Непонятно с какого перепуга, Башун пригласил на «Стрелец» тралового мастера. Беляков притащил из шкиперской кучу сизальских, манильских и пеньковых тросов. Затеяли вязать трал, для ловли рыбы. Нашлась куча желающих поучаствовать в этом мероприятии, в основном одуревшие от безделья бойцы из экспедиции. Два дня потеряли, но трал сплели. Ещё день на двух промерочных катерах бороздили океан, пытаясь поймать рыбу. Ничего не поймали и забросили этот трал в дальний угол шкиперской, больше его никогда не доставали. Чем бы, дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Зачем заходили в Конакри, зачем неделю болтались с рыбаками - так никто и не понял. Наконец запустили машины и пошли дальше по маршруту на юг.
Экватор.
Приближался экватор. Пересечение экватора - важное событие в жизни любого моряка. Все готовились заранее. Изготавливали костюмы, реквизит, определяли роли. Здесь нужно сделать маленькое отступление. На борту «Стрельца» помимо двух штатных радистов, был ещё прикомандирован третий радист, матрос срочной службы Прокофьев. Немного странный паренёк.
При подходе к экватору, на навигационной палубе стали собираться моряки. Готовили всё к празднику. Вышел на палубу из радиорубки и Прокофьев. Прислушиваясь к разговорам, он внимательно вертел головой, будто, что-то пытался рассмотреть в океане. Каминский и Шаврин беседовали, устанавливая чистилище.
- Подойдём Володя к линии экватора и ляжем в дрейф. Пока будет проходить праздник в дрейфе и пересечём эту линию, - поправляя ящик, говорил Егор, когда к нему обратился Прокофьев.
- Извини, Каминский, а где она, эта линия? Я что-то её не вижу, - матросы выпрямились и уставились на радиста как на чудо.
- Что ты, Прокофьев, сейчас сказал? – не веря своим ушам, переспросил Володя. С удивлением переводя взгляд с Егора на Прокофьева.
- Ну, где она, эта линия экватора, все о ней говорят, а её-то и не видно, - Каминский и Шаврин застыли в ступоре. Первым пришёл в себя Каминский.
- Так это и понятно, размыло её. Вот сейчас поставим этот ящик, чистилище и спустим катер. Возьмём ведро белой краски и отобьём её заново, - теперь Володя смотрел на Егора с лёгким недоумением, затем уловил юмор и решил подыграть.
- Да, да, вот только освободимся, на всё рук не хватает, - посмотрел на радиста и предложил парню:
- Слушай, Прокофьев. Может, поможешь нам, если ты свободен?
- С удовольствием! – обрадовался радист, - а что делать?
- Возьми вот ведро, - Егор протянул пустое ведро Прокофьеву, - сходи к Лёшке Романовскому, знаешь его? Здоровый такой матрос, на кубинца похож.
- Да знаю я Лёху. Он вместо вашего боцмана часто командует. Что мне ему сказать?
- Скажи, что я послал тебя за краской рисовать линию экватора на воде. Пусть он тебе нальёт краски, но только пентафталевой, а не масляной. Запомнил? – Прокофьев утвердительно кивнул. Каминский продолжал вешать парню лапшу на уши. – Возьми флейц побольше, у Лёшки, а что делать дальше он тебе скажет, - Прокофьев с пустым ведром ушёл искать Романовского. Только теперь Каминский и Шаврин заметили, что все кто работал, на этой палубе стоят, и смотрят на них. Через секунду грянул первый взрыв хохота.
- Не верю своим ушам! Он в какой школе учился? Как он радистом стал? – хохотал заместитель командира по науке, старший лейтенант Алексей Матвеев. Единственный из офицеров «Стрельца» профессионал, отличный офицер и просто хороший парень. С десяток моряков, побросали работу на палубе и шхерясь за выступами корпуса и палубного оборудования, наблюдали за Прокофьевым. Тот на юте нашёл Романовского. О чём они беседовали, никто не понял, но Прокофьев начал по трапам подниматься обратно на навигационную палубу, не выпуская из рук пустое ведро, но уже с большим флейцем в правой руке. Значит, Романовский принял правила игры. Прокофьев разыскал Каминского. Подошёл к нему. Возле их собралось уже с два десятка моряков. У всех были чересчур серьёзные морды, можно было подумать, что началась война. Ничего не подозревая, Прокофьев обратился к Егору.
- Романовский сказал взять разрешение у старпома и тогда Калягин нальет мне краски и выдаст КЗИ и противогаз, – даже у Егора отвисла челюсть от фантазий Романовского, но ничего не поделать, взял карты в руки - играй.
- Хорошо, старпом на ГКП, его вахта сейчас. Только спроси разрешение войти. – Прокофьев пошёл на правое крыло мостика, оно находилось на этой же палубе, открыв дверь, вошёл на ГКП. Все замерли, ожидая развязки, но ничего не случилось. Прокофьев вышел с тем же ведром. Снова подошёл к Каминскому и сказал Егору.
- Старпом разрешил - не такой уж пропащий оказался Андрей Владимирович, что такое злая морская шутка он знал и поддержал команду.
- Ну, тогда иди на бак в малярку. Там Сергей. Он тебе всё даст и поможет одеть КЗИ – Прокофьев ушел. До сих пор не известно, как распространяется по кораблям информация такого характера, но на навигационной палубе уже собрался весь личный состав, находившийся на борту судна, только вахтенные оставались на постах. Появился даже Башун и Маслов. Вскоре на палубу пыхтя в противогазе и Костюме Защиты Индивидуальном, с ведром краски и в сопровождении Калягина забрался Прокофьев. Больше, терпеть ни у кого, не было мочи. Комик и клоун Юрий Никулин нервно курит в сторонке. Первый взрыв хохота, распугал всех дельфинов за бортом, затем накатывался волнами минут пять. Это была хорошая прелюдия к празднику – Дню Нептуна. «Стрелец» уже давно лежал в дрейфе и течение постепенно сносило его к экватору.
Праздник прошёл весело. Всех измазали черти. Как и положено искупали в купели. Потом виночерпий каждому налил флотскую кружку смеси «Агдама» и шила, не менее 50 оборотов крепости. Затем, отловили чертей. Протащив их через чистилище, побросали в купель. Разошлись по каютам, чтобы догнаться личными запасами спиртного. Когда стемнело. По судовой громкой связи прозвучала команда: «Личному составу желающему, принять участие в праздничном салюте прибыть на сигнальный мостик». Собрались, все кто хотел. Вытащили несколько ящиков сигнальных ракет и устроили настоящий салют. Эта традиция устраивать салют по праздникам ещё сыграет со «Стрельцом» забавную шутку в Мозамбике, но это уже другая история.
Гидрология.
На переходе «Стрелец», как гидрографическое исследовательское судно постоянно проводил свойственные его назначению замеры и работы.
Как покинули огород, сразу на стальном тросе вытравили за корму по слипу магнитометр, метра полтора длинной, торпедообразный датчик, С него, по кабелям, идущим через палубы в лабораторию, снимали и фиксировали, в широком диапазоне изменения магнитного поля Земли. Понятное дело, эти данные представляли особый интерес в научном мире. Магнитометр, буксируемый, в ста метрах за судном, сильно снижал его маневренность и требовал точного движения по курсу, исключая всякие рыскания судна. Это накладывало особую ответственность на рулевых. Во время заправки, дрейфа, стоянки в портах, матросы из боцкоманды под руководством инженеров выбирали на борт магнитометр. После начала движения судна, как только «Стрелец» ложился на курс его снова спускали по слипу за корму. Понятно, что при движении «Стрельцу», невозможно в экстренной ситуации дать задний ход. Стальной трос, кабеля и сам магнитометр окажутся намотанными на винты. Что грозит не только потерей самого прибора, но серьёзной проблемой для судна. «Стрелец» провёл замеры магнитного поля Атлантического океана, от Бискайя до мыса Доброй Надежды. Два инженера, обслуживающие и снимавшие данные с магнитометра весь переход стояли вахту 12 часов через 12 часов. Особенно забавно было, когда акулы с дуру атаковали магнитометр.
По правому борту, сразу за промерным катером, находилась гидрологическая лебёдка и кран-балка для гидрологических работ. Трудно переоценить значение этого оборудования и проводимых с его помощью замеров. В глубинах океана, совсем не равномерно снижается температура воды и её солёность. Эти изменения, происходят скачкообразно. Образуются горизонтальные слои воды. Так называемые «слои скачка». Выяснилось, во-первых, что эти слои довольно устойчивы и постоянны. Гидрологи фиксируют их: место нахождения, глубину залегания, толщину и наносят на карту. Прекрасно! Только выяснилось и во-вторых. Луч гидролокатора при поиске подлодки, отражается от поверхности слоя скачка. Лодка, маневрируя в этих слоях, может незаметно для гидролокаторов противолодочных кораблей, подобраться на пистолетный выстрел к цели или уйти от преследования. Вот тебе и мирное гидрографическое судно «Стрелец». В случае часа «Ч», потенциальный противник отправит его на дно без раздумий. Сами карты, с нанесёнными на них слоями скачка, понятное дело являлись секретными.
На траверзе мыса Доброй Надежды, «Стрелец» встретился с ОИС «Николай Зубов» идущим домой. Часть команды «Зубова», на вельботе подошла к «Стрельцу» и поднялась на его борт. Какое-то время, зубовцы находились в смятении, не понимая, почему большая часть команды судна и члены экспедиции пострижены и даже выбриты наголо. Кто-то даже высказал опасение, что у команды «Стрельца» - эпидемия! Что могут ещё подумать люди, проведшие пять, месяцев в тропиках. Более информированные и знавшие первого помощника Маслова Ивана Михайловича, как самодура и диктатора, даже предположили, что это он приказал всем так постричься. Потом долго смеялись, и сам Иван Михайлович смеялся со всеми, когда выяснилось, что это так моряки отреагировали на тропическую жару, а Иван Михайлович ещё и отговаривал их от этого решения. Тепло попрощались с товарищами с «Зубова» и те вернулись на своё судно. Суда обменялись прощальными длинными гудками и легли на свои курсы. «Николай Зубов» носом к дому, а «Стрелец» выходил в древнейший Индийский океан, но это уже другая история и другая глава этого романа.
Мозамбик.
Отчего в Мозамбике так пальмы шумят?
Отчего португальский язык понимают?
У реки, прислонившись, по ветру стоят
И кокосы... печально... роняют.
Андрей Пшенко
Индийский океан
Индийский океан встретил команду «Стрельца» мирно. Лёгкой рябью, стаями дельфинов и китами. На судне даже сыграли боевую тревогу. Коля Женило в бинокль, принял поднятый вверх хвост кита, за рубку подводной лодки: «Это ничего. Лучше перебздеть, чем недобдеть, а так океан, как океан» - размышлял Егор, помахав на прощание рукой, уплывающему по своим делам киту. У Егора эйфория, от первого выхода в море, давно рассеялась. «Море хорошо с берега, а корабль на картинке», гласит морская мудрость. Вся романтика флотской службы заканчивается при первом шаге по палубе и начинаются тяжёлые суровые флотские будни.
Серьёзной проблемой в тропиках стал питьевой режим. Всем морякам, пришлось напрягать силу воли, чтобы не получить водянку. Солнце палит неимоверно. Судно железное, хоть и покрашено. На стальных палубах, в тропических тапочках на тонкой кожаной подошве, как на сковородках. Металл, накаляется до такой степени, что краска пузырится на стальной палубе. Внутри судна, хоть и работают кондиционеры, но всё равно словно в духовке: «Вода, в каюте в кранах в свободном доступе, а пить то и нельзя. Ситуация хуже некуда. С утра ещё терпимо. К обеду солнце в зените. Пекло, да и только. Судно белой покраски, а толку. Инфракрасное излучение со всех сторон, даже снизу жжёт. Как курица-гриль. Пить хочется невмоготу. Пот обезвоживает организм», - такие мысли сверлили мозг Егору. Он забежал в каюту! Навернул стакан водички холодной и всё – потёк в прямом смысле этого слова. Всё что выпил, вышло мгновенно, пот лился струями. Форма мокрая, лужа на палубе под моряком, и главное пить хочется уже так, что не вытерпеть. За день выпил пять литров: «Если так продолжу, через неделю – водянка. О почках и вымывании кальция даже думать не хочется». Поэтому, по совету судового доктора, выработали вот какой режим.
С утра, до восхода солнца – пей до упора, до больше не хочу, и ещё один стакан сверху обязательно. Весь день, до обеда ни капли, как-бы это ни было тяжело. Обед. Правда, к тому времени, на «Стрельце», к обеду стали готовить шикарную окрошку в неимоверных объёмах. После обеда - святой, адмиральский час, сон или отдых, в каюте, под кондиционером, а после него, на работу, на верхнюю палубу под солнцепёк. Пить ни-ни. Солнце ушло – пей хоть захлебнись. На выработку такого режима у Егора ушла неделя. Затем всё наладилось. Жажда отступила, главное, как наркоману, не сорваться, иначе - эта песня хороша, начинай сначала.
Мапуту – город контрастов.
Столица Мозамбика порт Мапуту, стараниями колонизаторов-португальцев на удивление оказался городом вполне современной застройки с немалым количеством высотных зданий и отличными кварталами одноэтажных, окружённых садами вилл. На этом, пожалуй, сходство Мапуту с современным городом и заканчивается. Изгнав из столицы «колонизаторов-поработителей», её заполнил в прошлом угнетённый, но свободолюбивый народ, избравший путь социализма. На пути Мозамбика к социализму, придётся ответить на несколько важных вопросов, чтобы в дальнейшем понять причины тех или иных событий или поступков Егора.
Начать стоит с политического строя, существовавшего в Мозамбике на момент прихода туда 9-ой Океанографической экспедиции и «Стрельца» как её обеспечивающего судна
Вооружённый переворот в Португалии известный, как «Революция гвоздик», подарил независимость Мозамбику, да и другим португальским колониям. Марксистский, так называемый «фронт ФРЕЛИМО», а по своей сути, некое подобие политической партии с кланово-племенным уклоном, 25 июня 1975 года объявил независимость Мозамбика и переименовал страну в Народную Республику Мозамбик. В ней установили однопартийную систему с ориентацией на социализм, распустили религиозные учебные заведения, демонтировали традиционную систему управления с опорой на вождей, ввели плановую экономику, провели полную национализацию. Затем, своей аграрной реформой и изгнанием всех португальских поселенцев, лишили страну всего корпуса квалифицированных специалистов. Одним словом, как и все страны мира решившие строить уродливый социалистический строй – разорили свою страну до дальше некуда, бросив народ в пропасть безысходной нищеты.
Не обошлось и без политических репрессий. Куда без них. Где есть извращённая коммунистическая идеология, там всегда будет людоедская организация типа ЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. Была такая и в Мозамбике, Национальная служба народной безопасности. Возглавлял её предатель, бывший португальский военный лётчик, перебежавший в 1963 году на сторону ФРЕЛИМО. Как и везде, за установление светлого социалистического будущего, народной кровушки пролилось вдоволь, хотя независимость страна получила практически без единого выстрела.
Президент Мозамбика Самора Машел, а по совместительству лидер ФРЕЛИМО, всё как у старших товарищей из СССР, цыганил деньги и помощь где только мог. В те времена, главное это объявить, что твоя страна встала на путь социализма, и всё - реки помощи из Союза польются рекой. Этого было мало Саморе Машелу, он заигрывал ещё и с Китаем. Правда китайцы не были такими простаками, как Кремлёвские старцы, и реально дозировали помощь, по принципу, «ты-мне, я-тебе», но всё-равно Китайское влияние в Мозамбике не уступало Советскому.
Экватор.
Приближался экватор. Пересечение экватора - важное событие в жизни любого моряка. Все готовились заранее. Изготавливали костюмы, реквизит, определяли роли. Здесь нужно сделать маленькое отступление. На борту «Стрельца» помимо двух штатных радистов, был ещё прикомандирован третий радист, матрос срочной службы Прокофьев. Немного странный паренёк.
При подходе к экватору, на навигационной палубе стали собираться моряки. Готовили всё к празднику. Вышел на палубу из радиорубки и Прокофьев. Прислушиваясь к разговорам, он внимательно вертел головой, будто, что-то пытался рассмотреть в океане. Каминский и Шаврин беседовали, устанавливая чистилище.
- Подойдём Володя к линии экватора и ляжем в дрейф. Пока будет проходить праздник в дрейфе и пересечём эту линию, - поправляя ящик, говорил Егор, когда к нему обратился Прокофьев.
- Извини, Каминский, а где она, эта линия? Я что-то её не вижу, - матросы выпрямились и уставились на радиста как на чудо.
- Что ты, Прокофьев, сейчас сказал? – не веря своим ушам, переспросил Володя. С удивлением переводя взгляд с Егора на Прокофьева.
- Ну, где она, эта линия экватора, все о ней говорят, а её-то и не видно, - Каминский и Шаврин застыли в ступоре. Первым пришёл в себя Каминский.
- Так это и понятно, размыло её. Вот сейчас поставим этот ящик, чистилище и спустим катер. Возьмём ведро белой краски и отобьём её заново, - теперь Володя смотрел на Егора с лёгким недоумением, затем уловил юмор и решил подыграть.
- Да, да, вот только освободимся, на всё рук не хватает, - посмотрел на радиста и предложил парню:
- Слушай, Прокофьев. Может, поможешь нам, если ты свободен?
- С удовольствием! – обрадовался радист, - а что делать?
- Возьми вот ведро, - Егор протянул пустое ведро Прокофьеву, - сходи к Лёшке Романовскому, знаешь его? Здоровый такой матрос, на кубинца похож.
- Да знаю я Лёху. Он вместо вашего боцмана часто командует. Что мне ему сказать?
- Скажи, что я послал тебя за краской рисовать линию экватора на воде. Пусть он тебе нальёт краски, но только пентафталевой, а не масляной. Запомнил? – Прокофьев утвердительно кивнул. Каминский продолжал вешать парню лапшу на уши. – Возьми флейц побольше, у Лёшки, а что делать дальше он тебе скажет, - Прокофьев с пустым ведром ушёл искать Романовского. Только теперь Каминский и Шаврин заметили, что все кто работал, на этой палубе стоят, и смотрят на них. Через секунду грянул первый взрыв хохота.
- Не верю своим ушам! Он в какой школе учился? Как он радистом стал? – хохотал заместитель командира по науке, старший лейтенант Алексей Матвеев. Единственный из офицеров «Стрельца» профессионал, отличный офицер и просто хороший парень. С десяток моряков, побросали работу на палубе и шхерясь за выступами корпуса и палубного оборудования, наблюдали за Прокофьевым. Тот на юте нашёл Романовского. О чём они беседовали, никто не понял, но Прокофьев начал по трапам подниматься обратно на навигационную палубу, не выпуская из рук пустое ведро, но уже с большим флейцем в правой руке. Значит, Романовский принял правила игры. Прокофьев разыскал Каминского. Подошёл к нему. Возле их собралось уже с два десятка моряков. У всех были чересчур серьёзные морды, можно было подумать, что началась война. Ничего не подозревая, Прокофьев обратился к Егору.
- Романовский сказал взять разрешение у старпома и тогда Калягин нальет мне краски и выдаст КЗИ и противогаз, – даже у Егора отвисла челюсть от фантазий Романовского, но ничего не поделать, взял карты в руки - играй.
- Хорошо, старпом на ГКП, его вахта сейчас. Только спроси разрешение войти. – Прокофьев пошёл на правое крыло мостика, оно находилось на этой же палубе, открыв дверь, вошёл на ГКП. Все замерли, ожидая развязки, но ничего не случилось. Прокофьев вышел с тем же ведром. Снова подошёл к Каминскому и сказал Егору.
- Старпом разрешил - не такой уж пропащий оказался Андрей Владимирович, что такое злая морская шутка он знал и поддержал команду.
- Ну, тогда иди на бак в малярку. Там Сергей. Он тебе всё даст и поможет одеть КЗИ – Прокофьев ушел. До сих пор не известно, как распространяется по кораблям информация такого характера, но на навигационной палубе уже собрался весь личный состав, находившийся на борту судна, только вахтенные оставались на постах. Появился даже Башун и Маслов. Вскоре на палубу пыхтя в противогазе и Костюме Защиты Индивидуальном, с ведром краски и в сопровождении Калягина забрался Прокофьев. Больше, терпеть ни у кого, не было мочи. Комик и клоун Юрий Никулин нервно курит в сторонке. Первый взрыв хохота, распугал всех дельфинов за бортом, затем накатывался волнами минут пять. Это была хорошая прелюдия к празднику – Дню Нептуна. «Стрелец» уже давно лежал в дрейфе и течение постепенно сносило его к экватору.
Праздник прошёл весело. Всех измазали черти. Как и положено искупали в купели. Потом виночерпий каждому налил флотскую кружку смеси «Агдама» и шила, не менее 50 оборотов крепости. Затем, отловили чертей. Протащив их через чистилище, побросали в купель. Разошлись по каютам, чтобы догнаться личными запасами спиртного. Когда стемнело. По судовой громкой связи прозвучала команда: «Личному составу желающему, принять участие в праздничном салюте прибыть на сигнальный мостик». Собрались, все кто хотел. Вытащили несколько ящиков сигнальных ракет и устроили настоящий салют. Эта традиция устраивать салют по праздникам ещё сыграет со «Стрельцом» забавную шутку в Мозамбике, но это уже другая история.
Гидрология.
На переходе «Стрелец», как гидрографическое исследовательское судно постоянно проводил свойственные его назначению замеры и работы.
Как покинули огород, сразу на стальном тросе вытравили за корму по слипу магнитометр, метра полтора длинной, торпедообразный датчик, С него, по кабелям, идущим через палубы в лабораторию, снимали и фиксировали, в широком диапазоне изменения магнитного поля Земли. Понятное дело, эти данные представляли особый интерес в научном мире. Магнитометр, буксируемый, в ста метрах за судном, сильно снижал его маневренность и требовал точного движения по курсу, исключая всякие рыскания судна. Это накладывало особую ответственность на рулевых. Во время заправки, дрейфа, стоянки в портах, матросы из боцкоманды под руководством инженеров выбирали на борт магнитометр. После начала движения судна, как только «Стрелец» ложился на курс его снова спускали по слипу за корму. Понятно, что при движении «Стрельцу», невозможно в экстренной ситуации дать задний ход. Стальной трос, кабеля и сам магнитометр окажутся намотанными на винты. Что грозит не только потерей самого прибора, но серьёзной проблемой для судна. «Стрелец» провёл замеры магнитного поля Атлантического океана, от Бискайя до мыса Доброй Надежды. Два инженера, обслуживающие и снимавшие данные с магнитометра весь переход стояли вахту 12 часов через 12 часов. Особенно забавно было, когда акулы с дуру атаковали магнитометр.
По правому борту, сразу за промерным катером, находилась гидрологическая лебёдка и кран-балка для гидрологических работ. Трудно переоценить значение этого оборудования и проводимых с его помощью замеров. В глубинах океана, совсем не равномерно снижается температура воды и её солёность. Эти изменения, происходят скачкообразно. Образуются горизонтальные слои воды. Так называемые «слои скачка». Выяснилось, во-первых, что эти слои довольно устойчивы и постоянны. Гидрологи фиксируют их: место нахождения, глубину залегания, толщину и наносят на карту. Прекрасно! Только выяснилось и во-вторых. Луч гидролокатора при поиске подлодки, отражается от поверхности слоя скачка. Лодка, маневрируя в этих слоях, может незаметно для гидролокаторов противолодочных кораблей, подобраться на пистолетный выстрел к цели или уйти от преследования. Вот тебе и мирное гидрографическое судно «Стрелец». В случае часа «Ч», потенциальный противник отправит его на дно без раздумий. Сами карты, с нанесёнными на них слоями скачка, понятное дело являлись секретными.
На траверзе мыса Доброй Надежды, «Стрелец» встретился с ОИС «Николай Зубов» идущим домой. Часть команды «Зубова», на вельботе подошла к «Стрельцу» и поднялась на его борт. Какое-то время, зубовцы находились в смятении, не понимая, почему большая часть команды судна и члены экспедиции пострижены и даже выбриты наголо. Кто-то даже высказал опасение, что у команды «Стрельца» - эпидемия! Что могут ещё подумать люди, проведшие пять, месяцев в тропиках. Более информированные и знавшие первого помощника Маслова Ивана Михайловича, как самодура и диктатора, даже предположили, что это он приказал всем так постричься. Потом долго смеялись, и сам Иван Михайлович смеялся со всеми, когда выяснилось, что это так моряки отреагировали на тропическую жару, а Иван Михайлович ещё и отговаривал их от этого решения. Тепло попрощались с товарищами с «Зубова» и те вернулись на своё судно. Суда обменялись прощальными длинными гудками и легли на свои курсы. «Николай Зубов» носом к дому, а «Стрелец» выходил в древнейший Индийский океан, но это уже другая история и другая глава этого романа.
Глава девятая.
Мозамбик.
Отчего в Мозамбике так пальмы шумят?
Отчего португальский язык понимают?
У реки, прислонившись, по ветру стоят
И кокосы... печально... роняют.
Андрей Пшенко
Индийский океан
Индийский океан встретил команду «Стрельца» мирно. Лёгкой рябью, стаями дельфинов и китами. На судне даже сыграли боевую тревогу. Коля Женило в бинокль, принял поднятый вверх хвост кита, за рубку подводной лодки: «Это ничего. Лучше перебздеть, чем недобдеть, а так океан, как океан» - размышлял Егор, помахав на прощание рукой, уплывающему по своим делам киту. У Егора эйфория, от первого выхода в море, давно рассеялась. «Море хорошо с берега, а корабль на картинке», гласит морская мудрость. Вся романтика флотской службы заканчивается при первом шаге по палубе и начинаются тяжёлые суровые флотские будни.
Серьёзной проблемой в тропиках стал питьевой режим. Всем морякам, пришлось напрягать силу воли, чтобы не получить водянку. Солнце палит неимоверно. Судно железное, хоть и покрашено. На стальных палубах, в тропических тапочках на тонкой кожаной подошве, как на сковородках. Металл, накаляется до такой степени, что краска пузырится на стальной палубе. Внутри судна, хоть и работают кондиционеры, но всё равно словно в духовке: «Вода, в каюте в кранах в свободном доступе, а пить то и нельзя. Ситуация хуже некуда. С утра ещё терпимо. К обеду солнце в зените. Пекло, да и только. Судно белой покраски, а толку. Инфракрасное излучение со всех сторон, даже снизу жжёт. Как курица-гриль. Пить хочется невмоготу. Пот обезвоживает организм», - такие мысли сверлили мозг Егору. Он забежал в каюту! Навернул стакан водички холодной и всё – потёк в прямом смысле этого слова. Всё что выпил, вышло мгновенно, пот лился струями. Форма мокрая, лужа на палубе под моряком, и главное пить хочется уже так, что не вытерпеть. За день выпил пять литров: «Если так продолжу, через неделю – водянка. О почках и вымывании кальция даже думать не хочется». Поэтому, по совету судового доктора, выработали вот какой режим.
С утра, до восхода солнца – пей до упора, до больше не хочу, и ещё один стакан сверху обязательно. Весь день, до обеда ни капли, как-бы это ни было тяжело. Обед. Правда, к тому времени, на «Стрельце», к обеду стали готовить шикарную окрошку в неимоверных объёмах. После обеда - святой, адмиральский час, сон или отдых, в каюте, под кондиционером, а после него, на работу, на верхнюю палубу под солнцепёк. Пить ни-ни. Солнце ушло – пей хоть захлебнись. На выработку такого режима у Егора ушла неделя. Затем всё наладилось. Жажда отступила, главное, как наркоману, не сорваться, иначе - эта песня хороша, начинай сначала.
Мапуту – город контрастов.
Столица Мозамбика порт Мапуту, стараниями колонизаторов-португальцев на удивление оказался городом вполне современной застройки с немалым количеством высотных зданий и отличными кварталами одноэтажных, окружённых садами вилл. На этом, пожалуй, сходство Мапуту с современным городом и заканчивается. Изгнав из столицы «колонизаторов-поработителей», её заполнил в прошлом угнетённый, но свободолюбивый народ, избравший путь социализма. На пути Мозамбика к социализму, придётся ответить на несколько важных вопросов, чтобы в дальнейшем понять причины тех или иных событий или поступков Егора.
Начать стоит с политического строя, существовавшего в Мозамбике на момент прихода туда 9-ой Океанографической экспедиции и «Стрельца» как её обеспечивающего судна
Вооружённый переворот в Португалии известный, как «Революция гвоздик», подарил независимость Мозамбику, да и другим португальским колониям. Марксистский, так называемый «фронт ФРЕЛИМО», а по своей сути, некое подобие политической партии с кланово-племенным уклоном, 25 июня 1975 года объявил независимость Мозамбика и переименовал страну в Народную Республику Мозамбик. В ней установили однопартийную систему с ориентацией на социализм, распустили религиозные учебные заведения, демонтировали традиционную систему управления с опорой на вождей, ввели плановую экономику, провели полную национализацию. Затем, своей аграрной реформой и изгнанием всех португальских поселенцев, лишили страну всего корпуса квалифицированных специалистов. Одним словом, как и все страны мира решившие строить уродливый социалистический строй – разорили свою страну до дальше некуда, бросив народ в пропасть безысходной нищеты.
Не обошлось и без политических репрессий. Куда без них. Где есть извращённая коммунистическая идеология, там всегда будет людоедская организация типа ЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. Была такая и в Мозамбике, Национальная служба народной безопасности. Возглавлял её предатель, бывший португальский военный лётчик, перебежавший в 1963 году на сторону ФРЕЛИМО. Как и везде, за установление светлого социалистического будущего, народной кровушки пролилось вдоволь, хотя независимость страна получила практически без единого выстрела.
Президент Мозамбика Самора Машел, а по совместительству лидер ФРЕЛИМО, всё как у старших товарищей из СССР, цыганил деньги и помощь где только мог. В те времена, главное это объявить, что твоя страна встала на путь социализма, и всё - реки помощи из Союза польются рекой. Этого было мало Саморе Машелу, он заигрывал ещё и с Китаем. Правда китайцы не были такими простаками, как Кремлёвские старцы, и реально дозировали помощь, по принципу, «ты-мне, я-тебе», но всё-равно Китайское влияние в Мозамбике не уступало Советскому.
