– Это причиняет боль. Отец отрекся от нас, когда я ушел к сестре в храм. Наши имена были стерты со стен и забыты всеми на тысячи лет... Сварите кофе, пожалуйста, он получается у Вас таким вкусным...
– Не обижайтесь, мсье Шери, но таких чудес не бывает... Фантазировать – не преступление, но нужно вовремя останавливаться.
– Я тоже не верю в чудеса... Как и не люблю предаваться фантазиям, – Ахет поднялся, оторвал лепесток от стоявшей на кухне розы, положил его на ладонь. – Это дар свыше и мое проклятие. Смотрите.
Он сдул лепесток, который, оказавшись в воздухе, тут же превратился в огромную красную бабочку. Мари протянула руку, и насекомое осторожно село на пальцы.
– Она живая?! – женщина разглядывала упругие чешуйчатые крылья. – В Средние века Вас без суда за такое отправили бы на костер.
– В мое время тоже бы не пощадили, если бы знали... Выпустите ее, пусть летит.
– Цветы, бабочки... Но ведь человека вернуть так сложно, – она распахнула окно, отпуская насекомое.
– Не сложнее, чем убить...
По спине женщины пробежал ледяным холодом страх.
– Вы тоже меня стали бояться... – вздохнул принц. – Уже жалею, что рассказал о себе.
– Простите мое любопытство, – Мари поставила готовый кофе и тосты на стол, – но как вы вернете свою сестру к жизни?
– Прочитав заклинание на крышке ее гроба. Она оживет, но будет выглядеть как мумия до тех пор, пока не верну поцелуем в нее жизнь, которую вобрал в себя много веков назад таким же образом. Но без тех слов, которые написал на белой краске своей кровью, я бессилен...
– Какой жестокий ритуал!
– Совсем нет... – растерялся египтянин. – Когда эти слова пришли в голову, под рукой не оказалось ни кисти, ни красок. Поэтому я порезал пальцы и использовал свою кровь как красную краску. Тогда это показалось такой мелочью, да и сейчас тоже... Единственное, чего я боюсь, что надпись со временем невозможно будет прочитать.
– А если так и не найдется крышка?.. – Мари уже пожалела, что задала этот вопрос.
– Не брошу искать, пока будут силы и старость не возьмет свое. А потом... Я не расстанусь с ней: выкуплю у музея, закажу два шикарных египетских гроба, увезу в горы на западе Египта, где найду пещеру, – Ахет закрыл глаза, его голос дрожал, – поставлю их рядом: в один положу ее, в другой лягу сам и приму яд. Лишь она и я, в полной тишине и тусклом свете масляных ламп, рассеивающих мрак одиночества. И никакой магии – только настоящая смерть. Мы будем вместе в загробном мире, где уже никто нас не разлучит, где нас давно ждут...
Он был не в силах сдерживать заскользившие по щекам слезы, тихо поднялся и удалился в спальню, так и не притронувшись к завтраку.
Мари не стала тревожить Ахета – побоялась причинить ему еще больше страданий. Она молча смахнула пыль с полок, полила цветы на балконе и тихо покинула квартиру, а египтянин еще долго сидел в кресле с лежащей на коленях фотографией сестры и беззвучно плакал от внезапно нахлынувшего отчаяния.
Успокоившись, ближе к обеду принц решил прогуляться к тому самому фонтану, со съемок у которого и началась его карьера фотомодели.
Темный цвет облегающей водолазки и кожаных брюк подчеркивал стройность его тела, а длинный легкий плащ добавлял таинственности. Черные с сильной проседью волосы, почти по пояс, были распущены. Ахет легко спустился по ступеням вниз, как всегда, поприветствовал консьержку у входа легким поклоном.
Он шел по улице и смущенно улыбался уголками губ, когда ловил очередной восхищенный взгляд мужчины или женщины, – за столько лет так и не смог привыкнуть к пристальному вниманию обычных прохожих, зато перед объективом раскрепощался, забывая обо всем.
Тот самый фонтан, все так же завораживавший красотой воды, падающей с десятиметровой высоты, и радужными брызгами. На бортике сидела девушка, мяла в пальцах лист бумаги и отрешенно смотрела куда-то в даль. Только покрасневшие глаза говорили о том, что она долго плакала. Ахет обошел ее как можно дальше, свернул на улочку, где был цветочный магазин. Там он выбрал роскошную белую розу и вернулся обратно к фонтану. Бесшумно подошел к девушке, преклонил колено и, улыбнувшись, протянул цветок: «Он не стоит Ваших слез... Вы прекрасны! И будьте счастливы!» Принц поднялся и ушел, оставив ее в полном недоумении своим комплиментом.
Ахет остановился на дороге, ведущей к Лувру. Столько раз он там был, что мог с закрытыми глазами ходить по египетским залам и рассказывать об экспонатах. Его взгляд привлек один из многочисленных рекламных стендов, приглашающий на выставку египетских артефактов лорда Блэквуда – английского мецената и собирателя древностей.
– Его коллекцию я еще не видел, – тихо произнес принц, направившись к музею, но через несколько шагов повернул в сторону парка. – Лучше вечером, когда там будет тихо.
Побродив среди вековых деревьев, посидев в кафе, Ахет переступил порог Лувра за час до закрытия. Музей пустел – туристы группами покидали здание после экскурсий. Становилось непривычно тихо в таком всегда оживленном месте. Мужчина прошел в зал с новой экспозицией. Его время было представлено особо богато: стеклянная посуда и украшения, сотни статуэток величиной с ладонь из глазированной керамики, дерева, бронзы. В дальнем углу вертикально стояли пустые антропоморфные гробы. Среди дюжины черно-красно-золотых крышек одна выделялась белой краской. Почти бегом, едва не сбивая с ног случайных посетителей, египтянин бросился в другой конец зала.
Да, эти черты лица, эти черные надписи по бокам он не смог бы никогда позабыть! Это была крышка от гроба Тиа. Столько лет! Он невольно опустился на колени, душу переполняло счастье, которое внезапно сменилось пронзительной болью: там, где он писал заклинание, была лишь грязно-белая потрескавшаяся полоса с едва заметными желтовато-коричневыми пятнами. За тысячи лет кровь выцвела, почти не оставив следа. Ахет поднялся, не веря глазам, прикоснулся пальцами к дереву.
– Молодой человек! Экспонаты трогать нельзя!
Египтянин вздрогнул от резкого оклика на французском с очень сильным английским акцентом.
– Простите... – ответил Ахет на родном языке незнакомца. – Кто Вы?
– Джонатан Блэквуд, коллекционер, – пожилой англичанин в недовольстве скрестил на груди руки.
– Здесь должна быть надпись...
– Она полтора века у моей семьи, и всегда была такой. «Безымянная принцесса» – так называл ее мой прадед. Он вообще считал ее подделкой. Все хотел на дрова для камина пустить, да только от этого лица глаз оторвать не мог. Он так и умер, смотря на нее. Дед убрал эту крышку на чердак подальше от людей, где я и нашел ее полгода назад в тайнике, когда вентиляцию переделывали.
– Продайте мне! – внезапно предложил Ахет, удивив собеседника.
– Невозможно. Я уже подарил ее каирскому музею. После этой выставки она отправится в Египет.
Ахет молча развернулся и пошел прочь. Отчаяние сжимало сердце, причиняя столько страданий: надежда вернуть Тиа в мир живых испарилась подобно утренней росе под горячим египетским солнцем. Проходя мимо статуи Анубиса, он с грустью заглянул в подведенные золотом глаза и вздохнул: «Если это конец пути – я встречу его достойно, только пропусти наши души в царство мертвых на полях Иару...»
Уже никуда не спеша, принц возвращался домой. Через две недели закончится срок последнего контракта, потом он соберет вещи и будет искать последнее пристанище для их с Тиа останков, чтобы больше никогда не расставаться...
Переступив порог квартиры, мужчина сразу прошел в спальню. Взгляд замер на стене с картой, которая каждый день одновременно и питала надеждой, и отнимала ее. Годы поисков, годы веры в невозможное! Все было напрасно! Он принялся сдирать бумагу со стены, судорожно разрывая на клочки. Закрыл руками лицо и разрыдался в голос, опускаясь на усыпанный обрывками пол.
Ахет открыл глаза от утреннего шума за окном. Он лежал на полу и пытался вспомнить, когда отключился. Поднялся и тут же стал собирать разбросанные клочки. Мари опять бы расстроилась из-за мусора на полу, а этого он очень не хотел. Но она не пришла. Мужчина закинул хлеб в тостер и залил кипятком растворимый кофе – он совсем не умел готовить: дома его кормила Мари, а в отъездах предпочитал завтракать в уютном кафе, а обедать в хорошем ресторане с европейской кухней. Весь оставшийся день он не мог найти себе места, что-то волновало и не давало собраться с мыслями, подумать над будущим.
На следующее утро домработница так же не пришла. Ахет всерьез забеспокоился: нашел среди бумаг договор с Мари Жильбер, сделал несколько звонков по указанному там телефону. Но никто не отвечал. Тогда он записал адрес в блокнот, оделся и вызвал к подъезду такси.
Бульвар Ренье оказался совсем рядом. Египтянин поднялся на третий этаж, нажал на кнопку звонка. В ответ тишина. Он постучался в другую дверь. Оттуда выглянула пожилая женщина, подозрительно осмотрела гостя с головы до ног и после долгой паузы холодно произнесла:
– Вам кого?
– Мадам Жильбер, она должна жить напротив, – с плохо скрываемым волнением ответил Ахет.
– Мари в больнице. Вчера утром какой-то наркоман вылетел на обочину и сбил ее. Вы же не полицейский?
– Нет... В какую клинику увезли ее?
– Слышала, что в главную Центрального округа...
– Спасибо! – на ходу крикнул мужчина, спускаясь вниз.
Ахет немного растерялся, оказавшись в огромном больничном холле: сновавший из коридора в коридор персонал, больные, полицейские...
– Мсье, Вам помочь? – окликнула его медсестра.
– Да, если возможно... Я ищу Мари Жильбер.
Услышав это имя, женщина насторожилась.
– Вы ее родственник?
– Нет, просто знакомый.
– Идите за мной, – и она направилась по лестнице наверх.
Около палаты дежурил полицейский.
– К мадам Жильбер посетитель, друг, – обратилась к нему медсестра.
– Хм... – мужчина сурово нахмурил брови. – Документы, пожалуйста.
– У меня их с собой нет, – произнес принц. – Но мне очень нужно увидеть мадам Жильбер!
В ответ полицейский, ворча под нос, обыскал его.
– Чисто. Заходите! – отрапортовал он, освобождая путь.
Ахет вошел в палату. На кровати с загипсованной правой рукой и забинтованной головой лежала его домработница. Она осторожно посмотрела в сторону двери.
– Мсье Шери, – удивленно прошептала она. – Это Вы?
– Я… – он сел рядом. – Я так волновался, когда Вы не пришли. Был у Вас дома, там сказали, что Вы здесь.
– Мне повезло, что отделалась только переломом. Остальное мелочи...
Египтянин грустно улыбнулся, вздохнул.
– Я искал Вас, чтобы попрощаться. Через две недели уеду. Навсегда. К Тиа...
– Вы нашли крышку от ее гроба?
– Да... Только опоздал на очень много веков, – он обхватил плечи руками. – какой я был дурак, когда сделал надпись кровью. Там осталось всего несколько желтоватых пятен, текста нет. А жить вдали от нее больше нет сил.
– Это еще не конец, Ваше Высочество. Позовите сюда полицейского.
Открыв дверь, он пригласил в палату мужчину, несшего вахту в коридоре.
– Сержант, – обратилась Мари, – пожалуйста, когда закончится смена, найдите в отделе криминалистики Люсьена Ферье. Скажите, что я прошу его о помощи.
Тот утвердительно кивнул и вышел.
– Я жду Вас завтра утром здесь, мсье Шери. А теперь идите. Все будет хорошо.
Ахет так и не смог уснуть. Он ворочался в кровати, размышляя над словами Мари. Да, он был несведущ в современной науке, и это еще большим грузом давило на него.
Восход солнца египтянин встретил на балконе в окружении благоухающих утренней свежестью цветов, любуясь розовыми облаками и голубеющим небом. К девяти утра он стоял у дверей палаты с огромным букетом в руках, и после тщательного обыска и проверки документов его пустили к Мари.
– Доброе утро! – принц сел на край постели, положил рядом цветы.
– А Вы ведь всю ночь не спали... – заметила домохозяйка, взглянув на его немного отекшие веки и покрасневшие глаза.
– Не смог. Все думал над Вашими словами.
Тихие шаги раздались за его спиной.
– Мсье Шери, – обратилась к вошедшему женщина. – Знакомьтесь, Люсьен Ферье, криминалист.
– Очень приятно, – Ахет, встав, протянул руку.
– Мне тоже, – молодой француз пожал руку в ответ.
– Чем Вы нас порадуете, Люсьен? – с нетерпением спросила Мари.
– Разрешение получено, документы готовы, осталось лишь получить подписи директора Лувра и владельца, – парень открыл папку, показывая стопку документов.
– Что вы задумали? – удивился Ахет.
– Дайте шанс науке, мсье Шери, – улыбнулась женщина. – Она, порой, тоже умеет творить чудеса.
– Нам пора в музей, – обратился криминалист к принцу. – Придется изрядно потрудиться, чтобы уговорить отдать экспонат до утра на исследование в лабораторию.
– Удачи вам... – прошептала Мари вслед покидающим палату мужчинам. – Да поможет вам Господь!
– Итак, вы оба считаете, что на крышке «Безымянной принцессы» из коллекции лорда Блэквуда есть надпись, и вы просите разрешения на проведение экспертизы? – директор Лувра подытожил в нескольких словах почти десятиминутную речь Люсьена.
Сидевший в кресле Ахет только утвердительно кивнул головой.
– Я дам согласие, но вот англичанина будете уговаривать сами, – директор набрал номер на телефоне. – Доброе утро, мистер Блэквуд. Вы не могли бы подъехать в Лувр по важному вопросу? Хорошо. Ждем.
Ожидание затягивалось. Ферье ходил назад-вперед по коридору, сложив за спиной руки, Ахет после бессонной ночи дремал в кресле у кабинета. Директор тихо подошел к криминалисту и шепотом спросил:
– Вы точно знаете, что там есть надписи? Иначе такой скандал будет... Лорд Блэквуд своего не упустит.
– Я тоже. Не с такими дело имел, – улыбнулся парень.
Четкие шаги заставили обернуться мужчин. По коридору, гордо подняв голову, размеренно шел англичанин, покачивая в такт тростью в руке. Люсьен потряс египтянина за плечо.
– Добрый день, – поприветствовали его ожидавшие.
– Добрый, – холодно ответил лорд. – Чем могу быть полезен?
– У этих молодых людей есть к Вам дело, – директор открыл дверь в кабинет. – Прошу Вас.
Мужчины расположились в креслах.
– Мистер Блэквуд, – начал Люсьен. – Мы бы очень хотели произвести экспертизу крышки гроба «Безымянной принцессы» на наличие надписей.
– Понятно, кто стоит за всем этим, – грубо ответил лорд, подошел вплотную к принцу, решив, что лучшая защита своей собственности – нападение. – Хотите славы за мой счет?
– Нет... – уверенно ответил Ахет, одарив англичанина спокойным взглядом обсидиановых глаз.
– Ее осматривали лондонские египтологи. Там ничего не написано! Говорю еще раз!..
– А если они ошиблись? – оборвал его Ферье. – Неужели Вам совсем не интересно, сколько тайн скрывает эта крышка? Почему на ней нет имени? Есть ли вторая половина?
– Хм. А Вы умеете раззадорить. Только я уверен, что там нет никаких надписей и имен.
– Хотите пари?
– Что? – удивился англичанин.
– Спор, который разрешит экспертиза.
– Только условия ставлю я, – лорд скрестил на груди руки.
Люсьен в знак согласия кивнул головой.
– Если Вы найдете что-то на крышке – я признаю свою неправоту, а также оплачу экспертизу и возмещу расходы на доставку. Но если я окажусь прав – Вы, мистер Шери, оплатите все расходы и принесете свои извинения... публично!
– Не обижайтесь, мсье Шери, но таких чудес не бывает... Фантазировать – не преступление, но нужно вовремя останавливаться.
– Я тоже не верю в чудеса... Как и не люблю предаваться фантазиям, – Ахет поднялся, оторвал лепесток от стоявшей на кухне розы, положил его на ладонь. – Это дар свыше и мое проклятие. Смотрите.
Он сдул лепесток, который, оказавшись в воздухе, тут же превратился в огромную красную бабочку. Мари протянула руку, и насекомое осторожно село на пальцы.
– Она живая?! – женщина разглядывала упругие чешуйчатые крылья. – В Средние века Вас без суда за такое отправили бы на костер.
– В мое время тоже бы не пощадили, если бы знали... Выпустите ее, пусть летит.
– Цветы, бабочки... Но ведь человека вернуть так сложно, – она распахнула окно, отпуская насекомое.
– Не сложнее, чем убить...
По спине женщины пробежал ледяным холодом страх.
– Вы тоже меня стали бояться... – вздохнул принц. – Уже жалею, что рассказал о себе.
– Простите мое любопытство, – Мари поставила готовый кофе и тосты на стол, – но как вы вернете свою сестру к жизни?
– Прочитав заклинание на крышке ее гроба. Она оживет, но будет выглядеть как мумия до тех пор, пока не верну поцелуем в нее жизнь, которую вобрал в себя много веков назад таким же образом. Но без тех слов, которые написал на белой краске своей кровью, я бессилен...
– Какой жестокий ритуал!
– Совсем нет... – растерялся египтянин. – Когда эти слова пришли в голову, под рукой не оказалось ни кисти, ни красок. Поэтому я порезал пальцы и использовал свою кровь как красную краску. Тогда это показалось такой мелочью, да и сейчас тоже... Единственное, чего я боюсь, что надпись со временем невозможно будет прочитать.
– А если так и не найдется крышка?.. – Мари уже пожалела, что задала этот вопрос.
– Не брошу искать, пока будут силы и старость не возьмет свое. А потом... Я не расстанусь с ней: выкуплю у музея, закажу два шикарных египетских гроба, увезу в горы на западе Египта, где найду пещеру, – Ахет закрыл глаза, его голос дрожал, – поставлю их рядом: в один положу ее, в другой лягу сам и приму яд. Лишь она и я, в полной тишине и тусклом свете масляных ламп, рассеивающих мрак одиночества. И никакой магии – только настоящая смерть. Мы будем вместе в загробном мире, где уже никто нас не разлучит, где нас давно ждут...
Он был не в силах сдерживать заскользившие по щекам слезы, тихо поднялся и удалился в спальню, так и не притронувшись к завтраку.
Мари не стала тревожить Ахета – побоялась причинить ему еще больше страданий. Она молча смахнула пыль с полок, полила цветы на балконе и тихо покинула квартиру, а египтянин еще долго сидел в кресле с лежащей на коленях фотографией сестры и беззвучно плакал от внезапно нахлынувшего отчаяния.
Успокоившись, ближе к обеду принц решил прогуляться к тому самому фонтану, со съемок у которого и началась его карьера фотомодели.
Темный цвет облегающей водолазки и кожаных брюк подчеркивал стройность его тела, а длинный легкий плащ добавлял таинственности. Черные с сильной проседью волосы, почти по пояс, были распущены. Ахет легко спустился по ступеням вниз, как всегда, поприветствовал консьержку у входа легким поклоном.
Он шел по улице и смущенно улыбался уголками губ, когда ловил очередной восхищенный взгляд мужчины или женщины, – за столько лет так и не смог привыкнуть к пристальному вниманию обычных прохожих, зато перед объективом раскрепощался, забывая обо всем.
Тот самый фонтан, все так же завораживавший красотой воды, падающей с десятиметровой высоты, и радужными брызгами. На бортике сидела девушка, мяла в пальцах лист бумаги и отрешенно смотрела куда-то в даль. Только покрасневшие глаза говорили о том, что она долго плакала. Ахет обошел ее как можно дальше, свернул на улочку, где был цветочный магазин. Там он выбрал роскошную белую розу и вернулся обратно к фонтану. Бесшумно подошел к девушке, преклонил колено и, улыбнувшись, протянул цветок: «Он не стоит Ваших слез... Вы прекрасны! И будьте счастливы!» Принц поднялся и ушел, оставив ее в полном недоумении своим комплиментом.
Ахет остановился на дороге, ведущей к Лувру. Столько раз он там был, что мог с закрытыми глазами ходить по египетским залам и рассказывать об экспонатах. Его взгляд привлек один из многочисленных рекламных стендов, приглашающий на выставку египетских артефактов лорда Блэквуда – английского мецената и собирателя древностей.
– Его коллекцию я еще не видел, – тихо произнес принц, направившись к музею, но через несколько шагов повернул в сторону парка. – Лучше вечером, когда там будет тихо.
Побродив среди вековых деревьев, посидев в кафе, Ахет переступил порог Лувра за час до закрытия. Музей пустел – туристы группами покидали здание после экскурсий. Становилось непривычно тихо в таком всегда оживленном месте. Мужчина прошел в зал с новой экспозицией. Его время было представлено особо богато: стеклянная посуда и украшения, сотни статуэток величиной с ладонь из глазированной керамики, дерева, бронзы. В дальнем углу вертикально стояли пустые антропоморфные гробы. Среди дюжины черно-красно-золотых крышек одна выделялась белой краской. Почти бегом, едва не сбивая с ног случайных посетителей, египтянин бросился в другой конец зала.
Да, эти черты лица, эти черные надписи по бокам он не смог бы никогда позабыть! Это была крышка от гроба Тиа. Столько лет! Он невольно опустился на колени, душу переполняло счастье, которое внезапно сменилось пронзительной болью: там, где он писал заклинание, была лишь грязно-белая потрескавшаяся полоса с едва заметными желтовато-коричневыми пятнами. За тысячи лет кровь выцвела, почти не оставив следа. Ахет поднялся, не веря глазам, прикоснулся пальцами к дереву.
– Молодой человек! Экспонаты трогать нельзя!
Египтянин вздрогнул от резкого оклика на французском с очень сильным английским акцентом.
– Простите... – ответил Ахет на родном языке незнакомца. – Кто Вы?
– Джонатан Блэквуд, коллекционер, – пожилой англичанин в недовольстве скрестил на груди руки.
– Здесь должна быть надпись...
– Она полтора века у моей семьи, и всегда была такой. «Безымянная принцесса» – так называл ее мой прадед. Он вообще считал ее подделкой. Все хотел на дрова для камина пустить, да только от этого лица глаз оторвать не мог. Он так и умер, смотря на нее. Дед убрал эту крышку на чердак подальше от людей, где я и нашел ее полгода назад в тайнике, когда вентиляцию переделывали.
– Продайте мне! – внезапно предложил Ахет, удивив собеседника.
– Невозможно. Я уже подарил ее каирскому музею. После этой выставки она отправится в Египет.
Ахет молча развернулся и пошел прочь. Отчаяние сжимало сердце, причиняя столько страданий: надежда вернуть Тиа в мир живых испарилась подобно утренней росе под горячим египетским солнцем. Проходя мимо статуи Анубиса, он с грустью заглянул в подведенные золотом глаза и вздохнул: «Если это конец пути – я встречу его достойно, только пропусти наши души в царство мертвых на полях Иару...»
Уже никуда не спеша, принц возвращался домой. Через две недели закончится срок последнего контракта, потом он соберет вещи и будет искать последнее пристанище для их с Тиа останков, чтобы больше никогда не расставаться...
Переступив порог квартиры, мужчина сразу прошел в спальню. Взгляд замер на стене с картой, которая каждый день одновременно и питала надеждой, и отнимала ее. Годы поисков, годы веры в невозможное! Все было напрасно! Он принялся сдирать бумагу со стены, судорожно разрывая на клочки. Закрыл руками лицо и разрыдался в голос, опускаясь на усыпанный обрывками пол.
Ахет открыл глаза от утреннего шума за окном. Он лежал на полу и пытался вспомнить, когда отключился. Поднялся и тут же стал собирать разбросанные клочки. Мари опять бы расстроилась из-за мусора на полу, а этого он очень не хотел. Но она не пришла. Мужчина закинул хлеб в тостер и залил кипятком растворимый кофе – он совсем не умел готовить: дома его кормила Мари, а в отъездах предпочитал завтракать в уютном кафе, а обедать в хорошем ресторане с европейской кухней. Весь оставшийся день он не мог найти себе места, что-то волновало и не давало собраться с мыслями, подумать над будущим.
На следующее утро домработница так же не пришла. Ахет всерьез забеспокоился: нашел среди бумаг договор с Мари Жильбер, сделал несколько звонков по указанному там телефону. Но никто не отвечал. Тогда он записал адрес в блокнот, оделся и вызвал к подъезду такси.
Бульвар Ренье оказался совсем рядом. Египтянин поднялся на третий этаж, нажал на кнопку звонка. В ответ тишина. Он постучался в другую дверь. Оттуда выглянула пожилая женщина, подозрительно осмотрела гостя с головы до ног и после долгой паузы холодно произнесла:
– Вам кого?
– Мадам Жильбер, она должна жить напротив, – с плохо скрываемым волнением ответил Ахет.
– Мари в больнице. Вчера утром какой-то наркоман вылетел на обочину и сбил ее. Вы же не полицейский?
– Нет... В какую клинику увезли ее?
– Слышала, что в главную Центрального округа...
– Спасибо! – на ходу крикнул мужчина, спускаясь вниз.
Ахет немного растерялся, оказавшись в огромном больничном холле: сновавший из коридора в коридор персонал, больные, полицейские...
– Мсье, Вам помочь? – окликнула его медсестра.
– Да, если возможно... Я ищу Мари Жильбер.
Услышав это имя, женщина насторожилась.
– Вы ее родственник?
– Нет, просто знакомый.
– Идите за мной, – и она направилась по лестнице наверх.
Около палаты дежурил полицейский.
– К мадам Жильбер посетитель, друг, – обратилась к нему медсестра.
– Хм... – мужчина сурово нахмурил брови. – Документы, пожалуйста.
– У меня их с собой нет, – произнес принц. – Но мне очень нужно увидеть мадам Жильбер!
В ответ полицейский, ворча под нос, обыскал его.
– Чисто. Заходите! – отрапортовал он, освобождая путь.
Ахет вошел в палату. На кровати с загипсованной правой рукой и забинтованной головой лежала его домработница. Она осторожно посмотрела в сторону двери.
– Мсье Шери, – удивленно прошептала она. – Это Вы?
– Я… – он сел рядом. – Я так волновался, когда Вы не пришли. Был у Вас дома, там сказали, что Вы здесь.
– Мне повезло, что отделалась только переломом. Остальное мелочи...
Египтянин грустно улыбнулся, вздохнул.
– Я искал Вас, чтобы попрощаться. Через две недели уеду. Навсегда. К Тиа...
– Вы нашли крышку от ее гроба?
– Да... Только опоздал на очень много веков, – он обхватил плечи руками. – какой я был дурак, когда сделал надпись кровью. Там осталось всего несколько желтоватых пятен, текста нет. А жить вдали от нее больше нет сил.
– Это еще не конец, Ваше Высочество. Позовите сюда полицейского.
Открыв дверь, он пригласил в палату мужчину, несшего вахту в коридоре.
– Сержант, – обратилась Мари, – пожалуйста, когда закончится смена, найдите в отделе криминалистики Люсьена Ферье. Скажите, что я прошу его о помощи.
Тот утвердительно кивнул и вышел.
– Я жду Вас завтра утром здесь, мсье Шери. А теперь идите. Все будет хорошо.
Ахет так и не смог уснуть. Он ворочался в кровати, размышляя над словами Мари. Да, он был несведущ в современной науке, и это еще большим грузом давило на него.
Восход солнца египтянин встретил на балконе в окружении благоухающих утренней свежестью цветов, любуясь розовыми облаками и голубеющим небом. К девяти утра он стоял у дверей палаты с огромным букетом в руках, и после тщательного обыска и проверки документов его пустили к Мари.
– Доброе утро! – принц сел на край постели, положил рядом цветы.
– А Вы ведь всю ночь не спали... – заметила домохозяйка, взглянув на его немного отекшие веки и покрасневшие глаза.
– Не смог. Все думал над Вашими словами.
Тихие шаги раздались за его спиной.
– Мсье Шери, – обратилась к вошедшему женщина. – Знакомьтесь, Люсьен Ферье, криминалист.
– Очень приятно, – Ахет, встав, протянул руку.
– Мне тоже, – молодой француз пожал руку в ответ.
– Чем Вы нас порадуете, Люсьен? – с нетерпением спросила Мари.
– Разрешение получено, документы готовы, осталось лишь получить подписи директора Лувра и владельца, – парень открыл папку, показывая стопку документов.
– Что вы задумали? – удивился Ахет.
– Дайте шанс науке, мсье Шери, – улыбнулась женщина. – Она, порой, тоже умеет творить чудеса.
– Нам пора в музей, – обратился криминалист к принцу. – Придется изрядно потрудиться, чтобы уговорить отдать экспонат до утра на исследование в лабораторию.
– Удачи вам... – прошептала Мари вслед покидающим палату мужчинам. – Да поможет вам Господь!
– Итак, вы оба считаете, что на крышке «Безымянной принцессы» из коллекции лорда Блэквуда есть надпись, и вы просите разрешения на проведение экспертизы? – директор Лувра подытожил в нескольких словах почти десятиминутную речь Люсьена.
Сидевший в кресле Ахет только утвердительно кивнул головой.
– Я дам согласие, но вот англичанина будете уговаривать сами, – директор набрал номер на телефоне. – Доброе утро, мистер Блэквуд. Вы не могли бы подъехать в Лувр по важному вопросу? Хорошо. Ждем.
Ожидание затягивалось. Ферье ходил назад-вперед по коридору, сложив за спиной руки, Ахет после бессонной ночи дремал в кресле у кабинета. Директор тихо подошел к криминалисту и шепотом спросил:
– Вы точно знаете, что там есть надписи? Иначе такой скандал будет... Лорд Блэквуд своего не упустит.
– Я тоже. Не с такими дело имел, – улыбнулся парень.
Четкие шаги заставили обернуться мужчин. По коридору, гордо подняв голову, размеренно шел англичанин, покачивая в такт тростью в руке. Люсьен потряс египтянина за плечо.
– Добрый день, – поприветствовали его ожидавшие.
– Добрый, – холодно ответил лорд. – Чем могу быть полезен?
– У этих молодых людей есть к Вам дело, – директор открыл дверь в кабинет. – Прошу Вас.
Мужчины расположились в креслах.
– Мистер Блэквуд, – начал Люсьен. – Мы бы очень хотели произвести экспертизу крышки гроба «Безымянной принцессы» на наличие надписей.
– Понятно, кто стоит за всем этим, – грубо ответил лорд, подошел вплотную к принцу, решив, что лучшая защита своей собственности – нападение. – Хотите славы за мой счет?
– Нет... – уверенно ответил Ахет, одарив англичанина спокойным взглядом обсидиановых глаз.
– Ее осматривали лондонские египтологи. Там ничего не написано! Говорю еще раз!..
– А если они ошиблись? – оборвал его Ферье. – Неужели Вам совсем не интересно, сколько тайн скрывает эта крышка? Почему на ней нет имени? Есть ли вторая половина?
– Хм. А Вы умеете раззадорить. Только я уверен, что там нет никаких надписей и имен.
– Хотите пари?
– Что? – удивился англичанин.
– Спор, который разрешит экспертиза.
– Только условия ставлю я, – лорд скрестил на груди руки.
Люсьен в знак согласия кивнул головой.
– Если Вы найдете что-то на крышке – я признаю свою неправоту, а также оплачу экспертизу и возмещу расходы на доставку. Но если я окажусь прав – Вы, мистер Шери, оплатите все расходы и принесете свои извинения... публично!
