Ещё говорят, что Германия ожесточённо воюет с вами, потому что вы все схизматики и еретики.
– Да мы не поэтому воевали… – уже начав возражать, Грач подумал, что лучше не злить пьяного тирана и осёкся.
А Инквизитор вовсе не обратил внимания на то, что сказал Грач. Он начал сбивчиво рассказывать о Германии: о каких-то городах, о диалектах в этих городах, даже о погоде, которая там была, когда он их посещал. Лишь изредка он задавал простые вопросы: «Понимаешь? Слышал такое?» Грач понял, что от него требуется говорить на языке Инквизитора, и отвечал как можно многословнее: «о такой удивительной вещи я никогда не слышал», и тому подобное.
Инквизитор был явно доволен: он выговорился, утолил ностальгию по родному языку, но от алкоголя его клонило в сон. Он бросил Грачу лепёшку и велел уйти.
Никто Грача не сопровождал, но и бежать было некуда. Всякие работы в резиденции уже прекратились, двор опустел, остались только стражники у входа в покои Инквизитора и часовые на крышах. Грач присел на разрушенную стену. Неспешно отламывая куски от лепёшки, он размышлял о том, как бы пробудить светоч и свалить из этого жуткого места, где постоянно приходиться дрожать за свою жизнь.
На небе начали быстро сгущаться тучи, они закрывали все фантастические объекты, которые излучали свет и повсюду водворилась ночная темнота. Грач, замерев от изумления смотрел на небо. Там в облаках оставались лишь небольшие проёмы, отчего мрак был не кромешным, а напоминал земную ночь, освещённую луной и звёздами.
И вдруг на новеньком балконе, рядом с местом, где сидел Грач, появилась женщина. Грач сразу перестал пялиться на небо и уставился на неё. Настолько неестественно шикарно она выглядела для этого места, что казалась чем-то нереальным. В обтягивающем красном платье, на прекрасной фигуре, блондинка с уложенной причёской и ярким макияжем. Это была роковая женщина, появившаяся как будто из голливудского фильма. Было заметно, что даже стражники замерли и смотрели в её сторону. Грациозно виляя бёдрами, она подошла к перилам и томно заговорила с Грачом:
– Ты смотришь на небо с таким восхищением как будто первый раз видишь, как наступает ночь.
Грач, обалдевший от её сексуальности, так и не смог ничего ответить.
– Я видела, как тебя привели в пыточную, а сейчас слушала твой разговор с Францем. Странно, что никто до сих пор не расспросил тебя, когда и как ты попал в Хаос. Потёртые джинсы ещё не значат, что ты износил их здесь, я знаю про такую моду.
– Расспросили, я рассказал, – замявшись ответил Грач.
– Если рассказал, то, наверное, наврал, что ты здесь давно. Я же вижу, что ты первый раз увидел, как наступает здесь ночь? Ты не знаешь, что Бальдар не смог сотворить солнце и луну, и придумал способ попроще, как разделить день и ночь? – красавица самодовольно рассмеялась. – А сейчас ты не знаешь говорю ли я правду, или только что выдумала это? Забавно это, любопытно.
Грач был в полной растерянности, от того, что его разоблачили. Но красавица перешла на очень даже доверительный тон:
– Я также наивно смотрела на небо, когда сюда попала. Наивно… – она задумалась и повторила, как будто сделав вывод: – Наивно.
Но тут она перехватила взгляд Грача на своей фигуре и самодовольно улыбнувшись сказала:
– А вот на меня ты пялишься совсем не наивно.
Грач немного растеряно улыбнулся и ответил:
– А я не уверен в реальности происходящего, поэтому приличные манеры меня сейчас не сильно волнуют. – Грач приходил в себя и говорил всё увереннее: – Сейчас проснусь и буду весь день вспоминать свой сладкий сон.
Красавица обворожительно улыбнулась, довольная комплиментом. С огоньком в глазах она выразительно посмотрела на Грача, соблазнительно отвернулась и ушла. А Грач ещё стоял и смотрел на балкон, не уверенный, ушла ли она насовсем.
Постояв немного под балконом, Грач побрёл на стройку. Самвел искренне обрадовался, увидев своего собеседника невредимым. Почти целую лепёшку Грач отдал на общак и её тут же раздеребанили.
Грач сразу спросил Самвела про красавицу на балконе.
– Это Актриса, женщина Инквизитора. Тебя что, не учили, что на баб больших людей лучше не засматриваться? Что ты слышал о пытках? Так вот Инквизитор мастер в этом деле и может причинять телу самые немыслимые муки. Если что, то лёгкой смерти не жди…
Вся бригада спала в почти доделанной комнате на досках и балках, которые разложили как стеллажи. Грач хоть и прочувствовал во время службы в армии все тяготы и лишения, но это было хуже любой казармы. Спать на жёстком и без одеяла это можно стерпеть, а вот зловоние зачуханных работяг, от которого никуда не деться, удушало и угнетало. А главное Грач понимал, что и сам скоро будет так пахнуть – ничего для ухода за собой не было: вода только для питья, для туалета только яма в земле.
Грач лежал на досках и долго не мог заснуть, потому что с досадой размышлял: почему он влип в эту историю, как можно было этого избежать, как было бы хорошо, если бы всё это в один миг исчезло. Двое рабочих тихо обсуждали план побега, думая, что их язык здесь никто не может знать. Из их разговора получалось, что пытаться бежать бесполезно. Самвел прикрикнул на них, и они заткнулись.
Утром Самвел предупредил Грача что опять возьмёт его с собой раздобыть рабочим завтрак. Но, когда Грач закончил утренние неотложные дела, его уже ждал Танкист. Грача повели к Инквизитору. «Ну вот, допрыгался, надо было ночью любым способом сваливать отсюда, ведь было понятно, что Актриса сдаст его» – думал Грач, уныло плетясь под конвоем.
Инквизитор торопливо заканчивал завтракать.
– Есть у нас срочные дела? – спросил он у очкастого помощника. – Нет, тогда пошли в пыточную!
Грач обречённо думал, что речь идёт о нём, но Инквизитор тут же добавил:
– У нас есть новый бальдарман!
У входа в подземелье уже ожидали конвоиры, которые привели странное существо. Это был почти человек, но немного выше и крепче, а главное – местами на его коже была толстая корка, похожая на кору дерева. Словно бронёй были покрыты те части, которые в основном неподвижны: лоб, макушка, затылок, уши, предплечья, обратная сторона плеча, грудь. На сгибах конечностей и в самых подвижных местах тела была обычная человеческая кожа. Существо двигалось немного замедленно, а на лице его было не очень много мимики. Бальдарман производил жуткое впечатление своей чужеродностью, и Грач рассматривал его с изумлением.
Опомнившись, Грач понял, что своим ступором он привлечёт к себе внимание, и быстро обвёл всех взглядом, чтобы увидеть реакцию. Никто не смотрел на него и только на балконе он увидел Актрису, она ехидно улыбалась, глядя на Грача. Несмотря ни на что Грач оценил её внешний вид и отметил, что платье на этот раз, было скромнее.
Бальдарману заломили руки за спину и повели в подземелье. Инквизитор пошёл следом, а за ним и остальные: его очкастый помощник, Грач и Танкист, посчитавший, что его обязанность присматривать за Грачом.
Камеры были забиты битком, люди в них не могли даже сесть, они висели на решётках, и друг на друге. Инквизитор заметил, как Грач рассматривает ужасы подземелья пыток.
– А ты ведь сейчас должен был быть в клетке, но тебе посчастливилось.
– Не зря же, я полезен, я переводчик.
– Ну сейчас посмотрим, а то, может быть, и останешься здесь.
В подземелье их встретил палач, который расторопно привязал руки и ноги бальдармана к двум столбам, растянув его перед Инквизитором.
– Уколов и порезов вы не очень боитесь, а вот огонь, раскалённое железо, это вы терпеть не можете, – делово проговорил Инквизитор, обращаясь к бальдарману, а потом резко отдал приказ палачу: – Прижги ему подмышки и оторви палец.
Палач быстро приложил факел по очереди к подмышкам существа и тот заорал от боли. Не останавливаясь, палач обвязал бальдарману палец на руке верёвкой, которая была переброшена через балку на потолке. Довольно грузный палач подпрыгнул и со всем своим весом дёрнул верёвку. От резкого рывка палец бальдармана оторвался и существо взревело ещё громче.
Инквизитор с удовлетворением спросил:
– Ты уже достаточно боишься меня и того, что я могу с тобой сделать?
И вдруг повернувшись к Грачу резко выкрикнул:
– Что молчишь? Переводи!
Грач застыл, шокированный произошедшим истязанием и не зная, как сработает дар светоча на этом существе. Справившись с волнением, он обратился к бальдарману и повторил вопрос Инквизитора.
Бальдарман отлично понял Грача, и жалостно попросил:
– Не надо, я ни в чём не виноват. Пощадите.
Грач повернулся к Инквизитору и повторил слова бальдармана. Всё работало.
Инквизитор начал допрос:
– Расскажи о пророчестве, которое так лелеет твой народ, про то, что ангел приведёт сюда некого наивного, который спасёт вас от завоевания. Они уже явились?
– Нет, но когда они явятся, то наивный в один миг переменит ход войны, потому что у него будет светоч! – как мог вдохновлённо ответил бальдарман.
Вместо слова «наивный» бальдарман сказал «неискушённый», но Грач решил, что лучше передать уже привычным определением.
– Откуда появилось пророчество?
– Христианский проповедник рассказывал о силе своего Бога, он предсказал многое, что уже сбылось, он предсказал вторжение армии Мелькатора и победу, которую одержит неискушённый новичок.
– Где этот проповедник?
– Больше его никто не видел.
В разной форме Инквизитор ещё много раз задавал вопросы на одну и туже тему: о пророчестве и проповеднике, о том появились ли уже наивный и ангел. Но больше бальдарман ничего не знал. Жертву истязали огнём, выкручивали суставы, но он только кричал и просил пощады.
Раздосадованный Инквизитор желчно сказал:
– Никто не спасёт твой мерзкий народ. Глупо верить, что может исполниться пророчество, о котором знает тот, против кого оно направленно. Как глупо верить, что вернётся ваш Бальдар и у вас наступит Золотой век. Не надейся, Бальдар ушёл, потому что разочаровался в своём творении. Не таких отвратительных и жалких людей он хотел создать. Бальдар ушёл, презрев вас.
У бальдармана от потрясения глаза наполнились слезами горечи, и он в отчаянии взвыл:
– Не-е-ет!
Инквизитор нервно встал и распорядился:
– На сегодня всё. Позовите плотников, пусть займутся новым станком.
Он развернулся и пошёл к лестнице.
Танкист придвинулся вплотную к Грачу и восхищённо сказал:
– Вот же мастер своего дела, может всю душу вытянуть из человека, да что там из человека, даже из этой твари.
Инквизитор вдруг остановился и посмотрел в камеру рассматривая кого-то.
– Приветствую тебя, брат-францисканец. Думаю, что тебе здесь не место.
– Да, да, я тут по какой-то ошибке, – послышался сдавленный голос из клетки.
Инквизитор приказал палачу:
– Выпусти его.
Палач проворно открыл клетку. Заключённый в монашеском балахоне с блаженной улыбкой протиснулся между измученных сокамерников.
– Ты уже готов рассказать мне что-нибудь о проповеднике? – доброжелательно спросил Инквизитор.
Монах растерянно отрицательно помотал головой. Инквизитор отвернулся и приказал палачу:
– Бальдармана в расход, а этого на его место, пусть висит, завтра им займусь.
Палач поволок беднягу к столбам.
– Место освободилось! – произнёс задумчиво Инквизитор, глядя в клетку и вдруг развернулся и пристально посмотрел на Грача.
Грач замер от страха представив, что за мысль появилась в голове у этого изверга.
– Хороший переводчик. Будешь работать в канцелярии.
Потом перевёл взгляд на Танкиста.
– Но ты, приглядывай за ним.
Инквизитор пошёл наверх, а за ним следом и вся свита. Последними вышли Танкист и Грач.
– Ну что, где у нас канцелярия? Пошли, покажешь мой кабинет, – нагловато сказал Грач Танкисту.
– Ты сильно то не задавайся. Здесь, во дворе постоянно будешь крутиться, и по первому зову, чтобы бежал к генералу.
Грач уже вовсе не испытывал страха перед своим бывшим конвоиром и обращался к нему на равных:
– Слушай, я не завтракал. Мне положено какое-то довольствие?
– Да я тоже, из-за тебя, не успел поесть. – Танкист поддался на дружеский тон Грача, и заговорил так же запросто: – Пошли.
Они зашли на кухню и Танкист, узнав, что шеф-повара нет на месте, начал бесцеремонно брать всё что ему приглянулось. Поварята делали вид, что не замечают его. Грач с доверием отнёсся только к хорошо прожаренному мясу и хлебу.
– О, уходим, повар идёт, если увидит, то нам только похлёбка достанется, – озорно сказал Танкист, подталкивая Грача к выходу.
Со своей добычей они перешли в караульное помещение, и там уселись за стол.
Танкист был в хорошем настроении и начал плести всякие байки о пропитании в их походной жизни: как они дурят сурового повара, что добывают у местных крестьян.
– Что, прям мародёрствуешь у гражданских? – осуждающе спросил Грач, перебив весёлый рассказ.
Танкист стал серьёзным, и неуклюже, запинаясь стал оправдываться:
– Здесь же не так как там, здесь все знают, что мы не нужны Богу, вообще никому не нужны. Нет здесь родных, близких, здесь все чужие друг другу. Здесь все так живут, и лучше живут те, кто сильнее. – Вдруг его настроение поменялось, и он сам начал агрессивно наседать на Грача: – А ты чего меня попрекаешь?! Ты знаешь, как тут правильно жить? Ты как жил тут вообще?! Праведным отшельником был?!
Грача встревожило, что Танкист коснулся нежелательных ему вопросов, и он начал уводить разговор в другую сторону:
– Ого, как я тебя задел за больную тему. Весь стол слюной забрызгал. Вскипел как чайник, аж пар из ушей повалил. Кстати, напомнил, как хорошо выпить горячего чайку после перекуса.
Танкист с ненавистью смотрел на Грача, видимо сдерживаясь, чтобы не кинуться в драку. Сквозь зубы он выдавил оправдание:
– Не от хорошей жизни всё это.
Его агрессивность ничуть не смутила Грача. Грач спокойно выдерживал его злобный взгляд и невозмутимо продолжал язвить:
– Что, прям так сильно потрепало тебя? Сейчас ты не выглядишь сильно угнетённым. – На этом Грач прекратил говорить с иронией и перешёл на более дружелюбный тон: – Но я верю, что за своё место в этой жизни тебе пришлось побороться. Ты сам откуда, как сюда попал?
Грач правильно рассчитал, что люди любят рассказывать о своих тяжёлых жизненных обстоятельствах. Танкист успокоился и рассказал, что он воевал против фашистов, был командиром танка, бодро шёл к победе. Как попал в Хаос он не понял: завяз в танке в болоте, а очнулся в непонятном мире.
– Я, кстати, тоже начал плотником, – Танкист немного повеселел, вспомнив этот факт, –только я очень долго работал на стройках, не так как ты всего пол дня.
От враждебности Танкиста не осталось и следа, он целиком погрузился в воспоминания о своих мытарствах и просто изливал душу своему новому другу:
– А я-то себя всегда считал настоящим военным, и думал, что и тут моё место на воинской службе! Вот только нам, попавшим сюда из новых времён, трудно стать воинами – мало навыка махать холодным оружием, дикари в этом плане успешнее. Ремесленники из нас действительно лучше, но ремесленники тут никто – холопы. Я всё-таки стал воином – вступил в ополчение, собранное против Мелькатора, и сразу попал в Десант Напрасных Героев.
Танкист сказал это так многозначительно, что Грач понял – это знаменитый термин, и важно покивал головой, мол: «как же, знаю».
– Да мы не поэтому воевали… – уже начав возражать, Грач подумал, что лучше не злить пьяного тирана и осёкся.
А Инквизитор вовсе не обратил внимания на то, что сказал Грач. Он начал сбивчиво рассказывать о Германии: о каких-то городах, о диалектах в этих городах, даже о погоде, которая там была, когда он их посещал. Лишь изредка он задавал простые вопросы: «Понимаешь? Слышал такое?» Грач понял, что от него требуется говорить на языке Инквизитора, и отвечал как можно многословнее: «о такой удивительной вещи я никогда не слышал», и тому подобное.
Инквизитор был явно доволен: он выговорился, утолил ностальгию по родному языку, но от алкоголя его клонило в сон. Он бросил Грачу лепёшку и велел уйти.
Никто Грача не сопровождал, но и бежать было некуда. Всякие работы в резиденции уже прекратились, двор опустел, остались только стражники у входа в покои Инквизитора и часовые на крышах. Грач присел на разрушенную стену. Неспешно отламывая куски от лепёшки, он размышлял о том, как бы пробудить светоч и свалить из этого жуткого места, где постоянно приходиться дрожать за свою жизнь.
На небе начали быстро сгущаться тучи, они закрывали все фантастические объекты, которые излучали свет и повсюду водворилась ночная темнота. Грач, замерев от изумления смотрел на небо. Там в облаках оставались лишь небольшие проёмы, отчего мрак был не кромешным, а напоминал земную ночь, освещённую луной и звёздами.
И вдруг на новеньком балконе, рядом с местом, где сидел Грач, появилась женщина. Грач сразу перестал пялиться на небо и уставился на неё. Настолько неестественно шикарно она выглядела для этого места, что казалась чем-то нереальным. В обтягивающем красном платье, на прекрасной фигуре, блондинка с уложенной причёской и ярким макияжем. Это была роковая женщина, появившаяся как будто из голливудского фильма. Было заметно, что даже стражники замерли и смотрели в её сторону. Грациозно виляя бёдрами, она подошла к перилам и томно заговорила с Грачом:
– Ты смотришь на небо с таким восхищением как будто первый раз видишь, как наступает ночь.
Грач, обалдевший от её сексуальности, так и не смог ничего ответить.
– Я видела, как тебя привели в пыточную, а сейчас слушала твой разговор с Францем. Странно, что никто до сих пор не расспросил тебя, когда и как ты попал в Хаос. Потёртые джинсы ещё не значат, что ты износил их здесь, я знаю про такую моду.
– Расспросили, я рассказал, – замявшись ответил Грач.
– Если рассказал, то, наверное, наврал, что ты здесь давно. Я же вижу, что ты первый раз увидел, как наступает здесь ночь? Ты не знаешь, что Бальдар не смог сотворить солнце и луну, и придумал способ попроще, как разделить день и ночь? – красавица самодовольно рассмеялась. – А сейчас ты не знаешь говорю ли я правду, или только что выдумала это? Забавно это, любопытно.
Грач был в полной растерянности, от того, что его разоблачили. Но красавица перешла на очень даже доверительный тон:
– Я также наивно смотрела на небо, когда сюда попала. Наивно… – она задумалась и повторила, как будто сделав вывод: – Наивно.
Но тут она перехватила взгляд Грача на своей фигуре и самодовольно улыбнувшись сказала:
– А вот на меня ты пялишься совсем не наивно.
Грач немного растеряно улыбнулся и ответил:
– А я не уверен в реальности происходящего, поэтому приличные манеры меня сейчас не сильно волнуют. – Грач приходил в себя и говорил всё увереннее: – Сейчас проснусь и буду весь день вспоминать свой сладкий сон.
Красавица обворожительно улыбнулась, довольная комплиментом. С огоньком в глазах она выразительно посмотрела на Грача, соблазнительно отвернулась и ушла. А Грач ещё стоял и смотрел на балкон, не уверенный, ушла ли она насовсем.
Постояв немного под балконом, Грач побрёл на стройку. Самвел искренне обрадовался, увидев своего собеседника невредимым. Почти целую лепёшку Грач отдал на общак и её тут же раздеребанили.
Грач сразу спросил Самвела про красавицу на балконе.
– Это Актриса, женщина Инквизитора. Тебя что, не учили, что на баб больших людей лучше не засматриваться? Что ты слышал о пытках? Так вот Инквизитор мастер в этом деле и может причинять телу самые немыслимые муки. Если что, то лёгкой смерти не жди…
Вся бригада спала в почти доделанной комнате на досках и балках, которые разложили как стеллажи. Грач хоть и прочувствовал во время службы в армии все тяготы и лишения, но это было хуже любой казармы. Спать на жёстком и без одеяла это можно стерпеть, а вот зловоние зачуханных работяг, от которого никуда не деться, удушало и угнетало. А главное Грач понимал, что и сам скоро будет так пахнуть – ничего для ухода за собой не было: вода только для питья, для туалета только яма в земле.
Грач лежал на досках и долго не мог заснуть, потому что с досадой размышлял: почему он влип в эту историю, как можно было этого избежать, как было бы хорошо, если бы всё это в один миг исчезло. Двое рабочих тихо обсуждали план побега, думая, что их язык здесь никто не может знать. Из их разговора получалось, что пытаться бежать бесполезно. Самвел прикрикнул на них, и они заткнулись.
Утром Самвел предупредил Грача что опять возьмёт его с собой раздобыть рабочим завтрак. Но, когда Грач закончил утренние неотложные дела, его уже ждал Танкист. Грача повели к Инквизитору. «Ну вот, допрыгался, надо было ночью любым способом сваливать отсюда, ведь было понятно, что Актриса сдаст его» – думал Грач, уныло плетясь под конвоем.
Инквизитор торопливо заканчивал завтракать.
– Есть у нас срочные дела? – спросил он у очкастого помощника. – Нет, тогда пошли в пыточную!
Грач обречённо думал, что речь идёт о нём, но Инквизитор тут же добавил:
– У нас есть новый бальдарман!
У входа в подземелье уже ожидали конвоиры, которые привели странное существо. Это был почти человек, но немного выше и крепче, а главное – местами на его коже была толстая корка, похожая на кору дерева. Словно бронёй были покрыты те части, которые в основном неподвижны: лоб, макушка, затылок, уши, предплечья, обратная сторона плеча, грудь. На сгибах конечностей и в самых подвижных местах тела была обычная человеческая кожа. Существо двигалось немного замедленно, а на лице его было не очень много мимики. Бальдарман производил жуткое впечатление своей чужеродностью, и Грач рассматривал его с изумлением.
Опомнившись, Грач понял, что своим ступором он привлечёт к себе внимание, и быстро обвёл всех взглядом, чтобы увидеть реакцию. Никто не смотрел на него и только на балконе он увидел Актрису, она ехидно улыбалась, глядя на Грача. Несмотря ни на что Грач оценил её внешний вид и отметил, что платье на этот раз, было скромнее.
Бальдарману заломили руки за спину и повели в подземелье. Инквизитор пошёл следом, а за ним и остальные: его очкастый помощник, Грач и Танкист, посчитавший, что его обязанность присматривать за Грачом.
Камеры были забиты битком, люди в них не могли даже сесть, они висели на решётках, и друг на друге. Инквизитор заметил, как Грач рассматривает ужасы подземелья пыток.
– А ты ведь сейчас должен был быть в клетке, но тебе посчастливилось.
– Не зря же, я полезен, я переводчик.
– Ну сейчас посмотрим, а то, может быть, и останешься здесь.
В подземелье их встретил палач, который расторопно привязал руки и ноги бальдармана к двум столбам, растянув его перед Инквизитором.
– Уколов и порезов вы не очень боитесь, а вот огонь, раскалённое железо, это вы терпеть не можете, – делово проговорил Инквизитор, обращаясь к бальдарману, а потом резко отдал приказ палачу: – Прижги ему подмышки и оторви палец.
Палач быстро приложил факел по очереди к подмышкам существа и тот заорал от боли. Не останавливаясь, палач обвязал бальдарману палец на руке верёвкой, которая была переброшена через балку на потолке. Довольно грузный палач подпрыгнул и со всем своим весом дёрнул верёвку. От резкого рывка палец бальдармана оторвался и существо взревело ещё громче.
Инквизитор с удовлетворением спросил:
– Ты уже достаточно боишься меня и того, что я могу с тобой сделать?
И вдруг повернувшись к Грачу резко выкрикнул:
– Что молчишь? Переводи!
Грач застыл, шокированный произошедшим истязанием и не зная, как сработает дар светоча на этом существе. Справившись с волнением, он обратился к бальдарману и повторил вопрос Инквизитора.
Бальдарман отлично понял Грача, и жалостно попросил:
– Не надо, я ни в чём не виноват. Пощадите.
Грач повернулся к Инквизитору и повторил слова бальдармана. Всё работало.
Инквизитор начал допрос:
– Расскажи о пророчестве, которое так лелеет твой народ, про то, что ангел приведёт сюда некого наивного, который спасёт вас от завоевания. Они уже явились?
– Нет, но когда они явятся, то наивный в один миг переменит ход войны, потому что у него будет светоч! – как мог вдохновлённо ответил бальдарман.
Вместо слова «наивный» бальдарман сказал «неискушённый», но Грач решил, что лучше передать уже привычным определением.
– Откуда появилось пророчество?
– Христианский проповедник рассказывал о силе своего Бога, он предсказал многое, что уже сбылось, он предсказал вторжение армии Мелькатора и победу, которую одержит неискушённый новичок.
– Где этот проповедник?
– Больше его никто не видел.
В разной форме Инквизитор ещё много раз задавал вопросы на одну и туже тему: о пророчестве и проповеднике, о том появились ли уже наивный и ангел. Но больше бальдарман ничего не знал. Жертву истязали огнём, выкручивали суставы, но он только кричал и просил пощады.
Раздосадованный Инквизитор желчно сказал:
– Никто не спасёт твой мерзкий народ. Глупо верить, что может исполниться пророчество, о котором знает тот, против кого оно направленно. Как глупо верить, что вернётся ваш Бальдар и у вас наступит Золотой век. Не надейся, Бальдар ушёл, потому что разочаровался в своём творении. Не таких отвратительных и жалких людей он хотел создать. Бальдар ушёл, презрев вас.
У бальдармана от потрясения глаза наполнились слезами горечи, и он в отчаянии взвыл:
– Не-е-ет!
Инквизитор нервно встал и распорядился:
– На сегодня всё. Позовите плотников, пусть займутся новым станком.
Он развернулся и пошёл к лестнице.
Танкист придвинулся вплотную к Грачу и восхищённо сказал:
– Вот же мастер своего дела, может всю душу вытянуть из человека, да что там из человека, даже из этой твари.
Инквизитор вдруг остановился и посмотрел в камеру рассматривая кого-то.
– Приветствую тебя, брат-францисканец. Думаю, что тебе здесь не место.
– Да, да, я тут по какой-то ошибке, – послышался сдавленный голос из клетки.
Инквизитор приказал палачу:
– Выпусти его.
Палач проворно открыл клетку. Заключённый в монашеском балахоне с блаженной улыбкой протиснулся между измученных сокамерников.
– Ты уже готов рассказать мне что-нибудь о проповеднике? – доброжелательно спросил Инквизитор.
Монах растерянно отрицательно помотал головой. Инквизитор отвернулся и приказал палачу:
– Бальдармана в расход, а этого на его место, пусть висит, завтра им займусь.
Палач поволок беднягу к столбам.
– Место освободилось! – произнёс задумчиво Инквизитор, глядя в клетку и вдруг развернулся и пристально посмотрел на Грача.
Грач замер от страха представив, что за мысль появилась в голове у этого изверга.
– Хороший переводчик. Будешь работать в канцелярии.
Потом перевёл взгляд на Танкиста.
– Но ты, приглядывай за ним.
Инквизитор пошёл наверх, а за ним следом и вся свита. Последними вышли Танкист и Грач.
– Ну что, где у нас канцелярия? Пошли, покажешь мой кабинет, – нагловато сказал Грач Танкисту.
– Ты сильно то не задавайся. Здесь, во дворе постоянно будешь крутиться, и по первому зову, чтобы бежал к генералу.
Грач уже вовсе не испытывал страха перед своим бывшим конвоиром и обращался к нему на равных:
– Слушай, я не завтракал. Мне положено какое-то довольствие?
– Да я тоже, из-за тебя, не успел поесть. – Танкист поддался на дружеский тон Грача, и заговорил так же запросто: – Пошли.
Они зашли на кухню и Танкист, узнав, что шеф-повара нет на месте, начал бесцеремонно брать всё что ему приглянулось. Поварята делали вид, что не замечают его. Грач с доверием отнёсся только к хорошо прожаренному мясу и хлебу.
– О, уходим, повар идёт, если увидит, то нам только похлёбка достанется, – озорно сказал Танкист, подталкивая Грача к выходу.
Со своей добычей они перешли в караульное помещение, и там уселись за стол.
Танкист был в хорошем настроении и начал плести всякие байки о пропитании в их походной жизни: как они дурят сурового повара, что добывают у местных крестьян.
– Что, прям мародёрствуешь у гражданских? – осуждающе спросил Грач, перебив весёлый рассказ.
Танкист стал серьёзным, и неуклюже, запинаясь стал оправдываться:
– Здесь же не так как там, здесь все знают, что мы не нужны Богу, вообще никому не нужны. Нет здесь родных, близких, здесь все чужие друг другу. Здесь все так живут, и лучше живут те, кто сильнее. – Вдруг его настроение поменялось, и он сам начал агрессивно наседать на Грача: – А ты чего меня попрекаешь?! Ты знаешь, как тут правильно жить? Ты как жил тут вообще?! Праведным отшельником был?!
Грача встревожило, что Танкист коснулся нежелательных ему вопросов, и он начал уводить разговор в другую сторону:
– Ого, как я тебя задел за больную тему. Весь стол слюной забрызгал. Вскипел как чайник, аж пар из ушей повалил. Кстати, напомнил, как хорошо выпить горячего чайку после перекуса.
Танкист с ненавистью смотрел на Грача, видимо сдерживаясь, чтобы не кинуться в драку. Сквозь зубы он выдавил оправдание:
– Не от хорошей жизни всё это.
Его агрессивность ничуть не смутила Грача. Грач спокойно выдерживал его злобный взгляд и невозмутимо продолжал язвить:
– Что, прям так сильно потрепало тебя? Сейчас ты не выглядишь сильно угнетённым. – На этом Грач прекратил говорить с иронией и перешёл на более дружелюбный тон: – Но я верю, что за своё место в этой жизни тебе пришлось побороться. Ты сам откуда, как сюда попал?
Грач правильно рассчитал, что люди любят рассказывать о своих тяжёлых жизненных обстоятельствах. Танкист успокоился и рассказал, что он воевал против фашистов, был командиром танка, бодро шёл к победе. Как попал в Хаос он не понял: завяз в танке в болоте, а очнулся в непонятном мире.
– Я, кстати, тоже начал плотником, – Танкист немного повеселел, вспомнив этот факт, –только я очень долго работал на стройках, не так как ты всего пол дня.
От враждебности Танкиста не осталось и следа, он целиком погрузился в воспоминания о своих мытарствах и просто изливал душу своему новому другу:
– А я-то себя всегда считал настоящим военным, и думал, что и тут моё место на воинской службе! Вот только нам, попавшим сюда из новых времён, трудно стать воинами – мало навыка махать холодным оружием, дикари в этом плане успешнее. Ремесленники из нас действительно лучше, но ремесленники тут никто – холопы. Я всё-таки стал воином – вступил в ополчение, собранное против Мелькатора, и сразу попал в Десант Напрасных Героев.
Танкист сказал это так многозначительно, что Грач понял – это знаменитый термин, и важно покивал головой, мол: «как же, знаю».
