– Для меня большая честь принимать у себя такого высокого гостя, приезжайте. Спасибо за чудесную дорогу. С вами она прошла, как одно мгновение, и словно со старым другом повидался, очень душевно. Незаметно время пролетело. Сохраню в памяти хорошие воспоминания.
– И мне было очень приятно провести время в дружеской беседе.
На том попутчики и попрощались.
Истинная любовь
Лионель Хармсворд приехал заблаговременно. Как раз поспел к ланчу, но князь никаких упрёков ему не предъявил. А когда в гостиную вошла Монна, всё стало понятно обоим. Они понравились друг другу с первого взгляда и сами не поверили, что такое возможно, поэтому не договорились о дальнейших встречах. День рождения маленького Дэнни прошёл в тёплой дружеской обстановке. Действительно, по-семейному. Мальчик весь вечер не отходил от Лионеля. Супруги Кеплянские молча удивлялись и радовались.
Ближе к ночи Монна, оставшись одна в своей спальне, пропускала через себя слова и взгляды нового знакомого, знаки внимания Лионеля. Безусловно, она его выделила из толпы и оценила достоинства, но, чтобы не будоражить душу, отбросила сладостные мысли в сторону.
«Не стоит обольщаться. Видно, что человек
высококультурный, надёжный и интеллигентный, поэтому и вёл себя подобающе. Ко мне его знаки внимания отношения не имели. Так принято по этикету, – уговаривала она себя. – Слишком велика была травма в юности, боюсь опять заблудиться в чужих лабиринтах. А вот Дэнни меня взволновал. Весь вечер не отходил от гостя», – материнское сердце подсказывало, что её сыночек потянулся к новому знакомому.
– А дети не ошибаются, они, как собаки, чувствуют на расстоянии, что за душой у человека. Малыш мой! Ему нужен отец, разве я могу заменить мужчину? Родной отец отвернулся от него», – расстроилась Монна.
Она услышала шаги за дверью и вскоре постучали.
– Кто там?
– Барышня, это я.
– Входи, Адди.
Открылась дверь, в комнату вошла горничная.
– Не спится нашему мальчику. Зовёт вас, маменьку хочет.
– Иду, только халат наброшу.
Она не шла, бежала.
– Не тревожьтесь вы так. Гость был, застолье, как-никак новый человек. Вот ребёнок и не может успокоиться. Впечатлений много.
– Понимаю. А на сердце тяжесть.
Монна вошла в детскую.
– Сыночек, что случилось, дорогой, почему капризничаешь? У тебя что-то болит? – она прикоснулась губами ко лбу малыша. – Лобик холодный. Всё хорошо. Давай будем спать.
– Возьми меня на ручки.
– Пойдём, дорогой мой.
Адди, можешь идти, – обратилась Монна к горничной. – Сама его убаюкаю.
– Слушаюсь, барышня.
Служанка вышла.
– Давай, мой славный, закрывай глазки, деткам пора спать.
– Маменька, а Лионель ещё приедет к нам?
– Не знаю, сыночек. Он знакомый дедушки. Я его сегодня первый раз выдела.
– Пусть он придёт.
– Он тебе понравился?
– Очень. Добрый он. Вот бы мне такого папеньку. От него лесом пахнет.
У Монны подкатил ком к горлу. Она еле сдержалась, чтобы не прослезиться. Не хотела показывать своё состояние, ребёнок не должен видеть её заплаканной.
– Лесом? Почему?
– Не знаю.
– Скажем дедушке, он его пригласит к нам опять.
– Когда, сейчас?
– Нет, сыночек, сейчас все отдыхают. Завтра увидим и скажем.
– Так долго ждать, – тяжело вздохнул Дэнни.
– Закрываем глазки и спать.
– Маменька, голубушка, колыбельную спой, пожалуйста.
– Спою, моя радость. Закрывай глазки.
– А какую?
– Ту, что твоему дедушке его маменька пела, когда он был таким, как ты сейчас.
– А, я эту люблю.
И Монна запела на ломанном русском языке. Отец с раннего детства обучал её родному языку. Она понимала многое, могла поддержать разговор, но чувствовался акцент. Стихи принадлежали русскому поэту. Музыку сочинила мать Любомира. Потом эта колыбельная переходила из поколения в поколение. Её пели всем детям.
«В небе звездочки горят,
В речке струйки говорят
К нам в окно луна глядит,
Малым деткам спать велит:
"Спите, спите, поздний час,
Завтра брат разбудит вас.
Братний в золоте кафтан,
В серебре мой сарафан.
Встречу брата и пойду,
Спрячусь в божием саду,
А под вечер брат уснет
И меня гулять пошлет.
Сладкий сон вам пошлю,
Тихой сказкой усыплю,
Сказку сонную скажу,
Как детей сторожу…
Спите, спите, спать пора.
Детям спится до утра…»
(Cтихи А. Блок)
Малыш уснул. Монна перенесла его в кровать, поцеловала и укрыла. Набросила на лампу льняную салфетку, чтобы приглушить свет, и тихонько вышла из комнаты.
– Адди, – позвала она горничную.
– Я здесь, барышня. Что изволите?
– Покарауль Дэнни, пожалуйста.
– Слушаюсь.
Монна вернулась в свою комнату.
– Ребёнку нужен отец. В этом сомнений нет. Так странно. Лионель вроде бы ничего особенного не делал, нарочно не привлекал внимание ребёнка, а Дэнни прикипел к нему душой. Завтра же поговорю с отцом.
В этот момент постучали в дверь.
«Кто бы это мог быть? Поздно уже».
Девушка подошла к двери и приоткрыла.
– Отец, вы?! Не спится? Входите, пожалуйста.
– Услышал, как ты звала Адди, понял, что малыш капризничает. Что с ним, не заболел часом?
– Нет, слава Богу. Отец, присядьте, поговорить нужно.
– Слушаю тебя.
– Не знаю, как сказать. Дэнни бредит Лионелем.
– Я знал, что они найдут общий язык. Замечательный человек. В поезде отметил этот факт. А сама что скажешь?
– Что я могу сказать? О таком муже и отце только и осталось, что мечтать.
– Дочь, чтобы я этого больше не слышал. Знай себе цену. Ты – княжеская дочь! Помни об этом везде и всегда. И с материнской стороны титулов не сосчитать. Выше нос.
– Отец, побойтесь Бога, какая мне цена… Аристократка одна с ребёнком, а мужа никогда и не было. Только благодаря вам, высший свет тогда не растерзал меня и не смешал с помоями. Догадываюсь, чего вам стоило сдержать их натиск.
– Так на моём месте поступил бы любой отец. И твоя матушка меня в этом поддержала.
– Благодаря вам с матушкой я пережила бесчеловечную личную трагедию.
– Повторяю. Убеждён, что так поступил бы любой уважающий себя человек и любящий отец.
– Неправда. Другой меня вместе с ребёнком вышвырнул бы на улицу. Или вы не знаете, как поступают наши аристократы. Позор! И всё. Надо спасаться от него любой ценой. Разве я виновата, что Винстон воспользовался моей доверчивостью и наивностью?
– Успокойся, тебя никто не винит.
– Сама себя винила всегда, и простить не могла, что поверила ему.
– Проходимцы были и есть во все времена. Ты не о том думаешь. Посмотри, какой у тебя сын растёт. Придёт время, будешь гордиться его успехами. А что касается семьи, так тот, кто полюбит тебя всем сердцем, полюбит и нашего мальчика. Позволь Лионелю бывать у нас, видеться с вами, и увидишь, как он себя проявит. Люди его воспитания очень надёжные. Я ещё там, в поезде, распознал этого человека. Доверься ему. Такие мужчины, как он, никогда не подводят и не предают. Это не Винстон-вертихвост. Доверься моему опыту. Отец тебе плохого не посоветует и не пожелает.
– Да я бы и рада, чтобы он, пусть без обязательств, приезжал к моему мальчику, только бы Дэнни не чувствовал себя обделённым, – заплакала Монна и бросилась к отцу на грудь.
– Ну будет, будет слёзы лить. Они тебе ещё пригодятся. Завтра съезжу к Хармсворду и приглашу его в гости под любым предлогом. Придумаю что-нибудь. А ты, будь добра, веди себя с ним, как подобает гостеприимной хозяюшке.
– Благодарю, отец. Мне всегда с вами было хорошо и легко. Вы умели успокоить, подарить надежду и даже развеселить. Помните, когда детишки, гостившие у нас, оторвали у моего пупса голову. Как я тогда плакала. Детское горе. Знала бы я, что такое настоящее горе, которое настигло меня через много лет, наверное, смеялась бы вместо того, чтобы рыдать.
– Видишь, какой мудрой стала.
– А вы тогда без единого слова приклеили голову пупсику и успокоили меня.
– Я отец, мне по статусу положено все беды моего ребёнка принимать на себя. Так было заведено в нашем родительском доме, так я поступал в своей семье.
– Вы у меня лучший папенька на всём белом свете. Как я вас люблю.
– И я тебя, моё сокровище, очень люблю. Не печалься, что-нибудь придумаем. И судьба о тебе позаботится.
Отец поцеловал дочь в лоб и ушёл.
Удивление
Утро следующего дня началось с того, что Любомир собирался в дорогу.
– Если задержусь, не ждите меня, обедайте сами, – предупредил он жену.
– Как же ты едешь, не зная точного адреса?
– Адрес у меня есть. Лионель в поезде записал.
– Погода сегодня не жалует путников. Может, останешься дома? И завтра поздно не будет, – уговаривала супруга.
– Дорогая моя! Ты зря беспокоишься. В карете доберусь. Не в такую погоду приходилось делами заниматься. Ты бы видела Монну ночью: глаза воспалённые от слёз, растерянная, взволнованная. А ребёнок… Нет, поеду, не отговаривай, пожалуйста. Всё будет хорошо.
– Лёгкой дороги, дорогой, и скорейшего возвращения, – пожелала супруга Любомиру.
Кеплянский оделся и направился к выходу, там его дожидался кучер. Князь ещё с вечера распорядился, чтобы заложили карету.
Не успел глава семейства выйти за порог, как зазвонил колокольчик, дворецкий побежал открывать ворота, и во двор въехала карета с гербом герцогства Хармсворд.
«Не может быть. Сам приехал?!» – удивился князь.
Из кареты вышел Лионель, в руках держа большие коробки. По всей вероятности, подарки для малыша.
– Кого я вижу, какой дорогой гость пожаловал. Лионель, голубчик, как я вам рад, – Любомир подбежал к гостю.
– Князь, дорогой, мне срочно нужно поговорить с вами наедине, – гость был чем-то очень встревожен.
– Не поверите, собрался к вам и тоже поговорить. Провидение не дремлет. Пойдёмте в дом. Там и поговорим.
– Пойдёмте.
– Ты вернулся?! – удивлённо спросила госпожа Кеплянская.
– А кто пожелал мне скорейшего возвращения? – улыбнулся он супруге. – Вернулся, и не один. Гость дорогой к нам пожаловал.
«Чудеса», – подумала жена.
– Мы будем в кабинете, – предупредил князь и поднялся вместе с гостем на второй этаж.
– Проходите и присаживайтесь, пожалуйста. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.
– Благодарю. Князь, выслушайте меня и постарайтесь понять правильно. То, что вы услышите, не каприз избалованного незрелого юноши. Прежде чем к вам приехать, я провёл бессонную ночь в размышлениях и убедился, что чувства мои достойны того, чтобы обратить на них внимание. Я рассказывал вам, что на моём жизненном пути ни разу не встретилась та, которую захотел бы назвать женой.
– Помню.
– Мне тридцать пять. Осознавал, что пора строить семью и иметь детей, что, не испытывая привязанности и горячих чувств ни к кому опасался совершить опрометчивый поступок. Не скрою, меня сватали и безуспешно. Спасибо моим родным, отнеслись с пониманием к моим чувствам.
И вот вчера случилось нечто из ряда вон выходящее и, я бы добавил, выдающееся. Увидев Монну, меня словно ударила молния. Ваша дочь относится к тем редким, удивительным, женщинам, которые способны сразить наповал любого, что, собственно, и произошло со мной. Окаменел от стучавшей в висках мысли:
«Эту женщину я искал».
Вы понимаете, со мной такое впервые. Я ошеломлён. Убийственные, терзающие мысли не давали покоя всю ночь – ваша дочь может отказать мне и будет права. Мы толком не знакомы. Она – мать, и как я понял, очень ответственно относится к своим обязанностям. Я готов разделить с ней всё. И если Дэнни признает меня отцом, я с радостью усыновлю его. Сомнения измучили, душа исстрадалась. Что вы мне скажете? – Лионель выглядел потерянным.
– Ах, голубчик вы мой. Не о том думаете. О чём горюете?
Нашли, в чём сомневаться. Ребёнок бредит вами, всю ночь только о вас говорил. И сердце Монны дрогнуло и откликнулось тут же, как увидела вас. Моя дочь ждала такого, как вы, но встретился ей человек, не имеющий ни малейшего представления о порядочности. Идите к ней и будьте счастливы. Судьба привела вас по назначению. Здесь вы найдёте свою половинку и то, что искали. Мы с супругой принимаем вас в семью, как родного сына. Не сомневайтесь.
– Вы серьёзно говорите или из жалости ко мне?! – Лионель не верил своим ушам. Вместо укора и упрёка он встретил в лице князя понимание и дружеское участие.
– Серьёзнее не бывает. Комната дочери в конце коридора. Бегите к ней.
Лионель пробежал небольшой отрезок коридора, а ему показалось, что промелькнула вечность. Остановившись у дверей, он не мог успокоить дыхание. Робко постучал.
– Входите.
Мужчина открыл дверь, по выражению лица Монны ему всё стало ясно.
– Монна, я не могу без вас, измучился.
– Лионель, вы услышали мою мольбу?
– Я приехал, чтобы остаться и никогда не расставаться с вами.
Она, плача, подбежала к нему и прижалась к груди. Слышала, как громко билось его сердце.
– Я люблю вас. Вы слышите?
– Да. И я вас с первой минуты…
– Не верится, что это со мной. Поедемте к маменьке, я ей прожужжал уши, рассказывая о вас. Никому не дал спать той ночью.
– И у нас была беспокойная ночь. Успеем съездить. Так хорошо с вами.
– Теперь мы всегда будем вместе.
– Надо моему мальчику сказать, он всю ночь говорил только о вас. Вы вошли в его сердце.
– И он поселился в моём.
– Пойдёмте, – Монна взяла его за руку и повела в детскую.
– Дэнни, мальчик мой. Смотри, кто приехал, – сказала она, входя в комнату.
Ребёнок распахнул глазёнки и ласточкой подлетел к Лионелю, а тот подхватил его на руки и поднял высоко-высоко.
– Пройдёт время, ты вырастешь, мой мальчик. Будешь, как твой дедушка Любомир.
– Ты больше не уйдёшь?!
– Нет, сынок. С этого дня мы вместе навсегда. Ты, твоя матушка и я.
– Ура! Я всю ночь разговаривал с боженькой и так просил, чтобы ты стал моим папенькой.
Монна плакала, не веря своему счастью. У Лионеля слёзы навернулись на глаза. Он обнял сына крепко-крепко и сказал:
– Господь исполнил твою просьбу. Мы вместе навсегда.
Вскоре молодые обвенчались и переехали в замок Данвергейм по настоятельной просьбе родителей Лионеля. Монну они приняли в семью с огромной радостью.
Князь с супругой часто навещали детей.
В этом браке родился Конрад Хармсворд – отец сэра Энтони.
Лионель никогда не делал различия между детьми. Дэнни он любил, как родного сына, и очень гордился его успехами.
А жизнь не стоит на месте. День за днём убегают, уносятся. Мы не замечаем их, лишь некоторые ознаменуют собой знаковые и значимые события, внося в душу усладу, тихий трепет и добрую память.
– И мне было очень приятно провести время в дружеской беседе.
На том попутчики и попрощались.
Истинная любовь
Лионель Хармсворд приехал заблаговременно. Как раз поспел к ланчу, но князь никаких упрёков ему не предъявил. А когда в гостиную вошла Монна, всё стало понятно обоим. Они понравились друг другу с первого взгляда и сами не поверили, что такое возможно, поэтому не договорились о дальнейших встречах. День рождения маленького Дэнни прошёл в тёплой дружеской обстановке. Действительно, по-семейному. Мальчик весь вечер не отходил от Лионеля. Супруги Кеплянские молча удивлялись и радовались.
Ближе к ночи Монна, оставшись одна в своей спальне, пропускала через себя слова и взгляды нового знакомого, знаки внимания Лионеля. Безусловно, она его выделила из толпы и оценила достоинства, но, чтобы не будоражить душу, отбросила сладостные мысли в сторону.
«Не стоит обольщаться. Видно, что человек
высококультурный, надёжный и интеллигентный, поэтому и вёл себя подобающе. Ко мне его знаки внимания отношения не имели. Так принято по этикету, – уговаривала она себя. – Слишком велика была травма в юности, боюсь опять заблудиться в чужих лабиринтах. А вот Дэнни меня взволновал. Весь вечер не отходил от гостя», – материнское сердце подсказывало, что её сыночек потянулся к новому знакомому.
– А дети не ошибаются, они, как собаки, чувствуют на расстоянии, что за душой у человека. Малыш мой! Ему нужен отец, разве я могу заменить мужчину? Родной отец отвернулся от него», – расстроилась Монна.
Она услышала шаги за дверью и вскоре постучали.
– Кто там?
– Барышня, это я.
– Входи, Адди.
Открылась дверь, в комнату вошла горничная.
– Не спится нашему мальчику. Зовёт вас, маменьку хочет.
– Иду, только халат наброшу.
Она не шла, бежала.
– Не тревожьтесь вы так. Гость был, застолье, как-никак новый человек. Вот ребёнок и не может успокоиться. Впечатлений много.
– Понимаю. А на сердце тяжесть.
Монна вошла в детскую.
– Сыночек, что случилось, дорогой, почему капризничаешь? У тебя что-то болит? – она прикоснулась губами ко лбу малыша. – Лобик холодный. Всё хорошо. Давай будем спать.
– Возьми меня на ручки.
– Пойдём, дорогой мой.
Адди, можешь идти, – обратилась Монна к горничной. – Сама его убаюкаю.
– Слушаюсь, барышня.
Служанка вышла.
– Давай, мой славный, закрывай глазки, деткам пора спать.
– Маменька, а Лионель ещё приедет к нам?
– Не знаю, сыночек. Он знакомый дедушки. Я его сегодня первый раз выдела.
– Пусть он придёт.
– Он тебе понравился?
– Очень. Добрый он. Вот бы мне такого папеньку. От него лесом пахнет.
У Монны подкатил ком к горлу. Она еле сдержалась, чтобы не прослезиться. Не хотела показывать своё состояние, ребёнок не должен видеть её заплаканной.
– Лесом? Почему?
– Не знаю.
– Скажем дедушке, он его пригласит к нам опять.
– Когда, сейчас?
– Нет, сыночек, сейчас все отдыхают. Завтра увидим и скажем.
– Так долго ждать, – тяжело вздохнул Дэнни.
– Закрываем глазки и спать.
– Маменька, голубушка, колыбельную спой, пожалуйста.
– Спою, моя радость. Закрывай глазки.
– А какую?
– Ту, что твоему дедушке его маменька пела, когда он был таким, как ты сейчас.
– А, я эту люблю.
И Монна запела на ломанном русском языке. Отец с раннего детства обучал её родному языку. Она понимала многое, могла поддержать разговор, но чувствовался акцент. Стихи принадлежали русскому поэту. Музыку сочинила мать Любомира. Потом эта колыбельная переходила из поколения в поколение. Её пели всем детям.
«В небе звездочки горят,
В речке струйки говорят
К нам в окно луна глядит,
Малым деткам спать велит:
"Спите, спите, поздний час,
Завтра брат разбудит вас.
Братний в золоте кафтан,
В серебре мой сарафан.
Встречу брата и пойду,
Спрячусь в божием саду,
А под вечер брат уснет
И меня гулять пошлет.
Сладкий сон вам пошлю,
Тихой сказкой усыплю,
Сказку сонную скажу,
Как детей сторожу…
Спите, спите, спать пора.
Детям спится до утра…»
(Cтихи А. Блок)
Малыш уснул. Монна перенесла его в кровать, поцеловала и укрыла. Набросила на лампу льняную салфетку, чтобы приглушить свет, и тихонько вышла из комнаты.
– Адди, – позвала она горничную.
– Я здесь, барышня. Что изволите?
– Покарауль Дэнни, пожалуйста.
– Слушаюсь.
Монна вернулась в свою комнату.
– Ребёнку нужен отец. В этом сомнений нет. Так странно. Лионель вроде бы ничего особенного не делал, нарочно не привлекал внимание ребёнка, а Дэнни прикипел к нему душой. Завтра же поговорю с отцом.
В этот момент постучали в дверь.
«Кто бы это мог быть? Поздно уже».
Девушка подошла к двери и приоткрыла.
– Отец, вы?! Не спится? Входите, пожалуйста.
– Услышал, как ты звала Адди, понял, что малыш капризничает. Что с ним, не заболел часом?
– Нет, слава Богу. Отец, присядьте, поговорить нужно.
– Слушаю тебя.
– Не знаю, как сказать. Дэнни бредит Лионелем.
– Я знал, что они найдут общий язык. Замечательный человек. В поезде отметил этот факт. А сама что скажешь?
– Что я могу сказать? О таком муже и отце только и осталось, что мечтать.
– Дочь, чтобы я этого больше не слышал. Знай себе цену. Ты – княжеская дочь! Помни об этом везде и всегда. И с материнской стороны титулов не сосчитать. Выше нос.
– Отец, побойтесь Бога, какая мне цена… Аристократка одна с ребёнком, а мужа никогда и не было. Только благодаря вам, высший свет тогда не растерзал меня и не смешал с помоями. Догадываюсь, чего вам стоило сдержать их натиск.
– Так на моём месте поступил бы любой отец. И твоя матушка меня в этом поддержала.
– Благодаря вам с матушкой я пережила бесчеловечную личную трагедию.
– Повторяю. Убеждён, что так поступил бы любой уважающий себя человек и любящий отец.
– Неправда. Другой меня вместе с ребёнком вышвырнул бы на улицу. Или вы не знаете, как поступают наши аристократы. Позор! И всё. Надо спасаться от него любой ценой. Разве я виновата, что Винстон воспользовался моей доверчивостью и наивностью?
– Успокойся, тебя никто не винит.
– Сама себя винила всегда, и простить не могла, что поверила ему.
– Проходимцы были и есть во все времена. Ты не о том думаешь. Посмотри, какой у тебя сын растёт. Придёт время, будешь гордиться его успехами. А что касается семьи, так тот, кто полюбит тебя всем сердцем, полюбит и нашего мальчика. Позволь Лионелю бывать у нас, видеться с вами, и увидишь, как он себя проявит. Люди его воспитания очень надёжные. Я ещё там, в поезде, распознал этого человека. Доверься ему. Такие мужчины, как он, никогда не подводят и не предают. Это не Винстон-вертихвост. Доверься моему опыту. Отец тебе плохого не посоветует и не пожелает.
– Да я бы и рада, чтобы он, пусть без обязательств, приезжал к моему мальчику, только бы Дэнни не чувствовал себя обделённым, – заплакала Монна и бросилась к отцу на грудь.
– Ну будет, будет слёзы лить. Они тебе ещё пригодятся. Завтра съезжу к Хармсворду и приглашу его в гости под любым предлогом. Придумаю что-нибудь. А ты, будь добра, веди себя с ним, как подобает гостеприимной хозяюшке.
– Благодарю, отец. Мне всегда с вами было хорошо и легко. Вы умели успокоить, подарить надежду и даже развеселить. Помните, когда детишки, гостившие у нас, оторвали у моего пупса голову. Как я тогда плакала. Детское горе. Знала бы я, что такое настоящее горе, которое настигло меня через много лет, наверное, смеялась бы вместо того, чтобы рыдать.
– Видишь, какой мудрой стала.
– А вы тогда без единого слова приклеили голову пупсику и успокоили меня.
– Я отец, мне по статусу положено все беды моего ребёнка принимать на себя. Так было заведено в нашем родительском доме, так я поступал в своей семье.
– Вы у меня лучший папенька на всём белом свете. Как я вас люблю.
– И я тебя, моё сокровище, очень люблю. Не печалься, что-нибудь придумаем. И судьба о тебе позаботится.
Отец поцеловал дочь в лоб и ушёл.
Удивление
Утро следующего дня началось с того, что Любомир собирался в дорогу.
– Если задержусь, не ждите меня, обедайте сами, – предупредил он жену.
– Как же ты едешь, не зная точного адреса?
– Адрес у меня есть. Лионель в поезде записал.
– Погода сегодня не жалует путников. Может, останешься дома? И завтра поздно не будет, – уговаривала супруга.
– Дорогая моя! Ты зря беспокоишься. В карете доберусь. Не в такую погоду приходилось делами заниматься. Ты бы видела Монну ночью: глаза воспалённые от слёз, растерянная, взволнованная. А ребёнок… Нет, поеду, не отговаривай, пожалуйста. Всё будет хорошо.
– Лёгкой дороги, дорогой, и скорейшего возвращения, – пожелала супруга Любомиру.
Кеплянский оделся и направился к выходу, там его дожидался кучер. Князь ещё с вечера распорядился, чтобы заложили карету.
Не успел глава семейства выйти за порог, как зазвонил колокольчик, дворецкий побежал открывать ворота, и во двор въехала карета с гербом герцогства Хармсворд.
«Не может быть. Сам приехал?!» – удивился князь.
Из кареты вышел Лионель, в руках держа большие коробки. По всей вероятности, подарки для малыша.
– Кого я вижу, какой дорогой гость пожаловал. Лионель, голубчик, как я вам рад, – Любомир подбежал к гостю.
– Князь, дорогой, мне срочно нужно поговорить с вами наедине, – гость был чем-то очень встревожен.
– Не поверите, собрался к вам и тоже поговорить. Провидение не дремлет. Пойдёмте в дом. Там и поговорим.
– Пойдёмте.
– Ты вернулся?! – удивлённо спросила госпожа Кеплянская.
– А кто пожелал мне скорейшего возвращения? – улыбнулся он супруге. – Вернулся, и не один. Гость дорогой к нам пожаловал.
«Чудеса», – подумала жена.
– Мы будем в кабинете, – предупредил князь и поднялся вместе с гостем на второй этаж.
– Проходите и присаживайтесь, пожалуйста. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.
– Благодарю. Князь, выслушайте меня и постарайтесь понять правильно. То, что вы услышите, не каприз избалованного незрелого юноши. Прежде чем к вам приехать, я провёл бессонную ночь в размышлениях и убедился, что чувства мои достойны того, чтобы обратить на них внимание. Я рассказывал вам, что на моём жизненном пути ни разу не встретилась та, которую захотел бы назвать женой.
– Помню.
– Мне тридцать пять. Осознавал, что пора строить семью и иметь детей, что, не испытывая привязанности и горячих чувств ни к кому опасался совершить опрометчивый поступок. Не скрою, меня сватали и безуспешно. Спасибо моим родным, отнеслись с пониманием к моим чувствам.
И вот вчера случилось нечто из ряда вон выходящее и, я бы добавил, выдающееся. Увидев Монну, меня словно ударила молния. Ваша дочь относится к тем редким, удивительным, женщинам, которые способны сразить наповал любого, что, собственно, и произошло со мной. Окаменел от стучавшей в висках мысли:
«Эту женщину я искал».
Вы понимаете, со мной такое впервые. Я ошеломлён. Убийственные, терзающие мысли не давали покоя всю ночь – ваша дочь может отказать мне и будет права. Мы толком не знакомы. Она – мать, и как я понял, очень ответственно относится к своим обязанностям. Я готов разделить с ней всё. И если Дэнни признает меня отцом, я с радостью усыновлю его. Сомнения измучили, душа исстрадалась. Что вы мне скажете? – Лионель выглядел потерянным.
– Ах, голубчик вы мой. Не о том думаете. О чём горюете?
Нашли, в чём сомневаться. Ребёнок бредит вами, всю ночь только о вас говорил. И сердце Монны дрогнуло и откликнулось тут же, как увидела вас. Моя дочь ждала такого, как вы, но встретился ей человек, не имеющий ни малейшего представления о порядочности. Идите к ней и будьте счастливы. Судьба привела вас по назначению. Здесь вы найдёте свою половинку и то, что искали. Мы с супругой принимаем вас в семью, как родного сына. Не сомневайтесь.
– Вы серьёзно говорите или из жалости ко мне?! – Лионель не верил своим ушам. Вместо укора и упрёка он встретил в лице князя понимание и дружеское участие.
– Серьёзнее не бывает. Комната дочери в конце коридора. Бегите к ней.
Лионель пробежал небольшой отрезок коридора, а ему показалось, что промелькнула вечность. Остановившись у дверей, он не мог успокоить дыхание. Робко постучал.
– Входите.
Мужчина открыл дверь, по выражению лица Монны ему всё стало ясно.
– Монна, я не могу без вас, измучился.
– Лионель, вы услышали мою мольбу?
– Я приехал, чтобы остаться и никогда не расставаться с вами.
Она, плача, подбежала к нему и прижалась к груди. Слышала, как громко билось его сердце.
– Я люблю вас. Вы слышите?
– Да. И я вас с первой минуты…
– Не верится, что это со мной. Поедемте к маменьке, я ей прожужжал уши, рассказывая о вас. Никому не дал спать той ночью.
– И у нас была беспокойная ночь. Успеем съездить. Так хорошо с вами.
– Теперь мы всегда будем вместе.
– Надо моему мальчику сказать, он всю ночь говорил только о вас. Вы вошли в его сердце.
– И он поселился в моём.
– Пойдёмте, – Монна взяла его за руку и повела в детскую.
– Дэнни, мальчик мой. Смотри, кто приехал, – сказала она, входя в комнату.
Ребёнок распахнул глазёнки и ласточкой подлетел к Лионелю, а тот подхватил его на руки и поднял высоко-высоко.
– Пройдёт время, ты вырастешь, мой мальчик. Будешь, как твой дедушка Любомир.
– Ты больше не уйдёшь?!
– Нет, сынок. С этого дня мы вместе навсегда. Ты, твоя матушка и я.
– Ура! Я всю ночь разговаривал с боженькой и так просил, чтобы ты стал моим папенькой.
Монна плакала, не веря своему счастью. У Лионеля слёзы навернулись на глаза. Он обнял сына крепко-крепко и сказал:
– Господь исполнил твою просьбу. Мы вместе навсегда.
Вскоре молодые обвенчались и переехали в замок Данвергейм по настоятельной просьбе родителей Лионеля. Монну они приняли в семью с огромной радостью.
Князь с супругой часто навещали детей.
В этом браке родился Конрад Хармсворд – отец сэра Энтони.
Лионель никогда не делал различия между детьми. Дэнни он любил, как родного сына, и очень гордился его успехами.
А жизнь не стоит на месте. День за днём убегают, уносятся. Мы не замечаем их, лишь некоторые ознаменуют собой знаковые и значимые события, внося в душу усладу, тихий трепет и добрую память.
