- Ого... - отозвался гость. - Любишь перемены?
- Смотря какие. А вообще, не особо, - ответила я, входя на кухню. - Не очень им доверяю, переменам.
- Тогда отчего же такая страсть к цыганской жизни? - не унимался Кейран.
Я повернулась к нему, посмотрела в глаза, полные неподдельного интереса.
- Никакой страсти. Просто так получилось, - ответила и отвернулась, надеясь, что ясно даю понять о нежелании продолжать эту тему.
Все было понято правильно.
Он снова наблюдал за тем, как я готовила завтрак, и немного поучаствовал, накрыв на стол. Пришло мое время задавать вопросы.
- Это дом твоих родственников?
- Дом принадлежал моей семье, - ответил Кейран. - Здесь я рос до пятнадцати лет.
- А твои родные?
- Что - родные?
- Они у тебя есть? Дом ты продал... - я оглянулась на него, стоящего чуть позади и наблюдавшего, как я переворачиваю оладьи на сковороде. - Извини, что спрашиваю.
- Не извиняйся. Здесь нет никаких тайн. У меня просто почти никого не осталось, - спокойно ответил Кейран.
Он встал так, чтобы мы могли видеть друг друга, сбоку от меня.
- Здесь жили мои бабка и дед. Они меня и воспитали. Об отце я ничего не знаю, а мама умерла, когда мне не исполнилось и пяти. Сейчас из всей родни только дед остался.
Кейран помолчал и добавил:
- Он давно живет... в другом месте. А дом пустовал долгие годы. Тебе, кстати, как здесь? Честно говоря, с трудом представляю, такую… тебя, живущую в этом доме, - он поморщился. - Меня терзает чувство вины, что не смог предложить тебе ничего лучше. Завез тебя в эти непроходимые леса.
- Не терзайся напрасно, - я невольно рассмеялась. - Мне дом понравился, иначе бы сюда не переехала. ЧуднО все это, конечно. Я, вообще-то, городской житель. Но...
Мне захотелось показать ему амулет и спросить, что он думает (или знает) о совпадении узоров на нем с теми, что использованы в оформлении дома. Уже открыла рот, но передумала, представив, как это может выглядеть. Особенно, если начать углубляться в то, что это совпадение и послужило толчком к моему решению сюда переехать.
Кейрана смотрел на меня вопросительно приподняв брови, ожидая продолжения после «но».
- Но случилось неожиданное стечение обстоятельств. Нечто вроде озарения, - я взмахнула в воздухе лопаткой, которой переворачивала оладьи. – Звучит безумно, да? Знаю. Но, знаешь, это как вдруг зайдешь в тупик, а потом наткнешься на неожиданный указатель направления.
- Не сомневаюсь, что у тебя имелась веская причина для такого решения, - серьезно сказал он. - Дом крепкий, но мог бы быть в лучшем состоянии, знаю. И участок… Вернусь из столицы, помогу тебе привести здесь все в порядок.
- Спасибо. Но не нужно. Если ты не заметил, уже кое-что сделано. И остальное тоже решу потихоньку. В собственном ритме. Кстати, на чердаке стоят две коробки. Заберешь?
- Коробки? - переспросил без интереса. – Не помню, что за коробки. Взгляну на них в следующий раз.
«В следующий раз»? Хорошо. Я кашлянула, маскируя вздох облегчения.
- Слушай, а что за комнатенка на втором этаже? Маленькая, как чуланчик, но с большим окном.
Кейран отвел взгляд, нахмурился, потер подбородок.
- Точно не скажу. Помню, что второй этаж перестраивали, но я в это не вникал. Когда чуть подрос, перебрался на чердак. Там было мое безраздельное персональное царство. И первая в жизни фотостудия.
- Чердак выглядит прекрасно - чистый и просторный. Для подростка настоящее раздолье. Только низковат для тебя, - добавила, окидывая взглядом высокую фигуру Кейрана.
- Тогда я и сам был пониже.
Я дожарила горку оладий, мы позавтракали, продолжая болтать. Кейран ел как накануне – с большим аппетитом, смакуя кругляши из простого теста с магазинным джемом как какой-то деликатес. Выпил две кружки кофе и засобирался.
- Сейчас почти восемь, а у меня самолет в двенадцать, - он поднялся из-за стола.
- Да, ты говорил.
- Надо заехать домой, собраться, - топтался он на месте.
- Конечно.
Он замолчал, приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать, выдохнул. Развернулся и вышел из кухни. Я не спешила за ним, сначала убрала со стола грязную посуду и перевела дух.
В гостиной Кейран натягивал пиджак, хлопал себя по карманам, оглядывался, хмуря брови. Мне показалось, что он нарочно тянет время, но не нашлась, что сказать, чтобы помочь ему. И себе.
- Вернусь через два дня. И, если ты не против, позвоню.
- Конечно, звони, - кивнула я, чувствуя, что начинаю дрожать.
То ощущение невероятной близости, что возникло между нами накануне и продолжалось всю ночь вдруг обострилось, став почти болезненным. Волшебство испарялось, а вместо него появлялся клубящийся страх и опасение, что все было случайным, неправильным и мимолетным. Мы просто затерялись где-то ненадолго, а теперь выходим на знакомые привычные дороги - каждый на свою.
Кейран вытащил из кармана пиджака ключи, позвенел ими, раздумывая о чем-то, и направился в прихожую.
Я обогнала его в коридоре, первая подошла к двери и открыла ее, выпуская гостя.
Кейран остановился, повернулся, порывисто обнял меня и крепко прижал к себе. Я с удивлением почувствовала, что он тоже немного дрожит, словно от перенапряжения, как бывает, когда долго держишь большой вес на вытянутых руках.
- Не исчезай никуда, пока меня не будет, - сказал он, кладя подбородок мне на макушку. - Пожалуйста, не переезжай пока больше.
Я то ли всхлипнула, то ли хихикнула, утыкаясь носом в его шею. Украдкой вдохнула. Кейран пах чистотой и очень слабо каким-то парфюмом, с едва уловимыми смолистыми, древесными нотками. Запах ветра, свободно дующего на пустошах и в долинах, залетающего в подлесок, проносящегося над весенней почвой и среди листвы.
- Постараюсь задержаться здесь, - проговорила глухо.
Он кивнул, наклонился, скользнул приоткрытым ртом по моей щеке, нашел губы и впился поцелуем. Одна его рука погладила мне спину, легла на поясницу, мягко, но настойчиво надавила. Кейран был возбужден, и вжимался в низ моего живота, заставив податься навстречу и замереть, чувствуя нарастающую волну жара.
Наши тела соприкасались в недвусмысленном доказательстве взаимного желания, мощного и глубокого, совсем не случайного. Предвкушение взволновало до предела, оно насыщало воздух, плотно обволакивая нас обоих.
- Хочу тебя безумно. Слышишь? - осипшим голосом зашептал Кейран. - Долго... Медленно... Глубоко... Нежно...
Тихий голос отдавался во всем моем теле, я прикрыла глаза и судорожно вцепилась в плечи Кейрана.
Его напряжение передалось мне, а может и было моим, а слова становились обжигающим касанием, путами, в которые я уже попалась, не имея желания освободиться.
Кейран медленно отстранился, придерживая меня за предплечья. Мускулы его словно окаменели, бугрясь под тканью пиджака.
- Хейз, у тебя есть кто-нибудь? - спросил, вглядываясь мне в лицо.
- Нет, - я решительно помотала головой. - А ты…
- Мы расстались.
Я выдохнула с облегчением, а он воздел глаза к потолку и пробормотал:
- Два дня...
Выпустил меня, отступил на полшага.
- Поскорее обустраивайся, - сказал и в его глазах мелькнула улыбка. - Первым делом купи кровать.
Наклонился, оставил на моей щеке легкий поцелуй и вышел.
Я закрыла за ним дверь, развернулась лицом внутрь дома и уставилась перед собой невидящими глазами.
Свет проникал в коридорчик через два проема - в гостиную и на кухню. Два размытых прямоугольника на полу, рассеянный отсвет на стенах, делающий орнамент под потолком неравномерным, разнотоновым.
И казалось, что узор стал оживать, приобретая цвет, сочность и объем. Растительные гирлянды медленно двигались и переплетались, перетекая из одного элемента в другой. Свивались, охватывая друг друга. Они плавно изгибались в странном танце, словно рисовали какую-то графически выраженную магию, переносившую меня в волшебный мир, где можно научиться верить в невозможное и невероятное. И не только верить, но и получить это.
И я услышала шелест листвы и далекое пение птиц, чувствовала тепло от прикосновения солнечных лучей на своем лице. Или же это был отголосок все еще ощутимого касания губ Кейрана.
Пришла Уна, и я первым делом спросила ее, возможно ли высадить вдоль дорожки алиссум. Она ответила утвердительно, но добавила задумчиво:
- Вообще-то, я не думала, что вы захотите такие растения.
- Какие «такие»? - не поняла я.
- Ну, старомодные, что ли. И они очень сильно пахнут, знаете?
- Как раз это мне в них и нравится.
- Хорошо, тогда я закажу рассаду, - улыбнулась садовая фея, краснея явно от удовольствия.
Пока она возилась на участке, я уселась на кухне с лэптопом и стала просматривать сайты, на которых можно приобрести предметы мебели. Не хотелось ехать в ИКЕА. Или мотаться по другим магазинам в поисках подходящей обстановки для дома.
Мне нужна кровать. И не какая-то самосборная топчаноподобная лежанка. Это должно быть что-то особенное. Ну, во всяком случае, не безликая штамповка.
Одна из ссылок привела меня на веб-страничку местной мастерской, занимавшейся изготовлением предметов мебели по индивидуальным заказам. Поразмыслив, я остановилась на идее кованой кровати с дизайном, который перекликался бы с некоторыми элементами, уже имеющимися в этом доме.
Схватив телефон, я выскочила на улицу, пробралась к окнам и сфотографировала узорчатые кованые петли на ставнях.
Оформляя заказ, отослала фото, попросив использовать мотив орнамента в дизайне кровати. Прикинув свои финансовые возможности, заказала еще сундук из состаренного дерева в изножье кровати, настенные светильники, консольный столик в прихожую и большое зеркало к нему в ажурной кованой раме.
Чудить, так чудить. Я готова поддержать заданную «игру», понимая, что в нее играет не только мое воображение, но и что-то вполне реальное и весьма значительное.
опубликована часть первой книги.
© Москва, 2021-2022
День сиял, по-летнему теплый и солнечный.
Кейран все успел: собрался, ничего не забыв, заехал в банк и оставил в депозитной ячейке карты памяти от фотокамеры с отснятым материалом, без проблем домчался до аэропорта и вовремя попал на посадку. И самолет тоже взлетел в срок.
На самом деле из всего достоверной была только погода.
Собираясь, он забыл захватить пижамные штаны и футляр для очков. В банке неожиданно случился технический перерыв и пришлось ждать. До аэропорта несся, превышая скорость, приткнул машину на стоянку на первое же свободное место и едва успел на посадку. А самолет задержался с вылетом на двадцать минут.
Но ничего этого Кейран просто не заметил.
Не мог и не хотел выбросить Хейз из головы и каждый раз, когда вспоминал прошедшую ночь, словно проваливался в другое измерение, где парил на крыльях безумной эйфории.
В настоящей реальности он обнимал и целовал Хейз, находился так близко, что до сих пор ощущал ее аромат, тепло кожи и помнил каждый изгиб тела
Он мог бы забраться под её футболку и сжать в дрожавших от нетерпения и острого желания ладонях упругие, теплые груди. Гладить, сжимать, целовать, дотрагиваться и скользить языком, наблюдая, как быстро отзовутся на ласки нежные вершинки. Ощущать, как растает на языке сладкий вкус нежной кожи, услышать, как Хейз издаст тихий вздох и выгнется в его руках.
Он мог расстегнуть пуговку и «молнию» на ее джинсах и скользнуть ладонью под ничтожную преграду трусиков, зная, что ощутит прикосновением пальцев ответный жар, шелковистую влажность, и вызовет податливое, плавное и ритмичное движение ее бедер. Мог слышать, как участится ее дыхание, а с приоткрытых губ сорвется стон.
Кейран чувствовал себя ошалевшим от ярчайших впечатлений мальчишкой, который попал в сказочную кондитерскую, где глазел, вдыхал запахи и прикасался к изысканным сладостям, но... ничего не попробовал.
Однако он уже давно не мальчишка, и при таком накале желания логичной и очевидной была бы вовсе не игра в обнимашки.
Но заняться сексом с Хейз, а потом уйти, торопясь в деловую поездку, ему было недостаточно. И даже Всемогущая Безмозглая Похоть, упорно пытавшаяся заявить свое право на ведущую роль в его стремлениях, оказалась бессильна перед чем-то, куда более убедительным, чем физиология.
Он хотел Хейз до безумия. И, испытав всю силу предвкушения близости, погрузился вдруг в омут мира, покоя и доверия, забывшись самым крепким сном в своей жизни.
А Хейз мирно уснула рядом и обнимала его так, словно не давала упасть.
Сидя в кресле самолета, представляя и вспоминая, Кейран чувствовал, что его снова охватывает жар, как дыхание горячего ветра. Два дня он проживет, как в тумане, но потом все только начнется. Теперь он точно это знал.
Из аэропорта Кейран поехал прямо в рекламное агентство и встретился с заказчиком. Потом пообедал в хорошем ресторане и отправился в гостиницу.
Номер ему бронировала Шона. О встречах договаривалась тоже она. И Кейран должен позвонить ей, спросить, как прошла вчерашняя встреча с Морин. И вообще узнать, как там Шона после их непростого разговора.
Он с удивлением и горечью отметил, что мысленно называл их расставание «разговором», словно то, что было между ними умещалось в слова и словами же решалось.
Кейран положил смартфон на кровать и долго смотрел на него, как на затаившуюся на покрывале гремучую змею. Отвернувшись, стащил с шеи галстук, вдруг ставший удавкой, и поспешил в душ. Долгое омовение под струями горячей воды создало иллюзию, что покрывавший его подобно остывшему пеплу налет недавнего прошлого, удалось смыть. Кейран обернул бедра гостиничным полотенцем и вышел из ванной.
Взял смартфон, решительно нажал кнопку быстрого вызова и, ожидая ответа, подошел к окну. Гостиница располагалась на набережной, и перед глазами Кейрана простирались темнеющие воды реки, в которых отражалось закатное небо и город, загоравшийся вечерними огнями.
- Привет, - произнес Кейран, когда на его звонок ответили.
- Привет, - донеслось до него.
Голос Хейз звучал немного устало. И невыносимо нежно.
- Я хотел услышать тебя.
- Представь себе, я тоже хотела тебя услышать, - отозвалась она мягко.
- Почему же не позвонила?
- Ты же в деловой поездке. Не хотела отвлекать. А когда все же решила отвлечь, ты сам позвонил.
Они говорили, и время текло незаметно, как воды в реке.
Стены номера отеля отступили куда-то, оставив Кейрана наедине с негромким голосом в телефоне. Он слышал дыхание Хейз, ее мягкий смех. Что-то согревало его, словно невидимый солнечный свет касался кожи.
Пейзаж перед глазами, ограниченный оконной рамой, менялся, словно на кинопленке при быстрой перемотке. Краски вечера стремительно густели, наполняя небо над городом глубокой синевой. Вместе с небосводом темнели и воды реки, отражая свет уличных фонарей, светящиеся окна домов и мелькавшие фары машин.
Кто-то прорывался через их разговор, настойчиво требуя, чтобы Кейран ответил на вызов, но он слышал только Хейз и хотел говорить только с ней.
Время текло, убегая прочь, унося что-то за собой. Но оставалось нечто вечное, нерушимое. То, что не могло затеряться в веках и пространстве.
Я отложила телефон и поняла, что улыбаюсь блаженной улыбкой счастливой идиотки.
- Смотря какие. А вообще, не особо, - ответила я, входя на кухню. - Не очень им доверяю, переменам.
- Тогда отчего же такая страсть к цыганской жизни? - не унимался Кейран.
Я повернулась к нему, посмотрела в глаза, полные неподдельного интереса.
- Никакой страсти. Просто так получилось, - ответила и отвернулась, надеясь, что ясно даю понять о нежелании продолжать эту тему.
Все было понято правильно.
Он снова наблюдал за тем, как я готовила завтрак, и немного поучаствовал, накрыв на стол. Пришло мое время задавать вопросы.
- Это дом твоих родственников?
- Дом принадлежал моей семье, - ответил Кейран. - Здесь я рос до пятнадцати лет.
- А твои родные?
- Что - родные?
- Они у тебя есть? Дом ты продал... - я оглянулась на него, стоящего чуть позади и наблюдавшего, как я переворачиваю оладьи на сковороде. - Извини, что спрашиваю.
- Не извиняйся. Здесь нет никаких тайн. У меня просто почти никого не осталось, - спокойно ответил Кейран.
Он встал так, чтобы мы могли видеть друг друга, сбоку от меня.
- Здесь жили мои бабка и дед. Они меня и воспитали. Об отце я ничего не знаю, а мама умерла, когда мне не исполнилось и пяти. Сейчас из всей родни только дед остался.
Кейран помолчал и добавил:
- Он давно живет... в другом месте. А дом пустовал долгие годы. Тебе, кстати, как здесь? Честно говоря, с трудом представляю, такую… тебя, живущую в этом доме, - он поморщился. - Меня терзает чувство вины, что не смог предложить тебе ничего лучше. Завез тебя в эти непроходимые леса.
- Не терзайся напрасно, - я невольно рассмеялась. - Мне дом понравился, иначе бы сюда не переехала. ЧуднО все это, конечно. Я, вообще-то, городской житель. Но...
Мне захотелось показать ему амулет и спросить, что он думает (или знает) о совпадении узоров на нем с теми, что использованы в оформлении дома. Уже открыла рот, но передумала, представив, как это может выглядеть. Особенно, если начать углубляться в то, что это совпадение и послужило толчком к моему решению сюда переехать.
Кейрана смотрел на меня вопросительно приподняв брови, ожидая продолжения после «но».
- Но случилось неожиданное стечение обстоятельств. Нечто вроде озарения, - я взмахнула в воздухе лопаткой, которой переворачивала оладьи. – Звучит безумно, да? Знаю. Но, знаешь, это как вдруг зайдешь в тупик, а потом наткнешься на неожиданный указатель направления.
- Не сомневаюсь, что у тебя имелась веская причина для такого решения, - серьезно сказал он. - Дом крепкий, но мог бы быть в лучшем состоянии, знаю. И участок… Вернусь из столицы, помогу тебе привести здесь все в порядок.
- Спасибо. Но не нужно. Если ты не заметил, уже кое-что сделано. И остальное тоже решу потихоньку. В собственном ритме. Кстати, на чердаке стоят две коробки. Заберешь?
- Коробки? - переспросил без интереса. – Не помню, что за коробки. Взгляну на них в следующий раз.
«В следующий раз»? Хорошо. Я кашлянула, маскируя вздох облегчения.
- Слушай, а что за комнатенка на втором этаже? Маленькая, как чуланчик, но с большим окном.
Кейран отвел взгляд, нахмурился, потер подбородок.
- Точно не скажу. Помню, что второй этаж перестраивали, но я в это не вникал. Когда чуть подрос, перебрался на чердак. Там было мое безраздельное персональное царство. И первая в жизни фотостудия.
- Чердак выглядит прекрасно - чистый и просторный. Для подростка настоящее раздолье. Только низковат для тебя, - добавила, окидывая взглядом высокую фигуру Кейрана.
- Тогда я и сам был пониже.
Я дожарила горку оладий, мы позавтракали, продолжая болтать. Кейран ел как накануне – с большим аппетитом, смакуя кругляши из простого теста с магазинным джемом как какой-то деликатес. Выпил две кружки кофе и засобирался.
- Сейчас почти восемь, а у меня самолет в двенадцать, - он поднялся из-за стола.
- Да, ты говорил.
- Надо заехать домой, собраться, - топтался он на месте.
- Конечно.
Он замолчал, приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать, выдохнул. Развернулся и вышел из кухни. Я не спешила за ним, сначала убрала со стола грязную посуду и перевела дух.
В гостиной Кейран натягивал пиджак, хлопал себя по карманам, оглядывался, хмуря брови. Мне показалось, что он нарочно тянет время, но не нашлась, что сказать, чтобы помочь ему. И себе.
- Вернусь через два дня. И, если ты не против, позвоню.
- Конечно, звони, - кивнула я, чувствуя, что начинаю дрожать.
То ощущение невероятной близости, что возникло между нами накануне и продолжалось всю ночь вдруг обострилось, став почти болезненным. Волшебство испарялось, а вместо него появлялся клубящийся страх и опасение, что все было случайным, неправильным и мимолетным. Мы просто затерялись где-то ненадолго, а теперь выходим на знакомые привычные дороги - каждый на свою.
Кейран вытащил из кармана пиджака ключи, позвенел ими, раздумывая о чем-то, и направился в прихожую.
Я обогнала его в коридоре, первая подошла к двери и открыла ее, выпуская гостя.
Кейран остановился, повернулся, порывисто обнял меня и крепко прижал к себе. Я с удивлением почувствовала, что он тоже немного дрожит, словно от перенапряжения, как бывает, когда долго держишь большой вес на вытянутых руках.
- Не исчезай никуда, пока меня не будет, - сказал он, кладя подбородок мне на макушку. - Пожалуйста, не переезжай пока больше.
Я то ли всхлипнула, то ли хихикнула, утыкаясь носом в его шею. Украдкой вдохнула. Кейран пах чистотой и очень слабо каким-то парфюмом, с едва уловимыми смолистыми, древесными нотками. Запах ветра, свободно дующего на пустошах и в долинах, залетающего в подлесок, проносящегося над весенней почвой и среди листвы.
- Постараюсь задержаться здесь, - проговорила глухо.
Он кивнул, наклонился, скользнул приоткрытым ртом по моей щеке, нашел губы и впился поцелуем. Одна его рука погладила мне спину, легла на поясницу, мягко, но настойчиво надавила. Кейран был возбужден, и вжимался в низ моего живота, заставив податься навстречу и замереть, чувствуя нарастающую волну жара.
Наши тела соприкасались в недвусмысленном доказательстве взаимного желания, мощного и глубокого, совсем не случайного. Предвкушение взволновало до предела, оно насыщало воздух, плотно обволакивая нас обоих.
- Хочу тебя безумно. Слышишь? - осипшим голосом зашептал Кейран. - Долго... Медленно... Глубоко... Нежно...
Тихий голос отдавался во всем моем теле, я прикрыла глаза и судорожно вцепилась в плечи Кейрана.
Его напряжение передалось мне, а может и было моим, а слова становились обжигающим касанием, путами, в которые я уже попалась, не имея желания освободиться.
Кейран медленно отстранился, придерживая меня за предплечья. Мускулы его словно окаменели, бугрясь под тканью пиджака.
- Хейз, у тебя есть кто-нибудь? - спросил, вглядываясь мне в лицо.
- Нет, - я решительно помотала головой. - А ты…
- Мы расстались.
Я выдохнула с облегчением, а он воздел глаза к потолку и пробормотал:
- Два дня...
Выпустил меня, отступил на полшага.
- Поскорее обустраивайся, - сказал и в его глазах мелькнула улыбка. - Первым делом купи кровать.
Наклонился, оставил на моей щеке легкий поцелуй и вышел.
Я закрыла за ним дверь, развернулась лицом внутрь дома и уставилась перед собой невидящими глазами.
Свет проникал в коридорчик через два проема - в гостиную и на кухню. Два размытых прямоугольника на полу, рассеянный отсвет на стенах, делающий орнамент под потолком неравномерным, разнотоновым.
И казалось, что узор стал оживать, приобретая цвет, сочность и объем. Растительные гирлянды медленно двигались и переплетались, перетекая из одного элемента в другой. Свивались, охватывая друг друга. Они плавно изгибались в странном танце, словно рисовали какую-то графически выраженную магию, переносившую меня в волшебный мир, где можно научиться верить в невозможное и невероятное. И не только верить, но и получить это.
И я услышала шелест листвы и далекое пение птиц, чувствовала тепло от прикосновения солнечных лучей на своем лице. Или же это был отголосок все еще ощутимого касания губ Кейрана.
***
Пришла Уна, и я первым делом спросила ее, возможно ли высадить вдоль дорожки алиссум. Она ответила утвердительно, но добавила задумчиво:
- Вообще-то, я не думала, что вы захотите такие растения.
- Какие «такие»? - не поняла я.
- Ну, старомодные, что ли. И они очень сильно пахнут, знаете?
- Как раз это мне в них и нравится.
- Хорошо, тогда я закажу рассаду, - улыбнулась садовая фея, краснея явно от удовольствия.
Пока она возилась на участке, я уселась на кухне с лэптопом и стала просматривать сайты, на которых можно приобрести предметы мебели. Не хотелось ехать в ИКЕА. Или мотаться по другим магазинам в поисках подходящей обстановки для дома.
Мне нужна кровать. И не какая-то самосборная топчаноподобная лежанка. Это должно быть что-то особенное. Ну, во всяком случае, не безликая штамповка.
Одна из ссылок привела меня на веб-страничку местной мастерской, занимавшейся изготовлением предметов мебели по индивидуальным заказам. Поразмыслив, я остановилась на идее кованой кровати с дизайном, который перекликался бы с некоторыми элементами, уже имеющимися в этом доме.
Схватив телефон, я выскочила на улицу, пробралась к окнам и сфотографировала узорчатые кованые петли на ставнях.
Оформляя заказ, отослала фото, попросив использовать мотив орнамента в дизайне кровати. Прикинув свои финансовые возможности, заказала еще сундук из состаренного дерева в изножье кровати, настенные светильники, консольный столик в прихожую и большое зеркало к нему в ажурной кованой раме.
Чудить, так чудить. Я готова поддержать заданную «игру», понимая, что в нее играет не только мое воображение, но и что-то вполне реальное и весьма значительное.
опубликована часть первой книги.
© Москва, 2021-2022
Глава 19
День сиял, по-летнему теплый и солнечный.
Кейран все успел: собрался, ничего не забыв, заехал в банк и оставил в депозитной ячейке карты памяти от фотокамеры с отснятым материалом, без проблем домчался до аэропорта и вовремя попал на посадку. И самолет тоже взлетел в срок.
На самом деле из всего достоверной была только погода.
Собираясь, он забыл захватить пижамные штаны и футляр для очков. В банке неожиданно случился технический перерыв и пришлось ждать. До аэропорта несся, превышая скорость, приткнул машину на стоянку на первое же свободное место и едва успел на посадку. А самолет задержался с вылетом на двадцать минут.
Но ничего этого Кейран просто не заметил.
Не мог и не хотел выбросить Хейз из головы и каждый раз, когда вспоминал прошедшую ночь, словно проваливался в другое измерение, где парил на крыльях безумной эйфории.
В настоящей реальности он обнимал и целовал Хейз, находился так близко, что до сих пор ощущал ее аромат, тепло кожи и помнил каждый изгиб тела
Он мог бы забраться под её футболку и сжать в дрожавших от нетерпения и острого желания ладонях упругие, теплые груди. Гладить, сжимать, целовать, дотрагиваться и скользить языком, наблюдая, как быстро отзовутся на ласки нежные вершинки. Ощущать, как растает на языке сладкий вкус нежной кожи, услышать, как Хейз издаст тихий вздох и выгнется в его руках.
Он мог расстегнуть пуговку и «молнию» на ее джинсах и скользнуть ладонью под ничтожную преграду трусиков, зная, что ощутит прикосновением пальцев ответный жар, шелковистую влажность, и вызовет податливое, плавное и ритмичное движение ее бедер. Мог слышать, как участится ее дыхание, а с приоткрытых губ сорвется стон.
Кейран чувствовал себя ошалевшим от ярчайших впечатлений мальчишкой, который попал в сказочную кондитерскую, где глазел, вдыхал запахи и прикасался к изысканным сладостям, но... ничего не попробовал.
Однако он уже давно не мальчишка, и при таком накале желания логичной и очевидной была бы вовсе не игра в обнимашки.
Но заняться сексом с Хейз, а потом уйти, торопясь в деловую поездку, ему было недостаточно. И даже Всемогущая Безмозглая Похоть, упорно пытавшаяся заявить свое право на ведущую роль в его стремлениях, оказалась бессильна перед чем-то, куда более убедительным, чем физиология.
Он хотел Хейз до безумия. И, испытав всю силу предвкушения близости, погрузился вдруг в омут мира, покоя и доверия, забывшись самым крепким сном в своей жизни.
А Хейз мирно уснула рядом и обнимала его так, словно не давала упасть.
Сидя в кресле самолета, представляя и вспоминая, Кейран чувствовал, что его снова охватывает жар, как дыхание горячего ветра. Два дня он проживет, как в тумане, но потом все только начнется. Теперь он точно это знал.
Из аэропорта Кейран поехал прямо в рекламное агентство и встретился с заказчиком. Потом пообедал в хорошем ресторане и отправился в гостиницу.
Номер ему бронировала Шона. О встречах договаривалась тоже она. И Кейран должен позвонить ей, спросить, как прошла вчерашняя встреча с Морин. И вообще узнать, как там Шона после их непростого разговора.
Он с удивлением и горечью отметил, что мысленно называл их расставание «разговором», словно то, что было между ними умещалось в слова и словами же решалось.
Кейран положил смартфон на кровать и долго смотрел на него, как на затаившуюся на покрывале гремучую змею. Отвернувшись, стащил с шеи галстук, вдруг ставший удавкой, и поспешил в душ. Долгое омовение под струями горячей воды создало иллюзию, что покрывавший его подобно остывшему пеплу налет недавнего прошлого, удалось смыть. Кейран обернул бедра гостиничным полотенцем и вышел из ванной.
Взял смартфон, решительно нажал кнопку быстрого вызова и, ожидая ответа, подошел к окну. Гостиница располагалась на набережной, и перед глазами Кейрана простирались темнеющие воды реки, в которых отражалось закатное небо и город, загоравшийся вечерними огнями.
- Привет, - произнес Кейран, когда на его звонок ответили.
- Привет, - донеслось до него.
Голос Хейз звучал немного устало. И невыносимо нежно.
- Я хотел услышать тебя.
- Представь себе, я тоже хотела тебя услышать, - отозвалась она мягко.
- Почему же не позвонила?
- Ты же в деловой поездке. Не хотела отвлекать. А когда все же решила отвлечь, ты сам позвонил.
Они говорили, и время текло незаметно, как воды в реке.
Стены номера отеля отступили куда-то, оставив Кейрана наедине с негромким голосом в телефоне. Он слышал дыхание Хейз, ее мягкий смех. Что-то согревало его, словно невидимый солнечный свет касался кожи.
Пейзаж перед глазами, ограниченный оконной рамой, менялся, словно на кинопленке при быстрой перемотке. Краски вечера стремительно густели, наполняя небо над городом глубокой синевой. Вместе с небосводом темнели и воды реки, отражая свет уличных фонарей, светящиеся окна домов и мелькавшие фары машин.
Кто-то прорывался через их разговор, настойчиво требуя, чтобы Кейран ответил на вызов, но он слышал только Хейз и хотел говорить только с ней.
Время текло, убегая прочь, унося что-то за собой. Но оставалось нечто вечное, нерушимое. То, что не могло затеряться в веках и пространстве.
***
Я отложила телефон и поняла, что улыбаюсь блаженной улыбкой счастливой идиотки.
