Саламандра осмотрела себя, насколько это было возможно. Кожа её по-прежнему оставалась слишком белой для человека, но, похоже, что земля притягивала её с гораздо большей силой, чем совсем недавно.
Эйлин попробовала подняться ввысь, и ей это удалось. Но она тут же спикировала вниз, ветви под ней с треском ломались. Ясно. С полётами, похоже, покончено. Она раскинула руки в стороны, сосредоточилась… Сквозь раскидистую пальму она прошла без всякого труда.
— Хоть что-то радует, — язвительно произнесла Эйлин.
До Бао Ханя предстоял путь пешком.
Торментир рассказывал о демоне коротко, но ёмко. Всем очень скоро стало ясно, что это за существо.
— Брр! — содрогнулась Долорес. — Ну и ужастик! И как вы думаете, советник, нам придётся с ним сражаться?
— Если мы хотим остановить Штейнмейстера, — да, — сухо ответил Торментир.
— А ты считаешь, что демон и вправду способен вывести Штейнмейстера на новые уровни? — поинтересовался Фергюс.
— Наверняка! Ведь Грани истончились! — затараторила Нелли. — Ведь в пророчествах так говорилось, правда? И подтверждения этому мы целый год наблюдали…
— Хватит болтать! — оборвал её Торментир.
— Эй, потише, господин советник! — Мелис вскочил из-за стола.
— Меч принести? — немедленно встрепенулась Нелл, обращаясь к Мелису.
— Зачем? — растерялся юноша.
— Ну, как зачем? — разочарованно протянула Нелли. — А как ты меня от него защищать будешь?
Она указала рукой на побагровевшего Торментира, а все остальные покатились со смеху.
— Ой, Нелл, ну, насмешила, — вытирая слёзы, едва выговорил Фергюс.
— Ну, ты даёшь! — хихикнула Долорес. — Молодец!
— Да что я такого сказала? — Нелл готова была обидеться не на шутку.
— Да неужто ты всерьёз подумала, что Мелис поднимет оружие на Солуса? — спросил её Фергюс.
Нелли демонстративно поджала губы и отвернулась от Торментира, который, казалось, был готов задохнуться от возмущения.
— Нет, Нелл, серьёзно, ты что? Ещё не хватало, чтобы мы тут передрались на радость Братству! — Фергюс укорял её, но незлобиво, и Нелли решила сменить гнев на милость.
— Да ладно, я просто хотела повеселить вас.
— Думаю, нам надо вернуться к нашим баранам, — произнесла Дисси.
Торментир и Нелли непонимающе смотрели на неё.
— В смысле, вернемся к предыдущей теме разговора. Что нам следует делать дальше?
— Идти в Долину Домиэль! — выпалили в один голос Нелли и Мелис.
— Куда именно? Где это? — продолжала спрашивать Дисси, и молодые люди несколько сникли.
— У Мастера были карты. На них — разные малоизученные места… — подал голос бывший советник.
— Так где они? — Нелли никогда не отличалась терпением.
— Разумеется, у Мастера в кабинете, — сухо отозвался Торментир.
— И что нам с них толку? — буркнула Нелли. — Не мог с собой прихватить…
— Интересно, как бы я выглядел после этого, — огрызнулся маг, невольно потирая грудь, откуда Эйлин совсем недавно убрала обсидиан. — Боюсь, что не сидел бы тут…
— А я этого совсем не боюсь, — заявила Нелли.
Все снова невольно рассмеялись. Наконец Фергюс, невольно выполнявший роль миротворца, сказал:
— Всё, Нелл, достаточно этих глупостей. А ты, дружище Солус, постарайся вспомнить, что было на тех картах.
— Бумага есть? — голос Торментира по-прежнему был сух и холоден, хотя обращался он к Дисси.
Та живо побежала наверх. Скоро она принесла несколько листов дешёвой жёлтой бумаги и огрызок грифеля.
— Долорес, тебе задание, — сказал Фергюс. — Нам понадобится ещё бумага и грифели.
Долорес кивнула, поднимаясь и закутываясь в шаль. Торментир уже склонился над листом, отросшие чёрные волосы скрывали его лицо с крючковатым носом, а рука летала по бумаге, нанося примечания мелким бисерным почерком.
В конюшнях при резиденции царил переполох. Кучер, всё ещё под действием заклятия подчинения, никак не мог взять в толк, что от него хотят. В конце концов несчастного поглотил очередной Соглядатай. Остальные работники прижались к стенам, стараясь сделаться как можно незаметнее, ибо холодная ярость Мастера была ужасной. К счастью, их грозный повелитель вовремя опомнился. Он вернул Соглядатая назад, в амулет, и заставил себя успокоиться.
Итак, демон был прав, как ни печально, с самого начала. Этот глупец Торментир пытается удрать от Верховного Мастера, несмотря на то, что ему была обещана власть над всей Сариссой. Неужели он решил, что укроется от роя Соглядатаев, готовых рвать и терзать по приказу Мастера?
А, может, он решил поднять бунт против власти Братства? Тогда интересно, кого же он привлечёт на свою сторону? Уж Братство позаботилось о том, чтобы советника везде боялись и ненавидели.
В любом случае его надо найти. Наверняка он ещё в Каса-дель-Соль, решил укрыться и пересидеть бурю в многолюдном городе. Но ничего, Соглядатаи живо его отыщут по тем следам, что остались в его теле. Да и Файр Айвори, жирный пройдоха, не упустит шанса услужить Верховному Мастеру и получить награду.
Забыв о лошадях, кучерах и конюхах, Мастер круто развернулся и направился в свой кабинет. Лишь только он покинул конюшни, люди боязливо приблизились к опустошённому телу своего товарища, душу которого выпило безжалостное создание.
В кабинете Мастер развесил несколько светоносных сгустков по стенам. Тусклое освещение его не смущало. Приготовив один из тиглей, стоявших на столе, он сорвал с камзола пять обсидиановых кусочков и бросил их в тигель. Огонь под тиглем вначале не хотел разгораться, так что Мастер послал ему несколько проклятий сквозь зубы. Наконец обсидиан стал плавиться…
Мастеру уже приходилось давать однотипные приказания большому количеству Соглядатаев, однако слишком много обсидиана тогда было потрачено впустую. Повторять своих ошибок Мастер не желал.
— Ле морто повер,
Ка вэ овер,
Степ он форвардо,
Унд люк маркардо.
Ле фин рунито
Ун дас финита!
Произнося заклинание, Мастер надеялся, что брошенного в тигель обсидиана будет достаточно. Те Соглядатаи, что впитают с огнём его заклятие, смогут передать его своим собратьям. Таким образом, в любой момент на поиски может быть послан очередной дымный шпион, не видимый при свете дня.
Странные вздохи и замогильные всхлипы сопровождали чтение заклинания. Наконец Мастер решил, что урок усвоен. Медленно, очень медленно он принялся уменьшать огонь под тиглем. В очередной раз он ругнулся в адрес Торментира. Вместо того чтобы помогать ему с магическими котлами (у советника это так хорошо получалось!), этот негодяй куда-то изволил сбежать!
Огонь погас, и глава Братства простёр обе руки над тиглем:
— Дивидэ оллюм!
Вмиг остыл расплавившийся обсидиан, и аморфная масса треснула, раскалываясь на кусочки. Этих кусочков оказалось не пять, как было вначале, а намного больше. Мастер озадаченно осмотрел содержимое котла, стараясь не прикасаться к этим кусочкам. Однако ничего плохого не происходило, обсидиан остывал, и Мастер решился.
Он выпустил Соглядатаев из получившихся амулетов. Дымные создания взвились в воздух и закружились под потолком. Мастер захохотал, и безумие слышалось в его смехе.
Он распахнул каменную тяжёлую дверь, и Соглядатаи вырвались на волю и понеслись по мрачным галереям его каменного дворца. Не ведают усталости такие слуги, их нельзя запугать, подкупить, не знакомы они с жалостью и милосердием… Горе тем, кто попадётся им на пути!
Бао Хань оказался не так уж далеко, как боялась Эйлин. И нужный дом она нашла сразу, словно по наитию. Старый дом, возле которого росла магнолия. Почему-то ей казалось, что к дому вела дорожка, посыпанная песком. Сейчас, видимо, посыпать дорожку стало некому, как некому было ухаживать за палисадником.
«Ах, да, — подумала Эйлин, — ведь раньше это делала Дисси, а сейчас она далеко…». В дверях дома показался невысокий старичок. Его седые волосы были заплетены в жиденькую косичку. В руках он держал миску, в которой копошились волосатые многоногие насекомые.
Эйлин застыла. Старик тоже замер, вглядываясь в полупрозрачную фигуру, стоящую у калитки.
— Я ждал, что ты появишься, — произнёс он. — Я надеялся…
— Я появилась, Сяо Лю. У меня есть вопросы. Много вопросов.
— Всё, что мне известно, я расскажу тебе. Только скажи вначале — как там Дисси? Я давно о ней ничего не слышал.
Она кивнула, пересекая дворик.
— С ней всё хорошо. Правда, ей приходится прятаться, как Нелли и Мелису. Но они вместе, убежище их безопасно, Дисси в полном здравии. Я видела её совсем недавно.
Старик вздохнул с облегчением.
— Хорошо. Спасибо тебе. Как я должен называть тебя теперь?
— Эйлин, как и прежде.
— Тебе удалось вспомнить хоть что-нибудь?
— Да, — Эйлин криво усмехнулась. — Поэтому я — именно Эйлин.
Они вошли в дом.
— Ты не возражаешь, если я покормлю детёнышей флайлизов?
— Я могу помочь, — и Эйлин взяла миску с копошащимися пауками из рук старика. Правда, через мгновение она вернула её хозяину, так как вместе с воспоминаниями к ней вернулась былая нелюбовь ко всему, что шевелит жирными ножками.
Детёнышей осталось не так уж много. Большая часть их уже подросла и служила Посвящённым в горах и Загорье. Сяо Лю бросал бескрылым флайлизам их пищу и расспрашивал Эйлин о том, что с ней происходило. Она кратко отвечала на его вопросы, думая о чём-то своем.
— Скажи, как получилось, что Штейнмейстер стал таким, как сейчас? Кто он на самом деле? Почему тогда Мелис не стал адептом Братства? Дед воспитал Мелиса, своего внука, в традициях Посвящённых — что же произошло с его сыном?
Сяо Лю помолчал, собираясь с мыслями:
— Я знал, что придётся рассказать эту историю. Идём в дом, и за чашкой чая я расскажу всё, что знаю сам.
Когда они уже устроились в плетёных ротанговых креслах, Сяо Лю начал свой рассказ:
— Дедушку Мелиса звали Алиас. Мы дружили с ним со времён нашей юности. На Сариссе царила тишина и спокойствие, как нам тогда казалось. Мы оба были из семей Посвящённых, и, как водится, каждый сызмальства знал о своем предназначении. Я, как и многие поколения моей семьи до меня, должен был стать Хранителем Памяти. Старинные книги, песни, обычаи, даже сказки и легенды — всё я должен был знать, запомнить и, если возможно, собрать новые сведения, чтобы донести до следующих поколений.
Алиас тоже был из Хранителей, но с детства мечтал о великих подвигах и славе. Он даже брал уроки фехтования, чтобы, когда он найдёт Огнистый Меч, суметь держать его в руках…
— Так Алиас мечтал найти Огнистый меч? Ведь он даётся в руки только достойному. То есть, в принципе, любому храброму и честному человеку.
— Именно так думал Алиас. Но Меч пропал давным-давно, и я изучал хроники последних сражений между Посвящёнными и Братством Штейн, чтобы получить хоть крошечную зацепку, где может находиться легендарное оружие. Алиас живо интересовался моими изысканиями, а сам предпочитал книгам походы и странствия по Сариссе. Надо признать, он всегда рассказывал мне, что видел или слышал в своих путешествиях.
Его рассказы были чудесными, изумительными! Именно благодаря Алиасу мы смогли составить карты многих, ранее не известных нам, мест. К примеру, это он наткнулся на вход в Тайные Тоннели. Правда, проникнуть внутрь Алиас так и не смог, но, может, это и к лучшему.
Я сидел за книгами, изучая историю и философию, а Алиас рассказывал нашей подруге, Алиде, о своих странствиях, и я видел, как блестели её глаза. Никто не удивился, что Алида вскоре вышла замуж за Алиаса. Правда, она больше времени проводила одна, чем со своим мужем. Похоже, что приключения он любил больше, чем свою жену.
В голосе старика прозвучала горечь, и Эйлин поняла, что был на Сариссе человек, который любил Алиду больше, чем книги и путешествия. Сяо Лю взглянул в лицо Эйлин:
— Да, ты догадалась правильно. Я тоже с детских лет был влюблён в Алиду, но решил не стоять на её пути. И мне больно было видеть, как Алида сидит одна в доме на краю их родной деревни, как односельчане смеются над ней, потому что у неё такой никудышный муж. Она защищала Алиаса перед всеми, и её тоже стали считать сумасшедшей. С ними предпочитали не общаться, а рассказы о Древе Мироздания, Равновесии Сил стали для людей лишь пустым звуком. Все забыли о власти Братства…
Я навещал Алиду, но Алиасу это не нравилось, и, в конце концов, Алида попросила меня не приезжать больше. Сын, который родился у них вскоре, стал для неё большим утешением в её одинокой жизни. Наверное, она не могла не почувствовать в конце концов неприязни к Алиасу за то, что тот так беспечно покидает её.
С этого момента Эйлин навострила уши — речь шла, похоже, о детстве Штейнмейстера, о котором никому ничего, как она думала, не было известно.
— Маленький Морти рос, видя своего отца лишь изредка. Над ним насмехались сверстники, и он становился рядом с ними затравленным зверьком. Не помогали рассказы Алиды о том, что Морти особенный, что у него есть своё предназначение. «Да, я особенный, — заявил однажды Морти. — И когда я вырасту, они все будут бояться меня, вот увидишь». Алиду тревожило это, и она часто писала мне о своих тревогах, скрывая эти письма от Алиаса.
Алиас тоже изменился, его детское тщеславие разрослось. Он уже занимался не поиском и сбором информации. Он искал Меч. Ему хотелось славы, почестей. Зная, что Равновесие Сил нарушено, он упорно искал хризолитовые семена, мечтал стать Менгиром.
Время от времени возвращаясь в родную деревню, он рассказывал о своих странствиях, а все по-прежнему смеялись над ним. Алида пыталась увещевать его, чтобы он хоть немного остепенился, потому что маленькому Морти был нужен отец, но Алиас только отмахивался от неё.
— Думаю, родители могли ошибиться в моём предназначении, — говорил Алиас жене, появившись из очередной поездки, оборванный, усталый и голодный. — Я чувствую в себе силы стать Менгиром Вечного Древа. Вот только найти хотя бы намёк на то, где остался Огнистый Меч!
— Я тоже хочу стать Менгиром! — сказал Морти, жадно глядя на отца.
— Да где тебе! — отмахнулся от него Алиас.
— Алиас, это же твой сын! — вмешалась Алида. — Будь благоразумен…
Алиас не видел, как загорелись злобой глаза его сына. Он не видел, а может, не хотел видеть того, что дом его покосился, в одном из окон разбито стекло, а крыша в двух местах протекает. Отоспавшись и отдохнув несколько дней, он вновь покидал жену и сына.
Прошли годы. Морти вырос в стройного красивого юношу. Он не был обыкновенным юношей — это сказал бы всякий. Во взгляде Морти горел беспокойный огонь — я узнавал в нём отблески того беспокойства, которое гнало вперёд его отца, Алиаса. Личная жизнь Морти не складывалась. Над Алиасом смеялась вся деревня, считая его сумасшедшим, и к Морти относились как к сыну психа. Девушки исподтишка посмеивались над ним, а парни в открытую издевались и оскорбляли его.
Как ни старалась Алида, она не могла вытравить ненависть из души сына. В конце концов Морти женился на девушке-сироте, которая была слишком робкой, чтобы смеяться над ним. Узнав его поближе, она стала бояться его, и, к сожалению, Морти это понравилось. Алиас не был на свадьбе сына, и роль отца пришлось исполнить мне.
— Я стану великим, и вы ещё будете гордиться тем, что стояли рядом со мной! — сказал Морти за свадебным столом.
Эйлин попробовала подняться ввысь, и ей это удалось. Но она тут же спикировала вниз, ветви под ней с треском ломались. Ясно. С полётами, похоже, покончено. Она раскинула руки в стороны, сосредоточилась… Сквозь раскидистую пальму она прошла без всякого труда.
— Хоть что-то радует, — язвительно произнесла Эйлин.
До Бао Ханя предстоял путь пешком.
Глава 15. Карты от советника
Торментир рассказывал о демоне коротко, но ёмко. Всем очень скоро стало ясно, что это за существо.
— Брр! — содрогнулась Долорес. — Ну и ужастик! И как вы думаете, советник, нам придётся с ним сражаться?
— Если мы хотим остановить Штейнмейстера, — да, — сухо ответил Торментир.
— А ты считаешь, что демон и вправду способен вывести Штейнмейстера на новые уровни? — поинтересовался Фергюс.
— Наверняка! Ведь Грани истончились! — затараторила Нелли. — Ведь в пророчествах так говорилось, правда? И подтверждения этому мы целый год наблюдали…
— Хватит болтать! — оборвал её Торментир.
— Эй, потише, господин советник! — Мелис вскочил из-за стола.
— Меч принести? — немедленно встрепенулась Нелл, обращаясь к Мелису.
— Зачем? — растерялся юноша.
— Ну, как зачем? — разочарованно протянула Нелли. — А как ты меня от него защищать будешь?
Она указала рукой на побагровевшего Торментира, а все остальные покатились со смеху.
— Ой, Нелл, ну, насмешила, — вытирая слёзы, едва выговорил Фергюс.
— Ну, ты даёшь! — хихикнула Долорес. — Молодец!
— Да что я такого сказала? — Нелл готова была обидеться не на шутку.
— Да неужто ты всерьёз подумала, что Мелис поднимет оружие на Солуса? — спросил её Фергюс.
Нелли демонстративно поджала губы и отвернулась от Торментира, который, казалось, был готов задохнуться от возмущения.
— Нет, Нелл, серьёзно, ты что? Ещё не хватало, чтобы мы тут передрались на радость Братству! — Фергюс укорял её, но незлобиво, и Нелли решила сменить гнев на милость.
— Да ладно, я просто хотела повеселить вас.
— Думаю, нам надо вернуться к нашим баранам, — произнесла Дисси.
Торментир и Нелли непонимающе смотрели на неё.
— В смысле, вернемся к предыдущей теме разговора. Что нам следует делать дальше?
— Идти в Долину Домиэль! — выпалили в один голос Нелли и Мелис.
— Куда именно? Где это? — продолжала спрашивать Дисси, и молодые люди несколько сникли.
— У Мастера были карты. На них — разные малоизученные места… — подал голос бывший советник.
— Так где они? — Нелли никогда не отличалась терпением.
— Разумеется, у Мастера в кабинете, — сухо отозвался Торментир.
— И что нам с них толку? — буркнула Нелли. — Не мог с собой прихватить…
— Интересно, как бы я выглядел после этого, — огрызнулся маг, невольно потирая грудь, откуда Эйлин совсем недавно убрала обсидиан. — Боюсь, что не сидел бы тут…
— А я этого совсем не боюсь, — заявила Нелли.
Все снова невольно рассмеялись. Наконец Фергюс, невольно выполнявший роль миротворца, сказал:
— Всё, Нелл, достаточно этих глупостей. А ты, дружище Солус, постарайся вспомнить, что было на тех картах.
— Бумага есть? — голос Торментира по-прежнему был сух и холоден, хотя обращался он к Дисси.
Та живо побежала наверх. Скоро она принесла несколько листов дешёвой жёлтой бумаги и огрызок грифеля.
— Долорес, тебе задание, — сказал Фергюс. — Нам понадобится ещё бумага и грифели.
Долорес кивнула, поднимаясь и закутываясь в шаль. Торментир уже склонился над листом, отросшие чёрные волосы скрывали его лицо с крючковатым носом, а рука летала по бумаге, нанося примечания мелким бисерным почерком.
Глава 16. По следам Торментира
В конюшнях при резиденции царил переполох. Кучер, всё ещё под действием заклятия подчинения, никак не мог взять в толк, что от него хотят. В конце концов несчастного поглотил очередной Соглядатай. Остальные работники прижались к стенам, стараясь сделаться как можно незаметнее, ибо холодная ярость Мастера была ужасной. К счастью, их грозный повелитель вовремя опомнился. Он вернул Соглядатая назад, в амулет, и заставил себя успокоиться.
Итак, демон был прав, как ни печально, с самого начала. Этот глупец Торментир пытается удрать от Верховного Мастера, несмотря на то, что ему была обещана власть над всей Сариссой. Неужели он решил, что укроется от роя Соглядатаев, готовых рвать и терзать по приказу Мастера?
А, может, он решил поднять бунт против власти Братства? Тогда интересно, кого же он привлечёт на свою сторону? Уж Братство позаботилось о том, чтобы советника везде боялись и ненавидели.
В любом случае его надо найти. Наверняка он ещё в Каса-дель-Соль, решил укрыться и пересидеть бурю в многолюдном городе. Но ничего, Соглядатаи живо его отыщут по тем следам, что остались в его теле. Да и Файр Айвори, жирный пройдоха, не упустит шанса услужить Верховному Мастеру и получить награду.
Забыв о лошадях, кучерах и конюхах, Мастер круто развернулся и направился в свой кабинет. Лишь только он покинул конюшни, люди боязливо приблизились к опустошённому телу своего товарища, душу которого выпило безжалостное создание.
В кабинете Мастер развесил несколько светоносных сгустков по стенам. Тусклое освещение его не смущало. Приготовив один из тиглей, стоявших на столе, он сорвал с камзола пять обсидиановых кусочков и бросил их в тигель. Огонь под тиглем вначале не хотел разгораться, так что Мастер послал ему несколько проклятий сквозь зубы. Наконец обсидиан стал плавиться…
Мастеру уже приходилось давать однотипные приказания большому количеству Соглядатаев, однако слишком много обсидиана тогда было потрачено впустую. Повторять своих ошибок Мастер не желал.
— Ле морто повер,
Ка вэ овер,
Степ он форвардо,
Унд люк маркардо.
Ле фин рунито
Ун дас финита!
Произнося заклинание, Мастер надеялся, что брошенного в тигель обсидиана будет достаточно. Те Соглядатаи, что впитают с огнём его заклятие, смогут передать его своим собратьям. Таким образом, в любой момент на поиски может быть послан очередной дымный шпион, не видимый при свете дня.
Странные вздохи и замогильные всхлипы сопровождали чтение заклинания. Наконец Мастер решил, что урок усвоен. Медленно, очень медленно он принялся уменьшать огонь под тиглем. В очередной раз он ругнулся в адрес Торментира. Вместо того чтобы помогать ему с магическими котлами (у советника это так хорошо получалось!), этот негодяй куда-то изволил сбежать!
Огонь погас, и глава Братства простёр обе руки над тиглем:
— Дивидэ оллюм!
Вмиг остыл расплавившийся обсидиан, и аморфная масса треснула, раскалываясь на кусочки. Этих кусочков оказалось не пять, как было вначале, а намного больше. Мастер озадаченно осмотрел содержимое котла, стараясь не прикасаться к этим кусочкам. Однако ничего плохого не происходило, обсидиан остывал, и Мастер решился.
Он выпустил Соглядатаев из получившихся амулетов. Дымные создания взвились в воздух и закружились под потолком. Мастер захохотал, и безумие слышалось в его смехе.
Он распахнул каменную тяжёлую дверь, и Соглядатаи вырвались на волю и понеслись по мрачным галереям его каменного дворца. Не ведают усталости такие слуги, их нельзя запугать, подкупить, не знакомы они с жалостью и милосердием… Горе тем, кто попадётся им на пути!
Глава 17. С чего всё начиналось
Бао Хань оказался не так уж далеко, как боялась Эйлин. И нужный дом она нашла сразу, словно по наитию. Старый дом, возле которого росла магнолия. Почему-то ей казалось, что к дому вела дорожка, посыпанная песком. Сейчас, видимо, посыпать дорожку стало некому, как некому было ухаживать за палисадником.
«Ах, да, — подумала Эйлин, — ведь раньше это делала Дисси, а сейчас она далеко…». В дверях дома показался невысокий старичок. Его седые волосы были заплетены в жиденькую косичку. В руках он держал миску, в которой копошились волосатые многоногие насекомые.
Эйлин застыла. Старик тоже замер, вглядываясь в полупрозрачную фигуру, стоящую у калитки.
— Я ждал, что ты появишься, — произнёс он. — Я надеялся…
— Я появилась, Сяо Лю. У меня есть вопросы. Много вопросов.
— Всё, что мне известно, я расскажу тебе. Только скажи вначале — как там Дисси? Я давно о ней ничего не слышал.
Она кивнула, пересекая дворик.
— С ней всё хорошо. Правда, ей приходится прятаться, как Нелли и Мелису. Но они вместе, убежище их безопасно, Дисси в полном здравии. Я видела её совсем недавно.
Старик вздохнул с облегчением.
— Хорошо. Спасибо тебе. Как я должен называть тебя теперь?
— Эйлин, как и прежде.
— Тебе удалось вспомнить хоть что-нибудь?
— Да, — Эйлин криво усмехнулась. — Поэтому я — именно Эйлин.
Они вошли в дом.
— Ты не возражаешь, если я покормлю детёнышей флайлизов?
— Я могу помочь, — и Эйлин взяла миску с копошащимися пауками из рук старика. Правда, через мгновение она вернула её хозяину, так как вместе с воспоминаниями к ней вернулась былая нелюбовь ко всему, что шевелит жирными ножками.
Детёнышей осталось не так уж много. Большая часть их уже подросла и служила Посвящённым в горах и Загорье. Сяо Лю бросал бескрылым флайлизам их пищу и расспрашивал Эйлин о том, что с ней происходило. Она кратко отвечала на его вопросы, думая о чём-то своем.
— Скажи, как получилось, что Штейнмейстер стал таким, как сейчас? Кто он на самом деле? Почему тогда Мелис не стал адептом Братства? Дед воспитал Мелиса, своего внука, в традициях Посвящённых — что же произошло с его сыном?
Сяо Лю помолчал, собираясь с мыслями:
— Я знал, что придётся рассказать эту историю. Идём в дом, и за чашкой чая я расскажу всё, что знаю сам.
Когда они уже устроились в плетёных ротанговых креслах, Сяо Лю начал свой рассказ:
— Дедушку Мелиса звали Алиас. Мы дружили с ним со времён нашей юности. На Сариссе царила тишина и спокойствие, как нам тогда казалось. Мы оба были из семей Посвящённых, и, как водится, каждый сызмальства знал о своем предназначении. Я, как и многие поколения моей семьи до меня, должен был стать Хранителем Памяти. Старинные книги, песни, обычаи, даже сказки и легенды — всё я должен был знать, запомнить и, если возможно, собрать новые сведения, чтобы донести до следующих поколений.
Алиас тоже был из Хранителей, но с детства мечтал о великих подвигах и славе. Он даже брал уроки фехтования, чтобы, когда он найдёт Огнистый Меч, суметь держать его в руках…
— Так Алиас мечтал найти Огнистый меч? Ведь он даётся в руки только достойному. То есть, в принципе, любому храброму и честному человеку.
— Именно так думал Алиас. Но Меч пропал давным-давно, и я изучал хроники последних сражений между Посвящёнными и Братством Штейн, чтобы получить хоть крошечную зацепку, где может находиться легендарное оружие. Алиас живо интересовался моими изысканиями, а сам предпочитал книгам походы и странствия по Сариссе. Надо признать, он всегда рассказывал мне, что видел или слышал в своих путешествиях.
Его рассказы были чудесными, изумительными! Именно благодаря Алиасу мы смогли составить карты многих, ранее не известных нам, мест. К примеру, это он наткнулся на вход в Тайные Тоннели. Правда, проникнуть внутрь Алиас так и не смог, но, может, это и к лучшему.
Я сидел за книгами, изучая историю и философию, а Алиас рассказывал нашей подруге, Алиде, о своих странствиях, и я видел, как блестели её глаза. Никто не удивился, что Алида вскоре вышла замуж за Алиаса. Правда, она больше времени проводила одна, чем со своим мужем. Похоже, что приключения он любил больше, чем свою жену.
В голосе старика прозвучала горечь, и Эйлин поняла, что был на Сариссе человек, который любил Алиду больше, чем книги и путешествия. Сяо Лю взглянул в лицо Эйлин:
— Да, ты догадалась правильно. Я тоже с детских лет был влюблён в Алиду, но решил не стоять на её пути. И мне больно было видеть, как Алида сидит одна в доме на краю их родной деревни, как односельчане смеются над ней, потому что у неё такой никудышный муж. Она защищала Алиаса перед всеми, и её тоже стали считать сумасшедшей. С ними предпочитали не общаться, а рассказы о Древе Мироздания, Равновесии Сил стали для людей лишь пустым звуком. Все забыли о власти Братства…
Я навещал Алиду, но Алиасу это не нравилось, и, в конце концов, Алида попросила меня не приезжать больше. Сын, который родился у них вскоре, стал для неё большим утешением в её одинокой жизни. Наверное, она не могла не почувствовать в конце концов неприязни к Алиасу за то, что тот так беспечно покидает её.
С этого момента Эйлин навострила уши — речь шла, похоже, о детстве Штейнмейстера, о котором никому ничего, как она думала, не было известно.
— Маленький Морти рос, видя своего отца лишь изредка. Над ним насмехались сверстники, и он становился рядом с ними затравленным зверьком. Не помогали рассказы Алиды о том, что Морти особенный, что у него есть своё предназначение. «Да, я особенный, — заявил однажды Морти. — И когда я вырасту, они все будут бояться меня, вот увидишь». Алиду тревожило это, и она часто писала мне о своих тревогах, скрывая эти письма от Алиаса.
Алиас тоже изменился, его детское тщеславие разрослось. Он уже занимался не поиском и сбором информации. Он искал Меч. Ему хотелось славы, почестей. Зная, что Равновесие Сил нарушено, он упорно искал хризолитовые семена, мечтал стать Менгиром.
Время от времени возвращаясь в родную деревню, он рассказывал о своих странствиях, а все по-прежнему смеялись над ним. Алида пыталась увещевать его, чтобы он хоть немного остепенился, потому что маленькому Морти был нужен отец, но Алиас только отмахивался от неё.
— Думаю, родители могли ошибиться в моём предназначении, — говорил Алиас жене, появившись из очередной поездки, оборванный, усталый и голодный. — Я чувствую в себе силы стать Менгиром Вечного Древа. Вот только найти хотя бы намёк на то, где остался Огнистый Меч!
— Я тоже хочу стать Менгиром! — сказал Морти, жадно глядя на отца.
— Да где тебе! — отмахнулся от него Алиас.
— Алиас, это же твой сын! — вмешалась Алида. — Будь благоразумен…
Алиас не видел, как загорелись злобой глаза его сына. Он не видел, а может, не хотел видеть того, что дом его покосился, в одном из окон разбито стекло, а крыша в двух местах протекает. Отоспавшись и отдохнув несколько дней, он вновь покидал жену и сына.
Прошли годы. Морти вырос в стройного красивого юношу. Он не был обыкновенным юношей — это сказал бы всякий. Во взгляде Морти горел беспокойный огонь — я узнавал в нём отблески того беспокойства, которое гнало вперёд его отца, Алиаса. Личная жизнь Морти не складывалась. Над Алиасом смеялась вся деревня, считая его сумасшедшим, и к Морти относились как к сыну психа. Девушки исподтишка посмеивались над ним, а парни в открытую издевались и оскорбляли его.
Как ни старалась Алида, она не могла вытравить ненависть из души сына. В конце концов Морти женился на девушке-сироте, которая была слишком робкой, чтобы смеяться над ним. Узнав его поближе, она стала бояться его, и, к сожалению, Морти это понравилось. Алиас не был на свадьбе сына, и роль отца пришлось исполнить мне.
— Я стану великим, и вы ещё будете гордиться тем, что стояли рядом со мной! — сказал Морти за свадебным столом.
