***
Рома
Я почти не замечал никого вокруг, полностью сосредоточившись на сегодняшнем судебном процессе. Адвокат, склонившись над столом и открыв папку, пробегал глазами по материалам дела, слегка постукивая ручкой.
Достав мобильный, набрал пару слов Даше, чтобы не волновалась и знала как сильно я люблю ее и Сашу.
Посторонний шум привлек мое внимание, обернулся, замечая, как охранник выпроваживает очередного репортера.
– Сказано: закрытое судебное заседание. Уйдите или мне придется применить силу.
Журналист трепыхался, пытался возразить и объяснить, как благородны его мотивы. Не желая слушать бред, я захлопнул дверь.
Ощутил, как во мне снова поднялась лавина ненависти к Ней. Вынув руку из кармана брюк, покрутил часы на запястье: без пяти три! Осталось каких-то пять минут, а ее до сих пор нет! Аня решила потрепать нервы.
– Ну что? – вопросительно посмотрел на адвоката.
– Психологический трюк. Обычное дело.
Давить на меня у нее вряд ли получится. Вообще с трудом представлял линию защиты бывшей жены, чем Аня собиралась крыть подпись, поставленную хладнокровно и невозмутимо. По большому счету меня это не касалось, единственное, что волновало – судьба сына и желание подарить ему полноценную семью. Анна проявила смекалку, на развод не подавала, ждала моего шага, но мне отказали в расторжении брака, поскольку исковое заявление подано мной, а "моя благоверная" родила ребенка, которому еще не исполнилось года. Но пара тысяч долларов, и самый щепетильный судья верно оценил бесперспективность нашего брака.
Аня схитрила и тут, не без помощи адвоката, не явившись на заседание по бракоразводному процессу. Судья выяснял причины, но все они были объективными, и давал срок на примирение. Нас развели на втором заседании. В качестве жеста доброй воли, Анна получила квартиру. Но слишком рано я начал радоваться жизни, бывшая супруга снова решила пройтись раскаленным проводом по нервам. Аня подала иск о восстановлении ее прав на сына. На третьем слушанье, на котором я не присутствовал, бывшую жену восстановили в правах.
Это было смешно. Женщина, продавшая ребенка, не имеет морального права называться матерью. И никакие ее слезы, мольбы и доводы на меня не действовали. Аня даже грудью отказалась кормить! Приняла таблетку еще в роддоме.
Особенно вызвало во мне жестокую ухмылку, когда она умотала к своему любовнику и не появлялась несколько дней, забыв о сыне, и резко вспомнила о нем только тогда, когда я приехал забрать Сашу навсегда.
– Эй, ты что делаешь?
– Складываю вещи, что непонятного? – я прошел в комнату сына. – Лиза, с пеленального столика тоже все уберите.
Няня быстро и тихо собирала детские принадлежности.
– Как? А куда ты его везешь? – казалось, она была в некоем замешательстве.
– Глупый вопрос, – мазнув по лицу, добавил: – мебель можешь выбросить.
– Ты кто такая, чтобы здесь распоряжаться? – сиплый Анин голос разрезал тишину, нарушаемую лишь шуршанием складываемой одежды.
Я обернулся, Аня выхватила из рук Лизы Сашины ползунки и стала нервно запихивать их обратно в шкаф. Туда же полетели и другие вещи из чемодана.
– Прекрати истерику. Быстро! – схватив за плечо, я сильно его сжал. – Клоунада давно закончена.
– Ты не имеешь права, он и мой сын, – она сделала попытку высвободить руку.
– Поздно вспомнила. У тебя был шанс, Аня. Зато сейчас не будет помех для развлечений, – усмехнулся, глядя в ее расширенные глаза.
– Решил подсластить жизнь своей шлюхе? – нагло, заносчиво, совершенно не боясь меня.
Я грубо развернул ее спиной к шкафу и саданул кулаком около ее головы. Она зажмурилось и негромко закричала.
Зря она затронула Дашу. Необдуманно.
– Еще раз хоть одно грубое слово о ней скажешь – вернешься к своей мамочке в зачуханную квартирку, поняла? – она всхлипнула и кивнула, когда еще раз ударил по створке шкафа. – Вы будете манную кашу три раза на день жрать, а не свои любимые мюсли и обезжиренный творог. Свой яд оставь при себе! И не вздумай к нам даже приближаться.
– Да сдались вы мне. Идите оба к черту! – закричала она, и оттолкнув, бросилась за Лизой. – Не трогай, кому я сказала! – толкнула перепугавшуюся девушку и вырвала из ее рук погремушки.
– Если не прекратишь истерику, я засуну тебя под холодный душ, – постарался спокойно отреагировать на выходку. Схватил ее за руку и разжал кулак с зажатыми игрушками.
– Но я полюбила Сашу...
– Что? – мне казалось я ее разорву. Она тяжело дышала, открыв рот, а я вспоминал ее невозмутимое лицо и желание урвать побольше. Аня мастерски выводила меня на эмоции. Она всегда хорошо умела врать, при этом в глазах зажигалась обида и появлялись слезы. – Свою ложь оставь для очередного лошка.
– Это не ложь, Рома! – закричала она.
– Тсс, – приложил палец к губам, – тише, Сашу разбудишь.
– Я не понимаю к чему эта спешка... – едва не плача, проговорила она.
– Аня, будь умницей, я сегодня же займусь переводом активов и обговоренного имущества.
– Сегодня? – Она тут же прекратила панику, встрепенулась, пришла в себя.
Опомнилась, сука.
– Да, – сказал строго и опустил ее на стул, бросив на ходу: – Лиза, пошевеливайтесь! Через пять минут выезжаем.
А сейчас, спустя год, Аня утверждала, что я не видел главного – ее проснувшегося чувства к сыну.
Я перевел взгляд на дверь: без двух минут три! Осталось чертовых две минуты! Где ее носит? Сегодня должно было состояться последнее судебное разбирательство, решавшee судьбу Саши. Если снова перенесут слушание, я буду готов лично притащить ее за волосы. У меня выработалась на Аню хроническая усталость, злость и отвращение. Хотелось одного: поскорее забыть этот чертов говняный брак, эту женщину, и ее шизанутую попытку вернуть моего сына.
В этот же момент, проследила, как я одернул пиджак, появилась бывшая жена. С торжествующим взглядом, прямой спиной и улыбкой победителя, вместе с адвокатом Аня демонстративно прошла мимо меня, едва не задев плечом.
Дементьев.
Что ж, выбор неплохой. Я сам делал выбор между ним и Грачевским, наводил справки, выяснял сколько каждый из них провел дел и сколько из них было выиграно. При чем, у Дементьева формат был схож, но везде с ним разбирательства длились около года.
Поэтому я сделал ставку на Грачевского.
– Прошу всех встать! – произнесла секретарь судебного заседания.
Первые полчаса прошли гладко, но по Аниной улыбке, которую та пыталась скрыть, опустив вниз голову, понял, что легкой борьбы не будет. Она была настроена серьезно, и та линия защиты, которую выбрал адвокат, могла запросто изменить исход дела. Я смотрел на ее лживое лицо и гадал: "Зачем суке понадобился мой сын?". Услуги адвоката стоили очень дорого, и явно их оплачивал ее новый любовник.
– Итак, истец утверждает, что вы не уделяете сыну должного внимания, не занимаетесь его воспитанием – одним словом, не выполняете свои родительские обязательства, – повернувшись к жене, сказала судья, – вам есть, что на это возразить?
– Уважаемый суд, – адвокат жены поднялся и одарил присутствующих улыбкой, – обвинения в адрес моей клиентки голословны. Во-первых, судом ей запрещено общение с сыном более четырех часов в неделю. Какую заботу и внимание можно дать ребенку за это время? Тем не менее Анна Константиновна старается провести его с пользой. У нас есть показания соседей, которые нередко становились свидетелями общения моей клиентки с ребенком. Во-вторых, мой доверитель каждый раз лично просила суд и самого супруга увеличить количество часов, отведенных ей на встречи, однако, получала отказ. Смею также заметить, – мужчина обошел стол и сделал пару шагов к центру, – Роман Александрович часто бывает в командировках, в это время за ребенком присматривает няня, которая не единожды была отмечена в некомпетентном отношении к мальчику. У нас имеются показания людей, которые отмечают, что молодая женщина предпочитает разговаривать по телефону или общаться в соцсетях, нежели присматривать за ребенком, играющим в песочнице. Анна Константиновна просила, чтобы на время отсутствия истца в городе, сын мог бы жить у нее, однако и здесь получала категорический отказ, обусловленный тем, что некогда моя клиентка подписала отказ от ребенка, а, значит, не имеет права вообще контактировать с сыном.
– Отказ юридически заверен, то есть вступил в законную силу, а, значит, ваш доверитель лишилась каких-либо родительских прав. То, что потом Анна Константиновна подала иск и восстановила права на ребенка, не отменяет ее предыдущих действий. И встречи с ребенком, которые ваш доверитель получила – поощрение и не более, – сложив пальцы в замок, заметила судья.
– Для присутствующих ни для кого не секрет, что муж моей клиентки еще в период иx брака состоял в отношениях с другой женщиной, и даже беременность жены не смягчила его сердце. Он решил завести новую семью. Что он и сделал – ушел. Более того, вторая женщина тоже ждала от него ребенка, который умер сразу после рождения. Теперь представьте, в каком аду жила Анна Константиновна. Она не просто терпела на протяжении всего брака многочисленные измены, она должна была смириться с тем, что ее ребенок, как и она сама, Роману Александровичу не нужны. Мой доверитель длительное время посещала психолога и на момент подписания документа находилась в не совсем вменяемом состоянии. Роман Александрович прекрасно видел, в каком состоянии находилась супруга, но использовал это как средство давления. Вот он – настоящий нравственный облик Романа Александровича, – ухмыльнулся Дементьев.
Я тихо выругался и прикрыл глаза. Я с себя обвинений не снимал и считал тем еще подонком, но так извратить ситуацию... Будто в грязи искупался. Судья осуждающе посмотрела в нашу сторону. Грачевский аккуратно показал глазами, чтобы я оставался спокоен и молчал.
– Роман Александрович сам не знал, чего хотел: то уходил, то возвращался, – тем временем продолжил адвокат жены, – постоянно нагнетал обстановку. То давал надежду несчастной женщине, то забирал. Мой доверитель несколько раз лежала на сохранении после очередных нервных срывов.
– Заключения врачей и психолога имеются? – судья поправила очки в толстой оправе, тяжело вздохнула и с нескрываемым интересом посмотрела на Аню.
– Вот, пожалуйста, – мужчина передал несколько листов.
– Что ж, – после их изучения протянула судья, – у истца имеются возражения?
– Уважаемый суд, у меня есть несколько вопросов к ответчику. Разрешите? – уже Грачевский взял слово, поднимаясь.
– Задавайте.
– Анна Константиновна, сколько раз вы посещали психолога? – мужчина расстегнул пиджак и посмотрел на Аню.
– Затрудняюсь ответить, – после продолжительной паузы, ответила она.
– Как вы ему объяснили ваше психоэмоциональное состояние? Вы рассказали, как ваш супруг подарил вам часть кампании за рубежом? Что вы чувствовали при этом?
– Протестую, это не относится к делу! – молниеносно выпалил Дементьев.
– Отклонено. Продолжайте, – судья посмотрела на адвоката суровым взглядом.
– Анна Константиновна, вы на следующий день очень радостно отметили данное событие. Ваша домработница поведала, как вы пригласили подругу и распивали алкогольные напитки, будучи в положении, – продолжил наступление Грачевский. – Что вас так обрадовало? То, что вы стали владелицей филиала кампании за границей? Подчитывали доходы? Или радость, что избавитесь от нежеланного ребенка? А может, два в одном?
Надо отдать должное, Аннa не испугалась, напротив смотрела хитро и с вызовом.
– Ложь, – при этом поднялась, сложила руки за спиной, а головy высоко подняла.
– А что вы скажете на это? – перед носом упали несколько распечатанных фотографий.
Аня опустила глаза на снимки и сжала губы.
– Поясните, – потребовала судья.
– Уважаемый суд, это распечатки фотографий, взятых в соцсети на странице той самой подруги. – Грачевский двумя пальцами поднял фотографию, направился к креслу судьи и передал ей снимок. – На фотографии отчетливо видны бокалы в руках женщин и бутылка не дешевого вина на столе. Обратите внимание на дату публикации. И счастливый вид ответчика.
– У вас проблемы с алкоголем? – обратилась судья непосредственно к Анне.
Аня зло посмотрела на адвоката, еле сдерживаясь.
– Нет, конечно! Врачи для здоровья рекомендуют пить понемногу красного вина. И я решила…
– Продолжайте, – судья оборвала Аню и обратилась к Грачевскому.
– Анна Константиновна, вы садитесь, не стойте, – насмешливо указал адвокат. Аня сморщила нос, но покорно села обратно. – Что еще не мало важно, – Грачевский снова повернулся к судье, – ответчик нерегулярно посещала психолога. После официального запроса, секретарь услужливо предоставила даты записи на прием. Самый первый раз ответчик пришла за месяц до родов. И регулярные посещения начались лишь пару месяцев назад. Вы не находите это странным?
Хотелось встать и стоя поаплодировать Грачевскому. Вообще, трюк с психологом был чистой воды театром для суда. Когда наводил справки об этой мадам и ее конторе, то выяснил, что она – давняя знакомая Жанны. Так что откуда ноги растут – стало понятно сразу.
– Уважаемый суд, это – наглая клевета! – отбросив все реверансы, Дементьев опять поднялся и посмотрел на Грачевского. – Подруга Анны Константиновны может рассказать, в каком душевном состоянии находилась мой доверитель и как самостоятельно она справлялась с ударом, нанесенным любимым человеком.
Выступление Жанны в пользу Анны было ожидаемым. Дементьев сделал все возможное, чтобы Аня вызвала у судьи сочувствие. Давил на эмоции.
– Хочу подытожить, – снова обратился Грачевский к суду, – Анна Константиновна считает себя обманутой и брошенной и в качестве возмездия использует любые цели. Например, она встречалась с гражданской супругой истца и посмела ей угрожать, если та не повлияет на мужа. Кроме того, практически сразу после родов она стала появляться в компании предпринимателя Андрея Захарова. И это великая любовь, о которой говорят? Женщина могла несколько суток не появляться дома, а в это время младенец находился под присмотром няни. Что же тогда ответчик не была озадачена: а получает ли ее сын должный уход и любовь? Напрашивается вопрос: "А не из принципа ли Анна Константиновна сейчас хочет отобрать малыша?" Кроме того, Роман Александрович очень состоятельный человек. С ним ребенок ни в чем не будет нуждаться. Он получит все самое лучшее: одежду, образование, качественный отдых. А что может дать ему мать? – адвокат указал рукой на Анну. – Она даже не получила никакого профессионального образования. И, между прочим, живет в квартире, купленной моим доверителем и подаренной им после развода.
– Есть что-то еще в адрес защиты ответчика? – судья опять сурово глянула на Дементьева.
– Господин Грачевский вместе со своим доверителем выставили Анну Константиновну перед судом матерью-кукушкой, которая выбросила ребенка ради денег.
