Стенами. Морями и океанами.
Он где-то за пределами всего.
На волне этой уверенности поднялась с кровати. Лохматым призраком спустилась на первый этаж, беззвучно зашла в гостиную, где мирно спал Брайан, и взяла со столика лэптоп.
Вернувшись в спальню, устроилась удобнее на кровати, подложив гору подушек под спину, и к рассвету поверила, что смогу сделать то, что удавалось людям в сказках и легендах - отыскать вход туда, откуда приходили мои сны. И где, как я считала теперь, находился Кейран.
Я давно кружила возле истин, кажущихся вымыслами, но существующих вне моих верований и личного восприятия. Ходила рядом и опасалась к ним прикоснуться, боялась поверить в невозможное. Сейчас, балансируя на грани верю-не верю, более всего хотела найти свой путь. Сплести разрозненные узелки и запутанные нити в единый узор, и проложить непрерывную дорогу от себя до желанной цели. Конечно, общедоступная информация, размещенная в Интернете, плохо подходила для поиска уникальной истины, но как точка отсчета вполне могла сойти.
С помощью найденных на одном сайте материалов, я, кажется, нащупала ведущие ноты в мотиве, звучавшем в записях дневника мамы Кейрана. До сих пор ни я, ни прочие, читавшие тетрадь, не могли сказать, почему иррациональный страх за собственного ребенка заставил девушку составлять странную антологию поверий и мифов.
Маргарет руководил непреодолимый страх потерять дитя. Она боялась ворон, верила в какое-то предначертание и прятала маленького Кейрана в коморке от коварных фейри, готовых утащить ее сына в свой мир.
И что такого было в маленьком мальчике, что он представлял особый интерес для потусторонних существ?
Я увлеклась рассуждениями и не уследила за временем. Брайану сегодня на работу, надо встать, приготовить завтрак и проводить друга. Он столько со мной возился, всегда оказывался рядом, что бы ни случилось, но у него была и собственная жизнь, последнее время особенно насыщенная событиями.
И все же, прежде чем подняться, я открыла найденный вчера сайт. Он назывался «Скользящие камни». Понятия не имею, что это означает и никогда в жизни не заинтересовалась бы таким названием. Я искала информацию о Кадер Тор, решив все же проверить и сравнить с материалами в Интернете то, что показал мне Миган на видео. И среди ссылок наткнулась на «Скользящие камни». Посмотрела несколько фотографий долины Кадер Тор в разные сезоны и время суток, хотела уже закрыть вкладку, но начала листать страницы и уже не могла оторваться от экрана: мне то и дело попадались знакомые имена, символы, названия, цитаты.
На информационной страничке указан ник создателя сайта, некто Мирху*, и адрес электронной почты для обратной связи. Мирху он или она? Не понять. Все тексты от лица автора написаны обезличено.
Я отправила письмо с просьбой помочь мне разобраться с информацией по тематике сайта. Конкретно не написала, о чем хотела бы узнать, для начала нужно установить контакт и сформулировать вопросы, которые задам, если мне ответят.
Едва успела закрыть крышку лэптопа, как внизу раздался звонок во входную дверь.
Надеюсь, это не Миган явился спозаранку.
Соскочив с кровати, я принялась торопливо одеваться, забыв, что должна соблюдать определенную последовательность действий из-за больной руки.
Спускаясь по лестнице, услышала голоса - Брайана и женский. Уна. Мой верный друг и до влюбленная в него девушка стояли в коридоре и о чем-то вполголоса говорили. Увидев меня, оба замолчали.
- Уна! Привет, - прощебетала я.
- С возвращением домой. Как ты себя чувствуешь?
Голос юной садовницы дрогнул, и Уна метнула в Брая взгляд, в котором отчетливо угадывались близкие слезы и обида, и нежность, и много еще чего. Настолько много и все такое откровенное, что мне стало неловко, словно я что-то подсмотрела или подслушала.
Брайан стоял, наклонив взъерошенную светловолосую голову, но, даже не видя его лица, я могла точно сказать, что он озадачен, огорчен и раздражен. Но все это уже спрятал за непроницаемой заслонкой внутри себя.
Воздух в прихожей загустел от напряжения. Двое моих гостей молча обменялись красноречивыми взглядами. Будто копья метнули друг в друга.
А я просто позвала их пить кофе, развернулась и ушла на кухню, где обнаружила, что Брайан уже приготовил завтрак: пышный омлет с зеленью и ветчиной, тосты из сладкой булочки с растопленным шоколадом и кофе.
- Шоколад! - воскликнула я, вдыхая дивные ароматы еды. - Откуда?
- В твоем голосе столько изумленного восторга, словно это нечто невероятное, - фыркнул Брайан, входя на кухню. - Просто плитка шоколада из твоего шкафчика и немного сливок.
Я почти не слушала, поняв, как же проголодалась. Однако у меня не настолько отключились зрение и слух, чтобы не замечать, как напряжение из прихожей перекочевало на кухню следом за Брайаном и Уной, и зависло над столом темной грозовой тучкой.
За завтраком Уна принялась извлекать из принесенного ею пакета многочисленные контейнеры и свертки.
- Мама говорит, что тебе тяжело будет готовить одной рукой, - пояснила она, выставляя дары на стол. - И прислала немного еды.
- Немного? Да мне тут на месяц хватит!
Искренне поблагодарив за презент, я откусила тост и, жуя, посмотрела на вновь замолчавших гостей. Брайан сосредоточенно пил кофе, а Уна застыла, уставившись в кружку. Поймав мой взгляд, Брай скакнул к раковине, вымыл чашку с тарелкой и засобирался на работу.
- Уна, ты со мной? – произнес с нажимом.
Слегка схлынувший румянец на щеках девушки запылал ярче, она насупилась.
- Нет, еще посижу у Хейз, - ответила отрывисто и спохватилась, - если она не против.
Я подавила вздох - мыслями я уже сто раз заглянула в электронную почту, надеясь найти там ответ от таинственного Мирху.
- Конечно, буду только рада, если останешься у меня подольше.
Брайан одарил Уну укоризненным взглядом, но ничего не сказал.
Проводив его на работу, мы с Уной устроились на диване в гостиной. Девушке явно хотелось мне что-то сказать, но она никак не осмеливалась начать разговор. Я решила ей помочь.
- Уна, тебя что-то тревожит? - не стала заходить издалека.
- Он любит тебя.
- Кто? - я недоуменно заморгала. - Ты о ком?
- О Брайане. Он любит тебя.
- Господи, Уна... С чего ты взяла? Откуда в твою голову влезли такие мысли? - я всплеснула здоровой рукой.
- Я знаю это, Хейз. Вижу и… и чувствую, - в ее голосе было столько горечи, что мне стало совсем нехорошо.
Уна вздохнула, посмотрела на меня своими чистыми и яркими, как летнее небо глазами.
- Чувствую, понимаешь? Особенно последнее время. После того, как... - она осеклась и смущенно посмотрела на меня.
Я вопросительно приподняла брови.
- После чего, Уна?
- После того, как… исчез...
Почему мои близкие друзья не могут ни его имя произнести, ни нормально сказать о том, что Кейран исчез? Он вдруг стал Тем, кого нельзя называть.
- Уна, послушай. Ты влюблена в Брайана. И я уверена, что это твоя первая настоящая любовь. Очень сильное, искреннее чувство, оно прекрасно, и ты наполнена им. Но у таких чувств всегда есть темная сторона - боязнь потерять, приступы подозрительности, недоверия, и очень часто ревность. - Уж я знала, о чем говорю. - Ты ревнуешь, милая. Но оснований к этому нет, поверь. Брайан мне друг, даже больше, чем друг. Он мне как брат, один из самых близких людей, с кем я могу разделить радость и на кого полагаюсь в трудный момент.
Взгляд и поза напряженно застывшей Уны красноречиво говорили, что она ощущает себя глубоко несчастной. Защитный ледок моего эгоистичного безразличия стремительно подтаял. Мне стало ужасно жаль Уну.
- Но он не любит меня, - продолжила я без лишней горячности в голосе. Ведь говорила правду, не нуждавшуюся в спецэффектах для убедительности. - Точнее, любит точно так же, как я его - дружески, братски. Не иначе. А я люблю Кейрана.
В глазах Уны сменялись эмоции, она открыла рот, хотела что-то сказать, но промолчала, а я протянула руку и пожала холодные пальцы, искренне надеясь, что развеяла сомнения юной Джульетты. Зря надеялась.
- Ты очень хорошая, Хейз. Ты говоришь правду, потому что сама веришь в нее.
- Ты о чем? - нахмурилась я.
- С тех пор, как твой... Кейран пропал, Брайан очень изменился, - повторила она с явным намерением развить тему. - Не могу точно сказать, что это за перемены, но я их чувствую, - она прижала руку к груди. - Он словно затаил внутри себя что-то, закрыл от меня. Он ждет какого-то момента. Иногда кажется, что он со мной и в то же время где-то далеко. Когда я увидела вас в магазине, вы обнимались... И у Брая было такое лицо... И сегодня. Я не знала, что он у тебя. Пришла, а он открыл дверь...
- Он забирал меня вчера из больницы и остался ночевать. На диване в гостиной. Остался, потому что мне... Мне неуютно и страшно было одной в доме.
- Понимаю, но...
- Уна! – я повысила голос, заставив гостью вздрогнуть и с тревогой уставиться на меня. – Ты же в курсе, сколько всего на Брайана свалилось последнее время? Ко всему прочему… В общем, мы вчера болтали с ним долго, и он обмолвился, что его бывшая собирается уехать отсюда на другой конец страны и увезет с собой Джун.
Уна мгновенно ссутулилась, опустила голову, а я обругала себя мысленно последними словами за длинный язык.
- Мне он ничего не сказал… - проговорила моя юная подруга безжизненным голосом.
- Он и мне бы не сказал, - поспешила я исправить свою оплошность, - но я разнылась, и он, видимо, подхватил вирус моей меланхолии и случайно проговорился. Трудно сказать, как давно ему сообщили эту новость, но явно не вчера. Не думаю, что он хотел об этом рассказывать кому-то из нас именно сейчас, но так уж вышло. Обычно Брай все держит в себе, переживает молча, и лишь время спустя может поделиться тем, что случилось.
- Да, он такой.
- Он такой. А я не перестану ждать и искать Кейрана.
Уна посмотрела на меня расширенными глазами.
- Прости, Хейз. Я такая идиотка…
- Не за что тебе извиняться, милая.
- Сказала, что Брайан изменился, - она словно не услышала меня, - а сама превратилась в безумную истеричку.
- Да ладно тебе. Не требуй от себя идеальности. Ты влюблена, ревнуешь. С этим надо научиться жить и справляться, когда эмоции берут верх.
- Вот я о том и говорю, - горячо отозвалась Уна. – Я не справляюсь, столько глупостей за это время натворила. С вопросами к Брайану приставала. Звонила ему постоянно. Он не всегда отвечал, бывало подолгу не перезванивал. А я звонила снова. И снова… Мама заметила, что я сама не своя, наехала на меня, потребовала объясниться, что такое со мной происходит. Мы поссорились с ней, и теперь ссоримся постоянно.
Уна говорила и говорила, а я слушала и параллельно думала о своем. Мы с ней похожи, с этой юной девушкой, без памяти, погрузившейся в первую любовь. В настолько сильное чувство, что с ним сложно справляться и невозможно контролировать.
- Понимаю тебя, - вздохнула я. – Потому что сама такая. А Фиона знает, что ты с Брайаном встречаешься?
- Нет, что ты! Я не говорю маме, она не поймет. Я каждый раз звонки и сообщения стираю в телефоне, чтобы она ничего не нашла. Вру, когда ухожу с ним куда-то.
Я могла только покачать головой, сочувствуя девушке, оказавшейся в ловушке столь сильных переживаний. При этом я до сих пор не знала, насколько далеко зашли Брайан и Уна, и как глубоки ответные чувства моего друга. И есть ли они вообще. Надеюсь, Уне стало немного легче от того, что она поделилась своими переживаниями со мной. Это, пожалуй, все, чем я могла сейчас помочь. Разве что еще попытаться узнать, что думает сам Брайан. Но в любом случае ему не позавидуешь: он оказался окружен проблемными женщинами, способными вызвать одно лишь желание – бежать подальше.
Только малышка Джун воплощала искреннюю, истинную любовь и доверие, не прося ничего взамен, не требуя отчетов и не ставя условий. И Брайан мог лишиться возможности общения с дочерью.
- Знаешь, Уна, ты подумай о том, чтобы поговорить с мамой, - сказала я после краткого размышления. – Фиона - мудрая женщина. Но она слишком переживает за тебя. Так бывает, когда родители испытывают неуверенность в себе или в своем ребенке. Чересчур боятся за свое чадо. Попробуй быть с мамой искренней, дай понять, что не боишься жить, что готова к самостоятельности, к тому, чтобы справляться со всеми проблемами и переживаниями. Не бойся признаться, что влюбилась и учишься понимать это чувство.
- Мама не поймет, – уныло повторила Уна.
Не собираясь быть ментором, я, кажется, перегнула с нравоучениями и озадачила девушку еще больше. Осторожно, чтобы не задеть больное плечо, обняв меня и одарив на прощанье грустной улыбкой, Уна ушла. А я, придавленная новым грузом, поплелась наверх, за лэптопом.
Открывая электронную почту, чтобы прочесть ответ от Мирху, подумала, что раздвоилась. Теперь существовало две Хейз, одна в другой: первая просто носила привычную оболочку, словно повседневное пальто, вторая возникла недавно, где-то в самом центре внутренней вселенной. Она не родилась заново, а пришла откуда-то, где ждала момента, чтобы появиться и заявить о себе. Эта Хейз была другой, совсем незнакомой, но стремительно набирала мощь, впитывала и перерабатывала новые знания и избавлялась от условностей. Она не вытесняла основную меня, не подавляла, но вынуждала прислушиваться к себе, словно уже знала что-то, чего не знала прежняя Хейз.
И я понятия не имела, на что может оказаться способно мое новое «я».
_______
*Мирху (гэльск.) – волк, гончая.
«Тонкие, изящные веточки - это вереск. Символ любви, несет наслаждение и утешение, имеет четкую календарную привязку - летнее солнцестояние. Увидеть вереск во сне предвещает череду удач и радостей».
День Летнего солнцестояния миновал, череда удач и радостей прошла стороной, а источники наслаждения и утешения иссякли. Оставалось лишь рассматривать вновь обретенный медальон и ждать сеанса связи с Мирху.
Это настоящее имя или псевдоним? Впрочем, не все ли равно, если этот человек будет способен дать мне внятные ответы на вопросы, которые я продумала, внятно сформулировала и записала.
Амулет лежал передо мной на кофейном столике, я смотрела на него, не отрываясь, жадно ища в сложном переплетении узоров изменения, произошедшие за то время, пока украшение числилось потерей. Из очевидного обнаружились сломанный замочек, царапины и вмятины, и вызывавшее оторопь содержимое, загадочным образом попавшее внутрь медальона. Из не очевидного... Невидимой глазу, но отозвавшейся в душе была неправильность, исходящая от амулета: он больше не являлся тем, чем был до исчезновения. Металл не становился теплым при соприкосновении с кожей. Тот раз в машине, когда Брайан вернул мне потерю, был последним. Медальон доставил послание и... затих, словно умер.
С чувством щемящей тоски я рассматривала амулет и дословно вспоминала слова Эвлинн, которыми она описывала нанесенный на обеих сторонах замысловатый узор.
«Тройные петли - единство стихий огня, воздуха и воды».
А еще женщина, похожая на эльфа, говорила о сигилле друидов - знаке, изображавшемся как круг, перечеркнутый двумя параллельными прямыми. Только на амулете круг, сплетенный из листьев дуба и веточек вереска, перечеркивали две разнонаправленные стрелы.
Он где-то за пределами всего.
На волне этой уверенности поднялась с кровати. Лохматым призраком спустилась на первый этаж, беззвучно зашла в гостиную, где мирно спал Брайан, и взяла со столика лэптоп.
Вернувшись в спальню, устроилась удобнее на кровати, подложив гору подушек под спину, и к рассвету поверила, что смогу сделать то, что удавалось людям в сказках и легендах - отыскать вход туда, откуда приходили мои сны. И где, как я считала теперь, находился Кейран.
***
Я давно кружила возле истин, кажущихся вымыслами, но существующих вне моих верований и личного восприятия. Ходила рядом и опасалась к ним прикоснуться, боялась поверить в невозможное. Сейчас, балансируя на грани верю-не верю, более всего хотела найти свой путь. Сплести разрозненные узелки и запутанные нити в единый узор, и проложить непрерывную дорогу от себя до желанной цели. Конечно, общедоступная информация, размещенная в Интернете, плохо подходила для поиска уникальной истины, но как точка отсчета вполне могла сойти.
С помощью найденных на одном сайте материалов, я, кажется, нащупала ведущие ноты в мотиве, звучавшем в записях дневника мамы Кейрана. До сих пор ни я, ни прочие, читавшие тетрадь, не могли сказать, почему иррациональный страх за собственного ребенка заставил девушку составлять странную антологию поверий и мифов.
Маргарет руководил непреодолимый страх потерять дитя. Она боялась ворон, верила в какое-то предначертание и прятала маленького Кейрана в коморке от коварных фейри, готовых утащить ее сына в свой мир.
И что такого было в маленьком мальчике, что он представлял особый интерес для потусторонних существ?
Я увлеклась рассуждениями и не уследила за временем. Брайану сегодня на работу, надо встать, приготовить завтрак и проводить друга. Он столько со мной возился, всегда оказывался рядом, что бы ни случилось, но у него была и собственная жизнь, последнее время особенно насыщенная событиями.
И все же, прежде чем подняться, я открыла найденный вчера сайт. Он назывался «Скользящие камни». Понятия не имею, что это означает и никогда в жизни не заинтересовалась бы таким названием. Я искала информацию о Кадер Тор, решив все же проверить и сравнить с материалами в Интернете то, что показал мне Миган на видео. И среди ссылок наткнулась на «Скользящие камни». Посмотрела несколько фотографий долины Кадер Тор в разные сезоны и время суток, хотела уже закрыть вкладку, но начала листать страницы и уже не могла оторваться от экрана: мне то и дело попадались знакомые имена, символы, названия, цитаты.
На информационной страничке указан ник создателя сайта, некто Мирху*, и адрес электронной почты для обратной связи. Мирху он или она? Не понять. Все тексты от лица автора написаны обезличено.
Я отправила письмо с просьбой помочь мне разобраться с информацией по тематике сайта. Конкретно не написала, о чем хотела бы узнать, для начала нужно установить контакт и сформулировать вопросы, которые задам, если мне ответят.
Едва успела закрыть крышку лэптопа, как внизу раздался звонок во входную дверь.
Надеюсь, это не Миган явился спозаранку.
Соскочив с кровати, я принялась торопливо одеваться, забыв, что должна соблюдать определенную последовательность действий из-за больной руки.
Спускаясь по лестнице, услышала голоса - Брайана и женский. Уна. Мой верный друг и до влюбленная в него девушка стояли в коридоре и о чем-то вполголоса говорили. Увидев меня, оба замолчали.
- Уна! Привет, - прощебетала я.
- С возвращением домой. Как ты себя чувствуешь?
Голос юной садовницы дрогнул, и Уна метнула в Брая взгляд, в котором отчетливо угадывались близкие слезы и обида, и нежность, и много еще чего. Настолько много и все такое откровенное, что мне стало неловко, словно я что-то подсмотрела или подслушала.
Брайан стоял, наклонив взъерошенную светловолосую голову, но, даже не видя его лица, я могла точно сказать, что он озадачен, огорчен и раздражен. Но все это уже спрятал за непроницаемой заслонкой внутри себя.
Воздух в прихожей загустел от напряжения. Двое моих гостей молча обменялись красноречивыми взглядами. Будто копья метнули друг в друга.
А я просто позвала их пить кофе, развернулась и ушла на кухню, где обнаружила, что Брайан уже приготовил завтрак: пышный омлет с зеленью и ветчиной, тосты из сладкой булочки с растопленным шоколадом и кофе.
- Шоколад! - воскликнула я, вдыхая дивные ароматы еды. - Откуда?
- В твоем голосе столько изумленного восторга, словно это нечто невероятное, - фыркнул Брайан, входя на кухню. - Просто плитка шоколада из твоего шкафчика и немного сливок.
Я почти не слушала, поняв, как же проголодалась. Однако у меня не настолько отключились зрение и слух, чтобы не замечать, как напряжение из прихожей перекочевало на кухню следом за Брайаном и Уной, и зависло над столом темной грозовой тучкой.
За завтраком Уна принялась извлекать из принесенного ею пакета многочисленные контейнеры и свертки.
- Мама говорит, что тебе тяжело будет готовить одной рукой, - пояснила она, выставляя дары на стол. - И прислала немного еды.
- Немного? Да мне тут на месяц хватит!
Искренне поблагодарив за презент, я откусила тост и, жуя, посмотрела на вновь замолчавших гостей. Брайан сосредоточенно пил кофе, а Уна застыла, уставившись в кружку. Поймав мой взгляд, Брай скакнул к раковине, вымыл чашку с тарелкой и засобирался на работу.
- Уна, ты со мной? – произнес с нажимом.
Слегка схлынувший румянец на щеках девушки запылал ярче, она насупилась.
- Нет, еще посижу у Хейз, - ответила отрывисто и спохватилась, - если она не против.
Я подавила вздох - мыслями я уже сто раз заглянула в электронную почту, надеясь найти там ответ от таинственного Мирху.
- Конечно, буду только рада, если останешься у меня подольше.
Брайан одарил Уну укоризненным взглядом, но ничего не сказал.
Проводив его на работу, мы с Уной устроились на диване в гостиной. Девушке явно хотелось мне что-то сказать, но она никак не осмеливалась начать разговор. Я решила ей помочь.
- Уна, тебя что-то тревожит? - не стала заходить издалека.
- Он любит тебя.
- Кто? - я недоуменно заморгала. - Ты о ком?
- О Брайане. Он любит тебя.
- Господи, Уна... С чего ты взяла? Откуда в твою голову влезли такие мысли? - я всплеснула здоровой рукой.
- Я знаю это, Хейз. Вижу и… и чувствую, - в ее голосе было столько горечи, что мне стало совсем нехорошо.
Уна вздохнула, посмотрела на меня своими чистыми и яркими, как летнее небо глазами.
- Чувствую, понимаешь? Особенно последнее время. После того, как... - она осеклась и смущенно посмотрела на меня.
Я вопросительно приподняла брови.
- После чего, Уна?
- После того, как… исчез...
Почему мои близкие друзья не могут ни его имя произнести, ни нормально сказать о том, что Кейран исчез? Он вдруг стал Тем, кого нельзя называть.
- Уна, послушай. Ты влюблена в Брайана. И я уверена, что это твоя первая настоящая любовь. Очень сильное, искреннее чувство, оно прекрасно, и ты наполнена им. Но у таких чувств всегда есть темная сторона - боязнь потерять, приступы подозрительности, недоверия, и очень часто ревность. - Уж я знала, о чем говорю. - Ты ревнуешь, милая. Но оснований к этому нет, поверь. Брайан мне друг, даже больше, чем друг. Он мне как брат, один из самых близких людей, с кем я могу разделить радость и на кого полагаюсь в трудный момент.
Взгляд и поза напряженно застывшей Уны красноречиво говорили, что она ощущает себя глубоко несчастной. Защитный ледок моего эгоистичного безразличия стремительно подтаял. Мне стало ужасно жаль Уну.
- Но он не любит меня, - продолжила я без лишней горячности в голосе. Ведь говорила правду, не нуждавшуюся в спецэффектах для убедительности. - Точнее, любит точно так же, как я его - дружески, братски. Не иначе. А я люблю Кейрана.
В глазах Уны сменялись эмоции, она открыла рот, хотела что-то сказать, но промолчала, а я протянула руку и пожала холодные пальцы, искренне надеясь, что развеяла сомнения юной Джульетты. Зря надеялась.
- Ты очень хорошая, Хейз. Ты говоришь правду, потому что сама веришь в нее.
- Ты о чем? - нахмурилась я.
- С тех пор, как твой... Кейран пропал, Брайан очень изменился, - повторила она с явным намерением развить тему. - Не могу точно сказать, что это за перемены, но я их чувствую, - она прижала руку к груди. - Он словно затаил внутри себя что-то, закрыл от меня. Он ждет какого-то момента. Иногда кажется, что он со мной и в то же время где-то далеко. Когда я увидела вас в магазине, вы обнимались... И у Брая было такое лицо... И сегодня. Я не знала, что он у тебя. Пришла, а он открыл дверь...
- Он забирал меня вчера из больницы и остался ночевать. На диване в гостиной. Остался, потому что мне... Мне неуютно и страшно было одной в доме.
- Понимаю, но...
- Уна! – я повысила голос, заставив гостью вздрогнуть и с тревогой уставиться на меня. – Ты же в курсе, сколько всего на Брайана свалилось последнее время? Ко всему прочему… В общем, мы вчера болтали с ним долго, и он обмолвился, что его бывшая собирается уехать отсюда на другой конец страны и увезет с собой Джун.
Уна мгновенно ссутулилась, опустила голову, а я обругала себя мысленно последними словами за длинный язык.
- Мне он ничего не сказал… - проговорила моя юная подруга безжизненным голосом.
- Он и мне бы не сказал, - поспешила я исправить свою оплошность, - но я разнылась, и он, видимо, подхватил вирус моей меланхолии и случайно проговорился. Трудно сказать, как давно ему сообщили эту новость, но явно не вчера. Не думаю, что он хотел об этом рассказывать кому-то из нас именно сейчас, но так уж вышло. Обычно Брай все держит в себе, переживает молча, и лишь время спустя может поделиться тем, что случилось.
- Да, он такой.
- Он такой. А я не перестану ждать и искать Кейрана.
Уна посмотрела на меня расширенными глазами.
- Прости, Хейз. Я такая идиотка…
- Не за что тебе извиняться, милая.
- Сказала, что Брайан изменился, - она словно не услышала меня, - а сама превратилась в безумную истеричку.
- Да ладно тебе. Не требуй от себя идеальности. Ты влюблена, ревнуешь. С этим надо научиться жить и справляться, когда эмоции берут верх.
- Вот я о том и говорю, - горячо отозвалась Уна. – Я не справляюсь, столько глупостей за это время натворила. С вопросами к Брайану приставала. Звонила ему постоянно. Он не всегда отвечал, бывало подолгу не перезванивал. А я звонила снова. И снова… Мама заметила, что я сама не своя, наехала на меня, потребовала объясниться, что такое со мной происходит. Мы поссорились с ней, и теперь ссоримся постоянно.
Уна говорила и говорила, а я слушала и параллельно думала о своем. Мы с ней похожи, с этой юной девушкой, без памяти, погрузившейся в первую любовь. В настолько сильное чувство, что с ним сложно справляться и невозможно контролировать.
- Понимаю тебя, - вздохнула я. – Потому что сама такая. А Фиона знает, что ты с Брайаном встречаешься?
- Нет, что ты! Я не говорю маме, она не поймет. Я каждый раз звонки и сообщения стираю в телефоне, чтобы она ничего не нашла. Вру, когда ухожу с ним куда-то.
Я могла только покачать головой, сочувствуя девушке, оказавшейся в ловушке столь сильных переживаний. При этом я до сих пор не знала, насколько далеко зашли Брайан и Уна, и как глубоки ответные чувства моего друга. И есть ли они вообще. Надеюсь, Уне стало немного легче от того, что она поделилась своими переживаниями со мной. Это, пожалуй, все, чем я могла сейчас помочь. Разве что еще попытаться узнать, что думает сам Брайан. Но в любом случае ему не позавидуешь: он оказался окружен проблемными женщинами, способными вызвать одно лишь желание – бежать подальше.
Только малышка Джун воплощала искреннюю, истинную любовь и доверие, не прося ничего взамен, не требуя отчетов и не ставя условий. И Брайан мог лишиться возможности общения с дочерью.
- Знаешь, Уна, ты подумай о том, чтобы поговорить с мамой, - сказала я после краткого размышления. – Фиона - мудрая женщина. Но она слишком переживает за тебя. Так бывает, когда родители испытывают неуверенность в себе или в своем ребенке. Чересчур боятся за свое чадо. Попробуй быть с мамой искренней, дай понять, что не боишься жить, что готова к самостоятельности, к тому, чтобы справляться со всеми проблемами и переживаниями. Не бойся признаться, что влюбилась и учишься понимать это чувство.
- Мама не поймет, – уныло повторила Уна.
Не собираясь быть ментором, я, кажется, перегнула с нравоучениями и озадачила девушку еще больше. Осторожно, чтобы не задеть больное плечо, обняв меня и одарив на прощанье грустной улыбкой, Уна ушла. А я, придавленная новым грузом, поплелась наверх, за лэптопом.
Открывая электронную почту, чтобы прочесть ответ от Мирху, подумала, что раздвоилась. Теперь существовало две Хейз, одна в другой: первая просто носила привычную оболочку, словно повседневное пальто, вторая возникла недавно, где-то в самом центре внутренней вселенной. Она не родилась заново, а пришла откуда-то, где ждала момента, чтобы появиться и заявить о себе. Эта Хейз была другой, совсем незнакомой, но стремительно набирала мощь, впитывала и перерабатывала новые знания и избавлялась от условностей. Она не вытесняла основную меня, не подавляла, но вынуждала прислушиваться к себе, словно уже знала что-то, чего не знала прежняя Хейз.
И я понятия не имела, на что может оказаться способно мое новое «я».
_______
*Мирху (гэльск.) – волк, гончая.
Глава 12
«Тонкие, изящные веточки - это вереск. Символ любви, несет наслаждение и утешение, имеет четкую календарную привязку - летнее солнцестояние. Увидеть вереск во сне предвещает череду удач и радостей».
День Летнего солнцестояния миновал, череда удач и радостей прошла стороной, а источники наслаждения и утешения иссякли. Оставалось лишь рассматривать вновь обретенный медальон и ждать сеанса связи с Мирху.
Это настоящее имя или псевдоним? Впрочем, не все ли равно, если этот человек будет способен дать мне внятные ответы на вопросы, которые я продумала, внятно сформулировала и записала.
Амулет лежал передо мной на кофейном столике, я смотрела на него, не отрываясь, жадно ища в сложном переплетении узоров изменения, произошедшие за то время, пока украшение числилось потерей. Из очевидного обнаружились сломанный замочек, царапины и вмятины, и вызывавшее оторопь содержимое, загадочным образом попавшее внутрь медальона. Из не очевидного... Невидимой глазу, но отозвавшейся в душе была неправильность, исходящая от амулета: он больше не являлся тем, чем был до исчезновения. Металл не становился теплым при соприкосновении с кожей. Тот раз в машине, когда Брайан вернул мне потерю, был последним. Медальон доставил послание и... затих, словно умер.
С чувством щемящей тоски я рассматривала амулет и дословно вспоминала слова Эвлинн, которыми она описывала нанесенный на обеих сторонах замысловатый узор.
«Тройные петли - единство стихий огня, воздуха и воды».
А еще женщина, похожая на эльфа, говорила о сигилле друидов - знаке, изображавшемся как круг, перечеркнутый двумя параллельными прямыми. Только на амулете круг, сплетенный из листьев дуба и веточек вереска, перечеркивали две разнонаправленные стрелы.
