Не намереваясь плестись в хвосте у друзей, я намеренно пустила лошадку галопом, очень скоро обгоняя троицу и оставляя их позади.
По сравнению с другими, город Славен казался совсем скромным. Даже замок его не походил на остальные – низкий, не привлекающий внимания, зато заключенный в квадрат каменными стенами с башенками. Правил городом Огнир – мужчина средних лет, спокойный и уравновешенный. Ни разу ни в городе, ни за его пределами, я не услышала о нем ни единого плохого слова. А ведь, как известно, люди любят разок-другой перемыть косточки своим господам. Огнир был женат трижды и от каждого брака имел по наследнику. По слухам, третья жена снова была на сносях, но ее давно не видали на улицах, посему горожане уже начали поговаривать, что Огнир вскоре начнет искать новую пассию. Пожалуй, это был единственный слух о правителе Славена.
Я была здесь лишь дважды. В первый раз забрела по случайности, теша свое любопытство, а заодно и убивая время, когда Фьеллис попросил обождать его у границы Хворек, а неуемное шило в известном месте не позволило находиться так долго в одной точке. Второй же, заявилась намеренно, узнав о знаменитом менестреле, посетившем город. Все столь лестно отзывались о его творчестве, что и я решила проникнуться местным фольклором. Играл менестрель на флейте и лютне, музыка лилась медом, обволакивая каждую клеточку сознания и погружая в блаженную нирвану, но вот стоило ему открыть рот, как магия пропадала, а уши сворачивались в трубочку. Вины его в том не было. Странствующий менестрель по происхождению был наполовину троллем, а их природа обделила голосовыми данными.
Ох, долго же тогда мы с ним пили в кабаке после очередного выступления, когда Ргоорн (так звали парня) жаловался на столь непостоянную любовь публики. Не смея его расстраивать, я лишь сочувственно кивала, сетуя на озлобленность людей.
Сейчас же я чувствовала себя здесь почти завсегдатаем.
Через весь город вела лишь одна мощеная дорога – от главных ворот до ворот замка. От нее отходило несколько более узких ответвлений, уходящих то вверх по склону, то вниз в опасную на вид подворотню. Но на деле же преступность в Славене не процветала. Даже карманники здесь не водились. Просто красть было не у кого. Люди жили скромно. Рыночная площадь имелась, но была настолько маленькой, что каждая ярмарка напоминала муравьиную ферму, где все насекомые встретились вдруг в одном месте.
Все хозяйство велось на полях за стенами города. Амбары и конюшни тоже находились за его пределами, иначе они бы просто вытеснили людей.
На территории Славена находился лишь один постоялый двор. Всегда чистый, не лишенный подпитых завсегдатаев, но такой уютный, что находиться здесь было одно удовольствие.
Сменив лицо, я заказала несколько куриных ножек, тарелку похлебки и два ломтя хлеба. Из-за близости удобств, я гнала лошадь последние несколько часов, не решившись остановиться в трактире недалеко от Хворек. Слишком велика вероятность была встретить знакомые лица. Поэтому в Славен я ступила едва ночь попрощалась со своими правами.
Комнатку мне предоставили маленькую, но столь уютную, что уходить уже не хотелось. Да и возможно не потребуется в ближайшие дни. Главное правильно рассчитать момент, когда Астин останется один, а там уж будь что будет.
Но сейчас кровать манила и звала. Стоило ли сопротивляться? Верно. Вот и я не стала.
Снова время работало против меня. Исписав несколько листов пергамента, я никак не могла рассчитать, сколько же дней должна находиться в Славене, перед тем как отправляться в дом эльфа. По одним расчетам это была неделя, по другим к ней то добавлялось, то уходило один или два дня. Но, решив для себя, что лучше позже, чем раньше, я все же сошлась на семи днях.
Первые пару дней я почти не покидала комнаты, наслаждаясь столь долгожданным и заслуженным отдыхом. Несколько коротких вылазок были устроены лишь для того, чтобы избежать появления пролежней и нагулять хоть какой-то аппетит. Но на третий день подобного времяпрепровождения тело просто требовало активных движений. Когда-то я могла проваляться на диване несколько дней, забыв обо всех мирских заботах, попивая кофе с шоколадкой и просматривая сериалы или передачи, которые вскоре превращались в белый шум. Неужели этот мир так подействовал на прежде ленивую особу, испортив ее?
Наскоро одевшись, натянув сапоги и привычно мороком сменив лицо, я вышла на улицу. Если бы не плывущие по небу белесые облака, солнце могло ослеплять. Но по земле пробегали сплошь пушистые тени, не оставляя места для ярких бликов.
Прогулявшись до конюшен и проведав лошадку, я несколько раз обошла стороной город, собрав некоторые интересные травы для будущих настоев. Если сама ничего не сделаю, отдам Астинезту. Он всегда радуется, когда не приходится идти далеко для пополнения запасов.
День клонился к закату и впервые за долгое время желудок протяжно уркнул. Я улыбнулась, пересчитывая монетки в кармане. Вполне хватит, чтобы зайти в небольшой кабачок, спрятанный в глубине города, но оттого не менее популярный у местных жителей и приезжих.
Хозяина кабака я знала прекрасно. Не сейчас, в будущем. Именно поэтому не стала заказывать фирменное блюдо, активно предлагаемое клиентам, да и от навязчиво рекламируемого пива по рецепту кровного брата пасынка бывшей жены тоже отказалась. Все это не являлось съедобным или же достойным для употребление внутрь.
Ограничившись хмельным медом, поставляемым из Каори (вот он-то был божественен!) и копченой рыбкой, что на самом деле являлось произведением кулинарного искусства жены хозяина, я присела в самую глубь, наблюдая за всеми и стараясь не выделяться.
Зал был полон народу. Не все засиживались допоздна. Чаще люди приходили, опрокидывали по кружке пива, и тут же покидали заведение. Завсегдатаи же сидели до последнего, пока хозяин лично не выгонял их взашей. Кабак хоть и работал без перерыва на сон и отдых, но чем больше пили постоянные клиенты, не желающие покидать насиженных мест, тем больше становилась вероятность, что они уснут поперек стола, а проснувшись, не вспомнят, сколько и за что должны заплатить. Не раз так было, а хозяин дико требователен в выбивании долгов.
Не пожелав смотреть на очередное избиение младенцев (а именно так смотрелись со стороны попытки забрать у невменяемых клиентов плату и вытурить их на улицу), я покинула заведение, направляясь к постоялому двору.
Следующий день прошел в блаженной полудреме, когда за окном стучали крупные капли, и вылезать из-под нагретого одеяла не хотелось.
Яркое солнце ознаменовало приход нового дня, а заодно и разбудило не соизволившую задернуть штору с вечера. Спрятаться под одеялом с головой не позволяла страшная духота нагретой комнаты.
– Утро доброе! – заслышав шаги по лестнице, мужчина выглянул из кухни и, удостоверившись, что гостья не желает откушать в столь несусветную рань, скрылся обратно.
Петухи, если и обитали в здешних краях, то жили за пределами города, за что он полюбился мне еще больше.
Кривая дорожка вывела к городским воротам как раз тогда, когда границу Славена пересекала до боли знакомая фигура. Лютня то и дело норовила упасть, когда очередной порыв ветра беспокоил зажатые под мышкой свитки, а полутролль пытался не дать им коснуться земли.
На вид Ргоорну нельзя было дать больше двадцати, хотя на деле он был куда как старше. Примесь тролльей крови давала определенные преимущества над простыми смертными. Довольно скоро после нашего знакомства, я начала завидовать пареньку черной завистью, о чем не стеснялась напоминать при каждой встрече.
Пробежавший мимо шкет едва не снес беднягу, погнавшись за ускакавшим в подворотню мячом.
Ргоорн долго и витиевато ругался (ах, как слажен слог творческого человека, даже когда он покрывает грязью очередное божье творение!), но все же смог собрать упавшие-таки свитки и ухватить поудобнее верный музыкальный инструмент.
– А это не вы ли тот самый странствующий менестрель? – восторженно воскликнула я, дождавшись, когда парень заметит мою персону на горизонте и это не станет для него очередной неожиданностью.
Невзирая на все усилия, Ргоорн встрепенулся, удобнее перехватив поехавший ремень лютни.
– Коль я, а коль не я. Что дева красная желает к исполненью? Авось лирическое представленье? – манера разговора Ргоорна была кривым стихосложением и приобретала более осмысленный для обычного человека вид лишь после нескольких кружек особо горячительного.
– Балладу о принцессе и тролле! – вспомнила я полюбившуюся мелодию, но полутролль в задумчивости поджал губы.
– Балладу знать я не имею чести. Прошу простить абсурд сей. Может вместе, споем, коль вы мотив напомните?
Как же так? Мог ли он сочинить ее позже? Что ж, жаль. Остальное творчество будущего друга никоим образом не желало западать в душу.
– Запамятовала видно, сожалею. Но если вспомню, сразу к вам прибуду. Вы здесь надолго?
– Едва светило пропадет из виду, покину город сей, увы.
– Ну что ж, прощайте и до встречи! – махнув рукой, я отправилась на конюшни проведать лошадку, невольно напевая под нос.
Баллада о принцессе и тролле рассказывала слушателям потрясающе красивую историю о прекрасной девушке, попавшей в лапы к страшному троллю. Но сколь бы ни был ужасен тролль, он не смог сожрать принцессу, так она была прекрасна. Шли дни и недели, летели года, а тролль продолжал держать пленницу при себе. Тролль полюбил прекрасную принцессу, а она, не желая быть съеденной, всеми силами показывала, что любит своего пленителя. Хитра была принцесса, усыпила бдительность она тролля. Но сыздавна девушка вознамерилась бежать, вернуться к людям. Что и сделала, едва тролль отправился на очередную охоту. Но леса и болота коварнее, чем думала принцесса, и затянуло ее на самое дно, где почила она. Долго искал тролль возлюбленную свою, но не сыскал. И горюет он до сих пор. И слезы его обращаются в дожди, что проливаются на головы людям, так горьки они.
Уж не знаю, почему мне так полюбилась эта его баллада, но в исполнении Ргоорна, даже несмотря на его голос, всегда пробивала на слезу. Нужно будет обязательно попросить спеть ее, когда вернусь. Если вернусь.
Оставив конюху очередную плату, проверив, что кобыла жива и здорова и давно не была столь довольна жизнью, я вернулась в комнату.
Шестой день прошел как в тумане. И виной тому оказался, по всей видимости, несвежий ужин, не пожелавший приживаться в организме. Так плохо мне не было уже давно.
Утро седьмого дня хозяин гостиницы встречал краснея и бледнея попеременно, когда я спустилась к нему без сил, с иссиня бледным лицом и красными глазами. Особый шарм добавлял кривой морок. Но уж состояние не позволяло исхитриться на что-то более лицеприятное. После недолгого диалога, проживание и пропитание в следующие пару дней были за счет заведения. И как бы ни хотелось выдвинуться уже сегодня, сделать этого не получилось бы и под страхом лютой смерти.
На девятый день я вывела кобылу из конюшни, распрощавшись с расстроенным конюхом и пообещав всенепременно посетить их еще не раз. Чаевые я давала хорошие. Кошель же не мой, так чего жадничать!
Обойдя Хворьки стороной, я направила лошадку по знакомой дороге.
Место в стойле пустовало. А значит, время подгадано правильно.
Оставив лошадь пастись, я хозяйской походкой направилась в дом, но, проверив все комнаты, поняла, что мага нигде нет. И куда запропастился? Не отправился же с голоду в лес свежей крольчатинки насобирать!
Еще раз обойдя территорию и не обнаружив признаков пребывания здесь хоть кого-то, я насторожилась. Разве Астин не всегда ждал нас на месте?
Лес встретил меня сыростью и холодным ветром, раскачивающим ветки и заставляющим деревья издавать протяжные скрипы. Но поблизости мага видно не было.
– Астинезт! – голос разнесся эхом, но ответа не последовало. Ничего лучше, чем вернуться к дому, чтобы преданно дожидаться возвращения мага, если таковое намечалось на ближайшее время, я не придумала.
И надо же было заплутать в лесу, где раньше мы так часто прогуливались!
– Кажется, этот дубок я видела уже трижды, – выдохнула я, облокачиваясь на колени. – Или у тебя братья-близнецы по всему лесу, а?
Если бы не слякоть под ногами, поскальзывания через каждые пару шагов, да ветки, бьющие по лицу, может жизнь и не казалась бы такой ужасной. Но природа явно сегодня пребывала не в духе, добавляя еще и сменившееся направление ветра, который стал просто ледяным.
Проходя мимо ущелья, где вдалеке виднелись стройные ряды молодых деревьев, я содрогнулась. Астин не стал бы спускаться вниз. Вот и я не стану.
Отогнув очередную ветку, я остановилась. Глаза расширились, а из горла вот-вот готов был вырваться победный клич.
Да вот же он!
Полы пятнистого халата расстелились по сырой земле. Согнувшись над небольшой грибницей, маг игнорировал яркие шляпки, собирая растущие подле травы. В руках мужчина сжимал целый пучок разнообразных находок, в будущем должных превратиться в лекарства, или помочь в зельевских экспериментах, которые он так любил.
– Астин!.. – я осеклась на полуслове.
Маг отвлекся от собирания трав, поднимая глаза.
– Астинезт! – его голос эхом разнесся по лесу, путаясь в кронах деревьев. Встревоженный и напуганный.
Сделав шаг, я почувствовала, как нога заскользила, теряя под собой опору. Ветка, почуяв слабину, вырвалась из рук, вернувшись на положенное место.
– Осторожно!
Лис?
Последним, что я видела, был эльф. Я словно могла разглядеть его движения, когда он сорвался с места. Но что он делал здесь? Почему голос его был таким тревожным? И зачем он искал мага?
Земля поменялась с небом местами. Потом еще раз, и еще. Спуск оказался действительно крутым. А стена из деревьев неприступной.
– Не уверен, молодой человек, что это может быть она. Вы же сами видели, что девочка сейчас в Каори. К слову, не поспешить ли вам? Думаю, вас давно заждались.
– Я вернусь через три-четыре дня. Никуда не отпускайте ее.
– Но как же? А если же она пожелает уйти?
– Я все сказал!
Хлопнула дверь и воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжкими вздохами.
Мужчины разговаривали давно. Поначалу слов было не разобрать, лишь невнятное мычание, но, ближе к завершению, стали понятны отдельные фразы, а после и вовсе услышано окончание странного разговора.
В голове было пусто. Судя по ноющему желудку – там тоже.
Все, что всплывало в сознании – странный полет. Но сейчас в теле ощущалась такая тяжесть, словно кроме головы все покрывала груда камней. Может, так оно и было?
С трудом я приоткрыла глаз. Потом второй.
Полутемное помещение, куда свет не проникал вовсе, а единственным освещением являлась догорающая свеча на столе.
Попытка приподняться не увенчалась успехом. Но вот вырвавшийся из груди шипящий звук сразу привлек внимание.
– Не двигайтесь, милая, вы получили серьезные травмы.
К кровати семенящим шагом подошел пожилой мужчина. Седая голова, длинная седая борода и странный халат. В горох?
– Вследствие чего я получила травмы? – оставив попытки, отдающиеся болью в каждой клеточке тела, я осталась лежать.
– А вы не помните? Вы упали в овраг, а после, пролетев, по мне так, полверсты, едва не переломили хребет о деревья. Но мой друг едва поспел, чтобы не дать вам умереть.
По сравнению с другими, город Славен казался совсем скромным. Даже замок его не походил на остальные – низкий, не привлекающий внимания, зато заключенный в квадрат каменными стенами с башенками. Правил городом Огнир – мужчина средних лет, спокойный и уравновешенный. Ни разу ни в городе, ни за его пределами, я не услышала о нем ни единого плохого слова. А ведь, как известно, люди любят разок-другой перемыть косточки своим господам. Огнир был женат трижды и от каждого брака имел по наследнику. По слухам, третья жена снова была на сносях, но ее давно не видали на улицах, посему горожане уже начали поговаривать, что Огнир вскоре начнет искать новую пассию. Пожалуй, это был единственный слух о правителе Славена.
Я была здесь лишь дважды. В первый раз забрела по случайности, теша свое любопытство, а заодно и убивая время, когда Фьеллис попросил обождать его у границы Хворек, а неуемное шило в известном месте не позволило находиться так долго в одной точке. Второй же, заявилась намеренно, узнав о знаменитом менестреле, посетившем город. Все столь лестно отзывались о его творчестве, что и я решила проникнуться местным фольклором. Играл менестрель на флейте и лютне, музыка лилась медом, обволакивая каждую клеточку сознания и погружая в блаженную нирвану, но вот стоило ему открыть рот, как магия пропадала, а уши сворачивались в трубочку. Вины его в том не было. Странствующий менестрель по происхождению был наполовину троллем, а их природа обделила голосовыми данными.
Ох, долго же тогда мы с ним пили в кабаке после очередного выступления, когда Ргоорн (так звали парня) жаловался на столь непостоянную любовь публики. Не смея его расстраивать, я лишь сочувственно кивала, сетуя на озлобленность людей.
Сейчас же я чувствовала себя здесь почти завсегдатаем.
Через весь город вела лишь одна мощеная дорога – от главных ворот до ворот замка. От нее отходило несколько более узких ответвлений, уходящих то вверх по склону, то вниз в опасную на вид подворотню. Но на деле же преступность в Славене не процветала. Даже карманники здесь не водились. Просто красть было не у кого. Люди жили скромно. Рыночная площадь имелась, но была настолько маленькой, что каждая ярмарка напоминала муравьиную ферму, где все насекомые встретились вдруг в одном месте.
Все хозяйство велось на полях за стенами города. Амбары и конюшни тоже находились за его пределами, иначе они бы просто вытеснили людей.
На территории Славена находился лишь один постоялый двор. Всегда чистый, не лишенный подпитых завсегдатаев, но такой уютный, что находиться здесь было одно удовольствие.
Сменив лицо, я заказала несколько куриных ножек, тарелку похлебки и два ломтя хлеба. Из-за близости удобств, я гнала лошадь последние несколько часов, не решившись остановиться в трактире недалеко от Хворек. Слишком велика вероятность была встретить знакомые лица. Поэтому в Славен я ступила едва ночь попрощалась со своими правами.
Комнатку мне предоставили маленькую, но столь уютную, что уходить уже не хотелось. Да и возможно не потребуется в ближайшие дни. Главное правильно рассчитать момент, когда Астин останется один, а там уж будь что будет.
Но сейчас кровать манила и звала. Стоило ли сопротивляться? Верно. Вот и я не стала.
Снова время работало против меня. Исписав несколько листов пергамента, я никак не могла рассчитать, сколько же дней должна находиться в Славене, перед тем как отправляться в дом эльфа. По одним расчетам это была неделя, по другим к ней то добавлялось, то уходило один или два дня. Но, решив для себя, что лучше позже, чем раньше, я все же сошлась на семи днях.
Первые пару дней я почти не покидала комнаты, наслаждаясь столь долгожданным и заслуженным отдыхом. Несколько коротких вылазок были устроены лишь для того, чтобы избежать появления пролежней и нагулять хоть какой-то аппетит. Но на третий день подобного времяпрепровождения тело просто требовало активных движений. Когда-то я могла проваляться на диване несколько дней, забыв обо всех мирских заботах, попивая кофе с шоколадкой и просматривая сериалы или передачи, которые вскоре превращались в белый шум. Неужели этот мир так подействовал на прежде ленивую особу, испортив ее?
Наскоро одевшись, натянув сапоги и привычно мороком сменив лицо, я вышла на улицу. Если бы не плывущие по небу белесые облака, солнце могло ослеплять. Но по земле пробегали сплошь пушистые тени, не оставляя места для ярких бликов.
Прогулявшись до конюшен и проведав лошадку, я несколько раз обошла стороной город, собрав некоторые интересные травы для будущих настоев. Если сама ничего не сделаю, отдам Астинезту. Он всегда радуется, когда не приходится идти далеко для пополнения запасов.
День клонился к закату и впервые за долгое время желудок протяжно уркнул. Я улыбнулась, пересчитывая монетки в кармане. Вполне хватит, чтобы зайти в небольшой кабачок, спрятанный в глубине города, но оттого не менее популярный у местных жителей и приезжих.
Хозяина кабака я знала прекрасно. Не сейчас, в будущем. Именно поэтому не стала заказывать фирменное блюдо, активно предлагаемое клиентам, да и от навязчиво рекламируемого пива по рецепту кровного брата пасынка бывшей жены тоже отказалась. Все это не являлось съедобным или же достойным для употребление внутрь.
Ограничившись хмельным медом, поставляемым из Каори (вот он-то был божественен!) и копченой рыбкой, что на самом деле являлось произведением кулинарного искусства жены хозяина, я присела в самую глубь, наблюдая за всеми и стараясь не выделяться.
Зал был полон народу. Не все засиживались допоздна. Чаще люди приходили, опрокидывали по кружке пива, и тут же покидали заведение. Завсегдатаи же сидели до последнего, пока хозяин лично не выгонял их взашей. Кабак хоть и работал без перерыва на сон и отдых, но чем больше пили постоянные клиенты, не желающие покидать насиженных мест, тем больше становилась вероятность, что они уснут поперек стола, а проснувшись, не вспомнят, сколько и за что должны заплатить. Не раз так было, а хозяин дико требователен в выбивании долгов.
Не пожелав смотреть на очередное избиение младенцев (а именно так смотрелись со стороны попытки забрать у невменяемых клиентов плату и вытурить их на улицу), я покинула заведение, направляясь к постоялому двору.
Следующий день прошел в блаженной полудреме, когда за окном стучали крупные капли, и вылезать из-под нагретого одеяла не хотелось.
Яркое солнце ознаменовало приход нового дня, а заодно и разбудило не соизволившую задернуть штору с вечера. Спрятаться под одеялом с головой не позволяла страшная духота нагретой комнаты.
– Утро доброе! – заслышав шаги по лестнице, мужчина выглянул из кухни и, удостоверившись, что гостья не желает откушать в столь несусветную рань, скрылся обратно.
Петухи, если и обитали в здешних краях, то жили за пределами города, за что он полюбился мне еще больше.
Кривая дорожка вывела к городским воротам как раз тогда, когда границу Славена пересекала до боли знакомая фигура. Лютня то и дело норовила упасть, когда очередной порыв ветра беспокоил зажатые под мышкой свитки, а полутролль пытался не дать им коснуться земли.
На вид Ргоорну нельзя было дать больше двадцати, хотя на деле он был куда как старше. Примесь тролльей крови давала определенные преимущества над простыми смертными. Довольно скоро после нашего знакомства, я начала завидовать пареньку черной завистью, о чем не стеснялась напоминать при каждой встрече.
Пробежавший мимо шкет едва не снес беднягу, погнавшись за ускакавшим в подворотню мячом.
Ргоорн долго и витиевато ругался (ах, как слажен слог творческого человека, даже когда он покрывает грязью очередное божье творение!), но все же смог собрать упавшие-таки свитки и ухватить поудобнее верный музыкальный инструмент.
– А это не вы ли тот самый странствующий менестрель? – восторженно воскликнула я, дождавшись, когда парень заметит мою персону на горизонте и это не станет для него очередной неожиданностью.
Невзирая на все усилия, Ргоорн встрепенулся, удобнее перехватив поехавший ремень лютни.
– Коль я, а коль не я. Что дева красная желает к исполненью? Авось лирическое представленье? – манера разговора Ргоорна была кривым стихосложением и приобретала более осмысленный для обычного человека вид лишь после нескольких кружек особо горячительного.
– Балладу о принцессе и тролле! – вспомнила я полюбившуюся мелодию, но полутролль в задумчивости поджал губы.
– Балладу знать я не имею чести. Прошу простить абсурд сей. Может вместе, споем, коль вы мотив напомните?
Как же так? Мог ли он сочинить ее позже? Что ж, жаль. Остальное творчество будущего друга никоим образом не желало западать в душу.
– Запамятовала видно, сожалею. Но если вспомню, сразу к вам прибуду. Вы здесь надолго?
– Едва светило пропадет из виду, покину город сей, увы.
– Ну что ж, прощайте и до встречи! – махнув рукой, я отправилась на конюшни проведать лошадку, невольно напевая под нос.
Баллада о принцессе и тролле рассказывала слушателям потрясающе красивую историю о прекрасной девушке, попавшей в лапы к страшному троллю. Но сколь бы ни был ужасен тролль, он не смог сожрать принцессу, так она была прекрасна. Шли дни и недели, летели года, а тролль продолжал держать пленницу при себе. Тролль полюбил прекрасную принцессу, а она, не желая быть съеденной, всеми силами показывала, что любит своего пленителя. Хитра была принцесса, усыпила бдительность она тролля. Но сыздавна девушка вознамерилась бежать, вернуться к людям. Что и сделала, едва тролль отправился на очередную охоту. Но леса и болота коварнее, чем думала принцесса, и затянуло ее на самое дно, где почила она. Долго искал тролль возлюбленную свою, но не сыскал. И горюет он до сих пор. И слезы его обращаются в дожди, что проливаются на головы людям, так горьки они.
Уж не знаю, почему мне так полюбилась эта его баллада, но в исполнении Ргоорна, даже несмотря на его голос, всегда пробивала на слезу. Нужно будет обязательно попросить спеть ее, когда вернусь. Если вернусь.
Оставив конюху очередную плату, проверив, что кобыла жива и здорова и давно не была столь довольна жизнью, я вернулась в комнату.
Шестой день прошел как в тумане. И виной тому оказался, по всей видимости, несвежий ужин, не пожелавший приживаться в организме. Так плохо мне не было уже давно.
Утро седьмого дня хозяин гостиницы встречал краснея и бледнея попеременно, когда я спустилась к нему без сил, с иссиня бледным лицом и красными глазами. Особый шарм добавлял кривой морок. Но уж состояние не позволяло исхитриться на что-то более лицеприятное. После недолгого диалога, проживание и пропитание в следующие пару дней были за счет заведения. И как бы ни хотелось выдвинуться уже сегодня, сделать этого не получилось бы и под страхом лютой смерти.
На девятый день я вывела кобылу из конюшни, распрощавшись с расстроенным конюхом и пообещав всенепременно посетить их еще не раз. Чаевые я давала хорошие. Кошель же не мой, так чего жадничать!
Обойдя Хворьки стороной, я направила лошадку по знакомой дороге.
Место в стойле пустовало. А значит, время подгадано правильно.
Оставив лошадь пастись, я хозяйской походкой направилась в дом, но, проверив все комнаты, поняла, что мага нигде нет. И куда запропастился? Не отправился же с голоду в лес свежей крольчатинки насобирать!
Еще раз обойдя территорию и не обнаружив признаков пребывания здесь хоть кого-то, я насторожилась. Разве Астин не всегда ждал нас на месте?
Лес встретил меня сыростью и холодным ветром, раскачивающим ветки и заставляющим деревья издавать протяжные скрипы. Но поблизости мага видно не было.
– Астинезт! – голос разнесся эхом, но ответа не последовало. Ничего лучше, чем вернуться к дому, чтобы преданно дожидаться возвращения мага, если таковое намечалось на ближайшее время, я не придумала.
И надо же было заплутать в лесу, где раньше мы так часто прогуливались!
– Кажется, этот дубок я видела уже трижды, – выдохнула я, облокачиваясь на колени. – Или у тебя братья-близнецы по всему лесу, а?
Если бы не слякоть под ногами, поскальзывания через каждые пару шагов, да ветки, бьющие по лицу, может жизнь и не казалась бы такой ужасной. Но природа явно сегодня пребывала не в духе, добавляя еще и сменившееся направление ветра, который стал просто ледяным.
Проходя мимо ущелья, где вдалеке виднелись стройные ряды молодых деревьев, я содрогнулась. Астин не стал бы спускаться вниз. Вот и я не стану.
Отогнув очередную ветку, я остановилась. Глаза расширились, а из горла вот-вот готов был вырваться победный клич.
Да вот же он!
Полы пятнистого халата расстелились по сырой земле. Согнувшись над небольшой грибницей, маг игнорировал яркие шляпки, собирая растущие подле травы. В руках мужчина сжимал целый пучок разнообразных находок, в будущем должных превратиться в лекарства, или помочь в зельевских экспериментах, которые он так любил.
– Астин!.. – я осеклась на полуслове.
Маг отвлекся от собирания трав, поднимая глаза.
– Астинезт! – его голос эхом разнесся по лесу, путаясь в кронах деревьев. Встревоженный и напуганный.
Сделав шаг, я почувствовала, как нога заскользила, теряя под собой опору. Ветка, почуяв слабину, вырвалась из рук, вернувшись на положенное место.
– Осторожно!
Лис?
Последним, что я видела, был эльф. Я словно могла разглядеть его движения, когда он сорвался с места. Но что он делал здесь? Почему голос его был таким тревожным? И зачем он искал мага?
Земля поменялась с небом местами. Потом еще раз, и еще. Спуск оказался действительно крутым. А стена из деревьев неприступной.
– Не уверен, молодой человек, что это может быть она. Вы же сами видели, что девочка сейчас в Каори. К слову, не поспешить ли вам? Думаю, вас давно заждались.
– Я вернусь через три-четыре дня. Никуда не отпускайте ее.
– Но как же? А если же она пожелает уйти?
– Я все сказал!
Хлопнула дверь и воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжкими вздохами.
Мужчины разговаривали давно. Поначалу слов было не разобрать, лишь невнятное мычание, но, ближе к завершению, стали понятны отдельные фразы, а после и вовсе услышано окончание странного разговора.
В голове было пусто. Судя по ноющему желудку – там тоже.
Все, что всплывало в сознании – странный полет. Но сейчас в теле ощущалась такая тяжесть, словно кроме головы все покрывала груда камней. Может, так оно и было?
С трудом я приоткрыла глаз. Потом второй.
Полутемное помещение, куда свет не проникал вовсе, а единственным освещением являлась догорающая свеча на столе.
Попытка приподняться не увенчалась успехом. Но вот вырвавшийся из груди шипящий звук сразу привлек внимание.
– Не двигайтесь, милая, вы получили серьезные травмы.
К кровати семенящим шагом подошел пожилой мужчина. Седая голова, длинная седая борода и странный халат. В горох?
– Вследствие чего я получила травмы? – оставив попытки, отдающиеся болью в каждой клеточке тела, я осталась лежать.
– А вы не помните? Вы упали в овраг, а после, пролетев, по мне так, полверсты, едва не переломили хребет о деревья. Но мой друг едва поспел, чтобы не дать вам умереть.
