– Кроме того, в полученных результатах прослеживается четкая повторяемость – такая белиберда творится всего с несколькими пробами, относящимися к убитому клиенту и к тому, который убежал. На всех прочих – никаких проблем.
– Есть и другие подозрительные запахи?
– Да, на куртке второго посетителя, – экран прочертила новая спектрограмма. – Я специально брал образец с воротника, где присутствие посторонних запахов практически исключено, но в итоге получил точно такую же ахинею. Видите? – Сергей провел по графику карандашом. – Вот – человек, а вот – собака. Причем, это другой человек и другая собака, не те же самые, что на предыдущих образцах. Но, заметьте, запахи смешаны ровно в такой же пропорции, как и там. Так что я здесь усматриваю определенную закономерность, которая меня, если честно, начинает немного беспокоить.
– Чем именно?
– Ну, как говорится, если что-то выглядит, как собака, виляет хвостом, как собака и лает, как собака, то, скорее всего, это собака и есть, – Сергей вздохнул. – А вот если что-то пахнет, как помесь собаки и человека, то это… не знаю… тут разные мысли в голову приходят.
– Оборотень? – услужливо подсказал Егор. – Вервольф?
– Ха! Для столь смелого вывода доказательная база как-то жидковата, – скептически заметил Чегет. – Нужны дополнительные аргументы. Еще какие-нибудь странности или необычности. Ничего не припоминаешь?
– Еще…? – Сергей поскреб в затылке. – Ах, да! С трупом тоже кой-какие непонятки были. С ранениями.
– А что с ними не так?
– Когда в анатомичке делали вскрытие, то нашли две пули, но ни одного свежего входного отверстия, только рубцы.
– Это… как? – фыркнул Егор.
– Не знаю, я лично его не осматривал.
– Быть может, это старые пули, оставшиеся после былых подвигов?
– Обе раны – смертельные.
– Ну, тогда не знаю, – Егор развел руками. – Нафантазировали, небось, ваши эскулапы. Или покурили что.
– Вся бригада? Сомневаюсь, – покачал головой Сергей. – У этих ребят довольно специфическое чувство юмора, конечно, но не до такой же степени. Да и Крутицкий, когда говорил об этом, радостным смехом отнюдь не заливался. Скорее уж наоборот. Да ты и сам его видел – на любителя глупых шуток он не похож.
– Тогда как ты можешь этот казус объяснить?
– Никак. Абсурд, одним словом.
– И, что самое печальное, мы ни на миллиметр не приблизились к своей цели.
– Чтобы быть абсолютно уверенным, я хочу провести еще несколько анализов. Кто знает, может я и впрямь напортачил где-то.
– Что за анализы? – подал голос Чегет.
– У меня одна знакомая кинологом работает. Я попросил ее взять пробы у людей, которые много общаются с собаками, – Сергей развел руками. – Что если у них действительно смешение запахов с их питомцами происходит. Собака вполне может контактировать и с нижним бельем хозяина, даже в его постель забираться. Лично я в это, правда, слабо верю, слишком уж точно все совпало, но хотелось бы удостовериться на все сто.
– Чем меньше людей будет в курсе твоих изысканий, тем лучше, – Чегет не скрывал своего скептицизма. – Ты же сам говорил, что дело закапывают по указке с самого верха. Здесь излишнее любопытство может быть опасным.
И вот тут, действительно, присутствовал довольно скользкий момент. Последний разговор с Ларисой получился у Сергея не особо приятным. Еще по ее голосу на другом конце линии он понял, что у девушки случились некоторые проблемы, и он имеет к ним самое непосредственное отношение. Однако она наотрез отказалась что-либо обсуждать по телефону, зато уж при личной встрече высказала ему все от души.
Самое обидное состояло в том, что, строго говоря, особой вины за собой Сергей не ощущал. Кто же мог знать, что это дело неожиданно повлечет за собой целую лавину последствий. Убийство, как убийство, мало ли на свете недоумков. У покойника же на лбу не написано, что он – VIP, да еще с причудами.
В такой ситуации просить Ларису еще об одном одолжении, имеющем самое непосредственное отношение к тем бедам, что свалились на ее голову буквально накануне, представлялось не совсем уместным. Вот здесь он был полностью солидарен с Чегетом – чем меньше людей посвящено в твои дела, тем спокойней. Однако иного выбора у Сергея не оставалось.
Кроме того, если подходить к вопросу формально, то можно сослаться на то, что изыскания Сергея не имеют никакого отношения к событиям в «Вишневой аллее».
– Моя просьба никоим образом не связана напрямую с тем убийством, – хмыкнул он, надеясь, что выглядит достаточно убедительно. – Обычная наладка аппаратуры и ничего более. Кроме того, Лариса – девушка неглупая и болтать попусту не станет. Ей ничто не угрожает.
В конце концов, сама Лариса вчера с его доводами нехотя согласилась, хотя, очевидно, не очень-то в них верила, как и сам Сергей, если уж на то пошло. Не поверил и Чегет. Он смерил его тяжелым задумчивым взглядом и негромко буркнул:
– Это ты так думаешь.
Всем знакомо то крайне неприятное ощущение, когда, садясь на стул, в последний момент вдруг обнаруживаешь, что он куда-то отлучился. Примерно такие же чувства испытала Оксана, когда узнала, что и у Фазиля случаются промахи. Она была в нем настолько уверена, что даже не допускала такой возможности, но, по-видимому, они оба недооценили сообразительность и осторожность Сергея. Он, как-никак, являлся криминалистом, и худо-бедно понимал, каким боком могут ему выйти самодеятельные изыскания. Предпринятые им меры предосторожности оказались достаточно эффективными, чтобы обмануть даже бдительного Фазиля, скрыв от него проводимое самостоятельное расследование. И кто знает, как развивались бы события в дальнейшем, если бы правда вдруг не вылезла наружу в довольно неожиданном месте.
Место это именовалось «Атлас», и Оксана постоянно задавалась вопросом, кому пришла в голову идея дать такое название ресторану, когда очевидно, что два человека из трех будут ставить в нем ударение неправильно. Многие, причем, так и не осознавали своей ошибки и искренне недоумевали, почему в заведении с таким именем на обильно задрапированных блестящей шелковистой тканью стенах нет ни одной карты, и вообще, географическая тема в интерьере никак не обыграна.
В этот ресторан регулярно водил своих подруг Гриша Хуварин, придерживаясь проверенного правила, что кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Однако приглашение на ужин Оксаны выглядело в этом свете несколько неожиданно и странно.
Грешным делом, можно было подумать, что таким образом он надеется наладить особые отношения с новым Вожаком, но эта версия звучала совершенно фантастически. Гриша всегда пользовался популярностью у слабого пола, но вот на Оксану его магия не действовала. Она и сама не испытывала недостатка в кавалерах, так что, возможно, здесь имел место эффект схожий с отталкиванием одноименных полюсов магнита. В общем, друг друга они воспринимали, скорее, как брат с сестрой, не более того. В каком-то смысле их отношения можно было даже назвать дружбой. И приглашение почти наверняка объяснялось желанием Хуварина уладить какой-то важный вопрос, который предпочтительно обсуждать только при личной встрече.
А потому, несмотря на то, что день у нее сегодня выдался долгий и довольно суматошный, Оксана все же решила принять его предложение.
Когда Гриша поднялся ей навстречу, Оксана в который раз поразилась исходящей от него мощнейшей дикой, какой-то первобытной энергетике. Большинство их сородичей отличались худобой и даже субтильностью, но Хуварин был не таков. Широкоплечий, бородатый с падающими на плечи косматыми темно-русыми волосами, он явно не вписывался ни в окружающий утонченный интерьер, ни в строгий костюм. Его буквально распирало изнутри. Казалось, что еще чуть-чуть, и он взорвется как граната, шрапнелью разметав вокруг пуговицы, запонки и клочья дорогой ткани. В поставленной у стены большой сумке наверняка скрывалась перемазанная в грязи камуфляжная форма, в которой он смотрелся бы куда органичней.
Перекинувшись же, Гриша больше походил на лохматого медвежонка, чем на собаку. Но если кому-то он казался неуклюжим и неповоротливым, то это вполне могло оказаться последней ошибкой в жизни того несчастного. Неторопливость движений Харона вводила в заблуждение, и его противники всякий раз удивлялись, как ему, такому неуклюжему и медлительному, внезапно удавалось оказаться у них за спиной. Удивление это, впрочем, длилось недолго, да так и застывало на лице посмертной маской.
Правую руку Гриша держал за спиной и, когда Оксана приблизилась, он жестом фокусника явил на свет шикарную розу. Девушка не смогла удержаться от улыбки, ведь она, прекрасно зная всю подноготную Хуварина, понимала, насколько абсурдно он выглядит. Романтизм был ему абсолютно чужд, и все подобные жесты он под копирку повторял перед каждой своей пассией. Набор приемов был выверен и отработан, никакой самодеятельности, только проверенные схемы и решения. И они работали, черт подери! Женщины так и падали в его объятья. Вот только очень скоро они осознавали, что за внешней мишурой скрывается самый обычный мужлан. Открытый, честный, добрый, но… обычный. Никаких безумств, звезд с неба или баллад в свою честь ожидать от него не стоило.
Очередное Гришино завоевание вполне могло проснуться утром в одиночестве, обнаружив на столике записку, где ее кавалер корявыми буквами и корявым же языком объяснял, что уехал с друзьями в Карелию сплавляться по Шуе. Вот и вся любовь.
А вот своих друзей Гриша как раз ценил. Их у него было много, и Оксана предпочитала оставаться в их числе, оставляя более близкие отношения легковерным девицам. Ведь характеризуя Хуварина с этой, «мужской» стороны, на ум приходило всего одно слово: надежный.
Оксана позволила ему целомудренно чмокнуть себя в щечку и пододвинуть стул, на этом ритуальные формальности закончились, и можно было переходить к изучению меню.
Утверждение, что человек есть то, что он ест, к Грише подходило на все сто процентов. Пищу он предпочитал простую, сытную и обильную. Он не одобрял кулинарных изысков, а моду на японскую кухню, вообще, считал коллективным извращением. Посещение ресторана являлось для Хуварина почти подвигом, поскольку необходимость соблюдать подобающие изящные манеры он воспринимал как пытку. Но ради своих женщин он смиренно ее терпел. Но вот попав к нему домой, они обнаруживали там совсем иного человека, который не прочь почавкать, облизать перепачканные в соусе пальцы и в завершение издать зычный утробный звук.
Перед Оксаной, к счастью, Грише особо красоваться не требовалось, а потому он сразу же зажал вилку в правой руке и теперь решительно орудовал ею в тарелке.
– Ну, что у тебя нового, Гриш? Что расскажешь? Чем порадуешь? – поскольку он не делал из еды культа, то за столом вполне мог говорить о делах, не теряя аппетита. И Оксана предпочла с этим не затягивать, она все же чувствовала себя немного тревожно.
– Порадую? Хм, это вряд ли, скорее наоборот, – еще один кусок сочного стейка отправился в рот. – Со мной тут поделились информацией, которая вызывает определенное беспокойство.
– Что за информация? – догадка Оксаны оказалась верной. Увы.
– Похоже, что Шелепов взял след.
– Шелепов? М-м-м, Сергей, что ли? Тот криминалист, что занимался вещдоками по делу о бойне в ночном клубе? Я же велела Фазилю забрать у него все материалы и следить, чтобы он не совал свой нос, куда не следует!
– Шелепов сообразил, что дело спускают на тормозах, и соответствующие указания идут с самого верха. А потому он проводил свои изыскания тайно, ни перед кем не отчитываясь.
– Но ради чего он пошел на этот риск? Каков его интерес?
– Думаю, его просто здорово разозлили. Если бы все ограничилось обычной «настоятельной рекомендацией», то он уже через день об этом деле позабыл бы. Но на сей раз кто-то проявил чрезмерное рвение, взломал его почтовый ящик и потер переписку, где упоминались события в «Вишневой аллее». И, похоже, это Шелепова здорово зацепило.
– Проклятье! Как же я ненавижу этих деятельных дилетантов! – Оксана раздраженно бросила вилку на стол. – Такое впечатление, что все, что они делают, они делают назло. Сначала одно, теперь другое. Голову Арсению оторвать мало!
– То есть это прокол не Фазиля? – в Гришином голосе промелькнула тень облегчения. Неудачи лучшего друга он переживал как свои собственные.
– Разумеется, нет! Он же медик, он знает, что хирургическое вмешательство – это наихудший вариант, к которому прибегают только в самой крайнем случае. Тем более что тут болезнь вполне могла рассосаться сама собой. А теперь Шелепова вспугнули, и он может уйти в подполье, откуда его потом и ломом не выковыряешь.
– Это да, – кивнул Гриша, – он все работы теперь проводит на дому и ни с кем их не обсуждает. Ни по телефону, ни в сети, никак.
– Откуда же у тебя дровишки в таком случае?
– Ну, мы же не в безвоздушном пространстве живем. У меня и в уголовке знакомые есть, и вокруг нее. Кой-какие слухи доходят…
– И до чего Шелепов сумел докопаться? – некогда обрубленный «хвост» начал отрастать снова, словно у ящерицы, и Оксана почувствовала, как ее захлестнуло глухое раздражение. И на Арсения, и на Сергея с Ларисой, и на Фазиля до кучи.
– Он разрабатывает портативный анализатор запахов. «Искусственный нос» или что-то вроде того. В перспективе эта штуковина вполне может сравняться по возможностям с нюхом собаки, а то и превзойти его, – Гриша закинул в рот еще один кусок. Какими бы плохими ни были бы обсуждаемые известия, аппетит ему они не портили. – Для настройки этой бандуры необходимо собрать образцы запахов, а потому он засовывал в нее все, что попадалось ему под руку. Тренировал ее, так сказать.
– Как она работает?
– Откуда мне знать! Я же не специалист по всяким там гнейсам и гюйгенсам. Андрюха говорил что-то про спектральный анализ и молекулярный резонанс… или атомарный…
– И как? Он уже нанюхал что-нибудь интересное?
– Да уж, – Гриша, однако, был настроен абсолютно серьезно. – У него уже есть подборка базовых запахов, он их «шаблонами» называет. Ну, там, взрывчатка, героин, человек, собака. А анализы, собранные с улик нашего дела, показали результат, который в стандартные рамки не укладывается. Ты же сама знаешь…
– Знаю, – кивнула Оксана. Запах – одна из примет, что отличали таких, как она, от обычных людей и от собак. Она не менялась и не ослабевала с возрастом, ее не в силах были забить или замаскировать никакие духи и одеколоны. Пожизненная метка, по которой в любой толпе можно было безошибочно определить одного из своих, – но ведь аппаратура могла и ошибиться?
– Не настолько. Во всяком случае, Шелепов абсолютно уверен в достоверности результатов. Иначе он не стал бы озвучивать свою версию.
– В чем же она состоит?
– А как ты думаешь? – Гриша искоса взглянул на Оксану и криво ухмыльнулся.
– И ему поверили?
– С фактами трудно спорить, а Шелепов, в силу своей профессии, весьма неплохо с ними управляется. Пока что у остальных довольно скептическое отношение к его гипотезе, но все эти разноцветные диаграммы и графики… на некоторых людей такая концентрированная научность производит буквально оглушающее впечатление. Соответствующие соображения пока еще озвучиваются ими вполголоса, но все так или иначе сходятся во мнении, что в деле замешаны не люди.
– Есть и другие подозрительные запахи?
– Да, на куртке второго посетителя, – экран прочертила новая спектрограмма. – Я специально брал образец с воротника, где присутствие посторонних запахов практически исключено, но в итоге получил точно такую же ахинею. Видите? – Сергей провел по графику карандашом. – Вот – человек, а вот – собака. Причем, это другой человек и другая собака, не те же самые, что на предыдущих образцах. Но, заметьте, запахи смешаны ровно в такой же пропорции, как и там. Так что я здесь усматриваю определенную закономерность, которая меня, если честно, начинает немного беспокоить.
– Чем именно?
– Ну, как говорится, если что-то выглядит, как собака, виляет хвостом, как собака и лает, как собака, то, скорее всего, это собака и есть, – Сергей вздохнул. – А вот если что-то пахнет, как помесь собаки и человека, то это… не знаю… тут разные мысли в голову приходят.
– Оборотень? – услужливо подсказал Егор. – Вервольф?
– Ха! Для столь смелого вывода доказательная база как-то жидковата, – скептически заметил Чегет. – Нужны дополнительные аргументы. Еще какие-нибудь странности или необычности. Ничего не припоминаешь?
– Еще…? – Сергей поскреб в затылке. – Ах, да! С трупом тоже кой-какие непонятки были. С ранениями.
– А что с ними не так?
– Когда в анатомичке делали вскрытие, то нашли две пули, но ни одного свежего входного отверстия, только рубцы.
– Это… как? – фыркнул Егор.
– Не знаю, я лично его не осматривал.
– Быть может, это старые пули, оставшиеся после былых подвигов?
– Обе раны – смертельные.
– Ну, тогда не знаю, – Егор развел руками. – Нафантазировали, небось, ваши эскулапы. Или покурили что.
– Вся бригада? Сомневаюсь, – покачал головой Сергей. – У этих ребят довольно специфическое чувство юмора, конечно, но не до такой же степени. Да и Крутицкий, когда говорил об этом, радостным смехом отнюдь не заливался. Скорее уж наоборот. Да ты и сам его видел – на любителя глупых шуток он не похож.
– Тогда как ты можешь этот казус объяснить?
– Никак. Абсурд, одним словом.
– И, что самое печальное, мы ни на миллиметр не приблизились к своей цели.
– Чтобы быть абсолютно уверенным, я хочу провести еще несколько анализов. Кто знает, может я и впрямь напортачил где-то.
– Что за анализы? – подал голос Чегет.
– У меня одна знакомая кинологом работает. Я попросил ее взять пробы у людей, которые много общаются с собаками, – Сергей развел руками. – Что если у них действительно смешение запахов с их питомцами происходит. Собака вполне может контактировать и с нижним бельем хозяина, даже в его постель забираться. Лично я в это, правда, слабо верю, слишком уж точно все совпало, но хотелось бы удостовериться на все сто.
– Чем меньше людей будет в курсе твоих изысканий, тем лучше, – Чегет не скрывал своего скептицизма. – Ты же сам говорил, что дело закапывают по указке с самого верха. Здесь излишнее любопытство может быть опасным.
И вот тут, действительно, присутствовал довольно скользкий момент. Последний разговор с Ларисой получился у Сергея не особо приятным. Еще по ее голосу на другом конце линии он понял, что у девушки случились некоторые проблемы, и он имеет к ним самое непосредственное отношение. Однако она наотрез отказалась что-либо обсуждать по телефону, зато уж при личной встрече высказала ему все от души.
Самое обидное состояло в том, что, строго говоря, особой вины за собой Сергей не ощущал. Кто же мог знать, что это дело неожиданно повлечет за собой целую лавину последствий. Убийство, как убийство, мало ли на свете недоумков. У покойника же на лбу не написано, что он – VIP, да еще с причудами.
В такой ситуации просить Ларису еще об одном одолжении, имеющем самое непосредственное отношение к тем бедам, что свалились на ее голову буквально накануне, представлялось не совсем уместным. Вот здесь он был полностью солидарен с Чегетом – чем меньше людей посвящено в твои дела, тем спокойней. Однако иного выбора у Сергея не оставалось.
Кроме того, если подходить к вопросу формально, то можно сослаться на то, что изыскания Сергея не имеют никакого отношения к событиям в «Вишневой аллее».
– Моя просьба никоим образом не связана напрямую с тем убийством, – хмыкнул он, надеясь, что выглядит достаточно убедительно. – Обычная наладка аппаратуры и ничего более. Кроме того, Лариса – девушка неглупая и болтать попусту не станет. Ей ничто не угрожает.
В конце концов, сама Лариса вчера с его доводами нехотя согласилась, хотя, очевидно, не очень-то в них верила, как и сам Сергей, если уж на то пошло. Не поверил и Чегет. Он смерил его тяжелым задумчивым взглядом и негромко буркнул:
– Это ты так думаешь.
Глава 10
Всем знакомо то крайне неприятное ощущение, когда, садясь на стул, в последний момент вдруг обнаруживаешь, что он куда-то отлучился. Примерно такие же чувства испытала Оксана, когда узнала, что и у Фазиля случаются промахи. Она была в нем настолько уверена, что даже не допускала такой возможности, но, по-видимому, они оба недооценили сообразительность и осторожность Сергея. Он, как-никак, являлся криминалистом, и худо-бедно понимал, каким боком могут ему выйти самодеятельные изыскания. Предпринятые им меры предосторожности оказались достаточно эффективными, чтобы обмануть даже бдительного Фазиля, скрыв от него проводимое самостоятельное расследование. И кто знает, как развивались бы события в дальнейшем, если бы правда вдруг не вылезла наружу в довольно неожиданном месте.
Место это именовалось «Атлас», и Оксана постоянно задавалась вопросом, кому пришла в голову идея дать такое название ресторану, когда очевидно, что два человека из трех будут ставить в нем ударение неправильно. Многие, причем, так и не осознавали своей ошибки и искренне недоумевали, почему в заведении с таким именем на обильно задрапированных блестящей шелковистой тканью стенах нет ни одной карты, и вообще, географическая тема в интерьере никак не обыграна.
В этот ресторан регулярно водил своих подруг Гриша Хуварин, придерживаясь проверенного правила, что кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Однако приглашение на ужин Оксаны выглядело в этом свете несколько неожиданно и странно.
Грешным делом, можно было подумать, что таким образом он надеется наладить особые отношения с новым Вожаком, но эта версия звучала совершенно фантастически. Гриша всегда пользовался популярностью у слабого пола, но вот на Оксану его магия не действовала. Она и сама не испытывала недостатка в кавалерах, так что, возможно, здесь имел место эффект схожий с отталкиванием одноименных полюсов магнита. В общем, друг друга они воспринимали, скорее, как брат с сестрой, не более того. В каком-то смысле их отношения можно было даже назвать дружбой. И приглашение почти наверняка объяснялось желанием Хуварина уладить какой-то важный вопрос, который предпочтительно обсуждать только при личной встрече.
А потому, несмотря на то, что день у нее сегодня выдался долгий и довольно суматошный, Оксана все же решила принять его предложение.
Когда Гриша поднялся ей навстречу, Оксана в который раз поразилась исходящей от него мощнейшей дикой, какой-то первобытной энергетике. Большинство их сородичей отличались худобой и даже субтильностью, но Хуварин был не таков. Широкоплечий, бородатый с падающими на плечи косматыми темно-русыми волосами, он явно не вписывался ни в окружающий утонченный интерьер, ни в строгий костюм. Его буквально распирало изнутри. Казалось, что еще чуть-чуть, и он взорвется как граната, шрапнелью разметав вокруг пуговицы, запонки и клочья дорогой ткани. В поставленной у стены большой сумке наверняка скрывалась перемазанная в грязи камуфляжная форма, в которой он смотрелся бы куда органичней.
Перекинувшись же, Гриша больше походил на лохматого медвежонка, чем на собаку. Но если кому-то он казался неуклюжим и неповоротливым, то это вполне могло оказаться последней ошибкой в жизни того несчастного. Неторопливость движений Харона вводила в заблуждение, и его противники всякий раз удивлялись, как ему, такому неуклюжему и медлительному, внезапно удавалось оказаться у них за спиной. Удивление это, впрочем, длилось недолго, да так и застывало на лице посмертной маской.
Правую руку Гриша держал за спиной и, когда Оксана приблизилась, он жестом фокусника явил на свет шикарную розу. Девушка не смогла удержаться от улыбки, ведь она, прекрасно зная всю подноготную Хуварина, понимала, насколько абсурдно он выглядит. Романтизм был ему абсолютно чужд, и все подобные жесты он под копирку повторял перед каждой своей пассией. Набор приемов был выверен и отработан, никакой самодеятельности, только проверенные схемы и решения. И они работали, черт подери! Женщины так и падали в его объятья. Вот только очень скоро они осознавали, что за внешней мишурой скрывается самый обычный мужлан. Открытый, честный, добрый, но… обычный. Никаких безумств, звезд с неба или баллад в свою честь ожидать от него не стоило.
Очередное Гришино завоевание вполне могло проснуться утром в одиночестве, обнаружив на столике записку, где ее кавалер корявыми буквами и корявым же языком объяснял, что уехал с друзьями в Карелию сплавляться по Шуе. Вот и вся любовь.
А вот своих друзей Гриша как раз ценил. Их у него было много, и Оксана предпочитала оставаться в их числе, оставляя более близкие отношения легковерным девицам. Ведь характеризуя Хуварина с этой, «мужской» стороны, на ум приходило всего одно слово: надежный.
Оксана позволила ему целомудренно чмокнуть себя в щечку и пододвинуть стул, на этом ритуальные формальности закончились, и можно было переходить к изучению меню.
Утверждение, что человек есть то, что он ест, к Грише подходило на все сто процентов. Пищу он предпочитал простую, сытную и обильную. Он не одобрял кулинарных изысков, а моду на японскую кухню, вообще, считал коллективным извращением. Посещение ресторана являлось для Хуварина почти подвигом, поскольку необходимость соблюдать подобающие изящные манеры он воспринимал как пытку. Но ради своих женщин он смиренно ее терпел. Но вот попав к нему домой, они обнаруживали там совсем иного человека, который не прочь почавкать, облизать перепачканные в соусе пальцы и в завершение издать зычный утробный звук.
Перед Оксаной, к счастью, Грише особо красоваться не требовалось, а потому он сразу же зажал вилку в правой руке и теперь решительно орудовал ею в тарелке.
– Ну, что у тебя нового, Гриш? Что расскажешь? Чем порадуешь? – поскольку он не делал из еды культа, то за столом вполне мог говорить о делах, не теряя аппетита. И Оксана предпочла с этим не затягивать, она все же чувствовала себя немного тревожно.
– Порадую? Хм, это вряд ли, скорее наоборот, – еще один кусок сочного стейка отправился в рот. – Со мной тут поделились информацией, которая вызывает определенное беспокойство.
– Что за информация? – догадка Оксаны оказалась верной. Увы.
– Похоже, что Шелепов взял след.
– Шелепов? М-м-м, Сергей, что ли? Тот криминалист, что занимался вещдоками по делу о бойне в ночном клубе? Я же велела Фазилю забрать у него все материалы и следить, чтобы он не совал свой нос, куда не следует!
– Шелепов сообразил, что дело спускают на тормозах, и соответствующие указания идут с самого верха. А потому он проводил свои изыскания тайно, ни перед кем не отчитываясь.
– Но ради чего он пошел на этот риск? Каков его интерес?
– Думаю, его просто здорово разозлили. Если бы все ограничилось обычной «настоятельной рекомендацией», то он уже через день об этом деле позабыл бы. Но на сей раз кто-то проявил чрезмерное рвение, взломал его почтовый ящик и потер переписку, где упоминались события в «Вишневой аллее». И, похоже, это Шелепова здорово зацепило.
– Проклятье! Как же я ненавижу этих деятельных дилетантов! – Оксана раздраженно бросила вилку на стол. – Такое впечатление, что все, что они делают, они делают назло. Сначала одно, теперь другое. Голову Арсению оторвать мало!
– То есть это прокол не Фазиля? – в Гришином голосе промелькнула тень облегчения. Неудачи лучшего друга он переживал как свои собственные.
– Разумеется, нет! Он же медик, он знает, что хирургическое вмешательство – это наихудший вариант, к которому прибегают только в самой крайнем случае. Тем более что тут болезнь вполне могла рассосаться сама собой. А теперь Шелепова вспугнули, и он может уйти в подполье, откуда его потом и ломом не выковыряешь.
– Это да, – кивнул Гриша, – он все работы теперь проводит на дому и ни с кем их не обсуждает. Ни по телефону, ни в сети, никак.
– Откуда же у тебя дровишки в таком случае?
– Ну, мы же не в безвоздушном пространстве живем. У меня и в уголовке знакомые есть, и вокруг нее. Кой-какие слухи доходят…
– И до чего Шелепов сумел докопаться? – некогда обрубленный «хвост» начал отрастать снова, словно у ящерицы, и Оксана почувствовала, как ее захлестнуло глухое раздражение. И на Арсения, и на Сергея с Ларисой, и на Фазиля до кучи.
– Он разрабатывает портативный анализатор запахов. «Искусственный нос» или что-то вроде того. В перспективе эта штуковина вполне может сравняться по возможностям с нюхом собаки, а то и превзойти его, – Гриша закинул в рот еще один кусок. Какими бы плохими ни были бы обсуждаемые известия, аппетит ему они не портили. – Для настройки этой бандуры необходимо собрать образцы запахов, а потому он засовывал в нее все, что попадалось ему под руку. Тренировал ее, так сказать.
– Как она работает?
– Откуда мне знать! Я же не специалист по всяким там гнейсам и гюйгенсам. Андрюха говорил что-то про спектральный анализ и молекулярный резонанс… или атомарный…
– И как? Он уже нанюхал что-нибудь интересное?
– Да уж, – Гриша, однако, был настроен абсолютно серьезно. – У него уже есть подборка базовых запахов, он их «шаблонами» называет. Ну, там, взрывчатка, героин, человек, собака. А анализы, собранные с улик нашего дела, показали результат, который в стандартные рамки не укладывается. Ты же сама знаешь…
– Знаю, – кивнула Оксана. Запах – одна из примет, что отличали таких, как она, от обычных людей и от собак. Она не менялась и не ослабевала с возрастом, ее не в силах были забить или замаскировать никакие духи и одеколоны. Пожизненная метка, по которой в любой толпе можно было безошибочно определить одного из своих, – но ведь аппаратура могла и ошибиться?
– Не настолько. Во всяком случае, Шелепов абсолютно уверен в достоверности результатов. Иначе он не стал бы озвучивать свою версию.
– В чем же она состоит?
– А как ты думаешь? – Гриша искоса взглянул на Оксану и криво ухмыльнулся.
– И ему поверили?
– С фактами трудно спорить, а Шелепов, в силу своей профессии, весьма неплохо с ними управляется. Пока что у остальных довольно скептическое отношение к его гипотезе, но все эти разноцветные диаграммы и графики… на некоторых людей такая концентрированная научность производит буквально оглушающее впечатление. Соответствующие соображения пока еще озвучиваются ими вполголоса, но все так или иначе сходятся во мнении, что в деле замешаны не люди.
