— Как ты можешь! — выкрикнула она, вырвав наконец свои руки. — Проклинать меня в такой день. Что я тебе сделала?
— Я не проклинаю, я знаю, я вижу, Ли… у него холодное, безжизненное сердце, но разбудив его, ты разобьешь свое.
— Уходи! Я не хочу больше тебя слушать! Ты все это от обиды говоришь, ты ненавидишь меня, не хочешь, чтобы я была счастлива. Ты больше мне не друг.
Теперь Лиора бежала, обиженная жестокими, ранящими, словно ледяными иглами, словами. С момента знакомства Бриони стала ее самой близкой, самой любимой и единственной подругой. Она не замечала различий между ними, доверяла все секреты, делилась сокровенным, мечтами, планами на жизнь, она ей одной рассказала о своих чувствах к Малкольму, когда никто еще о них не знал, и прибежала именно к ней в слезах, когда узнала, что он любит другую.
«Как она могла?» — мысленно вздыхала она, пытаясь справиться с застрявшим где-то в горле комком обиды. Она словно ее прокляла. Лиора поежилась от этих чудовищных мыслей, перевела взгляд на Малкольма, уверенно управляющего своим кордом, увозящим их обоих высоко к звездам, и ком внутри нее уменьшился. — «Это не правда. Мы предназначены друг другу судьбой. Я уверена, он не позволит ничему плохому со мной случиться».
Осталось подождать еще несколько дней, рисунок ее тела завершится, и больше никто никогда не сможет их разлучить.
— О чем задумалась, звездочка? — спросил Малкольм, захватив в плен своей ладони дрожащие пальчики своей теперь уже жены.
— О тебе, о нас, — сказала правду Лиора, вызвав на лице мужа самодовольную улыбку.
— Еще немного, мы приедем на корабль и…
— Что и? — мгновенно вспыхнула она и облизала внезапно пересохшие губы, а у него едва не помутился разум. И если бы они не подлетали к кораблю, если бы не нужно было выжидать, он бы остановил чертов корд, задрал раздражающе белое платье и…
— Позже расскажу. А лучше покажу, — усмехнулся он и переключил внимание на управление кордом, чтобы мягко и без проблем пристыковаться к палубе линкора Галактика — самого фешенебельного круизного межзвездного корабля Кейсара.
Вживую корабль был еще прекраснее, чем по галовизору. Лиора не могла оторвать глаз от его темной мощи. От того, насколько ничтожным казался их корд на его фоне, словно упавший лист в тени большого дуба. Это пугало и завораживало одновременно.
Ей и раньше доводилось путешествовать на роскошных судах, но этот корабль не шел ни в какое сравнение с ними. Верхняя палуба была сделана из сверхпрочного прозрачного стекла и имела вид купола, защищающего гостей от всех опасностей космоса, но открывающего просто убийственный вид на Кейсар. С расстояния орбиты их планета была прекрасна. На нее хотелось любоваться бесконечно, но Малкольм взял Лиору за руку и повел к вертикальным стеклянным боксам, доставляющим гостей на другие уровни линкора. Там их встречал сопровождающий: низенький, чуть выше ее корианец в строгой темно-зеленой форме обслуживающего персонала.
Лиора читала о корианцах в книге по расам Межгалактического союза. Их уклад жизни напомнил ей гигантский муравейник. Управление было сосредоточено в руках королевы, которую каждый корианец почитал, как богиню. Общество разделялось на строгие, неизменные касты, стремящиеся только к одной цели: принести пользу своей планете.
Корианцев из рабочей касты охотно нанимали в обслуживающий персонал за надежность, исполнительность, полное послушание и отсутствие, присущего многим другим расам, недовольства собой.
— Рэн, рэна, позвольте сопроводить вас в выделенные каюты, — с низким поклоном заговорил корианец. — Меня зовут Эйрих, и во время путешествия я буду заниматься вашим комфортом.
С этими словами мужчина услужливо открыл бокс, и молодожены вошли внутрь.
* * *
— Позвольте спросить, рэна посещала ранее наш корабль? — поинтересовался корианец, заметив, с каким восторгом Лиора смотрела на гигантскую, утопающую в зелени оранжерею или даже парк — непревзойденную гордость линкора Галактика. Именно с высоты прозрачного бокса перемещения можно было прекрасно разглядеть красивые беседки, лабиринты из живых кустарников, тайные уголки с резными лавочками и небольшими фонтанчиками, и затерявшийся среди скал водопад. Не настоящих скал, конечно же, но Лиоре очень хотелось посмотреть, из чего же они сделаны.
— Нет, мы здесь впервые, — ответил за жену Малкольм.
— Тогда, возможно, рэну заинтересует наш развлекательный мир на третьем уровне.
О, да, Лиора поняла, о чем говорил корианец. Третий уровень состоял сплошь из дорогих магазинов, ресторанов, кафе, клубов различной направленности, игорных домов и салонов красоты. От пестрых ярких вывесок у нее даже голова слегка закружилась.
— Если захотите, то мы можем организовать для вас экскурсионный тур на некоторые планеты по пути следования нашего маршрута. Многие молодожены выбирают Нобл. Вы слышали что-нибудь о Долине озер? Вам обязательно нужно искупаться в Серебряном озере. Существует поверье, что если двое искупаются в этом озере, то будут любить друг друга до конца жизни. Рекомендую также посетить Жасминовый берег. Ноблы в свое время украли саженцы с умирающей Земли и посадили их у себя. Невероятно, но ростки прижились.
Корианец так интересно рассказывал о Нобле, что Лиоре почти нестерпимо захотелось туда отправиться, и она с надеждой посмотрела на мужа.
— Мы обязательно там побываем, — улыбнулся Малкольм, поцеловав зажатую в его руке ладонь. Лиора просияла, но затем он сказал: — На обратном пути.
И она с трудом сохранила прежнее выражение лица. Нет, она не обиделась, но немного разочаровалась в его ответе. И что особенно задело: корианец перемену в ней заметил, а вот Малкольм — нет.
Каюты гостей находились на втором уровне, но Лиора так сильно была погружена в себя, что по сторонам не смотрела и не прислушивалась к словам мужчин. Лишь только когда муж слегка повысил голос, явно чем-то недовольный, она заинтересовалась.
— Что значит, вы не можете предоставить нам смежные покои? — нахмурился Малкольм. — Насколько я помню, это условие было прописано отдельным пунктом.
— Простите, возможно, произошла какая-то ошибка, — разволновался корианец. И было от чего. Выпускников Звездного корпуса нельзя было ни с кем перепутать. Их отличала натренированная годами выдержка и особый флер силы, уверенности, мощи, присущей единицам. Малкольм был из таких. Если бы Лиора не знала его другим, она бы тоже, может быть, его побаивалась, как этот бедный, запуганный корианец. — Я немедленно все выясню.
— Не нужно ничего выяснять, просто выделите нам номера рядом.
— Простите, мы обязательно компенсируем… это какое-то недоразумение…
— Бедняга, ты совсем его запугал, — пожурила мужа она, когда корианец отошел, чтобы поговорить по браслету связи с начальством.
— Просто не люблю дилетантства. Мне казалось, на корабле подобного уровня и персонал должен быть соответствующий.
— Эйрих здесь не причем.
— Ты запомнила его имя? — поджал губы Малкольм, а Лиора едва сдержала улыбку. Она никогда не давала повода, но ей было приятно осознавать, что ее внимание к другому настолько его задевает.
— Будь снисходительнее, пожалуйста, ради меня. Сегодня такой день, не стоит омрачать его ссорами с персоналом.
— Да, день действительно… чудесный, — улыбнулся Малкольм и так на нее посмотрел, что заалели щеки.
— Прошу прощения за недоразумение, — вернулся корианец. — Если вы позволите, то завтра вам предоставят смежный номер, также вас ожидает оплаченный ужин в одном из лучших ресторанов и счет на тысячу соргов в нашем клубе-казино «Лунная кошка». Еще раз приносим свои извинения.
— А в чем задержка? — повинуясь просьбе жены, чуть более дружелюбно поинтересовался Малкольм, и это подкупило корианца настолько, что он разоткровенничался.
— Холодные. Заявились внезапно и выкупили сразу два крыла.
— Холодные? — удивился Малкольм. — Здесь? Быть того не может!
Лиора тоже удивилась. Холодные стали сотрудничать с Межгалактическим Союзом совсем недавно. Их планета Эктар — единственная пригодная для жизни и заселенная планета созвездия Льва. Климат там очень схож с шарианским, большую часть покрывают вечные льды, но планета очень богата редким и чрезвычайно важным для межгалактических полетов камнем — иридием. Пыль этого камня является основой для топлива всех межгалактических кораблей Союза.
Некоторые горячие головы в Союзе поначалу предлагали просто оккупировать планету, вынудить ее обитателей на сотрудничество на выгодных для Союза условиях. Лет двадцать назад они даже попытались воплотить эту идею в жизнь. Безуспешно. Благодаря неограниченным запасам иридия корабли холодных в десятки раз превосходили возможности противников. Более того, они создали не превзойденные до сих пор технологии защиты — сверхпрочный энергетический барьер в виде ледяной корки, защищающий планету от всего и всех.
Но холодными жителей Эктара стали называть не из-за планеты, а из-за них самих. Эти существа были похожи на кейсарцев или шарианцев, но при этом отличались. Они были словно изо льда высечены. Такие же безжизненные и недоступные, как и их планета. В большинстве своем высокие с длинными волосами светлых оттенков, чаще белого или даже седого. Белые бесцветные лица, холодные глаза, создающие пугающее, отталкивающее впечатление. Их боялись еще и за то, что холодные питались кровью и энергией других существ.
История с холодными не давала Малкольму покоя, даже когда они распрощались с корианцем и остались одни. Он метался по номеру, как земной тигр в клетке, находясь в мыслях где-то совсем далеко. В конце концов, Лиоре это надоело, и она уселась на большую двуспальную кровать, задрала до середины голени свадебное платье, наклонилась и стала расстегивать туфельки.
Ее движения не остались незамеченными.
— Застежка тугая, милый, ты не поможешь мне? — промурлыкала она, подражая уловкам Полин, которыми она нередко пользовалась в обществе отца. Малкольм, как завороженный, проследил за медленно вытягивающейся ножкой и покорно опустился на колени, обхватив изящную ступню. У Лиоры была восхитительно маленькая ножка, и кожа на ней мягкая-мягкая, бархатная. Но только она знала, чего ей стоило достичь подобного эффекта. Обычно ее ступни были сбиты или стерты от танцев почти в кровь.
— Пользуетесь запрещенными методами, рэна Торус, — Малкольм снял туфельку, но ножку так и не опустил. Наоборот, наклонился и поцеловал, вызвав в теле Лиоры сладкую дрожь, — я тоже так умею.
Одним поцелуем он не ограничился, прогулялся пальцами до коленки, поднялся выше, чем вызвал тихий удивленный вздох, коснулся края чулка и медленно, глядя прямо ей в глаза стащил его. То же самое он проделал и со второй ножкой. После тот же маршрут проделали губы. Лиора ахнула, когда его пальцы коснулись внутренней стороны бедра, при этом его глаза так ярко, так завороженно сияли…
Но когда пальцы заменили губы, она и вовсе вскричала:
— Малкольм!
Вцепилась в его волосы, чтобы оттолкнуть, но… не смогла. Его горячие губы, его язык вытворял с ней такое…
— Пожалуйста, перестань, — в итоге прохныкала она и упала на кровать, чтобы вцепиться уже в белоснежное, как ее платье, покрывало.
— Перестать? Точно? — хмыкнул он, приподнялся над ней, оказавшись на уровне ее лица. Но то место, где недавно были губы, накрыла горячая, нет, просто огненная рука. И пальцы проникли внутрь, когда он жадно ее поцеловал. — Маленькая, сладкая, невинная, я мечтаю очутиться в тебе. Не провоцируй меня больше. Иначе…
Он не закончил фразу, но за него это сделали пальцы. Их движение там, внутри нее, сила, жар, его голодный взгляд расплескались жидкой лавой по венам, заставляя желать неведомого, ощущать огненный вихрь в ней, нарастающее напряжение, предчувствие чего-то… чего-то… И когда он прочертил дорожку поцелуев от шеи к уху, когда прикусил мочку, что-то взорвалось в ней, разлетевшись на сотни маленьких осколков, чтобы затем соединиться в волне сильнейшего, не знакомого прежде наслаждения.
Это было так неожиданно, так восхитительно и немного порочно, что Лиора совершенно растерялась.
Об этой стороне отношений мужчины и женщины она знала. Полин как-то попыталась с ней об этом поговорить. Сказала только довериться Малкольму, а затем напомнила, что уж он-то точно намного искушеннее в этом плане своей невинной во всех смыслах невесты. Да, может, она и не хотела, но ударила по больному, напомнив о той, о ком Лиора хотела забыть.
В тот год, когда десятилетней Лиоре подарили ее первый в жизни танец, она навсегда влюбилась, а Малкольм посчитал их встречу незначительной. Он грезил космосом и знаменитым на весь Межгалактический Союз Звездным корпусом. Лиора же ждала его. Каждое лето она ждала с нетерпением, как самое лучшее время, ведь тогда он приезжал на каникулы к родителям и к ней. Он так много и интересно обо всем рассказывал: о школе, о своих успехах, в которых она ни секунды не сомневалась, о достижениях, о друзьях, о своем первом полете на корде, затем на маленьком корабле, на боевом истребителе, на огромном крейсере.
Лиора с восхищением слушала его, мечтая, чтобы однажды он остался, не уезжал обратно к друзьям и своей интересной жизни, и с нетерпением ждала окончания им сначала учебы, затем практики. А как они с рэном Ангусом радовались, когда он вернулся с предложением работы военного прогнозиста кейсарского Министерства защиты… и все это было уничтожено шарианкой, той, кого однажды он привез с собой и представил, как свою невесту. Тогда первые девичьи мечты Лиоры рухнули, а остатки грез развеялись, когда она увидела шарианку вживую.
Нет, они не встретились случайно в гостях в доме Малкольма, нет, он не привел ее в дом Арджант, просто однажды Лиора увидела их вместе на главной площади Рейенира. Он кормил ее мороженным, целовал, смеялся и казался таким счастливым…
Ей бы хотелось, чтобы он хоть раз посмотрел на нее с таким же диким желанием, как смотрел тогда на шарианку. Сегодня ее мечта сбылась, и все же она была отравлена воспоминанием.
— Звездочка, откуда печаль?
Он заметил, что ее взгляд потускнел, и она заставила себя беспечно улыбнуться.
— Я просто немного устала. Это платье… слишком тяжелое.
— Конечно, милая, — ответил Малкольм, отодвинувшись. — Тебе помочь раздеться?
— Не буду снова испытывать твою выдержку, — отказалась она, заставив мужа слегка нахмуриться.
— Мне не нравится, что ты отгораживаешься. Если я как-то обидел тебя…
— Нет, ну что ты, — развернулась она к нему и погладила по чуть колючей щеке. — Ты не можешь меня обидеть, но я… не думаю, что я смогу сдержаться. Ты… я… не знаю, как выдержать все это счастье.
— Звездочка моя ласковая, а как выдержать мне, когда ты так говоришь. Я не стою твоей любви.
— Стоишь, я знаю, — решительно заявила Лиора и обняла любимого за шею, доверчиво прижалась, пьянея от запаха и тепла, излучаемого его телом.
— Я хочу взглянуть на рисунок, позволишь?
Вместо ответа она развернулась спиной. Шнуровка платья частично закрывала рисунок, и он ослабил ее, заставляя платье скользнуть по телу, обнажая спину целиком. Знак его рода завершал рисунок и почти слился с основными линиями. Это было красиво, как и она сама от изящных ступней до кончиков ярко-рыжих волос.
— Я не проклинаю, я знаю, я вижу, Ли… у него холодное, безжизненное сердце, но разбудив его, ты разобьешь свое.
— Уходи! Я не хочу больше тебя слушать! Ты все это от обиды говоришь, ты ненавидишь меня, не хочешь, чтобы я была счастлива. Ты больше мне не друг.
Теперь Лиора бежала, обиженная жестокими, ранящими, словно ледяными иглами, словами. С момента знакомства Бриони стала ее самой близкой, самой любимой и единственной подругой. Она не замечала различий между ними, доверяла все секреты, делилась сокровенным, мечтами, планами на жизнь, она ей одной рассказала о своих чувствах к Малкольму, когда никто еще о них не знал, и прибежала именно к ней в слезах, когда узнала, что он любит другую.
«Как она могла?» — мысленно вздыхала она, пытаясь справиться с застрявшим где-то в горле комком обиды. Она словно ее прокляла. Лиора поежилась от этих чудовищных мыслей, перевела взгляд на Малкольма, уверенно управляющего своим кордом, увозящим их обоих высоко к звездам, и ком внутри нее уменьшился. — «Это не правда. Мы предназначены друг другу судьбой. Я уверена, он не позволит ничему плохому со мной случиться».
Осталось подождать еще несколько дней, рисунок ее тела завершится, и больше никто никогда не сможет их разлучить.
— О чем задумалась, звездочка? — спросил Малкольм, захватив в плен своей ладони дрожащие пальчики своей теперь уже жены.
— О тебе, о нас, — сказала правду Лиора, вызвав на лице мужа самодовольную улыбку.
— Еще немного, мы приедем на корабль и…
— Что и? — мгновенно вспыхнула она и облизала внезапно пересохшие губы, а у него едва не помутился разум. И если бы они не подлетали к кораблю, если бы не нужно было выжидать, он бы остановил чертов корд, задрал раздражающе белое платье и…
— Позже расскажу. А лучше покажу, — усмехнулся он и переключил внимание на управление кордом, чтобы мягко и без проблем пристыковаться к палубе линкора Галактика — самого фешенебельного круизного межзвездного корабля Кейсара.
Вживую корабль был еще прекраснее, чем по галовизору. Лиора не могла оторвать глаз от его темной мощи. От того, насколько ничтожным казался их корд на его фоне, словно упавший лист в тени большого дуба. Это пугало и завораживало одновременно.
Ей и раньше доводилось путешествовать на роскошных судах, но этот корабль не шел ни в какое сравнение с ними. Верхняя палуба была сделана из сверхпрочного прозрачного стекла и имела вид купола, защищающего гостей от всех опасностей космоса, но открывающего просто убийственный вид на Кейсар. С расстояния орбиты их планета была прекрасна. На нее хотелось любоваться бесконечно, но Малкольм взял Лиору за руку и повел к вертикальным стеклянным боксам, доставляющим гостей на другие уровни линкора. Там их встречал сопровождающий: низенький, чуть выше ее корианец в строгой темно-зеленой форме обслуживающего персонала.
Лиора читала о корианцах в книге по расам Межгалактического союза. Их уклад жизни напомнил ей гигантский муравейник. Управление было сосредоточено в руках королевы, которую каждый корианец почитал, как богиню. Общество разделялось на строгие, неизменные касты, стремящиеся только к одной цели: принести пользу своей планете.
Корианцев из рабочей касты охотно нанимали в обслуживающий персонал за надежность, исполнительность, полное послушание и отсутствие, присущего многим другим расам, недовольства собой.
— Рэн, рэна, позвольте сопроводить вас в выделенные каюты, — с низким поклоном заговорил корианец. — Меня зовут Эйрих, и во время путешествия я буду заниматься вашим комфортом.
С этими словами мужчина услужливо открыл бокс, и молодожены вошли внутрь.
* * *
— Позвольте спросить, рэна посещала ранее наш корабль? — поинтересовался корианец, заметив, с каким восторгом Лиора смотрела на гигантскую, утопающую в зелени оранжерею или даже парк — непревзойденную гордость линкора Галактика. Именно с высоты прозрачного бокса перемещения можно было прекрасно разглядеть красивые беседки, лабиринты из живых кустарников, тайные уголки с резными лавочками и небольшими фонтанчиками, и затерявшийся среди скал водопад. Не настоящих скал, конечно же, но Лиоре очень хотелось посмотреть, из чего же они сделаны.
— Нет, мы здесь впервые, — ответил за жену Малкольм.
— Тогда, возможно, рэну заинтересует наш развлекательный мир на третьем уровне.
О, да, Лиора поняла, о чем говорил корианец. Третий уровень состоял сплошь из дорогих магазинов, ресторанов, кафе, клубов различной направленности, игорных домов и салонов красоты. От пестрых ярких вывесок у нее даже голова слегка закружилась.
— Если захотите, то мы можем организовать для вас экскурсионный тур на некоторые планеты по пути следования нашего маршрута. Многие молодожены выбирают Нобл. Вы слышали что-нибудь о Долине озер? Вам обязательно нужно искупаться в Серебряном озере. Существует поверье, что если двое искупаются в этом озере, то будут любить друг друга до конца жизни. Рекомендую также посетить Жасминовый берег. Ноблы в свое время украли саженцы с умирающей Земли и посадили их у себя. Невероятно, но ростки прижились.
Корианец так интересно рассказывал о Нобле, что Лиоре почти нестерпимо захотелось туда отправиться, и она с надеждой посмотрела на мужа.
— Мы обязательно там побываем, — улыбнулся Малкольм, поцеловав зажатую в его руке ладонь. Лиора просияла, но затем он сказал: — На обратном пути.
И она с трудом сохранила прежнее выражение лица. Нет, она не обиделась, но немного разочаровалась в его ответе. И что особенно задело: корианец перемену в ней заметил, а вот Малкольм — нет.
Каюты гостей находились на втором уровне, но Лиора так сильно была погружена в себя, что по сторонам не смотрела и не прислушивалась к словам мужчин. Лишь только когда муж слегка повысил голос, явно чем-то недовольный, она заинтересовалась.
— Что значит, вы не можете предоставить нам смежные покои? — нахмурился Малкольм. — Насколько я помню, это условие было прописано отдельным пунктом.
— Простите, возможно, произошла какая-то ошибка, — разволновался корианец. И было от чего. Выпускников Звездного корпуса нельзя было ни с кем перепутать. Их отличала натренированная годами выдержка и особый флер силы, уверенности, мощи, присущей единицам. Малкольм был из таких. Если бы Лиора не знала его другим, она бы тоже, может быть, его побаивалась, как этот бедный, запуганный корианец. — Я немедленно все выясню.
— Не нужно ничего выяснять, просто выделите нам номера рядом.
— Простите, мы обязательно компенсируем… это какое-то недоразумение…
— Бедняга, ты совсем его запугал, — пожурила мужа она, когда корианец отошел, чтобы поговорить по браслету связи с начальством.
— Просто не люблю дилетантства. Мне казалось, на корабле подобного уровня и персонал должен быть соответствующий.
— Эйрих здесь не причем.
— Ты запомнила его имя? — поджал губы Малкольм, а Лиора едва сдержала улыбку. Она никогда не давала повода, но ей было приятно осознавать, что ее внимание к другому настолько его задевает.
— Будь снисходительнее, пожалуйста, ради меня. Сегодня такой день, не стоит омрачать его ссорами с персоналом.
— Да, день действительно… чудесный, — улыбнулся Малкольм и так на нее посмотрел, что заалели щеки.
— Прошу прощения за недоразумение, — вернулся корианец. — Если вы позволите, то завтра вам предоставят смежный номер, также вас ожидает оплаченный ужин в одном из лучших ресторанов и счет на тысячу соргов в нашем клубе-казино «Лунная кошка». Еще раз приносим свои извинения.
— А в чем задержка? — повинуясь просьбе жены, чуть более дружелюбно поинтересовался Малкольм, и это подкупило корианца настолько, что он разоткровенничался.
— Холодные. Заявились внезапно и выкупили сразу два крыла.
— Холодные? — удивился Малкольм. — Здесь? Быть того не может!
Лиора тоже удивилась. Холодные стали сотрудничать с Межгалактическим Союзом совсем недавно. Их планета Эктар — единственная пригодная для жизни и заселенная планета созвездия Льва. Климат там очень схож с шарианским, большую часть покрывают вечные льды, но планета очень богата редким и чрезвычайно важным для межгалактических полетов камнем — иридием. Пыль этого камня является основой для топлива всех межгалактических кораблей Союза.
Некоторые горячие головы в Союзе поначалу предлагали просто оккупировать планету, вынудить ее обитателей на сотрудничество на выгодных для Союза условиях. Лет двадцать назад они даже попытались воплотить эту идею в жизнь. Безуспешно. Благодаря неограниченным запасам иридия корабли холодных в десятки раз превосходили возможности противников. Более того, они создали не превзойденные до сих пор технологии защиты — сверхпрочный энергетический барьер в виде ледяной корки, защищающий планету от всего и всех.
Но холодными жителей Эктара стали называть не из-за планеты, а из-за них самих. Эти существа были похожи на кейсарцев или шарианцев, но при этом отличались. Они были словно изо льда высечены. Такие же безжизненные и недоступные, как и их планета. В большинстве своем высокие с длинными волосами светлых оттенков, чаще белого или даже седого. Белые бесцветные лица, холодные глаза, создающие пугающее, отталкивающее впечатление. Их боялись еще и за то, что холодные питались кровью и энергией других существ.
ГЛАВА 3
История с холодными не давала Малкольму покоя, даже когда они распрощались с корианцем и остались одни. Он метался по номеру, как земной тигр в клетке, находясь в мыслях где-то совсем далеко. В конце концов, Лиоре это надоело, и она уселась на большую двуспальную кровать, задрала до середины голени свадебное платье, наклонилась и стала расстегивать туфельки.
Ее движения не остались незамеченными.
— Застежка тугая, милый, ты не поможешь мне? — промурлыкала она, подражая уловкам Полин, которыми она нередко пользовалась в обществе отца. Малкольм, как завороженный, проследил за медленно вытягивающейся ножкой и покорно опустился на колени, обхватив изящную ступню. У Лиоры была восхитительно маленькая ножка, и кожа на ней мягкая-мягкая, бархатная. Но только она знала, чего ей стоило достичь подобного эффекта. Обычно ее ступни были сбиты или стерты от танцев почти в кровь.
— Пользуетесь запрещенными методами, рэна Торус, — Малкольм снял туфельку, но ножку так и не опустил. Наоборот, наклонился и поцеловал, вызвав в теле Лиоры сладкую дрожь, — я тоже так умею.
Одним поцелуем он не ограничился, прогулялся пальцами до коленки, поднялся выше, чем вызвал тихий удивленный вздох, коснулся края чулка и медленно, глядя прямо ей в глаза стащил его. То же самое он проделал и со второй ножкой. После тот же маршрут проделали губы. Лиора ахнула, когда его пальцы коснулись внутренней стороны бедра, при этом его глаза так ярко, так завороженно сияли…
Но когда пальцы заменили губы, она и вовсе вскричала:
— Малкольм!
Вцепилась в его волосы, чтобы оттолкнуть, но… не смогла. Его горячие губы, его язык вытворял с ней такое…
— Пожалуйста, перестань, — в итоге прохныкала она и упала на кровать, чтобы вцепиться уже в белоснежное, как ее платье, покрывало.
— Перестать? Точно? — хмыкнул он, приподнялся над ней, оказавшись на уровне ее лица. Но то место, где недавно были губы, накрыла горячая, нет, просто огненная рука. И пальцы проникли внутрь, когда он жадно ее поцеловал. — Маленькая, сладкая, невинная, я мечтаю очутиться в тебе. Не провоцируй меня больше. Иначе…
Он не закончил фразу, но за него это сделали пальцы. Их движение там, внутри нее, сила, жар, его голодный взгляд расплескались жидкой лавой по венам, заставляя желать неведомого, ощущать огненный вихрь в ней, нарастающее напряжение, предчувствие чего-то… чего-то… И когда он прочертил дорожку поцелуев от шеи к уху, когда прикусил мочку, что-то взорвалось в ней, разлетевшись на сотни маленьких осколков, чтобы затем соединиться в волне сильнейшего, не знакомого прежде наслаждения.
Это было так неожиданно, так восхитительно и немного порочно, что Лиора совершенно растерялась.
Об этой стороне отношений мужчины и женщины она знала. Полин как-то попыталась с ней об этом поговорить. Сказала только довериться Малкольму, а затем напомнила, что уж он-то точно намного искушеннее в этом плане своей невинной во всех смыслах невесты. Да, может, она и не хотела, но ударила по больному, напомнив о той, о ком Лиора хотела забыть.
В тот год, когда десятилетней Лиоре подарили ее первый в жизни танец, она навсегда влюбилась, а Малкольм посчитал их встречу незначительной. Он грезил космосом и знаменитым на весь Межгалактический Союз Звездным корпусом. Лиора же ждала его. Каждое лето она ждала с нетерпением, как самое лучшее время, ведь тогда он приезжал на каникулы к родителям и к ней. Он так много и интересно обо всем рассказывал: о школе, о своих успехах, в которых она ни секунды не сомневалась, о достижениях, о друзьях, о своем первом полете на корде, затем на маленьком корабле, на боевом истребителе, на огромном крейсере.
Лиора с восхищением слушала его, мечтая, чтобы однажды он остался, не уезжал обратно к друзьям и своей интересной жизни, и с нетерпением ждала окончания им сначала учебы, затем практики. А как они с рэном Ангусом радовались, когда он вернулся с предложением работы военного прогнозиста кейсарского Министерства защиты… и все это было уничтожено шарианкой, той, кого однажды он привез с собой и представил, как свою невесту. Тогда первые девичьи мечты Лиоры рухнули, а остатки грез развеялись, когда она увидела шарианку вживую.
Нет, они не встретились случайно в гостях в доме Малкольма, нет, он не привел ее в дом Арджант, просто однажды Лиора увидела их вместе на главной площади Рейенира. Он кормил ее мороженным, целовал, смеялся и казался таким счастливым…
Ей бы хотелось, чтобы он хоть раз посмотрел на нее с таким же диким желанием, как смотрел тогда на шарианку. Сегодня ее мечта сбылась, и все же она была отравлена воспоминанием.
— Звездочка, откуда печаль?
Он заметил, что ее взгляд потускнел, и она заставила себя беспечно улыбнуться.
— Я просто немного устала. Это платье… слишком тяжелое.
— Конечно, милая, — ответил Малкольм, отодвинувшись. — Тебе помочь раздеться?
— Не буду снова испытывать твою выдержку, — отказалась она, заставив мужа слегка нахмуриться.
— Мне не нравится, что ты отгораживаешься. Если я как-то обидел тебя…
— Нет, ну что ты, — развернулась она к нему и погладила по чуть колючей щеке. — Ты не можешь меня обидеть, но я… не думаю, что я смогу сдержаться. Ты… я… не знаю, как выдержать все это счастье.
— Звездочка моя ласковая, а как выдержать мне, когда ты так говоришь. Я не стою твоей любви.
— Стоишь, я знаю, — решительно заявила Лиора и обняла любимого за шею, доверчиво прижалась, пьянея от запаха и тепла, излучаемого его телом.
— Я хочу взглянуть на рисунок, позволишь?
Вместо ответа она развернулась спиной. Шнуровка платья частично закрывала рисунок, и он ослабил ее, заставляя платье скользнуть по телу, обнажая спину целиком. Знак его рода завершал рисунок и почти слился с основными линиями. Это было красиво, как и она сама от изящных ступней до кончиков ярко-рыжих волос.
