В какой-то момент Мэл показалось, что все обойдется, очередной бал пройдет незначительным эпизодом, но нет, не обошлось.
А началось все с того, что Дэйтону взбрело в голову танцевать.
— Подарите мне танец, — почти приказал он и схватил Мэл за руку, напугав ее подруг. Марисса хотела заступиться, что-то сказать, но он так на нее посмотрел… Мэл не предполагала, что он умеет так смотреть, с угрозой или даже обещанием. Хорошо, что остальные не стали вмешиваться, Андре было дернулся, но Феликс его придержал. Она решила, что ничего страшного не случится, если подчиниться, однако, в очередной раз ошиблась…
— Что сегодня с вами такое?
— Что со мной? — резко спросил принц и тут же ответил: — сегодня у меня день рождения и никто, даже моя собственная мать не вспомнил об этом. О, перестаньте смотреть на меня с такой жалостью, меньше всего мне от вас нужна жалость.
— Это не жалость, сочувствие. Если бы о моем дне рождения все забыли, я бы тоже негодовала. Мне очень жаль, что так получилось, но иногда, мы так поглощены собой, что забываем о таких важных вещах, как день рождения близкого человека.
— Всегда рассудительная, готовая всех оправдать. А как вы оправдаете то, что я хочу вас поцеловать?
— Вином, — нашлась с ответом Мэл.
— Вином, — хмыкнул он. — Вы правы. Я выпил, много выпил, а хочу еще больше, чтобы забыть обо всем, чтобы забыть о вас.
— Дэйтон, прошу вас, на нас смотрят.
— И пусть смотрят. Мне плевать, — почти выкрикнул он и закружил ее еще неистовей.
Столичные танцы были далеки от целомудренных провинции. Здесь не было условностей, дистанции, и партнер мог прижимать партнершу непозволительно близко, касаться плеч, проводить рукой по обнаженной коже руки. Все это допускалось в танцах, но было неприемлемо для нее.
— Пожалуйста, прекратите!
— Что? Мои объятия вам противны, тогда, как ласки моего отца вы принимали с радостью.
Только выдержка, закаленная в противостоянии с бывшим опекуном не позволила ей сорваться, выйти из себя и ударить его. Но иногда сделать больно можно не только действием, не только словами, но просто взглядом.
— Вы забываетесь, принц. Подобные речи простительны подростку, но не мужчине.
— А упреки в адрес принца крови позволены только королеве, а вы… вы всего лишь…
— Была его женой.
— Главное слово здесь — была.
Хорошо, что звучала громкая музыка, но их напряжение, ее негодование и его жесткость увидели все, точно также как все увидели, как он бросил ее одну посреди зала. Впервые на нее устремлены были взгляды всех: от леди Элиран, до илларских послов. Гости пребывали в растерянности и недоумении, как и она сама. Отвратительная ситуация, отвратительное поведение принца, хорошо, что хоть один из ее друзей догадался помочь. Феликс поспешил к ней, поклонился, подал руку, и они продолжили прерванный танец.
— Что это было?
— Ничего хорошего, — прошептала Мэл в ответ, пытаясь успокоиться.
— Если до этого момента вы и не интересовали стерву, то теперь она не сводит с вас глаз.
— Мне нужно ждать гостей?
— Или приглашения на личную беседу.
— Я переживу.
— Вы не знаете леди Элиран, она не из тех, кто готов терпеть неизвестность.
— На что вы намекаете?
— На то, что она, и ее верный пес уже несколько недель пытаются выяснить, кто скрывается за маской прелестной фрейлины королевы Вестралии, Мелани Кэйн.
— Мне стоит беспокоиться об этом?
— Обижаете, миледи. Никто еще не переигрывал Феликса Росси, — беспечно отозвался руководитель Тайной полиции Арвитана. У нее не было оснований ему не верить.
Наконец, ужасный танец закончился, и Феликс проводил Мэл к подругам, а те в свою очередь, забросали ее вопросами, на которые у нее не было правильных ответов. Все было слишком сложно и запутанно, и ей уже начало казаться, что не стоило затевать игру во фрейлину. Нужно было сразу открыть все карты и положиться на судьбу, а теперь… теперь она даже предположить не могла, как все повернется дальше.
* * *
— Хорошо, что ее величество не видела этого позора.
Мэл никак не могла успокоиться. Ужасная сцена с Дэйтоном даже спустя час не давала покоя и единственная, с кем она могла поделиться, была Марисса. За последнее время они еще больше сблизились. Оказалось, что они похожи, каждая потеряла родных, каждая страдала от своего собственного одиночества, и каждая не хотела страдать. И все же, в Мариссе было больше горечи, но и сердечности в ней тоже хватало.
— Перестань, это всего лишь глупый эпизод.
— Который завтра будут обсуждать на каждом углу.
— До следующего скандала, — фыркнула Марисса. — А с нынешними событиями, максимум, что тебя ждет, это полдня сплетен, а может, и того меньше. Потом умы и языки знати будут заняты сплетнями о похождениях какого-нибудь ловеласа или об очередном бурном романе леди Кренден.
Да… эта дама, супруга одного из министров, отличалась поразительной ветреностью, а вот муж ее, человек не молодой и неторопливый, все никак не мог усмирить аппетиты своей молоденькой супруги ни в тратах, ни в любовных страстях.
— Хорошо, что удалось убедить девочек забыть об этом инциденте и повеселиться, как и положено юным, не побитым жизнью барышням.
— Как жаль, что мы не такие, — шутливо вздохнула Марисса.
— Да, очень жаль, — подыграла ей Мэл.
— Как думаешь, Рея найдет своего таинственного поклонника?
— Не сегодня, — покачала головой она. Феликс был не на шутку встревожен поведением принца и ушел сразу после их танца, так что встретиться им сегодня, было просто не суждено. И это расстраивало. Неприятности начали влиять на личное счастье подруг, а что будет, когда они узнают, кто она на самом деле? Поймут ли, простят ли?
Невеселые размышления прервал слуга, загородивший девушкам весь обзор.
— Эй, милейший, вы посторониться не желаете? — с негодованием воскликнула Марисса, но тот и не думал уходить. Вместо этого, он обратился прямо к Мэл.
— Миледи, прошу пройти со мной, леди Элиран хочет поговорить с вами.
— Это что еще за новости? — вспыхнула Марисса. — Мы не подданные данной леди и не обязаны подчиняться.
— Это не просьба, — предупредил мужчина.
— Да как вы смеете? — возмутилась фрейлина, но Мэл остановила, заверив:
— Не надо. Я пойду.
— Мэл…
— Нет, я предполагала нечто подобное после того постыдного танца. В конце концов, принц Дэйтон ее сын.
— Будь осторожна, — успела шепнуть Марисса, прежде чем Мэл поднялась и покинула зал для приемов, спеша следом за слугой.
Она шла к покоям леди Элиран с волнением и опасением, и справедливо не ожидала от этой встречи ничего хорошего. Они оказались, пусть невольно, пусть не зная этого, соперницами и во власти, и в любви.
— Полагаю, вы догадываетесь, почему вы здесь?
Леди Элиран встретила ее в своей гостиной, но сесть не предложила, зато откровенно ее разглядывала.
— Все дело в принце Дэйтоне.
— Да. Я, как мать, весьма обеспокоена. Что такого вы ему сказали, что он презрел правила этикета и бросил вас посреди танца одну?
— Полагаю, этот вопрос лучше задать принцу. Но, если позволите, я могу предположить...
— Я слушаю.
— Принца очень расстроило, что никто не вспомнил о его дне рождения.
— Вы думаете, я настолько бессердечна, что не помню о дне рождения собственного сына?
— Что вы, разумеется, нет. Но принц так подумал.
— Вы слишком дерзки для провинциальной сироты.
— Простите, если невольно оскорбила вас, — склонила голову Мэл. Однако смело смотреть на женщину, которая когда-то делила постель ее мужа, не перестала.
— Смотрите с вызовом. Это воспитание Вестралии так на вас действует?
— Я не воспитывалась в Вестралии, миледи. По рождению и образованию я арвитанка.
— И что же, вы совсем не боитесь меня?
— А вас нужно бояться?
— Многие боятся. Многие, но не вы.
— Страх лишает разума, а для меня это недопустимо.
— Значит, во всех своих действиях вы руководствуетесь только им? Разумом?
— А как иначе?
— И даже с моим сыном?
Мэл не стала отвечать на этот вопрос, вместо этого задала другой:
— Чего вы хотите?
— Этот вопрос я хотела задать вам.
Они смотрели друг на друга, пытаясь просчитать, и ни одной это не удавалось. Мэл лукавила, когда говорила, что не боится ее, она боялась оказаться слишком слабой, быть не способной противостоять этой женщине, а Ровенна боялась не ее, но чего-то иного в этих почему-то знакомых глазах. Она видела эти глаза раньше и взгляд, немного превосходящий. Так на нее смотрела только одна женщина, много лет назад, когда она сама была совсем другой.
— Мелани Кэйн — это ваше настоящее имя?
— Да, разумеется, — вопрос удивил, но Феликс же сказал не беспокоиться. И она не беспокоилась. Почти.
— И никаких приставок, других фамилий? Кто ваши родители?
— Они не отсюда. И умерли уже очень давно.
— Значит, вы сирота?
— Увы.
— И что же вам нужно, леди Кэйн? Деньги, власть или мой сын?
— Ни то, ни другое, ни третье.
— И все же, вам что-то нужно здесь.
— То, что мне нужно никто мне дать не в силах, даже вы.
— А вы очень интересная девушка.
— Нисколько. Я совершенно обыкновенная.
— Обыкновенных Солнечные короли не выбирают.
— Что? — меньше всего Мэл ожидала услышать что-то подобное. Потому и не сумела вовремя взять себя в руки. И Элиран заметила все: тревогу, промелькнувшую в глазах, непроизвольно сжатые кулаки, слишком бурную реакцию.
— Мой сын вскоре станет королем и, похоже, вы заинтересовали его. Надеюсь, вы понимаете, что вам самой никогда не стать королевой.
— Потому что вы хотите ею стать?
— Знаете, некоторые за подобную дерзость могли поплатиться жизнью.
— Моя мать часто говорила, что страх — единственный внутренний враг, с которым можно и нужно бороться. Если этого не делать…
— То жизнь ускользнет, пройдет мимо, — закончила ее мысль Ровенна и впилась взглядом в ту, которую так жаждала разгадать. — Как звали вашу мать?
Мэл не поняла, что так шокировало собеседницу, но была рада, когда в двери постучали и, не дожидаясь приглашения, в гостиную вошел Онор.
— Какого демона?! — вскричала Элиран.
— Простите за вторжение, но миледи ожидает королева, — учтиво поклонился начальник личной охраны принца. — Немедленно.
Мэл не могла не воспользоваться такой возможностью и тут же поспешила к двери.
— Прошу простить меня, миледи.
— Мы еще продолжим, — пообещала Ровенна, сверля ненавидящим взглядом не ее, а полукровку. Тем же взглядом она смотрела, как эти двое уходили.
— Кто же ты такая, Мелани Кэйн? — спрашивала она себя вновь и вновь, пока ее уединение не нарушил барон Вернер.
— Ты все подготовил? — спросила, обернувшись к мужчине.
— Да. Я сделал так, как вы просили. Но все еще не понимаю, зачем так рисковать?
— О, перестань. Никакого риска нет. Или ты думаешь, я способна убить собственного сына? Это отличный способ вычислить мага, а даже если и нет, то… кто заподозрит мать, жаждущую защитить сына в чем-то столь чудовищном? Это развяжет мне руки, позволит самой управлять ситуацией и да, перетянет на мою сторону большинство. И, если все получится так, как я хочу, то мне не нужен будет губернатор провинции Иды, чтобы получить трон, — ответила первая леди Арвитана.
Тарнасские острова, номинально принадлежащие материковому государству, на самом деле были раем для контрабандистов и бандитов всех мастей. Закона, как такового, здесь не было, зато процветали все виды порока: от борделей, до смертельных кулачных боев. Здесь правили бал гильдии, а порядок обеспечивал Наместник. Но особая роль отводилась работорговле. Все контрабандисты жили этим, в том числе и пираты. И с каким же нетерпением они ждали каждый раз корабли, потому что всегда вместе с ворованными грузами, прибывали первоклассные рабы. Особенно в этом деле преуспел знаменитый на все острова, беспощадный капитан Харди со своим кораблем.
Последние два года капитан жил на острове, подконтрольном гильдии наемников, и дом себе отстроил в потрясающем своей красотой, живописном месте. Дом, обставленный самой дорогой мебелью, обитый не менее дорогими тканями, заставленный произведениями искусств, но совершенно безвкусный. Впрочем, Харди не особо страдал от отсутствия вкуса, да и не нужно ему было ничего этого, но статус требовал, и он ему следовал.
Сам капитан рабов не имел, и не желал их покупать, однако, у него была экономка, одна из бывших рабынь. Ее звали Мирна, и приезда капитана она ждала, как никто. Но не ожидала, что на этот раз хозяин приедет не один, а с шустрым, глазастым мальчишкой лет десяти и полукровкой с опасным взглядом.
— Господин, я приготовила ваши комнаты.
— Потом, все потом, — отмахнулся Харди и указал на мальчика, — накорми и определи его куда-нибудь. Мальчишка будет твоим помощником.
— Господин не доволен моей работой? — насупилась женщина.
— Да всем я доволен, — устало вздохнул капитан, а заметив, что она все еще с подозрением глядит на него, разозлился. — Выполняй приказ, женщина, иначе я, и правда, буду недоволен.
— Да, господин, — со скрытым беспокойством подчинилась Мирна. Она давно прикипела душой к капитану и не хотела, чтобы что-то менялось в ее налаженной, спокойной жизни. Даже если мальчишка большеглазый ей понравился.
— Ну, что, юноша, пойдем, поищем тебе комнату, раз господин велит, — пробурчала в сторону нового гостя. Мальчик кивнул и направился вслед за экономкой.
— Меня Мирна зовут, а тебя?
— Олли, Оливер.
— А фамилии что ли нет?
— Капитан сказал, что здесь фамилии не приветствуются, только прозвища.
— Так и есть. Господам да дамам здесь не место. А он тебя по имени зовет?
— Иногда.
— Это хорошо. Если зовет, значит, рабом не считает.
— Не понимаю…
— У рабов здесь нет имен, только номера. Если тебя по имени кличут, значит, ты свободен и волен делать, что хочешь или что прикажут.
— Значит, вы тоже свободная?
— Теперь да. Господин освободил, имя дал.
— Как это дал?
— А вот так, — ответила женщина и отвернула рукав блузы. — Видишь шрам. Здесь когда-то номер был. Когда его наносят, ты имя свое забываешь и всю прежнюю жизнь заодно.
— Это как? — испугался мальчик.
— Ты мысленно и духовно рабом становишься, иной жизни не знаешь, и служишь своему владельцу верно и предано, как собака, а если господин имя тебе дает, то ты перестаешь быть рабом, номер пропадает, и ты можешь вспомнить свое прежнее имя.
— И вы свое вспомнили?
— Вспомнила, да только не было в моем прошлом ничего хорошего, сплошная темнота. Скажи, а что за полукровку привел с собой господин?
— Это Семар, мой друг.
— Его он тоже по имени называет?
— Да.
— Хорошо. Полукровок нечасто в наших краях встретишь. И всегда, когда они появляются, ничего хорошего это не сулит.
— Почему?
— Потому что сильные очень. Рабами таких трудно сделать. Прежде сломать надо, а тут уж как повезет. Либо ты его сломаешь, либо убьешь. Но, находятся те, кому нравится сам процесс. На невольничьем рынке за него бы кругленькую сумму отдали.
— Большую?
— Очень. Хватило бы, чтобы еще таких домов штук десять прикупить, — ответила Мирна.
* * *
В то время как Олли изучал свой новый дом, капитан Харди пребывал в крайней озабоченности, а все из-за письма, что получил, едва сошел на берег. Первый остров всегда был мятежен и прогрессивен. Но как государство, целостное образование, он еще не состоялся, однако стремительно продвигался в этом направлении.
А началось все с того, что Дэйтону взбрело в голову танцевать.
— Подарите мне танец, — почти приказал он и схватил Мэл за руку, напугав ее подруг. Марисса хотела заступиться, что-то сказать, но он так на нее посмотрел… Мэл не предполагала, что он умеет так смотреть, с угрозой или даже обещанием. Хорошо, что остальные не стали вмешиваться, Андре было дернулся, но Феликс его придержал. Она решила, что ничего страшного не случится, если подчиниться, однако, в очередной раз ошиблась…
— Что сегодня с вами такое?
— Что со мной? — резко спросил принц и тут же ответил: — сегодня у меня день рождения и никто, даже моя собственная мать не вспомнил об этом. О, перестаньте смотреть на меня с такой жалостью, меньше всего мне от вас нужна жалость.
— Это не жалость, сочувствие. Если бы о моем дне рождения все забыли, я бы тоже негодовала. Мне очень жаль, что так получилось, но иногда, мы так поглощены собой, что забываем о таких важных вещах, как день рождения близкого человека.
— Всегда рассудительная, готовая всех оправдать. А как вы оправдаете то, что я хочу вас поцеловать?
— Вином, — нашлась с ответом Мэл.
— Вином, — хмыкнул он. — Вы правы. Я выпил, много выпил, а хочу еще больше, чтобы забыть обо всем, чтобы забыть о вас.
— Дэйтон, прошу вас, на нас смотрят.
— И пусть смотрят. Мне плевать, — почти выкрикнул он и закружил ее еще неистовей.
Столичные танцы были далеки от целомудренных провинции. Здесь не было условностей, дистанции, и партнер мог прижимать партнершу непозволительно близко, касаться плеч, проводить рукой по обнаженной коже руки. Все это допускалось в танцах, но было неприемлемо для нее.
— Пожалуйста, прекратите!
— Что? Мои объятия вам противны, тогда, как ласки моего отца вы принимали с радостью.
Только выдержка, закаленная в противостоянии с бывшим опекуном не позволила ей сорваться, выйти из себя и ударить его. Но иногда сделать больно можно не только действием, не только словами, но просто взглядом.
— Вы забываетесь, принц. Подобные речи простительны подростку, но не мужчине.
— А упреки в адрес принца крови позволены только королеве, а вы… вы всего лишь…
— Была его женой.
— Главное слово здесь — была.
Хорошо, что звучала громкая музыка, но их напряжение, ее негодование и его жесткость увидели все, точно также как все увидели, как он бросил ее одну посреди зала. Впервые на нее устремлены были взгляды всех: от леди Элиран, до илларских послов. Гости пребывали в растерянности и недоумении, как и она сама. Отвратительная ситуация, отвратительное поведение принца, хорошо, что хоть один из ее друзей догадался помочь. Феликс поспешил к ней, поклонился, подал руку, и они продолжили прерванный танец.
— Что это было?
— Ничего хорошего, — прошептала Мэл в ответ, пытаясь успокоиться.
— Если до этого момента вы и не интересовали стерву, то теперь она не сводит с вас глаз.
— Мне нужно ждать гостей?
— Или приглашения на личную беседу.
— Я переживу.
— Вы не знаете леди Элиран, она не из тех, кто готов терпеть неизвестность.
— На что вы намекаете?
— На то, что она, и ее верный пес уже несколько недель пытаются выяснить, кто скрывается за маской прелестной фрейлины королевы Вестралии, Мелани Кэйн.
— Мне стоит беспокоиться об этом?
— Обижаете, миледи. Никто еще не переигрывал Феликса Росси, — беспечно отозвался руководитель Тайной полиции Арвитана. У нее не было оснований ему не верить.
Наконец, ужасный танец закончился, и Феликс проводил Мэл к подругам, а те в свою очередь, забросали ее вопросами, на которые у нее не было правильных ответов. Все было слишком сложно и запутанно, и ей уже начало казаться, что не стоило затевать игру во фрейлину. Нужно было сразу открыть все карты и положиться на судьбу, а теперь… теперь она даже предположить не могла, как все повернется дальше.
* * *
— Хорошо, что ее величество не видела этого позора.
Мэл никак не могла успокоиться. Ужасная сцена с Дэйтоном даже спустя час не давала покоя и единственная, с кем она могла поделиться, была Марисса. За последнее время они еще больше сблизились. Оказалось, что они похожи, каждая потеряла родных, каждая страдала от своего собственного одиночества, и каждая не хотела страдать. И все же, в Мариссе было больше горечи, но и сердечности в ней тоже хватало.
— Перестань, это всего лишь глупый эпизод.
— Который завтра будут обсуждать на каждом углу.
— До следующего скандала, — фыркнула Марисса. — А с нынешними событиями, максимум, что тебя ждет, это полдня сплетен, а может, и того меньше. Потом умы и языки знати будут заняты сплетнями о похождениях какого-нибудь ловеласа или об очередном бурном романе леди Кренден.
Да… эта дама, супруга одного из министров, отличалась поразительной ветреностью, а вот муж ее, человек не молодой и неторопливый, все никак не мог усмирить аппетиты своей молоденькой супруги ни в тратах, ни в любовных страстях.
— Хорошо, что удалось убедить девочек забыть об этом инциденте и повеселиться, как и положено юным, не побитым жизнью барышням.
— Как жаль, что мы не такие, — шутливо вздохнула Марисса.
— Да, очень жаль, — подыграла ей Мэл.
— Как думаешь, Рея найдет своего таинственного поклонника?
— Не сегодня, — покачала головой она. Феликс был не на шутку встревожен поведением принца и ушел сразу после их танца, так что встретиться им сегодня, было просто не суждено. И это расстраивало. Неприятности начали влиять на личное счастье подруг, а что будет, когда они узнают, кто она на самом деле? Поймут ли, простят ли?
Невеселые размышления прервал слуга, загородивший девушкам весь обзор.
— Эй, милейший, вы посторониться не желаете? — с негодованием воскликнула Марисса, но тот и не думал уходить. Вместо этого, он обратился прямо к Мэл.
— Миледи, прошу пройти со мной, леди Элиран хочет поговорить с вами.
— Это что еще за новости? — вспыхнула Марисса. — Мы не подданные данной леди и не обязаны подчиняться.
— Это не просьба, — предупредил мужчина.
— Да как вы смеете? — возмутилась фрейлина, но Мэл остановила, заверив:
— Не надо. Я пойду.
— Мэл…
— Нет, я предполагала нечто подобное после того постыдного танца. В конце концов, принц Дэйтон ее сын.
— Будь осторожна, — успела шепнуть Марисса, прежде чем Мэл поднялась и покинула зал для приемов, спеша следом за слугой.
Она шла к покоям леди Элиран с волнением и опасением, и справедливо не ожидала от этой встречи ничего хорошего. Они оказались, пусть невольно, пусть не зная этого, соперницами и во власти, и в любви.
— Полагаю, вы догадываетесь, почему вы здесь?
Леди Элиран встретила ее в своей гостиной, но сесть не предложила, зато откровенно ее разглядывала.
— Все дело в принце Дэйтоне.
— Да. Я, как мать, весьма обеспокоена. Что такого вы ему сказали, что он презрел правила этикета и бросил вас посреди танца одну?
— Полагаю, этот вопрос лучше задать принцу. Но, если позволите, я могу предположить...
— Я слушаю.
— Принца очень расстроило, что никто не вспомнил о его дне рождения.
— Вы думаете, я настолько бессердечна, что не помню о дне рождения собственного сына?
— Что вы, разумеется, нет. Но принц так подумал.
— Вы слишком дерзки для провинциальной сироты.
— Простите, если невольно оскорбила вас, — склонила голову Мэл. Однако смело смотреть на женщину, которая когда-то делила постель ее мужа, не перестала.
— Смотрите с вызовом. Это воспитание Вестралии так на вас действует?
— Я не воспитывалась в Вестралии, миледи. По рождению и образованию я арвитанка.
— И что же, вы совсем не боитесь меня?
— А вас нужно бояться?
— Многие боятся. Многие, но не вы.
— Страх лишает разума, а для меня это недопустимо.
— Значит, во всех своих действиях вы руководствуетесь только им? Разумом?
— А как иначе?
— И даже с моим сыном?
Мэл не стала отвечать на этот вопрос, вместо этого задала другой:
— Чего вы хотите?
— Этот вопрос я хотела задать вам.
Они смотрели друг на друга, пытаясь просчитать, и ни одной это не удавалось. Мэл лукавила, когда говорила, что не боится ее, она боялась оказаться слишком слабой, быть не способной противостоять этой женщине, а Ровенна боялась не ее, но чего-то иного в этих почему-то знакомых глазах. Она видела эти глаза раньше и взгляд, немного превосходящий. Так на нее смотрела только одна женщина, много лет назад, когда она сама была совсем другой.
— Мелани Кэйн — это ваше настоящее имя?
— Да, разумеется, — вопрос удивил, но Феликс же сказал не беспокоиться. И она не беспокоилась. Почти.
— И никаких приставок, других фамилий? Кто ваши родители?
— Они не отсюда. И умерли уже очень давно.
— Значит, вы сирота?
— Увы.
— И что же вам нужно, леди Кэйн? Деньги, власть или мой сын?
— Ни то, ни другое, ни третье.
— И все же, вам что-то нужно здесь.
— То, что мне нужно никто мне дать не в силах, даже вы.
— А вы очень интересная девушка.
— Нисколько. Я совершенно обыкновенная.
— Обыкновенных Солнечные короли не выбирают.
— Что? — меньше всего Мэл ожидала услышать что-то подобное. Потому и не сумела вовремя взять себя в руки. И Элиран заметила все: тревогу, промелькнувшую в глазах, непроизвольно сжатые кулаки, слишком бурную реакцию.
— Мой сын вскоре станет королем и, похоже, вы заинтересовали его. Надеюсь, вы понимаете, что вам самой никогда не стать королевой.
— Потому что вы хотите ею стать?
— Знаете, некоторые за подобную дерзость могли поплатиться жизнью.
— Моя мать часто говорила, что страх — единственный внутренний враг, с которым можно и нужно бороться. Если этого не делать…
— То жизнь ускользнет, пройдет мимо, — закончила ее мысль Ровенна и впилась взглядом в ту, которую так жаждала разгадать. — Как звали вашу мать?
Мэл не поняла, что так шокировало собеседницу, но была рада, когда в двери постучали и, не дожидаясь приглашения, в гостиную вошел Онор.
— Какого демона?! — вскричала Элиран.
— Простите за вторжение, но миледи ожидает королева, — учтиво поклонился начальник личной охраны принца. — Немедленно.
Мэл не могла не воспользоваться такой возможностью и тут же поспешила к двери.
— Прошу простить меня, миледи.
— Мы еще продолжим, — пообещала Ровенна, сверля ненавидящим взглядом не ее, а полукровку. Тем же взглядом она смотрела, как эти двое уходили.
— Кто же ты такая, Мелани Кэйн? — спрашивала она себя вновь и вновь, пока ее уединение не нарушил барон Вернер.
— Ты все подготовил? — спросила, обернувшись к мужчине.
— Да. Я сделал так, как вы просили. Но все еще не понимаю, зачем так рисковать?
— О, перестань. Никакого риска нет. Или ты думаешь, я способна убить собственного сына? Это отличный способ вычислить мага, а даже если и нет, то… кто заподозрит мать, жаждущую защитить сына в чем-то столь чудовищном? Это развяжет мне руки, позволит самой управлять ситуацией и да, перетянет на мою сторону большинство. И, если все получится так, как я хочу, то мне не нужен будет губернатор провинции Иды, чтобы получить трон, — ответила первая леди Арвитана.
ГЛАВА 7
Тарнасские острова, номинально принадлежащие материковому государству, на самом деле были раем для контрабандистов и бандитов всех мастей. Закона, как такового, здесь не было, зато процветали все виды порока: от борделей, до смертельных кулачных боев. Здесь правили бал гильдии, а порядок обеспечивал Наместник. Но особая роль отводилась работорговле. Все контрабандисты жили этим, в том числе и пираты. И с каким же нетерпением они ждали каждый раз корабли, потому что всегда вместе с ворованными грузами, прибывали первоклассные рабы. Особенно в этом деле преуспел знаменитый на все острова, беспощадный капитан Харди со своим кораблем.
Последние два года капитан жил на острове, подконтрольном гильдии наемников, и дом себе отстроил в потрясающем своей красотой, живописном месте. Дом, обставленный самой дорогой мебелью, обитый не менее дорогими тканями, заставленный произведениями искусств, но совершенно безвкусный. Впрочем, Харди не особо страдал от отсутствия вкуса, да и не нужно ему было ничего этого, но статус требовал, и он ему следовал.
Сам капитан рабов не имел, и не желал их покупать, однако, у него была экономка, одна из бывших рабынь. Ее звали Мирна, и приезда капитана она ждала, как никто. Но не ожидала, что на этот раз хозяин приедет не один, а с шустрым, глазастым мальчишкой лет десяти и полукровкой с опасным взглядом.
— Господин, я приготовила ваши комнаты.
— Потом, все потом, — отмахнулся Харди и указал на мальчика, — накорми и определи его куда-нибудь. Мальчишка будет твоим помощником.
— Господин не доволен моей работой? — насупилась женщина.
— Да всем я доволен, — устало вздохнул капитан, а заметив, что она все еще с подозрением глядит на него, разозлился. — Выполняй приказ, женщина, иначе я, и правда, буду недоволен.
— Да, господин, — со скрытым беспокойством подчинилась Мирна. Она давно прикипела душой к капитану и не хотела, чтобы что-то менялось в ее налаженной, спокойной жизни. Даже если мальчишка большеглазый ей понравился.
— Ну, что, юноша, пойдем, поищем тебе комнату, раз господин велит, — пробурчала в сторону нового гостя. Мальчик кивнул и направился вслед за экономкой.
— Меня Мирна зовут, а тебя?
— Олли, Оливер.
— А фамилии что ли нет?
— Капитан сказал, что здесь фамилии не приветствуются, только прозвища.
— Так и есть. Господам да дамам здесь не место. А он тебя по имени зовет?
— Иногда.
— Это хорошо. Если зовет, значит, рабом не считает.
— Не понимаю…
— У рабов здесь нет имен, только номера. Если тебя по имени кличут, значит, ты свободен и волен делать, что хочешь или что прикажут.
— Значит, вы тоже свободная?
— Теперь да. Господин освободил, имя дал.
— Как это дал?
— А вот так, — ответила женщина и отвернула рукав блузы. — Видишь шрам. Здесь когда-то номер был. Когда его наносят, ты имя свое забываешь и всю прежнюю жизнь заодно.
— Это как? — испугался мальчик.
— Ты мысленно и духовно рабом становишься, иной жизни не знаешь, и служишь своему владельцу верно и предано, как собака, а если господин имя тебе дает, то ты перестаешь быть рабом, номер пропадает, и ты можешь вспомнить свое прежнее имя.
— И вы свое вспомнили?
— Вспомнила, да только не было в моем прошлом ничего хорошего, сплошная темнота. Скажи, а что за полукровку привел с собой господин?
— Это Семар, мой друг.
— Его он тоже по имени называет?
— Да.
— Хорошо. Полукровок нечасто в наших краях встретишь. И всегда, когда они появляются, ничего хорошего это не сулит.
— Почему?
— Потому что сильные очень. Рабами таких трудно сделать. Прежде сломать надо, а тут уж как повезет. Либо ты его сломаешь, либо убьешь. Но, находятся те, кому нравится сам процесс. На невольничьем рынке за него бы кругленькую сумму отдали.
— Большую?
— Очень. Хватило бы, чтобы еще таких домов штук десять прикупить, — ответила Мирна.
* * *
В то время как Олли изучал свой новый дом, капитан Харди пребывал в крайней озабоченности, а все из-за письма, что получил, едва сошел на берег. Первый остров всегда был мятежен и прогрессивен. Но как государство, целостное образование, он еще не состоялся, однако стремительно продвигался в этом направлении.
