Фьеллис все еще молчаливо сидел за три стула в стороне, стараясь не встревать без особой надобности. Хэла мы сдали лекарям еще по приходу в селение, поэтому вампир на собрании не присутствовал. Да и кто бы позволил?
– Вы ждете от меня ответа? Точного и членораздельного? Ох, и огорчу же я вас, – горько улыбнулась я, не в силах подняться на ноги. – Я бы последовала за ними, но не могу встать. Поэтому поимею наглость попросить оставить меня одну.
Эльфы переглянулись, но не произнесли ни слова. Через несколько секунд помещение опустело.
Тяжкий вздох эхом отразился от стен.
– И за что вы так с нами? – устало крикнула я в потолок, надеясь, что и этого хватит вездесущим Богам, чтобы услышать очередное недовольство со стороны их творения.
Незаметно для себя я задремала, а проснувшись, обнаружила рядом сидящего Михаэля. Мужчина невидящим взглядом сверлил одно из окон зала, а руки его бесцельно перебирали монетку, не давая ей коснуться столешницы и на мгновенье.
– Ну как, определился? – широко зевнув, я потянулась, но тут же зашипела от боли. Усталость немного отступила, но все тело требовало вмешательства эльфийских лекарей и человеческого отдыха.
– Помнишь, когда-то ты рассказала, что нашла меня в лесу и принесла в ту церковь?
Я кивнула, замечая, что Михаэль все еще отрешенно глядит в сторону.
– После, ты спасала меня не раз и не два, – будто увидев кивок, продолжал мужчина. – Лишь тебе я обязан своей жизнью, Элея.
Я содрогнулась. По коже пробежали мурашки. Впервые за долгое время Михаэль обратился ко мне по имени.
– Моих родителей давно не стало. Болезнь унесла их жизни. Из-за того, что в любой момент мне могла грозить опасность, я не заводил семью и даже не привязывался к людям долгое время, покидая насиженное место, как только подворачивалась возможность. И только ты – та, кто не оставлял меня с самого рождения. Я пойду за тобой, фея, куда бы ты ни направилась, и… Ты что, плачешь?
Я утерла лицо тыльной стороной ладони, лишь размазав слезы по щекам еще больше.
– Боги, прости! – Михаэль схватился за голову, и выронил, наконец, монету из рук. – Я сказал что-то не то?
– Я воспитала прекрасного ребенка! – громко всхлипнув, я бросилась на шею Михаэлю, крепко сжав объятия.
– Ты же знаешь, что не воспитывала меня? – прохрипел мужчина, тщетно пытаясь расцепить обвившие его руки.
– Умолкни, неблагодарное дитя! А кто учил тебя главным заповедям?
– О да! Не укради! - кричала она. А после занималась тем же на моих глазах, – расхохотался Михаэль, делая долгожданный вдох, когда я отступила в сторону. – Спасибо за все, Элея.
– Не говори так, словно мы прощаемся, сын мой. Нам нужно отдохнуть. Эльфы не откладывают дела в долгий ящик, и помяни мое слово, завтра мы уже можем отправиться в путь.
– Мальчишка не горит желанием идти.
– За Лаодиса не переживай. Оаленн не оставит свой народ, а мальчик не покинет ее.
– Значит, ты согласна отправиться в неизвестность?
– Шагнув когда-то в неизвестность, я оказалась в этом мире. Для чего-то же это должно было случиться. Да и как оставить друзей?
Хотя меня больше волновало бы куда пойти, откажись я. Но Михаэлю не стоило слышать мыслительные изыскания в моей голове.
Мужчина сопроводил меня до домика лекарей, где уже давно ожидали моего появления. Эльфы-лекари в обычное время не брались за лечение людей, но для Избранных, как всегда, делали исключение.
Молоденькая на вид эльфийка усадила меня на высокий табурет и долго заставляла изгибаться под самыми несуразными углами, следя за выражением лица, и едва уловимым касанием быстрых рук определяя, как реагирует на боль тело. Обследование не заняло много времени и вскоре все когда-то кровоточащие места были обработаны и обернуты тонкой тканью, чем-то смахивающей на бинт, но не имеющей столько ворсинок, а в руки мне вручили нескромных размеров бутыль.
Откупорив крышку, я потянула носом. Пахнуло травами с горьковатым привкусом.
– Пейте дважды в день, чтобы боль не ощущалась столь сильно, – завидев удивленный взгляд, пояснила эльфийка и тут же выпроводила меня за дверь, где дожидался Михаэль.
Расходясь по комнатам, мы уже знали, что ночь не будет долгой, как и долгожданный отдых. Я уснула, едва голова коснулась плоской подушки.
За окном забрезжил рассвет.
Нам честно дали поспать до полудня. А после бесцеремонно растолкали и препроводили в Зал Совещаний, где уже находились понурый Лаодис, Оаленн с каменным лицом, Фьеллис, преданно стоящий подле своего Повелителя, Таллил, выглядящий много лучше вчерашнего (сон и ему пошел на пользу), и трое членов Совета, восседающие на своих местах. На лицах последних читалось явное недовольство, которое если и было высказано Повелителю Таллилу, особого внимания не удостоилось.
Как я и предполагала, все Избранные дали свое согласие.
Нам предстоял день сборов, а на следующее же утро, с рассветом, мы должны были покинуть Сирос-Дир и отправиться в портовый городок, откуда тайно переправимся через море и окажемся в Адалии.
Несмотря на увещевания Совета, повелитель эльфов не только отправлялся с нами, но и не брал никакой охраны, кроме Фьеллиса, не пожелавшего покинуть нас ни на день. Не знаю уж за кого он переживал больше, но никогда не решалась спросить... Если мы с Таллилом разойдемся в разные стороны, а Фьеллис останется в центре, кого он ринется спасать, если обоим сразу будет грозить опасность? Даже подумать боюсь, что когда-нибудь ему придется оказаться перед подобным выбором!
Вопреки всему, нас отправлялось всего шестеро. Причина проста – три великолепных эльфа и без того привлекают излишнее внимание, а уж возьми еще хоть одного, и вовсе все взгляды будут прикованы лишь к ним. И тут уж ни о какой скрытности речи не пойдет.
– Король Лансел уже передал информацию правителю Солмении о том, что не требует от него помощи, но просит быть готовым ко всему, если все же война придет на земли Востара. Все же агрессия порой бывает непредсказуема. Никто не знает, куда дальше двинется войско, если не насытится кровью одной страны. Подобные письма были отосланы в Эдэн, Катарис и Древнир – лес эльфов Солмении. Правитель Востара будет готовиться к худшему, но наша задача сделать так, чтобы этого не произошло, – закончил Таллил.
Да уж, то еще напутствие на сон грядущий.
На следующее утро мы тронулись в путь. Таллил снова облачился в удобную дорожную одежду и заплел волосы в тугую косу за спиной. Просторный плащ скрывал кожаную плеть, закрепленную на поясе, а капюшон спрятал от любых любопытных глаз заостренные уши.
Все остальные выглядели вполне обычно и буднично. Разве что Лаодис поменял обличие, чтобы не слишком сильно выделяться, а я распустила заклинание, вернув родной цвет волос. Они становились красными, едва голова покидала пространство подушки – привычка, избавиться от которой оказалось крайне сложно.
Путешествие в компании с повелителем эльфов оказалось сродни походу на будничный пикник с закадычными друзьями. Таллил, избавившись от гнета Совета и всего эльфийского населения (за исключением Оаленн, конечно, которая продолжала кидать на Старейшего недвусмысленные взгляды, что он умело игнорировал), впервые за долгое время дышал полной грудью и наслаждался жизнью. Столь далекие путешествия давно стали практически невозможны. Виною тому вражда между народами, долгие годы не позволявшая повелителю эльфийского народа покидать территорию более чем на день. Но, какой-никакой мир был восстановлен, а значит и Таллил получил право на личную жизнь.
На привалах эльфы старались не выделяться, поддерживать беседу, но все же время от времени начинали общаться в своем маленьком кругу на только им одним понятные темы. И тут уж приходилось искать более интересных собеседников. Но, как ни крути, эльфы не сводили глаз со своего Повелителя, Лаодис не уступал в преданности к Оаленн, и только мы с Михаэлем иногда начинали чувствовать себя покинутыми. Именно поэтому скоро встали в хвосте небольшой процессии, позволив эльфам беспрепятственно вести нас вперед.
– Ты когда-нибудь думала о Богах? – Михаэль придержал свою лошадь, заставляя ее отстать от остальных еще на несколько шагов.
Я легонько натянула поводья, к великому удовольствию Чернавки, которой официально позволили идти еще медленнее. Ее бы воля, вообще на месте стояли бы.
– Думала, – честно ответила я. – Каждый раз, когда меня пытались убить или сжечь. Иногда вспоминала о них, находясь в темнице. Довольно часто я о них размышляю, Михаэль, как ни посмотри. Но вот мысли все нелицеприятные. А к чему ты это?
– После того, как ты рассказала мне об этих Избранных, я задумался. Зачем это все? Зачем Богам было сотворять подобную глупость? Кому нужны какие-то люди, обремененные общей миссией?
– Знаешь, в моем мире о Богах знают только на словах. Никто их не видит, а многие не верят вовсе. Кстати, я одна из числа не верующих. Атеистка, одним словом. Но все, что я увидела здесь, что узнала и смогла почувствовать, – перевернув руки ладонями вверх, я долго смотрела на них не отрываясь, а после протянула одну мужчине, создав пляшущий огонек. – Я могу создавать огонь, и для этого мне не нужен его источник. Никто не может, а я могу. Мне приходят видения. Иногда я ненавижу их, но все же от них никуда не деться. И вот еще дикость – кулоны управляют нашими жизнями. Я знаю. Прочувствовала это на своей шкуре. И все это происки Богов, Михаэль. Люди просто не смогли бы сотворить подобное. Есть ли в этом смысл? Не ведаю, друг мой. Но об этом, думаю, нужно спросить у самих Создателей. Если когда-нибудь доведется с ними встретиться.
– Умеешь ты речи толкать, – усмехнулся Михаэль и пустил лошадь вперед, догоняя остальных.
– Вот только толку то, – я подняла глаза к небу, наблюдая за движением облаков. Интересно, что ждет нас впереди? И не встретятся ли по пути нам корабли из Адалии? Ведь кто знает, насколько далеко продвинулась их армия, и какое место в ней занимают драконы.
Белесые облака сплелись воедино, образуя тягучую массу, обволакивающую сознание.
Темнота поглотила все вокруг. Где-то капает вода, но разглядеть хоть что-то невозможно. Ноги нерешительно ступают вперед и каждый шаг отдается плеском под сапогами.
Впереди забрезжил свет – все ближе и ярче. А вскоре и вовсе превратился в слепящее пятно. Это выход.
За спиной остались каменные стены пещеры, но картина, представшая перед глазами, пугает куда больше.
Когда-то зеленый луг усеян телами. Оружие, отправившее их в последний путь, все еще виднеется из них. Тут и там слышатся затихающие стоны, откуда-то доносится прерывистый плач, но абсолютно везде стоит отвратительный запах. И это не лес, что горит за полем сражения. Запах обгорелой плоти – мерзкий, тошнотворный, несравнимый ни с чем другим.
По земле медленно проплывает тень. Слишком неправильной формы для простого облака. Если поднять голову, то можно увидеть дракона, если он не из Небесных. Небесных с их окрасом никогда не разглядишь, не зря их назвали именно так. Но тень пропадает, удаляясь.
Ноги едва ступают по земле, стараясь не наступить ни на что и ни на кого. По щекам текут слезы, а противный ком подступает к горлу все ближе. Того и гляди вырвет. Но тело все равно повинуется и идет вперед.
Через несколько минут становится понятно, что все было тщетно.
Он лежит неподвижно. Одна рука покоится на рукояти меча, вошедшего прямо в его сердце, вторая мертвенной хваткой сжимает деревянный лук. Он бы не взялся за него, не потеряй меч раньше, возможно оставив в чьем-то теле. Куртка изрезана, на одежде виднеются потеки крови, а лицо почти невозможно узнать. Такие яркие прежде небесно-голубые глаза подернулись белесой дымкой. Эльф давно мертв.
Рука непроизвольно тянется вперед, опуская веки.
Биение сердца и звон в ушах не позволяют расслышать приближающихся шагов.
За спиной появляется мужчина. Высокий, широкоплечий, в начищенных когда-то латах, сейчас испачканных чужой кровью, и шлемом на голове, из-за которого не видно лица.
Меч оказывается куда проворнее вскинутой руки, на ладони которой едва забрезжил и тут же погас огонек.
Я открыла глаза и вытерла текущие по щекам слезы. Даже не видя себя со стороны, я чувствовала, что глаза сильно опухли. В видении я плакала не переставая. До сих пор в воздухе словно чувствовался тошнотворный запах.
– Мы должны предотвратить эту войну любыми средствами! – звучно шмыгнув носом, я навела морок, дабы не пугать друзей оплывшим лицом, и ударила каблуками по конским бокам. – Не позволю этому эльфу умереть так просто!
Все же Фьеллис оказался исключением из правил. Как говаривал Таллил, не свойственно остроухому народу хворать. А уж морская болезнь им и вовсе не присуща. В доказательство эльф демонстрировал великолепное самочувствие и прекрасный аппетит, чего нельзя было сказать о его собрате, привычно оккупировавшем место у перил.
Заранее заговорив амулет от болезней, мне все же удалось нацепить его на остроухую голову. Но или на эльфов подобное колдовство не действовало, или же мои способности оставляли желать лучшего, но пользы заговоренная побрякушка не принесла и путешествие началось для Фьеллиса не лучшим образом. К слову, к концу пути он почти пришел в себя и даже пару раз перекусил, не сменив после цвет лица. А уж на берег и вовсе сходил почти здоровым. Видно правильно говорил капитан, мол, чем дольше в море, тем меньше проявляется недуг.
– Порт у них, конечно, красивый! Я издалека видела, – вздохнула я, вылезая из лодки и шумно приземляясь в воду. Если б не высокие сапоги, хлюпать пришлось бы долго.
Из-за опасности быть узнанными, да и не столь рьяной в последнее время любви к жителям Востара, капитан не стал заходить в порт. Отойдя на порядочное расстояние в сторону, он спустил на воду лодку и махнул нам рукой на прощание, пообещав увести корабль обратно и ожидать новостей. Еще долго мы могли видеть белесые паруса на горизонте.
Мы пришвартовались в маленькой бухте, отгороженной высокими деревьями с одной стороны и отвесными скалами с другой.
– Что ж, Рожденный Землей, тебе знакомы эти места и местонахождение храма. Веди нас, – проверив, хорошо ли Фьеллис и Таллил спрятали лодку, проговорила Оаленн.
Михаэль расправил плечи и отряхнул одежды. Он какое-то время жил в Адалии, имел здесь знакомства, по его же словам врагов нажить не успел, а значит, мог чувствовать себя свободным человеком. А вот эльфы, как один, натянули капюшоны, пряча заостренные уши. Эльфов на острове не жаловали еще пуще, чем когда-то в Востаре. Не потому что иной народ, просто не привыкли видеть. Здесь не водилось ни вампиров, ни эльфов, зато в обилии обитали гномы и тролли. Первые из-за близкого расположения с Огненным островом, где в рудниках таились несметные сокровища, на которые любому представителю их народа захочется наложить руки, да и сама Адалия с одной стороны полностью отгородилась от моря высокими горами. Тролли же просто издавна жили в здешних местах на равных с людьми.
Лаодис по обыкновению сменил личину, но скорее, чтобы не выделяться среди народа серебристой шевелюрой и бесцветными глазами, нежели боялся, что кто-то может узнать его. Мне же в кои-то веки представилась возможность в полной мере наслаждаться видами нового места, не страшась нарваться на очередных охотников на Избранных.
– Вы ждете от меня ответа? Точного и членораздельного? Ох, и огорчу же я вас, – горько улыбнулась я, не в силах подняться на ноги. – Я бы последовала за ними, но не могу встать. Поэтому поимею наглость попросить оставить меня одну.
Эльфы переглянулись, но не произнесли ни слова. Через несколько секунд помещение опустело.
Тяжкий вздох эхом отразился от стен.
– И за что вы так с нами? – устало крикнула я в потолок, надеясь, что и этого хватит вездесущим Богам, чтобы услышать очередное недовольство со стороны их творения.
ГЛАВА 11. «БОГИ»
Незаметно для себя я задремала, а проснувшись, обнаружила рядом сидящего Михаэля. Мужчина невидящим взглядом сверлил одно из окон зала, а руки его бесцельно перебирали монетку, не давая ей коснуться столешницы и на мгновенье.
– Ну как, определился? – широко зевнув, я потянулась, но тут же зашипела от боли. Усталость немного отступила, но все тело требовало вмешательства эльфийских лекарей и человеческого отдыха.
– Помнишь, когда-то ты рассказала, что нашла меня в лесу и принесла в ту церковь?
Я кивнула, замечая, что Михаэль все еще отрешенно глядит в сторону.
– После, ты спасала меня не раз и не два, – будто увидев кивок, продолжал мужчина. – Лишь тебе я обязан своей жизнью, Элея.
Я содрогнулась. По коже пробежали мурашки. Впервые за долгое время Михаэль обратился ко мне по имени.
– Моих родителей давно не стало. Болезнь унесла их жизни. Из-за того, что в любой момент мне могла грозить опасность, я не заводил семью и даже не привязывался к людям долгое время, покидая насиженное место, как только подворачивалась возможность. И только ты – та, кто не оставлял меня с самого рождения. Я пойду за тобой, фея, куда бы ты ни направилась, и… Ты что, плачешь?
Я утерла лицо тыльной стороной ладони, лишь размазав слезы по щекам еще больше.
– Боги, прости! – Михаэль схватился за голову, и выронил, наконец, монету из рук. – Я сказал что-то не то?
– Я воспитала прекрасного ребенка! – громко всхлипнув, я бросилась на шею Михаэлю, крепко сжав объятия.
– Ты же знаешь, что не воспитывала меня? – прохрипел мужчина, тщетно пытаясь расцепить обвившие его руки.
– Умолкни, неблагодарное дитя! А кто учил тебя главным заповедям?
– О да! Не укради! - кричала она. А после занималась тем же на моих глазах, – расхохотался Михаэль, делая долгожданный вдох, когда я отступила в сторону. – Спасибо за все, Элея.
– Не говори так, словно мы прощаемся, сын мой. Нам нужно отдохнуть. Эльфы не откладывают дела в долгий ящик, и помяни мое слово, завтра мы уже можем отправиться в путь.
– Мальчишка не горит желанием идти.
– За Лаодиса не переживай. Оаленн не оставит свой народ, а мальчик не покинет ее.
– Значит, ты согласна отправиться в неизвестность?
– Шагнув когда-то в неизвестность, я оказалась в этом мире. Для чего-то же это должно было случиться. Да и как оставить друзей?
Хотя меня больше волновало бы куда пойти, откажись я. Но Михаэлю не стоило слышать мыслительные изыскания в моей голове.
Мужчина сопроводил меня до домика лекарей, где уже давно ожидали моего появления. Эльфы-лекари в обычное время не брались за лечение людей, но для Избранных, как всегда, делали исключение.
Молоденькая на вид эльфийка усадила меня на высокий табурет и долго заставляла изгибаться под самыми несуразными углами, следя за выражением лица, и едва уловимым касанием быстрых рук определяя, как реагирует на боль тело. Обследование не заняло много времени и вскоре все когда-то кровоточащие места были обработаны и обернуты тонкой тканью, чем-то смахивающей на бинт, но не имеющей столько ворсинок, а в руки мне вручили нескромных размеров бутыль.
Откупорив крышку, я потянула носом. Пахнуло травами с горьковатым привкусом.
– Пейте дважды в день, чтобы боль не ощущалась столь сильно, – завидев удивленный взгляд, пояснила эльфийка и тут же выпроводила меня за дверь, где дожидался Михаэль.
Расходясь по комнатам, мы уже знали, что ночь не будет долгой, как и долгожданный отдых. Я уснула, едва голова коснулась плоской подушки.
За окном забрезжил рассвет.
Нам честно дали поспать до полудня. А после бесцеремонно растолкали и препроводили в Зал Совещаний, где уже находились понурый Лаодис, Оаленн с каменным лицом, Фьеллис, преданно стоящий подле своего Повелителя, Таллил, выглядящий много лучше вчерашнего (сон и ему пошел на пользу), и трое членов Совета, восседающие на своих местах. На лицах последних читалось явное недовольство, которое если и было высказано Повелителю Таллилу, особого внимания не удостоилось.
Как я и предполагала, все Избранные дали свое согласие.
Нам предстоял день сборов, а на следующее же утро, с рассветом, мы должны были покинуть Сирос-Дир и отправиться в портовый городок, откуда тайно переправимся через море и окажемся в Адалии.
Несмотря на увещевания Совета, повелитель эльфов не только отправлялся с нами, но и не брал никакой охраны, кроме Фьеллиса, не пожелавшего покинуть нас ни на день. Не знаю уж за кого он переживал больше, но никогда не решалась спросить... Если мы с Таллилом разойдемся в разные стороны, а Фьеллис останется в центре, кого он ринется спасать, если обоим сразу будет грозить опасность? Даже подумать боюсь, что когда-нибудь ему придется оказаться перед подобным выбором!
Вопреки всему, нас отправлялось всего шестеро. Причина проста – три великолепных эльфа и без того привлекают излишнее внимание, а уж возьми еще хоть одного, и вовсе все взгляды будут прикованы лишь к ним. И тут уж ни о какой скрытности речи не пойдет.
– Король Лансел уже передал информацию правителю Солмении о том, что не требует от него помощи, но просит быть готовым ко всему, если все же война придет на земли Востара. Все же агрессия порой бывает непредсказуема. Никто не знает, куда дальше двинется войско, если не насытится кровью одной страны. Подобные письма были отосланы в Эдэн, Катарис и Древнир – лес эльфов Солмении. Правитель Востара будет готовиться к худшему, но наша задача сделать так, чтобы этого не произошло, – закончил Таллил.
Да уж, то еще напутствие на сон грядущий.
На следующее утро мы тронулись в путь. Таллил снова облачился в удобную дорожную одежду и заплел волосы в тугую косу за спиной. Просторный плащ скрывал кожаную плеть, закрепленную на поясе, а капюшон спрятал от любых любопытных глаз заостренные уши.
Все остальные выглядели вполне обычно и буднично. Разве что Лаодис поменял обличие, чтобы не слишком сильно выделяться, а я распустила заклинание, вернув родной цвет волос. Они становились красными, едва голова покидала пространство подушки – привычка, избавиться от которой оказалось крайне сложно.
Путешествие в компании с повелителем эльфов оказалось сродни походу на будничный пикник с закадычными друзьями. Таллил, избавившись от гнета Совета и всего эльфийского населения (за исключением Оаленн, конечно, которая продолжала кидать на Старейшего недвусмысленные взгляды, что он умело игнорировал), впервые за долгое время дышал полной грудью и наслаждался жизнью. Столь далекие путешествия давно стали практически невозможны. Виною тому вражда между народами, долгие годы не позволявшая повелителю эльфийского народа покидать территорию более чем на день. Но, какой-никакой мир был восстановлен, а значит и Таллил получил право на личную жизнь.
На привалах эльфы старались не выделяться, поддерживать беседу, но все же время от времени начинали общаться в своем маленьком кругу на только им одним понятные темы. И тут уж приходилось искать более интересных собеседников. Но, как ни крути, эльфы не сводили глаз со своего Повелителя, Лаодис не уступал в преданности к Оаленн, и только мы с Михаэлем иногда начинали чувствовать себя покинутыми. Именно поэтому скоро встали в хвосте небольшой процессии, позволив эльфам беспрепятственно вести нас вперед.
– Ты когда-нибудь думала о Богах? – Михаэль придержал свою лошадь, заставляя ее отстать от остальных еще на несколько шагов.
Я легонько натянула поводья, к великому удовольствию Чернавки, которой официально позволили идти еще медленнее. Ее бы воля, вообще на месте стояли бы.
– Думала, – честно ответила я. – Каждый раз, когда меня пытались убить или сжечь. Иногда вспоминала о них, находясь в темнице. Довольно часто я о них размышляю, Михаэль, как ни посмотри. Но вот мысли все нелицеприятные. А к чему ты это?
– После того, как ты рассказала мне об этих Избранных, я задумался. Зачем это все? Зачем Богам было сотворять подобную глупость? Кому нужны какие-то люди, обремененные общей миссией?
– Знаешь, в моем мире о Богах знают только на словах. Никто их не видит, а многие не верят вовсе. Кстати, я одна из числа не верующих. Атеистка, одним словом. Но все, что я увидела здесь, что узнала и смогла почувствовать, – перевернув руки ладонями вверх, я долго смотрела на них не отрываясь, а после протянула одну мужчине, создав пляшущий огонек. – Я могу создавать огонь, и для этого мне не нужен его источник. Никто не может, а я могу. Мне приходят видения. Иногда я ненавижу их, но все же от них никуда не деться. И вот еще дикость – кулоны управляют нашими жизнями. Я знаю. Прочувствовала это на своей шкуре. И все это происки Богов, Михаэль. Люди просто не смогли бы сотворить подобное. Есть ли в этом смысл? Не ведаю, друг мой. Но об этом, думаю, нужно спросить у самих Создателей. Если когда-нибудь доведется с ними встретиться.
– Умеешь ты речи толкать, – усмехнулся Михаэль и пустил лошадь вперед, догоняя остальных.
– Вот только толку то, – я подняла глаза к небу, наблюдая за движением облаков. Интересно, что ждет нас впереди? И не встретятся ли по пути нам корабли из Адалии? Ведь кто знает, насколько далеко продвинулась их армия, и какое место в ней занимают драконы.
Белесые облака сплелись воедино, образуя тягучую массу, обволакивающую сознание.
Темнота поглотила все вокруг. Где-то капает вода, но разглядеть хоть что-то невозможно. Ноги нерешительно ступают вперед и каждый шаг отдается плеском под сапогами.
Впереди забрезжил свет – все ближе и ярче. А вскоре и вовсе превратился в слепящее пятно. Это выход.
За спиной остались каменные стены пещеры, но картина, представшая перед глазами, пугает куда больше.
Когда-то зеленый луг усеян телами. Оружие, отправившее их в последний путь, все еще виднеется из них. Тут и там слышатся затихающие стоны, откуда-то доносится прерывистый плач, но абсолютно везде стоит отвратительный запах. И это не лес, что горит за полем сражения. Запах обгорелой плоти – мерзкий, тошнотворный, несравнимый ни с чем другим.
По земле медленно проплывает тень. Слишком неправильной формы для простого облака. Если поднять голову, то можно увидеть дракона, если он не из Небесных. Небесных с их окрасом никогда не разглядишь, не зря их назвали именно так. Но тень пропадает, удаляясь.
Ноги едва ступают по земле, стараясь не наступить ни на что и ни на кого. По щекам текут слезы, а противный ком подступает к горлу все ближе. Того и гляди вырвет. Но тело все равно повинуется и идет вперед.
Через несколько минут становится понятно, что все было тщетно.
Он лежит неподвижно. Одна рука покоится на рукояти меча, вошедшего прямо в его сердце, вторая мертвенной хваткой сжимает деревянный лук. Он бы не взялся за него, не потеряй меч раньше, возможно оставив в чьем-то теле. Куртка изрезана, на одежде виднеются потеки крови, а лицо почти невозможно узнать. Такие яркие прежде небесно-голубые глаза подернулись белесой дымкой. Эльф давно мертв.
Рука непроизвольно тянется вперед, опуская веки.
Биение сердца и звон в ушах не позволяют расслышать приближающихся шагов.
За спиной появляется мужчина. Высокий, широкоплечий, в начищенных когда-то латах, сейчас испачканных чужой кровью, и шлемом на голове, из-за которого не видно лица.
Меч оказывается куда проворнее вскинутой руки, на ладони которой едва забрезжил и тут же погас огонек.
Я открыла глаза и вытерла текущие по щекам слезы. Даже не видя себя со стороны, я чувствовала, что глаза сильно опухли. В видении я плакала не переставая. До сих пор в воздухе словно чувствовался тошнотворный запах.
– Мы должны предотвратить эту войну любыми средствами! – звучно шмыгнув носом, я навела морок, дабы не пугать друзей оплывшим лицом, и ударила каблуками по конским бокам. – Не позволю этому эльфу умереть так просто!
Все же Фьеллис оказался исключением из правил. Как говаривал Таллил, не свойственно остроухому народу хворать. А уж морская болезнь им и вовсе не присуща. В доказательство эльф демонстрировал великолепное самочувствие и прекрасный аппетит, чего нельзя было сказать о его собрате, привычно оккупировавшем место у перил.
Заранее заговорив амулет от болезней, мне все же удалось нацепить его на остроухую голову. Но или на эльфов подобное колдовство не действовало, или же мои способности оставляли желать лучшего, но пользы заговоренная побрякушка не принесла и путешествие началось для Фьеллиса не лучшим образом. К слову, к концу пути он почти пришел в себя и даже пару раз перекусил, не сменив после цвет лица. А уж на берег и вовсе сходил почти здоровым. Видно правильно говорил капитан, мол, чем дольше в море, тем меньше проявляется недуг.
– Порт у них, конечно, красивый! Я издалека видела, – вздохнула я, вылезая из лодки и шумно приземляясь в воду. Если б не высокие сапоги, хлюпать пришлось бы долго.
Из-за опасности быть узнанными, да и не столь рьяной в последнее время любви к жителям Востара, капитан не стал заходить в порт. Отойдя на порядочное расстояние в сторону, он спустил на воду лодку и махнул нам рукой на прощание, пообещав увести корабль обратно и ожидать новостей. Еще долго мы могли видеть белесые паруса на горизонте.
Мы пришвартовались в маленькой бухте, отгороженной высокими деревьями с одной стороны и отвесными скалами с другой.
– Что ж, Рожденный Землей, тебе знакомы эти места и местонахождение храма. Веди нас, – проверив, хорошо ли Фьеллис и Таллил спрятали лодку, проговорила Оаленн.
Михаэль расправил плечи и отряхнул одежды. Он какое-то время жил в Адалии, имел здесь знакомства, по его же словам врагов нажить не успел, а значит, мог чувствовать себя свободным человеком. А вот эльфы, как один, натянули капюшоны, пряча заостренные уши. Эльфов на острове не жаловали еще пуще, чем когда-то в Востаре. Не потому что иной народ, просто не привыкли видеть. Здесь не водилось ни вампиров, ни эльфов, зато в обилии обитали гномы и тролли. Первые из-за близкого расположения с Огненным островом, где в рудниках таились несметные сокровища, на которые любому представителю их народа захочется наложить руки, да и сама Адалия с одной стороны полностью отгородилась от моря высокими горами. Тролли же просто издавна жили в здешних местах на равных с людьми.
Лаодис по обыкновению сменил личину, но скорее, чтобы не выделяться среди народа серебристой шевелюрой и бесцветными глазами, нежели боялся, что кто-то может узнать его. Мне же в кои-то веки представилась возможность в полной мере наслаждаться видами нового места, не страшась нарваться на очередных охотников на Избранных.
