Глава 1. Горячая встреча
Смотри вперёд
и смело делай шаг,
Где стали звон
и где огня стена….
Закончится дорога
в небесах.
Там звёзды сложат
наши имена.
Из древних баллад Хризолитового Круга
Смеркалось. Впрочем, в этой части Сариссы поздней осенью сумерки наступали быстро. Все заняли места в полутёмной комнате. От серебристых волос Саламандры исходило лёгкое сияние.
— Так кого мы ждём? — спросила Нелл.
— Должен всё-таки появиться Фергюс, а потом… Сама увидишь.
Фергюс не заставил себя долго ждать, но его приход не рассеял того нервного состояния, в котором находились присутствующие. Напряжение росло. Дисси и Долорес нетерпеливо ёрзали в своих креслах, когда раздался стук в дверь.
Девушки нервно дёрнулись, но Эйлин спокойно произнесла:
— Войдите!
Дверь бесшумно оттворилась, и в комнату вошёл… Солус Торментир. Мелис схватился за меч, а Нелли замерла, вцепившись в подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Её лицо было искажено от ненависти. Фергюс заметно нервничал. Торментир, казалось, ничего этого не заметил. Его взгляд был прикован к лицу Эйлин в обрамлении серебряных волос. Почему-то голос её был холоден, как зимний ветер.
— Проходи и садись сюда.
Она указала на стул, стоящий отдельно от других. Торментир, чуть помедлив, прошёл к нему, шурша мантией. Когда он сел, лицо его было хорошо видно всем, а он мог видеть только лицо Эйлин, белое холодное лицо Саламандры.
Эйлин махнула рукой, и прямо из воздуха материализовались цепи, опутав Торментира. Он попытался вскочить, но цепи только сильнее затянулись, не давая двинуться с места. Торментир сдавленно охнул.
— Не двигайся, Солус, — предупредила Саламандра. — Это для твоей же пользы. Будешь дёргаться — обожжёт. Чувствуешь? Нелли, оставайся на месте! — тут же прикрикнула она, потому что Нелли рванулась было к Торментиру.
Дисси и Фергюс схватили Нелли с обеих сторон, удерживая её на месте. Тяжело дыша, она опустилась на место.
— Я убью его! — повторяла она.
Торментир криво усмехнулся.
— Сейчас мы разберемся, кто кого убьёт, — Эйлин оставалась спокойной. Её олимпийскому спокойствию можно было только позавидовать. Если бы Торментир сегодня снова поднёс ей чашу с питьём, она бы только усмехнулась.
— Итак, здесь собрались, представители Круга Посвящённых, чтобы принять важное решение, касающееся этого человека, — Эйлин указала на Торментира.
Глава 2. Самосуд
— Так вы решили судить меня? — ядовито произнёс он, хотя заметно побледнел.
— Ну почему судить? Это слишком громко сказано. Мы просто хотим кое-что выяснить, причём в твоём присутствии, так что наше решение ты узнаешь сразу, а не так, как я, — при исполнении приговора…
— Обвинителей я вижу здесь предостаточно, но ведь мне полагается и защитник, — Торментир слегка занервничал.
— Разумеется, — отозвалась Эйлин. — И защищать тебя буду я.
Нелли, Мелис и Долорес просто разинули рты от удивления.
— Но ты не можешь, — начал было Торментир. — Ведь ты — моя жена…
— Да? — холодно произнесла Эйлин. — Что-то я плохо помню этот момент. Я, видишь ли, Саламандра, я и дочь-то свою припоминаю с трудом.
Долорес и Дисси было засмеялись, но мгновенно умолкли, увидев выражение на лицах Нелли, Мелиса и Фергюса.
— Итак, начнём. Нелли, в чём ты обвиняешь этого человека?
Казалась, Нелли долго ждала этого вопроса. Она вскочила с места и выпалила:
— Я обвиняю его в предательстве и убийстве!
Торментир почти с отвращением посмотрел на неё:
— Что ты можешь об этом знать?
Нелл задыхалась от душившего её гнева:
— Ты! Ты, негодяй, отравил мою маму! Ты заставил её выпить какой-то яд! А потом ты сбросил её тело в какое-то подземелье! Ты — убийца! Это ты выдал нас Штейнмейстеру, и его Псы схватили нас!
Торментира, видимо, тоже распирало от негодования, но он старался держать себя в руках. Впрочем, этому способствовали цепи из светлого металла, обвившие его тело, а также меч, который Мелис держал в непосредственной близости от его лица.
— Как ты можешь обвинять меня в убийстве и отравлении, если твоя мама сидит здесь, перед тобой?
Нелли подалась вперёд:
— Да, она здесь, но я не могу сказать, что это именно моя мама. Её не было целый год, и она вернулась, мягко говоря, не такая, как была!
В голосе Нелл прозвучали истерические ноты, и Фергюс подал ей воды, а сам произнёс:
— Я считаю, что Солус должен объяснить самое главное — почему Каменные Псы нашли вас, как они узнали, где вы находитесь, и почему вас всех схватили, а его в этот момент не было…
— Почему этот вопрос вы все задаёте только мне? — раздражённо сказал Торментир. — Почему бы не поинтересоваться у этого мальчишки, которого Штейнмейстер считает своим сыном?
Мелис побелел.
— Не смей! Он — не отец мне! — выкрикнул он.
— Как и почему ты оказался на службе у Штейнмейстера? — продолжил Фергюс, взяв ход допроса в свои руки, потому что больше никто не мог говорить спокойно.
— Каменные Псы схватили меня на улице, и мне пришлось на всё согласиться, иначе вас всех растерзали бы на месте, — Торментир мотнул головой в сторону Нелли. — И как я мог бы иначе выручить их, если бы не делал вид, что готов ему служить?
— Да, послужил ты знатно, а вот насчёт выручки — прямо не знаю, — вздохнул Фергюс. — Ты же Эйлин отравил по приказу Штейнмейстера!
— Да не мог я её отравить! — взвился Торментир. — Это было совсем другое снадобье, а вовсе не яд!
— Возможно, ты ошибся, готовя его, ведь мама просто замертво упала, когда ты заставил её выпить эту гадость? Да и твой замечательный хозяин проверил, что она умерла, и велел сбросить её тело куда-то в подземелье? — голос Нелли звенел от гнева.
Но тут вмешалась сама Эйлин, как обычно, бесстрастная:
— Солус — магистр Высших искусств! Он никогда — понимаете? — никогда не ошибался в эликсирах и декоктах!
От неожиданности все замолчали, а Саламандра продолжала:
— Солус, расскажи эту историю с зельем, объясни им.
С видимой неохотой Торментир начал говорить:
— Это не было ядом. Это было мощное усыпляющее средство, называемое Живой смертью. Вот поэтому Штейнмейстер решил, что Эйлин мертва, — настолько глубокий сон вызывает это снадобье.
Глава 3. Оправдание
— Но зачем было сбрасывать её в подземелье? — продолжала Нелли.
— Это был приказ Штейнмейстера, ты же слышала его, — сварливо пояснил Торментир. — Он специально заставил меня сделать это, и убил бы нас всех, если бы я отказался. Я ещё понадеялся тогда, что потом смогу отыскать Эйлин и привести её в чувство.
— И что из этого вышло? — саркастически осведомилась Нелл. — Оказалось, что её тело развалилось на куски?
— Я не смог её найти, — мрачно ответил Торментир. — Я много раз спускался в то подземелье, но не видел ничего, кроме клочков одежды и следов крови. Я искал…
— Это я могу объяснить, — снова вмешалась Эйлин. — Раньше, чем Солус туда спустился, там оказались Подгорные Карлики. Они забрали меня и передали более сведущим существам — Призракам Огня. Им не нужны двери в нашем понимании этого слова. Они-то и взялись за исцеление.
— Да, пожалуй, всё это так, — подтвердил Фергюс.
— А ты откуда знаешь? — изумилась Дисси.
— Ну, красавица, я же много раз говорил, что у меня везде есть связи, даже в недоступных пещерах Андельстоун, — ухмыльнулся Фергюс. — Я всё это время появлялся там, справлялся о здоровье Эйлин. Призраки Огня терпимо ко мне относятся, так что я всё время был в курсе.
— И ничего нам не сказал? Дедушка так волновался! — упрекнула его Дисси.
— Не мог связаться с тобой, красавица. Флайлиза посылать было небезопасно, могли его перехватить, — вздохнул Фергюс. — А дедушке твоему давно дал знать.
— И мы ничего не знали, — укоризненно сказал Мелис.
— А как бы вы узнали в своей тюрьме? — искренне удивился Фергюс. — С вами-то связываться было опасно! Мы боялись Дисси хоть строчку передать, она ведь тоже могла пострадать! Кстати, не представляю, как Штейнмейстер допустил, чтобы Дисси была тюремщицей в подземельях…
— Я вот тоже думаю, — подала голос Дисси. — Ведь господин Торментир меня вполне мог узнать. Если не по внешности, так по мыслям.
Торментир презрительно хмыкнул.
— Что смешного? — подозрительно спросил Мелис, крепче сжимая рукоять меча.
Торментир даже не удостоил его ответом. Зато Эйлин вспомнила о роли защитника:
— То, что Дисси проникла в темницы под видом тюремщицы — это заслуга Солуса, так же, как и то, что Нелли с Мелисом не были убиты в заключении и содержались в сносных условиях. Он внимательно следил за их пребыванием в тюрьме, а потом дал возможность нашей славной троице бежать.
— Я вот помню, что мы заблудились в подземных галереях, — сказала Нелли. — И появился тёплый маленький светлячок, который вывел нас к друзьям. Думаю, это ты прислала тот огонёк, мама?
— Нет, не я. Он, — и Саламандра указала на Торментира.
— Да ну? Тогда почему же он не вышел из милости у Штейнмейстера? — поинтересовалась Нелли.
— Потому что он туда и не входил. Штейнмейстер держал его при себе, потому что ценил его таланты, да и немного побаивался. Нас всех он фактически обезвредил, на Солуса навлёк ненависть его товарищей, заставив варить отраву для меня, а потом просто держал при себе, выжидая удобный момент, чтобы уничтожить за ненадобностью. Кстати, за ваш побег Солус был жестоко наказан.
Эйлин подошла к стулу Торментира. Он пытался отстраниться от неё, но не смог, и Саламандра резким движением разрезала его тёмную мантию. Все увидели, что на его теле, помимо прежних шрамов, появились свежие. Некоторые имели устрашающий вид: рассечённая кожа была наполнена стекловидной массой. Долорес ахнула. Эйлин дотронулась до такого места, где было это вещество, и Торментир против своей воли вскрикнул.
— Хочу заметить, что в тот момент, когда Штейнмейстер залил обсидианом эти раны, обсидиан был раскалённым, — бесстрастно прокомментировала Эйлин.
Присутствующие вздрогнули. Даже на лице Нелл уже не было той ненависти, которую она лелеяла целый год, а остальные смотрели с откровенным сочувствием. Лицо Торментира потемнело.
— Мне не нужна ваша жалость! — прорычал он.
— А никто тебя особо и не жалеет, Солус, — холодно проговорила Саламандра. — Можешь и дальше упиваться своими несчастьями в гордом одиночестве.
— Но, Эйлин, — нерешительно заметил Фергюс, — ты могла бы как-то залечить его раны? Ведь Призраки тебя многому учили…
Глава 4. Примирение
Саламандра сосредоточенно морщила лоб. И Нелли, наблюдая за ней, невольно вспоминала… Когда-то давно, ещё дома, её мать часто приносила работу домой. Перебирая листы с отчётами, она время от времени задумчиво глядела в компьютер и хмурила лоб. Даже морщинка у неё сейчас была в том же месте, что и раньше… И решение, видимо, пришло к ней. Как и раньше…
— Да, пожалуй, — медленно произнесла она. — Учитель говорил мне, что я могу спасти человека от обсидиана, но не смогу избавить обсидиан от человека…
И она в наступившем молчании приложила белую руку к ране наиболее ужасного вида. Торментир стиснул зубы, стараясь всеми силами сдержать стоны. Рука Саламандры как будто высасывала тёмную массу из раны, а потом на глазах у всех рана стала затягиваться. Так Эйлин поступила с каждым свежим повреждением. А после в какое-то мгновение мантия снова стала целой, как будто Эйлин и не разрывала её.
— Дальше можешь пользоваться своими средствами, Солус, они прекрасно помогут, — спокойно сказала она.
— Мама, откуда ты знаешь, как его наказал Штейнмейстер? — спросила Нелл.
— Я там была, — просто ответила Эйлин. — Я их могла видеть, а они меня — нет. Поверь, зрелище было не из приятных.
Торментир был бледен. Мелис с тревогой посмотрел ему в лицо.
— Не беспокойся так, Мелис, — усмехнулась Эйлин. — Физическая боль скоро уйдёт.
Она не закончила фразу, но пленённый Торментир прекрасно понял, что она имела в виду: его трясло от унижения. Как они посмели устроить суд над ним! Над ним! Он столько раз подвергал свою жизнь опасности ради этих юнцов, его искалечил Штейнмейстер, а теперь эти безмозглые идиоты осмеливаются судить его?!
— Нелли, — тихо произнёс Мелис. — Наверное, сегодня никто никого не убьёт, даже если тебе всё ещё хочется его разорвать.
— Что-то уже не хочется, — буркнула Нелл.
— Ещё минуту, — сказала Эйлин. — Солус, почему ты всё время ходишь в перчатках?
Торментир промолчал.
— Ты хотел скрыть кольцо от Штейнмейстера?
— Да, — глухо ответил он.
— Скрыл?
— Да. Никто не знает о кольце.
Эйлин подумала немного и велела всем выйти.
— Оставьте нас одних. Это буквально на полчаса, — усмехнулась она, увидев, что Нелли собралась возразить. — И не бойтесь, мне ничто не сможет причинить вреда. Пока что.
Глава 5. Приватный разговор
Молодые люди покинули комнату. Эйлин повела рукой, цепи свалились к её ногам и исчезли, словно растаяв в воздухе.
— Покажи мне своё кольцо, Солус, — приказала она.
Торментир с очень недовольным видом стянул с рук перчатки. На безымянном пальце левой руки по-прежнему красовалось кольцо, и крошечные хризолиты переливались мягким зеленоватым светом.
— Когда я вспомнила кое-что там, в пещерах Андельстоун, — тихо сказала Эйлин. — Моё кольцо было на мне, и цвет оно не меняло. Я всегда верила тебе, Солус.
Торментир глубоко втянул в себя воздух:
— Я искал тебя. Я ведь обманул Штейнмейстера с тем зельем, и знал, что ты просто погружена в глубокий сон. Я мог вывести тебя из него, поэтому спускался во все подземелья, знал, что ты должна быть жива…
— Это, наверное, ты бродил невдалеке от жилищ Подгорных Карликов? — улыбнулась Эйлин.
Торментир пожал плечами.
— Они готовы были тебя прикончить. Если бы не твоё кольцо… Они узнали своё изделие и отпустили тебя. Надо быть осмотрительнее. Кстати, теперь ты тоже вне закона, и выйти из этого дома не можешь.
Торментир, по всей видимости, был очень недоволен, рот его искривился.
— Я что, должен теперь сидеть взаперти с этой бандой юнцов?
Саламандра холодно ответила:
— Это не банда, а Круг Посвящённых, и тебе прекрасно это известно. Более того, вам всем придётся ладить друг с другом, чтобы как минимум выжить. Вдобавок из дома теперь могут выходить только Фергюс, Долорес и я.
— Кстати, ты упомянула, что ничего тебе не причинит вреда. Пока что. Что это означает? Что ты теперь такое?
Эйлин тряхнула серебристыми волосами:
— Видишь ли, я — Саламандра, стихия в чистом виде. А она практически бестелесна, не имеет человеческого имени. Как только я вспоминаю что-либо из своей человеческой жизни, своё имя, свою дочь, я теряю качества Саламандры. К примеру, лететь я уже не смогу. Как Саламандра я буду развоплощаться…
Торментир слушал с большим вниманием, по мере того, как Эйлин говорила, его охватывало беспокойство.
— И что будет потом? Если ты потеряешь все свойства стихии?
Саламандра вздохнула:
— Наверное, я исчезну. Просто растворюсь в воздухе или, скорее, в пламени. Вопрос пока не в этом. Ты сам хорошо понял, что должен сделать?
Торментир сердито взглянул на неё.
— Да понял, конечно же, понял.
— Значит, ты обещаешь наладить отношения со всеми, кто здесь находится?
Лицо Солуса выражало крайнюю степень недовольства, но под пристальным взглядом Эйлин (он не мог называть её по-другому) он кивнул:
— Хорошо. Я постараюсь.
Лицо Саламандры просияло, при этом волосы её сверкнули.
