- Я тоже удивился, когда попал сюда в первый раз. Думал, что меня ждут невыразимые ужасы и черная выжженная земля усыпанная осколками костей, но нет. Вот они, настоящие пустоши.
Сиамар легко спрыгнул со своей лошади и стал снимать свою поклажу.
- Вы намерены ждать меня прямо здесь, на дороге? - несколько удивилась Аланис, спешиваясь рядом.
Эльф пожал плечами:
- Мы одни на много миль вокруг, мне не от кого прятаться. К тому же так будет легче меня найти - просто возвращайтесь по той же дороге, как выйдете из Башни.
Аланис кивнула. Она привязала свою лошадку у ближайшего дерева и перепроверила содержимое заплечного мешка. Все было на месте: простая походная еда, вода, карта подземелий Сиамара и запасное огниво. На самом дне лежали несколько листов пергамента и заточенные угольки - мало ли что она найдет в Башне Ночи. Если она встретит что-то связанное с маятником, какие-нибудь свидетельства, и не запишет, то укоризненный голос Григора в голове будет преследовать ее до конца жизни.
В подземельях вряд ли есть освещение, так что она взяла и застекленный фонарь со свечами. Затем ненадолго отлучилась в кусты переодеться в рубашку и штаны, игнорируя крайне заинтересованный взгляд Сиамара. Затем она проверила ремни, крепящие спальник, свернутый в рулон, к мешку. Крепкие. Наконец все было еще раз перепроверено и Аланис закинула свою поклажу за спину.
Едва переступив границу проклятых земель, она услышала:
- Лаэнис! - Она остановилась и обернулась. Сиамар смотрел на нее с чрезвычайно серьезным выражением на лице. - Пожалуйста, будьте осторожны. Слушайтесь сердца, но не слушайте голоса. Башня - не чета этой земле: в ней заперты тысячи душ и каждая будет пытаться рассказать свою историю. Они будут беспрестанно вопить о помощи.
Эльф тепло улыбнулся и добавил:
- Возвращайтесь как можно скорее, душа моя, пусть даже с пустыми руками. - Он приложил ладонь к сердцу и склонился в прощальном поклоне.
Аланис улыбнулась в ответ и зашагала по дороге.
Поначалу совсем неуловимые отголоски боли и смерти по мере приближения женщины к башне становились все более яркими. Когда руины показались из-за каменистых холмов, освещенных заходящим солнцем, чернокнижница решила устроиться на ночевку не приближаясь, хотя могла бы добраться до стен до темноты - сила, разлитая в воздухе держала в постоянном напряжении и Аланис не смогла бы заснуть, подберись она еще ближе.
Она долго лежала глядя в звездное небо, прежде чем наконец смогла провалиться в сон. Впрочем то был сон тревожный и чуткий. Такой, который вместо отдыха наутро дарит синяки под глазами и состояние близкое к похмелью. Всю ночь чернокнижница слышала хор тысяч мертвенных зовущих голосов. Они, как и обещал Сиамар - визжали, вопили и умоляли, но проснуться и вырваться из их плена не удавалось. Удалось лишь с рассветом.
Немного позавтракав, хотя проснулась с тошнотой, она оставила свернутый спальник у поваленного дерева рядом с дорогой и решительно направилась к Башне.
Перебравшись через разлом в стене Аланис огляделась. Так называемая Башня Ночи на самом деле была огромной крепостью, которая ныне лежала в руинах. От многочисленных стен, построек и залов мало что осталось. Посреди крепости высились останки башни, давшей крепости имя. Чернокнижница подошла к ней и посмотрела вверх. Монументальная, сложенная из редкого гранита темно-синего цвета со слюдяными серебристыми прожилками, ныне башня щерилась в небо распахнутым зевом, вгрызалась в лазурное утреннее небо обломанными балками. Аланис прикоснулась к холодным после ночи гранитным блокам и отдернула руку. В разум на долю секунды ворвался нечеловеческий многоголосый визг. Она тряхнула головой и пошла искать вход.
Вход в подземелья оказался ровно там, где стояла отметка на карте. Как и предупреждал эльф, пришлось перелезть через достаточно высокую гору обломков. Оказавшись внутри Аланис зажгла фонарь и стала осторожно спускаться по лестнице, стараясь не прикасаться ни к чему. Хватало того, что она ощущала как Башня давит на ее разум. Она будто наваливалась на маленькую чернокнижницу всей своей гранитной громадой, надеясь прорваться, сломить и разорвать ее разум в клочья.
Внизу длинной лестницы обнаружился просторный холл, от которого в три стороны расходились коридоры с высокими потолками. На карте Сиамара отметка, где он нашел осколок, стояла в левом коридоре, но чернокнижница решила пойти в противоположную сторону - из правого разливались хорошо различимые волны агонии и смерти тысяч жертв. В этом крыле обнаружилось множество одинаковых камер, а в конце коридора - несколько пыточных залов. Там Аланис тронула ногой несколько ржавых инструментов, разбросанных по полу и они с сухим треском рассыпались.
Она поискала еще и обнаружила несколько более-менее пригодных для перековки железных инструментов в рассохшемся от древности шкафу. Наученная горьким опытом прикосновения к граниту, теперь она трогала все исключительно через ткань мешка, в который и собирала нужные Сиамару материалы.
Больше ничего интересного в правом крыле не обнаружилось и чернокнижница отправилась в центральное. Она чувствовала, что в этих залах иная атмосфера. К агонии и хорошо знакомому, почти родному стылому аромату смерти примешивался какой-то иной “запах”.
В книгах, рассказывающих о событиях восьмивековой давности, упоминались лишь бесчисленные жертвы Безумного Короля, но не было ни слова о том, что именно привело к таким катастрофическим для эльфов, да и всего мира, последствиям. Источник или хотя бы какое именно это проклятие не назывался нигде. И Аланис не раз за время этого путешествия задавалась вопросом, а что же здесь случилось в действительности. Кажется, разгадка лежит в одном из залов центрального крыла.
Едва она ступила в коридор, в нос ей ударил трупный запах. Подняв фонарь повыше, она увидела останки двух людей, которые по степени разложения уже стремились к званию скелетов. Странно, трупы в таком состоянии уже не должны так вонять, но, видимо, Башня извращала и запахи. Один несчастный лежал в стороне с разбитым черепом. Аланис подошла поближе. На стене обнаружились старые засохшие пятна крови, такие, будто этот бедолага пытался разбить себе голову о стену. Женщина опустила глаза вниз. У него к тому же не хватало руки - она, полуобглоданная, обнаружилась на коленях у второго несчастного.
Кажется, это были те наемники, которых послал сюда Сиамар.
Аланис переступила через ноги скелета и пошла дальше по коридору. Чтобы лучше чувствовать она даже прикрыла глаза. У одной из камер она остановилась. К счастью дверь была открыта, и чернокнижница вошла внутрь. В довольно просторном помещении не было ничего кроме старых костей на каменной ступени, которая когда-то служила узникам кроватью.
С этой камерой было что-то не так. Помещение смердело хорошо знакомой магией. Женщина внимательно осмотрела стены и кровать, но на них ничего не нашлось, а пол был покрыт толстым слоем пыли. Ни рун, на знаков. Что бы там ни было восемь веков назад оно кануло в небытие… Аланис разочарованно вздохнула и уже было собралась выйти, но на пороге остановилась и опустила фонарь: она оставила несколько следов и там, где она развернулась, с пола стерлась пыль. На темном полу пульсировала руна. Чернокнижница на мгновение замерла, а затем широко улыбнулась, скидывая на пол свою ношу.
Она высыпала собранные железки из холщового мешка и им же быстро подмела пол в камере. Через несколько минут она стояла и задумчиво изучала неплохо сохранившийся ритуальный круг. Он не только сохранился, но и еще едва заметно мерцал подпитываемый окружающей силой.
Странный, очень странный круг.
Он состоял из трех основных окружностей. В двух были хорошо знакомые руны, а вот в том, что был ближе к центру, символы были… иные. Незнакомые Аланис. Они не принадлежали ни демоническому наречию, ни языку мертвых. Никакой из письменностей, знакомых чернокнижнице.
Она достала пергамент и тщательно все перерисовала. Затем еще раз внимательно осмотрела кости. Женщина поднесла фонарь очень близко, и на этот раз ей удалось заметить, что в грудной клетке лежит небольшой кинжал. А камера становилась все интереснее - никак здесь восемь веков назад на беду Безумного Короля оказался настоящий чернокнижник? Аланис холстиной аккуратно стерла пыль с прекрасно сохранившегося ножа и осмотрела его. Да, без сомнения - ритуальный нож, покрытый рунами мертвых.
Она глубоко вздохнула и прикоснулась тонкими пальцами к лезвию и провалилась в глухую тьму.
В навалившейся тишине она услышала негромкое бормотание, ощутила лютую ненависть какой-то женщины. Она дочитала заклятие и под конец завопила в злорадном ликовании “амо Малаз К’Хан, амо Тзар К’Хиви”. Затем последовала резкая вспышка боли в груди и воспоминание померкло.
Аланис снова оказалась в скудно освещенной единственным фонарем камере. Она попробовала еще раз прикоснуться к лезвию, но ритуальное оружие теперь молчало, поведав миру о последних минутах владелицы.
В глубокой задумчивости чернокнижница записала услышанные слова на пергамент рядом с рисунком круга, спрятала кинжал и стала собирать материалы обратно в мешок. Пора было выбираться, давление Башни усиливалось и ей становилось труднее сопротивляться, кажется, даже стало сложнее дышать.
Подняться по лестнице оказалось в тысячу раз сложнее, чем спуститься. Каждая следующая ступенька давалась тяжелее предыдущей: обитатели Башни не хотели отпускать свою живую гостью. Примерно в середине лестницы руки и ноги чернокнижницы сковало мертвящим холодом и Аланис будто чувствовала на коже прикосновения тысяч ледяных пальцев, тянущих вниз.
Сжав зубы, она почти добралась до верха лестницы. Взгляд ее остановился на ярком пятне света, проникающего через выломанные двери. Давление на разум сменилось убаюкивающей песней, а глаза стали слипаться. Ей стало уютно, вот бы повернуть обратно и устроиться где-нибудь в темном уголке и немного вздремнуть…
Внезапно она вспомнила, как описывали смерть в снежном плену те арнхельмцы, кому посчастливилось отделаться обморожением конечностей. В их рассказах пробирающий холод сменялся такой же сонливостью и нежеланием двигаться. Несчастному хотелось остановиться, отдаться во власть холода и никогда больше не просыпаться. Нет, останавливаться нельзя! Она продолжила подниматься и последние ступени преодолела чуть ли не ползком. Ступив на камни завала, который высился перед дверями она про себя от души чертыхнулась, помянув Сиамара и его сумасбродную идею.
Как только она попала на свежий воздух после затхлых мрачных коридоров, стало чуть легче, но на то, чтобы перелезть через завал ей потребовалось еще минут пятнадцать. После покорения лестницы на нее навалилась чудовищная слабость, а Башня все продолжала петь.
И только выбравшись медленным шагом за пределы крепости Аланис позволила себе ненадолго прислониться к стене и перевести дух - сегодня она решила идти, пока ноги совсем не откажут. Лишь бы оказаться как можно дальше от этой проклятой Башни до темноты. Но силы закончились гораздо раньше. На месте своей последней стоянки чернокнижница, наклонившись за спальным мешком, рухнула, мгновенно провалившись в блаженное беспамятство.
Открыв глаза, она увидела над собой неожиданную картину: зеленый высокий полог леса и голубое небо в прорехах листвы. На какое-то мгновение она подумала, что умерла, но быстро с горечью вспомнила, что если и увидит что-нибудь после смерти, то это точно будут не священные рощи Инаат. Она вздохнула и постаралась сесть. Руки были слабы и плохо слушались, она простонала и тут же из-за спины появился Сиамар.
Он сел рядом, схватил ее за руку и встревоженно спросил:
- Вы очнулись! Наконец-то… Как вас зовут? Узнаете меня?
- А… Аланис. - Она прикрыла глаза и поморщилась, сообразив что нужно было назвать другое имя. - А вы - Сиамар Ан’Гленн, эльф изгнанный с родины. Я в порядке. Просто… устала.
Мужчина посветлел лицом и обнял ее от обилия чувств:
- Вы не представляете как я рад… Аланис. Вы были без сознания четыре дня, или спали. Я не знаю, что это было. Я переживал, что вы не очнетесь!
Она огляделась. Дальше по дороге были видны пустоши.
- Как я здесь оказалась?
Эльф, довольный собой, широко ухмыльнулся:
- Я принес. Вы не представляете, сколько раз я порадовался за эти несколько дней, что я вас тащил на себе, что вы такая худая и миниатюрная.
Аланис слабо улыбнулась:
- Зачем? Вы же могли просто взять мешок с инструментами и бросить меня там. Башня бы меня не отпустила. - Она снова поморщилась. - Я уже слышала песнь, такую прекрасную и манящую…
Лицо мужчины сделалось серьезным:
- При всех моих недостатках и кажущемся внешнем безразличии, я не мог бросить вас одну. Сиамар Ан’Гленн, быть может, не образчик добродетели, но точно не законченный подлец.
Чернокнижница протянула руку и сжала ладонь собеседника:
- Спасибо, Сиамар. - Она еще раз огляделась. - Надеюсь, вы прихватили мешок?
- Не беспокойтесь, я все взял. Правда, за мешком мне придется сходить: я отнес его подальше в лес. Из-за наших находок лошади нервничают. - Он поцеловал ее руку. - К сожалению у нас осталось мало еды и нам нужно скорее возвращаться в город. Сможете встать?
- Не уверена.
Встать она все же смогла, но ноги после нескольких дней беспамятства были ватные. Она тяжело оперлась о дерево, наблюдая, как эльф суетится, собирая их маленький лагерь.
Сиамар опасался, что Аланис выпадет из седла, и потому они медленно поехали вместе на одной лошади, а к седлу другой были подвешены их походные мешки.
В первый день он старался не донимать ее расспросами, хоть любопытство жгло его. В голове роились десятки вопросов, но он терпеливо ждал, когда спутница окрепнет достаточно, чтобы рассказать, как прошла вылазка.
На второй день он не выдержал и все-таки завел беседу:
- Вы назвали имя Аланис. Осмелюсь предположить, что оно настоящее. Могу я вас так называть?
Он почувствовал, как она вздрогнула, выдернутая из раздумий звуком собственного имени.
- Только не при свидетелях, Сиамар. Хотя… Лучше вообще не стоит. Аланис разыскивает Орден и все, кто с ней связан, могут оказаться на костре или в застенках местного приората. Но, учитывая последние обстоятельства, вы можете обращаться ко мне на ты.
Сиамар согласился:
- Тогда и ты ко мне обращайся так же. - Он украдкой улыбнулся и приступил наконец к допросу. - Судя по всему Башне плевать на то, какие у живых дары. Сколько времени ты пробыла там? Я продержался пятнадцать минут, прежде чем она чуть не раздавила меня.
Женщина ненадолго задумалась. Блуждая по камерам и залам, она не придавала значения времени. Наконец она сообщила:
- Около полутора часов, я полагаю. Больше всего времени я потратила на правое крыло пока искала инструменты.
Ответом ей послужил удивленный взгляд, а затем Сиамар задумчиво протянул:
- Похоже я ошибся, темные дары и вправду сохранили тебе рассудок. Иного объяснения я не нахожу.
Сиамар легко спрыгнул со своей лошади и стал снимать свою поклажу.
- Вы намерены ждать меня прямо здесь, на дороге? - несколько удивилась Аланис, спешиваясь рядом.
Эльф пожал плечами:
- Мы одни на много миль вокруг, мне не от кого прятаться. К тому же так будет легче меня найти - просто возвращайтесь по той же дороге, как выйдете из Башни.
Аланис кивнула. Она привязала свою лошадку у ближайшего дерева и перепроверила содержимое заплечного мешка. Все было на месте: простая походная еда, вода, карта подземелий Сиамара и запасное огниво. На самом дне лежали несколько листов пергамента и заточенные угольки - мало ли что она найдет в Башне Ночи. Если она встретит что-то связанное с маятником, какие-нибудь свидетельства, и не запишет, то укоризненный голос Григора в голове будет преследовать ее до конца жизни.
В подземельях вряд ли есть освещение, так что она взяла и застекленный фонарь со свечами. Затем ненадолго отлучилась в кусты переодеться в рубашку и штаны, игнорируя крайне заинтересованный взгляд Сиамара. Затем она проверила ремни, крепящие спальник, свернутый в рулон, к мешку. Крепкие. Наконец все было еще раз перепроверено и Аланис закинула свою поклажу за спину.
Едва переступив границу проклятых земель, она услышала:
- Лаэнис! - Она остановилась и обернулась. Сиамар смотрел на нее с чрезвычайно серьезным выражением на лице. - Пожалуйста, будьте осторожны. Слушайтесь сердца, но не слушайте голоса. Башня - не чета этой земле: в ней заперты тысячи душ и каждая будет пытаться рассказать свою историю. Они будут беспрестанно вопить о помощи.
Эльф тепло улыбнулся и добавил:
- Возвращайтесь как можно скорее, душа моя, пусть даже с пустыми руками. - Он приложил ладонь к сердцу и склонился в прощальном поклоне.
Аланис улыбнулась в ответ и зашагала по дороге.
Поначалу совсем неуловимые отголоски боли и смерти по мере приближения женщины к башне становились все более яркими. Когда руины показались из-за каменистых холмов, освещенных заходящим солнцем, чернокнижница решила устроиться на ночевку не приближаясь, хотя могла бы добраться до стен до темноты - сила, разлитая в воздухе держала в постоянном напряжении и Аланис не смогла бы заснуть, подберись она еще ближе.
Она долго лежала глядя в звездное небо, прежде чем наконец смогла провалиться в сон. Впрочем то был сон тревожный и чуткий. Такой, который вместо отдыха наутро дарит синяки под глазами и состояние близкое к похмелью. Всю ночь чернокнижница слышала хор тысяч мертвенных зовущих голосов. Они, как и обещал Сиамар - визжали, вопили и умоляли, но проснуться и вырваться из их плена не удавалось. Удалось лишь с рассветом.
Немного позавтракав, хотя проснулась с тошнотой, она оставила свернутый спальник у поваленного дерева рядом с дорогой и решительно направилась к Башне.
Перебравшись через разлом в стене Аланис огляделась. Так называемая Башня Ночи на самом деле была огромной крепостью, которая ныне лежала в руинах. От многочисленных стен, построек и залов мало что осталось. Посреди крепости высились останки башни, давшей крепости имя. Чернокнижница подошла к ней и посмотрела вверх. Монументальная, сложенная из редкого гранита темно-синего цвета со слюдяными серебристыми прожилками, ныне башня щерилась в небо распахнутым зевом, вгрызалась в лазурное утреннее небо обломанными балками. Аланис прикоснулась к холодным после ночи гранитным блокам и отдернула руку. В разум на долю секунды ворвался нечеловеческий многоголосый визг. Она тряхнула головой и пошла искать вход.
Вход в подземелья оказался ровно там, где стояла отметка на карте. Как и предупреждал эльф, пришлось перелезть через достаточно высокую гору обломков. Оказавшись внутри Аланис зажгла фонарь и стала осторожно спускаться по лестнице, стараясь не прикасаться ни к чему. Хватало того, что она ощущала как Башня давит на ее разум. Она будто наваливалась на маленькую чернокнижницу всей своей гранитной громадой, надеясь прорваться, сломить и разорвать ее разум в клочья.
Внизу длинной лестницы обнаружился просторный холл, от которого в три стороны расходились коридоры с высокими потолками. На карте Сиамара отметка, где он нашел осколок, стояла в левом коридоре, но чернокнижница решила пойти в противоположную сторону - из правого разливались хорошо различимые волны агонии и смерти тысяч жертв. В этом крыле обнаружилось множество одинаковых камер, а в конце коридора - несколько пыточных залов. Там Аланис тронула ногой несколько ржавых инструментов, разбросанных по полу и они с сухим треском рассыпались.
Она поискала еще и обнаружила несколько более-менее пригодных для перековки железных инструментов в рассохшемся от древности шкафу. Наученная горьким опытом прикосновения к граниту, теперь она трогала все исключительно через ткань мешка, в который и собирала нужные Сиамару материалы.
Больше ничего интересного в правом крыле не обнаружилось и чернокнижница отправилась в центральное. Она чувствовала, что в этих залах иная атмосфера. К агонии и хорошо знакомому, почти родному стылому аромату смерти примешивался какой-то иной “запах”.
В книгах, рассказывающих о событиях восьмивековой давности, упоминались лишь бесчисленные жертвы Безумного Короля, но не было ни слова о том, что именно привело к таким катастрофическим для эльфов, да и всего мира, последствиям. Источник или хотя бы какое именно это проклятие не назывался нигде. И Аланис не раз за время этого путешествия задавалась вопросом, а что же здесь случилось в действительности. Кажется, разгадка лежит в одном из залов центрального крыла.
Едва она ступила в коридор, в нос ей ударил трупный запах. Подняв фонарь повыше, она увидела останки двух людей, которые по степени разложения уже стремились к званию скелетов. Странно, трупы в таком состоянии уже не должны так вонять, но, видимо, Башня извращала и запахи. Один несчастный лежал в стороне с разбитым черепом. Аланис подошла поближе. На стене обнаружились старые засохшие пятна крови, такие, будто этот бедолага пытался разбить себе голову о стену. Женщина опустила глаза вниз. У него к тому же не хватало руки - она, полуобглоданная, обнаружилась на коленях у второго несчастного.
Кажется, это были те наемники, которых послал сюда Сиамар.
Аланис переступила через ноги скелета и пошла дальше по коридору. Чтобы лучше чувствовать она даже прикрыла глаза. У одной из камер она остановилась. К счастью дверь была открыта, и чернокнижница вошла внутрь. В довольно просторном помещении не было ничего кроме старых костей на каменной ступени, которая когда-то служила узникам кроватью.
С этой камерой было что-то не так. Помещение смердело хорошо знакомой магией. Женщина внимательно осмотрела стены и кровать, но на них ничего не нашлось, а пол был покрыт толстым слоем пыли. Ни рун, на знаков. Что бы там ни было восемь веков назад оно кануло в небытие… Аланис разочарованно вздохнула и уже было собралась выйти, но на пороге остановилась и опустила фонарь: она оставила несколько следов и там, где она развернулась, с пола стерлась пыль. На темном полу пульсировала руна. Чернокнижница на мгновение замерла, а затем широко улыбнулась, скидывая на пол свою ношу.
Она высыпала собранные железки из холщового мешка и им же быстро подмела пол в камере. Через несколько минут она стояла и задумчиво изучала неплохо сохранившийся ритуальный круг. Он не только сохранился, но и еще едва заметно мерцал подпитываемый окружающей силой.
Странный, очень странный круг.
Он состоял из трех основных окружностей. В двух были хорошо знакомые руны, а вот в том, что был ближе к центру, символы были… иные. Незнакомые Аланис. Они не принадлежали ни демоническому наречию, ни языку мертвых. Никакой из письменностей, знакомых чернокнижнице.
Она достала пергамент и тщательно все перерисовала. Затем еще раз внимательно осмотрела кости. Женщина поднесла фонарь очень близко, и на этот раз ей удалось заметить, что в грудной клетке лежит небольшой кинжал. А камера становилась все интереснее - никак здесь восемь веков назад на беду Безумного Короля оказался настоящий чернокнижник? Аланис холстиной аккуратно стерла пыль с прекрасно сохранившегося ножа и осмотрела его. Да, без сомнения - ритуальный нож, покрытый рунами мертвых.
Она глубоко вздохнула и прикоснулась тонкими пальцами к лезвию и провалилась в глухую тьму.
В навалившейся тишине она услышала негромкое бормотание, ощутила лютую ненависть какой-то женщины. Она дочитала заклятие и под конец завопила в злорадном ликовании “амо Малаз К’Хан, амо Тзар К’Хиви”. Затем последовала резкая вспышка боли в груди и воспоминание померкло.
Аланис снова оказалась в скудно освещенной единственным фонарем камере. Она попробовала еще раз прикоснуться к лезвию, но ритуальное оружие теперь молчало, поведав миру о последних минутах владелицы.
В глубокой задумчивости чернокнижница записала услышанные слова на пергамент рядом с рисунком круга, спрятала кинжал и стала собирать материалы обратно в мешок. Пора было выбираться, давление Башни усиливалось и ей становилось труднее сопротивляться, кажется, даже стало сложнее дышать.
Подняться по лестнице оказалось в тысячу раз сложнее, чем спуститься. Каждая следующая ступенька давалась тяжелее предыдущей: обитатели Башни не хотели отпускать свою живую гостью. Примерно в середине лестницы руки и ноги чернокнижницы сковало мертвящим холодом и Аланис будто чувствовала на коже прикосновения тысяч ледяных пальцев, тянущих вниз.
Сжав зубы, она почти добралась до верха лестницы. Взгляд ее остановился на ярком пятне света, проникающего через выломанные двери. Давление на разум сменилось убаюкивающей песней, а глаза стали слипаться. Ей стало уютно, вот бы повернуть обратно и устроиться где-нибудь в темном уголке и немного вздремнуть…
Внезапно она вспомнила, как описывали смерть в снежном плену те арнхельмцы, кому посчастливилось отделаться обморожением конечностей. В их рассказах пробирающий холод сменялся такой же сонливостью и нежеланием двигаться. Несчастному хотелось остановиться, отдаться во власть холода и никогда больше не просыпаться. Нет, останавливаться нельзя! Она продолжила подниматься и последние ступени преодолела чуть ли не ползком. Ступив на камни завала, который высился перед дверями она про себя от души чертыхнулась, помянув Сиамара и его сумасбродную идею.
Как только она попала на свежий воздух после затхлых мрачных коридоров, стало чуть легче, но на то, чтобы перелезть через завал ей потребовалось еще минут пятнадцать. После покорения лестницы на нее навалилась чудовищная слабость, а Башня все продолжала петь.
И только выбравшись медленным шагом за пределы крепости Аланис позволила себе ненадолго прислониться к стене и перевести дух - сегодня она решила идти, пока ноги совсем не откажут. Лишь бы оказаться как можно дальше от этой проклятой Башни до темноты. Но силы закончились гораздо раньше. На месте своей последней стоянки чернокнижница, наклонившись за спальным мешком, рухнула, мгновенно провалившись в блаженное беспамятство.
Открыв глаза, она увидела над собой неожиданную картину: зеленый высокий полог леса и голубое небо в прорехах листвы. На какое-то мгновение она подумала, что умерла, но быстро с горечью вспомнила, что если и увидит что-нибудь после смерти, то это точно будут не священные рощи Инаат. Она вздохнула и постаралась сесть. Руки были слабы и плохо слушались, она простонала и тут же из-за спины появился Сиамар.
Он сел рядом, схватил ее за руку и встревоженно спросил:
- Вы очнулись! Наконец-то… Как вас зовут? Узнаете меня?
- А… Аланис. - Она прикрыла глаза и поморщилась, сообразив что нужно было назвать другое имя. - А вы - Сиамар Ан’Гленн, эльф изгнанный с родины. Я в порядке. Просто… устала.
Мужчина посветлел лицом и обнял ее от обилия чувств:
- Вы не представляете как я рад… Аланис. Вы были без сознания четыре дня, или спали. Я не знаю, что это было. Я переживал, что вы не очнетесь!
Она огляделась. Дальше по дороге были видны пустоши.
- Как я здесь оказалась?
Эльф, довольный собой, широко ухмыльнулся:
- Я принес. Вы не представляете, сколько раз я порадовался за эти несколько дней, что я вас тащил на себе, что вы такая худая и миниатюрная.
Аланис слабо улыбнулась:
- Зачем? Вы же могли просто взять мешок с инструментами и бросить меня там. Башня бы меня не отпустила. - Она снова поморщилась. - Я уже слышала песнь, такую прекрасную и манящую…
Лицо мужчины сделалось серьезным:
- При всех моих недостатках и кажущемся внешнем безразличии, я не мог бросить вас одну. Сиамар Ан’Гленн, быть может, не образчик добродетели, но точно не законченный подлец.
Чернокнижница протянула руку и сжала ладонь собеседника:
- Спасибо, Сиамар. - Она еще раз огляделась. - Надеюсь, вы прихватили мешок?
- Не беспокойтесь, я все взял. Правда, за мешком мне придется сходить: я отнес его подальше в лес. Из-за наших находок лошади нервничают. - Он поцеловал ее руку. - К сожалению у нас осталось мало еды и нам нужно скорее возвращаться в город. Сможете встать?
- Не уверена.
Встать она все же смогла, но ноги после нескольких дней беспамятства были ватные. Она тяжело оперлась о дерево, наблюдая, как эльф суетится, собирая их маленький лагерь.
Сиамар опасался, что Аланис выпадет из седла, и потому они медленно поехали вместе на одной лошади, а к седлу другой были подвешены их походные мешки.
В первый день он старался не донимать ее расспросами, хоть любопытство жгло его. В голове роились десятки вопросов, но он терпеливо ждал, когда спутница окрепнет достаточно, чтобы рассказать, как прошла вылазка.
На второй день он не выдержал и все-таки завел беседу:
- Вы назвали имя Аланис. Осмелюсь предположить, что оно настоящее. Могу я вас так называть?
Он почувствовал, как она вздрогнула, выдернутая из раздумий звуком собственного имени.
- Только не при свидетелях, Сиамар. Хотя… Лучше вообще не стоит. Аланис разыскивает Орден и все, кто с ней связан, могут оказаться на костре или в застенках местного приората. Но, учитывая последние обстоятельства, вы можете обращаться ко мне на ты.
Сиамар согласился:
- Тогда и ты ко мне обращайся так же. - Он украдкой улыбнулся и приступил наконец к допросу. - Судя по всему Башне плевать на то, какие у живых дары. Сколько времени ты пробыла там? Я продержался пятнадцать минут, прежде чем она чуть не раздавила меня.
Женщина ненадолго задумалась. Блуждая по камерам и залам, она не придавала значения времени. Наконец она сообщила:
- Около полутора часов, я полагаю. Больше всего времени я потратила на правое крыло пока искала инструменты.
Ответом ей послужил удивленный взгляд, а затем Сиамар задумчиво протянул:
- Похоже я ошибся, темные дары и вправду сохранили тебе рассудок. Иного объяснения я не нахожу.
