— Кристаллы, Солус, — пояснила она, видя его недоумение. — Хризолитовые семена.
Торментир молча кивнул. Судя по его виду, с каждой минутой ему становилось всё хуже. Эйлин бросилась к поклаже, безжалостно отбрасывая ненужные вещи.
Нелли в это время нахально помыкала Мелисом и Фергюсом, наслаждаясь ситуацией. А вот Риуга отошёл от Нелли подальше и присматривался к Эйлин. Наконец она нашла то, что искала. Развернув тряпицу, она извлекла на свет два продолговатых золотисто-зелёных кристалла. Несмотря на то, что эти кристаллы лежали на холоде, сами они были тёплыми. Эйлин поспешно приложила их к сломанной руке Торментира, которая на холоде покрылась гусиной кожей.
На злом, утомлённом лице мага отразилось невольное облегчение. Мучительная ноющая боль уходила, безобразный кровоподтёк рассасывался прямо на глазах. Риуга не мог оторвать глаз от этой картины. Вот чудеса! Неужели его предки видели такое каждый день, прислуживая волшебникам!
На этом хлопоты Эйлин не закончились. Ей пришлось на время отложить Семена и приняться за массаж локтевого сустава. Торментир морщился, но уже не так злобно, как вначале. Риуга видел, что под руками женщины локоть возникает заново, словно ваяется из податливой глины. Уж не так ли древняя богиня — мать всего сущего — создавала первого человека?
Флайлизы, конфискованные у Сяо Лю, получили по маленькому обсидиановому амулету на шею. После этого их покормили повара на кухне, а робкий писец прикрепил на шею каждому ящеру послание Мастера.
Распорядитель распахнул окно, и флайлизы тучей вырвались на волю. Нет, не на волю — исполнять волю Мастера. Сам он не видел их, только чувствовал, как удаляются от него созданные им амулеты с заключёнными в них страшными созданиями. Соглядатаи должны были контролировать поведение ящеров, обычно весёлых и дружелюбных, и не допустить, чтобы послания попали в чужие руки. Впрочем, эти флайлизы такого себе не позволили бы. Сяо Лю вывел породу самых лучших — в этом Мастер был уверен.
Его немного беспокоило то, что слишком много обсидиана он потратил на создание амулетов для ящеров. В самое ближайшее время придётся пополнить его запасы.
Завернувшись в серый плащ, Мастер неспешно шагал по мрачным, вырубленным в скале коридорам своего подгорного дворца. Что ж, придётся вновь покинуть резиденцию на какое-то время. Жаль, что такого советника, как Торментир, у него больше нет, не на кого оставить дела. Всё-таки Торментир был весьма толковым помощником. Мастер думал о своём бывшем советнике только в прошедшем времени. Вопрос его поимки являлся только делом времени. Второго шанса Торментиру давать Мастер не собирался — следовательно, как человек он уже только «был».
Мастер уже подумал о распорядителе, но, увидев его в галереях, плюнул на пол и молча пошёл дальше. Как распорядитель не умер от страха на службе Братству — было совершенно непонятно. Этакого труса земля ещё не носила!
Пришлось вызвать начальника дворцовой гвардии и часть полномочий возложить на него. Он бесстрастно выслушал своего командующего, склонил голову и спросил:
— А что касается того существа, которое содержится в дальнем крыле? Будут ли особые распоряжения?
— Ах, да! — Мастер чуть не забыл о Миссингере. — Нет, ничего особенного. Впрочем, кормите его мясом в моё отсутствие. Кстати, я вижу, у тебя нет ни одного амулета?
— Нет, ни одного, — тихо отозвался начальник гвардии.
— Почему? Ты достойный дружинник…
— Я ничем не отличился, — ещё тише ответил солдат.
Мастер понимающе усмехнулся. Ничем. Раз он, Верховный Мастер, не помнит даже имени этого парня, — и вправду не отличился.
— У тебя появился шанс, — сказал ему Мастер. — Назови своё имя.
— Хамаль Альрами.
Мастер отцепил от камзола очередной амулет в виде браслета и вручил его дружиннику со словами:
— В знак признательности за верную службу награждаю тебя, Хамаль Альрами, этим браслетом. Служи честно, будь верным адептом нашего Братства.
Хамаль опустился на одно колено, ответив ритуальной фразой:
— Слушаюсь и повинуюсь.
Браслет чёрной змеёй обвил его запястье.
Завтрак пошёл всем (как Посвящённым, так и Риуге) на пользу. Остатки они бросили собаке, всё ещё привязанной к тяжёлому бревну. Пёс охотно начал пожирать объедки, чем вызвал громкий смех Нелли.
Торментиру стало намного лучше, рука приняла прежний вид, волшебная палочка слушалась мага, как и прежде. Эйлин тихо радовалась этому на пару с Фергюсом. Риуга с почтением взирал на боевых магов.
Неприветливый Лес уже не казался таким странным и страшным. Однако на посветлевшем горизонте показалась чёрная точка, которая через несколько минут превратилась в флайлиза.
— Посмотрите! — воскликнул Мелис. — Наверное, нам письмо!
— О, да это же мой Рэпсик! — поддержала его Нелли. — Или, Фергюс, твой Фарш!
— Если это Фарш, то известие пришло от тёти Зэм, из Поселений Странников, и нам пришло время беспокоиться, — нахмурился Фергюс. — Но, вообще-то, это не Фарш. И не Рэп. Их я узнал бы сразу.
Долго гадать не пришлось, — флайлиз, громко хлопая гладкими кожистыми крыльями, приземлился рядом с собакой. Пёс оторвался от еды и покосился на ящера, видимо, боясь, что придётся делиться своей скудной пищей. Флайлиз не делал попыток угоститься собачьей едой, однако не отходил от пса.
— Что это с ним такое? — удивилась Нелли. — Ну-ка, дай сюда, что ты там принёс.
Она протянула руку к ошейнику ящера, но тот шарахнулся от девушки.
— Он не отдаёт письмо посторонним, — пояснил Фергюс. — Ты же знаешь это, Нелли.
Нелли хмыкнула с видимым неодобрением и отошла в сторону. Каждый, кроме Риуги, сделал попытку взять письмо, но флайлиз был непреклонен и никому не отдал послание.
— Очень странно, — проговорил Мелис, — как будто он принёс письмо собаке…
— Верно! — хлопнул себя по лбу Фергюс. — Ты прав, Мелис. Только не собаке, а Нейлу. И письмо это уж, конечно, не от Странников…
— Подождите, но ведь Братство не использует флайлизов, — вмешался Торментир.
— Ты хочешь сказать — не использовало раньше, — поправила его Эйлин. — Ситуация могла измениться.
— Значит, он отдаст письмо только Нейлу. Там явно какое-то новое задание для него, — со вздохом прокомментировал Мелис.
— Он отдаст письмо собаке? — вытаращила глаза Нелл. — И как это будет выглядеть?
— Не знаю, — отозвался юноша. — Может, Нейл и в облике собаки умеет читать…
— Есть он, по-моему, умеет в любом облике, — съязвила Нелли.
Пёс-Нейл внимательно прислушивался к разговору людей. Он даже подобрался к флайлизу, насколько позволяла привязь, и попытался схватить зубами ящера за шею. Флайлиз непроизвольно дёрнулся, избежав собачьего укуса. Однако его ошейник словно потащил, повлёк его назад, к собаке.
— Похоже, письмо и правда Нейлу, — заметила Эйлин. — Но флайлизу сейчас придётся несладко.
— Мамочка, сделай что-нибудь, очень жалко флайлизика, — запричитала Нелли.
Торментир немедленно применил заклятие замораживания, и пёс застыл, словно изваяние.
— Как здорово! — одобрила Нелли.
— Да, только так и неясно, как же нам забрать письмо.
— А можно мне попробовать? — встрял в разговор Риуга, до того молча смотревший на происходящее.
— С одним условием, — отозвалась Эйлин. — Письмо — наше.
Делать нечего, Риуга согласился. Затем он порылся в карманах, нашёл там амулет на цепочке и нерешительно приблизился к флайлизу. Тот нервно забил крыльями, но, повинуясь созданию внутри амулета у себя на шее, ящер остался на месте.
Все увидели отвратительную сценку, как оба амулета — Риуги и ящера — протянули друг другу тонкие обсидиановые щупальца. Эти щупальца соприкоснулись, слились в единое подобие перемычки. Флайлиз замер. Обсидиан из его ошейника с омерзительным хлюпаньем стал перетекать в брелок Риуги. Амулет флайлиза уменьшался прямо на глазах, пока не исчез вовсе. На ошейнике зияла дырка, а сам ящер успокоился и притих.
Риуга поморщился — его брелок на цепочке, пожалованный самим Мастером, увеличился раза в полтора. «Собачий ординарец» теперь спокойно снял письмо с шеи флайлиза. Эйлин немедленно протянула руку к нему и нетерпеливо пошевелила пальцами. Риуга, чуть помедлив, со вздохом разжал пальцы. Белый конверт вспорхнул с его ладони и перелетел к Эйлин.
В окно покоев градоправителя Депьярго тоже влетел флайлиз. Старый Лис Ирн наслаждался утренней прохладой, стоя возле окна, так что флайлиз почти врезался в него.
— О боги! — только и смог вымолвить Старый Лис. — Сын! Фокси! Скорее! Кажется, у нас во дворце орудуют Посвящённые!
Лорд Ирн крепко схватил флайлиза и держал его до момента, пока не появился Фокси.
— В чём дело? — несмотря на ранний час, Фокси был полностью одет, будто и не ложился вовсе.
— Смотри, — выдавил из себя Старый Лис, показывая сыну ящера. — И это прямо у нас во дворце! Измена!
— Да что ты, отец, какая измена? — усмехнулся Фокси. — Посмотри лучше на шею этого уродца.
Беглый взгляд — и лорд Ирн-старший вздохнул с облегчением. Амулет из обсидиана, несомненно, говорил о том, что флайлиз несёт послание от Верховного Мастера.
— Но почему наше великое Братство стало использовать этих созданий? — с недоумением спросил сына градоправитель.
— А почему бы и нет, отец? В конце концов, мы можем взять лучшие средства сообщения даже у таких преступников, как Посвящённые, и использовать на благо Братства и всей Сариссы…
Старый Лис уже снимал конверт с ошейника.
— Ох, как не хочется терять такое прекрасное утро, — шёпотом сказал он, так, чтобы его мог услышать только Фокси, но ни в коем случае не стража у дверей. — Лучше бы я поехал проверить, как идёт сбор провианта для армии Братства…
— Так займись провиантом, отец, — предложил Фокси. — А этим флайлизом займусь я. Так мы сделаем всю работу для великого Братства, и все будут довольны.
— Верно, — обрадовался градоправитель. — Сынок, ты — моя поддержка и опора. Фокси, ты — лучший сын, которого можно пожелать!
Фокси криво улыбнулся и принял в руки слабо трепыхавшегося ящера. Старый Ирн крикнул, чтобы ему подавали лошадей, а для Фокси накрыли к завтраку, и вышел из своих покоев.
Дождавшись, пока по двору прогрохотала отцовская карета, Фокси вскрыл письмо.
— Так-так… Юноша и девушка… В розыск… Мелис и Нелли… Их сопровождает… Солус Торментир… Владеет магией… Особо опасен…
Молодой человек потёр подбородок. Он действительно не ложился всю ночь, а сидел в домике у Ирис, ожидая весточки от Эстебана. Этой весточки они так и не получили, поэтому с рассветом ему пришлось вернуться во дворец — так, на всякий случай. И хорошо, что пришлось. Это послание от Штейнмейстера (а от кого же ещё?)… Не нужно, чтобы оно будоражило мысли отца. Впрочем, очень интересно, неужто Верховный Мастер не сообщал о розыске через хрустальный шар?
Фокси бросился в соседний покой, где градоправитель держал магический кристалл. И в самом деле, шар мерцал и поблёскивал в утреннем свете. Едва Фокси прикоснулся к нему, шар ожил, и в нём появилось лицо Мастера. Теми же словами, что и в письме, Мастер заявлял о розыске обоих Менгиров и своего бывшего советника.
Фокси осторожно протёр шар и положил его на место. Шар снова потускнел.
«Всё, сообщение получено, значит, скорее всего, никто больше о нём не узнает», — справедливо рассудил Фокси. Хотя утаивать эту весть от отца и его чиновников было бесполезно — всё равно узнают от кого-то другого.
С другой стороны, Посвящённые должны знать о том, что обоих Менгиров ищут живыми или мёртвыми, что Штейнмейстер теперь использует флайлизов (Фокси запомнил ошейник, на котором красовался амулет).
С самого утра Эстебан ронял всё, к чему ни прикасался. За хронометр Фергюса он даже побоялся браться — тоже ведь можно уронить. То и дело он выглядывал в окно неизвестно зачем. В доме его царил непривычный порядок и чистота, в погребе, среди сухого льда, лежало съестное, какого он отродясь не покупал.
И всё же он нервничал перед приездом Долорес. Наконец, с грохотом уронив молоток, Эстебан решил, что пора бы двигаться в порт. Тем более что дорога до порта была не близкой. Пригладив волосы и мельком посмотревшись в дешёвое медное зеркало, он подумал, что больше со своей внешностью ничего сделать не может, и притворил за собой дверь.
Пока Эстебан добирался до нужного места, у него трижды спрашивали документы и пропуска. Правда, они были в порядке, и дружинники не имели к нему никаких вопросов, даже поглядывали с уважением. «Наверное, это Старший Оружейник Гильдии успел им рассказать, кто я», — решил Эстебан.
И был неправ. О том, что Эстебана вызывал для работы в резиденции сам Верховный Мастер, многие слышали и раньше. А теперь такие слухи расползались в засекреченном городе со скоростью болтовни местных кумушек. А скорость эта была ох как велика.
Одним словом, Эстебан добрался в порт вовремя. Прибытия судна ждали с минуты на минуту. Правда, на пирс молодого человека не пустили.
— Таковы меры безопасности, — объяснили военные.
— Но, позвольте, — возмутился Эстебан. — Я должен встретить свою невесту…
— Встретите, — невозмутимо отвечали дружинники, — когда она пройдёт все необходимые процедуры.
— Что-что? Какие такие процедуры? — продолжал сердиться оружейник. — Она — дочь штатгальтера из Загорья!
— Даже её отец-штатгальтер должен проходить эти процедуры. Да хоть сам Верховный Мастер! Таков порядок! Тем более что корабль военный…
В общем, дружина была неумолима, и Эстебану пришлось смириться. Зато, пока он препирался, время прошло быстрее. Вскоре он увидел мачты подходящего к городу корабля.
Долорес по-прежнему стояла на палубе. Она так и не спустилась в свою каюту, не заботясь более о том, что под глазами у неё залягут тёмные тени.
Судно причалило. На борт поднялся сурового вида дружинник в одежде из дорогой ткани. Он подошёл прямо к девушке и вежливо, но твёрдо потребовал предъявить документы и багаж к досмотру.
Долорес немного растерялась. Она не привыкла к такому обращению, раньше везде её пропускали по её малейшей прихоти. Вдобавок она считала, что Эстебан примчится встречать её. Сколько она ни смотрела на причал, оружейника она там не увидела. Хоть она и не желала признаваться себе в этом, отсутствие Эстебана глубоко уязвило её.
«Наверное, он очень занят. Чем-нибудь важным», — думала Долорес, но внутренний голос услужливо говорил ей, что, возможно, не так уж она ему и нравится, чтобы ради её приезда отрываться от дел.
Вдобавок солдат по-прежнему требовал документы, которых у неё с собой не было и в помине. Долорес, сохраняя внешнее спокойствие, спустилась в каюту и вынесла оттуда свои вещи. Дружинник немедленно начал копаться в них. Долорес была возмущена и оскорблена до глубины души, глядя на то, как солдафон вываливает на доски палубы её одежду и бельё.
На палубу поднялся ещё один человек и проницательно взглянул на Долорес. Она почувствовала себя ещё более неуютно под взглядом внимательных тёмных глаз.
— Долорес Айвори, если не ошибаюсь? — спросил он у девушки.
— Да, это я, — удивлённо ответила та. — Чем могу служить?
Не ответив ничего, чернобородый мужчина повернулся к тому дружиннику, который занимался осмотром вещей Долорес:
Торментир молча кивнул. Судя по его виду, с каждой минутой ему становилось всё хуже. Эйлин бросилась к поклаже, безжалостно отбрасывая ненужные вещи.
Нелли в это время нахально помыкала Мелисом и Фергюсом, наслаждаясь ситуацией. А вот Риуга отошёл от Нелли подальше и присматривался к Эйлин. Наконец она нашла то, что искала. Развернув тряпицу, она извлекла на свет два продолговатых золотисто-зелёных кристалла. Несмотря на то, что эти кристаллы лежали на холоде, сами они были тёплыми. Эйлин поспешно приложила их к сломанной руке Торментира, которая на холоде покрылась гусиной кожей.
На злом, утомлённом лице мага отразилось невольное облегчение. Мучительная ноющая боль уходила, безобразный кровоподтёк рассасывался прямо на глазах. Риуга не мог оторвать глаз от этой картины. Вот чудеса! Неужели его предки видели такое каждый день, прислуживая волшебникам!
На этом хлопоты Эйлин не закончились. Ей пришлось на время отложить Семена и приняться за массаж локтевого сустава. Торментир морщился, но уже не так злобно, как вначале. Риуга видел, что под руками женщины локоть возникает заново, словно ваяется из податливой глины. Уж не так ли древняя богиня — мать всего сущего — создавала первого человека?
Глава 73. Начальник дворцовой гвардии
Флайлизы, конфискованные у Сяо Лю, получили по маленькому обсидиановому амулету на шею. После этого их покормили повара на кухне, а робкий писец прикрепил на шею каждому ящеру послание Мастера.
Распорядитель распахнул окно, и флайлизы тучей вырвались на волю. Нет, не на волю — исполнять волю Мастера. Сам он не видел их, только чувствовал, как удаляются от него созданные им амулеты с заключёнными в них страшными созданиями. Соглядатаи должны были контролировать поведение ящеров, обычно весёлых и дружелюбных, и не допустить, чтобы послания попали в чужие руки. Впрочем, эти флайлизы такого себе не позволили бы. Сяо Лю вывел породу самых лучших — в этом Мастер был уверен.
Его немного беспокоило то, что слишком много обсидиана он потратил на создание амулетов для ящеров. В самое ближайшее время придётся пополнить его запасы.
Завернувшись в серый плащ, Мастер неспешно шагал по мрачным, вырубленным в скале коридорам своего подгорного дворца. Что ж, придётся вновь покинуть резиденцию на какое-то время. Жаль, что такого советника, как Торментир, у него больше нет, не на кого оставить дела. Всё-таки Торментир был весьма толковым помощником. Мастер думал о своём бывшем советнике только в прошедшем времени. Вопрос его поимки являлся только делом времени. Второго шанса Торментиру давать Мастер не собирался — следовательно, как человек он уже только «был».
Мастер уже подумал о распорядителе, но, увидев его в галереях, плюнул на пол и молча пошёл дальше. Как распорядитель не умер от страха на службе Братству — было совершенно непонятно. Этакого труса земля ещё не носила!
Пришлось вызвать начальника дворцовой гвардии и часть полномочий возложить на него. Он бесстрастно выслушал своего командующего, склонил голову и спросил:
— А что касается того существа, которое содержится в дальнем крыле? Будут ли особые распоряжения?
— Ах, да! — Мастер чуть не забыл о Миссингере. — Нет, ничего особенного. Впрочем, кормите его мясом в моё отсутствие. Кстати, я вижу, у тебя нет ни одного амулета?
— Нет, ни одного, — тихо отозвался начальник гвардии.
— Почему? Ты достойный дружинник…
— Я ничем не отличился, — ещё тише ответил солдат.
Мастер понимающе усмехнулся. Ничем. Раз он, Верховный Мастер, не помнит даже имени этого парня, — и вправду не отличился.
— У тебя появился шанс, — сказал ему Мастер. — Назови своё имя.
— Хамаль Альрами.
Мастер отцепил от камзола очередной амулет в виде браслета и вручил его дружиннику со словами:
— В знак признательности за верную службу награждаю тебя, Хамаль Альрами, этим браслетом. Служи честно, будь верным адептом нашего Братства.
Хамаль опустился на одно колено, ответив ритуальной фразой:
— Слушаюсь и повинуюсь.
Браслет чёрной змеёй обвил его запястье.
Глава 74. Письмо собаке
Завтрак пошёл всем (как Посвящённым, так и Риуге) на пользу. Остатки они бросили собаке, всё ещё привязанной к тяжёлому бревну. Пёс охотно начал пожирать объедки, чем вызвал громкий смех Нелли.
Торментиру стало намного лучше, рука приняла прежний вид, волшебная палочка слушалась мага, как и прежде. Эйлин тихо радовалась этому на пару с Фергюсом. Риуга с почтением взирал на боевых магов.
Неприветливый Лес уже не казался таким странным и страшным. Однако на посветлевшем горизонте показалась чёрная точка, которая через несколько минут превратилась в флайлиза.
— Посмотрите! — воскликнул Мелис. — Наверное, нам письмо!
— О, да это же мой Рэпсик! — поддержала его Нелли. — Или, Фергюс, твой Фарш!
— Если это Фарш, то известие пришло от тёти Зэм, из Поселений Странников, и нам пришло время беспокоиться, — нахмурился Фергюс. — Но, вообще-то, это не Фарш. И не Рэп. Их я узнал бы сразу.
Долго гадать не пришлось, — флайлиз, громко хлопая гладкими кожистыми крыльями, приземлился рядом с собакой. Пёс оторвался от еды и покосился на ящера, видимо, боясь, что придётся делиться своей скудной пищей. Флайлиз не делал попыток угоститься собачьей едой, однако не отходил от пса.
— Что это с ним такое? — удивилась Нелли. — Ну-ка, дай сюда, что ты там принёс.
Она протянула руку к ошейнику ящера, но тот шарахнулся от девушки.
— Он не отдаёт письмо посторонним, — пояснил Фергюс. — Ты же знаешь это, Нелли.
Нелли хмыкнула с видимым неодобрением и отошла в сторону. Каждый, кроме Риуги, сделал попытку взять письмо, но флайлиз был непреклонен и никому не отдал послание.
— Очень странно, — проговорил Мелис, — как будто он принёс письмо собаке…
— Верно! — хлопнул себя по лбу Фергюс. — Ты прав, Мелис. Только не собаке, а Нейлу. И письмо это уж, конечно, не от Странников…
— Подождите, но ведь Братство не использует флайлизов, — вмешался Торментир.
— Ты хочешь сказать — не использовало раньше, — поправила его Эйлин. — Ситуация могла измениться.
— Значит, он отдаст письмо только Нейлу. Там явно какое-то новое задание для него, — со вздохом прокомментировал Мелис.
— Он отдаст письмо собаке? — вытаращила глаза Нелл. — И как это будет выглядеть?
— Не знаю, — отозвался юноша. — Может, Нейл и в облике собаки умеет читать…
— Есть он, по-моему, умеет в любом облике, — съязвила Нелли.
Пёс-Нейл внимательно прислушивался к разговору людей. Он даже подобрался к флайлизу, насколько позволяла привязь, и попытался схватить зубами ящера за шею. Флайлиз непроизвольно дёрнулся, избежав собачьего укуса. Однако его ошейник словно потащил, повлёк его назад, к собаке.
— Похоже, письмо и правда Нейлу, — заметила Эйлин. — Но флайлизу сейчас придётся несладко.
— Мамочка, сделай что-нибудь, очень жалко флайлизика, — запричитала Нелли.
Торментир немедленно применил заклятие замораживания, и пёс застыл, словно изваяние.
— Как здорово! — одобрила Нелли.
— Да, только так и неясно, как же нам забрать письмо.
— А можно мне попробовать? — встрял в разговор Риуга, до того молча смотревший на происходящее.
— С одним условием, — отозвалась Эйлин. — Письмо — наше.
Делать нечего, Риуга согласился. Затем он порылся в карманах, нашёл там амулет на цепочке и нерешительно приблизился к флайлизу. Тот нервно забил крыльями, но, повинуясь созданию внутри амулета у себя на шее, ящер остался на месте.
Все увидели отвратительную сценку, как оба амулета — Риуги и ящера — протянули друг другу тонкие обсидиановые щупальца. Эти щупальца соприкоснулись, слились в единое подобие перемычки. Флайлиз замер. Обсидиан из его ошейника с омерзительным хлюпаньем стал перетекать в брелок Риуги. Амулет флайлиза уменьшался прямо на глазах, пока не исчез вовсе. На ошейнике зияла дырка, а сам ящер успокоился и притих.
Риуга поморщился — его брелок на цепочке, пожалованный самим Мастером, увеличился раза в полтора. «Собачий ординарец» теперь спокойно снял письмо с шеи флайлиза. Эйлин немедленно протянула руку к нему и нетерпеливо пошевелила пальцами. Риуга, чуть помедлив, со вздохом разжал пальцы. Белый конверт вспорхнул с его ладони и перелетел к Эйлин.
Глава 75. Опора и поддержка
В окно покоев градоправителя Депьярго тоже влетел флайлиз. Старый Лис Ирн наслаждался утренней прохладой, стоя возле окна, так что флайлиз почти врезался в него.
— О боги! — только и смог вымолвить Старый Лис. — Сын! Фокси! Скорее! Кажется, у нас во дворце орудуют Посвящённые!
Лорд Ирн крепко схватил флайлиза и держал его до момента, пока не появился Фокси.
— В чём дело? — несмотря на ранний час, Фокси был полностью одет, будто и не ложился вовсе.
— Смотри, — выдавил из себя Старый Лис, показывая сыну ящера. — И это прямо у нас во дворце! Измена!
— Да что ты, отец, какая измена? — усмехнулся Фокси. — Посмотри лучше на шею этого уродца.
Беглый взгляд — и лорд Ирн-старший вздохнул с облегчением. Амулет из обсидиана, несомненно, говорил о том, что флайлиз несёт послание от Верховного Мастера.
— Но почему наше великое Братство стало использовать этих созданий? — с недоумением спросил сына градоправитель.
— А почему бы и нет, отец? В конце концов, мы можем взять лучшие средства сообщения даже у таких преступников, как Посвящённые, и использовать на благо Братства и всей Сариссы…
Старый Лис уже снимал конверт с ошейника.
— Ох, как не хочется терять такое прекрасное утро, — шёпотом сказал он, так, чтобы его мог услышать только Фокси, но ни в коем случае не стража у дверей. — Лучше бы я поехал проверить, как идёт сбор провианта для армии Братства…
— Так займись провиантом, отец, — предложил Фокси. — А этим флайлизом займусь я. Так мы сделаем всю работу для великого Братства, и все будут довольны.
— Верно, — обрадовался градоправитель. — Сынок, ты — моя поддержка и опора. Фокси, ты — лучший сын, которого можно пожелать!
Фокси криво улыбнулся и принял в руки слабо трепыхавшегося ящера. Старый Ирн крикнул, чтобы ему подавали лошадей, а для Фокси накрыли к завтраку, и вышел из своих покоев.
Дождавшись, пока по двору прогрохотала отцовская карета, Фокси вскрыл письмо.
— Так-так… Юноша и девушка… В розыск… Мелис и Нелли… Их сопровождает… Солус Торментир… Владеет магией… Особо опасен…
Молодой человек потёр подбородок. Он действительно не ложился всю ночь, а сидел в домике у Ирис, ожидая весточки от Эстебана. Этой весточки они так и не получили, поэтому с рассветом ему пришлось вернуться во дворец — так, на всякий случай. И хорошо, что пришлось. Это послание от Штейнмейстера (а от кого же ещё?)… Не нужно, чтобы оно будоражило мысли отца. Впрочем, очень интересно, неужто Верховный Мастер не сообщал о розыске через хрустальный шар?
Фокси бросился в соседний покой, где градоправитель держал магический кристалл. И в самом деле, шар мерцал и поблёскивал в утреннем свете. Едва Фокси прикоснулся к нему, шар ожил, и в нём появилось лицо Мастера. Теми же словами, что и в письме, Мастер заявлял о розыске обоих Менгиров и своего бывшего советника.
Фокси осторожно протёр шар и положил его на место. Шар снова потускнел.
«Всё, сообщение получено, значит, скорее всего, никто больше о нём не узнает», — справедливо рассудил Фокси. Хотя утаивать эту весть от отца и его чиновников было бесполезно — всё равно узнают от кого-то другого.
С другой стороны, Посвящённые должны знать о том, что обоих Менгиров ищут живыми или мёртвыми, что Штейнмейстер теперь использует флайлизов (Фокси запомнил ошейник, на котором красовался амулет).
Глава 76. Таковы меры безопасности
С самого утра Эстебан ронял всё, к чему ни прикасался. За хронометр Фергюса он даже побоялся браться — тоже ведь можно уронить. То и дело он выглядывал в окно неизвестно зачем. В доме его царил непривычный порядок и чистота, в погребе, среди сухого льда, лежало съестное, какого он отродясь не покупал.
И всё же он нервничал перед приездом Долорес. Наконец, с грохотом уронив молоток, Эстебан решил, что пора бы двигаться в порт. Тем более что дорога до порта была не близкой. Пригладив волосы и мельком посмотревшись в дешёвое медное зеркало, он подумал, что больше со своей внешностью ничего сделать не может, и притворил за собой дверь.
Пока Эстебан добирался до нужного места, у него трижды спрашивали документы и пропуска. Правда, они были в порядке, и дружинники не имели к нему никаких вопросов, даже поглядывали с уважением. «Наверное, это Старший Оружейник Гильдии успел им рассказать, кто я», — решил Эстебан.
И был неправ. О том, что Эстебана вызывал для работы в резиденции сам Верховный Мастер, многие слышали и раньше. А теперь такие слухи расползались в засекреченном городе со скоростью болтовни местных кумушек. А скорость эта была ох как велика.
Одним словом, Эстебан добрался в порт вовремя. Прибытия судна ждали с минуты на минуту. Правда, на пирс молодого человека не пустили.
— Таковы меры безопасности, — объяснили военные.
— Но, позвольте, — возмутился Эстебан. — Я должен встретить свою невесту…
— Встретите, — невозмутимо отвечали дружинники, — когда она пройдёт все необходимые процедуры.
— Что-что? Какие такие процедуры? — продолжал сердиться оружейник. — Она — дочь штатгальтера из Загорья!
— Даже её отец-штатгальтер должен проходить эти процедуры. Да хоть сам Верховный Мастер! Таков порядок! Тем более что корабль военный…
В общем, дружина была неумолима, и Эстебану пришлось смириться. Зато, пока он препирался, время прошло быстрее. Вскоре он увидел мачты подходящего к городу корабля.
Долорес по-прежнему стояла на палубе. Она так и не спустилась в свою каюту, не заботясь более о том, что под глазами у неё залягут тёмные тени.
Судно причалило. На борт поднялся сурового вида дружинник в одежде из дорогой ткани. Он подошёл прямо к девушке и вежливо, но твёрдо потребовал предъявить документы и багаж к досмотру.
Долорес немного растерялась. Она не привыкла к такому обращению, раньше везде её пропускали по её малейшей прихоти. Вдобавок она считала, что Эстебан примчится встречать её. Сколько она ни смотрела на причал, оружейника она там не увидела. Хоть она и не желала признаваться себе в этом, отсутствие Эстебана глубоко уязвило её.
«Наверное, он очень занят. Чем-нибудь важным», — думала Долорес, но внутренний голос услужливо говорил ей, что, возможно, не так уж она ему и нравится, чтобы ради её приезда отрываться от дел.
Вдобавок солдат по-прежнему требовал документы, которых у неё с собой не было и в помине. Долорес, сохраняя внешнее спокойствие, спустилась в каюту и вынесла оттуда свои вещи. Дружинник немедленно начал копаться в них. Долорес была возмущена и оскорблена до глубины души, глядя на то, как солдафон вываливает на доски палубы её одежду и бельё.
На палубу поднялся ещё один человек и проницательно взглянул на Долорес. Она почувствовала себя ещё более неуютно под взглядом внимательных тёмных глаз.
— Долорес Айвори, если не ошибаюсь? — спросил он у девушки.
— Да, это я, — удивлённо ответила та. — Чем могу служить?
Не ответив ничего, чернобородый мужчина повернулся к тому дружиннику, который занимался осмотром вещей Долорес:
