Грач быстро обернулся – за спиной у него стоял таинственный египтянин со шприцом в руке. Ноги Грача ослабли и начали подкашиваться. Настороженный взгляд египтянина сменялся на самодовольную улыбку. Грач как тряпка упал на землю. Египтянин торжествующе заявил:
– Генерал Артур, мне нужно сопровождение конвоя для доставки важного пленника к Майору.
– Да, Ахмос, ты всё получишь! – чётко ответил генерал.
Сознание покинуло Грача.
Грач проснулся и ещё некоторое время лежал не шевелясь. После таких реальных снов не сразу понимаешь, что это всё было не на самом деле. Грач тут же вспомнил, что прошлой ночью видел другой вариант этих событий. «Странно, почему подсознание возвращается снова и снова к этому эпизоду? Почему переосмысливает его и создаёт новые варианты? Вроде бы этот случай не оставил таких ярких впечатлений, как битва, осада в башне, или многие другие события. Как же было имя того мужика со шприцом? Я не мог раньше слышать это имя».
Грач протёр глаза и оглянулся: уже было светло, рядом сидел Юнис, перед ним на покрывале были разложены продукты для завтрака.
– Долго ты спал, – насмешливо сказал Юнис, – нам в дорогу пора, так что давай перекуси по-быстрому.
Из кустов появилась недовольная Ленка. Грач увидел флягу рядом с Юнисом и попросил передать её. Юнис взял флягу и начал сам жадно хлебать из неё, а Грачу протянул кусок лепёшки.
Грач брезгливо посмотрел, как Юнис присосался к горлышку фляги и передумал из неё пить. Взяв протянутую лепёшку Грач машинально откусил от неё.
– Чего она мокрая? – возмутился Грач разжёвывая хлеб.
Но вдруг Грачу стало не до этого, его всего охватила нестерпимая сухость. В горле пересохло, и он не мог пошевелить языком. Молча он потянулся к фляге, которая была у Юниса, но тот, улыбнувшись, вылил остаток воды на землю. В следующий миг Грач ощутил, как из него мгновенно испарилась вся влага, и он почувствовал себя высушенной мумией, чьи конечности потеряли эластичность и перестали сгибаться. Парализованный Грач упал на бок. Сознание затуманилось, он начал проваливаться в полуобморок.
Ленка ошарашено уставилась на застывшего Грача. Не шевельнув головой, и даже не моргая, он медленно повернул глаза в её сторону. Казалось, что это далось ему с трудом и это было последнее, что он смог сделать. Очнувшись от недолгого ступора Ленка подхватила другую флягу с водой и бросилась к Грачу. Неожиданно для неё, Юнис выбил у неё из руки флягу. Не сообразив сразу что произошло, она обернулась к нему и увидела, что он наставил на неё старинный пистолет.
– А ну не дёргайся, красотка!
– Ах ты гад, – процедила Ленка и двинулась на него.
Юнис уверенно пригрозил пистолетом и жёстко произнёс:
– Давай без глупостей, я не задумываясь выстрелю, и эта штука разнесёт тебе голову. Хочешь жить? Тогда успокойся.
Ленка поняла, что он действительно способен не колеблясь выстрелить и остановилась. Юнис подошёл к затухающему костру и бросил в него бумажную гильзу. Бумага прогорела, содержимое гильзы зашипело и от костра повалил густой розовый дым. Дым быстро поднялся над деревьями и долго струился в высь, образовав хорошо заметный столб.
– Присядь, – распорядился Юнис, – не стой наготове, я всё равно не дам тебе возможности напасть.
Вспомнив, что она не понимает его языка, Юнис нервно потряс пистолетом, давая понять, что она должна опуститься на землю. Ленка начала приседать стараясь приблизиться к Грачу, но Юнис опять начал махать пистолетом в сторону, чтобы она отдалилась.
– Вдруг ты догадаешься плюнуть ему в рот, – посмеялся Юнис, – а египтянин предупредил, чтобы к нему не попало ни капли влаги.
Юнис заглянул в лицо Грачу.
– Я так думаю, что ты и правда спаситель бальдарманов, только какой-то мелковатый. Нет в тебе божественного величия, какое представлял мой отец и все эти фанатики, которые с Аристеем.
Грач слышал его слабо, и к том уже безмерная апатия мешала вдумываться в сказанное Юнисом. Но Юнис, казалось, очень хотел быть услышанным, он пристально смотрел в глаза Грачу, пытаясь уловить какую-нибудь реакцию. Он даже наклонился к Грачу и начал говорить более эмоционально:
– Тем более, что оракул предсказал мне, что я буду шествовать со спасителем рука об руку и он устроит мою великую судьбу. Все эти предсказания так расплывчаты, так не конкретны, часто обманчивы: вот я шествовал с тобой, а судьбу мою ты устраиваешь совсем не так, как это виделось – я просто расплачиваюсь тобой. Расплачиваюсь с Мелькатором.
Юнис видимо вдохновившись на монолог и для удобства уселся на землю перед Грачом.
– Могло ли вообще быть так, как фантазировал мой отец? Что я прославлюсь, как твой соратник? Нет, отношения у нас с тобой сразу не заладились, да и не представляю, чтобы у тебя возникли какие-нибудь планы способствовать моему возвышению. – Юнис сделал паузу и перевёл взгляд на Ленку. – Другое дело она, с ней я бы не прочь совершить долгий совместный путь, да я даже прощал бы ей её манеры, но такое пренебрежение ко мне…
Когда речь зашла о Ленке Грач немного пробудился, тревога за неё начала оживлять его мозг. Он даже начал поворачивать глаза на Юниса, но Юнис сменил тему, и Грач снова провалился в полное оцепенение.
– Да нет, не могло быть по-другому, всё-таки не настолько я глуп, чтобы идти с тобой против Мелькатора. Никто не устоит перед Мелькатором, не будет им сокрушён только тот, кто договорится с ним. Ты, наверное, даже не понимаешь весь масштаб его власти. Мелькатор ведёт войны по всему Хаосу, в самых дальних уголках он создаёт новые армии и структуру своей империи. Отдалённые уголки его владений даже не представляют, что происходит в других провинциях. Лишь один Мелькатор перемещается между всем этим и имеет общую картину. Сопротивляться ему бесполезно – мы все мошки против него, и то что не сделают его войска, то придёт и сделает сам Мелькатор. Мой отец, моя мать, среди тех, кто надеться противостоять, но напрасно…
И вдруг Грач перестал понимать, что говорит Юнис. Его очень даже мелодичная речь теперь звучала как иностранная песня, и по интонации напоминала итальянский язык. Иногда Юнис эмоционально ускорялся и повышал голос, но в целом говорил плавно и неторопливо. От непонимания смысла и мягкой напевности Грач всё более погружался в отрешённость.
Ленка уже успела попривыкнуть к тому как звучит речь Юниса и теперь просто силилась понять, о чём так долго говорит этот предатель. Стараясь уловить знакомые слова, которые успела выучить, она распознавала только имя: «Мелькатор… Мелькатор… Мелькатор…» Она знала, что это имя того злодея, против которого невольно выступил Грач. На её сосредоточенном лице не отражалось никаких эмоций, но на самом деле в ней кипела и нарастала ненависть. Ненависть к Юнису и к имени, которое он произносил с восторгом – Мелькатор.
Юнис прервал свой монолог только когда рассмотрел на дороге колесницу. С заметным волнением на место их стоянки прибежал египтянин, а следом, без энтузиазма, но исполнительно, зашёл хмурый погонщик колесницы.
– Ого! Лошади! – произнёс Юнис вместо приветствия, всматриваясь сквозь деревья.
– Никогда не видел? – с довольным видом спросил египтянин.
– У моего отца есть две, – похвастался Юнис.
– Верю, – ответил египтянин и покосился на руку Юниса, где он знал была бесценная реликвия.
Пройдя мимо Юниса, египтянин подошёл к парализованному Грачу и встал прямо над ним, словно над охотничьим трофеем.
– Одноразовый герой. Ты в пророчестве назван наивным, и ты действительно наивен.
Юнис беспардонно перебил его миг торжества:
– Прикажи своему погонщику отвезти меня, как ты обещал.
Египтянин задумался и ответил:
– Поедем все вместе. В колеснице хватит места нам троим и ещё его бросим на пол.
– Зачем тебе ехать в глубь леса, а потом возвращаться обратно? – недовольно спросил Юнис.
– Накануне я немного необдуманно дал клятву – отвезти тебя к нужному месту, и теперь боюсь, что в деталях может скрываться подвох. Мне придётся дословно выполнить клятву и самому отвезти тебя, чтобы не навлечь проклятие твоего амулета.
– Не обязательно тебе ехать, мне достаточно твоего содействия, – небрежно ответил Юнис.
– Нет уж, я слишком хорошо знаком с этими божественными реликвиями – подвох всегда может крыться в этих самых незначительных деталях, необдуманно сказанных словах.
Юнис больше не стал спорить. Египтянин ногой пошевелил тело Грача и скомандовал:
– Отнесём его к дороге.
Египтянин и его помощник взяли Грача под руки, а Юнис за ноги. И тут Ленка увидела, что кофта Грача немного задралась и под ней стала видна рукоятка пистолет. Ленка рванулась к Грачу. Жрец быстро среагировал и вытянул в её сторону свободную правую руку. Из его рукава, словно железная змея, выскочил гибкий меч. Состоящий из множества подвижных сегментов, меч вытянулся и его остриё оказалось у Ленки перед лицом.
– А ну отойди от него! – гневно выкрикнул египтянин.
Ленка поняла смысл угрозы и попятилась. От того, что египтянин резко дёрнулся, кофта на Граче снова сползла и скрыла пистолет.
Грача, как сухую корягу, погрузили на колесницу. Он лежал на полу, под ногами у своих пленителей. Втроём им было тесновато в повозке, и они часто бесцеремонно наступали на Грача. Но Грач, погружённый в забвение, не воспринимал ничего, что происходило наяву. Он чувствовал себя проваливающимся в горячий песок посреди раскалённой пустыни; чувствовал, как зыбкий песок медленно поглощает его. И больше нет никакой воли к жизни, жажда иссушила в нём всё, иссушила сам мозг и мысли в нём.
– А с ней что? – спросил Юнис указав на Ленку, которая пришла на дорогу и стояла чуть поодаль.
– Она мне не нужна, – равнодушно ответил египтянин и приказал погонщику ехать.
Юнис тут же отвлёкся от Ленки, обратив внимание на удивительно мягкий ход колесницы. Увидев его восторг, египтянин спросил:
– Что, а колесницы такой у твоего отца нет?
– Да мы даже не ездим на своих конях, они только для торжеств: во время праздничных шествий на них вывозят изображения маминых богов, и статуи отцовских предков.
Юнис хотел рассказать, как он однажды тайком попытался сесть на коня и был застигнут отцом, но глянув на безучастное лицо египтянина понял, что забавные истории будут неуместны.
