Проделки заколдованной Совы

19.02.2020, 01:14 Автор: Инна Комарова

Закрыть настройки

Показано 1 из 30 страниц

1 2 3 4 ... 29 30


Инна Комарова
       Проделки заколдованной Совы
       
       Один не разберёт, чем пахнут розы.
       Другой из горьких трав добудет мёд.
       Кому-то мелочь дашь – навек запомнит.
       Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймёт.
       Омар Хайям.

       
       Пролог
        – Судьбу не выбирают! Запомни, девочка. Доверься провидению. – Эти слова врезались в мою память, и каждый раз, возвращаясь к ним в своих мыслях, я не находила ответа – где искать подсказки и что делать.
       
       У каждого человека свои звёзды. Одним – тем, кто странствует, они указывают путь. Для других это просто огоньки.
       А. Сент-Экзюпери.

       
       Происхождение
       Меня от рождения наградили особенным именем, которое само по себе предполагало счастливое будущее. Розабель – прекрасный цветок. Полное имя и фамилия – Розабель Жаклин Ротшильд. Мой титул – кронпринцесса.
       Так сложилось, у нашего короля не было детей и он возжелал сделать меня своей наследницей. Но в моё воспитание не вмешивался, растил меня отец – родной брат короля – Джеральд Кристофер Ротшильд.
       Как вы догадались, я родилась в благополучной аристократической семье и, казалось бы, этим фактом моя жизнь сама по себе была предсказуемой. А вот и нет. Время показало, что это далеко не так. Моё происхождение также зависело напрямую от ряда обстоятельств – хитроумного и опасного капкана, в который по воле случая попала наша семья – благополучие дорогих мне людей могло исчезнуть в мгновение ока. Собственно, так и случилось.
       Мой отец – человек знатный и уважаемый в обществе, будучи совсем молодым, овдовел, и я росла без матери. Со временем выяснилось – матушка погибла при загадочных и невыясненных обстоятельствах, а ведь она была ещё такой молодой. С раннего детства меня озадачили – отец всем запретил говорить мне правду. Сам он в душе очень переживал потерю любимой супруги, но меня оберегал и не посвящал в подробности семейной драмы. Даже нянюшке не позволял вести со мной беседы на эту тему из опасения, что в детской душе поселятся страх, тоска и печаль. Но с давних пор известно, что земля слухами полнится. И в один ничем не примечательный день истина открылась мне.
       
       Первые разочарования
       Я всегда была наблюдательной. Ещё в детстве обнаружила странную и малоприятную закономерность – мир, который окружал меня, неблагонадёжный. И среди представителей высшего общества встречались люди с червоточиной в душе. Им нельзя было верить. Весь ужас нашего положения заключался в том, что аферисты и негодяи умело маскировались, и под этой личиной трудно было различить врага. Изощрённо подобранные слова, сказанные в нужный момент, в нужном месте, прикрывали фальшивую оболочку, и настоящее лицо оного господина далеко не всегда удавалось разглядеть. То, что представители аристократии лицемерили друг перед другом, стало бросаться в глаза, когда я достигла подросткового возраста и оказалась вне дома – вот тогда перестала ощущать себя наивным ребёнком. Видела, что дружескими узами не дорожили и верности супруги друг другу не хранили. Всё делалось завуалированно, но от взгляда любознательной и наблюдательной девочки эти факты не ускользали. Даже слуги на моих глазах позволяли себе недопустимое в поведении, не стесняясь дочери своего господина, занимавшего высокое положение в королевстве, являвшегося братом и доверенным лицом самого монарха. Поэтому старалась проводить свободное время в обнимку с интересными книгами и подальше от суеты. С раннего детства учителя у меня были один лучше другого. Отец постарался. И я жадно вбирала в себя знания. С удовольствием погружалась в увлекательные исторические факты, узнавая новое. Любила ездить верхом. Мой любимый скакун Алмаз всегда с нетерпением ожидал меня, и мы, летя через лес, поля и луга, превосходно проводили вдвоём время. На светские рауты, балы и званые приёмы выезжала с отцом редко, только когда он настаивал на моём присутствии, не могла отказать ему. Возвращалась уставшей и разочарованной. Меня утомляла вечная сутолока: демонстрация новых нарядов, украшений, политические дебаты и посиделки сплетниц, которым нечем заняться, кроме промывания косточек и глупой болтовни обо всём на свете.
       Когда мне исполнилось одиннадцать лет, отец принял неоднозначное решение – определил меня в пансион. Я не сразу согласилась с ним. Мне было обидно, словно единственно родной человек старался избавиться от меня. Но эти мысли исчезли, как только я узнала, что мою детскую подружку Ванессу Абигайл Томпсон – дочь лорда, тоже определили в тот же пансион. А моя любимица, лучшая подруга, с которой мы были неразлучны – Шарлотта Виктория Сазерленд – дочь герцога, прибыла на учёбу на год позже меня.
       Когда я возвращалась на побывку либо на каникулы домой, отец окружал меня теплом, вниманием и заботой. Так мы и жили.
       
       Пансион мадам Дюрэ
       Сюда меня привёз отец хмурым осенним утром. Нас встретила сама владелица мадам Дюрэ, и вскоре подошла её помощница – мисс Марго. Хозяйка пансиона показалась мне странноватой и рассеянной. Она всё время отвлекалась: то на любопытствовавших воспитанниц, сновавших по коридору и поглядывавших на нас с интересом, то задавала посторонние вопросы своей помощнице. Лишь через полчаса, опомнившись, пригласила нас в свой кабинет. Позднее я узнала некоторые подробности из её биографии.
       
       О, эта дама была первой авантюристкой в королевстве. Её жизнь была загадкой для всех. Ни для кого не секрет, что в свете любили посплетничать. Из уст в уста передавались разноречивые слухи о хозяйке пансиона, подтверждения которым не находилось, и это нервировало высшее общество. Но тем не менее в её пансион не так просто было попасть. Владелица устраивала конкурс, лично беседуя с каждой новой потенциальной воспитанницей. Её учреждение славилось железной дисциплиной, безупречным порядком, а помимо этого в программу обучения входили такие науки и узкопрофильные предметы, которых в других учебных заведениях не существовало вообще. В лабораториях ученицы проводили опыты, выполняя практические задания, то, что им поручали на лекциях. Так они лучше усваивали пройденный материал. Разрабатывая программу обучения, учли всё до малейших нюансов и создали массу возможностей для раскрытия потенциала воспитанниц.
       
       Своей тайной мадам Дюрэ ни с кем не делилась, она не доверяла людям, зная наверняка, что секрет обязательно обретёт резонанс и тогда её репутации конец. Ей приходилось прибегать к всевозможным уловкам, чтобы надёжно прятать от любопытных глаз и ушей пикантные подробности своей жизни.
       Прикрываясь французской фамилией, она по рождению была чистокровной англичанкой. Её настоящее имя – Эмилия Дебора Бронсток – дочь очень влиятельного человека в королевстве. Поздний ребёнок в великосветской семье – груз и ответственность. Отец занимался решением сугубо государственных задач и вопросов. Мать, слабая и болезненная, мало чем интересовалась. Сама жизнь ей была в тягость. Эмилия, несмотря на обилие слуг, няни, гувернанток – на самом деле была предоставлена сама себе. Девочку рано определили в пансион, и не какой-нибудь, а к мистеру Портье. В то время слава этого заведения гремела на всю Англию. Только очень обеспеченные семьи могли позволить себе такую роскошь – устроить своё чадо в этот пансион.
       Сам мистер Эндрю Портье получил престижное образование – диплом фармацевта позволял ему иметь обширную практику и своё дело. В кулуарах владельца пансиона называли волшебником за то, что он тайно создавал для узкого круга женщин потрясающий крем из амбры, от которого те молодели, хорошели и сводили с ума не только своих мужей, но и любовников. Талант Портье творил чудеса. Сам фармацевт не нуждался в похвале и славе, ибо не был тщеславным.
       Завершив учёбу в пансионе, воспитанница пошла своей дорогой и не помышляла вернуться домой. Ей хотелось стать самостоятельным членом общества вне зависимости от родных. К тому времени громко заявили о себе её магические способности, и девушка, проявив настойчивость и сметливость, смогла найти подход к самому знаменитому Магистру магических наук – сэру Джулиану Ховарду.
       О, это был мастер с большой буквы! Услышав просьбу Эмилии, Магистр поначалу и разговаривать не хотел о том, чтобы принимать ученицу у себя дома, настойчиво предлагая ей поступить в университет, где сам преподавал на факультете знахарства, траволечения и магии стихий. Но Эмилия воспротивилась и пошла напролом. Она так изловчилась, что убедила сэра Ховарда в своей правоте. С того времени девушка слушала лекции великого Магистра у него дома. Привилегия!
       Надо сказать, он был поражён, когда обнаружил у неё сильный дар водной стихии. По опыту Ховард знал, что врождённым этот дар встречался крайне редко. Обычно маги прилагали большие старания, усилия и трудолюбие, развивая у себя эти задатки и навыки. А тут налицо готовый маг с редкими способностями. Магистру стоило немного отточить мастерство, и девушка смогла бы покорить весь мир своим талантом. Вода в её руках превращалась в лёд, холодный огонь, песок, землю, кристаллы, монеты, драгоценные камни, обретала различные цвета и их оттенки, меняя температуру и структуру. Из жидкой среды становилась твёрдой или напоминала настоящий мягкий гибкий пластилин. Эмилия умилялась перевоплощению воды. Её забавлял сам процесс, она играючи манипулировала жидкой средой, как фокусник в цирке, не придавая никакого значения тому, что происходило на её глазах. И, конечно же, не ведала, чем её одарили от природы. Магистр сразу распознал в девушке уникальность, поэтому согласился обучать на дому. У него появился интерес, и он решил сделать из неё свою помощницу. Магу предстояло научить Эмилию управлять своим даром, этого она не умела. Со временем, овладев навыками, ученица превосходно подчиняла себе стихию.
       Однажды Маг, в качестве эксперимента, привёз её на берег небольшого озера и скомандовал:
        – Обмели его!
       Эмилия пристально и сосредоточено посмотрела на учителя.
        – Не меня – его! – воскликнул Маг, поспешно уточнив.
       Девушка повернулась лицом к озеру, направила взгляд на воду. Из её глаз посыпались искорки, как маленькие звёздочки. Они пробежались по воде, сверкая. И водная гладь на глазах стала уходить, отдаляться от искусной магини-умелицы, подбирая под себя оставшиеся ручейки, пока озерцо не обмелело полностью, а на берег тут же выбросило тину, водоросли, медуз, различных по калибру и разновидностей рыб.
        – Зачтено! Верни всё назад, – громко скомандовал учитель. Он не успел договорить, как всё возвратилось на свои места, рыбы с облегчением вздохнули и мгновенно ушли под воду.
        – Хорошо, я тобой доволен. С этой минуты ты больше не нуждаешься в моём покровительстве. Ступай смело в жизнь. Я за тебя спокоен. Моя опека тебе больше не нужна.
        – Как же, господин Магистр, вы же сами говорили, что мы ещё не все снадобья сварили, не все зелья приготовили, а сколько трав не изучено.
        – Пустяки. За месяц освоишь и это. Но ты вольна практиковать самостоятельно. Открывай своё дело смело. Нисколько не сомневаюсь, что у тебя всё получится. Уверен в этом.
        – Нет, учитель, лучше я лишний месяцок-другой попрактикуюсь возле вас, нежели потом что-то сделаю не так.
        – Не возражаю. Но над моими словами подумай. Нужна будет помощь, совет – знаешь, где найти учителя. Двери моего дома для тебя открыты. Обращайся. Буду в отъезде – заменишь меня на факультете, – наказал он.
        – Что вы, господин Магистр. Я не справлюсь.
        – Ещё как справишься. У тебя очень большой потенциал и знаний предостаточно, чтобы ими делиться. Дам тебе совет. Практика тебе поможет обрести солидную репутацию в обществе и возможность передавать полученные знания. Открывай пансион для девиц из аристократических семей. Среди учениц обязательно найдётся одна звёздочка, которая станет твоей помощницей и тенью.
       Магистр оказался прорицателем. Всё так и вышло, как он сказал. Марго, казавшаяся поначалу серой мышкой, превзошла все ожидания своей учительницы, став первоклассной магичкой, близким верным другом и помощницей. Но это произошло намного позже, а пока Эмилия на перепутье. Ей не хотелось расставаться с Магистром, с другой стороны – чесались руки, жаждала попробовать себя в деле. Противоречие заставило действовать и открывать новые горизонты.
        – Совет ваш принимаю. Признаюсь, страшновато самой.
        – Это пройдёт, как только начнёшь работать. С родителями учениц будь вежлива, обходительна, приветлива, с детьми – строга, но когда нужно, лояльна. Играй на полутонах.
        – Запомню ваш наказ. Благодарю за науку.
       
       Вскоре воспитанница Бронсток уехала, и начался её самостоятельный жизненный путь.
       
       Все эти подробности мне стали известны, когда мы с наставницей познакомились ближе и подружились.
       
       Сближение
       Будни пансиона шли размеренно, и очень редко один от другого отличались чем-нибудь. Как-то, прогуливаясь по коридору, я заглянула в открытую дверь. По-видимому, кто-то вышел ненадолго и не прикрыл её. Я знала, что эти апартаменты принадлежат мадам Дюрэ. Но что-то магнетическое меня втягивало внутрь помещения. В нос ударил специфический запах трав: лесных и полевых. Тихо, на цыпочках, проследовала до ближайшей двери и через большое стекло лаборатории увидела Марго – помощницу нашей хозяйки. И дверь оказалась открытой. Подойдя ближе к проёму, заглянула.
        – А, это ты, Розабель? – спросила Марго, повернувшись вполоборота. – Входи. Чего стоишь в дверях?
        – Спасибо, – я прошла вглубь и приблизилась к помощнице.
       А там, на полочках целая вереница склянок, банок, мензурок, колбочек, деревянных пробок. А на печке, в казанке, какая-то тёмная жидкость булькала и издавала странные звуки.
        – Видишь, какое снадобье разговорчивое, – улыбаясь, сказала мне Марго. – У хороших людей доченька заболела – лечить будем.
       Я заинтересовалась, подошла ближе и направила взгляд в казанок. Через несколько мгновений варево затихло, будто прячась и испытывая передо мной неловкость, а после совсем перестало кипеть. Марго вскинула на меня вопросительный и настороженный взгляд. Несколько минут кряду молча смотрела. Её зрачки в диком темпе расширялись и сужались, взгляд метался из стороны в сторону, но при этом она не вымолвила ни слова.
       После длинной паузы помощница мадам Дюрэ сказала:
        – Отойди к двери, только не уходи совсем, мне нужно кое-что проверить.
       Я послушно выполнила её просьбу. И как только удалилась, снадобье опять заурчало и забулькало.
        – Теперь мне всё ясно. Ты у нас особенная, оказывается. Даровитая. Тебя кто-то обучал магической науке?
        – Нет, – я от удивления широко раскрыла глаза.
        – Значит, твой отец провидец, если привёл к нам.
        – Не знаю. Впервые слышу.
        – Всё хорошо, звёздочка. Будем тебя обучать. Нам такие помощницы очень сгодятся. Вернётся мадам Дюрэ, расскажу ей, знала бы ты, как она обрадуется. Из вашего потока ты единственная, наделённая даром. Остальные – обычные, – разочарованно произнесла Марго. – Всё отлично, девочка. В те дни, когда у тебя есть окна между уроками, приходи – учить тебя будем. Делиться с другими воспитанницами о том, что ты сейчас узнала, не советую – заклюют из зависти.

Показано 1 из 30 страниц

1 2 3 4 ... 29 30