Упомянутый послушник обнаружился прямо за алтарем. Он пребывал в глубоком обмороке, куда его, как оказалось, отправил мой хвост, которым я под воздействием эмоций размахивала слишком сильно. Вернее, мой хвост начал, а бортик алтарного ограждения, на которое с размаху приземлился головой этот недотепа, закончил… Я тогда не на шутку испугалась, ведь на мгновение мне почудилось, будто Вэл мертв, и весь мой гнев вмиг улетучился, будто его и не было. Это уже потом, убедившись, что послушник всего лишь без сознания, а башка у него чугунная, потому как ее не смог пробить мраморный бортик, я наконец-то справилась с эмоциями и смогла оказать ему помощь. И за ту искреннюю, неприлично счастливую улыбку, которой он одарил меня, едва придя в сознание, я его почти простила.
- Лера! – глаза послушника сияли. – Ты пришла! Я молился за тебя…
И умолк, натолкнувшись на мой взгляд, не суливший ему ничего хорошего. Я ж говорю: почти простила. А он, дурак, еще и напомнил! Грр!
- Не смей, – прошипела я, рывком вздергивая его на ноги и приближая к себе так, что мы едва не стукнулись лбами. – Никогда не смей упоминать меня в своих молитвах! Иначе я тебе твой же посох засуну… сам знаешь, куда!
- Но почему?! – удивился Вэл.
- Потому что я перводемон, балбес! – взвыла я, тряся его, как крестьянин яблоню по осени. – Перводемон! И мне твоя молитва как молотком по черепушке!
Сначала Вэл мне не поверил и даже вознамерился поставить эксперимент, на что я чувствительно ткнула его кулаком в живот, и, пока послушник пытался отдышаться, предельно ясно, не стесняясь в выражениях, объяснила ему всю глубину его заблуждений. Парень вроде бы проникся, попросил прощения и пообещал, что больше ни-ни. Я сделала вид, что поверила, а Вэл, воодушевленный этим, изъявил желание загладить свою вину. Видит Иннерлия, он сам напросился, я его к тому не подталкивала!
Короче, воспользовавшись недальновидностью послушника, я обязала его помогать мне в поисках. Так что прямо из храма Вэл отправился в городской архив – разыскивать сведения о самом Гаэрре Проклятом, его семье и, особенно, о месте их захоронения. Наверное, он рассчитывал отвертеться от демоницы, просто добыв интересующую меня информацию. Мой бедный наивный Вэл…
Кстати, прихожане с чего-то решили, что злобная демоница была низвергнута во тьму именно его молитвами, так что статус героя за ним закрепился мгновенно, прочно и, кажется, навсегда. Со всеми вытекающими последствиями, хи-хи. А так как у жителей Курзона понимание роли местного героя оказалось весьма своеобразным… Да, бедный, бедный Вэл! Он очень скоро задумался о смене места проповедования.
Своего добровольного помощника я навестила вечером следующего дня, явившись в заранее оговоренное время в маленькую, скудно обставленную комнатку в одной из храмовых построек. Вэл уже ждал меня – с ароматным липовым чаем, яблочным пирогом, скромным букетиком полевых цветов и несколькими выписками из древних летописей. И, пока я оправлялась от удивления, успел быстро изложить найденные сведения: жена Вечного Охотника вместе с детьми упокоилась на ее родине, на берегу реки, в пещере, вход в которую закрыт печатью Сарахны, забытой ныне богини, покровительствовавшей грешникам, желающим вымолить прощение – при жизни и за гранью мира живых. Видимо, таким было пожелание самого Гаэрра.
А потом Вэл, как ни в чем не бывало, завел рассказ о том, как черные тролли, явно не желая постигать учение Ану и приобщаться к вере в свет, дубинами выгнали его с Гадовьих болот, едва не пришибив по дороге. Как его, выбежавшего на один из проходящих мимо несостоявшегося места проповедования имперских трактов, подобрал междугородний почтовый дилижанс, следующий в Курзон. Как его приютил жрец-настоятель местного храма Ану, теперь Вэл, ожидая нового распределения, помогает старику проводить службы, ну и по хозяйству заодно.
Я же по мере его повествования, не имеющего отношения к моим интересам, испытала целый калейдоскоп эмоций. Сначала я пыталась справиться с разочарованием. Дело в том, что добытые Вэлом сведения были, по сути, бесполезны – рек в империи несколько десятков, протяженность их составляет тысячи километров, большая часть их берегов заросла лесами всех мастей, пещер там тоже завались, не говоря уж о том, что я понятия не имею ни о Сарахне, ни о ее священных камнях. Потом, разозлившись, захотела треснуть послушника по голове первым, что попалось под руку – чайником ли, подносом или массивным блюдом с пирогом – за то, что, потратив целый день впустую, не нашел ничего стоящего. А после вдруг засомневалась, что Вэл поведал мне все, что нашел про усыпальницу семьи Вечного Охотника – смотрит уж больно многозначительно, и улыбка у него какая-то… загадочная. Хм… А под конец задумалась, к чему вообще это все – цветы, пирог… наверняка у него еще и бутылка вина припасена! Однако, как не принюхивалась, запаха спиртного я не уловила. Впрочем, это еще ни о чем не говорит… Хм, наверное, сейчас попытается моей руки коснуться или в щечку поцеловать… Знаю я таких соблазнителей доморощенных! Даром что адепт Ану, которым вообще-то воздержание положено! Вот сейчас я ему устрою! Хм, а с чего он так уверен в моей благосклонности?!.. Ах ты ж! Точно! И как я сразу не догадалась?! Он точно знает или может с высокой вероятностью предположить, где находится искомое место! И понятно, что хочет за это знание… Наивный! Как будто перводемон не способен вытрясти из тебя правду иным способом…
Пока я предавалась размышлениям, коварный послушник закончил свой рассказ и испытующе поглядывал на меня, ожидая чего-то.
- Ну, насчет реакции жителей Гадовьих болот на появление проповедника учения света я тебя еще при первой встрече предупредила, – хмыкнула я.
- Да я и сам был уверен, что так случится, – тяжело вздохнул Вэл. – Но таково было решение Ану, и кто я такой, чтобы спорить с ним? Вот когда тролли сами от меня отказались, да еще и в форме, не оставляющей возможностей для сомнений…
- Едва не пришибив своими дубинами, – вставила я, усмехаясь.
- Ну да, – согласился послушник. – Так что теперь я полностью свободен, по крайней мере, пока жрецы-наставники не отправят меня еще куда-нибудь.
Ах, вот оно что… Мои руки сами собой сжались в кулаки. Он ищет, с кем бы скоротать свободное время до нового назначения! Козлина! Хотя, не буду отрицать, симпатичная… Так, о чем это я?
- И ты хочешь, чтобы я скрасила твое ожидание? – улыбаясь, как могла бы улыбаться голодная гюрза, спросила я.
- Ты его уже скрашиваешь, – лучезарно улыбнулся Вэл.
И заговорил о том, как он, благодаря мне, вместо приведения в порядок обоих храмовых двориков или еще какой-нибудь работы по хозяйству, полдня важно сидел в городском архиве, читал сказки и легенды, лопал вкусности, которыми его наперебой угощали сотрудницы архива, до которых уже дошел слух о вчерашнем изгнании демоницы из храма. Впрочем, Вэл тут же посетовал, что горожане ему весь день просто проходу не дают, требуя то благословить, то совет дать, то угостить чем-нибудь, то рюмку выпить, то на рыбалку позвать, то… Я слушала, посмеиваясь. Фантазия жителей Курзона в деле вовлечения адепта света в общественную жизнь т отрывания его от служения оказалась поистине безграничной. И, если с начала этого разговора я намеревалась как следует намять Вэлу бока, то теперь отказалась от этой идеи, рассудив, что большей гадости, чем сделать его в глазах местных героем-демоноборцем, я и выдумать не могла.
- Уверена, большая часть тех, кто желает, хм, выразить тебе почтение тем или иным образом – это молодые привлекательнее девушки, – мой голос и, подозреваю, милая улыбка так и сочились ехидством. – А также не очень молодые и не очень привлекательные, да. И откровенно немолодые и непривлекательные.
Вэл фыркнул не хуже Яроса Иолатэ в пушистом обличье.
- Да, так и есть, – нехотя признался он. – Двое сразу, не размениваясь на знакомство, заявили, что хотят от меня ребенка. Еще три молодых особы приглашали заглянуть вечером на чашку чая, естественно, с продолжением и уверяли, что мужей-детей-родителей ночью не будет дома. Это я еще пережил. Но, когда ко мне с похожей просьбой подошел один почтенный отец семейства, мол, мы с женой намедни родителей повидать в деревню уезжаем, дочки дома одни остаются, а им вдруг так захотелось учение Ану со знающим человеком обсудить…
Я не выдержала и расхохоталась в голос, едва не падая с табурета.
- А остальные несколько десятков просто знакомиться подходили или о житейских пустяках поболтать, – закончил он, глядя на меня с немым укором. – Твоими стараниями, Лера, я уже на улицу высунуться боюсь. Я, конечно, обет воздержания давал, но, боюсь, поклонницы могут ворваться сюда и силой заставить меня нарушить его. Думаю, мне стоит покинуть Курзон…
- Но цветов ты к моему приходу нарвал, – хихикнула я. – И пирогом разжился. Это уже на свидание похоже, разве нет?
Вэл улыбнулся и пожал плечами, мол, понимай, как знаешь.
- А как же обет воздержания? – не отставала я.
Зачем я задала этот вопрос? Что хотела услышать в ответа? Сама не понимаю. Но дразнить и подначивать этого парня мне, определенно, нравится.
- А он на бессмертных не распространяется! – хитро прищурился послушник. – Могу дословно процитировать, если не веришь. И, кстати, я могу еще кое-что поведать об усыпальнице семьи Гаэрра Проклятого… Если сойдемся в цене, так сказать.
Я только глазами хлопала, а слова, что я только что намеревалась произнести, застряли в горле. Вот это поворот! Вот тебе и скромник в рясе!
Послушник же, вдоволь насладившись моим видом, довольно рассмеялся.
- Да ладно, Лера, расслабься, я пошутил.
Но я уже впала в контролируемое бешенство. Пока еще контролируемое… Одним прыжком я перемахнула через стол, сшибла шантажиста на пол и прижала к полу, сомкнув пальцы с мгновенно удлинившимися ногтями на его горле. Краем уха услышала треск рвущейся ткани – это непривычно длинный подол зацепился за щербатый край столешницы, и платье, не выдержав моей стремительности, начало рваться… Но мне было не до того.
- И в чем же заключалась твоя шутка? – тихим, свистящим шепотом осведомилась я, сжав пальцы чуть сильнее, отчего мои когти впились ему в кожу, и под ними показалась кровь. – В том, что ты попытался принудить меня переспать с тобой? Или в том, что утаил от меня часть сведений, по сути, сделав изложенную мне часть бесполезной? Ну же, не молчи, Вэл, не доводи до греха!
Может, кто другой и испугался бы, но не этот придурок! Он вдруг обнял меня, на миг сильно притянув к себе, а потом его руки мгновенно переместились мне на ребра, и в следующий миг он начал щекотать меня, а я, с детства боявшаяся щекотки, визжала и пыталась вырваться из его рук, сползти с послушника, но тот, изверг, держал на удивление крепко. Так продолжалось несколько мучительно долгих минут, пока Вэл, наконец, не сжалился и не выпустил меня. Я же первым делом отползла подальше от коварного истязателя и, только переведя дух, заявила:
- Ну ты и… даже не знаю, как тебя и назвать!
- Назови милым, очаровательным, умным, сообразительным, на худой конец, исполнительным и инициативным, – послушник был само очарование. – Или еще каким-нибудь, но чтоб мне стало приятно от того, а не так, как у тебя на лице написано.
Я в раздражении хлестнула хвостом по полу, взметнув мелкую щепу и оставив изрядную вмятину в половице, потом сделала несколько глубоких вдохов, обрела видимость спокойствия, и только после этого поинтересовалась:
- Так о чем ты умолчал? Ты знаешь точное место захоронения семьи Гаэрра?
Вэл загадочно улыбнулся.
- Не знаю. Но могу расшифровать найденные в архиве сведения.
- Так расшифровывай давай! – заорала я. – И поживее, у меня времени мало!
Но адептов света демоническими воплями не пронять!
- А что мне за это будет? – с той же хитрой улыбкой, что уже несколько раз на протяжении нашего разговора появлялась на его лице, осведомился послушник.
Я так и подскочила на месте, нервно размахивая хвостом. Вот наглость-то!
- Ничего! – прошипела я сквозь зубы. – Ничего тебе за это не будет, потому что, позволю себе напомнить, ты сейчас отрабатываешь вчерашнее благословение света мне по маковке…
- А это я уже отработал, – сообщил Вэл. – Ты же сама велела мне найти в архиве нужные тебе сведения. Я и нашел, и сообщил их тебе, так что считаю все твои условия выполненными, а себя – прощенным.
Я недоверчиво изогнула бровь.
- Но вот расшифровка тех сведений – это знания моей семьи и лично мои, полученные, кстати, по моей же инициативе, и делиться ими за «просто так» я не согласен. Поэтому и хочу знать, что мне светит за то, что я поделюсь ими с тобой. Впрочем, если не хочешь, могу не делится. Можешь сама побегать вдоль речных берегов, поискать…
Я тяжело вздохнула. Выбора у меня не было, придется соглашаться на его условия.
- И что же ты хочешь за расшифровку? – хмуро поинтересовалась я, уже предполагая, каким будет ответ.
- Одного поцелуя будет достаточно, – подумав нарочито долго, решился юноша. – Но настоящего, в губы, а не просто «клюнуть в щечку».
- Нахал! – сообщила я.
Вэл не стал спорить, только улыбнулся и руками развел, мол, на том и стоим.
- Как ты вообще в адепты света угодил? – не успокаивалась я.
Но этот нахал, полностью оправдывая данную мной только что характеристику, отвечать не стал, лишь пожал плечами.
- Выкладывай свою расшифровку, – сдалась я, для порядка посверлив послушника уничижительным взглядом.
Не то чтобы я была против того, чтобы поцеловать его. В конце концов, мне, согласно верованиям адептов света, положено праведников к греху склонять. Но пускай не думает, что перводемоны так легко сдаются.
- А поцелуй?
- Не так быстро, – осадила его я. – Я тоже за бесполезный треп никого целовать не собираюсь!
Но, натолкнувшись на щенячий взгляд молодого послушника, смягчилась:
- Выкладывай. Если я по твоей наводке найду нужную усыпальницу, я тебя аж два раза поцелую. А если нет, то влеплю три пощечины.
- За что?! – округлил глаза Вэл.
- Первую за наглость, – загнула палец я. – Вторую за шантаж, а третью… да хотя бы за то, как ты на мои ноги пялишься! Адепт Ану, ага…
Ну да, порванное платье открывало весьма интересную, с точки зрения послушника, картину.
- Э… ну… в общем… – смутился пойманный с поличным Вэл. – Не только на ноги… Ты бы и вправду срам прикрыла, а то у меня сейчас вся расшифровка из головы вылетит…
Расшифровкой этот нахал со мной все же поделился, хоть и позубоскалил изрядно, так что вечером следующего дня я стояла на левом берегу одного из притоков Наргонтии, исследовала пространство на предмет наличия вкраплений родонита и лениво разглядывала окутанные предрассветной дымкой очертания города на противоположном берегу.
Ветер шелестит в кронах деревьев, волны медленно накатывают на прибрежные камни, ласково целуя их, в воздухе разлиты ароматы трав и листвы, еще свежих, не успевших огрубеть от летнего зноя… Да-а, отвыкла я от мира живых, отвыкла. Нет, я, конечно, часто бываю здесь по, так сказать, долгу службы, но у меня в процессе выполнения заданий нет ни сил, ни времени, ни желания любоваться красотами мира живых или вспоминать, как сама жила в нем. Тогда все воспринималось иначе. Не так остро, что ли… Но вновь привыкнуть вряд ли успею, я ж перводемон теперь, у меня сфера обитания другая, а здесь я так, проездом, можно сказать.
- Лера! – глаза послушника сияли. – Ты пришла! Я молился за тебя…
И умолк, натолкнувшись на мой взгляд, не суливший ему ничего хорошего. Я ж говорю: почти простила. А он, дурак, еще и напомнил! Грр!
- Не смей, – прошипела я, рывком вздергивая его на ноги и приближая к себе так, что мы едва не стукнулись лбами. – Никогда не смей упоминать меня в своих молитвах! Иначе я тебе твой же посох засуну… сам знаешь, куда!
- Но почему?! – удивился Вэл.
- Потому что я перводемон, балбес! – взвыла я, тряся его, как крестьянин яблоню по осени. – Перводемон! И мне твоя молитва как молотком по черепушке!
Сначала Вэл мне не поверил и даже вознамерился поставить эксперимент, на что я чувствительно ткнула его кулаком в живот, и, пока послушник пытался отдышаться, предельно ясно, не стесняясь в выражениях, объяснила ему всю глубину его заблуждений. Парень вроде бы проникся, попросил прощения и пообещал, что больше ни-ни. Я сделала вид, что поверила, а Вэл, воодушевленный этим, изъявил желание загладить свою вину. Видит Иннерлия, он сам напросился, я его к тому не подталкивала!
Короче, воспользовавшись недальновидностью послушника, я обязала его помогать мне в поисках. Так что прямо из храма Вэл отправился в городской архив – разыскивать сведения о самом Гаэрре Проклятом, его семье и, особенно, о месте их захоронения. Наверное, он рассчитывал отвертеться от демоницы, просто добыв интересующую меня информацию. Мой бедный наивный Вэл…
Кстати, прихожане с чего-то решили, что злобная демоница была низвергнута во тьму именно его молитвами, так что статус героя за ним закрепился мгновенно, прочно и, кажется, навсегда. Со всеми вытекающими последствиями, хи-хи. А так как у жителей Курзона понимание роли местного героя оказалось весьма своеобразным… Да, бедный, бедный Вэл! Он очень скоро задумался о смене места проповедования.
Своего добровольного помощника я навестила вечером следующего дня, явившись в заранее оговоренное время в маленькую, скудно обставленную комнатку в одной из храмовых построек. Вэл уже ждал меня – с ароматным липовым чаем, яблочным пирогом, скромным букетиком полевых цветов и несколькими выписками из древних летописей. И, пока я оправлялась от удивления, успел быстро изложить найденные сведения: жена Вечного Охотника вместе с детьми упокоилась на ее родине, на берегу реки, в пещере, вход в которую закрыт печатью Сарахны, забытой ныне богини, покровительствовавшей грешникам, желающим вымолить прощение – при жизни и за гранью мира живых. Видимо, таким было пожелание самого Гаэрра.
А потом Вэл, как ни в чем не бывало, завел рассказ о том, как черные тролли, явно не желая постигать учение Ану и приобщаться к вере в свет, дубинами выгнали его с Гадовьих болот, едва не пришибив по дороге. Как его, выбежавшего на один из проходящих мимо несостоявшегося места проповедования имперских трактов, подобрал междугородний почтовый дилижанс, следующий в Курзон. Как его приютил жрец-настоятель местного храма Ану, теперь Вэл, ожидая нового распределения, помогает старику проводить службы, ну и по хозяйству заодно.
Я же по мере его повествования, не имеющего отношения к моим интересам, испытала целый калейдоскоп эмоций. Сначала я пыталась справиться с разочарованием. Дело в том, что добытые Вэлом сведения были, по сути, бесполезны – рек в империи несколько десятков, протяженность их составляет тысячи километров, большая часть их берегов заросла лесами всех мастей, пещер там тоже завались, не говоря уж о том, что я понятия не имею ни о Сарахне, ни о ее священных камнях. Потом, разозлившись, захотела треснуть послушника по голове первым, что попалось под руку – чайником ли, подносом или массивным блюдом с пирогом – за то, что, потратив целый день впустую, не нашел ничего стоящего. А после вдруг засомневалась, что Вэл поведал мне все, что нашел про усыпальницу семьи Вечного Охотника – смотрит уж больно многозначительно, и улыбка у него какая-то… загадочная. Хм… А под конец задумалась, к чему вообще это все – цветы, пирог… наверняка у него еще и бутылка вина припасена! Однако, как не принюхивалась, запаха спиртного я не уловила. Впрочем, это еще ни о чем не говорит… Хм, наверное, сейчас попытается моей руки коснуться или в щечку поцеловать… Знаю я таких соблазнителей доморощенных! Даром что адепт Ану, которым вообще-то воздержание положено! Вот сейчас я ему устрою! Хм, а с чего он так уверен в моей благосклонности?!.. Ах ты ж! Точно! И как я сразу не догадалась?! Он точно знает или может с высокой вероятностью предположить, где находится искомое место! И понятно, что хочет за это знание… Наивный! Как будто перводемон не способен вытрясти из тебя правду иным способом…
Пока я предавалась размышлениям, коварный послушник закончил свой рассказ и испытующе поглядывал на меня, ожидая чего-то.
- Ну, насчет реакции жителей Гадовьих болот на появление проповедника учения света я тебя еще при первой встрече предупредила, – хмыкнула я.
- Да я и сам был уверен, что так случится, – тяжело вздохнул Вэл. – Но таково было решение Ану, и кто я такой, чтобы спорить с ним? Вот когда тролли сами от меня отказались, да еще и в форме, не оставляющей возможностей для сомнений…
- Едва не пришибив своими дубинами, – вставила я, усмехаясь.
- Ну да, – согласился послушник. – Так что теперь я полностью свободен, по крайней мере, пока жрецы-наставники не отправят меня еще куда-нибудь.
Ах, вот оно что… Мои руки сами собой сжались в кулаки. Он ищет, с кем бы скоротать свободное время до нового назначения! Козлина! Хотя, не буду отрицать, симпатичная… Так, о чем это я?
- И ты хочешь, чтобы я скрасила твое ожидание? – улыбаясь, как могла бы улыбаться голодная гюрза, спросила я.
- Ты его уже скрашиваешь, – лучезарно улыбнулся Вэл.
И заговорил о том, как он, благодаря мне, вместо приведения в порядок обоих храмовых двориков или еще какой-нибудь работы по хозяйству, полдня важно сидел в городском архиве, читал сказки и легенды, лопал вкусности, которыми его наперебой угощали сотрудницы архива, до которых уже дошел слух о вчерашнем изгнании демоницы из храма. Впрочем, Вэл тут же посетовал, что горожане ему весь день просто проходу не дают, требуя то благословить, то совет дать, то угостить чем-нибудь, то рюмку выпить, то на рыбалку позвать, то… Я слушала, посмеиваясь. Фантазия жителей Курзона в деле вовлечения адепта света в общественную жизнь т отрывания его от служения оказалась поистине безграничной. И, если с начала этого разговора я намеревалась как следует намять Вэлу бока, то теперь отказалась от этой идеи, рассудив, что большей гадости, чем сделать его в глазах местных героем-демоноборцем, я и выдумать не могла.
- Уверена, большая часть тех, кто желает, хм, выразить тебе почтение тем или иным образом – это молодые привлекательнее девушки, – мой голос и, подозреваю, милая улыбка так и сочились ехидством. – А также не очень молодые и не очень привлекательные, да. И откровенно немолодые и непривлекательные.
Вэл фыркнул не хуже Яроса Иолатэ в пушистом обличье.
- Да, так и есть, – нехотя признался он. – Двое сразу, не размениваясь на знакомство, заявили, что хотят от меня ребенка. Еще три молодых особы приглашали заглянуть вечером на чашку чая, естественно, с продолжением и уверяли, что мужей-детей-родителей ночью не будет дома. Это я еще пережил. Но, когда ко мне с похожей просьбой подошел один почтенный отец семейства, мол, мы с женой намедни родителей повидать в деревню уезжаем, дочки дома одни остаются, а им вдруг так захотелось учение Ану со знающим человеком обсудить…
Я не выдержала и расхохоталась в голос, едва не падая с табурета.
- А остальные несколько десятков просто знакомиться подходили или о житейских пустяках поболтать, – закончил он, глядя на меня с немым укором. – Твоими стараниями, Лера, я уже на улицу высунуться боюсь. Я, конечно, обет воздержания давал, но, боюсь, поклонницы могут ворваться сюда и силой заставить меня нарушить его. Думаю, мне стоит покинуть Курзон…
- Но цветов ты к моему приходу нарвал, – хихикнула я. – И пирогом разжился. Это уже на свидание похоже, разве нет?
Вэл улыбнулся и пожал плечами, мол, понимай, как знаешь.
- А как же обет воздержания? – не отставала я.
Зачем я задала этот вопрос? Что хотела услышать в ответа? Сама не понимаю. Но дразнить и подначивать этого парня мне, определенно, нравится.
- А он на бессмертных не распространяется! – хитро прищурился послушник. – Могу дословно процитировать, если не веришь. И, кстати, я могу еще кое-что поведать об усыпальнице семьи Гаэрра Проклятого… Если сойдемся в цене, так сказать.
Я только глазами хлопала, а слова, что я только что намеревалась произнести, застряли в горле. Вот это поворот! Вот тебе и скромник в рясе!
Послушник же, вдоволь насладившись моим видом, довольно рассмеялся.
- Да ладно, Лера, расслабься, я пошутил.
Но я уже впала в контролируемое бешенство. Пока еще контролируемое… Одним прыжком я перемахнула через стол, сшибла шантажиста на пол и прижала к полу, сомкнув пальцы с мгновенно удлинившимися ногтями на его горле. Краем уха услышала треск рвущейся ткани – это непривычно длинный подол зацепился за щербатый край столешницы, и платье, не выдержав моей стремительности, начало рваться… Но мне было не до того.
- И в чем же заключалась твоя шутка? – тихим, свистящим шепотом осведомилась я, сжав пальцы чуть сильнее, отчего мои когти впились ему в кожу, и под ними показалась кровь. – В том, что ты попытался принудить меня переспать с тобой? Или в том, что утаил от меня часть сведений, по сути, сделав изложенную мне часть бесполезной? Ну же, не молчи, Вэл, не доводи до греха!
Может, кто другой и испугался бы, но не этот придурок! Он вдруг обнял меня, на миг сильно притянув к себе, а потом его руки мгновенно переместились мне на ребра, и в следующий миг он начал щекотать меня, а я, с детства боявшаяся щекотки, визжала и пыталась вырваться из его рук, сползти с послушника, но тот, изверг, держал на удивление крепко. Так продолжалось несколько мучительно долгих минут, пока Вэл, наконец, не сжалился и не выпустил меня. Я же первым делом отползла подальше от коварного истязателя и, только переведя дух, заявила:
- Ну ты и… даже не знаю, как тебя и назвать!
- Назови милым, очаровательным, умным, сообразительным, на худой конец, исполнительным и инициативным, – послушник был само очарование. – Или еще каким-нибудь, но чтоб мне стало приятно от того, а не так, как у тебя на лице написано.
Я в раздражении хлестнула хвостом по полу, взметнув мелкую щепу и оставив изрядную вмятину в половице, потом сделала несколько глубоких вдохов, обрела видимость спокойствия, и только после этого поинтересовалась:
- Так о чем ты умолчал? Ты знаешь точное место захоронения семьи Гаэрра?
Вэл загадочно улыбнулся.
- Не знаю. Но могу расшифровать найденные в архиве сведения.
- Так расшифровывай давай! – заорала я. – И поживее, у меня времени мало!
Но адептов света демоническими воплями не пронять!
- А что мне за это будет? – с той же хитрой улыбкой, что уже несколько раз на протяжении нашего разговора появлялась на его лице, осведомился послушник.
Я так и подскочила на месте, нервно размахивая хвостом. Вот наглость-то!
- Ничего! – прошипела я сквозь зубы. – Ничего тебе за это не будет, потому что, позволю себе напомнить, ты сейчас отрабатываешь вчерашнее благословение света мне по маковке…
- А это я уже отработал, – сообщил Вэл. – Ты же сама велела мне найти в архиве нужные тебе сведения. Я и нашел, и сообщил их тебе, так что считаю все твои условия выполненными, а себя – прощенным.
Я недоверчиво изогнула бровь.
- Но вот расшифровка тех сведений – это знания моей семьи и лично мои, полученные, кстати, по моей же инициативе, и делиться ими за «просто так» я не согласен. Поэтому и хочу знать, что мне светит за то, что я поделюсь ими с тобой. Впрочем, если не хочешь, могу не делится. Можешь сама побегать вдоль речных берегов, поискать…
Я тяжело вздохнула. Выбора у меня не было, придется соглашаться на его условия.
- И что же ты хочешь за расшифровку? – хмуро поинтересовалась я, уже предполагая, каким будет ответ.
- Одного поцелуя будет достаточно, – подумав нарочито долго, решился юноша. – Но настоящего, в губы, а не просто «клюнуть в щечку».
- Нахал! – сообщила я.
Вэл не стал спорить, только улыбнулся и руками развел, мол, на том и стоим.
- Как ты вообще в адепты света угодил? – не успокаивалась я.
Но этот нахал, полностью оправдывая данную мной только что характеристику, отвечать не стал, лишь пожал плечами.
- Выкладывай свою расшифровку, – сдалась я, для порядка посверлив послушника уничижительным взглядом.
Не то чтобы я была против того, чтобы поцеловать его. В конце концов, мне, согласно верованиям адептов света, положено праведников к греху склонять. Но пускай не думает, что перводемоны так легко сдаются.
- А поцелуй?
- Не так быстро, – осадила его я. – Я тоже за бесполезный треп никого целовать не собираюсь!
Но, натолкнувшись на щенячий взгляд молодого послушника, смягчилась:
- Выкладывай. Если я по твоей наводке найду нужную усыпальницу, я тебя аж два раза поцелую. А если нет, то влеплю три пощечины.
- За что?! – округлил глаза Вэл.
- Первую за наглость, – загнула палец я. – Вторую за шантаж, а третью… да хотя бы за то, как ты на мои ноги пялишься! Адепт Ану, ага…
Ну да, порванное платье открывало весьма интересную, с точки зрения послушника, картину.
- Э… ну… в общем… – смутился пойманный с поличным Вэл. – Не только на ноги… Ты бы и вправду срам прикрыла, а то у меня сейчас вся расшифровка из головы вылетит…
Расшифровкой этот нахал со мной все же поделился, хоть и позубоскалил изрядно, так что вечером следующего дня я стояла на левом берегу одного из притоков Наргонтии, исследовала пространство на предмет наличия вкраплений родонита и лениво разглядывала окутанные предрассветной дымкой очертания города на противоположном берегу.
Ветер шелестит в кронах деревьев, волны медленно накатывают на прибрежные камни, ласково целуя их, в воздухе разлиты ароматы трав и листвы, еще свежих, не успевших огрубеть от летнего зноя… Да-а, отвыкла я от мира живых, отвыкла. Нет, я, конечно, часто бываю здесь по, так сказать, долгу службы, но у меня в процессе выполнения заданий нет ни сил, ни времени, ни желания любоваться красотами мира живых или вспоминать, как сама жила в нем. Тогда все воспринималось иначе. Не так остро, что ли… Но вновь привыкнуть вряд ли успею, я ж перводемон теперь, у меня сфера обитания другая, а здесь я так, проездом, можно сказать.
