Немая сцена затянулась ровно до того момента, как Рея пошевелилась. Таинственный знакомец-незнакомец рванул к Мэл и вытолкал ее в коридор. В тот момент у него было такое мрачно-просительное лицо, что она растерялась, не зная, что делать. То ли смеяться, то ли плакать все от того же смеха.
— Пресветлая, Феликс, это вы тот самый загадочный поклонник?
— Прошу вас, не говорите… — взмолился мужчина.
— Ну, дела! — все еще пребывая в шоке, пробормотала Мэл, иначе как объяснить слова, что вырвались почти непроизвольно: — Но вы же ей в отцы годитесь!
— Уж кто бы говорил, — хмыкнул руководитель Тайной полиции Арвитана. — Напомнить, сколько лет королю?
— Не стоит, — опомнилась Мэл и извинилась. Это было бестактно и неуместно, и объяснялось только ее потрясением. Феликс извинение принял, но продолжал стоять рядом и комкать в руках заметно повядшие цветы.
— Ох, оставьте бедные цветы в покое! — полушепотом воскликнула она и отобрала несчастный букет, всерьез рискующий превратиться в истрепанный веник.
— Вы расскажете ей? — с мольбой в глазах спросил он.
И это был весьма непростой вопрос. Стоит ли вмешиваться так бесцеремонно в жизнь двух близких друзей, если они сами тебя об этом не просят? Мэл припомнила, как горели глаза подруги, с каким нетерпением она бежала каждое утро, чтобы увидеть на столе очередной букет, но кого она представляла в образе своего поклонника? Юношу или охранника-полукровку? Вот только вряд ли в образе тайного воздыхателя ей виделся руководитель Тайной полиции Арвитана. Да, он не выглядел на свои сорок с хвостиком, а уж по поступкам, особенно с девушками, по авантюрному складу ума, она не дала бы ему и двадцати. Мальчишка, шутник и интриган, он и любовь превратил в какой-то балаган.
— Не расскажу, если вы скажете, чего хотите от моей подруги? Это игра, шутка, забава?
— Я что, похож на шутника? — обиделся мужчина.
— Вам правду сказать или солгать? — не поддалась на провокацию Мэл.
— Поверьте, я не собирался обижать вашу подругу, просто… она мне нравится, очень нравится с первого взгляда. Такая живая, непосредственная, а я… никогда не встречал таких, как она, понимаете?
«Кажется, все-таки влюбился», — осознала Мэл. — «И, похоже, впервые в жизни». Вот только ей-то что с этим знанием делать?
— Но вы правы, я не подхожу ей. Она юная, милая, невинная, а я старик.
— Ну разумеется, — фыркнула Мэл. — А я смотрю, откуда это песочек сыпется? Не прибедняйтесь, старичок.
— Так вы мне поможете? — с надеждой спросил он, и ладно бы просто спросил, но он так умоляюще, так жалобно и душераздирающе на нее смотрел. Беззащитный котенок и тот не мог бы разжалобить сильнее.
— Не понимаю, чем?
— Не говорите ей. И если можете, узнайте, ну… как она ко мне относится, нравлюсь ли я ей вообще?
«Это какое-то безумие», — подумала про себя Мэл, но это безумие ей нравилось. Хоть кто-то в этом злом мире должен быть счастлив. Так почему не Рея и Феликс?
— Хорошо, я ничего ей не скажу, с одним условием. Прекратите все это. Рея изобретательная и найдет способ поймать вас за руку.
— Нисколько не сомневаюсь в ее изобретательности, но поймать меня… — Феликс нагло усмехнулся и явно вознамерился доказать, как она не права.
— Эй, эй. Вы обещали это прекратить.
— Согласен, — признал свое поражение руководитель Тайной полиции Арвитана.
— А если вам, милорд, нечем заняться, так вот вам задачка, как устроить встречу с губернатором так, чтобы он не догадался что я, это я?
— Проще простого, миледи, — тут же включился Феликс. — Но зачем?
— А это не может остаться моей тайной?
— Э, нет. От главы Тайной полиции ничего не скрывают, даже будущие королевы. Так что, моя дорогая союзница и друг, рассказывайте, рассказывайте скорее.
Да уж, хватке господина Росси можно было только позавидовать. Он не успокоился, пока Мэл не рассказала о намеках королевы. Разумеется, он не пришел в восторг от опасной затеи, но и отговаривать не стал. Лишь подмигнул, пообещал, что все устроит в лучшем виде, и откланялся. А Мэл вернулась в гостиную, где все еще дремала Рея.
— Просыпайся, соня, — прошептала она и коснулась плеча девушки, та мгновенно проснулась и испуганно заозиралась по сторонам.
— Что?
— Ты всю свою охоту проспала.
— Как? — заметно расстроилась фрейлина. — Не может быть!
В ответ Мэл потрясла букетиком в своих руках и протянула ей.
— Пойдем спать уже, горе-воительница. Завтра поохотишься на своего поклонника.
— И как ему это удается? — загрустила Рея, но запах цветов ощутимо поднял ей настроение. — Я обязательно узнаю и припру его к стенке.
— И что сделаешь потом?
— Когда?
— Когда к стенке припрешь?
— Не знаю, — озадачилась подруга. — Наверное, отругаю мальчишку.
— Почему мальчишку? — удивилась Мэл.
— А кто еще способен на такие глупости? Проникать под покровом ночи в охраняемые комнаты фрейлин, чтобы оставить букет цветов?
— Влюбленный мужчина?
— Идиот! — припечатала Рея. — Его ведь поймать могут и обвинить в нападении или в воровстве, или боги знают, в чем еще.
— А ты бы хотела, чтобы его поймали, или чтобы он так и остался твоим тайным поклонником?
— Я хочу, чтобы он больше не приходил, — запальчиво ответила подружка, а в следующую ночь и все последующие горько сожалела о своем желании, ведь больше цветы и стихи на столике в гостиной не появлялись.
Оливер не мог поверить в то, что видел. Его корабль, его дом, все, чем он жил целенаправленно разрушали пушки большого пиратского корабля. Люди, те, с кем он делил кров и еду, умирали рядом с ним. Когда был ранен капитан, мальчик подумал, что это конец, что ничто и никто больше не спасет их от неминуемой гибели. Доктор Губерт и мичман вместе с помощником Семаром унесли капитана вниз в каюту. Его место временно занял шкипер корабля Анери, человек сильный и умный, но он ни разу не был в реальном бою.
— Насколько все плохо? — спросил Семар, наблюдая, как доктор суетится вокруг капитана. Это странно тревожило его. Обстановка, запах лекарств, кровь. Словно видел уже когда-то нечто подобное. И руки, нежные, тонкие пальцы, белая кожа. Почему он не мог оторвать взгляда от них?
— Плохо, — не стал лгать доктор. — Капитан ранен в живот, увы, я не могу ничего сделать.
В этот момент раненый очнулся, попытался повернуться и застонал.
— Не двигайтесь, не двигайтесь, капитан. Я сейчас дам вам настойку тимьяна, вы отдохнете, наберетесь сил.
— Не надо, — прохрипел мужчина и посмотрел на Оливера, вытирающего непрошенные слезы рукавом рубахи. Главное, живой. — Семар, подойдите.
Полукровка выполнил просьбу, наклонился, и обессиленный капитан, едва шевеля губами, сказал ему что-то на ухо. Оливер пытался расслышать, даже подошел поближе, но до него донесся только обрывок фразы: — Прошу, спаси его.
— Я все сделаю, капитан, — пообещал Семар, отстранившись.
— Спасибо, — устало ответил мужчина и на некоторое время прикрыл глаза. Но вскоре кровь пошла горлом, капитан закашлялся, а Семар поспешил наверх, спасать корабль. Оливер тоже хотел уйти, но раненый вдруг выдохнул: — Останься, мальчик. Посиди со мной.
Больше он не говорил, Олли тоже. Снаружи грохотали выстрелы пушек, слышался топот ног, чьи-то крики, а он сидел у постели капитана и сжимал его руку до самого конца и даже после, когда тот закрыл глаза, а из глаза выкатилась последняя в его жизни слеза. Олли тоже плакал, пусть он и не любил капитана, пусть не доверял ему так, как Семару, но он был частью его жизни, и когда-то спас эту самую жизнь, взял на корабль, где до сыта кормили, не напрягали работой и позволяли часами сидеть на грот-мачте, разглядывая горизонт.
Он не почувствовал, когда залпы прекратились, но ощутил, когда корабль взяли на абордаж. Кинулся было наверх, но каюта оказалась заперта. Что он только ни делал, чтобы только ее открыть, но злосчастная дверь не поддавалась. Его заперли, заперли в каюте с мертвецом. Зачем?
Прошло не менее получаса, прежде чем дверь каюты открылась, и в каюту ввалился человек, большой и злой, в заляпанной кровавыми пятнами рубахе.
— Эй, Лем, ты чего застыл? — прокричал еще один басистый голос из коридора. — Горы золота что ли нашел или девицу в неглиже?
Человек в коридоре рассмеялся собственной шутке, а мужчина по имени Лем сплюнул прямо на пол и поморщился.
— Если бы. Здесь мертвяк и мальчишка.
— Мертвяк, говоришь? — голос приблизился и через секунду в проеме показался еще один здоровый мужик с золотым передним зубом. — Ты смотри, если он от заразы какой загнулся, капитану это не понравится.
— Да от какой заразы? Не видишь, живот ему разворотило, — фыркнул тот и попытался содрать с тела простынь, которой Олли заботливо прикрыл своего капитана. Подобного неуважения он стерпеть не мог и кинулся на мужика. А через секунду полетел в другой конец комнаты, сраженный сильным ударом.
— Эй, эй! Не зашиби мальчишку. Попортишь, капитан с тебя три шкуры спустит.
— Да за него и медяка не выручишь.
— Это не нам с тобой решать. Пошли, отведем его наверх, к остальным.
Мужик по имени Лем схватил Оливера за шкирку и вытолкал в коридор, а затем заставил подняться на палубу. От представившегося перед ним зрелища, мальчик побелел и пошатнулся. Палуба была раскурочена, две мачты сломаны, кругом были тела, которые захваченные в плен матросы с болью и отвращением выбрасывали за борт, остальные просто стояли, пытались стоять, потому что раненых тоже ждала незавидная участь сгинуть вместе с погибшими в морской пучине. Среди тех, кто выбрасывал тела, был и помощник Семар, раненый, бледный, как смерть, но не сломленный, как многие матросы, как один из офицеров, ползающий у ног пиратов, умоляя оставить его в живых. Олли хотел пойти к Семару, но Лем крепко держал его за плечо.
— Капитан, посмотрите, я нашел еще одного.
Тот, кого позвал мужчина, стоял спиной к солнцу, оно ослепило мальчика, и он с трудом смог проморгаться и взглянуть на монстра, разрушившего его дом, его надежды, мечты и жизнь. И внешность его соответствовала делам. У монстра было жуткое, обезображенное лицо.
— Что, не нравится вид? — зло процедил мужчина, а в синих глазах его плескалась ненависть. Мальчик стушевался и опустил взгляд.
— Простите.
— Хм, вежливый. Мне это нравится. Сколько тебе лет?
— Тринадцать, — с опаской ответил Олли.
— А выглядишь младше. Грамоту знаешь?
— Да, сэр.
— Будешь служить мне, пока не доберемся до островов. И только попробуй ослушаться, иначе я попорчу это красивое личико шрамом подобным моему.
Олли испуганно сжался. Слишком страшным, слишком пугающим был этот человек. Он не поднимал глаз ровно до того момента, пока пират не отправился дальше, осматривать завоеванный корабль.
И только когда пленников переводили на пиратский фрегат, он, наконец, узнал, что же за корабль уничтожил его спокойную, безмятежную жизнь.
«Харди» — так называлось судно, и так же звали его капитана.
«Какое странное название для корабля» — подумал Оливер, увидев золоченую надпись. Ведь именно так обидно называли бедняков. «Харди» в переводе с древнеарвитанского означал «оборванец», но на древнеилларском это слово имело несколько иное значение — «безжалостный».
* * *
— Кажется, они подружились, — заметила леди Маргарет, наблюдая, как играют в настольные игры принц Киран и Уилл.
— Я очень надеюсь на это, — призналась Мэл. — Уиллу не хватает спокойствия, а Кирану наоборот, жизни. Надеюсь, они смогут друг друга дополнить. Спасибо вам. Если бы вы с лордом Колвейном не согласились стать его опекунами…
— Перестань. Ты мне как дочь, а Ричард всегда мечтал о сыне. И ты обещала забыть эти официальные титулы, но все равно продолжаешь называть моего мужа — лорд Колвейн. Он, знаешь ли, обижается.
— Простите, — смутилась Мэл. Она совсем не хотела обижать тех, кто заботился о них, кто приютил, кто столько хорошего сделал. Она никогда не сможет отплатить им. — Я постараюсь лучше следить за собой.
— Кстати об этом. Я крайне удручена твоим внешним видом, моя дорогая.
— А что не так с моим видом? — удивилась девушка. Будучи фрейлиной королевы Вестралии она обязана была выглядеть безукоризненно.
— Круги под глазами больше походят на синяки, ты совсем не спишь?
— У меня нет времени на сон. До Совета меньше недели, а я еще не уверена в том, что у нас получилось.
— А я почему-то верю, что все обязательно будет хорошо, — леди Маргарет ободряюще похлопала девушку по руке, но Мэл нисколько это не успокоило. Слишком много сил и энергии она потратила на идею, милостиво подкинутую королевой. Конечно, она не смогла бы все это провернуть без помощи леди Маргарет, Феликса, и конечно, своих подруг, чье участие было просто неоценимо.
Она начала действовать на следующий же день после разговора с королевой. Улучив момент, попросила леди Маргарет устроить невинную, почти случайную встречу с герцогиней Ардонской. Феликс тоже зря времени не терял, и через два дня весь замок готовился встречать пожелавших присутствовать на Совете илларских послов, дабы засвидетельствовать законность выбора будущей власти. И, как принято в столице Арвитана, подобные встречи всегда должны заканчиваться балом, но на этот раз это должен был быть особенный бал. И Феликс это сделал, превзошел сам себя, предложив большой бал-маскарад, более того, всем дамам на этом балу предлагалось одеться в совершенно одинаковые одежды. Фрейлинам и самой королеве достались не только приглашения, но и костюмы.
— Это что? Розыгрыш? — недоумевали фрейлины, рассматривая наряды.
— Похоже на то, — кивнула Мэл, читая записку.
— И что за блажь — веселиться, когда король умер, и непонятно, кто теперь займет трон, — хмуро напомнила Марисса и бросила на кровать свою серебристую маску.
— Нам никогда их не понять, — пожала плечами Рея.
— Это пир во время чумы, — хмыкнула Роза, вызвав тем самым всеобщее внимание подруг. — Что? Это не мои слова. Онор так говорит.
— А что еще говорит Онор? — подсела к подруге Рея.
— Ему не нравится то, что творится при дворе. И ему не нравится, что я нахожусь в эпицентре, точнее мы все.
— Да ладно, чего ты краснеешь. Он твой жених.
— Еще нет. Я написала отцу и очень боюсь его ответа.
— А что если он скажет тебе бросить его? Бросишь?
Вопрос Реи явно задел южанку. И Мэл ее понимала. Когда-то она сама страдала от того, что родителям не нравился ее избранник. Впрочем, леди Генриэтта не жаловала обоих ее избранников. Только если один просто ей не нравился, то второго она боялась, и Мэл до сих пор так и не узнала почему. Впрочем, сейчас это было уже не важно. Короля больше нет, а она… пытается как-то с этим смириться.
Как оказалось, идея бала пришлась по вкусу очень многим. Маски скрывали лица дам, делая их практически неузнанными. А кавалеры терялись, путали своих и чужих леди, а некоторые даже беззастенчиво этим пользовались.
«Пресветлая, Феликс просто гений!», — восхищалась Мэл, наблюдая за всей этой путаницей. И все же ее он обнаружил без труда. Как и Рею, которая последние дни непозволительно часто грустила. Глава Тайной полиции Арвитана тоже был в костюме, в костюме пажа, а к лацкану его ливреи был приколот маленький цветок лиреи. Разумеется, Рея не могла не заметить и жадно разглядывала пажа почти минуту, а когда тот подал ей руку, приглашая на танец, уже Мэл начала переживать за них обоих.
— Пресветлая, Феликс, это вы тот самый загадочный поклонник?
— Прошу вас, не говорите… — взмолился мужчина.
— Ну, дела! — все еще пребывая в шоке, пробормотала Мэл, иначе как объяснить слова, что вырвались почти непроизвольно: — Но вы же ей в отцы годитесь!
— Уж кто бы говорил, — хмыкнул руководитель Тайной полиции Арвитана. — Напомнить, сколько лет королю?
— Не стоит, — опомнилась Мэл и извинилась. Это было бестактно и неуместно, и объяснялось только ее потрясением. Феликс извинение принял, но продолжал стоять рядом и комкать в руках заметно повядшие цветы.
— Ох, оставьте бедные цветы в покое! — полушепотом воскликнула она и отобрала несчастный букет, всерьез рискующий превратиться в истрепанный веник.
— Вы расскажете ей? — с мольбой в глазах спросил он.
И это был весьма непростой вопрос. Стоит ли вмешиваться так бесцеремонно в жизнь двух близких друзей, если они сами тебя об этом не просят? Мэл припомнила, как горели глаза подруги, с каким нетерпением она бежала каждое утро, чтобы увидеть на столе очередной букет, но кого она представляла в образе своего поклонника? Юношу или охранника-полукровку? Вот только вряд ли в образе тайного воздыхателя ей виделся руководитель Тайной полиции Арвитана. Да, он не выглядел на свои сорок с хвостиком, а уж по поступкам, особенно с девушками, по авантюрному складу ума, она не дала бы ему и двадцати. Мальчишка, шутник и интриган, он и любовь превратил в какой-то балаган.
— Не расскажу, если вы скажете, чего хотите от моей подруги? Это игра, шутка, забава?
— Я что, похож на шутника? — обиделся мужчина.
— Вам правду сказать или солгать? — не поддалась на провокацию Мэл.
— Поверьте, я не собирался обижать вашу подругу, просто… она мне нравится, очень нравится с первого взгляда. Такая живая, непосредственная, а я… никогда не встречал таких, как она, понимаете?
«Кажется, все-таки влюбился», — осознала Мэл. — «И, похоже, впервые в жизни». Вот только ей-то что с этим знанием делать?
— Но вы правы, я не подхожу ей. Она юная, милая, невинная, а я старик.
— Ну разумеется, — фыркнула Мэл. — А я смотрю, откуда это песочек сыпется? Не прибедняйтесь, старичок.
— Так вы мне поможете? — с надеждой спросил он, и ладно бы просто спросил, но он так умоляюще, так жалобно и душераздирающе на нее смотрел. Беззащитный котенок и тот не мог бы разжалобить сильнее.
— Не понимаю, чем?
— Не говорите ей. И если можете, узнайте, ну… как она ко мне относится, нравлюсь ли я ей вообще?
«Это какое-то безумие», — подумала про себя Мэл, но это безумие ей нравилось. Хоть кто-то в этом злом мире должен быть счастлив. Так почему не Рея и Феликс?
— Хорошо, я ничего ей не скажу, с одним условием. Прекратите все это. Рея изобретательная и найдет способ поймать вас за руку.
— Нисколько не сомневаюсь в ее изобретательности, но поймать меня… — Феликс нагло усмехнулся и явно вознамерился доказать, как она не права.
— Эй, эй. Вы обещали это прекратить.
— Согласен, — признал свое поражение руководитель Тайной полиции Арвитана.
— А если вам, милорд, нечем заняться, так вот вам задачка, как устроить встречу с губернатором так, чтобы он не догадался что я, это я?
— Проще простого, миледи, — тут же включился Феликс. — Но зачем?
— А это не может остаться моей тайной?
— Э, нет. От главы Тайной полиции ничего не скрывают, даже будущие королевы. Так что, моя дорогая союзница и друг, рассказывайте, рассказывайте скорее.
Да уж, хватке господина Росси можно было только позавидовать. Он не успокоился, пока Мэл не рассказала о намеках королевы. Разумеется, он не пришел в восторг от опасной затеи, но и отговаривать не стал. Лишь подмигнул, пообещал, что все устроит в лучшем виде, и откланялся. А Мэл вернулась в гостиную, где все еще дремала Рея.
— Просыпайся, соня, — прошептала она и коснулась плеча девушки, та мгновенно проснулась и испуганно заозиралась по сторонам.
— Что?
— Ты всю свою охоту проспала.
— Как? — заметно расстроилась фрейлина. — Не может быть!
В ответ Мэл потрясла букетиком в своих руках и протянула ей.
— Пойдем спать уже, горе-воительница. Завтра поохотишься на своего поклонника.
— И как ему это удается? — загрустила Рея, но запах цветов ощутимо поднял ей настроение. — Я обязательно узнаю и припру его к стенке.
— И что сделаешь потом?
— Когда?
— Когда к стенке припрешь?
— Не знаю, — озадачилась подруга. — Наверное, отругаю мальчишку.
— Почему мальчишку? — удивилась Мэл.
— А кто еще способен на такие глупости? Проникать под покровом ночи в охраняемые комнаты фрейлин, чтобы оставить букет цветов?
— Влюбленный мужчина?
— Идиот! — припечатала Рея. — Его ведь поймать могут и обвинить в нападении или в воровстве, или боги знают, в чем еще.
— А ты бы хотела, чтобы его поймали, или чтобы он так и остался твоим тайным поклонником?
— Я хочу, чтобы он больше не приходил, — запальчиво ответила подружка, а в следующую ночь и все последующие горько сожалела о своем желании, ведь больше цветы и стихи на столике в гостиной не появлялись.
ГЛАВА 4
Оливер не мог поверить в то, что видел. Его корабль, его дом, все, чем он жил целенаправленно разрушали пушки большого пиратского корабля. Люди, те, с кем он делил кров и еду, умирали рядом с ним. Когда был ранен капитан, мальчик подумал, что это конец, что ничто и никто больше не спасет их от неминуемой гибели. Доктор Губерт и мичман вместе с помощником Семаром унесли капитана вниз в каюту. Его место временно занял шкипер корабля Анери, человек сильный и умный, но он ни разу не был в реальном бою.
— Насколько все плохо? — спросил Семар, наблюдая, как доктор суетится вокруг капитана. Это странно тревожило его. Обстановка, запах лекарств, кровь. Словно видел уже когда-то нечто подобное. И руки, нежные, тонкие пальцы, белая кожа. Почему он не мог оторвать взгляда от них?
— Плохо, — не стал лгать доктор. — Капитан ранен в живот, увы, я не могу ничего сделать.
В этот момент раненый очнулся, попытался повернуться и застонал.
— Не двигайтесь, не двигайтесь, капитан. Я сейчас дам вам настойку тимьяна, вы отдохнете, наберетесь сил.
— Не надо, — прохрипел мужчина и посмотрел на Оливера, вытирающего непрошенные слезы рукавом рубахи. Главное, живой. — Семар, подойдите.
Полукровка выполнил просьбу, наклонился, и обессиленный капитан, едва шевеля губами, сказал ему что-то на ухо. Оливер пытался расслышать, даже подошел поближе, но до него донесся только обрывок фразы: — Прошу, спаси его.
— Я все сделаю, капитан, — пообещал Семар, отстранившись.
— Спасибо, — устало ответил мужчина и на некоторое время прикрыл глаза. Но вскоре кровь пошла горлом, капитан закашлялся, а Семар поспешил наверх, спасать корабль. Оливер тоже хотел уйти, но раненый вдруг выдохнул: — Останься, мальчик. Посиди со мной.
Больше он не говорил, Олли тоже. Снаружи грохотали выстрелы пушек, слышался топот ног, чьи-то крики, а он сидел у постели капитана и сжимал его руку до самого конца и даже после, когда тот закрыл глаза, а из глаза выкатилась последняя в его жизни слеза. Олли тоже плакал, пусть он и не любил капитана, пусть не доверял ему так, как Семару, но он был частью его жизни, и когда-то спас эту самую жизнь, взял на корабль, где до сыта кормили, не напрягали работой и позволяли часами сидеть на грот-мачте, разглядывая горизонт.
Он не почувствовал, когда залпы прекратились, но ощутил, когда корабль взяли на абордаж. Кинулся было наверх, но каюта оказалась заперта. Что он только ни делал, чтобы только ее открыть, но злосчастная дверь не поддавалась. Его заперли, заперли в каюте с мертвецом. Зачем?
Прошло не менее получаса, прежде чем дверь каюты открылась, и в каюту ввалился человек, большой и злой, в заляпанной кровавыми пятнами рубахе.
— Эй, Лем, ты чего застыл? — прокричал еще один басистый голос из коридора. — Горы золота что ли нашел или девицу в неглиже?
Человек в коридоре рассмеялся собственной шутке, а мужчина по имени Лем сплюнул прямо на пол и поморщился.
— Если бы. Здесь мертвяк и мальчишка.
— Мертвяк, говоришь? — голос приблизился и через секунду в проеме показался еще один здоровый мужик с золотым передним зубом. — Ты смотри, если он от заразы какой загнулся, капитану это не понравится.
— Да от какой заразы? Не видишь, живот ему разворотило, — фыркнул тот и попытался содрать с тела простынь, которой Олли заботливо прикрыл своего капитана. Подобного неуважения он стерпеть не мог и кинулся на мужика. А через секунду полетел в другой конец комнаты, сраженный сильным ударом.
— Эй, эй! Не зашиби мальчишку. Попортишь, капитан с тебя три шкуры спустит.
— Да за него и медяка не выручишь.
— Это не нам с тобой решать. Пошли, отведем его наверх, к остальным.
Мужик по имени Лем схватил Оливера за шкирку и вытолкал в коридор, а затем заставил подняться на палубу. От представившегося перед ним зрелища, мальчик побелел и пошатнулся. Палуба была раскурочена, две мачты сломаны, кругом были тела, которые захваченные в плен матросы с болью и отвращением выбрасывали за борт, остальные просто стояли, пытались стоять, потому что раненых тоже ждала незавидная участь сгинуть вместе с погибшими в морской пучине. Среди тех, кто выбрасывал тела, был и помощник Семар, раненый, бледный, как смерть, но не сломленный, как многие матросы, как один из офицеров, ползающий у ног пиратов, умоляя оставить его в живых. Олли хотел пойти к Семару, но Лем крепко держал его за плечо.
— Капитан, посмотрите, я нашел еще одного.
Тот, кого позвал мужчина, стоял спиной к солнцу, оно ослепило мальчика, и он с трудом смог проморгаться и взглянуть на монстра, разрушившего его дом, его надежды, мечты и жизнь. И внешность его соответствовала делам. У монстра было жуткое, обезображенное лицо.
— Что, не нравится вид? — зло процедил мужчина, а в синих глазах его плескалась ненависть. Мальчик стушевался и опустил взгляд.
— Простите.
— Хм, вежливый. Мне это нравится. Сколько тебе лет?
— Тринадцать, — с опаской ответил Олли.
— А выглядишь младше. Грамоту знаешь?
— Да, сэр.
— Будешь служить мне, пока не доберемся до островов. И только попробуй ослушаться, иначе я попорчу это красивое личико шрамом подобным моему.
Олли испуганно сжался. Слишком страшным, слишком пугающим был этот человек. Он не поднимал глаз ровно до того момента, пока пират не отправился дальше, осматривать завоеванный корабль.
И только когда пленников переводили на пиратский фрегат, он, наконец, узнал, что же за корабль уничтожил его спокойную, безмятежную жизнь.
«Харди» — так называлось судно, и так же звали его капитана.
«Какое странное название для корабля» — подумал Оливер, увидев золоченую надпись. Ведь именно так обидно называли бедняков. «Харди» в переводе с древнеарвитанского означал «оборванец», но на древнеилларском это слово имело несколько иное значение — «безжалостный».
* * *
— Кажется, они подружились, — заметила леди Маргарет, наблюдая, как играют в настольные игры принц Киран и Уилл.
— Я очень надеюсь на это, — призналась Мэл. — Уиллу не хватает спокойствия, а Кирану наоборот, жизни. Надеюсь, они смогут друг друга дополнить. Спасибо вам. Если бы вы с лордом Колвейном не согласились стать его опекунами…
— Перестань. Ты мне как дочь, а Ричард всегда мечтал о сыне. И ты обещала забыть эти официальные титулы, но все равно продолжаешь называть моего мужа — лорд Колвейн. Он, знаешь ли, обижается.
— Простите, — смутилась Мэл. Она совсем не хотела обижать тех, кто заботился о них, кто приютил, кто столько хорошего сделал. Она никогда не сможет отплатить им. — Я постараюсь лучше следить за собой.
— Кстати об этом. Я крайне удручена твоим внешним видом, моя дорогая.
— А что не так с моим видом? — удивилась девушка. Будучи фрейлиной королевы Вестралии она обязана была выглядеть безукоризненно.
— Круги под глазами больше походят на синяки, ты совсем не спишь?
— У меня нет времени на сон. До Совета меньше недели, а я еще не уверена в том, что у нас получилось.
— А я почему-то верю, что все обязательно будет хорошо, — леди Маргарет ободряюще похлопала девушку по руке, но Мэл нисколько это не успокоило. Слишком много сил и энергии она потратила на идею, милостиво подкинутую королевой. Конечно, она не смогла бы все это провернуть без помощи леди Маргарет, Феликса, и конечно, своих подруг, чье участие было просто неоценимо.
Она начала действовать на следующий же день после разговора с королевой. Улучив момент, попросила леди Маргарет устроить невинную, почти случайную встречу с герцогиней Ардонской. Феликс тоже зря времени не терял, и через два дня весь замок готовился встречать пожелавших присутствовать на Совете илларских послов, дабы засвидетельствовать законность выбора будущей власти. И, как принято в столице Арвитана, подобные встречи всегда должны заканчиваться балом, но на этот раз это должен был быть особенный бал. И Феликс это сделал, превзошел сам себя, предложив большой бал-маскарад, более того, всем дамам на этом балу предлагалось одеться в совершенно одинаковые одежды. Фрейлинам и самой королеве достались не только приглашения, но и костюмы.
— Это что? Розыгрыш? — недоумевали фрейлины, рассматривая наряды.
— Похоже на то, — кивнула Мэл, читая записку.
— И что за блажь — веселиться, когда король умер, и непонятно, кто теперь займет трон, — хмуро напомнила Марисса и бросила на кровать свою серебристую маску.
— Нам никогда их не понять, — пожала плечами Рея.
— Это пир во время чумы, — хмыкнула Роза, вызвав тем самым всеобщее внимание подруг. — Что? Это не мои слова. Онор так говорит.
— А что еще говорит Онор? — подсела к подруге Рея.
— Ему не нравится то, что творится при дворе. И ему не нравится, что я нахожусь в эпицентре, точнее мы все.
— Да ладно, чего ты краснеешь. Он твой жених.
— Еще нет. Я написала отцу и очень боюсь его ответа.
— А что если он скажет тебе бросить его? Бросишь?
Вопрос Реи явно задел южанку. И Мэл ее понимала. Когда-то она сама страдала от того, что родителям не нравился ее избранник. Впрочем, леди Генриэтта не жаловала обоих ее избранников. Только если один просто ей не нравился, то второго она боялась, и Мэл до сих пор так и не узнала почему. Впрочем, сейчас это было уже не важно. Короля больше нет, а она… пытается как-то с этим смириться.
Как оказалось, идея бала пришлась по вкусу очень многим. Маски скрывали лица дам, делая их практически неузнанными. А кавалеры терялись, путали своих и чужих леди, а некоторые даже беззастенчиво этим пользовались.
«Пресветлая, Феликс просто гений!», — восхищалась Мэл, наблюдая за всей этой путаницей. И все же ее он обнаружил без труда. Как и Рею, которая последние дни непозволительно часто грустила. Глава Тайной полиции Арвитана тоже был в костюме, в костюме пажа, а к лацкану его ливреи был приколот маленький цветок лиреи. Разумеется, Рея не могла не заметить и жадно разглядывала пажа почти минуту, а когда тот подал ей руку, приглашая на танец, уже Мэл начала переживать за них обоих.
