Напротив входа, у противоположного края, находилось возвышение, устланное толстым войлоком, на нем — огромный ворох шкур. Вдоль стен стояли высокие трехногие чаши. Из них, подрагивая, тянулись тонкие струйки сизого дыма и зависали вверху спиральными галактиками.
Пахло жженой полынью и можжевельником.
Ррр вплотную подошла к возвышению, склонилась над мохнатым ворохом:
— Дед? Я пришла.
Шкуры зашевелились, из них появился орк. Меховые покровы скользнули с его плеч водяными струями.
— Мы нашли… — начала было Ррр, но дед, жестом, приказал ей замолчать.
Опираясь на искривленный посох, кряхтя, он медленно спустился с подиума.
Скрюченный и сгорбленный этот старый орк едва доставал ей до груди, даже я со своим ростом чувствовала себя рядом с ним великаншей. Его лицо покрывали морщины, особенно много их было вокруг глаз. Потемневшая грязно-серая кожа. Блеклые волосы, цвета пыльной розы казались выгорели на солнце, были затянуты в жидкий хвост, перехваченный пестрыми лентами в нескольких местах.
Он ткнул своей палкой в грудь Ррр, недовольно сморщился:
— Заставила же ты меня волноваться.
Разноцветные камни и маленькие склянки, которые свешивались с конца его посоха на тонких шнурках, печально звякнули.
Вот это я понимаю посох шамана! Я разочарованно покосилась на свой — ничего примечательного, даже не знаю, что насторожило в нем Ррр.
— Эээ. — представила орчанка своего деда. — Как его еще называют, Великий Эээ, шаман северных орков.
Не обращая на нее внимания Эээ приблизился к нам и обошел Арвена кругом.
— Мдадший Дерлус… Так вот ты каков…
Арвен молчал. Уставившись в одну точку, он терпеливо ждал когда орк закончит свой обход. Затем тот подошел ко мне. Я затаила дыхание. Мишш, потянулся к орку, принюхался, а затем чихнул. Он снисходительно улыбнулся.
— Это Иина, — подала голос Ррр.
В меня вонзился внимательный взгляд выцветших сапфиров.
— Сними то, что на твоей шее, — произнес старик. В скрипучем голосе прозвучал приказ.
Я инстинктивно прикрыла кристал ладонью и сделала шаг назад. Старый орк пугал меня, было в нем нечто такое… настораживающее, словно передо мной был провал, затянутый туманом: может ничего страшного, а может, и глубина в километры.
— Снимай не бойся, здесь тебе ничего не грозит.
Ища поддержки, я обеспокоенно посмотрела на орчанку, та едва заметно кивнула — я послушно стянула со шнурок с кристальной каплей.
Эээ удовлетворенно крякнул, затем развернулся и вновь взобрался на подиум. Сел, скрестив ноги.
— Ну и какие новости вы принесли мне?
Ррр мотнула мне головой, указывая на деда. Я достала из поясной сумки сверток и положила его перед орком.
Мишш утробно зарычал, едва старик протянул к свертку руку, а затем прыгнул к нему с моего плеча. Но не успел приземлиться — орк перехватил его в полете.
— Не балуй, — строго произнес он, заглядывая в крысиную морду.
Боевой настрой Мишша сник. Я почувствовала растерянность метаморфа, казалось, он что-то увидел в глазах старика, и когда Эээ опустил его на шкуры, метаморф выжидательно замер рядом со свертком в позе столбика.
Эээ аккуратно развернул кожу, прошелся пальцем по гладкой кости свирели.
— Кто ее нашел? — спросил не поднимая головы.
— Иина, — ответила Ррр.
— Как?
Я пожала плечами.
— Она пела.
— Пела… — задумчиво повторил Эээ и поднял на меня глаза.
Арвен подошел чуть ближе.
— Для чего нужна костяная свирель?
Орк перевел взгляд на мага.
— А сам что думаешь?
— Я не знаю. Но нам попадались костяные свистки, которые управляли тварями.
Эээ вопросительно посмотрел на внучку. Она кивнула.
— Есть такие. Мне даже приходилось один из них держать в руках. Они издают свист, слышимый лишь тварями. По словам Иины, это какой-то лакхов звук.
— Ультразвук, — шепотом поправила ее я.
— Ультразвук, говоришь? — старик посмотрел на меня с прищуром. И как только услышал? — Интересно, — Ээ повернулся к Арвену: — Думаешь эта свирель такая же? Хочешь проверить? — он протянул свирель магу. — Давай.
Арвен взял инструмент и с затаенной надеждой обернулся в мою сторону.
Ну, конечно! Я ведь здесь единственная тварь, которая чувствует этот странный звук. Похоже ставить на мне эксперименты уже входит у него в привычку.
Заметив, как я зло сощурилась, Арвен пожал плечами и приложил свирель к губам, дунул — тишина.
Свирель не издала ни звука. Даже я ничего не почувствовала.
— Ну как? Такая же? — с вызовом в голосе, поинтересовалась Ррр у меня.
Я отрицательно махнула головой и поймала разочарованный взгляд Арвена. Кажется, бедолага расстроился. Поделом ему! Мало того, что его отец спер не свою вещь, так Арвен еще пытался на пострадавших чужих кайлотов навесить.
Арвен вернул свирель орку:
— Похоже я ошибался. — он склонился в поклоне. — Примите мои искренние извинения и за моего отца, и за мои подозрения. Но не сочтите наглостью с моей стороны, позвольте все-таки спросить, для кого предназначена эта свирель? Как давно она у вас? И кто ее создал?
— Столько вопросов… — снисходительно улыбнулся Эээ, — Но к сожалению, молодой Дерлус, у меня нет для тебя ответов. А если они тебе нужны, то спроси об этом лайру, что явилась к нам вместе с твоим отцом.
— Лайру? — удивленно переспросил Арвен. Я заметила, как он подобрался словно ищейка в стойке. — Вы видели ее? Описать сможете?
Старый орк чуть наклонился к нему:
— Если ты ее встретишь, младший Дерлус, то узнаешь. Ей невозможно противиться. Но бойся этой встречи, она может принести тебе смерть.
— Вы думаете, это под ее влиянием отец выкрал свирель? Я не поверю, что он пошел на преступление добровольно.
— Не знаю, — пожал плечами старик. — Одно из двух: либо он был слишком самонадеян, либо его ввели в заблуждение. Теперь уходи. — орк перевел взгляд на меня. — А вас, лайра, я попрошу остаться.
На этих словах я вздрогнула и растерянно посмотрела на Арвена.
— Позвольте остаться с ней, — твердо произнес он.
В глазах старого шамана промелькнули грозовые тучи.
— Иди, — голосом орка можно было дробить камни. — Ты узнал, что хотел, позволь мне сделать то же самое.
К Арвену подскочила Ррр и принялась выталкивать его к наружу.
— Иди, иди, ничего с ней не случится.
— Ррр, если…
Мягкий шорох полога отсек их от меня.
Я неуверенно потопталась на месте и крепче вцепилась в посох. Оставаться один на один с Эээ было страшно. Успокаивало лишь то, что метаморф спокойно сидел рядом с ним не выказывая никакой озабоченности. Это было немного странно, ведь он Арвена переносил куда хуже.
— Так, значит, свирель тебе пела? — взгляд орка царапнул меня.
Мишш подкрался ближе к Эээ, положил лапу ему на колено, мол не пугай хозяйку. Шаман вздохнул, его взгляд потеплел. Он пригладил шерсть метаморфа, а затем, похлопыванием, предложил мне устроится рядом.
Я присела на край возвышения, примостив посох между колен.
— Когда-то очень давно, — начал Эээ пристально наблюдая за моим лицом, — когда меня не было и в помине, как и моего деда, и деда моего деда. Орки нашли в снегах человека. Он лежал изломанной, окровавленной льдиной, Но сквозь обледенелую кожу они почувствовали, что в нем еще теплилась жизнь. Орки принесли его в свой стан и, без особой надежды, принялись выхаживать. Ничего не помогало. Однако, когда шаман занес нож, чтобы освободить человека от мучений. Он перехватил занесенную руку и открыл глаза. Видно что-то держало его в этом мире, не давая уйти за грань. С этого дня человек пошел на поправку. Он выздоровел и орки приняли его в свою орду. Он принял наши обычаи и долго жил по нашим законам. Потом он ушел. Но перед уходом оставил нашим предкам это, — ладонь орка коснулась свирели, — и попросил хранить ее. А еще он сказал, что однажды за ней кто-то придет и мы должны будем отдать свирель. Мой предок спросил: «Как мы узнаем этого кого-то?» — «Он будет другой». «Как он найдет нас?» — «Свирель сама позовет его».
В моей голове мелькнули чужие воспоминания. Отчаянная решимость. Свист ледяного ветра в ушах. Удар. Агония. И тьма, которая поглотила сознание.
— Как звали этого человека? —осипшим голосом спросила я.
— Мы называли его Лли, тот кто не хотел умирать.
Лли. Лиалас.
Я задумчиво прикусила губу.
Есть у меня подозрение, что их человек и мой бог одно и тоже лицо.
Как долго могут жить боги? Бесконечно. Что для них пара сотен лет — мгновения не заслуживающие внимания. Значит ли это, что Лиалас еще жив и остался ли он до сих пор богом? Возможно.
—У него была только свирель? — настороженно спросила я.
Эээ в ответ улыбнулся, обнажая пожелтевшие клыки, и указал взглядом на мой посох:
— Нет. Он забрал с собой Волосяной посох.
Волосяной? Комок удивления застрял у меня горле.
Я взяла найденный посох в руки и тщательно присмотрелась к нему. Тонкие лозы из которых он состоял, действительно были похожи на волосы, заплетенные в косу. Я почувствовала живое тепло. Легкое покалывание пронзило кожу, пробежало волной по венам и растворилось в груди мягким разрядом.
Нет, это невозможно!
Я вздрогнула и едва не выронила посох. Но Эээ не дал ему упасть, перехватив его, он положил посох рядом со свирелью.
— Волос и кость. Две части одной сущности.
Мне показалось, что они были рады друг другу, словно разлученные в детстве братья. Даже Мишш одобрительно закивал увидев их вместе.
— Погодите, — я закрутила головой, все еще не веря услышанному, — Вы хотите сказать, что когда-то, ЭТО было человеком?
— Не совсем. Когда творец ушел то оставил каждому из братьев подарок — частичку себя. Арлазгурн получил возможность творить тела, Ледарис — вдыхал в них душу. Две части одного целого, которые дополняют друг друга.
Да вы издеваетесь! То есть прямо натуральную часть себя?
Сказанное не умещалось в моей голове, словно я пыталась впихнуть куб в круглое отверстие.
Хотя чему я удивляюсь? Мишш ведь тоже часть бога. Видимо у них тут принято собой разбрасываться. Сбивая углы, кубическая мысль, со скрипом, вошла в отверстие.
Итак, передо мной лежали дары творца.
Так вот что получается украл Лиалас! Вот почему его прокляли! Он лишил богов силы дарованной творцом — силы создавать новых существ!
Я вспомнила слова Пелагия о кайлотах: «Темные порождения Арлазгурна, существа без души». Вспомнила озлобленные души без тел, которые вырывали сердца на поле великой битвы.
Все верно. То, что было даром надежды, превратилось в оружие: неправильное, извращенное, создающее изломанных сущностей, наполненных злобой и отчаянием. Оружие, которое могло погубить весь мир. И война эта прекратилась только потому, что с исчезновением даров божественные идиоты поняли — они рискуют совсем остаться без верующих.
Твою мать! Это для меня уж слишком!
Найти забытого бога, еще куда не шло. Но быть хозяйкой даров творца, которые ищут все: от храмовников до богов, это как оказаться между молотом и наковальней — больше смахивает на самоубийство.
Я со страхом посмотрела на Эээ:
— Надеюсь вы заберете их?
Миишь, нервно дернулся, посмотрел на меня с осуждением. Спутанный клубок его чувств проник в мое сознание — там было недовольство, разочарование и надежда, что мои слова были шуткой.
Кажется, того же мнения был старый орк, потому что он покачал головой.
— Нет. Теперь они твои.
— И что прикажете с ними делать? — растерянно я посмотрела на орка, чувствуя, что меня загоняют в угол, из которого будет сложно выбраться.
— Не знаю, — орк развел руками. — Они выбрали тебя.
Я вздохнула. А мне-то что от этого?
Ну ладно посох, он помог справится с тварью и вывел Арвена из транса. При отсутствии магии, самой бы мне это вряд-ли удалось. Хотя чаще он был простой палкой. Но что делать со свирелью? Я же своей музыкой могу только головную боль вызвать.
Видя мою растерянность Эээ продолжил:
— Никто другой не сможет с ними справится, — он погладил по макушке кивающего с умным видом Мишша. — Ведь даже твой темный друг не смог.
— Думаете я смогу?
— А ты попробуй! — хитро улыбнулся старик и подал мне свирель.
Я поднесла ее к губам, осторожно дунула.
Теплое дыхание скользнуло вглубь костной трубки. Яранга наполнилась кристально-тонким звуком. В моей голове возникла мелодия. Она, дрожью, пронзила нервы и сосредоточилась на кончиках пальцев. Будто строгий репетитор она расставила их и, подчиняясь ее указке, мои пальцы вспорхнули над инструментом. Мелодия вырвалась на свободу.
В чистом, нежном напеве слышалась грусть и радость, боль и счастье и многое, многое другое. Словно все чувства смешали в одну субстанцию, чтобы выкристаллизовать из нее самую суть. Она взывала к чему-то.
И вскоре ей ответили.
В начале я услышала рядом одиночную скрипучую ноту. Взглянув на источник звука я заметила, как в груди старого орка разгорелся маленький огонек. А затем, нот стало больше, они доносились из-за стен, звучали над городским пустырем и тянулись из глубин городских улиц.
Эти звуки выместили из моей головы напев свирели — теперь там играл оркестр. Его звучание становилось громче. Оно стучало пульсом в висках и, казалось, что в нем я различала голоса, которые жаловались, молили, просили и благодарили. Этот сном шевелящихся мыслей сводил с ума.
Я испугалась, что не выдержу и оборвала мелодию.
Старый Эээ все это время молчал, наблюдая за мной напряженным, цепким взглядом.
Осторожно положив свирель, я встала. Нервно прошла по яранге туда-сюда. Затем остановилась перед орком, на лице которого неожиданно появилась довольная улыбка, спросила:
— Это что?! Души?
Подозреваю, в этот момент мои глаза были похожи на десертные тарелки.
— Не знаю. — Эээ пожал плечами, — мне не приходилось слышать ее музыки.
То есть, ее слышала только я?
«Мишш?» — я мысленно надавила на метаморфа, этот хитрец уж точно должен что-то знать. Он довольно подбоченился и кивнул, подтверждая мое предположение.
Словно пришибленная подушкой, я жадно глотала воздух.
Это было странно.
Я чувствовала всех. Каждого, кто откликнулся на музыку свирели. Знала, что могла повелевать любому, и никто не посмел бы мне возразить.
Так вот зачем свирель нужна храмовникам! Что там они говорили? «Когда двое сольются в едином порыве — мир рухнет». Посох и свирель. Не эти ли двое должны встретиться? Совсем не обязательно речь могла идти о людях. Имея такие инструменты можно действительно разнести мир по кусочкам, а затем собрать его заново. Ведь они еще упоминали приход нового бога.
Твою мать!
Прав был Лиалас, когда спрятал дары от всех. Эти вещи не должны попасть к ним. Как и к богам. Кто их, этих богов знает, еще устроят вторую мировую войну. Мне вида первой хватило.
Одобрение прошлось теплой волной по телу. Только непонятно от кого, то ли от Мииша, который преданно смотрел мне в глаза, то ли от самих даров творца, будь они неладны.
— Почему они всплыли именно сейчас? — произнесла я вслух, задавая вопрос скорее себе.
Тем не менее Эээ ответил:
— Возможно в мире что-то произошло.
Ага, или кто-то. Я, например. Ну, а может, забытый бог решил вылезти из норы и вернуть спрятанное. Как бы то ни было, мне жизненно важно найти этого типа, а затем вытрясти из него душу, если, конечно, она у него есть.
— Что вы посоветуете?
— Иди за своим сердцем. Наблюдай, думай, взвешивай и решай. Ведь даже…
— Знаю, знаю, — я зло перебила орка, — маленький камешек способен изменить ход колеса.
Пахло жженой полынью и можжевельником.
Ррр вплотную подошла к возвышению, склонилась над мохнатым ворохом:
— Дед? Я пришла.
Шкуры зашевелились, из них появился орк. Меховые покровы скользнули с его плеч водяными струями.
— Мы нашли… — начала было Ррр, но дед, жестом, приказал ей замолчать.
Опираясь на искривленный посох, кряхтя, он медленно спустился с подиума.
Скрюченный и сгорбленный этот старый орк едва доставал ей до груди, даже я со своим ростом чувствовала себя рядом с ним великаншей. Его лицо покрывали морщины, особенно много их было вокруг глаз. Потемневшая грязно-серая кожа. Блеклые волосы, цвета пыльной розы казались выгорели на солнце, были затянуты в жидкий хвост, перехваченный пестрыми лентами в нескольких местах.
Он ткнул своей палкой в грудь Ррр, недовольно сморщился:
— Заставила же ты меня волноваться.
Разноцветные камни и маленькие склянки, которые свешивались с конца его посоха на тонких шнурках, печально звякнули.
Вот это я понимаю посох шамана! Я разочарованно покосилась на свой — ничего примечательного, даже не знаю, что насторожило в нем Ррр.
— Эээ. — представила орчанка своего деда. — Как его еще называют, Великий Эээ, шаман северных орков.
Не обращая на нее внимания Эээ приблизился к нам и обошел Арвена кругом.
— Мдадший Дерлус… Так вот ты каков…
Арвен молчал. Уставившись в одну точку, он терпеливо ждал когда орк закончит свой обход. Затем тот подошел ко мне. Я затаила дыхание. Мишш, потянулся к орку, принюхался, а затем чихнул. Он снисходительно улыбнулся.
— Это Иина, — подала голос Ррр.
В меня вонзился внимательный взгляд выцветших сапфиров.
— Сними то, что на твоей шее, — произнес старик. В скрипучем голосе прозвучал приказ.
Я инстинктивно прикрыла кристал ладонью и сделала шаг назад. Старый орк пугал меня, было в нем нечто такое… настораживающее, словно передо мной был провал, затянутый туманом: может ничего страшного, а может, и глубина в километры.
— Снимай не бойся, здесь тебе ничего не грозит.
Ища поддержки, я обеспокоенно посмотрела на орчанку, та едва заметно кивнула — я послушно стянула со шнурок с кристальной каплей.
Эээ удовлетворенно крякнул, затем развернулся и вновь взобрался на подиум. Сел, скрестив ноги.
— Ну и какие новости вы принесли мне?
Ррр мотнула мне головой, указывая на деда. Я достала из поясной сумки сверток и положила его перед орком.
Мишш утробно зарычал, едва старик протянул к свертку руку, а затем прыгнул к нему с моего плеча. Но не успел приземлиться — орк перехватил его в полете.
— Не балуй, — строго произнес он, заглядывая в крысиную морду.
Боевой настрой Мишша сник. Я почувствовала растерянность метаморфа, казалось, он что-то увидел в глазах старика, и когда Эээ опустил его на шкуры, метаморф выжидательно замер рядом со свертком в позе столбика.
Эээ аккуратно развернул кожу, прошелся пальцем по гладкой кости свирели.
— Кто ее нашел? — спросил не поднимая головы.
— Иина, — ответила Ррр.
— Как?
Я пожала плечами.
— Она пела.
— Пела… — задумчиво повторил Эээ и поднял на меня глаза.
Арвен подошел чуть ближе.
— Для чего нужна костяная свирель?
Орк перевел взгляд на мага.
— А сам что думаешь?
— Я не знаю. Но нам попадались костяные свистки, которые управляли тварями.
Эээ вопросительно посмотрел на внучку. Она кивнула.
— Есть такие. Мне даже приходилось один из них держать в руках. Они издают свист, слышимый лишь тварями. По словам Иины, это какой-то лакхов звук.
— Ультразвук, — шепотом поправила ее я.
— Ультразвук, говоришь? — старик посмотрел на меня с прищуром. И как только услышал? — Интересно, — Ээ повернулся к Арвену: — Думаешь эта свирель такая же? Хочешь проверить? — он протянул свирель магу. — Давай.
Арвен взял инструмент и с затаенной надеждой обернулся в мою сторону.
Ну, конечно! Я ведь здесь единственная тварь, которая чувствует этот странный звук. Похоже ставить на мне эксперименты уже входит у него в привычку.
Заметив, как я зло сощурилась, Арвен пожал плечами и приложил свирель к губам, дунул — тишина.
Свирель не издала ни звука. Даже я ничего не почувствовала.
— Ну как? Такая же? — с вызовом в голосе, поинтересовалась Ррр у меня.
Я отрицательно махнула головой и поймала разочарованный взгляд Арвена. Кажется, бедолага расстроился. Поделом ему! Мало того, что его отец спер не свою вещь, так Арвен еще пытался на пострадавших чужих кайлотов навесить.
Арвен вернул свирель орку:
— Похоже я ошибался. — он склонился в поклоне. — Примите мои искренние извинения и за моего отца, и за мои подозрения. Но не сочтите наглостью с моей стороны, позвольте все-таки спросить, для кого предназначена эта свирель? Как давно она у вас? И кто ее создал?
— Столько вопросов… — снисходительно улыбнулся Эээ, — Но к сожалению, молодой Дерлус, у меня нет для тебя ответов. А если они тебе нужны, то спроси об этом лайру, что явилась к нам вместе с твоим отцом.
— Лайру? — удивленно переспросил Арвен. Я заметила, как он подобрался словно ищейка в стойке. — Вы видели ее? Описать сможете?
Старый орк чуть наклонился к нему:
— Если ты ее встретишь, младший Дерлус, то узнаешь. Ей невозможно противиться. Но бойся этой встречи, она может принести тебе смерть.
— Вы думаете, это под ее влиянием отец выкрал свирель? Я не поверю, что он пошел на преступление добровольно.
— Не знаю, — пожал плечами старик. — Одно из двух: либо он был слишком самонадеян, либо его ввели в заблуждение. Теперь уходи. — орк перевел взгляд на меня. — А вас, лайра, я попрошу остаться.
На этих словах я вздрогнула и растерянно посмотрела на Арвена.
— Позвольте остаться с ней, — твердо произнес он.
В глазах старого шамана промелькнули грозовые тучи.
— Иди, — голосом орка можно было дробить камни. — Ты узнал, что хотел, позволь мне сделать то же самое.
К Арвену подскочила Ррр и принялась выталкивать его к наружу.
— Иди, иди, ничего с ней не случится.
— Ррр, если…
Мягкий шорох полога отсек их от меня.
Я неуверенно потопталась на месте и крепче вцепилась в посох. Оставаться один на один с Эээ было страшно. Успокаивало лишь то, что метаморф спокойно сидел рядом с ним не выказывая никакой озабоченности. Это было немного странно, ведь он Арвена переносил куда хуже.
— Так, значит, свирель тебе пела? — взгляд орка царапнул меня.
Мишш подкрался ближе к Эээ, положил лапу ему на колено, мол не пугай хозяйку. Шаман вздохнул, его взгляд потеплел. Он пригладил шерсть метаморфа, а затем, похлопыванием, предложил мне устроится рядом.
Я присела на край возвышения, примостив посох между колен.
— Когда-то очень давно, — начал Эээ пристально наблюдая за моим лицом, — когда меня не было и в помине, как и моего деда, и деда моего деда. Орки нашли в снегах человека. Он лежал изломанной, окровавленной льдиной, Но сквозь обледенелую кожу они почувствовали, что в нем еще теплилась жизнь. Орки принесли его в свой стан и, без особой надежды, принялись выхаживать. Ничего не помогало. Однако, когда шаман занес нож, чтобы освободить человека от мучений. Он перехватил занесенную руку и открыл глаза. Видно что-то держало его в этом мире, не давая уйти за грань. С этого дня человек пошел на поправку. Он выздоровел и орки приняли его в свою орду. Он принял наши обычаи и долго жил по нашим законам. Потом он ушел. Но перед уходом оставил нашим предкам это, — ладонь орка коснулась свирели, — и попросил хранить ее. А еще он сказал, что однажды за ней кто-то придет и мы должны будем отдать свирель. Мой предок спросил: «Как мы узнаем этого кого-то?» — «Он будет другой». «Как он найдет нас?» — «Свирель сама позовет его».
В моей голове мелькнули чужие воспоминания. Отчаянная решимость. Свист ледяного ветра в ушах. Удар. Агония. И тьма, которая поглотила сознание.
— Как звали этого человека? —осипшим голосом спросила я.
— Мы называли его Лли, тот кто не хотел умирать.
Лли. Лиалас.
Я задумчиво прикусила губу.
Есть у меня подозрение, что их человек и мой бог одно и тоже лицо.
Как долго могут жить боги? Бесконечно. Что для них пара сотен лет — мгновения не заслуживающие внимания. Значит ли это, что Лиалас еще жив и остался ли он до сих пор богом? Возможно.
—У него была только свирель? — настороженно спросила я.
Эээ в ответ улыбнулся, обнажая пожелтевшие клыки, и указал взглядом на мой посох:
— Нет. Он забрал с собой Волосяной посох.
Волосяной? Комок удивления застрял у меня горле.
Я взяла найденный посох в руки и тщательно присмотрелась к нему. Тонкие лозы из которых он состоял, действительно были похожи на волосы, заплетенные в косу. Я почувствовала живое тепло. Легкое покалывание пронзило кожу, пробежало волной по венам и растворилось в груди мягким разрядом.
Нет, это невозможно!
Я вздрогнула и едва не выронила посох. Но Эээ не дал ему упасть, перехватив его, он положил посох рядом со свирелью.
— Волос и кость. Две части одной сущности.
Мне показалось, что они были рады друг другу, словно разлученные в детстве братья. Даже Мишш одобрительно закивал увидев их вместе.
— Погодите, — я закрутила головой, все еще не веря услышанному, — Вы хотите сказать, что когда-то, ЭТО было человеком?
— Не совсем. Когда творец ушел то оставил каждому из братьев подарок — частичку себя. Арлазгурн получил возможность творить тела, Ледарис — вдыхал в них душу. Две части одного целого, которые дополняют друг друга.
Да вы издеваетесь! То есть прямо натуральную часть себя?
Сказанное не умещалось в моей голове, словно я пыталась впихнуть куб в круглое отверстие.
Хотя чему я удивляюсь? Мишш ведь тоже часть бога. Видимо у них тут принято собой разбрасываться. Сбивая углы, кубическая мысль, со скрипом, вошла в отверстие.
Итак, передо мной лежали дары творца.
Так вот что получается украл Лиалас! Вот почему его прокляли! Он лишил богов силы дарованной творцом — силы создавать новых существ!
Я вспомнила слова Пелагия о кайлотах: «Темные порождения Арлазгурна, существа без души». Вспомнила озлобленные души без тел, которые вырывали сердца на поле великой битвы.
Все верно. То, что было даром надежды, превратилось в оружие: неправильное, извращенное, создающее изломанных сущностей, наполненных злобой и отчаянием. Оружие, которое могло погубить весь мир. И война эта прекратилась только потому, что с исчезновением даров божественные идиоты поняли — они рискуют совсем остаться без верующих.
Твою мать! Это для меня уж слишком!
Найти забытого бога, еще куда не шло. Но быть хозяйкой даров творца, которые ищут все: от храмовников до богов, это как оказаться между молотом и наковальней — больше смахивает на самоубийство.
Я со страхом посмотрела на Эээ:
— Надеюсь вы заберете их?
Миишь, нервно дернулся, посмотрел на меня с осуждением. Спутанный клубок его чувств проник в мое сознание — там было недовольство, разочарование и надежда, что мои слова были шуткой.
Кажется, того же мнения был старый орк, потому что он покачал головой.
— Нет. Теперь они твои.
— И что прикажете с ними делать? — растерянно я посмотрела на орка, чувствуя, что меня загоняют в угол, из которого будет сложно выбраться.
— Не знаю, — орк развел руками. — Они выбрали тебя.
Я вздохнула. А мне-то что от этого?
Ну ладно посох, он помог справится с тварью и вывел Арвена из транса. При отсутствии магии, самой бы мне это вряд-ли удалось. Хотя чаще он был простой палкой. Но что делать со свирелью? Я же своей музыкой могу только головную боль вызвать.
Видя мою растерянность Эээ продолжил:
— Никто другой не сможет с ними справится, — он погладил по макушке кивающего с умным видом Мишша. — Ведь даже твой темный друг не смог.
— Думаете я смогу?
— А ты попробуй! — хитро улыбнулся старик и подал мне свирель.
Я поднесла ее к губам, осторожно дунула.
Теплое дыхание скользнуло вглубь костной трубки. Яранга наполнилась кристально-тонким звуком. В моей голове возникла мелодия. Она, дрожью, пронзила нервы и сосредоточилась на кончиках пальцев. Будто строгий репетитор она расставила их и, подчиняясь ее указке, мои пальцы вспорхнули над инструментом. Мелодия вырвалась на свободу.
В чистом, нежном напеве слышалась грусть и радость, боль и счастье и многое, многое другое. Словно все чувства смешали в одну субстанцию, чтобы выкристаллизовать из нее самую суть. Она взывала к чему-то.
И вскоре ей ответили.
В начале я услышала рядом одиночную скрипучую ноту. Взглянув на источник звука я заметила, как в груди старого орка разгорелся маленький огонек. А затем, нот стало больше, они доносились из-за стен, звучали над городским пустырем и тянулись из глубин городских улиц.
Эти звуки выместили из моей головы напев свирели — теперь там играл оркестр. Его звучание становилось громче. Оно стучало пульсом в висках и, казалось, что в нем я различала голоса, которые жаловались, молили, просили и благодарили. Этот сном шевелящихся мыслей сводил с ума.
Я испугалась, что не выдержу и оборвала мелодию.
Старый Эээ все это время молчал, наблюдая за мной напряженным, цепким взглядом.
Осторожно положив свирель, я встала. Нервно прошла по яранге туда-сюда. Затем остановилась перед орком, на лице которого неожиданно появилась довольная улыбка, спросила:
— Это что?! Души?
Подозреваю, в этот момент мои глаза были похожи на десертные тарелки.
— Не знаю. — Эээ пожал плечами, — мне не приходилось слышать ее музыки.
То есть, ее слышала только я?
«Мишш?» — я мысленно надавила на метаморфа, этот хитрец уж точно должен что-то знать. Он довольно подбоченился и кивнул, подтверждая мое предположение.
Словно пришибленная подушкой, я жадно глотала воздух.
Это было странно.
Я чувствовала всех. Каждого, кто откликнулся на музыку свирели. Знала, что могла повелевать любому, и никто не посмел бы мне возразить.
Так вот зачем свирель нужна храмовникам! Что там они говорили? «Когда двое сольются в едином порыве — мир рухнет». Посох и свирель. Не эти ли двое должны встретиться? Совсем не обязательно речь могла идти о людях. Имея такие инструменты можно действительно разнести мир по кусочкам, а затем собрать его заново. Ведь они еще упоминали приход нового бога.
Твою мать!
Прав был Лиалас, когда спрятал дары от всех. Эти вещи не должны попасть к ним. Как и к богам. Кто их, этих богов знает, еще устроят вторую мировую войну. Мне вида первой хватило.
Одобрение прошлось теплой волной по телу. Только непонятно от кого, то ли от Мииша, который преданно смотрел мне в глаза, то ли от самих даров творца, будь они неладны.
— Почему они всплыли именно сейчас? — произнесла я вслух, задавая вопрос скорее себе.
Тем не менее Эээ ответил:
— Возможно в мире что-то произошло.
Ага, или кто-то. Я, например. Ну, а может, забытый бог решил вылезти из норы и вернуть спрятанное. Как бы то ни было, мне жизненно важно найти этого типа, а затем вытрясти из него душу, если, конечно, она у него есть.
— Что вы посоветуете?
— Иди за своим сердцем. Наблюдай, думай, взвешивай и решай. Ведь даже…
— Знаю, знаю, — я зло перебила орка, — маленький камешек способен изменить ход колеса.
