Охота на буйвола в московских прериях

11.07.2018, 16:36 Автор: Ирина Котова

Закрыть настройки

Показано 3 из 5 страниц

1 2 3 4 5


Еще я боялась автомобилей, хотя этой весной наконец-то сдала на права. Пришлось сдавать – подаренный папочкой Мицубиси стоял в гараже, и казался очень одиноким и печальным. Так что я победила себя и три года назад пошла учиться. А сдала только недавно. Правда, мне показалось, что инспектор выписал мне зачет в состоянии шока – а, может, я просто взяла его измором. Тринадцать раз – это вам не хухры-мухры. Это почти осада Константинополя. Хотя, полагаю, что Царьград сдался князю Игорю легче, чем мой усатенький, пузатенький, любименький до зубовного скрипа инспектор Курочкин. Но, как говорится, из моих цепких ручек еще никто не уходил.
       Жара была не единственным зловещим знаком в это утро. Во-первых, именно в этот день двадцать семь лет назад моя мама решила, что хочет рожать на родной земле – и почти достигла успеха. Рожала она в родном воздухе, ибо границу с Китаем самолет пересечь уже успел. Я очень старалась забыть об этом прискорбном факте, но с утра меня разбудил курьер, который с широченной улыбкой вручил мне букет роз от папочки, билет на Мальдивы в отпуск – и чудного розового плюшевого мишку. Что может быть зловещей, чем розовый плюшевый медведь в семь утра?
       Во-вторых, треснули мои любимые наушники, и пришлось брать эти, белые – а я не любила перемен. Старые идеально совпадали с формой моего уха. Вы поймете меня, любители басов и реального звука. Это трагедия. Остальные просто читайте дальше.
       
       В-третьих, сломался каблук на моих высоченных ботах. Если ты и так высокого роста, у тебя два выхода. Носить плоский каблук, сутулиться и делать вид, что ты ниже – хотя ты остаешься жердью. Только с плохой осанкой. Или плюнуть на все и носить тот каблук ,который тебе нравится
       У меня много обуви, но эти, любимые, были как тапочки. Пришлось топать на работу в пляжных сандалиях. Вот так-то. На пляж я не езжу, а пляжные тапочки у меня есть. Всеми видами милых вещиц меня снабжает мамуля. Они с папой все не оставляют надежды, что я стану как все. Ха! Папа – армянин, мама – белокурая славянская фея. Каким-то чудом я взяла ее белые волосы – и чудесный армянский нос моего отца. То, что мне не быть гламурной кисой, я поняла еще лет в одиннадцать, как-то сравнив в зеркале аккуратный и идеальный носик мамули и мой флюгер.
       - Ничего, - решила приободрить меня мама, поймав мой скептический взгляд, - тебе осталось семь лет, и можно будет сделать пластическую операцию.
       Я говорила, что мама у меня чудесная женщина?
       Операцию я не сделала ни в восемнадцать, ни в двадцать, ни в двадцать пять – и мой нос остался моей декларацией независимости, моим вызовом миру, моей, если хотите, Свободой на Баррикадах. Миллионы женщин по всему миру сдаются и отступают с нашей линии фронта – высокие и низкие, тощие и толстые, с нормальными, данными им природой разными фигурами. Реклама навязывает один тип фигуры. То модна плоская попка и торчащие ребра, то выпуклая и крепкие бедра… потом еще что-нибудь придумают. А бедные дочери Евы обрастают комплексами и тратят деньги на радость косметическим фирмам.
       Я ступила в дверь нашего офисного здания – меня поприветствовал кондиционер, и я немного взбодрилась.
       - Опаздываешь, Апполинария, - встретил меня начальник.
       - Разве? – лениво спросила я.
       - С днем рождения! – заорали коллеги. Колян, наш гений-программист, с отсутствующим видом протянул мне торт и цветы. Я послала всем воздушный поцелуй, зашла в свой кабинет, сбросила рюкзачок и плюхнулась в кресло. Включила компьютер. Здравствуй, любимая работа.
       Я работаю сисадмином, и у меня есть своя каморочка в отделе программистов. Да, я тот самый человек, к которому обращаются со всякими глупостями тетки, ухитряющиеся одним взглядом подвесить систему на своем компьютере. Они всегда звонят одновременно, рассказывая, как у них не работает мышка или ксерокс. Вот и сейчас, стоило мне сесть на место, как зазвонил телефон и в трубке раздался взволнованный голос очередной криворукой менеджерши.
       До обеда я бегала по компании, как скаковая лошадь. Компания у нас большая, занимается разработкой и продажей программного обеспечения для кораблей и самолетов. Секретность, конечно, тут есть. И служба безопасности очень нервная и суровая.
       Правда, недавно уволился старый начальник, и все ждали, кто же придет на его место.
       


       Глава 7


       
       С утра по корпоративной почти разлетелось письмо от директора – всем было приказано собраться в столовой. Я думала-думала (было очень лениво, а с нашего отдела спрашивают не так строго, все знают, что программеры не от мира сего), но все-таки решилась пойти. Очень хотелось есть.
       - Сегодня, - сказала мне Лелька на обеде, после того, как потискала и поздравила с знаменательной датой, - к нам приходит новый начальник охраны. Говорят, - продолжила она, засовывая в рот пончик, - он дальний родственник генерального и раньше работал в спецназе, а потом охранял старого генерала. И директор его собирается представить.
       
       «Старым генералом» в фирме «Цифровые системы» называли моего деда по матери ушедшего на отдых и передавшего бразды правления нынешнему директору, Анатолию Львовичу. Анатолий особыми талантами не блистал, и, видимо, для присмотра сюда и прислали доверенное лицо Генерала.
       - Я его еще не видела, - продолжала шептаться Лелька, - но Мымра сказала, что он страшный и нелюдимый.
       Мымра – Лелькина начальница, дама ядовитого склада и несдержанного языка. Мужененавистница. В этом я ее понимала и за это прощала все шпильки. И подчиненных она себе, похоже, выбирала по любви к сплетням. И Лелька знала их все. Так что новый начальник вполне мог бы быть Апполоном, все равно бы его назвали «страшным».
       - А вот, похоже, и он, - прошептала она, пиная меня ногой. – Мамочки!
       Я оглянулась. В дверях стоял высоченный – под два метра, - наголо бритый мужик лет тридцати пяти, одетый во все черное. Лицо его мне показалось знакомым, и я присмотрелась и подавилась сосиской. Это был он. Мой металлопрокатный пресс и дефлоратор в одном лице. Только сейчас он был трезвым, одетым в дорогой костюм (а я знала толк в дорогих костюмах) и вовсе не забавным.
       - Ты что? – удивленно спросила подруга, когда я отвернулась, сосредоточенно прикрывая лицо чашкой с чаем. Была, конечно, надежда, что в темноте да под алкоголем он не разглядел и не запомнил мое лицо. Или что сейчас моя боевая раскраска, очки и пикантный цвет волос послужат хорошей маскировкой. Оля обиженно нахмурилась, и я жалобно подвигала бровями. Я не успела ей рассказать о своих приключениях и теперь даже не знала, с чего начать.
       
       Тем временем столовая затихла.
       - Уважаемые коллеги, - тонким голосом начал директор. – Позвольте вам представить. Новый глава службы безопасности, Сергей Романович Буйволов.
       В наступившей тишине особенно четко было слышно, как я давилась смехом и чаем. Лелька смотрела на меня с ужасом. Буйвол медленно повернул голову на толстой шее и, сощурившись, просканировал меня взглядом палача из гестапо. Как хорошо, что меня сейчас и мама родная не узнает! Как хорошо, что я не красилась в парк и надела обычную юбку и блузку!
       - Простите, - проблеяла я, делая невинные глаза, - подавилась.
       Директор торопливо и заискивающе заметил:
       - Это наш сисадмин, Апполинария Малахова, Сергей Романович. Сразу после обеда она настроит вам телефон и компьютер.
       «Малахова» - потому что я не хотела, чтобы здесь знали, что я родственница владельца фирмы. Знала только начальница Ольки, которая, несмотря на любовь к сплетням, хранила эту тайну как партизан, сама Леля и директор.
       - Хорошо, - Буйволов ронял слова тяжело, как валуны. – Уважаемые коллеги. Вам всем придет письмо с датой и временем, когда вы должны будете подойти ко мне для небольшого… собеседования. Вам нечего бояться, это простая формальность.
       В столовой, конечно, тут же повеяло страхом. Когда так говорят «Вам нечего бояться», сразу представляешь паяльную лампу и утюг.
       - Допрос будет проводить? - шепнула я Лельке. Подруга как не услышала, она зачарованно смотрела на нового начальника.
       - Далее в компании произойдут некоторые изменения в части безопасности и организации трудового процесса. Настойчиво прошу не уклоняться от встречи. Это обязательно.
       - А то расстреляют, - продолжила издеваться я. И тут этот… Буйволов обвел взглядом притихшую столовую – честное слово, под этим взглядом сотрудники бледнели и теряли аппетит, и наверняка вспоминали свои самые постыдные грешки. Я тоже вспомнила и покраснела, когда новый начальник снова посмотрел на меня и ответил:
       - Расстрел – только на крайний случай. Есть не менее эффективные способы наведения дисциплины.
       Почему-то я сразу подумала про его ремень. Толстый такой, широкий. Может, потому, что он провел по нему рукой?
       А затем пришло облегчение. Не узнал! Я широко заулыбалась, и Буйволов нахмурился еще сильнее.
       - А теперь, - проговорил он зловеще, - напоминаю, что обед в этой компании с часу до двух. И у вас, - он посмотрел на часы, - есть еще семь минут, чтобы его закончить. Впредь опоздавшие с обеда, как и пришедшие позже на работу будут учитываться.
       Народ застыл с недовольно-угодливыми лицами.
       - Приятного аппетита, - закончил он, по-военному четко развернулся и зашагал к лифтам.
       В столовой поспешно пихали во рты купленное. Я допила чай, дернула за руку впавшую в прострацию Лельку. Она послушно поднялась, зашагала за мной. И отмерла только у лифта. Мимо нас поспешно сновали работники, дожевывая недоеденное в столовой.
       - Каааакооой мужииик! – простонала она, закатывая глаза. – У него же на лбу написано «Плодитесь и размножайтесь со мной»! А на трусах наверняка огромная печать о качественном орудии труда!
       «Да и само орудие что надо», - подумалось мне, и я покраснела.
       - По-моему, на лбу у него написано «Тупой солдафон», - буркнула я. – Это же Угрюм-Бурчеев какой-то! Вот увидишь, подруга, еще месяц, и мы тут будем маршировать по коридорам и чистить сортиры зубными щетками.
       - Я надеюсь справиться за неделю, - раздался позади гулкий бас. Мы вздрогнули и обернулись.
       - Тупой солдафон? - повторил нависающий над нами Буйволов с мрачным интересом. Директор за его спиной промокнул лоб платком и чиркнул ладонью по горлу, глядя на меня.
       - Угрюм-Бурчеев, - уточнила я, приятно улыбаясь и умирая от ужаса, чтобы он меня не узнал. – Видный государственный деятель.
       - Интересное прочтение Салтыкова-Щедрина, - задумчиво проговорил новый начальник СБ.
       - Вы читали Михаила Ефграфовича? – удивилась я. – Никогда бы не подумала.
       Леля мелко задышала и дернула меня за рукав.
       - Бывало, - подтвердил Сергей Романович, - в перерывах между допросами и расстрелами.
       - Какой хороший слух, - мой тон был крайне восхищенным.
        Олька пискнула, ущипнула меня и кинулась на баррикады грудью в буквальном смысле.
       - Апполинария очень застенчива, - проговорила она, глубоко вздохнув и поведя пятым размером. – От этого и страдает. Несет все подряд. Она не хотела вас оскорбить, Сергей Романович.
        Буйволов кивнул пышным аргументам подруги, осмотрел меня с ног до головы, особое внимание уделив залитым цветным лаком волосам. Сощурился, вглядываясь в лицо. Я похолодела и захлопала сильно накрашенными глазками. Неужели все-таки может узнать? Неет, меня в таком виде и мама родная не узнаёт.
       - Анатолий Львович, - позвал новый начальник СБ, не оборачиваясь, - а в уставе компании разве нет пунктов о допустимом внешнем виде сотрудников?
       - Е-есть, - проблеял директор. – Но Апполинария Георгиевна здесь с первых дней работы фирмы и на особом счету.
       - В уставе про особый счет ничего не написано, - проговорил Буйволов, - поэтому Апполинарии Георгиевне придется завтра прийти в нормальной одежде и с нормальным цветом волос, а не в этом пестром кошмаре.
       - Это мелко, Хоботов, - презрительно отозвалась я, поправив очки, и отвернулась.
       - Зато действенно, - невозмутимо отозвался он мне в затылок. – Для укорачивания языков. Жду вас через десять минут в кабинете. Совместим интервью и наладку оборудования.
       - Так точно, - ядовито сказала я и шагнула в лифт. Леля, едва держащаяся на ногах от страха, прижалась ко мне, глядя на широкую спину невозмутимого Буйволова и икнула от волнения.
       
       Через сорок минут я, нагруженная монитором и проводами, пыхтя, ввалилась спиной в кабинет Буйволова. Дверь пришлось толкать попой, потому что еще одну пару рук я так и не отрастила. За мной Колян-программист тащил системный блок и клавиатуру.
       Буйволов увидел нас и нахмурился. Он сидел за столом и просматривал анкеты.
       Колян был человеком мира и не признавал авторитетов. Его мозги навсегда принадлежали программному коду. Поэтому он поставил системный блок прямо посередине кабинета, деловито пожал руку Буйволову, пробормотал что-то типа «Очень рад, угу» и удалился. В сторону, противоположную той, откуда пришел.
       Я же опустилась на колени перед столом (надо было видеть глаза начальника охраны) и вывернула голову, рассматривая отверстия для проводов. Понятно все.
       Зажала в зубах моток провода и полезла под стол, прямо между ног начальства. Буйволов отодвинулся, взглянул на меня, распределяющую провода.
       - Вы вообще ничего не боитесь, Полина Георгиевна?
       - Апполинария, - поправила я. – На Полину, Польку и прочее я принципиально не отзываюсь.
       - Знаете, - сказал он задумчиво, - в армии тоже всегда так. Приходишь в новое подразделение командиром, и всегда находится шутник, который испытывает тебя на прочность и подрывает авторитет. Прижмешь такого, все тебя ненавидят, разве можно мол, за шуточки? А не прижмешь – работы не будет. Уволить вас что ли, Апполинария Георгиевна? Все равно ведь не успокоитесь.
       - О нет! – воскликнула я жалобно и невнятно из-за зажатого в зубах провода. – Умоляю, только не увольнение! – и я с отчаянием посмотрела на него из-под стола. – У меня пять маленьких детей и старушка-мать!
       Он поморщился:
       - Переигрываете, Апполинария Григорьевна.
       - Есть немного, - согласилась я, пыхтя и соединяя провода для телефонной станции. – Но вы бы могли немного подождать с очевидным - я думала поцеловать вам ботинок. Это было бы блестяще.
       Он проигнорировал мой укол.
       - Имена ваших родителей есть в анкете. Да и директор рассказал, что ваша фамилия ненастоящая, а отец – успешный бизнесмен.
       - Болтун, - презрительно отозвалась я.
       - И вы не замужем, детей нет. А почему, собственно?
       Я потешно покачала головой.
       - А это ваше дело?
       - Все, что касается сотрудников, мое, - не смутился Буйволов. – Итак?
       - А зачем? – вопросила вкрадчиво. – Вот смотрите, мы только познакомились и за пару шуток вы мне уже создаете проблемы. Мужская тонкая душевная организация – страшное дело. А что было бы дома? Упала-отжалась? Ведро холодной воды для побудки? Нет уж, спасибо.
       - Да я и не предлагаю, - гулко хмыкнул он.
       - Да я бы и не согласилась, - парировала я. – У меня уже есть дома мужчина. Кот. Агрессивная, все время жрущая скотина. А мужики, судя по рассказам знакомых, еще хуже. Каждый раз, когда задумываюсь о муже, смотрю на него и радуюсь, что одна. Замуж мне не надо.
       - Значит, увольнения вы не боитесь, - задумчиво проговорил он.
       - А за что, собственно? – я выползла из-под стола, склонилась над системным блоком. – Я прекрасно выполняю свою работу, работаю тут чуть ли не с создания фирмы.
       

Показано 3 из 5 страниц

1 2 3 4 5