Буйная растительность захватила весь небольшой участок перед домом, который тоже оброс девичьим виноградом и хмелем. Никто давно не обрезал засохшие плети, и они, переплетаясь со свежими молодыми побегами, взбирались по стенам дома, закрывая весь фасад до самой крыши. Не черепичной, а из потемневшей от времени и атмосферного воздействия соломы. Правда, добротно и аккуратно уложенной.
От калитки вела едва заметная дорожка из каменных плит, сквозь трещины в которых проросла густая трава.
Я пробралась к дому и увидела, что окна закрыты деревянными ставнями, проглядывавшими сквозь плотно переплетенные лианы. Решительно сгребла в пучок холодные стебли и рванула, безжалостно отдирая побеги, крепко цепляющиеся друг за друга и за поверхность стены.
- Ставни крепкие, - я разглядывала осыпающуюся старую краску, когда-то синюю, а теперь имевшую неприглядный цвет засохших чернил. Добротные ставни крепились мощными коваными петлями в виде переплетенных листьев. Искусная работа. Сомневаюсь, что каждому мастеру по плечу сделать такую красоту. Хотя, может быть, я и правда отстала от здешней жизни и ничего не понимаю в местных обычаях, привычках, вкусах и умениях местных жителей.
Я повернулась к Брайану, стоящему чуть позади и наблюдавшему за мной.
- Мы попали в какой-то временной провал? - растерянно развела руками. - Здесь никто не живет лет сто. Это же иллюстрация к жутковатым сказкам братьев Гримм, - я отступила на пару шагов, разглядывая дом.
Стены домика сложены из желтоватого камня, грубоватая фактура которого проглядывала сквозь растения. Крыша напоминала чешую разлохмаченной шишки. Я изумленно уставилась на эту взъерошенную «шляпу». Солому используют для крыш часто, но для меня это было нечто, совершенно не вязавшееся с современной реальностью. В наш-то век гибкой черепицы и прочих практичных и надежных материалов.
Выразительный узор резного деревянного конька, украшавшего крышу, придавал соломенному покрытию интересную завершенность. Когда-то домом явно занимались с большим вниманием и любовью, но те времена давно миновали, а у нынешнего владельца не хватило сил или желания сохранить жилище в достойной форме. Хоть он и утверждал обратное.
Трудно представить, что Кейран Уолш имел какое-то отношение к подобному строению, настолько они были из разных измерений. Наверное, он, как и я, продает собственность, принадлежавшую когда-то пожилым родственникам. Но я собиралась избавиться от отличной недвижимости с мрачной перспективой переехать в заплесневелый «пряничный домик», а владелец хибары из страшной сказки будет жить в дорогой моему сердце квартире в престижном центре города.
- Мне прямо любопытно, что же там внутри, - с восторгом в голосе и азартом в глазах заявил Брайан. - Дай ключи, Хейз.
Я слепо порылась в сумочке и отдала другу ключи, чувствуя, что любопытство подогревает и меня.
- Ты только посмотри на дверь, - заорал в экстазе Брайан, поднявшись на ступеньки маленького крыльца под навесом.
Массивное дубовое дверное полотно крепилось на таких же петлях, что и ставни. Плотная узорчатая фактура древесины производила солидное впечатление, особенно в сочетании с крупной, круглой бронзовой ручкой, украшенной витиеватой резьбой, напоминавшей набалдашник посоха какого-нибудь волшебника.
- Заглянем в неведомое, - проговорил Брайан, поворачивая ключ в замке и распахивая дверь.
Затененное навесом и плотно переплетенными растениями крыльцо поглощало дневной свет, не давая ему проникать в дом через открытую дверь. Мы шагнули внутрь, и погрузились в темноту и легкую смесь бледных, будто выцветших запахов: сухой, застоявшийся воздух, штукатурка, древесина, пыль.
Брайан нащупал на стене выключатель и зажег потолочный светильник.
Мы стояли в небольшой прихожей, продолжавшейся прямым коридором. Справа располагался арочный проем, за ним – добротная деревянная лестница, ведущая на второй этаж.
По левой стене у входа размещались дверцы встроенного шкафчика, а чуть дальше - двойные, плотно закрытые двери. Стены покрашены терракотовой краской с белым бордюром у потолка. Широкая полоса украшена красивым орнаментом из переплетенных листьев, ветвей и линий, схожим с узором кованых деталей на ставнях и двери. Похоже, прежние хозяева были большими поклонниками этого орнамента.
- Симпатично, - заключил Брайан, осматривая стены.
За аркой справа располагалась кухня. Окна закрыты ставнями, но горящий в прихожей свет позволил разглядеть, что мебель там не новая, но и не такая уж древняя. Помещение несравнимо больше, чем кухня в квартире бабули. Мои родители предлагали снести стену и объединить кухню и гостиную, но бабушка наотрез отказалась, заявив, что не желает ощущать запах готовки в комнате. Здесь же кухня вполне могла сойти за приличную столовую.
Я прошла дальше по коридору. За лестницей - еще одна дверь, которую не видно от входа. Свисающая с потолка лампочка в потемневшем стеклянном плафоне осветила небольшую ванную комнату: потертая плитка на полу, раковина на массивной керамической «ноге», унитаз с бачком без крышки и пустое ведро рядом с ним. Совместив в воображении увиденное, я с ужасом пришла к выводу, что ведро и унитаз должны как-то дополнять друг друга.
Коснулась рукой крана над раковиной и повернула его. Кран издал вздох, посипел, но вода из него так и не пошла.
- Надутому пижону не понравился водопровод в моей квартире, а сам он предлагает мне домишко, в котором его вообще нет! – воскликнула я. – Здесь ведром воду таскать надо.
Брайан заглянул в дверь ванной, осмотрелся, покрутил кран, заглянул в бачок.
- Не шуми раньше времени, скорее всего воду просто перекрыли, дом ведь давно пустует, - он весело посмотрел на меня и добавил, - а приспособиться можно и ведром пользоваться. Подумаешь, делов-то.
Поймав мой взгляд, Брайан примирительно поднял руки.
- Да шучу я, шучу. Иди, посмотри на гостиную. Это тебя немного утешит.
- Мне уже не хочется ни на что смотреть, - проворчала я с досадой. - Мне здесь не нравится. Я убедилась, что не стану менять свою квартиру на эту хибару. Пойдем отсюда.
- Согласен с тобой, домишко так себе, но в гостиную все же загляни, - отозвался Брайан, присаживаясь на корточки и заглядывая под раковину, - а я попробую разобраться, что здесь имеется.
Я вернулась в коридорчик, распахнула двойные двери и замерла на пороге светлой, просторной комнаты, в восторге задержав дыхание. Два огромных от пола до потолка французских окна не закрыты ставнями, и через них открывался вид на заросший до состояния дикой первозданности задний двор. В комнате был камин, выложенный светлым камнем с полированной деревянной полкой, а по бокам к стене крепились кованные подсвечники. Слегка потертые полы из массивных матовых досок приятного теплого оттенка будто впитали солнечный свет. Стены цвета топленого молока и бордюр под потолком с тем же узором из листьев и веточек довершали картину.
Комната словно не принадлежала этому дому. Здесь даже пахло иначе, чем в других помещениях - чистотой, покоем.
Брайан подошел сзади и положил руку мне на плечо:
- Ну, что скажешь?
- Скажу, что гостиную забираю, а остального и даром не надо, - ответила я, все еще наслаждаясь ощущениями простора и какой-то осязаемой прозрачности, царящими в этой пустой комнате.
- Согласен, - кивнул Брайан, - но надо взглянуть и на остальное, раз уж мы здесь. Пошли на второй этаж.
Я нехотя поплелась за ним.
На втором этаже три помещения: большая светлая спальня с двумя окнами, ванная комната с душем и непонятная каморка, слишком маленькая для жилой комнаты. Сюда могла втиснуться лишь узкая кровать или письменный стол со стулом. В помещении находилось нормального размера окно, а стены выкрашены белой краской все с тем же орнаментом наверху.
В потолке коридорчика второго этажа обнаружился большой люк, а рядом на стене висела палка с крюком для его открывания. Брайан снял палку, вставил крюк в петлю, дернул вниз, надавил вверх. Раздался щелчок, крышка поддалась, и из открывшегося люка выдвинулась раскладная лестница с металлическими боковинами и деревянными ступенями.
- Ого, высокие технологии, - заметил Брайан, - дерьмо смывать в этом доме нечем, зато на чердак ведет трап как на океанском лайнере, - прокомментировал он, и полез по лестнице наверх.
Брайан исчез в люке, а я направилась следом за ним.
- Большой и чистый чердак, скорее даже еще одна комната, - заключил мой друг. Он стоял и озирался по сторонам, почти касаясь головой одной из толстых поперечных балок.
Чердак занимал пространство под всей крышей дома и освещался дневным светом, проникавшим через четыре небольших оконца. Здесь действительно было чисто и пусто, лишь у стены стояли две обмотанные скотчем коробки.
Я окинула быстрым взглядом помещение и спустилась с лестницы вниз.
С меня хватит. Пора на свежий воздух, подальше от этого домишки, и от мыслей о том, что он вдруг, при каких-то немыслимых обстоятельствах, мог стать моим.
Ни за что и никогда не променяю свою квартиру на эту избушку. Пусть даже мне некуда будет деваться, а Уолш сбавит за него цену вполовину.
В половину? Хм. Я задумалась на миг, но тут же прогнала прочь это безобразие из своей головы. Даже даром мне ЭТО не нужно.
С каким же облегчением я вприпрыжку неслась к машине, покинув чужой неуютный дом и окончательно приняв решение не продавать квартиру.
Попытаюсь устроиться на работу, сдам жилье и сниму что-то попроще. А позже верну себе свою жизнь и имущество.
________
*Лимерик - форма короткого стихотворения, появившегося в Великобритании, основанного на обыгрывании бессмыслицы.
Мы ехали по дороге, петляющей среди холмов и долин.
Дверь коттеджа запер Брайан и уже в машине отдал мне ключи. Верну их хозяину и забуду обо всем.
Возникший в памяти образ Уолша вдруг воспротивился тому, чтобы быть легко забытым. На краткий миг он стал некой мыслеформой, обладающей всеми качествами живого прообраза. Сохраняя неприветливый, отстраненный вид, Уолш бесцеремонно вторгся в мое сознание, настойчиво напомнив о себе.
Стремясь выветрить из головы непрошеные мысли, я опустила стекло в машине и высунула голову наружу, придерживая заплетенные в косу волосы.
Ветер разогнал тучи, и по высокому голубому небу плыли сейчас легкие хлопья облаков. От остро-свежего воздуха начала кружиться голова, но я все продолжала наслаждаться ощущениями неожиданной легкости, почти эйфории, словно что-то, тяготившее меня, вдруг взял, да и развеял прохладный весенний ветер.
Вскоре в воздухе явственней почувствовался солоноватый аромат моря, и Брайан свернул с дороги, ведя машину прямо по поросшему яркой, сочной травой лугу, плоскому, как столешница и обширному, как Изумрудная страна. Мы подъезжали к месту, куда когда-то в детстве сбежали вместе с Брайаном. Здесь равнина заползала на ровный утес, с которого открывался фантастический вид на океан.
Брайан затормозил, мы вышли из машины, не спеша приблизились к месту, где кончалась земля.
- Как же здесь здо-о-орово, - выдохнула я.
Края утеса отвесно уходили вниз, туда, где бушевали волны, разбиваясь о камни. Еще пара шагов вперед – и можно упасть, но почему-то это совсем не пугало. Наоборот, сейчас, как и в детстве, возникло ощущение не падения, а полета: вверх, вверх, туда, где ветер подхватит и понесет вперед, в череде медленно плывущих белых облаков.
Друг встал рядом и взял меня за руку, легко пожимая мои холодные от волнения пальцы. Так мы стояли и тогда, много лет назад.
- Я сюда пару раз и дочку привозил, - сказал Брайан.
Ветер взъерошил его русые волосы, сдул с широкого чистого лба челку. Брайан улыбнулся, блеснули белые зубы, и открытое лицо друга будто засветилось изнутри. И я ответила взглядом на взгляд, улыбкой на улыбку.
- Спасибо, что привез сюда. Очень вовремя, - добавила, глядя, как далеко внизу волны разбивались о камни на мириады искрящихся на солнце брызг.
- Не понравился дом?
- Господи! Нет!
- А мне домишко показался, м-м… интересным. Тебе бы он подошел.
- Подошел? Это не туфли, которые поносил и выбросил. Это дом, в котором, возможно, придется провести всю жизнь. И, быть может, не только мне, но и моим детям и внукам. А я для них такого не желаю.
Мне не хотелось сейчас говорить ни о чем, что напоминало бы о моих проблемах.
- Слушай, мы приехали на пикник? Вот и давай делать все, что положено делать на пикниках. Я набрала еды. Может, перекусим? Надеюсь, нас не сдует.
У налетавшего порывами ветра не было конкретного направления, он резко менял курс резвого полета и то кидался в лицо прохладной волной, сбивая дыхание, то вдруг налетал сбоку или сзади. Неистовый, сумасшедший и в то же время озорной и бесшабашный танец.
- Не сдует, - Брайан открыл багажник машины, - все предусмотрено.
Он достал два легких складных стула с матерчатыми сиденьями. Разложил и установил их так, что металлические ножки вошли в почву до ограничителей, похожих на маленькие зонтики.
Мы уселись, разместив сумки с едой между нами на земле. Некоторое время молча жевали сэндвичи Брайана, мой салат и печенье, и смотрели на простиравшийся перед нами океанский простор.
В какой-то момент стало слишком очевидно, что молчание затянулось. Я вытерла салфеткой рот, скомкала ее, бросила в мешок для мусора.
- Еще год назад даже представить не могла, что когда-нибудь снова попаду на этот утес. Что вообще вернусь в наш город, - я бросила взгляд на жующего Брайана, - и вот сижу здесь и у меня стойкое ощущение, что никогда никуда не уезжала, а все, что со мной случилось за эти годы, было каким-то видением, как «привет» из параллельной реальности. Ненормально, правда? – усмехнулась невесело.
- Как по мне, - отозвался Брайан, - так вполне естественная защитная реакция чуткого организма на нежелательные, резкие перемены. Чего тут ненормального?
- Чуткого организма? - я криво улыбнулась. – Звучит даже красиво.
Брайан торопливо и шумно сглотнул недожеванный кусок сэндвича, запил его содовой из банки, отряхнул руки и, откашлявшись, заявил:
- А почему бы тебе и правда не переехать в тот домик? Мне он понравился, так и представляю тебя там, в гостиной у камина.
- Умеешь ты пошутить, Брай! – беззлобно воскликнула я, нервно рассмеявшись. – Тетушку помнишь, которая нам дорогу подсказала? Попади я туда, стану такой же «дамой приятной». Ко мне прирастут садовые перчатки и улыбка до ушей. Степфордская жена.
- И чего в этом такого уж плохого? - пожал плечами Брай, невинно распахивая глаза. – Будешь вся такая мягонькая, довольная и спокойная копаться в палисаднике с утра до вечера.
- Прекрати! Не смешно! - рявкнула я. - Еще не знаю, что родителям скажу, страшно подумать об этом. Когда они узнают, что их дочь-нищебродка докатилась до продажи бабулиной квартиры... - я зажмурилась и помотала головой.
- Разве квартира не твоя? - не унимался друг. - Не тебе ли решать, что с ней делать и как жить дальше? Может, пришло время послать к чертям прошлое и начать все заново. Вообще заново. С определенным риском, понимаешь?
- Что ты привязался, в самом-то деле?! - всерьез рассердилась я. - Вы с Пэт тут со скуки помирали до моего приезда, что ли? Теперь нашли себе забаву - мной руководить.
От калитки вела едва заметная дорожка из каменных плит, сквозь трещины в которых проросла густая трава.
Я пробралась к дому и увидела, что окна закрыты деревянными ставнями, проглядывавшими сквозь плотно переплетенные лианы. Решительно сгребла в пучок холодные стебли и рванула, безжалостно отдирая побеги, крепко цепляющиеся друг за друга и за поверхность стены.
- Ставни крепкие, - я разглядывала осыпающуюся старую краску, когда-то синюю, а теперь имевшую неприглядный цвет засохших чернил. Добротные ставни крепились мощными коваными петлями в виде переплетенных листьев. Искусная работа. Сомневаюсь, что каждому мастеру по плечу сделать такую красоту. Хотя, может быть, я и правда отстала от здешней жизни и ничего не понимаю в местных обычаях, привычках, вкусах и умениях местных жителей.
Я повернулась к Брайану, стоящему чуть позади и наблюдавшему за мной.
- Мы попали в какой-то временной провал? - растерянно развела руками. - Здесь никто не живет лет сто. Это же иллюстрация к жутковатым сказкам братьев Гримм, - я отступила на пару шагов, разглядывая дом.
Стены домика сложены из желтоватого камня, грубоватая фактура которого проглядывала сквозь растения. Крыша напоминала чешую разлохмаченной шишки. Я изумленно уставилась на эту взъерошенную «шляпу». Солому используют для крыш часто, но для меня это было нечто, совершенно не вязавшееся с современной реальностью. В наш-то век гибкой черепицы и прочих практичных и надежных материалов.
Выразительный узор резного деревянного конька, украшавшего крышу, придавал соломенному покрытию интересную завершенность. Когда-то домом явно занимались с большим вниманием и любовью, но те времена давно миновали, а у нынешнего владельца не хватило сил или желания сохранить жилище в достойной форме. Хоть он и утверждал обратное.
Трудно представить, что Кейран Уолш имел какое-то отношение к подобному строению, настолько они были из разных измерений. Наверное, он, как и я, продает собственность, принадлежавшую когда-то пожилым родственникам. Но я собиралась избавиться от отличной недвижимости с мрачной перспективой переехать в заплесневелый «пряничный домик», а владелец хибары из страшной сказки будет жить в дорогой моему сердце квартире в престижном центре города.
- Мне прямо любопытно, что же там внутри, - с восторгом в голосе и азартом в глазах заявил Брайан. - Дай ключи, Хейз.
Я слепо порылась в сумочке и отдала другу ключи, чувствуя, что любопытство подогревает и меня.
- Ты только посмотри на дверь, - заорал в экстазе Брайан, поднявшись на ступеньки маленького крыльца под навесом.
Массивное дубовое дверное полотно крепилось на таких же петлях, что и ставни. Плотная узорчатая фактура древесины производила солидное впечатление, особенно в сочетании с крупной, круглой бронзовой ручкой, украшенной витиеватой резьбой, напоминавшей набалдашник посоха какого-нибудь волшебника.
- Заглянем в неведомое, - проговорил Брайан, поворачивая ключ в замке и распахивая дверь.
Затененное навесом и плотно переплетенными растениями крыльцо поглощало дневной свет, не давая ему проникать в дом через открытую дверь. Мы шагнули внутрь, и погрузились в темноту и легкую смесь бледных, будто выцветших запахов: сухой, застоявшийся воздух, штукатурка, древесина, пыль.
Брайан нащупал на стене выключатель и зажег потолочный светильник.
Мы стояли в небольшой прихожей, продолжавшейся прямым коридором. Справа располагался арочный проем, за ним – добротная деревянная лестница, ведущая на второй этаж.
По левой стене у входа размещались дверцы встроенного шкафчика, а чуть дальше - двойные, плотно закрытые двери. Стены покрашены терракотовой краской с белым бордюром у потолка. Широкая полоса украшена красивым орнаментом из переплетенных листьев, ветвей и линий, схожим с узором кованых деталей на ставнях и двери. Похоже, прежние хозяева были большими поклонниками этого орнамента.
- Симпатично, - заключил Брайан, осматривая стены.
За аркой справа располагалась кухня. Окна закрыты ставнями, но горящий в прихожей свет позволил разглядеть, что мебель там не новая, но и не такая уж древняя. Помещение несравнимо больше, чем кухня в квартире бабули. Мои родители предлагали снести стену и объединить кухню и гостиную, но бабушка наотрез отказалась, заявив, что не желает ощущать запах готовки в комнате. Здесь же кухня вполне могла сойти за приличную столовую.
Я прошла дальше по коридору. За лестницей - еще одна дверь, которую не видно от входа. Свисающая с потолка лампочка в потемневшем стеклянном плафоне осветила небольшую ванную комнату: потертая плитка на полу, раковина на массивной керамической «ноге», унитаз с бачком без крышки и пустое ведро рядом с ним. Совместив в воображении увиденное, я с ужасом пришла к выводу, что ведро и унитаз должны как-то дополнять друг друга.
Коснулась рукой крана над раковиной и повернула его. Кран издал вздох, посипел, но вода из него так и не пошла.
- Надутому пижону не понравился водопровод в моей квартире, а сам он предлагает мне домишко, в котором его вообще нет! – воскликнула я. – Здесь ведром воду таскать надо.
Брайан заглянул в дверь ванной, осмотрелся, покрутил кран, заглянул в бачок.
- Не шуми раньше времени, скорее всего воду просто перекрыли, дом ведь давно пустует, - он весело посмотрел на меня и добавил, - а приспособиться можно и ведром пользоваться. Подумаешь, делов-то.
Поймав мой взгляд, Брайан примирительно поднял руки.
- Да шучу я, шучу. Иди, посмотри на гостиную. Это тебя немного утешит.
- Мне уже не хочется ни на что смотреть, - проворчала я с досадой. - Мне здесь не нравится. Я убедилась, что не стану менять свою квартиру на эту хибару. Пойдем отсюда.
- Согласен с тобой, домишко так себе, но в гостиную все же загляни, - отозвался Брайан, присаживаясь на корточки и заглядывая под раковину, - а я попробую разобраться, что здесь имеется.
Я вернулась в коридорчик, распахнула двойные двери и замерла на пороге светлой, просторной комнаты, в восторге задержав дыхание. Два огромных от пола до потолка французских окна не закрыты ставнями, и через них открывался вид на заросший до состояния дикой первозданности задний двор. В комнате был камин, выложенный светлым камнем с полированной деревянной полкой, а по бокам к стене крепились кованные подсвечники. Слегка потертые полы из массивных матовых досок приятного теплого оттенка будто впитали солнечный свет. Стены цвета топленого молока и бордюр под потолком с тем же узором из листьев и веточек довершали картину.
Комната словно не принадлежала этому дому. Здесь даже пахло иначе, чем в других помещениях - чистотой, покоем.
Брайан подошел сзади и положил руку мне на плечо:
- Ну, что скажешь?
- Скажу, что гостиную забираю, а остального и даром не надо, - ответила я, все еще наслаждаясь ощущениями простора и какой-то осязаемой прозрачности, царящими в этой пустой комнате.
- Согласен, - кивнул Брайан, - но надо взглянуть и на остальное, раз уж мы здесь. Пошли на второй этаж.
Я нехотя поплелась за ним.
На втором этаже три помещения: большая светлая спальня с двумя окнами, ванная комната с душем и непонятная каморка, слишком маленькая для жилой комнаты. Сюда могла втиснуться лишь узкая кровать или письменный стол со стулом. В помещении находилось нормального размера окно, а стены выкрашены белой краской все с тем же орнаментом наверху.
В потолке коридорчика второго этажа обнаружился большой люк, а рядом на стене висела палка с крюком для его открывания. Брайан снял палку, вставил крюк в петлю, дернул вниз, надавил вверх. Раздался щелчок, крышка поддалась, и из открывшегося люка выдвинулась раскладная лестница с металлическими боковинами и деревянными ступенями.
- Ого, высокие технологии, - заметил Брайан, - дерьмо смывать в этом доме нечем, зато на чердак ведет трап как на океанском лайнере, - прокомментировал он, и полез по лестнице наверх.
Брайан исчез в люке, а я направилась следом за ним.
- Большой и чистый чердак, скорее даже еще одна комната, - заключил мой друг. Он стоял и озирался по сторонам, почти касаясь головой одной из толстых поперечных балок.
Чердак занимал пространство под всей крышей дома и освещался дневным светом, проникавшим через четыре небольших оконца. Здесь действительно было чисто и пусто, лишь у стены стояли две обмотанные скотчем коробки.
Я окинула быстрым взглядом помещение и спустилась с лестницы вниз.
С меня хватит. Пора на свежий воздух, подальше от этого домишки, и от мыслей о том, что он вдруг, при каких-то немыслимых обстоятельствах, мог стать моим.
Ни за что и никогда не променяю свою квартиру на эту избушку. Пусть даже мне некуда будет деваться, а Уолш сбавит за него цену вполовину.
В половину? Хм. Я задумалась на миг, но тут же прогнала прочь это безобразие из своей головы. Даже даром мне ЭТО не нужно.
С каким же облегчением я вприпрыжку неслась к машине, покинув чужой неуютный дом и окончательно приняв решение не продавать квартиру.
Попытаюсь устроиться на работу, сдам жилье и сниму что-то попроще. А позже верну себе свою жизнь и имущество.
________
*Лимерик - форма короткого стихотворения, появившегося в Великобритании, основанного на обыгрывании бессмыслицы.
Глава 4
Мы ехали по дороге, петляющей среди холмов и долин.
Дверь коттеджа запер Брайан и уже в машине отдал мне ключи. Верну их хозяину и забуду обо всем.
Возникший в памяти образ Уолша вдруг воспротивился тому, чтобы быть легко забытым. На краткий миг он стал некой мыслеформой, обладающей всеми качествами живого прообраза. Сохраняя неприветливый, отстраненный вид, Уолш бесцеремонно вторгся в мое сознание, настойчиво напомнив о себе.
Стремясь выветрить из головы непрошеные мысли, я опустила стекло в машине и высунула голову наружу, придерживая заплетенные в косу волосы.
Ветер разогнал тучи, и по высокому голубому небу плыли сейчас легкие хлопья облаков. От остро-свежего воздуха начала кружиться голова, но я все продолжала наслаждаться ощущениями неожиданной легкости, почти эйфории, словно что-то, тяготившее меня, вдруг взял, да и развеял прохладный весенний ветер.
Вскоре в воздухе явственней почувствовался солоноватый аромат моря, и Брайан свернул с дороги, ведя машину прямо по поросшему яркой, сочной травой лугу, плоскому, как столешница и обширному, как Изумрудная страна. Мы подъезжали к месту, куда когда-то в детстве сбежали вместе с Брайаном. Здесь равнина заползала на ровный утес, с которого открывался фантастический вид на океан.
Брайан затормозил, мы вышли из машины, не спеша приблизились к месту, где кончалась земля.
- Как же здесь здо-о-орово, - выдохнула я.
Края утеса отвесно уходили вниз, туда, где бушевали волны, разбиваясь о камни. Еще пара шагов вперед – и можно упасть, но почему-то это совсем не пугало. Наоборот, сейчас, как и в детстве, возникло ощущение не падения, а полета: вверх, вверх, туда, где ветер подхватит и понесет вперед, в череде медленно плывущих белых облаков.
Друг встал рядом и взял меня за руку, легко пожимая мои холодные от волнения пальцы. Так мы стояли и тогда, много лет назад.
- Я сюда пару раз и дочку привозил, - сказал Брайан.
Ветер взъерошил его русые волосы, сдул с широкого чистого лба челку. Брайан улыбнулся, блеснули белые зубы, и открытое лицо друга будто засветилось изнутри. И я ответила взглядом на взгляд, улыбкой на улыбку.
- Спасибо, что привез сюда. Очень вовремя, - добавила, глядя, как далеко внизу волны разбивались о камни на мириады искрящихся на солнце брызг.
- Не понравился дом?
- Господи! Нет!
- А мне домишко показался, м-м… интересным. Тебе бы он подошел.
- Подошел? Это не туфли, которые поносил и выбросил. Это дом, в котором, возможно, придется провести всю жизнь. И, быть может, не только мне, но и моим детям и внукам. А я для них такого не желаю.
Мне не хотелось сейчас говорить ни о чем, что напоминало бы о моих проблемах.
- Слушай, мы приехали на пикник? Вот и давай делать все, что положено делать на пикниках. Я набрала еды. Может, перекусим? Надеюсь, нас не сдует.
У налетавшего порывами ветра не было конкретного направления, он резко менял курс резвого полета и то кидался в лицо прохладной волной, сбивая дыхание, то вдруг налетал сбоку или сзади. Неистовый, сумасшедший и в то же время озорной и бесшабашный танец.
- Не сдует, - Брайан открыл багажник машины, - все предусмотрено.
Он достал два легких складных стула с матерчатыми сиденьями. Разложил и установил их так, что металлические ножки вошли в почву до ограничителей, похожих на маленькие зонтики.
Мы уселись, разместив сумки с едой между нами на земле. Некоторое время молча жевали сэндвичи Брайана, мой салат и печенье, и смотрели на простиравшийся перед нами океанский простор.
В какой-то момент стало слишком очевидно, что молчание затянулось. Я вытерла салфеткой рот, скомкала ее, бросила в мешок для мусора.
- Еще год назад даже представить не могла, что когда-нибудь снова попаду на этот утес. Что вообще вернусь в наш город, - я бросила взгляд на жующего Брайана, - и вот сижу здесь и у меня стойкое ощущение, что никогда никуда не уезжала, а все, что со мной случилось за эти годы, было каким-то видением, как «привет» из параллельной реальности. Ненормально, правда? – усмехнулась невесело.
- Как по мне, - отозвался Брайан, - так вполне естественная защитная реакция чуткого организма на нежелательные, резкие перемены. Чего тут ненормального?
- Чуткого организма? - я криво улыбнулась. – Звучит даже красиво.
Брайан торопливо и шумно сглотнул недожеванный кусок сэндвича, запил его содовой из банки, отряхнул руки и, откашлявшись, заявил:
- А почему бы тебе и правда не переехать в тот домик? Мне он понравился, так и представляю тебя там, в гостиной у камина.
- Умеешь ты пошутить, Брай! – беззлобно воскликнула я, нервно рассмеявшись. – Тетушку помнишь, которая нам дорогу подсказала? Попади я туда, стану такой же «дамой приятной». Ко мне прирастут садовые перчатки и улыбка до ушей. Степфордская жена.
- И чего в этом такого уж плохого? - пожал плечами Брай, невинно распахивая глаза. – Будешь вся такая мягонькая, довольная и спокойная копаться в палисаднике с утра до вечера.
- Прекрати! Не смешно! - рявкнула я. - Еще не знаю, что родителям скажу, страшно подумать об этом. Когда они узнают, что их дочь-нищебродка докатилась до продажи бабулиной квартиры... - я зажмурилась и помотала головой.
- Разве квартира не твоя? - не унимался друг. - Не тебе ли решать, что с ней делать и как жить дальше? Может, пришло время послать к чертям прошлое и начать все заново. Вообще заново. С определенным риском, понимаешь?
- Что ты привязался, в самом-то деле?! - всерьез рассердилась я. - Вы с Пэт тут со скуки помирали до моего приезда, что ли? Теперь нашли себе забаву - мной руководить.
