Но такой возможности у него не имелось, и пришлось полагаться на куда менее чуткий человеческий нос. Хотя даже так он вполне мог потягаться с иными ищейками.
В том букете, что уловили его ноздри, присутствовала еле заметная, но тревожная нотка, которую он никак не мог идентифицировать. Солярка, мокрая глина, железо, много железа, старые доски… нет, не то. Что-то висело выше в воздухе, никак не связанное с гаражом и его содержимым. Что-то, что находилось в самой машине.
Фазиль привстал на цыпочки и запрокинул голову, принюхиваясь к тончайшим оттенкам. Трава, прелые листья, сырая земля… Уже ближе, что еще? Затхлость, плесень, сырость и… опять железо? Да, верно, железо и обильная смазка, густая оружейная смазка.
– Проклятье! – он издал глухой, совсем не человеческий рык и повторил еще раз. – Проклятье!
Вынув телефон, он набрал номер и, дождавшись ответа, кратко отрапортовал:
– Они успели уйти… Извини.
* * *
Дождавшись, когда ноутбук выключится, Оксана аккуратно закрыла крышку и отодвинула его к краю стола. Она проделала это подчеркнуто неторопливо, проследив за тем, чтобы все стояло ровно, после чего еще поправила пачку бумаг, расположив ее симметрично компьютеру. Окинув критическим взглядом свой рабочий стол, она еще поворошила карандаши в органайзере, пытаясь придать их букету более гармоничный вид, но бросила это занятие, поймав себя на мысли, что выглядит крайне глупо.
Все остальные ее сотрудники уже давно разошлись по домам, а она все сидела в кабинете, словно это могло хоть как-то отсрочить неизбежное.
Пару минут назад с очередным отчетом звонил Фазиль, хотя вполне мог этого и не делать. Все равно ничего нового он не сообщил. После того, как он упустил их на даче, беглецы как сквозь землю провалились, и за прошедшие четыре дня напасть на их след так и не удалось. Таким образом оказался бездарно разбазарен последний шанс взять ситуацию под контроль и тем самым оправдаться перед Советом. А не имея в своей колоде ни единого козыря, рассчитывать… даже не на победу, а хотя бы на снисхождение – глупо. Пощады не будет.
Стоящие на столе часы бесстрастно отсчитывали последние секунды отпущенной ей жизни. В детстве Оксана, помнится, часто занималась тем, что считала дни до какого-нибудь праздника или важного мероприятия, зачеркивая в календаре каждую прошедшую дату, пересчитывая оставшиеся и с нетерпением ожидая, когда они закончатся. Сейчас же она точно так же считала уже последние часы и молила, чтобы они, напротив, тянулись подольше.
Еще двадцать шесть… двадцать шесть с половиной часов. Часовой стрелке осталось описать еще два полных круга по циферблату, а потом… потом она продолжит свой неспешный бег, поскольку ей нет абсолютно никакого дела до чьих-то забот и даже до чьей-то смерти. Жизнь будет продолжаться, но, по-видимому, уже без Оксаны.
Она окинула взглядом свой кабинет. Он, конечно же, был посолидней, нежели каморка Ларисы, но до пафоса и манерности Вельяровских палат ему оставалось еще бесконечно далеко. Но так и должно быть, ведь это – ее кабинет, а не чей-то там еще. Дипломы и грамоты в рамках, кубки на застекленном стеллаже, шкафы с документами – за прошедшие годы все это стало частью Оксаны, срослось с нею, и ей теперь чертовски не хотелось расставаться с этой частью своей жизни.
Будь у нее выбор – она бы без колебаний предпочла занятия с собаками всей этой околовластной грызне. Она все чаще замечала, что иногда завидует простым людям, не обремененным необходимостью уживаться со своим родовым проклятием, выверять каждый свой шаг, каждое слово. Выгоды ее происхождения не окупали всех связанных с этим хлопот. Если бы существовало лекарство, способное сделать ее обычной – сейчас она бы испила его, не колеблясь. Оксана жутко устала, словно всю прошедшую неделю не вылезала из забоя. А впереди еще многочасовой ночной переезд до Вельярово, телефонные звонки, последние организационные хлопоты…
А еще ей было попросту страшно. Не то, чтобы она никогда не пересекалась со смертью, скорее уж наоборот. Близкие не раз умирали на ее руках, да и ей самой убивать доводилось неоднократно. Но все те схватки – от официальных дуэлей до беспощадных драк без судей и правил – все они были честными. Их исход, так или иначе, зависел от нее самой, от ее силы, ловкости, хитрости и точного расчета. Но вот казнь – это совсем другое дело. Тут тебя никто ни о чем спрашивать не будет. Мало того, так еще и до эшафота добираться надо за свой счет. И только попробуй опоздать – застыдят, заклеймят позором, а потом все равно убьют.
Оксана взяла в руки лист бумаги, лежавший перед нею, и еще раз пробежалась по нему глазами. Она составила список распоряжений и поручений на тот случай, если больше сюда уже не вернется. Большую часть дел она привела в порядок заранее, но некоторые организационные и финансовые моменты требовали дополнительных уточнений.
В том случае, если ее безвременная кончина будет, по обыкновению, представлена как несчастный случай, то эта бумажка неизбежно вызовет появление определенных вопросов, но эти сложности ее заботили мало. Ей-то будет уже все равно.
Девушка положила листок на середину стола, перевернув его текстом вниз, затем поднялась, накинула на плечи куртку, на секунду задержалась на пороге, чтобы еще один, последний раз взглянуть на неожиданно ставший таким родным кабинет, и вышла, заперев за собой дверь.
Оставалось еще двадцать шесть часов…
Очередная холодная капля, просочившись через какую-то дырочку в куртке, скользнула за шиворот и побежала по спине вниз, неприятно щекоча кожу и заставляя ее покрываться мурашками. Сергей зябко поежился, продолжая неотрывно наблюдать за домом, который в сгустившейся мгле едва угадывался за деревьями, и только размытые пятна освещенных окон на первом этаже не позволяли ему превратиться в мираж и окончательно раствориться в темноте.
В условиях нехватки визуальной информации заметно обострился слух, ухватывая малейшие шорохи и колыхания пропитанного влагой воздуха.
Совсем рядом зашелестела листва, скрипнули армейские ботинки, и над самым ухом Сергей услышал тоненький свист прибора ночного видения – Чегет вернулся с разведки.
– Нам просто адски повезло! – еле слышно заговорил он. – Они тут ремонт в вольерах затеяли и под это дело временно вывезли из питомника всех собак. Так что Рим спасать некому, а о технических средствах Егорка уже позаботился.
– Рим гуси спасли, а не собаки, – проворчал Сергей, не одобрявший слишком вольного обращения с фактами. – Где Егор сейчас?
– Чуть дальше вперед и левее, – Чегет ткнул пальцем в темноту. – Сейчас ближе к дому подходить рискованно, на крыльце еще толкутся гости. Подождем, когда все зайдут внутрь, и тогда начнем действовать.
Действовать.
Сергея снова прошиб озноб, но не промозглая сырость была тому причиной. Он до сих пор не мог забыть той дрожи в коленках, когда Чегет откинул промасленную и покрытую пятнами дерюгу, прикрывавшую скопившийся в багажнике машины хлам, и его глазам открылся целый арсенал. Тогда осознание серьезности происходящего впервые проняло его в полной мере.
Не то, чтобы Сергей никогда не сталкивался с боевым оружием, работа в полиции все же подразумевает регулярный контакт с такого рода игрушками. Как правило, в виде вещественных доказательств и улик, либо, на худой конец, в кобурах оперативников. Но здесь и сейчас перед ним лежали стволы, из которых они сами собирались убивать.
Три пистолета, ножи, гранаты, цинк с патронами, а самое главное – пара словно обнявшихся бесшумных штурмовых винтовок. Такую роскошь на черном рынке при всем желании не купишь. А еще камуфляж, средства связи, защиты, приборы ночного видения и куча всего прочего, что только могло понадобиться при проведении подобной операции.
На вопросы о происхождении оружия Чегет отвечал уклончиво, и только Егор позже высказал предположение, что он взял его в одном из схронов, организованных ГРУ на территории страны. На случай войны и необходимости вести диверсионную деятельность в тылу оккупационных войск противника. Ручаться за достоверность своей догадки он не мог, но она казалась в тот момент самой уместной.
Ощутив в руках холодную тяжесть винтовки, прикоснувшись пальцами к ее рифленой рукояти, Сергей внезапно осознал, насколько далеко они зашли, и что, скорее всего, обратного пути уже нет. Он не был до конца уверен, сможет ли спустить курок, когда перед ним будет стоять живой человек, но воспоминание о Ларисе добавило ему решимости.
– Это не для тебя, – словно заметив его колебания, произнес Чегет и мягко забрал винтовку из рук Сергея. – Ты будешь отвечать за, м-м-м, «информационную поддержку». Тебе и «Макарова» хватит. На крайний случай.
– Чтобы застрелиться из него, что ли?
– Пф! Очень смешно. Твое главное оружие – твой анализатор, так что будь любезен, позаботься, чтобы он нас в самый ответственный момент внезапно не подвел.
Потом был долгий и нервозный переезд кружными путями в Тверскую область, ночевки в машине, обустройство лагеря в лесу и начало подготовки к самой операции. Они обследовали все окрестности Вельярово в поисках наиболее оптимальных маршрутов подхода и отступления, составили подробный план усадьбы и расписали последовательность действий для каждого члена их команды с учетом всех возможных ситуаций. Егор изучил системы безопасности питомника и подготовил оборудование, необходимое для их нейтрализации.
И каждый день они тренировались. Сергей проходил минимальный курс огневой подготовки, но даже не подозревал, насколько наивными были все его представления о том, как на самом деле надо стрелять.
Егор и Чегет управлялись с оружием как Паганини со своей скрипкой. Казалось, что для них не существует ничего невозможного, что им даже не требуется винтовку понукать, она словно сама играючи кладет пулю за пулей точно в мишень, а им остается только подбадривать ее, ласково поглаживая под спусковой скобой.
Они работали с любой руки, с любого плеча, навскидку и в движении, из самых невероятных положений и даже не слух. И там, восхищенно наблюдая за их танцем, Сергей впервые осмелился позволить себе робкую надежду на то, что их затея может увенчаться успехом. Уж что-что, а сеять Смерть ребята умели в совершенстве.
* * *
Раздавшийся из кармана сигнал вызова заставил Фазиля недовольно поморщиться. В данный момент он хотел побыть наедине со своими невеселыми мыслями, и любые внешние отвлекающие факторы воспринимал с плохо скрываемым раздражением. А увидев, кто именно ему звонит, с огромным трудом поборол искушение зашвырнуть мобильник как можно дальше в бьющиеся о гранит набережной тяжелые серые волны. Арсений – самый распоследний человек, чей голос он хотел бы сейчас услышать.
– Чего тебе? – буркнул он недовольно.
– А ты полон оптимизма, как я погляжу! – такое приветствие, похоже, Арсения здорово позабавило. – Какие планы на завтра? У нас будет шанс с тобой повидаться?
– Не твоего ума дело! Я не обязан отчитываться перед тобой о каждом своем шаге!
– Ладно, ладно, не горячись так… хотя постой-ка, – Арсений на несколько секунд умолк. – Что это там у тебя шумит? Прибой? Ну надо же! Выходит, ты все же внял моему совету и предпочел спрыгнуть с поезда?!
– Мне плевать на твои советы! – прорычал Фазиль. – Я – солдат и подчиняюсь исключительно приказам своего Вожака!
– Как скажешь. Мне без особой разницы, – послышался ехидный смешок. – То есть Оксанка не особо рассчитывала на твое благоразумие и сама отослала своего верного пажа подальше, чтобы уберечь его от роковой ошибки. Уж она-то понимает, что в предстоящей жаркой… дискуссии даже с твоей помощью у нее не будет ни единого шанса. Думаю, не ошибусь, предположив, что и Хуварин тоже где-то там, рядом с тобой. Верно?
Фазиль невольно покосился на опершегося о парапет Гришу. Тот демонстрировал абсолютное спокойствие и полнейшее равнодушие к происходящему, делая вид, что данный телефонный разговор его совершенно не касается, и он даже не пытается к нему прислушиваться.
– Можешь не отвечать, – продолжал Арсений, для которого молчание собеседника представлялось красноречивей любых слов, – Оксанка всегда относилась к вам обоим как к своим несмышленым младшим братьям. Вытирала вам сопливые носы, убирала на место разбросанные вами игрушки, оберегала от ненужных забот и неприятностей. Вот и сегодня она все решила за вас, сохранив, возможно, ваши непутевые жизни. Ты же обязательно ввязался бы в драку вместе с ней, а Гришка… он никогда не умел выбирать верную сторону. А Оксанка – девочка умная, поэтому, действуя в интересах всей Стаи, она вывела вас из-под удара, и вы должны быть ей за это благодарны!
– Чего тебе нужно? – Фазиль даже скрипнул зубами, едва сдерживая клокочущий в нем гнев.
– Мне? Да ничего особо. Просто хотел убедиться, что в ваших головах еще уцелели последние крохи разума. Вы нужны Стае, потеря таких выдающихся бойцов, стала бы для всех нас весьма болезненным ударом. Но теперь я вижу, что все в порядке. Жаль, конечно, что самой Оксанке ее легендарное чутье все же изменило. Она крайне неосмотрительно и недальновидно вздумала встать на пути неудержимого Прогресса, а ее не менее легендарное упрямство не позволило ей своевременно осознать свою ошибку и отступить.
– Вельгеры никогда не отступали перед зазнавшимися вислоухими щенками! Не вам, соплякам, указывать Вожаку, куда и как ему вести свою Стаю!
– Что ты так за ее честь печешься?! – фыркнул Арсений. – Оксанка и сама за себя постоять может. А вот тебе я бы посоветовал не портить заранее отношения с будущим начальством.
– И кто это тут у нас «будущее начальство»? Уж не ты ли? Ну и как, отец и спаситель ты наш, корона не жмет?
– Как-нибудь справлюсь, не беспокойся. А вот на вашем месте я бы старался сейчас сидеть тише воды, ниже травы. Оксанка вам многое прощала, постоянно закрывала глаза на ваше вольнодумство и нелепые выходки. В новых условиях жить так и дальше у вас уже не выйдет. Так что я бы советовал вам помалкивать, чтобы не испортить себе репутацию еще больше.
– Я уже сказал – засунь свои долбаные советы себе в задницу!
– Что ж, вам же хуже, – с другого конца линии донесся печальный вздох. – Боюсь, Совету все-таки придется собраться еще разок, чтобы обсудить ваше откровенно вызывающее поведение. Я направлю вам приглашения…
Фазиль оборвал вызов.
– Что ни говори, – проворчал Гриша, – а умение выводить людей из себя – тоже своего рода талант.
– Да пошел он со своим талантом!
– Такими темпами он может очень скоро допечь и своих сторонников, которые при удобном случае сами же его в укромном уголке и оприходуют.
– Вполне возможно, – Фазиль пожал плечами и резким раздраженным движением затолкал телефон обратно в карман, – но столь отдаленная перспектива сейчас меня заботит мало, я больше волнуюсь за завтрашний вечер.
– Я уверен, что Оксана справится, – Гриша вновь устремил взгляд на изборожденное белыми барашками море, – у нее все схвачено.
– Хорошо тебе! – невесело усмехнулся его друг. – Удобно. Ты всегда надеешься на лучшее и избегаешь любых переживаний, особенно когда от тебя ничего не зависит.
– А какой смысл напрасно волноваться, если тем самым ты все равно никак не поможешь делу? Только нервы попусту тратить.
В том букете, что уловили его ноздри, присутствовала еле заметная, но тревожная нотка, которую он никак не мог идентифицировать. Солярка, мокрая глина, железо, много железа, старые доски… нет, не то. Что-то висело выше в воздухе, никак не связанное с гаражом и его содержимым. Что-то, что находилось в самой машине.
Фазиль привстал на цыпочки и запрокинул голову, принюхиваясь к тончайшим оттенкам. Трава, прелые листья, сырая земля… Уже ближе, что еще? Затхлость, плесень, сырость и… опять железо? Да, верно, железо и обильная смазка, густая оружейная смазка.
– Проклятье! – он издал глухой, совсем не человеческий рык и повторил еще раз. – Проклятье!
Вынув телефон, он набрал номер и, дождавшись ответа, кратко отрапортовал:
– Они успели уйти… Извини.
* * *
Дождавшись, когда ноутбук выключится, Оксана аккуратно закрыла крышку и отодвинула его к краю стола. Она проделала это подчеркнуто неторопливо, проследив за тем, чтобы все стояло ровно, после чего еще поправила пачку бумаг, расположив ее симметрично компьютеру. Окинув критическим взглядом свой рабочий стол, она еще поворошила карандаши в органайзере, пытаясь придать их букету более гармоничный вид, но бросила это занятие, поймав себя на мысли, что выглядит крайне глупо.
Все остальные ее сотрудники уже давно разошлись по домам, а она все сидела в кабинете, словно это могло хоть как-то отсрочить неизбежное.
Пару минут назад с очередным отчетом звонил Фазиль, хотя вполне мог этого и не делать. Все равно ничего нового он не сообщил. После того, как он упустил их на даче, беглецы как сквозь землю провалились, и за прошедшие четыре дня напасть на их след так и не удалось. Таким образом оказался бездарно разбазарен последний шанс взять ситуацию под контроль и тем самым оправдаться перед Советом. А не имея в своей колоде ни единого козыря, рассчитывать… даже не на победу, а хотя бы на снисхождение – глупо. Пощады не будет.
Стоящие на столе часы бесстрастно отсчитывали последние секунды отпущенной ей жизни. В детстве Оксана, помнится, часто занималась тем, что считала дни до какого-нибудь праздника или важного мероприятия, зачеркивая в календаре каждую прошедшую дату, пересчитывая оставшиеся и с нетерпением ожидая, когда они закончатся. Сейчас же она точно так же считала уже последние часы и молила, чтобы они, напротив, тянулись подольше.
Еще двадцать шесть… двадцать шесть с половиной часов. Часовой стрелке осталось описать еще два полных круга по циферблату, а потом… потом она продолжит свой неспешный бег, поскольку ей нет абсолютно никакого дела до чьих-то забот и даже до чьей-то смерти. Жизнь будет продолжаться, но, по-видимому, уже без Оксаны.
Она окинула взглядом свой кабинет. Он, конечно же, был посолидней, нежели каморка Ларисы, но до пафоса и манерности Вельяровских палат ему оставалось еще бесконечно далеко. Но так и должно быть, ведь это – ее кабинет, а не чей-то там еще. Дипломы и грамоты в рамках, кубки на застекленном стеллаже, шкафы с документами – за прошедшие годы все это стало частью Оксаны, срослось с нею, и ей теперь чертовски не хотелось расставаться с этой частью своей жизни.
Будь у нее выбор – она бы без колебаний предпочла занятия с собаками всей этой околовластной грызне. Она все чаще замечала, что иногда завидует простым людям, не обремененным необходимостью уживаться со своим родовым проклятием, выверять каждый свой шаг, каждое слово. Выгоды ее происхождения не окупали всех связанных с этим хлопот. Если бы существовало лекарство, способное сделать ее обычной – сейчас она бы испила его, не колеблясь. Оксана жутко устала, словно всю прошедшую неделю не вылезала из забоя. А впереди еще многочасовой ночной переезд до Вельярово, телефонные звонки, последние организационные хлопоты…
А еще ей было попросту страшно. Не то, чтобы она никогда не пересекалась со смертью, скорее уж наоборот. Близкие не раз умирали на ее руках, да и ей самой убивать доводилось неоднократно. Но все те схватки – от официальных дуэлей до беспощадных драк без судей и правил – все они были честными. Их исход, так или иначе, зависел от нее самой, от ее силы, ловкости, хитрости и точного расчета. Но вот казнь – это совсем другое дело. Тут тебя никто ни о чем спрашивать не будет. Мало того, так еще и до эшафота добираться надо за свой счет. И только попробуй опоздать – застыдят, заклеймят позором, а потом все равно убьют.
Оксана взяла в руки лист бумаги, лежавший перед нею, и еще раз пробежалась по нему глазами. Она составила список распоряжений и поручений на тот случай, если больше сюда уже не вернется. Большую часть дел она привела в порядок заранее, но некоторые организационные и финансовые моменты требовали дополнительных уточнений.
В том случае, если ее безвременная кончина будет, по обыкновению, представлена как несчастный случай, то эта бумажка неизбежно вызовет появление определенных вопросов, но эти сложности ее заботили мало. Ей-то будет уже все равно.
Девушка положила листок на середину стола, перевернув его текстом вниз, затем поднялась, накинула на плечи куртку, на секунду задержалась на пороге, чтобы еще один, последний раз взглянуть на неожиданно ставший таким родным кабинет, и вышла, заперев за собой дверь.
Оставалось еще двадцать шесть часов…
Глава 19
Очередная холодная капля, просочившись через какую-то дырочку в куртке, скользнула за шиворот и побежала по спине вниз, неприятно щекоча кожу и заставляя ее покрываться мурашками. Сергей зябко поежился, продолжая неотрывно наблюдать за домом, который в сгустившейся мгле едва угадывался за деревьями, и только размытые пятна освещенных окон на первом этаже не позволяли ему превратиться в мираж и окончательно раствориться в темноте.
В условиях нехватки визуальной информации заметно обострился слух, ухватывая малейшие шорохи и колыхания пропитанного влагой воздуха.
Совсем рядом зашелестела листва, скрипнули армейские ботинки, и над самым ухом Сергей услышал тоненький свист прибора ночного видения – Чегет вернулся с разведки.
– Нам просто адски повезло! – еле слышно заговорил он. – Они тут ремонт в вольерах затеяли и под это дело временно вывезли из питомника всех собак. Так что Рим спасать некому, а о технических средствах Егорка уже позаботился.
– Рим гуси спасли, а не собаки, – проворчал Сергей, не одобрявший слишком вольного обращения с фактами. – Где Егор сейчас?
– Чуть дальше вперед и левее, – Чегет ткнул пальцем в темноту. – Сейчас ближе к дому подходить рискованно, на крыльце еще толкутся гости. Подождем, когда все зайдут внутрь, и тогда начнем действовать.
Действовать.
Сергея снова прошиб озноб, но не промозглая сырость была тому причиной. Он до сих пор не мог забыть той дрожи в коленках, когда Чегет откинул промасленную и покрытую пятнами дерюгу, прикрывавшую скопившийся в багажнике машины хлам, и его глазам открылся целый арсенал. Тогда осознание серьезности происходящего впервые проняло его в полной мере.
Не то, чтобы Сергей никогда не сталкивался с боевым оружием, работа в полиции все же подразумевает регулярный контакт с такого рода игрушками. Как правило, в виде вещественных доказательств и улик, либо, на худой конец, в кобурах оперативников. Но здесь и сейчас перед ним лежали стволы, из которых они сами собирались убивать.
Три пистолета, ножи, гранаты, цинк с патронами, а самое главное – пара словно обнявшихся бесшумных штурмовых винтовок. Такую роскошь на черном рынке при всем желании не купишь. А еще камуфляж, средства связи, защиты, приборы ночного видения и куча всего прочего, что только могло понадобиться при проведении подобной операции.
На вопросы о происхождении оружия Чегет отвечал уклончиво, и только Егор позже высказал предположение, что он взял его в одном из схронов, организованных ГРУ на территории страны. На случай войны и необходимости вести диверсионную деятельность в тылу оккупационных войск противника. Ручаться за достоверность своей догадки он не мог, но она казалась в тот момент самой уместной.
Ощутив в руках холодную тяжесть винтовки, прикоснувшись пальцами к ее рифленой рукояти, Сергей внезапно осознал, насколько далеко они зашли, и что, скорее всего, обратного пути уже нет. Он не был до конца уверен, сможет ли спустить курок, когда перед ним будет стоять живой человек, но воспоминание о Ларисе добавило ему решимости.
– Это не для тебя, – словно заметив его колебания, произнес Чегет и мягко забрал винтовку из рук Сергея. – Ты будешь отвечать за, м-м-м, «информационную поддержку». Тебе и «Макарова» хватит. На крайний случай.
– Чтобы застрелиться из него, что ли?
– Пф! Очень смешно. Твое главное оружие – твой анализатор, так что будь любезен, позаботься, чтобы он нас в самый ответственный момент внезапно не подвел.
Потом был долгий и нервозный переезд кружными путями в Тверскую область, ночевки в машине, обустройство лагеря в лесу и начало подготовки к самой операции. Они обследовали все окрестности Вельярово в поисках наиболее оптимальных маршрутов подхода и отступления, составили подробный план усадьбы и расписали последовательность действий для каждого члена их команды с учетом всех возможных ситуаций. Егор изучил системы безопасности питомника и подготовил оборудование, необходимое для их нейтрализации.
И каждый день они тренировались. Сергей проходил минимальный курс огневой подготовки, но даже не подозревал, насколько наивными были все его представления о том, как на самом деле надо стрелять.
Егор и Чегет управлялись с оружием как Паганини со своей скрипкой. Казалось, что для них не существует ничего невозможного, что им даже не требуется винтовку понукать, она словно сама играючи кладет пулю за пулей точно в мишень, а им остается только подбадривать ее, ласково поглаживая под спусковой скобой.
Они работали с любой руки, с любого плеча, навскидку и в движении, из самых невероятных положений и даже не слух. И там, восхищенно наблюдая за их танцем, Сергей впервые осмелился позволить себе робкую надежду на то, что их затея может увенчаться успехом. Уж что-что, а сеять Смерть ребята умели в совершенстве.
* * *
Раздавшийся из кармана сигнал вызова заставил Фазиля недовольно поморщиться. В данный момент он хотел побыть наедине со своими невеселыми мыслями, и любые внешние отвлекающие факторы воспринимал с плохо скрываемым раздражением. А увидев, кто именно ему звонит, с огромным трудом поборол искушение зашвырнуть мобильник как можно дальше в бьющиеся о гранит набережной тяжелые серые волны. Арсений – самый распоследний человек, чей голос он хотел бы сейчас услышать.
– Чего тебе? – буркнул он недовольно.
– А ты полон оптимизма, как я погляжу! – такое приветствие, похоже, Арсения здорово позабавило. – Какие планы на завтра? У нас будет шанс с тобой повидаться?
– Не твоего ума дело! Я не обязан отчитываться перед тобой о каждом своем шаге!
– Ладно, ладно, не горячись так… хотя постой-ка, – Арсений на несколько секунд умолк. – Что это там у тебя шумит? Прибой? Ну надо же! Выходит, ты все же внял моему совету и предпочел спрыгнуть с поезда?!
– Мне плевать на твои советы! – прорычал Фазиль. – Я – солдат и подчиняюсь исключительно приказам своего Вожака!
– Как скажешь. Мне без особой разницы, – послышался ехидный смешок. – То есть Оксанка не особо рассчитывала на твое благоразумие и сама отослала своего верного пажа подальше, чтобы уберечь его от роковой ошибки. Уж она-то понимает, что в предстоящей жаркой… дискуссии даже с твоей помощью у нее не будет ни единого шанса. Думаю, не ошибусь, предположив, что и Хуварин тоже где-то там, рядом с тобой. Верно?
Фазиль невольно покосился на опершегося о парапет Гришу. Тот демонстрировал абсолютное спокойствие и полнейшее равнодушие к происходящему, делая вид, что данный телефонный разговор его совершенно не касается, и он даже не пытается к нему прислушиваться.
– Можешь не отвечать, – продолжал Арсений, для которого молчание собеседника представлялось красноречивей любых слов, – Оксанка всегда относилась к вам обоим как к своим несмышленым младшим братьям. Вытирала вам сопливые носы, убирала на место разбросанные вами игрушки, оберегала от ненужных забот и неприятностей. Вот и сегодня она все решила за вас, сохранив, возможно, ваши непутевые жизни. Ты же обязательно ввязался бы в драку вместе с ней, а Гришка… он никогда не умел выбирать верную сторону. А Оксанка – девочка умная, поэтому, действуя в интересах всей Стаи, она вывела вас из-под удара, и вы должны быть ей за это благодарны!
– Чего тебе нужно? – Фазиль даже скрипнул зубами, едва сдерживая клокочущий в нем гнев.
– Мне? Да ничего особо. Просто хотел убедиться, что в ваших головах еще уцелели последние крохи разума. Вы нужны Стае, потеря таких выдающихся бойцов, стала бы для всех нас весьма болезненным ударом. Но теперь я вижу, что все в порядке. Жаль, конечно, что самой Оксанке ее легендарное чутье все же изменило. Она крайне неосмотрительно и недальновидно вздумала встать на пути неудержимого Прогресса, а ее не менее легендарное упрямство не позволило ей своевременно осознать свою ошибку и отступить.
– Вельгеры никогда не отступали перед зазнавшимися вислоухими щенками! Не вам, соплякам, указывать Вожаку, куда и как ему вести свою Стаю!
– Что ты так за ее честь печешься?! – фыркнул Арсений. – Оксанка и сама за себя постоять может. А вот тебе я бы посоветовал не портить заранее отношения с будущим начальством.
– И кто это тут у нас «будущее начальство»? Уж не ты ли? Ну и как, отец и спаситель ты наш, корона не жмет?
– Как-нибудь справлюсь, не беспокойся. А вот на вашем месте я бы старался сейчас сидеть тише воды, ниже травы. Оксанка вам многое прощала, постоянно закрывала глаза на ваше вольнодумство и нелепые выходки. В новых условиях жить так и дальше у вас уже не выйдет. Так что я бы советовал вам помалкивать, чтобы не испортить себе репутацию еще больше.
– Я уже сказал – засунь свои долбаные советы себе в задницу!
– Что ж, вам же хуже, – с другого конца линии донесся печальный вздох. – Боюсь, Совету все-таки придется собраться еще разок, чтобы обсудить ваше откровенно вызывающее поведение. Я направлю вам приглашения…
Фазиль оборвал вызов.
– Что ни говори, – проворчал Гриша, – а умение выводить людей из себя – тоже своего рода талант.
– Да пошел он со своим талантом!
– Такими темпами он может очень скоро допечь и своих сторонников, которые при удобном случае сами же его в укромном уголке и оприходуют.
– Вполне возможно, – Фазиль пожал плечами и резким раздраженным движением затолкал телефон обратно в карман, – но столь отдаленная перспектива сейчас меня заботит мало, я больше волнуюсь за завтрашний вечер.
– Я уверен, что Оксана справится, – Гриша вновь устремил взгляд на изборожденное белыми барашками море, – у нее все схвачено.
– Хорошо тебе! – невесело усмехнулся его друг. – Удобно. Ты всегда надеешься на лучшее и избегаешь любых переживаний, особенно когда от тебя ничего не зависит.
– А какой смысл напрасно волноваться, если тем самым ты все равно никак не поможешь делу? Только нервы попусту тратить.
