- Должна отметить, это очень щедро, Лаэнис!
Она лишь рассмеялась в ответ:
- Отнюдь нет, вы просто не видали, что нам предстоит отмыть и разгрести. У старика целые комнаты завалены мусором и очистками. - На лице женщины появилось такое красноречивое выражение омерзения, что хозяйка предложила купить еще и щелочи на рынке.
На том и порешили.
Аланис оплатила дополнительные дни пребывания в гостинице госпожи Левенс. Днем она без устали приводила в порядок в обиталище мага, возвращаясь в гостиницу на закате только чтобы поесть и устало упасть в постель. На оставшиеся деньги с золотого она заказала новую мебель для жилого этажа, старая была безнадежно испорчена и к ней не хотелось прикасаться. В итоге Аланис наняла мужиков, чтобы те вытащили мебель и сожгли на заднем дворе у башни.
Наконец можно было переезжать. Аланис собрала вещи и крайне тепло попрощалась с госпожой Левенс, Эммой и Адиль, позвав их в гости на чай. Хозяйка гостиницы оживилась: она слышала от своих помощниц, как чудесно преображается жилище старого мага и ей было крайне любопытно, во что же оно в итоге превратилось.
Аланис хлопотала в отмытой и явно выигравшей от этого лавке пару недель, когда на пороге появился необычный для здешних мест посетитель. Эльф.
Худой мужчина среднего роста с длинными волосами темно-медного цвета, шагнул внутрь и с любопытством огляделся. Он приходил в эту лавчонку каждые пару месяцев много лет подряд и хорошо знал брюзжащего старого мага и запустение, в котором все здесь находилось. Сегодня же в помещении было светло и чисто, а все товары аккуратно расставлены по полкам, а не свалены как попало.
Эльф наконец заметил макушку Аланис, сидевшей за прилавком и читавшей книгу, и направился прямиком к ней.
- Добрый день, госпожа. Прошу, откройте мне секрет: здесь что, кто-то наконец помер? - Мужчина ухмыльнулся. - Не могу иначе объяснить такое внезапное преображение этой дыры.
Аланис заложила страницу закладкой, отложила книгу и поднялась навстречу посетителю:
- День добрый, если вы про мастера Вермеера, то он в добром здравии работает наверху башни. Ему сложно было заниматься и его магическими исследованиями и лавкой одновременно, так что у него теперь есть помощница.
Эльф облокотился о прилавок и улыбнулся. На вид ему было около тридцати, но Аланис не обманывалась его внешним видом. Ему могло быть в равной степени как пятьдесят, так и несколько сотен лет.
Устремив на нее свои внимательные зеленые глаза он продолжил любопытствовать:
- И как же зовут эту чудесную помощницу?
- Лаэнис. - Сообщила чернокнижница с вежливой улыбкой и выжидательно уставилась на эльфа в ответ.
Мужчина же ничуть не смущаясь внимательнейшим образом рассматривал ее и явно никуда не торопился. Молчание затягивалось и становилось странным.
Наконец Аланис это надоело и она решила помочь:
- Вы, вероятно, пришли за чем-то конкретным к мастеру Вермееру?
Эльф встрепенулся, отвлеченный от каких то своих размышлений.
- А?
- Зачем вы пришли к мастеру Вермееру, господин? - Повторила Аланис.
- А, да… - Эльф кашлянул и указал на полки с готовыми заказами за спиной женщины. - Старикан каждые два три месяца готовит мне новые заговоренные перья и пачку выбеленных листов из тридцати штук. Где-то здесь должен быть пакет с надписью “Для С.”. Эс - это я.
Чернокнижница немного порылась на полках и нашла искомое. Она протянула заказ эльфу и сообщила:
- На пакете указано двадцать серебряных, но, поскольку вы явно постоянный покупатель, я скину для вас цену до семнадцати.
Эльф лучезарно улыбнулся:
- Вот это я понимаю. Старому брюзге не мешало бы поучиться у вас, Лаэнис, как стоит вести дела. - Он спрятал сверток в сумку и достал из нее пучок очиненных перьев. - Эти нужно будет зачаровать и положить в следующий пакет. Пометьте его, пожалуйста, также: “Для С.”
Аланис забрала перья и аккуратно записала все пожелания господина Эс в небольшую тетрадь. Такую же ее приучил вести Григор еще в Клыке.
На этом эльф засобирался уходить. На пороге он обернулся и сообщил:
- Я впечатлен, всего за несколько недель привести это место в приличный вид… Браво! Теперь буду заходить почаще. - Пообещал он. - С вами общаться гораздо приятнее, чем со старым брюзгой. Доброго дня вам, Лаэнис.
Наконец странный посетитель ушел и она, вздохнув с облегчением, поспешила к чтению книги за прилавком. Но мысли ее раз за разом возвращались к мужчине.
Нет, она не в первый раз разговаривала с эльфом, они время от времени заходили в их лавку в Клыке, но то, что представитель этой расы жил в Кар-Эвесте было странно. Восемь веков назад старший народ сел на десять тысяч кораблей и уплыл на восток, спасаясь от губительного влияния Башни Ночи.
Хотя эльфийский Безумный Король и был низвергнут, но его проклятые владения, в сердце которых высилась разрушенная Башня, заставляли эльфийское бессмертие таять. Подле нее, как Аланис прочла в какой-то книге, Ael’Talanna старели и умирали почти как обычные люди.
Но вот, что примечательно: люди в этих краях живут ровно столько же, сколько и на восточном континенте, поэтому те, кому не нашлось места в Империи и просто авантюристы, быстро заселили бывшую столицу эльфов. Григор как-то пошутил, что если бы не проклятие отравившее и выхолостившее земли вокруг Башни на много миль вокруг, то неугомонные люди распахали бы и их.
Ближе к вечеру в гости пришли госпожа Левенс и Эмма с Адиль и странный посетитель забылся.
Аланис закрыла лавку пораньше и накрыла стол в просторной гостиной. Девушки по традиции не приходить с пустыми руками принесли булочки и пирожные к чаю, а госпожа Левенс расстаралась и приготовила целый торт. Аланис улыбнулась и достала бутылку хорошего вина. Женщины провели славный вечер за разговорами, а хозяйка - провела небольшую экскурсию.
Мастер Вермеер хотел было спуститься вниз, привлеченный женскими голосами, но Аланис, едва только заслышала его кряхтение на лестнице, отправила старика с угощением обратно наверх.
- Мы собираемся на службу в это воскресенье, Лаэнис. - Сказала госпожа Левенс собираясь домой. - Вы не присоединитесь?
Аланис как из холодной бочки окатили. Она не была в храмах давным давно, но отказать будет минимум невежливо, максимум - подозрительно и она согласилась.
Воскресенье подкралось быстро. Аланис в ту ночь спала крайне плохо и проснулась с тяжелым сердцем еще до рассвета. Ходить в храмы строжайше запрещалось правилами Совета, но здесь не было Археи или Григора, чтобы назначить наказание.
Чернокнижница лежала в кровати в предрассветных сумерках и размышляла, куда могла отправиться Архея со своим клубком ручных змей? К сожалению Григор не сказал этого перед смертью. Он лишь сообщил, что они должны встретиться с другими членами Совета на выезде из города. Как жаль, Аланис бы пригодились эти сведения, чтобы никогда в жизни не соваться туда, где могут быть кошмарные старухи.
Наконец она встала, приготовила и отнесла завтрак старику в башню, но сама есть не стала. Кусок не лез в горло. Что ждет ее пред светлыми очами Инаат? Ничего хорошего, это уж точно. Как бы не сорваться, не сбежать, не разреветься. Она надеялась, что размышления на какую-нибудь совершенно не связанную с храмами тему отвлечет ее, и решила думать о заказах, что нужно выполнить на следующей неделе.
В последний раз Аланис была в храме в тот день, когда бежала из Дарри и теперь она бы дорого дала, чтобы не приближаться к Церкви снова. И все же она умылась, надела темно-синее платье отправилась в гостиницу госпожи Левенс. Там они условились встретиться, чтобы вместе с хозяйкой и Эммой отправиться в храм.
Аланис шла с женщинами, скрывая свои страхи и напряжение за вежливыми улыбками и любезными репликами, но искренне восхищенно выдохнула, ступив в главный собор Кар-Эвеста. Человеческая архитектура была не чета эльфийской, и храм был прекрасен. Просторный, залитый солнечным светом, расписанный фресками сотворения, он внушал благоговение.
Аланис остановилась как вкопанная и подняла глаза, рассматривая витражи. Такого великолепия в их маленьком храме в Дарри не было.
Госпожа Левенс улыбнулась и потянула ее в сторону рядов с длинными деревянными скамьями:
- Я так и знала, что вам понравится, Лаэнис. Пойдемте, скоро начнется.
Прихожане расселись по скамьям как раз к появлению местного священника, которого звали отец Броссе, как сообщила госпожа Левенс.
Когда он вышел из боковой двери, Аланис застыла. Отец Броссе оказался ларгонцем лет тридцати-пяти и имел обычный для выходцев из Долины крупный нос и вытянутое лицо. Почти такие же, как у отца...
Пока он громким натренированным голосом вещал с возвышения о важности следованию добродетелям Инаат, Аланис сидела с побелевшим каменным лицом и ощущала как в груди все сжимается. Священник был слишком похож на отца. В какой-то момент чернокнижница так сильно стиснула пальцы Эммы, сидевшей рядом, что та вскрикнула.
- Лаэнис, вам нехорошо? - госпожа Левенс разволновалась. - Вам не жарко? Вы так бледны…
Аланис выпустила руку соседки и сказала:
- Простите, я задумалась. Перед отплытием сюда из Лортимера я пережила не лучшие времена. - Лицо ее скривилось, а по щекам побежали слезы.
Хозяйка гостиницы переглянулась с Эммой и ласково погладила Аланис по плечу:
- Ничего-ничего, - успокаивала она ее, - сейчас вы уже далеко, что бы у вас там ни случилось. Вы уже в безопасности, да и мы всегда поможем…
Аланис закрыла лицо руками и сотрясалась в беззвучных рыданиях, вспоминая отца, вспоминая Рела, вспоминая все. Она начала тихо читать молитву, а слезы все катились градом из ее глаз.
Служба закончилась, и прихожане стали расходиться. Отец Броссе, неспешно собиравший свои записи с тезисами для проповеди, боковым зрением заметил нескольких женщин, не спешивших к выходу.
Он подошел к ним и тихо поздоровался:
- Четыре благодати вам, сударыни. Могу я чем-нибудь помочь?
Аланис, услышав голос священника совсем рядом и узнав знакомый акцент, за мгновение замерла и подняла на него глаза.
Теперь уже для сердца отца Броссе настала очередь сжаться: на него смотрели зеленые глаза полные отчаяния и обреченности. Жуткий, особый взгляд той, что видела смерть. Он был наполнен такой тоской и болью, каких он не видел никогда. Мужчина сначала опешил, а затем быстро поднял Эмму, сидевшую с краю, и сел на ее место.
Он взял руку Аланис в свои теплые ладони и мягко спросил:
- Что у тебя случилось, дитя? Позволь тебе помочь.
Еще несколько слез упали с подбородка на платье и священник услышал:
- … и передаю в руки Твои души легкие и чистые, какими Ты сотворила их. - Аланис закрыла лицо рукой с платком, сгорбилась и плечи ее задрожали.
Мужчина помрачнел, это были слова отходной молитвы. Он ласково обнял Аланис и спросил:
- Кого ты оплакиваешь, дитя?
Она коротко ответила лишь немного успокоившись:
- Отца и мальчика.
Госпожа Левенс с сочувствием смотрела на Аланис. Она решила, что та потеряла всю свою семью: и отца, и ребенка. Хозяйка гостиницы тяжело вздохнула. Она тоже слышала новости о чуме, поразившей Арнхельм.
Отец Броссе сидел обнимая Аланис за плечи, а госпожа Левенс гладила и утешала ее, пока она не успокоилась совершенно. Наконец слезы высохли, и она решительно встала.
- Благодарю. Мне уже легче. Простите, что отняла у вас время, святой отец. - Глаза ее стали непроницаемы.
Отец Броссе встал, пропуская Аланис к проходу между скамьями. Он внимательно посмотрел на нее и сказал:
- Если в том будет нужда, ты всегда сможешь найти меня здесь. Тебе нужно будет зайти туда и позвать меня. - Он указал на дверь, из которой появился перед началом службы. - Я всегда готов выслушать, что бы тебя ни терзало, дитя.
Чернокнижница сдержанно улыбнулась и с достоинством ответила:
- Думаю, это не потребуется. Я достаточно оплакала своих мертвецов. Настало время жить дальше.
Отец Броссе удивленно покачал головой такой выдержке, глядя вслед женщинам, покинувшим храм.
В неловком молчании женщины дошли до центральной площади. Эмма и госпожа Левенс не находили, что сказать, а Аланис просто мрачно молчала. На этом они расстались и отправились по домам.
Вернувшись в лавку, умывшись и выпив кофе, чтобы взбодриться, Аланис про себя усмехнулась, что после того, что произошло сегодня, еще одно приглашение в храм ей точно не грозит.
Она так не хотела никого видеть, что не стала открывать лавку вовсе. Но один посетитель все-таки пришел. Тот самый эльф с пометкой “Эс” в ее тетради сдержал свое слово и стал заходить чаще. Теперь он появлялся раз в пару дней, заказывая что-нибудь мелкое. При этом он взял привычку ненадолго задерживаться и заводить короткий разговор на отвлеченную тему.
Вот и сегодня он появился перед дверями лавки после полудня, и упросил пустить его. Наконец эльф спрятал несколько листов тонкого пергамента в сумку и оперся о прилавок, явно намереваясь завязать очередную короткую и ничего не значащую беседу.
Но Аланис, находясь после посещения храма не в духе, опередила его:
- Послушайте…
Эльф оживился и улыбнулся:
- Сиамар.
- … Сиамар, могу я спросить вас прямо?
- Какое захватывающее начало. - Улыбка его ничуть не угасла, но изумрудные смеющиеся глаза стали крайне внимательными. - Спрашивайте, я отвечу настолько прямо, насколько смогу.
- Вам здесь нужно что-то кроме ваших заказов? Вы хотите еще о чем-то поговорить? И я не имею ввиду погоду или что-нибудь в этом роде. - Она сверлила его тяжелым взглядом исподлобья.
Мужчина немного подумал и лукаво на нее взглянул:
- Честно? С вами я хотел бы говорить часами напролет. Вы, Лаэнис, коварно прокрались в мои мысли и упорно не хотите их покинуть. И вот, полюбуйтесь, я хожу кругами, будто пятидесятилетний юнец, набираясь смелости, но раз уж вы сами спросили: не желаете ли встретиться вечером в саду Castan Arde?
Аланис поджала губы, ей сегодня нужно было все что угодно, кроме внимания старшей расы, поэтому она достаточно твердо отрезала:
- Не желаю, Сиамар. Я сожалею, что так бесцеремонно ворвалась в ваши мысли, но будет гораздо лучше, если мы снова вернемся к обсуждению исключительно ваших заказов и, может быть изредка - погоды.
Эльф лишь таинственно улыбнулся и вскоре покинул лавку, а Аланис вздохнула с облегчением.
Госпожа Левенс сдержала свое слово и, когда Аланис переселилась в башню мастера Вермеера, отвела ее в Талорскую библиотеку. Библиотекой ее назвать было сложно: это была целая крепость с залами, башнями и высокими стенами. Обычных посетителей не пускали дальше ворот, но Аланис выудила у старика Вермеера его бумагу, подтверждающую принадлежность к магам столицы и заставила написать письмо, в котором он разрешал своей помощнице брать на его имя книги и документы из архива.
Она лишь рассмеялась в ответ:
- Отнюдь нет, вы просто не видали, что нам предстоит отмыть и разгрести. У старика целые комнаты завалены мусором и очистками. - На лице женщины появилось такое красноречивое выражение омерзения, что хозяйка предложила купить еще и щелочи на рынке.
На том и порешили.
Аланис оплатила дополнительные дни пребывания в гостинице госпожи Левенс. Днем она без устали приводила в порядок в обиталище мага, возвращаясь в гостиницу на закате только чтобы поесть и устало упасть в постель. На оставшиеся деньги с золотого она заказала новую мебель для жилого этажа, старая была безнадежно испорчена и к ней не хотелось прикасаться. В итоге Аланис наняла мужиков, чтобы те вытащили мебель и сожгли на заднем дворе у башни.
Наконец можно было переезжать. Аланис собрала вещи и крайне тепло попрощалась с госпожой Левенс, Эммой и Адиль, позвав их в гости на чай. Хозяйка гостиницы оживилась: она слышала от своих помощниц, как чудесно преображается жилище старого мага и ей было крайне любопытно, во что же оно в итоге превратилось.
***
Аланис хлопотала в отмытой и явно выигравшей от этого лавке пару недель, когда на пороге появился необычный для здешних мест посетитель. Эльф.
Худой мужчина среднего роста с длинными волосами темно-медного цвета, шагнул внутрь и с любопытством огляделся. Он приходил в эту лавчонку каждые пару месяцев много лет подряд и хорошо знал брюзжащего старого мага и запустение, в котором все здесь находилось. Сегодня же в помещении было светло и чисто, а все товары аккуратно расставлены по полкам, а не свалены как попало.
Эльф наконец заметил макушку Аланис, сидевшей за прилавком и читавшей книгу, и направился прямиком к ней.
- Добрый день, госпожа. Прошу, откройте мне секрет: здесь что, кто-то наконец помер? - Мужчина ухмыльнулся. - Не могу иначе объяснить такое внезапное преображение этой дыры.
Аланис заложила страницу закладкой, отложила книгу и поднялась навстречу посетителю:
- День добрый, если вы про мастера Вермеера, то он в добром здравии работает наверху башни. Ему сложно было заниматься и его магическими исследованиями и лавкой одновременно, так что у него теперь есть помощница.
Эльф облокотился о прилавок и улыбнулся. На вид ему было около тридцати, но Аланис не обманывалась его внешним видом. Ему могло быть в равной степени как пятьдесят, так и несколько сотен лет.
Устремив на нее свои внимательные зеленые глаза он продолжил любопытствовать:
- И как же зовут эту чудесную помощницу?
- Лаэнис. - Сообщила чернокнижница с вежливой улыбкой и выжидательно уставилась на эльфа в ответ.
Мужчина же ничуть не смущаясь внимательнейшим образом рассматривал ее и явно никуда не торопился. Молчание затягивалось и становилось странным.
Наконец Аланис это надоело и она решила помочь:
- Вы, вероятно, пришли за чем-то конкретным к мастеру Вермееру?
Эльф встрепенулся, отвлеченный от каких то своих размышлений.
- А?
- Зачем вы пришли к мастеру Вермееру, господин? - Повторила Аланис.
- А, да… - Эльф кашлянул и указал на полки с готовыми заказами за спиной женщины. - Старикан каждые два три месяца готовит мне новые заговоренные перья и пачку выбеленных листов из тридцати штук. Где-то здесь должен быть пакет с надписью “Для С.”. Эс - это я.
Чернокнижница немного порылась на полках и нашла искомое. Она протянула заказ эльфу и сообщила:
- На пакете указано двадцать серебряных, но, поскольку вы явно постоянный покупатель, я скину для вас цену до семнадцати.
Эльф лучезарно улыбнулся:
- Вот это я понимаю. Старому брюзге не мешало бы поучиться у вас, Лаэнис, как стоит вести дела. - Он спрятал сверток в сумку и достал из нее пучок очиненных перьев. - Эти нужно будет зачаровать и положить в следующий пакет. Пометьте его, пожалуйста, также: “Для С.”
Аланис забрала перья и аккуратно записала все пожелания господина Эс в небольшую тетрадь. Такую же ее приучил вести Григор еще в Клыке.
На этом эльф засобирался уходить. На пороге он обернулся и сообщил:
- Я впечатлен, всего за несколько недель привести это место в приличный вид… Браво! Теперь буду заходить почаще. - Пообещал он. - С вами общаться гораздо приятнее, чем со старым брюзгой. Доброго дня вам, Лаэнис.
Наконец странный посетитель ушел и она, вздохнув с облегчением, поспешила к чтению книги за прилавком. Но мысли ее раз за разом возвращались к мужчине.
Нет, она не в первый раз разговаривала с эльфом, они время от времени заходили в их лавку в Клыке, но то, что представитель этой расы жил в Кар-Эвесте было странно. Восемь веков назад старший народ сел на десять тысяч кораблей и уплыл на восток, спасаясь от губительного влияния Башни Ночи.
Хотя эльфийский Безумный Король и был низвергнут, но его проклятые владения, в сердце которых высилась разрушенная Башня, заставляли эльфийское бессмертие таять. Подле нее, как Аланис прочла в какой-то книге, Ael’Talanna старели и умирали почти как обычные люди.
Но вот, что примечательно: люди в этих краях живут ровно столько же, сколько и на восточном континенте, поэтому те, кому не нашлось места в Империи и просто авантюристы, быстро заселили бывшую столицу эльфов. Григор как-то пошутил, что если бы не проклятие отравившее и выхолостившее земли вокруг Башни на много миль вокруг, то неугомонные люди распахали бы и их.
Ближе к вечеру в гости пришли госпожа Левенс и Эмма с Адиль и странный посетитель забылся.
Аланис закрыла лавку пораньше и накрыла стол в просторной гостиной. Девушки по традиции не приходить с пустыми руками принесли булочки и пирожные к чаю, а госпожа Левенс расстаралась и приготовила целый торт. Аланис улыбнулась и достала бутылку хорошего вина. Женщины провели славный вечер за разговорами, а хозяйка - провела небольшую экскурсию.
Мастер Вермеер хотел было спуститься вниз, привлеченный женскими голосами, но Аланис, едва только заслышала его кряхтение на лестнице, отправила старика с угощением обратно наверх.
- Мы собираемся на службу в это воскресенье, Лаэнис. - Сказала госпожа Левенс собираясь домой. - Вы не присоединитесь?
Аланис как из холодной бочки окатили. Она не была в храмах давным давно, но отказать будет минимум невежливо, максимум - подозрительно и она согласилась.
***
Воскресенье подкралось быстро. Аланис в ту ночь спала крайне плохо и проснулась с тяжелым сердцем еще до рассвета. Ходить в храмы строжайше запрещалось правилами Совета, но здесь не было Археи или Григора, чтобы назначить наказание.
Чернокнижница лежала в кровати в предрассветных сумерках и размышляла, куда могла отправиться Архея со своим клубком ручных змей? К сожалению Григор не сказал этого перед смертью. Он лишь сообщил, что они должны встретиться с другими членами Совета на выезде из города. Как жаль, Аланис бы пригодились эти сведения, чтобы никогда в жизни не соваться туда, где могут быть кошмарные старухи.
Наконец она встала, приготовила и отнесла завтрак старику в башню, но сама есть не стала. Кусок не лез в горло. Что ждет ее пред светлыми очами Инаат? Ничего хорошего, это уж точно. Как бы не сорваться, не сбежать, не разреветься. Она надеялась, что размышления на какую-нибудь совершенно не связанную с храмами тему отвлечет ее, и решила думать о заказах, что нужно выполнить на следующей неделе.
В последний раз Аланис была в храме в тот день, когда бежала из Дарри и теперь она бы дорого дала, чтобы не приближаться к Церкви снова. И все же она умылась, надела темно-синее платье отправилась в гостиницу госпожи Левенс. Там они условились встретиться, чтобы вместе с хозяйкой и Эммой отправиться в храм.
Аланис шла с женщинами, скрывая свои страхи и напряжение за вежливыми улыбками и любезными репликами, но искренне восхищенно выдохнула, ступив в главный собор Кар-Эвеста. Человеческая архитектура была не чета эльфийской, и храм был прекрасен. Просторный, залитый солнечным светом, расписанный фресками сотворения, он внушал благоговение.
Аланис остановилась как вкопанная и подняла глаза, рассматривая витражи. Такого великолепия в их маленьком храме в Дарри не было.
Госпожа Левенс улыбнулась и потянула ее в сторону рядов с длинными деревянными скамьями:
- Я так и знала, что вам понравится, Лаэнис. Пойдемте, скоро начнется.
Прихожане расселись по скамьям как раз к появлению местного священника, которого звали отец Броссе, как сообщила госпожа Левенс.
Когда он вышел из боковой двери, Аланис застыла. Отец Броссе оказался ларгонцем лет тридцати-пяти и имел обычный для выходцев из Долины крупный нос и вытянутое лицо. Почти такие же, как у отца...
Пока он громким натренированным голосом вещал с возвышения о важности следованию добродетелям Инаат, Аланис сидела с побелевшим каменным лицом и ощущала как в груди все сжимается. Священник был слишком похож на отца. В какой-то момент чернокнижница так сильно стиснула пальцы Эммы, сидевшей рядом, что та вскрикнула.
- Лаэнис, вам нехорошо? - госпожа Левенс разволновалась. - Вам не жарко? Вы так бледны…
Аланис выпустила руку соседки и сказала:
- Простите, я задумалась. Перед отплытием сюда из Лортимера я пережила не лучшие времена. - Лицо ее скривилось, а по щекам побежали слезы.
Хозяйка гостиницы переглянулась с Эммой и ласково погладила Аланис по плечу:
- Ничего-ничего, - успокаивала она ее, - сейчас вы уже далеко, что бы у вас там ни случилось. Вы уже в безопасности, да и мы всегда поможем…
Аланис закрыла лицо руками и сотрясалась в беззвучных рыданиях, вспоминая отца, вспоминая Рела, вспоминая все. Она начала тихо читать молитву, а слезы все катились градом из ее глаз.
Служба закончилась, и прихожане стали расходиться. Отец Броссе, неспешно собиравший свои записи с тезисами для проповеди, боковым зрением заметил нескольких женщин, не спешивших к выходу.
Он подошел к ним и тихо поздоровался:
- Четыре благодати вам, сударыни. Могу я чем-нибудь помочь?
Аланис, услышав голос священника совсем рядом и узнав знакомый акцент, за мгновение замерла и подняла на него глаза.
Теперь уже для сердца отца Броссе настала очередь сжаться: на него смотрели зеленые глаза полные отчаяния и обреченности. Жуткий, особый взгляд той, что видела смерть. Он был наполнен такой тоской и болью, каких он не видел никогда. Мужчина сначала опешил, а затем быстро поднял Эмму, сидевшую с краю, и сел на ее место.
Он взял руку Аланис в свои теплые ладони и мягко спросил:
- Что у тебя случилось, дитя? Позволь тебе помочь.
Еще несколько слез упали с подбородка на платье и священник услышал:
- … и передаю в руки Твои души легкие и чистые, какими Ты сотворила их. - Аланис закрыла лицо рукой с платком, сгорбилась и плечи ее задрожали.
Мужчина помрачнел, это были слова отходной молитвы. Он ласково обнял Аланис и спросил:
- Кого ты оплакиваешь, дитя?
Она коротко ответила лишь немного успокоившись:
- Отца и мальчика.
Госпожа Левенс с сочувствием смотрела на Аланис. Она решила, что та потеряла всю свою семью: и отца, и ребенка. Хозяйка гостиницы тяжело вздохнула. Она тоже слышала новости о чуме, поразившей Арнхельм.
Отец Броссе сидел обнимая Аланис за плечи, а госпожа Левенс гладила и утешала ее, пока она не успокоилась совершенно. Наконец слезы высохли, и она решительно встала.
- Благодарю. Мне уже легче. Простите, что отняла у вас время, святой отец. - Глаза ее стали непроницаемы.
Отец Броссе встал, пропуская Аланис к проходу между скамьями. Он внимательно посмотрел на нее и сказал:
- Если в том будет нужда, ты всегда сможешь найти меня здесь. Тебе нужно будет зайти туда и позвать меня. - Он указал на дверь, из которой появился перед началом службы. - Я всегда готов выслушать, что бы тебя ни терзало, дитя.
Чернокнижница сдержанно улыбнулась и с достоинством ответила:
- Думаю, это не потребуется. Я достаточно оплакала своих мертвецов. Настало время жить дальше.
Отец Броссе удивленно покачал головой такой выдержке, глядя вслед женщинам, покинувшим храм.
В неловком молчании женщины дошли до центральной площади. Эмма и госпожа Левенс не находили, что сказать, а Аланис просто мрачно молчала. На этом они расстались и отправились по домам.
Вернувшись в лавку, умывшись и выпив кофе, чтобы взбодриться, Аланис про себя усмехнулась, что после того, что произошло сегодня, еще одно приглашение в храм ей точно не грозит.
Она так не хотела никого видеть, что не стала открывать лавку вовсе. Но один посетитель все-таки пришел. Тот самый эльф с пометкой “Эс” в ее тетради сдержал свое слово и стал заходить чаще. Теперь он появлялся раз в пару дней, заказывая что-нибудь мелкое. При этом он взял привычку ненадолго задерживаться и заводить короткий разговор на отвлеченную тему.
Вот и сегодня он появился перед дверями лавки после полудня, и упросил пустить его. Наконец эльф спрятал несколько листов тонкого пергамента в сумку и оперся о прилавок, явно намереваясь завязать очередную короткую и ничего не значащую беседу.
Но Аланис, находясь после посещения храма не в духе, опередила его:
- Послушайте…
Эльф оживился и улыбнулся:
- Сиамар.
- … Сиамар, могу я спросить вас прямо?
- Какое захватывающее начало. - Улыбка его ничуть не угасла, но изумрудные смеющиеся глаза стали крайне внимательными. - Спрашивайте, я отвечу настолько прямо, насколько смогу.
- Вам здесь нужно что-то кроме ваших заказов? Вы хотите еще о чем-то поговорить? И я не имею ввиду погоду или что-нибудь в этом роде. - Она сверлила его тяжелым взглядом исподлобья.
Мужчина немного подумал и лукаво на нее взглянул:
- Честно? С вами я хотел бы говорить часами напролет. Вы, Лаэнис, коварно прокрались в мои мысли и упорно не хотите их покинуть. И вот, полюбуйтесь, я хожу кругами, будто пятидесятилетний юнец, набираясь смелости, но раз уж вы сами спросили: не желаете ли встретиться вечером в саду Castan Arde?
Аланис поджала губы, ей сегодня нужно было все что угодно, кроме внимания старшей расы, поэтому она достаточно твердо отрезала:
- Не желаю, Сиамар. Я сожалею, что так бесцеремонно ворвалась в ваши мысли, но будет гораздо лучше, если мы снова вернемся к обсуждению исключительно ваших заказов и, может быть изредка - погоды.
Эльф лишь таинственно улыбнулся и вскоре покинул лавку, а Аланис вздохнула с облегчением.
Глава III Изгои
Госпожа Левенс сдержала свое слово и, когда Аланис переселилась в башню мастера Вермеера, отвела ее в Талорскую библиотеку. Библиотекой ее назвать было сложно: это была целая крепость с залами, башнями и высокими стенами. Обычных посетителей не пускали дальше ворот, но Аланис выудила у старика Вермеера его бумагу, подтверждающую принадлежность к магам столицы и заставила написать письмо, в котором он разрешал своей помощнице брать на его имя книги и документы из архива.
