С одной стороны прачечная, где раскрасневшиеся женщины в огромных чанах с водой полоскали белье, с другой – кухня. Здесь кипела бурная деятельность. Мужчины, женщины, дети – все заняты делом. Времени заметить две фигуры, мелькнувшие и тут же исчезнувшие, просто не оставалось.
Ребенок указал на железный бочонок с отходами, над которым толпами вились упитанные мухи, и юркнул за него, пропадая из виду, словно растворившись в стене.
Не веря, что делаю это, задержав дыхание, я последовала за ним.
Солнце почти село, оставив на небе лишь тонкую полосу света. Свежий ветер доносил пение птиц и трепал волосы. Влажный и слегка прохладный воздух был невероятно сладок после удушливых замковых помещений.
Зеленую лужайку окружали деревья, за которыми слышался плеск воды. За спиной осталась стена замка, где в самом низу виднелась дыра, проделанная работниками кухни, чтобы не затрудняться в поисках места, куда можно слить отходы.
– Скоро нас станут здесь искать?
– Н-не скоро, г-госпожа. Служ-жебные помещения осмотрят в п-п-последнюю очередь, – заикаясь, промямлил мальчик.
– Здесь рядом озеро?
– Река, г-гос-спожа, – поклонился ребенок.
– Так, ладно, зови меня Элея, ясно? Не госпожа. Я не из этих, – я махнула рукой в сторону замка. – А теперь пойдем к той реке. Избавимся от образа слуги на твоем лице.
– От м-м-меня, госпожа? – побелел мальчик, сжав руки на груди. Кажется еще немного, и случится тот самый долгожданный обморок.
– Не говори ерунды! Пойдем, – я первой пошла на звуки реки, спиной чувствуя очередное движение мальца. – И не кланяйся мне!
Река оказалась довольно широкой – метров пять-шесть, но не глубокой. Извивалась между деревьями и терялась за крутым витком вдали. Течение было сильным. Сквозь прозрачную поверхность проглядывали мельтешащие мелкие рыбешки.
Шум воды успокаивал.
Присев на траву, я стянула сапоги и опустила ноги в прохладную воду, откидываясь назад и наблюдая, как на небе загораются звезды. Ночную тишину нарушали лишь начавшие оживать сверчки и копошащийся у берега мальчишка, старающийся умыться так, чтобы не замочить грязные лохмотья, с трудом имеющие право называться одеждой.
Хрустнувшая ветка в кустах и выскочивший на берег трусливый заяц насмерть перепугали взвинченного ребенка. Тонко вскрикнув, тот лихо сиганул в воду, устраивая заодно и стирку.
– Выходи, непутевый, – подозвала я трясущегося ребенка, старательно выжимающего промокшую насквозь одежду. С волос ручьями стекала вода, но зато теперь мальчика с уверенностью можно было назвать в меру чистым.
Стянув куртку и отдав мальчику, я отвернулась, дожидаясь пока он избавится от лохмотьев и переоденется. Куртка у меня была отнюдь не длинная, но ребенок уместился в ней почти целиком. Накинув ему на мокрую голову капюшон, я лишь улыбнулась.
– Есть здесь поблизости деревня какая? Или село? Или двор постоялый?
– П-пастуши, – мальчик вытянул руку, сражаясь с длиной рукавов, и указал направление. – П-п-просека через лес и-идет прямо к деревне.
– Отлично, а теперь суй руку обратно и грейся. Как звать-то тебя, кстати?
– Т-тайн, – шмыгнул носом ребенок, направляясь следом за мной, ступившей на лесную тропу.
Просека шла через лес, иногда так отчаянно петляя, что душевное и физическое состояние проложивших ее путников подвергалось сомнению.
Зевающий во весь рот Тайн вскоре начал наступать на рукава куртки, только каким-то чудом оставаясь на ногах. В конце концов, в приказном порядке, я заставила ребенка лезть мне на спину, что по его жалобным восклицаниям было совершенно неуместно. Но с мальчиком на спине стало заметно теплее.
Как бы ни противился Тайн, спустя несколько минут он уже спал. Ребенок был настолько худ, что казалось, не будь на нем куртки, он исколол бы мне спину выпирающими ребрами. Весь его вес – кости, обтянутые кожей, да одежда.
Ночь поглотила все звуки вокруг. Ни шороха, ни шума воды, лишь мои шаги и хрустящий настил под ногами. Разве что шальная ворона, бывало, где-то подаст голос, перепугав до полусмерти, и снова затихнет. Даже волки не покушались на наши жизни, хотя мы, словно блюдо на золотом подносе, шли по их территории. Наверное, сегодня они охотились где-то в другом месте, повергая в ужас менее везучих путников.
Время текло незаметно. Непонятно сколько прошло его, прежде чем лесная тропа вывела к утоптанной узкой дорожке, идущей вдоль местами покосившегося забора, должного обозначить границы деревни. Недолго думая, я не стала искать официального входа, просто перебравшись через особо пригнувшийся к земле участок ограды.
Тайн уже давно перестал быть пушинкой, оттягивая затекшие руки. Шаг сбивался, а заплетающиеся ноги вылавливали любое препятствие на пути. Словно сама земля жаждала получить отпечатавшийся на ней силуэт ночных путников.
Небольшая деревня насчитывала примерно пятнадцать – двадцать деревянных домов. Улицы пустовали, а на неогороженных участках отсутствовала лающая живность, способная перебудить пол округи. Лишь в одном доме в окне виднелся крошечный огонек свечи.
Постучав в первый раз, и не дождавшись ответа, я занесла кулак для второй попытки. Дверь приоткрылась, и в лицо мне уставился арбалетный болт. Поистине радушный прием.
– Какая нечисть шляется тут по ночам? – рявкнул мощный женский голос из-за двери.
Сказать по правде, я испугалась, чуть не опустив руки и не уронив спящего ребенка. Сама Королева не смогла произвести на меня такого впечатления!
– Нам нужен ночлег, – я удивилась писклявости собственного голоса.
– По пути к Каори есть трактир. Вот и шагайте лесом, – дверь захлопнулась.
– Я заплачу! – в отчаянии крикнула я, от чего должны были проснуться как минимум соседи. Но эта фраза во все времена и во всех мирах имела одинаковый магический эффект.
– Три золотых! – послышался голос из дома.
Женщина будто заглянула мне в карман, пересчитав монеты и определив точную сумму. Не зная много это или мало, я согласилась. Дверь снова открылась. Не убирая арбалет, женщина протянула руку.
Извернувшись, я вытащила деньги, отсчитала золотые и убрала оставшиеся серебряные монеты обратно.
Грозная хозяйка поднесла ладонь к лицу, проверила содержимое и отошла-таки от двери, впуская нас внутрь.
Просторные сени с дубовой скамьей и вбитыми в стену крючками для верхней одежды, за неимением которой сейчас здесь висели веники и черпаки. Под скамьей расставлены в ряд несколько пар обуви.
Женщина проводила нас в кухню.
– Спать будете на печи, – закатив глаза, словно на ее порог пришли очередные нахлебники, недовольно произнесла она.
Я взглянула на предложенное место и поняла, что мне предоставляется шанс опробовать жесткую скамью вдоль печи. Двоих печь просто не вместит.
Выпросив у хозяйки дома пару подушек и одеяло, я, наконец, избавилась от ноши и разогнула ноющую спину.
Какого же было мое удивление, когда женщина принесла несколько ломтей хлеба и крынку молока, любезно поставив на стол передо мной! На деле она лишь решила утолить свое любопытство, выведав побольше подробностей о ночных гостях. Но и ей пришлось делиться.
Хозяйкой дома была Марфа – дородная дама с румянцем на щеках и пучком на голове. Марфа проживала в доме с сыном и мужем, который отправился на несколько дней к родственникам, оставив женщину следить за хозяйством, насчитывающим двух поросят и трех кур, обитающих в небольшом хлеву на заднем дворе дома. Как призналась Марфа, за три золотых мы могли бы с почестями провести ночь в более дорогом заведении. Но с деньгами расставаться не спешила.
– Сын? – кивнула женщина на спящего Тайна.
– Брат, – честно соврала я, в очередной раз подавляя зевок. Сон намеревался прийти здесь и сейчас, не интересуясь, где мое бессознательное тело будет находиться при этом.
Не до конца поверив моим словам, Марфа все же выслушала краткую историю о становлении нас круглыми сиротами, подлом грабеже на большой дороге и упавшем в воду ребенке, спасавшем упавшего туда прежде котенка.
Женщина принесла из соседней комнаты сверток с одеждой, из которой ее сын уже вырос, и лапти. После, зевая во весь рот, отправилась спать.
Разбуженный Тайн был наскоро облачен в новую одежду, которая оказалась безбожно велика, накормлен и уложен обратно на печь. Обувь – единственная пришлась впору.
Скамейка оказалась не самым удобным местом для спанья, но, закрыв глаза, я тут же провалилась в сон.
Проснулась, казалось, уже через минуту. Подушка, соскользнув со скамьи, валялась на полу, вместе с курткой, служившей заменой одеялу. Руки свешивались по сторонам, а тело было готово спать на полу или даже на гвоздях, только умоляя покинуть ненавистную поверхность.
С хрипом я оторвала тело от скамьи. Болело абсолютно все. Даже то, что обычно не болело в принципе, и возможно не могло болеть по определению. Накинув куртку, я вышла на улицу. Холодный воздух прогнал остатки сна.
Звезды меркли, а луна побледнела, готовясь уступить небо своему теплому собрату.
– П-почему вы не спите?
Вздрогнув, я обернулась. На пороге стоял Тайн, вглядываясь в едва различимые тени звезд.
Я пожала плечами.
Дивное стрекотание сверчков, дожидающихся вечера и не умолкающих почти до самого утра, действовало как-то умиротворенно. Природа, которой так не хватало в тесном городе.
– Там, откуда я, слишком мало таких спокойных моментов, – присаживаясь на скамью у дома, я прикрыла глаза, чувствуя, как Тайн садится рядом. – Все куда-то спешат и вечно чем-то недовольны. И ни у кого нет времени просто сесть и посмотреть на небо.
Сердце на мгновение сжалось. По телу разлилась боль. В глазах потемнело, оставляя лишь густой туман, сквозь который начинали пробиваться размытые образы.
– Королева желает получить дитя, – тихо проговорил Скат, подбрасывая на ладони кошель с монетами.
Женщина сидела в углу комнаты, прижимая к груди одеяло. По щекам ее текли слезы.
Мужчина, казавшийся таким мелким и беззащитным, все же закрывал собой любимую, не давая Скату сделать и шагу.
– Что ж, – слуга Королевы усмехнулся. Сейчас он выглядел молодым мальчишкой, получившим толику власти. – Никто не смеет перечить моей госпоже.
С нескрываемым удовольствием молодой человек вынул меч из ножен, приставив к горлу безоружного мужчины.
Женщина кричала, моля оставить их в покое.
Секунда, и голова мужчины покатилась по полу, а тело упало. Кровь текла к ногам рыдающей женщины.
Я закричала, но люди вокруг не могли меня услышать.
Женщина подхватила одеяло и отчаянно бросилась в сторону двери, когда Скат возник прямо перед ней, загоняя меч под ребра. Оседая на пол, она едва удерживала одеяло, в котором заливался слезами ребенок.
– Тайн…
Женщина еще тянула руки вслед уносящему ребенка слуге, когда из тени показалась сама Королева.
– Глупые создания. Оставь им деньги. Я его купила.
Скат бросил на пол пару серебряных монет и вышел вслед за своей Повелительницей.
Сгустившийся туман рассеялся. Я снова была у дома Марфы. Сидела на траве, сжав руками голову. Сердце до боли билось в груди, из глаз текли слезы. Кто-то кричал.
– Что с вами? – голос Тайна, казалось, доносился издалека, хотя мальчик стоял по правую руку.
Кажется, кричала именно я. С трудом все же удалось заставить себя замолчать.
– Иди в дом, – шепнула я, боясь вновь прикоснуться к ребенку. – Иди же!
Перепуганный мальчик скрылся за дверью.
Слезы текли сами. Жестокая судьба, постигшая родителей «купленного» ребенка еще долго заезженной пластинкой крутилась в голове. Странные видения пугали.
Сколько времени прошло, прежде чем я смогла вернуться в дом, я не знала.
Где-то пропели первые петухи. Деревня просыпалась.
– Убирайтесь отсюда, мерзкие твари! – звучный голос Марфы разносился по округе, а руки силком выталкивали запоздалых гостей за порог. – Свиньи неблагодарные! Всю ночь покоя не давали, орали под окнами! Как мне хозяйством заниматься, не отдохнувши ничуть?
В данную секунду, сжимая в руках сапоги и едва успев поймать брошенную следом куртку, свиньей неблагодарной я считала отнюдь не нас. Мы с лихвой заплатили за ночное проживание, и нам по праву полагалось шуметь и греметь посудой, чтобы оправдать отданный гонорар!
Велев Тайну закрыть уши, я выложила гостеприимной хозяйке все, что о ней думаю, используя на редкость заковыристые выражения, часть из которых в этом мире, скорее всего, отсутствовала.
В последний момент увернувшись от прилетевшего по мою голову резинового сапога, я схватила Тайна в охапку и бегом пустилась вниз по улице, пока Марфе не приспичило расстаться с чем-то потяжелее. Но вслед нам летела лишь нецензурная брань, достойная торговки на базаре.
Только отбежав от дома сумасшедшей женщины на почтительное расстояние, свернув на другой участок дороги, я отпустила Тайна на землю, опускаясь на траву, жадно глотая ртом воздух и хватаясь за колющий бок. Глянув на порядком перепуганного парня, не удержавшись, прыснула со смеху. Тайн с удовольствие подхватил веселье.
– Неужели мы так шумели?
– Вы к-кричали. А я звал, з-звал…
– Тайн, давай договоримся, что ты зовешь меня на «ты» и по имени, – строго произнесла я, устав от «выканий». Мальчик кивнул. – Итак, значит мы теперь бомжики. Но зато гордые бомжики.
Улыбка появилась на лице.
Выглянуло солнце. День обещал быть теплым.
– Что такое бомжики? – удивленно переспросил Тайн.
– Не бери в голову.
По словам Марфы, где-то недалеко был город Каори. И именно там я решила продолжить поиски Вовки. Похожу, поспрашиваю, может видел кто непутевого молодого человека. Вот только тут я столкнулась с небольшой проблемой. А точнее даже с двумя – транспорт и деньги. Ни того, ни другого у нас не было.
Из едва начавшихся размышлений меня вывел Тайн. Оказавшись довольно любопытным, мальчик принялся выспрашивать, откуда я такая явилась. Мое поведение и внешний вид отличались от принятого здесь.
Не видя смысла скрывать, я развлекала Тайна историями о своем мире, где по улицам ездят железные монстры, на которых жители передвигаются вместо лошадей и деревянных повозок, а сами люди живут в бетонных коробках, высотой своей иногда превосходящих самые высокие башни замков. Конечно, местами приукрасила для пущего эффекта.
Неудивительно, что за увлекательным разговором я не заметила появившуюся передо мной преграду.
– Боже, как больно! – потирая ушибленный нос, а впрочем, и все лицо, я машинально сделала два шага назад. – Простите, не заметила.
Перед глазами был круп лошади.
– Вы кто такие?
– Мы – гордые бомжики! – с готовностью выпалил Тайн, привставая на цыпочки, дабы разглядеть обращающегося к нам из седла всадника.
Подскочив к ребенку, я зажала ему рот. Этот мир еще не был готов к тому, что может рассказать ему впитывающий информацию, как губка, мальчик.
– Элея, ты?
Всадник ловко спрыгнул на землю.
Подняв голову, я увидела Ричарда.
– Ты следишь за мной? – спрятав Тайна за спину, я попятилась.
– Могу задать тот же вопрос. Ты была столь очарована мною, что не смогла удержаться, и пошла следом? Не сомневаюсь, я хорош собой!
Мужчина запустил пятерню в волосы, что переливались на солнце подобно пляшущим языкам пламени.
У Ричарда было поистине завышенное самомнение, граничащее с легким помешательством.
– О, вы почти угадали милостивый господин, – прыснула я, приседая в подобии реверанса, но не осмеливаясь подходить ближе, все еще помня холод стали на своей шее. – И все же?
Ребенок указал на железный бочонок с отходами, над которым толпами вились упитанные мухи, и юркнул за него, пропадая из виду, словно растворившись в стене.
Не веря, что делаю это, задержав дыхание, я последовала за ним.
Солнце почти село, оставив на небе лишь тонкую полосу света. Свежий ветер доносил пение птиц и трепал волосы. Влажный и слегка прохладный воздух был невероятно сладок после удушливых замковых помещений.
Зеленую лужайку окружали деревья, за которыми слышался плеск воды. За спиной осталась стена замка, где в самом низу виднелась дыра, проделанная работниками кухни, чтобы не затрудняться в поисках места, куда можно слить отходы.
– Скоро нас станут здесь искать?
– Н-не скоро, г-госпожа. Служ-жебные помещения осмотрят в п-п-последнюю очередь, – заикаясь, промямлил мальчик.
– Здесь рядом озеро?
– Река, г-гос-спожа, – поклонился ребенок.
– Так, ладно, зови меня Элея, ясно? Не госпожа. Я не из этих, – я махнула рукой в сторону замка. – А теперь пойдем к той реке. Избавимся от образа слуги на твоем лице.
– От м-м-меня, госпожа? – побелел мальчик, сжав руки на груди. Кажется еще немного, и случится тот самый долгожданный обморок.
– Не говори ерунды! Пойдем, – я первой пошла на звуки реки, спиной чувствуя очередное движение мальца. – И не кланяйся мне!
Река оказалась довольно широкой – метров пять-шесть, но не глубокой. Извивалась между деревьями и терялась за крутым витком вдали. Течение было сильным. Сквозь прозрачную поверхность проглядывали мельтешащие мелкие рыбешки.
Шум воды успокаивал.
Присев на траву, я стянула сапоги и опустила ноги в прохладную воду, откидываясь назад и наблюдая, как на небе загораются звезды. Ночную тишину нарушали лишь начавшие оживать сверчки и копошащийся у берега мальчишка, старающийся умыться так, чтобы не замочить грязные лохмотья, с трудом имеющие право называться одеждой.
Хрустнувшая ветка в кустах и выскочивший на берег трусливый заяц насмерть перепугали взвинченного ребенка. Тонко вскрикнув, тот лихо сиганул в воду, устраивая заодно и стирку.
– Выходи, непутевый, – подозвала я трясущегося ребенка, старательно выжимающего промокшую насквозь одежду. С волос ручьями стекала вода, но зато теперь мальчика с уверенностью можно было назвать в меру чистым.
Стянув куртку и отдав мальчику, я отвернулась, дожидаясь пока он избавится от лохмотьев и переоденется. Куртка у меня была отнюдь не длинная, но ребенок уместился в ней почти целиком. Накинув ему на мокрую голову капюшон, я лишь улыбнулась.
– Есть здесь поблизости деревня какая? Или село? Или двор постоялый?
– П-пастуши, – мальчик вытянул руку, сражаясь с длиной рукавов, и указал направление. – П-п-просека через лес и-идет прямо к деревне.
– Отлично, а теперь суй руку обратно и грейся. Как звать-то тебя, кстати?
– Т-тайн, – шмыгнул носом ребенок, направляясь следом за мной, ступившей на лесную тропу.
Просека шла через лес, иногда так отчаянно петляя, что душевное и физическое состояние проложивших ее путников подвергалось сомнению.
Зевающий во весь рот Тайн вскоре начал наступать на рукава куртки, только каким-то чудом оставаясь на ногах. В конце концов, в приказном порядке, я заставила ребенка лезть мне на спину, что по его жалобным восклицаниям было совершенно неуместно. Но с мальчиком на спине стало заметно теплее.
Как бы ни противился Тайн, спустя несколько минут он уже спал. Ребенок был настолько худ, что казалось, не будь на нем куртки, он исколол бы мне спину выпирающими ребрами. Весь его вес – кости, обтянутые кожей, да одежда.
Ночь поглотила все звуки вокруг. Ни шороха, ни шума воды, лишь мои шаги и хрустящий настил под ногами. Разве что шальная ворона, бывало, где-то подаст голос, перепугав до полусмерти, и снова затихнет. Даже волки не покушались на наши жизни, хотя мы, словно блюдо на золотом подносе, шли по их территории. Наверное, сегодня они охотились где-то в другом месте, повергая в ужас менее везучих путников.
Время текло незаметно. Непонятно сколько прошло его, прежде чем лесная тропа вывела к утоптанной узкой дорожке, идущей вдоль местами покосившегося забора, должного обозначить границы деревни. Недолго думая, я не стала искать официального входа, просто перебравшись через особо пригнувшийся к земле участок ограды.
Тайн уже давно перестал быть пушинкой, оттягивая затекшие руки. Шаг сбивался, а заплетающиеся ноги вылавливали любое препятствие на пути. Словно сама земля жаждала получить отпечатавшийся на ней силуэт ночных путников.
Небольшая деревня насчитывала примерно пятнадцать – двадцать деревянных домов. Улицы пустовали, а на неогороженных участках отсутствовала лающая живность, способная перебудить пол округи. Лишь в одном доме в окне виднелся крошечный огонек свечи.
Постучав в первый раз, и не дождавшись ответа, я занесла кулак для второй попытки. Дверь приоткрылась, и в лицо мне уставился арбалетный болт. Поистине радушный прием.
– Какая нечисть шляется тут по ночам? – рявкнул мощный женский голос из-за двери.
Сказать по правде, я испугалась, чуть не опустив руки и не уронив спящего ребенка. Сама Королева не смогла произвести на меня такого впечатления!
– Нам нужен ночлег, – я удивилась писклявости собственного голоса.
– По пути к Каори есть трактир. Вот и шагайте лесом, – дверь захлопнулась.
– Я заплачу! – в отчаянии крикнула я, от чего должны были проснуться как минимум соседи. Но эта фраза во все времена и во всех мирах имела одинаковый магический эффект.
– Три золотых! – послышался голос из дома.
Женщина будто заглянула мне в карман, пересчитав монеты и определив точную сумму. Не зная много это или мало, я согласилась. Дверь снова открылась. Не убирая арбалет, женщина протянула руку.
Извернувшись, я вытащила деньги, отсчитала золотые и убрала оставшиеся серебряные монеты обратно.
Грозная хозяйка поднесла ладонь к лицу, проверила содержимое и отошла-таки от двери, впуская нас внутрь.
Просторные сени с дубовой скамьей и вбитыми в стену крючками для верхней одежды, за неимением которой сейчас здесь висели веники и черпаки. Под скамьей расставлены в ряд несколько пар обуви.
Женщина проводила нас в кухню.
– Спать будете на печи, – закатив глаза, словно на ее порог пришли очередные нахлебники, недовольно произнесла она.
Я взглянула на предложенное место и поняла, что мне предоставляется шанс опробовать жесткую скамью вдоль печи. Двоих печь просто не вместит.
Выпросив у хозяйки дома пару подушек и одеяло, я, наконец, избавилась от ноши и разогнула ноющую спину.
Какого же было мое удивление, когда женщина принесла несколько ломтей хлеба и крынку молока, любезно поставив на стол передо мной! На деле она лишь решила утолить свое любопытство, выведав побольше подробностей о ночных гостях. Но и ей пришлось делиться.
Хозяйкой дома была Марфа – дородная дама с румянцем на щеках и пучком на голове. Марфа проживала в доме с сыном и мужем, который отправился на несколько дней к родственникам, оставив женщину следить за хозяйством, насчитывающим двух поросят и трех кур, обитающих в небольшом хлеву на заднем дворе дома. Как призналась Марфа, за три золотых мы могли бы с почестями провести ночь в более дорогом заведении. Но с деньгами расставаться не спешила.
– Сын? – кивнула женщина на спящего Тайна.
– Брат, – честно соврала я, в очередной раз подавляя зевок. Сон намеревался прийти здесь и сейчас, не интересуясь, где мое бессознательное тело будет находиться при этом.
Не до конца поверив моим словам, Марфа все же выслушала краткую историю о становлении нас круглыми сиротами, подлом грабеже на большой дороге и упавшем в воду ребенке, спасавшем упавшего туда прежде котенка.
Женщина принесла из соседней комнаты сверток с одеждой, из которой ее сын уже вырос, и лапти. После, зевая во весь рот, отправилась спать.
Разбуженный Тайн был наскоро облачен в новую одежду, которая оказалась безбожно велика, накормлен и уложен обратно на печь. Обувь – единственная пришлась впору.
Скамейка оказалась не самым удобным местом для спанья, но, закрыв глаза, я тут же провалилась в сон.
Проснулась, казалось, уже через минуту. Подушка, соскользнув со скамьи, валялась на полу, вместе с курткой, служившей заменой одеялу. Руки свешивались по сторонам, а тело было готово спать на полу или даже на гвоздях, только умоляя покинуть ненавистную поверхность.
С хрипом я оторвала тело от скамьи. Болело абсолютно все. Даже то, что обычно не болело в принципе, и возможно не могло болеть по определению. Накинув куртку, я вышла на улицу. Холодный воздух прогнал остатки сна.
Звезды меркли, а луна побледнела, готовясь уступить небо своему теплому собрату.
– П-почему вы не спите?
Вздрогнув, я обернулась. На пороге стоял Тайн, вглядываясь в едва различимые тени звезд.
Я пожала плечами.
Дивное стрекотание сверчков, дожидающихся вечера и не умолкающих почти до самого утра, действовало как-то умиротворенно. Природа, которой так не хватало в тесном городе.
– Там, откуда я, слишком мало таких спокойных моментов, – присаживаясь на скамью у дома, я прикрыла глаза, чувствуя, как Тайн садится рядом. – Все куда-то спешат и вечно чем-то недовольны. И ни у кого нет времени просто сесть и посмотреть на небо.
Сердце на мгновение сжалось. По телу разлилась боль. В глазах потемнело, оставляя лишь густой туман, сквозь который начинали пробиваться размытые образы.
– Королева желает получить дитя, – тихо проговорил Скат, подбрасывая на ладони кошель с монетами.
Женщина сидела в углу комнаты, прижимая к груди одеяло. По щекам ее текли слезы.
Мужчина, казавшийся таким мелким и беззащитным, все же закрывал собой любимую, не давая Скату сделать и шагу.
– Что ж, – слуга Королевы усмехнулся. Сейчас он выглядел молодым мальчишкой, получившим толику власти. – Никто не смеет перечить моей госпоже.
С нескрываемым удовольствием молодой человек вынул меч из ножен, приставив к горлу безоружного мужчины.
Женщина кричала, моля оставить их в покое.
Секунда, и голова мужчины покатилась по полу, а тело упало. Кровь текла к ногам рыдающей женщины.
Я закричала, но люди вокруг не могли меня услышать.
Женщина подхватила одеяло и отчаянно бросилась в сторону двери, когда Скат возник прямо перед ней, загоняя меч под ребра. Оседая на пол, она едва удерживала одеяло, в котором заливался слезами ребенок.
– Тайн…
Женщина еще тянула руки вслед уносящему ребенка слуге, когда из тени показалась сама Королева.
– Глупые создания. Оставь им деньги. Я его купила.
Скат бросил на пол пару серебряных монет и вышел вслед за своей Повелительницей.
Сгустившийся туман рассеялся. Я снова была у дома Марфы. Сидела на траве, сжав руками голову. Сердце до боли билось в груди, из глаз текли слезы. Кто-то кричал.
– Что с вами? – голос Тайна, казалось, доносился издалека, хотя мальчик стоял по правую руку.
Кажется, кричала именно я. С трудом все же удалось заставить себя замолчать.
– Иди в дом, – шепнула я, боясь вновь прикоснуться к ребенку. – Иди же!
Перепуганный мальчик скрылся за дверью.
Слезы текли сами. Жестокая судьба, постигшая родителей «купленного» ребенка еще долго заезженной пластинкой крутилась в голове. Странные видения пугали.
Сколько времени прошло, прежде чем я смогла вернуться в дом, я не знала.
Где-то пропели первые петухи. Деревня просыпалась.
ГЛАВА 4. «ДРУГ»
– Убирайтесь отсюда, мерзкие твари! – звучный голос Марфы разносился по округе, а руки силком выталкивали запоздалых гостей за порог. – Свиньи неблагодарные! Всю ночь покоя не давали, орали под окнами! Как мне хозяйством заниматься, не отдохнувши ничуть?
В данную секунду, сжимая в руках сапоги и едва успев поймать брошенную следом куртку, свиньей неблагодарной я считала отнюдь не нас. Мы с лихвой заплатили за ночное проживание, и нам по праву полагалось шуметь и греметь посудой, чтобы оправдать отданный гонорар!
Велев Тайну закрыть уши, я выложила гостеприимной хозяйке все, что о ней думаю, используя на редкость заковыристые выражения, часть из которых в этом мире, скорее всего, отсутствовала.
В последний момент увернувшись от прилетевшего по мою голову резинового сапога, я схватила Тайна в охапку и бегом пустилась вниз по улице, пока Марфе не приспичило расстаться с чем-то потяжелее. Но вслед нам летела лишь нецензурная брань, достойная торговки на базаре.
Только отбежав от дома сумасшедшей женщины на почтительное расстояние, свернув на другой участок дороги, я отпустила Тайна на землю, опускаясь на траву, жадно глотая ртом воздух и хватаясь за колющий бок. Глянув на порядком перепуганного парня, не удержавшись, прыснула со смеху. Тайн с удовольствие подхватил веселье.
– Неужели мы так шумели?
– Вы к-кричали. А я звал, з-звал…
– Тайн, давай договоримся, что ты зовешь меня на «ты» и по имени, – строго произнесла я, устав от «выканий». Мальчик кивнул. – Итак, значит мы теперь бомжики. Но зато гордые бомжики.
Улыбка появилась на лице.
Выглянуло солнце. День обещал быть теплым.
– Что такое бомжики? – удивленно переспросил Тайн.
– Не бери в голову.
По словам Марфы, где-то недалеко был город Каори. И именно там я решила продолжить поиски Вовки. Похожу, поспрашиваю, может видел кто непутевого молодого человека. Вот только тут я столкнулась с небольшой проблемой. А точнее даже с двумя – транспорт и деньги. Ни того, ни другого у нас не было.
Из едва начавшихся размышлений меня вывел Тайн. Оказавшись довольно любопытным, мальчик принялся выспрашивать, откуда я такая явилась. Мое поведение и внешний вид отличались от принятого здесь.
Не видя смысла скрывать, я развлекала Тайна историями о своем мире, где по улицам ездят железные монстры, на которых жители передвигаются вместо лошадей и деревянных повозок, а сами люди живут в бетонных коробках, высотой своей иногда превосходящих самые высокие башни замков. Конечно, местами приукрасила для пущего эффекта.
Неудивительно, что за увлекательным разговором я не заметила появившуюся передо мной преграду.
– Боже, как больно! – потирая ушибленный нос, а впрочем, и все лицо, я машинально сделала два шага назад. – Простите, не заметила.
Перед глазами был круп лошади.
– Вы кто такие?
– Мы – гордые бомжики! – с готовностью выпалил Тайн, привставая на цыпочки, дабы разглядеть обращающегося к нам из седла всадника.
Подскочив к ребенку, я зажала ему рот. Этот мир еще не был готов к тому, что может рассказать ему впитывающий информацию, как губка, мальчик.
– Элея, ты?
Всадник ловко спрыгнул на землю.
Подняв голову, я увидела Ричарда.
– Ты следишь за мной? – спрятав Тайна за спину, я попятилась.
– Могу задать тот же вопрос. Ты была столь очарована мною, что не смогла удержаться, и пошла следом? Не сомневаюсь, я хорош собой!
Мужчина запустил пятерню в волосы, что переливались на солнце подобно пляшущим языкам пламени.
У Ричарда было поистине завышенное самомнение, граничащее с легким помешательством.
– О, вы почти угадали милостивый господин, – прыснула я, приседая в подобии реверанса, но не осмеливаясь подходить ближе, все еще помня холод стали на своей шее. – И все же?
