Затем снова легла и обняла руками колени. Ночью она много думала о том, кем она стала и решила, что несмотря на все попытки ковена сломать ее, она обязана попытаться сохранить в сердце частичку той Аланис, что сидела с болеющими кузенами, что помогала отцу в лазарете. Какие бы ей наказания не назначала Архея, она не станет такой же отвратительной, как эти старухи. Эта мысль странно успокоила ее и она наконец смогла немного поспать.
На четвертый день у нее хотя бы перестали трястись руки и на нее снизошло холодное спокойствие. С утра она рано спустилась на кухню и стала готовить завтрак.
Григор, тоже вскоре явился, привлеченный звоном посуды. Он смерил ее внимательным взглядом и ушел к себе, коротко обронив:
- После завтрака пойдем в залы Каменных Людей.
Аланис только кивнула. С этого дня она стала молчаливой и почти перестала улыбаться.
В зале Каменных Людей они снова поднялись в круг и Григор наконец заговорил:
Теперь ты по настоящему знаешь, насколько реальны страх, боль и смерть. И сколько силы они могут дать. Но ты не использовала их в приюте, Аланис. Ты лишь отпустила эту девочку к Инаат, но тебе нужно научиться обращаться к тьме через боль. Это и называется Искусством.
Аланис молчала, внимательно глядя на учителя, и ждала продолжения лекции.
Но колдун вместо этого приказал:
- Сотвори простое проклятие бессонницы.
Аланис вытянула руку и произнесла нужные слова. Ранее учитель заставил ее заучивать и повторять все эти заклинания столько раз, что она теперь могла их произнести даже разбуженной глубоко в ночи. Вокруг руки послушно заплясали бледным пламенем руны мертвого языка.
Григор удовлетворенно кивнул и Аланис тряхнула кистью, развеивая заклинание. Она не закончила формулу: в конце должно было быть названо истинное имя того, кому предназначалось проклятие.
Тогда Григор шагнул к ней и влепил пощечину, затем схватил за левую руку и больно сжал.
- Повтори заклятие. Если хочешь, можешь применить ко мне. Имя ты мое знаешь.
Аланис попыталась вырваться, но колдун снова хлестнул ее по лицу и спокойно сказал:
Повтори заклятие, девочка. Ты ведь чувствуешь как вокруг собирается сила? Боль - прекрасный проводник. Почувствуй ее сердцем. Как тогда, в приюте.
Ногти колдуна с такой силой впились в тонкую девичью кожу, что кое-где даже выступила кровь. Синяки от его хватки останутся непременно, но юной чернокнижнице было уже все равно.
Аланис прикрыла глаза и, смиряя приступ ненависти к учителю, вновь обратилась к теням и “увидела”. Ощущения эти были особенными, и Аланис позднее станет сравнивать силу, рожденную чувствами, с запахами. Так ей было легче. Собственная боль показалась ей тяжелым терпким запахом соснового леса после дождя. Резким свежим и звонким. Бодрящим.
Слова заклинания мгновенно сложились в ее уме и она указала на Григора, завершая проклятие. Если в первый раз это были бледные руны, то на сей раз они ярко вспыхнули мертвенным светом, закружились и стремительной черной стрелой проклятие ударило чернокнижника в грудь.
Григор удовлетворенно улыбнулся и выпустил ее руку.
- Я с первых минут нашего знакомства знал, что мне послана талантливая ученица. С этого дня, Аланис из Дарри, начнется настоящее обучение.
Девушка убрала пряди волос, выбившиеся из пучка от пощечины и сдержанно ответила:
- Да, учитель. Могу я задать несколько вопросов?
Григор удивленно и встревоженно глянул на ученицу. В ней появилось что-то новое с этого утра. Чуть позже он осознает, что это, но сейчас он просто ответил, подхватывая плащ с пола:
- Разумеется. Все, чем смогу.
- Учитель, поведайте, как так случилось, что в день моего наказания в лазарете сиротского приюта оказалась смертельно больная девочка? - Аланис внимательно смотрела на него своими зелеными глазами.
Григор поджал губы и недовольно выдохнул. Ответ наверняка не понравится девчонке, но лгать он не собирался, как не собирался покрывать старух.
- Кодера Гниль искусна в сотворении разных болезней. - Коротко обронил он и указал на ее плащ на полу. - Собирайся, на первый раз достаточно. Идем домой.
Аланис подхватила плащ и спокойно заметила, пока надевала его:
- Тиа сказала, что Архея дает деньги приюту. Стало быть вот где они берут жертв для ковена? Среди никому не нужных детей.
- Я слышу в твоем голосе осуждение, Аланис. Но подумай вот о чем: она каждый день кормит этих детей. Без сиротского дома большая часть тех, кого ты там видела, умерла бы на улицах, от голода, холода и болезней. Сожранная крысами, разорванная собаками или что похуже. С бездомными детьми многое может приключиться. Что еще ты хотела спросить?
- Зачем существует ковен? Зачем вы храните Искусство и мертвый язык? Не лучше ли было бы без него?
Григор накинул плащ и скомандовал:
- Возвращаемся. На этот вопрос я отвечу дома ибо говорить мне придется много.
Дома он подкинул дров в камин, сел в кресло и предложил Аланис сесть рядом.
- Ты спрашиваешь зачем существует ковен? Мы храним настоящую историю Сотворения мира. То, что тебе вбивали в голову много лет подряд - полная чушь. Инаат сотворившая все сущее, сотворившая бытие. Справедливая и непорочная. - Чернокнижник презрительно фыркнул.
Аланис мрачно молча слушала, присев на край кресла, но не возражала и не возмущалась. Непреложные истины, на которых шестнадцать лет стоял ее мир стали шаткими. Четвертая добродетель, справедливость, похоже, отсутствовала в реальном мире. Дочь священника никак не могла найти ее за стенами храма или где-нибудь кроме страниц книг со сказками.
Григор поднялся с кресла:
- Я принесу кое что.
Он ушел наверх и вернулся с ветхим фолиантом. Мужчина аккуратно положил его на колени ученицы и открыл. Страницы книги для сохранности были проложены тонким пергаментом.
Аланис стала внимательно вчитываться в текст, написанный несколько веков назад. Читать было сложно из-за старинного шрифта и оборотов речи, которые уже давным-давно не использовались.
“История сотворения” - гласило название.
Аланис нахмурилась. Она прекрасно знала историю Сотворения, но этот текст был совсем другим. Она продолжила чтение.
“На заре времен, боги затеяли игру. Одна создала солнце и пламя, а другой тьму и холод. Солнце стало Ее взором, холод стал дыханием Его. Боги создали землю и горы. Богиня, увидев как свет ее светил падает на скалы, восхитилась узорами сотканными на земле и создала воду. Подвижную, сияющую в лучах солнца.
Отныне Богиня была в каждой капле воды и в каждом луче света. Бог же полюбил тень, и ночь, что опускалась на землю, укрывая ее лютым хладом. Он скользил в тенях по ледяным пустошам, что лежат на крайнем севере и ныне названы Равнины Изначальной Тьмы.
Сие было Первое Сошествие, когда Боги явили миру свой лик.
Спустя много веков от создания тканей бытия Боги встретились на краю океана. Он, недвижимый, стоял на скале, а Она , сияя, вышла из волн. Тогда было решено, что нужно продолжать игру. И Богиня создала траву и деревья, животных и рыб в первый раз. Но едва наступила ночь - они все замерзли и на рассвете солнце осветило лишь вмерзшие в лед трупы.
Расстроилась Богиня, и обвинила Бога в несправедливости. Бог, не желая ссоры ушел в северные земли. С тех пор ночь в его владениях длится неделями и месяцами. Мало живых творений и по сей день населяет суровый дом Бога.
Сие было Первое Сотворение и Второе Сошествие.
Тем временем Богиня вновь создала живое. Сие было Второе, Великое сотворение. Когда Бог ушел, он оставил Богине южные земли и ночи стали теплее. Так Она смогла создать тысячи и тысячи разных трав и животных, рыб и деревьев, цветов и птиц. Долгое время Богиня и Бог не встречались, ибо она была занята Великим сотворением.
А Бог, оцепеневший на много веков в своем темном оплоте, дышал глубокими северными ветрами, замораживая самую землю. Но однажды он был разбужен подбиравшейся к сердцу его земель жизнью.
В те времена еще не было Смерти. Тогда Бог проснулся и стал забирать жизни созданий Богини. Разгневалась было Богиня, но увидела, что творений Ее становилось слишком много. И тогда Бог сказал: “Всякая жизнь может быть в наших землях, но срок ей отпущен. Согласна ли ты?”
Богиня согласилась, но заплакала. Так появились реки Долины Серебряных Вод. Когда слезинки упали на землю - появились Дольские озера. Так появилась скорбь.
Уходя в свою обитель, сказал Бог: “Да будет так отныне и во веки веков.”
Так появилась Смерть.
Неумолимая и неотвратимая она приходила и обращала создания Богини в прах. Но Бог был мудр, и отпускал всякому творению свой срок и Богиня не могла того оспорить.
В грусти своей она создала Первых Людей.
Но создав людей, Богиня увидела в них отражение себя. Люди начали вспахивать землю и растить деревья, приручать животных и строить дома. Богине еще больше полюбились ее создания, и она, желая защитить людской род от смерти, разделила людей на мужчин и женщин. Богиня поместила любовь в сердца людей, и дала возможность растить детей. Четыре дня и четыре ночи ткала Богиня и даровала людям бессмертные души сотканные из самой вечности.
Когда за первыми людьми пришла Смерть, они почили с улыбками, а души их Богиня забрала в свои священные рощи, с деревьями, чьи кроны касаются звезд. Души первых людей сияют как звезды, ибо нет в них пороков. Богиня сплела венец из золотых ветвей, серебряных цветов и сияющих душ. Она украсила свою голову Венцом Первых Людей. Так души остались во владениях Богини.
Узнал Бог про венец и разгневался.
“Души принадлежат и мне тоже.” сказал Он. Но Богиня возразила, что носившие их были чисты, как она, и им будет лучше в ее Рощах.
Тогда Бог отступил, но на прощание сказал: “Тьма и холод в любом из твоих творений, ведь мы создавали ткань бытия сообща. Я предъявляю права на души, что ближе к моим Пустошам, нежели к Сердце-Роще.”
Расстроилась Богиня, но ничего не ответила, ибо Бог опять был справедлив.
Сие было последнее, третье Сошествие. Тогда Боги получили имена.
Инаат зовут Ее.
Нергал зовут Его.
Истинное имя - данное первым.”
Еще ниже обнаружилась приписка: "Сохрани нас Боги от четвёртого Сошествия".
Аланис дочитала страницу и обескураженно подняла глаза на учителя.
- Что это за ересь?
Григор расхохотался:
- Ересь, девочка, это то, что заложено храмовыми крысами в твоей голове. А это - тексты первой “Истории Сотворения”, которые Орден пытается изничтожить вот уже полторы тысячи лет. Но не сможет, покуда подобные мне живы. Мы - безмолвные хранители. Храним язык мертвых. Помним о Маятнике. - Он забрал книгу и осторожно закрыл. - Старухи в Совете забыли, Аланис, кто мы такие. Они употребляют Искусство во благо себе и своих домов. Они потешаются надо мной и говорят что я не амбициозен. Но, скажи мне, милая, что может быть амбициознее, чем желание разгадать плетение судеб? Плетение самих Богов?
Девушка мрачно смотрела исподлобья. Затем она спросила:
- Что за Маятник, учитель?
Он положил книгу на стол и вздохнул:
- Ты только что прочла о нем. Боги связаны и все должно быть уравновешено. Множество смертей порождает множество жизней и мирные времена. Мирные времена порождают войны и погибель. Так было всегда и так будет. Мирные времена длятся уже восемь веков, и я подозреваю, что Маятник качнулся обратно. Архея тоже подозревает.
- Но что, если ковена не будет? - Аланис не отступала.
- Значит, когда маятник в очередной раз качнется, будет что-то еще. Нашествие нежити, подобное Году Костей или снова появятся первородные вампиры. А может появится что-то, чего еще никогда не было. Покуда есть чернокнижники, Орден будет знать, на кого охотиться, Аланис. Считай что я и ты - необходимое зло. Таков порядок вещей.
Григор встал и унес книгу наверх. Он вернулся и внимательно посмотрел на ученицу, сидевшую недвижимо и смотрящую в пламя камина. Мужчина залез в деревянный буфет и достал стопку. Он налил эльфийский цесан [1]
- Выпей одним глотком и отправляйся спать. Поначалу обращение к силе изрядно выматывает.
Северный Клык,
Май 1219 г. от Явления
После памятного разговора прошел год. Как и обещал Григор, для нее началось настоящее обучение. Днем девушка помогала в книжной лавке, зато ночами они часто уходили в залы Каменных Людей. С этого момента боль стала постоянной спутницей Аланис: когда физические истязания перестали действовать, она испытала на себе действие многих слабых проклятий, что накладывал на нее Григор, чтобы ей было легче обращаться к источнику своей силы.
Так продолжалось, пока она не начала приветствовать боль, несущую в себе силу. Тогда Григор стал покупать на рынке ягнят.
Аланис чувствовала, как меняется. Она научилась по желанию чувствовать дары темного бога не глазами, но сердцем. Также как их чувствуют ищейки.
Иногда, прохаживаясь по рынку, она развлекалась тем, что на мгновение прикрывала глаза, чтобы услышать. Некоторые люди “пахли” скорбью, другие - гневом. Один раз она увидела человека, “пахшего” также как Григор и другие чернокнижники - смертью. Она открыла глаза и пристально посмотрела на него, желая разглядеть, кто это, но он заметил ее взгляд и поспешил скрыться.
В один из весенних вечеров Григор неожиданно завел разговор за ужином, хотя как правило они опустошали свои тарелки в молчании:
- Осталось недолго, Аланис.
Она оторвалась от своих размышлений и подняла голову:
- До чего?
- Ритуал. Мы движемся к завершению обучения.
- В чем он заключается, учитель?
Григор устремил на нее свои темные глаза и прищурился:
- В одном лишь не врут страшные истории про чернокнижников: держащий в руке черный посох может быть только убийцей.
Аланис спокойно ответила взглядом на взгляд и улыбнулась:
- О, так значит, у нас нет острых зубов в пять рядов и мы не пьем кровь младенцев по ночам? Как неожиданно. - Она посерьезнела. - Кого нужно будет убить?
Григор вздохнул и красноречиво поджал губы.
Юная чернокнижница нахмурилась:
- Ясно. Очередной несчастный сирота, которому не повезло родиться в Клыке. А что, если претендент отказывается от того, чтобы убить невинное дитя?
Григор вытер рот салфеткой и равнодушно сообщил:
- Нергалу обещана душа и он ее получит. Кто это будет, чернокнижник или его жертва - не столь важно. В конце концов если претендент не нашел в себе сил вверить себя Нергалу, то ему все равно не жить. Ковен не отпускает своих послушников.
- Что еще будет в ночь ритуала?
- Ничего особенного, Архея вручит тебе черный посох и даст тебе Имя. С этого момента ты будешь вольна покинуть город, если захочешь.
Аланис сложила приборы в пустую тарелку.
- И старухи не будут меня тревожить?
- Не думаю, что Архея придумает для тебя какое-либо занятие, хотя она, вне всяких сомнений, будет приглядывать за тобой также, как приглядывала за Кларис.
На четвертый день у нее хотя бы перестали трястись руки и на нее снизошло холодное спокойствие. С утра она рано спустилась на кухню и стала готовить завтрак.
Григор, тоже вскоре явился, привлеченный звоном посуды. Он смерил ее внимательным взглядом и ушел к себе, коротко обронив:
- После завтрака пойдем в залы Каменных Людей.
Аланис только кивнула. С этого дня она стала молчаливой и почти перестала улыбаться.
В зале Каменных Людей они снова поднялись в круг и Григор наконец заговорил:
Теперь ты по настоящему знаешь, насколько реальны страх, боль и смерть. И сколько силы они могут дать. Но ты не использовала их в приюте, Аланис. Ты лишь отпустила эту девочку к Инаат, но тебе нужно научиться обращаться к тьме через боль. Это и называется Искусством.
Аланис молчала, внимательно глядя на учителя, и ждала продолжения лекции.
Но колдун вместо этого приказал:
- Сотвори простое проклятие бессонницы.
Аланис вытянула руку и произнесла нужные слова. Ранее учитель заставил ее заучивать и повторять все эти заклинания столько раз, что она теперь могла их произнести даже разбуженной глубоко в ночи. Вокруг руки послушно заплясали бледным пламенем руны мертвого языка.
Григор удовлетворенно кивнул и Аланис тряхнула кистью, развеивая заклинание. Она не закончила формулу: в конце должно было быть названо истинное имя того, кому предназначалось проклятие.
Тогда Григор шагнул к ней и влепил пощечину, затем схватил за левую руку и больно сжал.
- Повтори заклятие. Если хочешь, можешь применить ко мне. Имя ты мое знаешь.
Аланис попыталась вырваться, но колдун снова хлестнул ее по лицу и спокойно сказал:
Повтори заклятие, девочка. Ты ведь чувствуешь как вокруг собирается сила? Боль - прекрасный проводник. Почувствуй ее сердцем. Как тогда, в приюте.
Ногти колдуна с такой силой впились в тонкую девичью кожу, что кое-где даже выступила кровь. Синяки от его хватки останутся непременно, но юной чернокнижнице было уже все равно.
Аланис прикрыла глаза и, смиряя приступ ненависти к учителю, вновь обратилась к теням и “увидела”. Ощущения эти были особенными, и Аланис позднее станет сравнивать силу, рожденную чувствами, с запахами. Так ей было легче. Собственная боль показалась ей тяжелым терпким запахом соснового леса после дождя. Резким свежим и звонким. Бодрящим.
Слова заклинания мгновенно сложились в ее уме и она указала на Григора, завершая проклятие. Если в первый раз это были бледные руны, то на сей раз они ярко вспыхнули мертвенным светом, закружились и стремительной черной стрелой проклятие ударило чернокнижника в грудь.
Григор удовлетворенно улыбнулся и выпустил ее руку.
- Я с первых минут нашего знакомства знал, что мне послана талантливая ученица. С этого дня, Аланис из Дарри, начнется настоящее обучение.
Девушка убрала пряди волос, выбившиеся из пучка от пощечины и сдержанно ответила:
- Да, учитель. Могу я задать несколько вопросов?
Григор удивленно и встревоженно глянул на ученицу. В ней появилось что-то новое с этого утра. Чуть позже он осознает, что это, но сейчас он просто ответил, подхватывая плащ с пола:
- Разумеется. Все, чем смогу.
- Учитель, поведайте, как так случилось, что в день моего наказания в лазарете сиротского приюта оказалась смертельно больная девочка? - Аланис внимательно смотрела на него своими зелеными глазами.
Григор поджал губы и недовольно выдохнул. Ответ наверняка не понравится девчонке, но лгать он не собирался, как не собирался покрывать старух.
- Кодера Гниль искусна в сотворении разных болезней. - Коротко обронил он и указал на ее плащ на полу. - Собирайся, на первый раз достаточно. Идем домой.
Аланис подхватила плащ и спокойно заметила, пока надевала его:
- Тиа сказала, что Архея дает деньги приюту. Стало быть вот где они берут жертв для ковена? Среди никому не нужных детей.
- Я слышу в твоем голосе осуждение, Аланис. Но подумай вот о чем: она каждый день кормит этих детей. Без сиротского дома большая часть тех, кого ты там видела, умерла бы на улицах, от голода, холода и болезней. Сожранная крысами, разорванная собаками или что похуже. С бездомными детьми многое может приключиться. Что еще ты хотела спросить?
- Зачем существует ковен? Зачем вы храните Искусство и мертвый язык? Не лучше ли было бы без него?
Григор накинул плащ и скомандовал:
- Возвращаемся. На этот вопрос я отвечу дома ибо говорить мне придется много.
Дома он подкинул дров в камин, сел в кресло и предложил Аланис сесть рядом.
- Ты спрашиваешь зачем существует ковен? Мы храним настоящую историю Сотворения мира. То, что тебе вбивали в голову много лет подряд - полная чушь. Инаат сотворившая все сущее, сотворившая бытие. Справедливая и непорочная. - Чернокнижник презрительно фыркнул.
Аланис мрачно молча слушала, присев на край кресла, но не возражала и не возмущалась. Непреложные истины, на которых шестнадцать лет стоял ее мир стали шаткими. Четвертая добродетель, справедливость, похоже, отсутствовала в реальном мире. Дочь священника никак не могла найти ее за стенами храма или где-нибудь кроме страниц книг со сказками.
Григор поднялся с кресла:
- Я принесу кое что.
Он ушел наверх и вернулся с ветхим фолиантом. Мужчина аккуратно положил его на колени ученицы и открыл. Страницы книги для сохранности были проложены тонким пергаментом.
Аланис стала внимательно вчитываться в текст, написанный несколько веков назад. Читать было сложно из-за старинного шрифта и оборотов речи, которые уже давным-давно не использовались.
“История сотворения” - гласило название.
Аланис нахмурилась. Она прекрасно знала историю Сотворения, но этот текст был совсем другим. Она продолжила чтение.
“На заре времен, боги затеяли игру. Одна создала солнце и пламя, а другой тьму и холод. Солнце стало Ее взором, холод стал дыханием Его. Боги создали землю и горы. Богиня, увидев как свет ее светил падает на скалы, восхитилась узорами сотканными на земле и создала воду. Подвижную, сияющую в лучах солнца.
Отныне Богиня была в каждой капле воды и в каждом луче света. Бог же полюбил тень, и ночь, что опускалась на землю, укрывая ее лютым хладом. Он скользил в тенях по ледяным пустошам, что лежат на крайнем севере и ныне названы Равнины Изначальной Тьмы.
Сие было Первое Сошествие, когда Боги явили миру свой лик.
Спустя много веков от создания тканей бытия Боги встретились на краю океана. Он, недвижимый, стоял на скале, а Она , сияя, вышла из волн. Тогда было решено, что нужно продолжать игру. И Богиня создала траву и деревья, животных и рыб в первый раз. Но едва наступила ночь - они все замерзли и на рассвете солнце осветило лишь вмерзшие в лед трупы.
Расстроилась Богиня, и обвинила Бога в несправедливости. Бог, не желая ссоры ушел в северные земли. С тех пор ночь в его владениях длится неделями и месяцами. Мало живых творений и по сей день населяет суровый дом Бога.
Сие было Первое Сотворение и Второе Сошествие.
Тем временем Богиня вновь создала живое. Сие было Второе, Великое сотворение. Когда Бог ушел, он оставил Богине южные земли и ночи стали теплее. Так Она смогла создать тысячи и тысячи разных трав и животных, рыб и деревьев, цветов и птиц. Долгое время Богиня и Бог не встречались, ибо она была занята Великим сотворением.
А Бог, оцепеневший на много веков в своем темном оплоте, дышал глубокими северными ветрами, замораживая самую землю. Но однажды он был разбужен подбиравшейся к сердцу его земель жизнью.
В те времена еще не было Смерти. Тогда Бог проснулся и стал забирать жизни созданий Богини. Разгневалась было Богиня, но увидела, что творений Ее становилось слишком много. И тогда Бог сказал: “Всякая жизнь может быть в наших землях, но срок ей отпущен. Согласна ли ты?”
Богиня согласилась, но заплакала. Так появились реки Долины Серебряных Вод. Когда слезинки упали на землю - появились Дольские озера. Так появилась скорбь.
Уходя в свою обитель, сказал Бог: “Да будет так отныне и во веки веков.”
Так появилась Смерть.
Неумолимая и неотвратимая она приходила и обращала создания Богини в прах. Но Бог был мудр, и отпускал всякому творению свой срок и Богиня не могла того оспорить.
В грусти своей она создала Первых Людей.
Но создав людей, Богиня увидела в них отражение себя. Люди начали вспахивать землю и растить деревья, приручать животных и строить дома. Богине еще больше полюбились ее создания, и она, желая защитить людской род от смерти, разделила людей на мужчин и женщин. Богиня поместила любовь в сердца людей, и дала возможность растить детей. Четыре дня и четыре ночи ткала Богиня и даровала людям бессмертные души сотканные из самой вечности.
Когда за первыми людьми пришла Смерть, они почили с улыбками, а души их Богиня забрала в свои священные рощи, с деревьями, чьи кроны касаются звезд. Души первых людей сияют как звезды, ибо нет в них пороков. Богиня сплела венец из золотых ветвей, серебряных цветов и сияющих душ. Она украсила свою голову Венцом Первых Людей. Так души остались во владениях Богини.
Узнал Бог про венец и разгневался.
“Души принадлежат и мне тоже.” сказал Он. Но Богиня возразила, что носившие их были чисты, как она, и им будет лучше в ее Рощах.
Тогда Бог отступил, но на прощание сказал: “Тьма и холод в любом из твоих творений, ведь мы создавали ткань бытия сообща. Я предъявляю права на души, что ближе к моим Пустошам, нежели к Сердце-Роще.”
Расстроилась Богиня, но ничего не ответила, ибо Бог опять был справедлив.
Сие было последнее, третье Сошествие. Тогда Боги получили имена.
Инаат зовут Ее.
Нергал зовут Его.
Истинное имя - данное первым.”
Еще ниже обнаружилась приписка: "Сохрани нас Боги от четвёртого Сошествия".
Аланис дочитала страницу и обескураженно подняла глаза на учителя.
- Что это за ересь?
Григор расхохотался:
- Ересь, девочка, это то, что заложено храмовыми крысами в твоей голове. А это - тексты первой “Истории Сотворения”, которые Орден пытается изничтожить вот уже полторы тысячи лет. Но не сможет, покуда подобные мне живы. Мы - безмолвные хранители. Храним язык мертвых. Помним о Маятнике. - Он забрал книгу и осторожно закрыл. - Старухи в Совете забыли, Аланис, кто мы такие. Они употребляют Искусство во благо себе и своих домов. Они потешаются надо мной и говорят что я не амбициозен. Но, скажи мне, милая, что может быть амбициознее, чем желание разгадать плетение судеб? Плетение самих Богов?
Девушка мрачно смотрела исподлобья. Затем она спросила:
- Что за Маятник, учитель?
Он положил книгу на стол и вздохнул:
- Ты только что прочла о нем. Боги связаны и все должно быть уравновешено. Множество смертей порождает множество жизней и мирные времена. Мирные времена порождают войны и погибель. Так было всегда и так будет. Мирные времена длятся уже восемь веков, и я подозреваю, что Маятник качнулся обратно. Архея тоже подозревает.
- Но что, если ковена не будет? - Аланис не отступала.
- Значит, когда маятник в очередной раз качнется, будет что-то еще. Нашествие нежити, подобное Году Костей или снова появятся первородные вампиры. А может появится что-то, чего еще никогда не было. Покуда есть чернокнижники, Орден будет знать, на кого охотиться, Аланис. Считай что я и ты - необходимое зло. Таков порядок вещей.
Григор встал и унес книгу наверх. Он вернулся и внимательно посмотрел на ученицу, сидевшую недвижимо и смотрящую в пламя камина. Мужчина залез в деревянный буфет и достал стопку. Он налил эльфийский цесан [1]
Закрыть
и протянул стопку Аланис со словами:Разновидность самогона.
- Выпей одним глотком и отправляйся спать. Поначалу обращение к силе изрядно выматывает.
Глава IV Фолиант
Северный Клык,
Май 1219 г. от Явления
После памятного разговора прошел год. Как и обещал Григор, для нее началось настоящее обучение. Днем девушка помогала в книжной лавке, зато ночами они часто уходили в залы Каменных Людей. С этого момента боль стала постоянной спутницей Аланис: когда физические истязания перестали действовать, она испытала на себе действие многих слабых проклятий, что накладывал на нее Григор, чтобы ей было легче обращаться к источнику своей силы.
Так продолжалось, пока она не начала приветствовать боль, несущую в себе силу. Тогда Григор стал покупать на рынке ягнят.
Аланис чувствовала, как меняется. Она научилась по желанию чувствовать дары темного бога не глазами, но сердцем. Также как их чувствуют ищейки.
Иногда, прохаживаясь по рынку, она развлекалась тем, что на мгновение прикрывала глаза, чтобы услышать. Некоторые люди “пахли” скорбью, другие - гневом. Один раз она увидела человека, “пахшего” также как Григор и другие чернокнижники - смертью. Она открыла глаза и пристально посмотрела на него, желая разглядеть, кто это, но он заметил ее взгляд и поспешил скрыться.
В один из весенних вечеров Григор неожиданно завел разговор за ужином, хотя как правило они опустошали свои тарелки в молчании:
- Осталось недолго, Аланис.
Она оторвалась от своих размышлений и подняла голову:
- До чего?
- Ритуал. Мы движемся к завершению обучения.
- В чем он заключается, учитель?
Григор устремил на нее свои темные глаза и прищурился:
- В одном лишь не врут страшные истории про чернокнижников: держащий в руке черный посох может быть только убийцей.
Аланис спокойно ответила взглядом на взгляд и улыбнулась:
- О, так значит, у нас нет острых зубов в пять рядов и мы не пьем кровь младенцев по ночам? Как неожиданно. - Она посерьезнела. - Кого нужно будет убить?
Григор вздохнул и красноречиво поджал губы.
Юная чернокнижница нахмурилась:
- Ясно. Очередной несчастный сирота, которому не повезло родиться в Клыке. А что, если претендент отказывается от того, чтобы убить невинное дитя?
Григор вытер рот салфеткой и равнодушно сообщил:
- Нергалу обещана душа и он ее получит. Кто это будет, чернокнижник или его жертва - не столь важно. В конце концов если претендент не нашел в себе сил вверить себя Нергалу, то ему все равно не жить. Ковен не отпускает своих послушников.
- Что еще будет в ночь ритуала?
- Ничего особенного, Архея вручит тебе черный посох и даст тебе Имя. С этого момента ты будешь вольна покинуть город, если захочешь.
Аланис сложила приборы в пустую тарелку.
- И старухи не будут меня тревожить?
- Не думаю, что Архея придумает для тебя какое-либо занятие, хотя она, вне всяких сомнений, будет приглядывать за тобой также, как приглядывала за Кларис.
