Я раздобыла у Изи метёлку и совок, а ведро с водой и тряпки любезно помог нам достать у местных Идрис. Покидая наш дом, парень также согласился оставить на пару дней свой ящик с инструментами, чтобы отец мог забить пару торчащих гвоздей, что-то починить и подлатать по-хозяйски.
– Как тебя зовут, я забыл, – уже собираясь уходить, застенчиво обратился молодой человек ко мне.
– Ты не забыл, просто я тебе этого ещё не говорила, – и я дружелюбно ему улыбнулась. Он промолчал.
– Марьяна, – глядя ему прямо в глаза без тени смущения сообщила я.
– Хочешь, я завтра приду опять?
Почему-то двусмысленность этого вопроса меня в тот момент совершенно не смутила. Не особо задумываясь, я пожала плечами и ответила: «Приходи, если хочешь». Он улыбнулся и, попрощавшись со всеми, направился назад в деревушку.
Обдумать вопрос парня и свой легкомысленный ответ на него, у меня появилась возможность лишь поздно ночью, лёжа в постели. Первая мысль сразу же вогнала меня в ступор – для чего? Для чего он придёт завтра? Было странно, как я могла не спросить об этом прежде, чем пригласила его? «Это всё усталость, – решила я, – из-за неё я и стала такой невнимательной. Как же я устала и от этих ужасных мыслей! О том, что будет, если мы здесь останемся навсегда. А что, если вернёмся домой уже завтра?» С этими мыслями я наконец уснула.
Утро. Опять работа. Сегодня я чистила целый мешок лука. «Ну и прожорливый же великан», – шёпотом возмущалась я и, также как Изи, смеялась. Закончив работать, мы собрали наше постельное бельё, решив, что после вчерашней уборки неплохо было бы его постирать. Мыло для стирки уносить с собой было запрещено, но стирать в отведённом специально для этого месте разрешалось. Кроме постельного белья я постирала ещё кое-что из своих вещей, в итоге у меня так ломило спину и болели руки, что я решила пойти и прилечь в хижине. Мама с Лизой сразу же отправились на пляж, где их, скорее всего, уже ждали Изи и отец, чтобы, как всегда, вместе ловить рыбу, разводить костёр и готовить пищу.
Ещё издалека я увидела, что на причале возле нашей хижины кто-то сидит. И сразу догадалась, что это Идрис. Подойдя вплотную к нему, я поздоровалась.
– Привет, что это ты делаешь?
В этот момент парень стучал молотком, прибивая к нашему причалу деревянную лесенку, которая явно предназначалась для спуска в воду. Не дожидаясь ответа, я села рядом и стала наблюдать за его работой.
– Это сюрприз, – не поднимая головы, он продолжал колотить молотком по дереву и лишь спустя несколько минут остановился и перевёл на меня свой взгляд.
– Теперь ты сможешь купаться и по ночам, – улыбнулся он и вытер пот с лица.
– А с чего ты взял, что мне не будет удобнее это делать с берега?
– А с того, что крабы, – произнёс он, и лёгкая ухмылка скользнула по его губам.
– Спасибо за твою заботу, но всё же по ночам мне страшно заходить в воду. Так что ты напрасно старался.
– Я знал, что ты так скажешь, в этом и заключается весь сюрприз.
– Вот как? Зачем ты всё это делаешь для меня? – и я скрестила руки на груди, чтобы придать вопросу как можно больше важности.
– Могу не делать, – спокойно ответил он и поднялся на ноги. – Мне уйти?
Задавая такого рода вопрос, парни обычно злятся или делаю вид, что на взводе. Но он просто виновато взглянул на меня, и тут же опустил глаз в пол. От его неожиданной реакции мне стало даже стыдно.
– Нет, извини меня, – почувствовав себя виноватой, опомнилась я и тут же смягчила тон.
– Спасибо тебе, Идрис, – поблагодарила я уже ласково. – Хоть кто-то заботиться здесь о нас. Я очень рада, что ты появился, правда! Присядь рядом, – пригласила я, и он тут же послушно сел.
– Ты где этому всему научился? – полюбопытствовала я.
– Чему? – удивлённо и даже как-то испуганно спросил он.
– Ну, проводить электричество, строить лестницы?
– А, это? – с облегчением вздохнул парень и застенчиво пожал плечами. – Ну, здесь нужно уметь делать то, чего не умеют другие, или сидеть на одном острове и готовить еду.
– Так ты с другого острова? (И как я сразу не догадалась?) А много здесь таких островов, как этот?
– Я не совсем на острове живу, но островов в мире очень много, одни меньше, другие больше.
– И ты видел весь мир? – с раздражением в голосе спросила я, понимая, что он специально ходит вокруг да около, не желая сболтнуть что-нибудь лишнее.
– А зачем его видеть весь? Мне достаточно того, что я уже видел, чтобы понимать, что везде всё одно и то же, только по-разному обставлено. Все уголки планеты заселяют такие же люди как ты и я, а все люди в той или иной степени одинаковые. Значит и всё везде одинаковое.
– Мне кажется, ты не прав, – перебила я его. Смысл путешествий не в том, чтобы смотреть на людей, а в том, чтобы узнавать новые места. Люди, конечно, тоже интересный объект для изучения, но меня более интересует архитектура, которая везде, кстати, разная и самобытная. А так же красота природы, которая тоже по-разному себя проявляет в зависимости от места и климатических условий.
– Значит, я ничего не потерял, – Идрис первый раз за всё время взглянул мне прямо в глаза.
– Почему это?
– Потому что меня интересует только человек, как самое загадочное из творений природы, а не архитектура и тому подобное.
– Занятная мысль, – задумалась я. – Но что в людях может быть интересным?
– А вот на этот вопрос я пока не могу тебе дать ответа, потому что сам ещё не определился, что в них действительно самое интересное. Но с уверенностью могу сказать, у нас с тобой ещё будет время с этим как следует разобраться, – загадочно ответил он и отвёл свой взгляд в сторону.
Я озадаченно молчала, не зная, что сказать, и пауза затянулась. Тогда он попросил дать ему ещё немного времени, чтобы он мог закончить монтаж лестницы. Кивнув в знак согласия, я решила пойти на пляж и провести время с родными, так как из-за шума молотка уснуть мне всё равно не удастся. Когда ближе к вечеру мы вернулись, Идриса уже не было, но кроме лестницы он оставил ещё кое-что. Возле хижины стоял небольшой самодельный стол и четыре стула со спинками. Лиза, увидев их, побежала вперёд, чтобы как можно быстрее на них посмотреть, ну и, конечно же, опробовать.
– Откуда это взялось? – спросил отец и с подозрением посмотрел на меня.
– Наверное, это тоже Идрис, – ничего скрывая отвечала я, так как на пляже всем уже рассказала о его визите и о том, что он зачем-то приколотил лестницу к нашему причалу. Стулья и стол очень обрадовали маму, ей больше всех из нас не нравилось есть на пляже, сидя прямо на песке, или в хижине, на кровати. Теперь можно было по-настоящему накрыть на стол, разложить приборы и поставить стаканы, которые мы ещё в первый день нашли в шкафу.
– Теперь можно смело их использовать, не боясь повредить, – она с восторгом произнесла эту фразу несколько раз за вечер. Решено было завтра же ужинать всем вместе за новым столом.
Когда солнце опустилось к линии горизонта, и надвигающиеся сумерки готовы были погрузить наш остров в темноту, я вышла на мостик, чтобы насладиться свежестью вечера. Пододвинув один из стульев к краю причала с той стороны, где ещё светилась узкая оранжевая полоска над горизонтом, я закрыла глаза и откинула голову назад. Как только солнце садилось, темнело здесь моментально. Поэтому я очень удивилась, когда открыла глаза и заметила, что откуда-то снизу, из-под причала, в том месте, где сегодня Идрис установил лестницу, струится неясный свет. Я легла животом на дощатый настил и, свесив голову, заглянула вниз под причал. На мгновение мне показалось, что светиться сама вода. Нежно-голубое свечение, казалось, исходит из глубины океана.
– Это и есть сюрприз, о котором говорил Идрис. Ему удалось провести освещение под воду! – с восторгом, вслух, воскликнула я. Такое я видела в Москве в бассейнах, но в этом месте, на затерянном в океане острове, где в домах у жителей нет электричества, мне это показалось невероятным чудом. Вода лазурного цвета отливала серебром. От лёгких порывов ветра её поверхность колыхалась подобно прозрачной шелковой ткани, и ажурные тени пробегали по песчаному дну. На глубине резвились стайки рыбок разного размера и окраски. Всё это выглядело как вход в волшебный мир, мир русалок и фей, который манил меня окунуться в него с головой.
Поддавшись соблазну, я скинула с себя платье и осталась в одном купальнике. Здесь, на острове, я носила его постоянно, чтобы можно было искупаться в любой момент, когда вздумается. Я ловко соскользнула по лестнице в тёплую, как парное молоко, воду. Она так сильно прогрелась за день, что я почувствовала себя так, словно дома принимаю ванну. Вокруг меня мигом засуетились стайки рыбок, они подплывали настолько близко, что, казалось, я могу рукой поймать любую из них. Я даже попыталась дотронуться до одной, но она тут же от меня ускользнула. Преломление света создавало иллюзию, будто я купаюсь в жидком серебре, это дарило странные, но приятные ощущения. Тёплая вода баюкала меня в своих объятьях и окутывала, подобно плюшевому халату или мягкому пледу. Распластавшись на спине, как морская звезда, я прикрыла глаза и доверилась мерным покачиваниям воды. Глухая тишина и нежность океана уносили меня в другой мир, в то время как наверху, сквозь прозрачный занавес, тускло мерцали неподвижные звёзды и бледный молодой месяц.
– Благодарю тебя, – произнесла я шёпотом, едва различая под водой собственный голос, и повторила эти слова несколько раз. Затем я скорее почувствовала, чем услышала, посторонний шум и подняла голову. Это была Лиза, она с радостным смехом спускалась по лестнице.
– Какая тёплая вода, Марьяна! – воскликнула она, подплыв ближе. – Это всё он сделал, так ведь? Он очень хороший человек, этот Идрис!
Я кивнула в знак того, что разделяю её мнение, и снова опустила голову в воду.
Свет продолжал гореть до рассвета.
– Благодарю тебя, – в эту ночь я засыпала с такими словами. И действительно, за всё время, проведённое на острове, мне впервые было так хорошо и спокойно на душе, как в тот вечер.
Потом я не видела Идриса целую неделю. Поскольку он так и не сказал, где живёт, я даже не пыталась искать его на острове. И лишь по вечерам, купаясь в серебристом океане, каждый раз вспоминала о нём. Ведь именно он подарил мне этот маленький волшебный мир. Этот чудесный островок покоя был для оазисом, местом отдохновения от тревожных мыслей. В Москве я то и дело думала о том, что ждёт меня в будущем, и часто представляла в мечтах, как буду жить самостоятельно и много добьюсь в жизни. Здесь же я всё чаще начала замечать, что мои размышления о будущем трансформируются в воспоминания о прошлом. Дошло до того, что я часто в мечтах возвращалась в какой-нибудь эпизод своей прошлой жизни и пыталась мысленно прожить его заново. Это было ничто иное, как попытки уйти от реальности. И вот теперь, растворяясь по вечерам в тёплом жидком серебре, я могла хоть немного смириться с настоящим моментом и насладиться состоянием «здесь и сейчас». В эти минуты я была самой собой. «Я такая, какая есть, и со мной мой друг – океан». Не спорю, в эти минуты я часто размышляла об Идрисе. Спрашивала себя, кто он? Я знаю его имя, но ничего не знаю о нём. Меня тянула к нему какая-то необъяснимая сила, она пробуждала во мне желание увидеть его снова, говорить с ним обо всём на свете, просто быть рядом. Это было так странно: благодаря своему хорошему поступку он полностью проник в мои мысли. Раньше такое у меня было только с музыкой, если по глупости я привязывала её к какому-то событию в своей жизни. Услышав знакомую мелодию, я тут же мысленно возвращалась в то место или к тем людям, которые с ней были связаны. Прямо машина времени в голове какая-то. Ещё ладно, если хорошие воспоминания, а если плохие? Тогда остаётся лишь избегать этой мелодии. Так к концу жизни все хорошие песни закончатся. А хотя, каждый год появляется столько новых, нужно лишь связывать плохие воспоминания с худшими из них, а хорошую музыку оставлять про запас для лучших моментов жизни. «А как ты узнаешь, что в будущем этот момент не станет плохим?» В том смысле, что и хорошие события часто вспоминаются с болью в сердце только потому, что их невозможно вернуть и пережить заново. Вот тебе и задачка со звездочкой!
Да, вот бы сюда ещё магнитофон! У меня столько хороших воспоминаний о школьной жизни! А ещё больше о поездках с отцом на машине. Когда он садился за руль, то всегда включал музыку громко, и с ним было очень весело ездить. Мама же, наоборот, проигрыватель в машине не включала, утверждая, что музыка отвлекает от дороги. При этом часто с досадой жаловалась, что лучше бы и вовсе не училась вождению, поскольку у неё пропало всё удовольствие от поездок на машине.
– Пока ты – пассажир, и не вникаешь во все правила и нюансы, тебе легко и весело. Но как только ты – водитель, то ты им остаешься, даже когда находишься на пассажирском сидении. И всё. Нет ни минуты покоя и никакого наслаждения от поездки, а только непрерывное наблюдение за ситуацией на дороге и ответной реакцией водителя.
Поэтому я для себя твёрдо решила, что никогда не стану сдавать на права, пусть лучше меня возит водитель. Ведь это одни из лучших моментов в жизни, когда ты едешь, смотришь в окно, мечтаешь под звуки громкой музыки, и ты всё это время счастлив! Да, именно, счастлив!
Как я уже говорила, Идриса я увидела только через неделю и то издалека. В тот момент, когда он о чём-то оживлённо спорил с Изи, причём видно было, что они оба на взводе. Оценив ситуацию, я не решилась подойти и осталась стоять незамеченной в тени деревьев. В ту минуту мне было очень досадно, что я не могу расслышать, о чём идёт речь. Всё закончилось тем, что Изи помотал отрицательно головой и ушёл, оставив Идриса одного на пляже, видимо, дав тем самым понять, что принял окончательное решение, и спор окончен. Видно было, что Идрис остался недоволен таким исходом разговора, но ничего не предпринял, махнул рукой и быстрым шагом направился в мою сторону. Увидев это, я расправила плечи, приготовилась поздороваться и завести разговор. Но случилось нечто совершенно неожиданное: он заметил меня, но прошёл мимо, даже не удостоив кивком или взглядом. Я мельком заглянула в его лицо и застыла в изумлении. Оно было перекошено от злобы, в эту минуту Идрис не был похож на того доброго и милого парня, с которым я разговаривала на причале. Глаза его искрились ненавистью, а скулы нервно двигались вверх и вниз. Даже его походка из-за сильного нервного напряжения превратилась из мягкой и лёгкой в пружинистую и резкую. После того, как он скрылся из виду, первым, что пришло мне в голову, был вопрос, чем Изи смог его так сильно разозлить? И по чистой случайности в этот же вечер мне удалось это выяснить. На закате я встретила Изи на пляже. Он сидел на песке и печально смотрел вдаль. Когда я опустилась рядом, он вроде бы меня не сразу заметил и молча продолжал смотреть на тонущее в океане солнце. Эта картина невольно захватила и моё внимание.
– Да, закаты здесь просто чудесные, – попыталась я первая завязать разговор.
Он расплылся в своей доброй улыбке и тихо ответил:
– Это, наверное, единственное, что здесь прекрасно. Нужно уходить, скоро придут крабы, – добавил он, глядя, как последние лучи солнца гаснут за линией горизонта.
– Как тебя зовут, я забыл, – уже собираясь уходить, застенчиво обратился молодой человек ко мне.
– Ты не забыл, просто я тебе этого ещё не говорила, – и я дружелюбно ему улыбнулась. Он промолчал.
– Марьяна, – глядя ему прямо в глаза без тени смущения сообщила я.
– Хочешь, я завтра приду опять?
Почему-то двусмысленность этого вопроса меня в тот момент совершенно не смутила. Не особо задумываясь, я пожала плечами и ответила: «Приходи, если хочешь». Он улыбнулся и, попрощавшись со всеми, направился назад в деревушку.
Обдумать вопрос парня и свой легкомысленный ответ на него, у меня появилась возможность лишь поздно ночью, лёжа в постели. Первая мысль сразу же вогнала меня в ступор – для чего? Для чего он придёт завтра? Было странно, как я могла не спросить об этом прежде, чем пригласила его? «Это всё усталость, – решила я, – из-за неё я и стала такой невнимательной. Как же я устала и от этих ужасных мыслей! О том, что будет, если мы здесь останемся навсегда. А что, если вернёмся домой уже завтра?» С этими мыслями я наконец уснула.
Утро. Опять работа. Сегодня я чистила целый мешок лука. «Ну и прожорливый же великан», – шёпотом возмущалась я и, также как Изи, смеялась. Закончив работать, мы собрали наше постельное бельё, решив, что после вчерашней уборки неплохо было бы его постирать. Мыло для стирки уносить с собой было запрещено, но стирать в отведённом специально для этого месте разрешалось. Кроме постельного белья я постирала ещё кое-что из своих вещей, в итоге у меня так ломило спину и болели руки, что я решила пойти и прилечь в хижине. Мама с Лизой сразу же отправились на пляж, где их, скорее всего, уже ждали Изи и отец, чтобы, как всегда, вместе ловить рыбу, разводить костёр и готовить пищу.
Ещё издалека я увидела, что на причале возле нашей хижины кто-то сидит. И сразу догадалась, что это Идрис. Подойдя вплотную к нему, я поздоровалась.
– Привет, что это ты делаешь?
В этот момент парень стучал молотком, прибивая к нашему причалу деревянную лесенку, которая явно предназначалась для спуска в воду. Не дожидаясь ответа, я села рядом и стала наблюдать за его работой.
– Это сюрприз, – не поднимая головы, он продолжал колотить молотком по дереву и лишь спустя несколько минут остановился и перевёл на меня свой взгляд.
– Теперь ты сможешь купаться и по ночам, – улыбнулся он и вытер пот с лица.
– А с чего ты взял, что мне не будет удобнее это делать с берега?
– А с того, что крабы, – произнёс он, и лёгкая ухмылка скользнула по его губам.
– Спасибо за твою заботу, но всё же по ночам мне страшно заходить в воду. Так что ты напрасно старался.
– Я знал, что ты так скажешь, в этом и заключается весь сюрприз.
– Вот как? Зачем ты всё это делаешь для меня? – и я скрестила руки на груди, чтобы придать вопросу как можно больше важности.
– Могу не делать, – спокойно ответил он и поднялся на ноги. – Мне уйти?
Задавая такого рода вопрос, парни обычно злятся или делаю вид, что на взводе. Но он просто виновато взглянул на меня, и тут же опустил глаз в пол. От его неожиданной реакции мне стало даже стыдно.
– Нет, извини меня, – почувствовав себя виноватой, опомнилась я и тут же смягчила тон.
– Спасибо тебе, Идрис, – поблагодарила я уже ласково. – Хоть кто-то заботиться здесь о нас. Я очень рада, что ты появился, правда! Присядь рядом, – пригласила я, и он тут же послушно сел.
– Ты где этому всему научился? – полюбопытствовала я.
– Чему? – удивлённо и даже как-то испуганно спросил он.
– Ну, проводить электричество, строить лестницы?
– А, это? – с облегчением вздохнул парень и застенчиво пожал плечами. – Ну, здесь нужно уметь делать то, чего не умеют другие, или сидеть на одном острове и готовить еду.
– Так ты с другого острова? (И как я сразу не догадалась?) А много здесь таких островов, как этот?
– Я не совсем на острове живу, но островов в мире очень много, одни меньше, другие больше.
– И ты видел весь мир? – с раздражением в голосе спросила я, понимая, что он специально ходит вокруг да около, не желая сболтнуть что-нибудь лишнее.
– А зачем его видеть весь? Мне достаточно того, что я уже видел, чтобы понимать, что везде всё одно и то же, только по-разному обставлено. Все уголки планеты заселяют такие же люди как ты и я, а все люди в той или иной степени одинаковые. Значит и всё везде одинаковое.
– Мне кажется, ты не прав, – перебила я его. Смысл путешествий не в том, чтобы смотреть на людей, а в том, чтобы узнавать новые места. Люди, конечно, тоже интересный объект для изучения, но меня более интересует архитектура, которая везде, кстати, разная и самобытная. А так же красота природы, которая тоже по-разному себя проявляет в зависимости от места и климатических условий.
– Значит, я ничего не потерял, – Идрис первый раз за всё время взглянул мне прямо в глаза.
– Почему это?
– Потому что меня интересует только человек, как самое загадочное из творений природы, а не архитектура и тому подобное.
– Занятная мысль, – задумалась я. – Но что в людях может быть интересным?
– А вот на этот вопрос я пока не могу тебе дать ответа, потому что сам ещё не определился, что в них действительно самое интересное. Но с уверенностью могу сказать, у нас с тобой ещё будет время с этим как следует разобраться, – загадочно ответил он и отвёл свой взгляд в сторону.
Я озадаченно молчала, не зная, что сказать, и пауза затянулась. Тогда он попросил дать ему ещё немного времени, чтобы он мог закончить монтаж лестницы. Кивнув в знак согласия, я решила пойти на пляж и провести время с родными, так как из-за шума молотка уснуть мне всё равно не удастся. Когда ближе к вечеру мы вернулись, Идриса уже не было, но кроме лестницы он оставил ещё кое-что. Возле хижины стоял небольшой самодельный стол и четыре стула со спинками. Лиза, увидев их, побежала вперёд, чтобы как можно быстрее на них посмотреть, ну и, конечно же, опробовать.
– Откуда это взялось? – спросил отец и с подозрением посмотрел на меня.
– Наверное, это тоже Идрис, – ничего скрывая отвечала я, так как на пляже всем уже рассказала о его визите и о том, что он зачем-то приколотил лестницу к нашему причалу. Стулья и стол очень обрадовали маму, ей больше всех из нас не нравилось есть на пляже, сидя прямо на песке, или в хижине, на кровати. Теперь можно было по-настоящему накрыть на стол, разложить приборы и поставить стаканы, которые мы ещё в первый день нашли в шкафу.
– Теперь можно смело их использовать, не боясь повредить, – она с восторгом произнесла эту фразу несколько раз за вечер. Решено было завтра же ужинать всем вместе за новым столом.
Когда солнце опустилось к линии горизонта, и надвигающиеся сумерки готовы были погрузить наш остров в темноту, я вышла на мостик, чтобы насладиться свежестью вечера. Пододвинув один из стульев к краю причала с той стороны, где ещё светилась узкая оранжевая полоска над горизонтом, я закрыла глаза и откинула голову назад. Как только солнце садилось, темнело здесь моментально. Поэтому я очень удивилась, когда открыла глаза и заметила, что откуда-то снизу, из-под причала, в том месте, где сегодня Идрис установил лестницу, струится неясный свет. Я легла животом на дощатый настил и, свесив голову, заглянула вниз под причал. На мгновение мне показалось, что светиться сама вода. Нежно-голубое свечение, казалось, исходит из глубины океана.
– Это и есть сюрприз, о котором говорил Идрис. Ему удалось провести освещение под воду! – с восторгом, вслух, воскликнула я. Такое я видела в Москве в бассейнах, но в этом месте, на затерянном в океане острове, где в домах у жителей нет электричества, мне это показалось невероятным чудом. Вода лазурного цвета отливала серебром. От лёгких порывов ветра её поверхность колыхалась подобно прозрачной шелковой ткани, и ажурные тени пробегали по песчаному дну. На глубине резвились стайки рыбок разного размера и окраски. Всё это выглядело как вход в волшебный мир, мир русалок и фей, который манил меня окунуться в него с головой.
Поддавшись соблазну, я скинула с себя платье и осталась в одном купальнике. Здесь, на острове, я носила его постоянно, чтобы можно было искупаться в любой момент, когда вздумается. Я ловко соскользнула по лестнице в тёплую, как парное молоко, воду. Она так сильно прогрелась за день, что я почувствовала себя так, словно дома принимаю ванну. Вокруг меня мигом засуетились стайки рыбок, они подплывали настолько близко, что, казалось, я могу рукой поймать любую из них. Я даже попыталась дотронуться до одной, но она тут же от меня ускользнула. Преломление света создавало иллюзию, будто я купаюсь в жидком серебре, это дарило странные, но приятные ощущения. Тёплая вода баюкала меня в своих объятьях и окутывала, подобно плюшевому халату или мягкому пледу. Распластавшись на спине, как морская звезда, я прикрыла глаза и доверилась мерным покачиваниям воды. Глухая тишина и нежность океана уносили меня в другой мир, в то время как наверху, сквозь прозрачный занавес, тускло мерцали неподвижные звёзды и бледный молодой месяц.
– Благодарю тебя, – произнесла я шёпотом, едва различая под водой собственный голос, и повторила эти слова несколько раз. Затем я скорее почувствовала, чем услышала, посторонний шум и подняла голову. Это была Лиза, она с радостным смехом спускалась по лестнице.
– Какая тёплая вода, Марьяна! – воскликнула она, подплыв ближе. – Это всё он сделал, так ведь? Он очень хороший человек, этот Идрис!
Я кивнула в знак того, что разделяю её мнение, и снова опустила голову в воду.
Свет продолжал гореть до рассвета.
– Благодарю тебя, – в эту ночь я засыпала с такими словами. И действительно, за всё время, проведённое на острове, мне впервые было так хорошо и спокойно на душе, как в тот вечер.
Потом я не видела Идриса целую неделю. Поскольку он так и не сказал, где живёт, я даже не пыталась искать его на острове. И лишь по вечерам, купаясь в серебристом океане, каждый раз вспоминала о нём. Ведь именно он подарил мне этот маленький волшебный мир. Этот чудесный островок покоя был для оазисом, местом отдохновения от тревожных мыслей. В Москве я то и дело думала о том, что ждёт меня в будущем, и часто представляла в мечтах, как буду жить самостоятельно и много добьюсь в жизни. Здесь же я всё чаще начала замечать, что мои размышления о будущем трансформируются в воспоминания о прошлом. Дошло до того, что я часто в мечтах возвращалась в какой-нибудь эпизод своей прошлой жизни и пыталась мысленно прожить его заново. Это было ничто иное, как попытки уйти от реальности. И вот теперь, растворяясь по вечерам в тёплом жидком серебре, я могла хоть немного смириться с настоящим моментом и насладиться состоянием «здесь и сейчас». В эти минуты я была самой собой. «Я такая, какая есть, и со мной мой друг – океан». Не спорю, в эти минуты я часто размышляла об Идрисе. Спрашивала себя, кто он? Я знаю его имя, но ничего не знаю о нём. Меня тянула к нему какая-то необъяснимая сила, она пробуждала во мне желание увидеть его снова, говорить с ним обо всём на свете, просто быть рядом. Это было так странно: благодаря своему хорошему поступку он полностью проник в мои мысли. Раньше такое у меня было только с музыкой, если по глупости я привязывала её к какому-то событию в своей жизни. Услышав знакомую мелодию, я тут же мысленно возвращалась в то место или к тем людям, которые с ней были связаны. Прямо машина времени в голове какая-то. Ещё ладно, если хорошие воспоминания, а если плохие? Тогда остаётся лишь избегать этой мелодии. Так к концу жизни все хорошие песни закончатся. А хотя, каждый год появляется столько новых, нужно лишь связывать плохие воспоминания с худшими из них, а хорошую музыку оставлять про запас для лучших моментов жизни. «А как ты узнаешь, что в будущем этот момент не станет плохим?» В том смысле, что и хорошие события часто вспоминаются с болью в сердце только потому, что их невозможно вернуть и пережить заново. Вот тебе и задачка со звездочкой!
Да, вот бы сюда ещё магнитофон! У меня столько хороших воспоминаний о школьной жизни! А ещё больше о поездках с отцом на машине. Когда он садился за руль, то всегда включал музыку громко, и с ним было очень весело ездить. Мама же, наоборот, проигрыватель в машине не включала, утверждая, что музыка отвлекает от дороги. При этом часто с досадой жаловалась, что лучше бы и вовсе не училась вождению, поскольку у неё пропало всё удовольствие от поездок на машине.
– Пока ты – пассажир, и не вникаешь во все правила и нюансы, тебе легко и весело. Но как только ты – водитель, то ты им остаешься, даже когда находишься на пассажирском сидении. И всё. Нет ни минуты покоя и никакого наслаждения от поездки, а только непрерывное наблюдение за ситуацией на дороге и ответной реакцией водителя.
Поэтому я для себя твёрдо решила, что никогда не стану сдавать на права, пусть лучше меня возит водитель. Ведь это одни из лучших моментов в жизни, когда ты едешь, смотришь в окно, мечтаешь под звуки громкой музыки, и ты всё это время счастлив! Да, именно, счастлив!
Как я уже говорила, Идриса я увидела только через неделю и то издалека. В тот момент, когда он о чём-то оживлённо спорил с Изи, причём видно было, что они оба на взводе. Оценив ситуацию, я не решилась подойти и осталась стоять незамеченной в тени деревьев. В ту минуту мне было очень досадно, что я не могу расслышать, о чём идёт речь. Всё закончилось тем, что Изи помотал отрицательно головой и ушёл, оставив Идриса одного на пляже, видимо, дав тем самым понять, что принял окончательное решение, и спор окончен. Видно было, что Идрис остался недоволен таким исходом разговора, но ничего не предпринял, махнул рукой и быстрым шагом направился в мою сторону. Увидев это, я расправила плечи, приготовилась поздороваться и завести разговор. Но случилось нечто совершенно неожиданное: он заметил меня, но прошёл мимо, даже не удостоив кивком или взглядом. Я мельком заглянула в его лицо и застыла в изумлении. Оно было перекошено от злобы, в эту минуту Идрис не был похож на того доброго и милого парня, с которым я разговаривала на причале. Глаза его искрились ненавистью, а скулы нервно двигались вверх и вниз. Даже его походка из-за сильного нервного напряжения превратилась из мягкой и лёгкой в пружинистую и резкую. После того, как он скрылся из виду, первым, что пришло мне в голову, был вопрос, чем Изи смог его так сильно разозлить? И по чистой случайности в этот же вечер мне удалось это выяснить. На закате я встретила Изи на пляже. Он сидел на песке и печально смотрел вдаль. Когда я опустилась рядом, он вроде бы меня не сразу заметил и молча продолжал смотреть на тонущее в океане солнце. Эта картина невольно захватила и моё внимание.
– Да, закаты здесь просто чудесные, – попыталась я первая завязать разговор.
Он расплылся в своей доброй улыбке и тихо ответил:
– Это, наверное, единственное, что здесь прекрасно. Нужно уходить, скоро придут крабы, – добавил он, глядя, как последние лучи солнца гаснут за линией горизонта.
