Расположившись за единственным свободным столиком в большом зале, мы заказали бутылку белого вина. Одето весьма элегантно и дорого, наше трио особенно выделялось на общем фоне. Анна, так же как и я, всегда придерживалась мнения, что не стоит изменять своему стилю одежды, нарочно выкраивая его под дешёвую обстановку заведения.
Поэтому выглядели мы здесь как белые вороны. Но, хочу заметить, что это весьма положительно повлияло на присутствующих в зале мужчин.
Отдавая себе отчет в каком месте мы находимся, я решила не мешать Эслам побаловать себя в этот вечер вниманием мужчин. Тем более, по себе знала, как приятно быть замеченной противоположным полом, в условиях постоянного дефицита этого особого внимания со стороны своего мужа. В присутствии Анны, которая никогда не упускала возможности пофлиртовать, я так же не считала это преступлением.
Хочу заметить, что именно Анна своим присутствием создавала такие особые условия для подобного поведения. Как я уже упоминала, мужчина, подошедший к Эслам, был хорош собой и даже я, будучи влюбленной только в своего мужа, оценила по достоинству его наружную привлекательность. Высокий, крепко сложенный, темноглазый шатен. С непроглядной темнотой во взгляде, почти такой же, как и у самой Эслам, завораживал движением одних лишь своих глаз.
«Такие умеют зацепить за живое», — подумала я и взглянула на сияющую от восторга и одновременно сильно смущенную Эслам. Молодой человек неустанно шептал ей что-то на ухо, от чего она громко смеялась.
— Миленькая атмосфера, — довольно улыбаясь, произнесла Анна и проглотила целиком Шот текилы, который только что ей принес официант. Вместе с рюмкой он поставил нам на стол бутылку вина и три бокала.
— Посмотри, там в белой рубашке, это случайно не знакомый твоего мужа? Как его? — пощелкивая пальцами в воздухе старалась припомнить его имя Анна, в то время когда я давно его уже узнала.
Это был Филипп, старый школьный приятель Джона. Невысокий плотный мужчина с похотливым взглядом и обаятельной улыбкой.
Впрочем, я заметила, что большинство здесь присутствующих мужчин имеют такой же взгляд и ту же улыбку, как будто скопировав её друг у друга.
— Филипп! — громко крикнула я. Настолько громко, что мне удалось перекричать музыку.
— Точно Филипп, — с облегчением вздохнула сестра, как будто бы для нее было мучением копаться в своей памяти и тут же предложила: — А давай позовём его за наш столик.
Я лишь пожала плечами: «мол хочешь, зови».
Через минуту Филипп и Анна уже сидели рядом, о чем-то беседуя.
«Игрок», — с отвращением подумала я и скривилась то ли от сухого вина, то ли от этой мысли, что он такой же игрок, как и Джон. «Интересно, Джон тоже по выходным проводит время в подобных местах?» — этот вопрос меня, кстати, волновал уже давно, и я решила не упускать возможности спросить об этом Филиппа. Пододвинувшись ближе, я мило ему улыбнулась.
— Как дела?
— Хорошо, — отвечал он.
— Давно виделись с Джоном?
— Давненько его не встречал, — сжимая стакан с виски в одной руке и разглаживая двумя пальцами по привычке место, где раньше у него были усы, ответил тот. В этот момент его взгляд случайно остановился на Эслам и молодом человеке за нашим столиком, которых он видимому, толь заметил.
«Наверняка парень ему знаком», — подумала я и хотела пропустить этот взгляд мимо, поинтересовавшись у собеседника, о том, когда ждать его к нам в гости. Спросить, конечно же, из вежливости, ожидая неоднозначного ответа, так как я никогда не любила гостей в доме, особенно, если это были друзья Джона. Но Филипп уже что-то очень увлеченно шептал Анне на ухо.
— Повтори ей то, что ты только что сказал мне, — обратилась к нему Анна и потянула меня за руку. Я наклонилась и, прильнув губами к моему уху, он произнес:
— Кажется, я знаю девушку, что сидит за вашим столиком.
— И что с того? — спросила я и мельком взглянула на Эслам.
— Обычно, я с большой неохотой рассказываю о таких вещах, но, так как мы давно знакомы, то стесняться не буду, — он с какой-то, до этого ещё мне незнакомой мерзкой ухмылкой мне подмигнул.
— Здесь неподалеку есть один ночной клуб. Так вот, хозяин этого клуба время от времени устраивает закрытые и очень необычные вечера. Я не то, чтобы прям часто там бываю, но пару раз приходилось, — стыдливо щуря глазки и перебирая пухлыми пальчиками складки рубашки, как пойманный енот-воришка, добавил он. — Так вот на этих вечерах обычно собираются от десяти до тридцати мужчин и несколько женщин. Причём всё встречи проходят на добровольных основах. Женщины нередко надевают карнавальные маски, чтобы скрыть лицо. На самом дело идея с масками просто блеск, при таких условиях дамочки чувствуют себя более даже раскрепощение.
— Какие ты мне мерзости рассказываешь! — недовольно фыркнула я.
— Так ты слушай дальше. Пару месяцев назад, девушка, что сидит сейчас за вашим столиком принимала активное участницей в таком мероприятии.
— Чушь! — вместе с коротким смешным вырвалось у меня.
— Может быть, — сделав глоток виски со стакана, без иронии в голосе отвечал Филипп, — но я был возле нее настолько близко, что вполне могу с уверенностью в этом поклясться.
— Она была без маски?
— В маске, — возразил он.
— Как ты тогда ее узнал?
— По косточкам на ключицах.
— По косточкам на ключицах? — повторила я и чуть ли не вовсю расхохоталась.
— О да! — покачал он головой и я поняла, что он не шутит.
— Понимаешь, я нахожу чертовски привлекательным выпирающие косточки из плеч, чуть ниже шеи и в районе декольте. Как по мне, это безумно сексуально. Они у неё бесподобной формы.
Таких, как у неё, я ещё ни разу не видел.
— Это смешно, — уже всерьез возразила я, — в таких вещах очень легко ошибиться.
— О нет, только не я. Я в таких вещах никогда не ошибаюсь.
— Ты пьян, Филипп, — и, поднявшись с места, я потащила за собой в туалет Анну.
— Что не так? — спросила она, как только я щелкнула замком туалетной кабинки.
— Я хочу домой.
— Ты устала?
— Да, я устала и хочу домой. Хватит с меня ночных приключений, пьяниц, извращенцев и ненормальной музыки.
— Хорошо, я тебя понимаю. Едем домой.
Эслам только покорно кивнула и тут же поднялась с места, когда мы с Анной ей сообщили, о том, что вечер окончен и мы едем домой. На улице парил сладкий запах летней ночи и, оказавшись снаружи, все испытали большое облегчение, покинув задымленный подвал.
— Такие места больше не для меня, — возмущённо произнесла я и взяла сестру под руку. Легкий холодок змейкой пробегал по распаренному духотой и смрадом телу. Я прижималась к ней, стараясь укрыться от посторонних глаз, проходящих мимо мужчин. Новый знакомый Эслам провел нас до самого автомобиля, выступая в качестве охранника трех красоток, которые с удовольствием перешли под его защиту. И, когда мы покидали парковочное место, он мило помахал нам рукой на прощание.
— Как думаешь, Филипп сказал правду? — провожая Эслам взглядом до её входной двери спросила меня Анна.
— Думаю, что это бред пьяного извращенца. Тем более эта девушка моя пациентка и такого рода наклонностей я у неё не наблюдала, — почти уверенным тоном заключила я.
Было уже около трех утра, когда мы оказались с сестрой на парковке около нашего дома.
— Ну что, ты готова? — спросила Анна и посмотрела на меня взглядом палача, которым склоняют приговоренного добровольно опустить голову под гильотину. На что я покорно кивнула.
В эту ночь произошло несколько несчастий одновременно. Начнем конечно же с моего, которое оказалось не то что бы неожиданным, но довольно неприятным. У Джона уже как пару месяцев была другая женщина. Как Анна не старалась преподнести мне эту новость осторожнее и деликатнее, но всё же не удержалась от того, чтобы обозвать Джона «продажной девкой». Как бы странно и необычно не звучало это выражение, но оно было правдой.
Женщина, с которой Джон закрутил роман на стороне, была первой женой второго мужа Анны. То ли из-за шока, толи из-за боли, которую причинила мне это новость я с иронией в слух повторила за Анной произнесенную ней фразу "это первая жена моего второго мужа". На эту насмешку она никак не отреагировала, что было довольно странно, учитывая её характер. Скорее всего, она знала, что в данный момент её чувства меня мало волнуют. И, если она вступит со мной в конфликт, то я отыграюсь на ней. Самое страшное, что, когда человеку больно, он с такой радостью старается причинить боль другим, что принимает такое поведение за норму.
— Так вот, эта дамочка весьма богата и, кроме того, ей принадлежит два крупных казино в вашем городе, — приподняв обе брови и с не притворным сожалением в голосе пояснила мне сестра.
— Это объясняет, почему Джону везет в последнее время, — всеми силами стараясь не заплакать тихо произнесла я.
— Послушай, Катерина, в любой другой ситуации я бы тебе посоветовала сейчас же выйти из машины, зайти домой, взять что-нибудь тяжёлое и как следует припечатать этого негодяя. Но сейчас я предлагаю тебе кое-что совсем иное, а именно подготовиться.
Слова ее звучали оптимистично, но вместо того, чтобы воспрянуть духом, я окинула её измученным взглядом и безжизненно опустила голову на руль автомобиля.
— Прекрати, сейчас же, — дёрнула она меня за локоть.
— Я его убью, — не поднимая головы, тихо произнесла я.
— А толку? Убить всё равно сил не хватит. Знаю, как сильно ты хочешь затеять скандал, но так ты только подтолкнешь неверного мужа собрать вещи и переехать в роскошные апартаменты к своей дойной корове. Где он заживёт безбедно, шикарно и, возможно даже при этом не работая, а развлекаюсь. Ты знаешь своего Джона лучше меня и хорошо понимаешь, какой он подлец. Ему ничего не будет стоить бросить тебя с Августом в этой квартире и уехать. Если, конечно, ему еще не хватит наглости выставить вас просто на улицу. И, если он находиться все еще здесь, то только потому, что никто ему еще ничего конкретно не предлагал. Но вскоре, я думаю, предложат. Насколько я слышала от бывшего мужа, эта дамочка с характером. Не думаю, что у тебя выйдет с ней тягаться. Конечно, я бы вообще не советовала устраивать какие-либо игры, а просто взять и уйти, но я считаю, что и Джон в таком случае должен остаться ни с чем. Слишком уж хорошо сложится его жизнь с учётом того, что твою он сломал.
—Что ты конкретно предлагаешь? — со вздохом перебила я её.
— Предлагаю тебе не спешить со скандалом, а сделать вид, будто бы ничего не знаешь. Пойми, нужно устроить всё так, чтобы ты в самом выгодном положении покинула этот брак. А для этого все козыри необходимо припрятать в кармане, на потом.
— Вот мерзавец, — снова повторила я.
— Возможно, в скором времени довольно-таки даже богатый мерзавец, если ты конечно в этом ему не помешаешь.
В этот момент у меня в кармане зазвенел мобильный и на экране высветилось имя Эслам — Наверное, забыла что-то в машине, — вслух произнесли мы с Анной и одновременно обернулись назад. Но догадка не оправдала себя. На сидении оказалось пусто.
Когда я взяла трубку, тишину нарушил тихий плач. Этот звонок мне напомнил другой, почти точно такой же, но сделанный на несколько месяцев раньше. Почти в то же время. Тот же голос. В голове неосознанно возник вопрос: неужели Филипп сказал правду? Неужели она могла согласиться на такие мерзости? Двадцать мужчин и пару женщины.
— Повтори, пожалуйста, ещё раз, — по возвращению в реальность попросила я девушку, обнаружив, что из-за этих мыслей, совершенно не слушала, о чём собственно шла речь.
— Сегодня мы не выспимся, Анна, — взглянула я на сестру после того, как положила телефон в карман и снова завела мотор.
На одном из недавних наших сеансов с Эслам мы случайно задели тему религии. Не знаю, как так вышло, но это был первый и последний раз, когда она попыталась мне объяснить во что конкретно она верит. Как бы это не прозвучало странно, но Эслам не принадлежала ни к одному из популярных религиозных направлений.
Помню, она тогда откинула голову назад и, облокотившись спиной о диван, произнесла:
— Катерина, я ощущаю мировую скорбь. Чувствую, как мир страдает и плачу по ночам от несправедливости, которая творится на земле. Если бы мне сегодня предложили обменять свою жизнь хоть на малейшую часть болезней, от которых умирают дети или страдают старики, я бы не раздумывая сегодня же это сделала.
— Иисус тоже когда-то умер за наши грехи, но на земле ничего не изменилось, — с легкой улыбкой произнесла я и сделала небольшую пометку в тетради. Это был первый раз, когда я услышал от Эслам о желании умереть и ещё не разобралась, была ли это всего лишь аллегория или реальное намеренье.
— Ты знаешь, а я его очень хорошо понимаю, — на этой фразе, словно очнувшись, она подняла голову и пристально посмотрела на меня своим чёрными, как смола глазами. — Только через самопожертвование можно добавить в этот мир, который полон страданий и скорби хоть одну каплю любви. И, наверное, только она, собственная жертва, возложенная на алтарь перед толпой, может наполнить чужое сердце любовью и состраданием.
Этот разговор мне показался странным, но почему-то ещё тогда её слова о самопожертвовании, задели мою душу за живое.
Как я уже упоминала ранее, в клинике Пастарда и Эслам в последние полгода дела шли действительно очень хорошо. Настолько хорошо, что все долги по кредитам Эрика в короткие сроки были уплачены и первую чистую прибыль они с Эслам потратили на совместную поездку в Париж. Пастард же умудрился совсем недавно открыть ещё одну ветеринарную клинику в соседнем городке. Здесь он назначил Леона во главе нанятого ним нового персонала. Из-за постоянных конфликтов с Марией, которые нередко происходили зрительно, без единого произнесённого слова, Леон с радостью проявил желание покинуть поле боя, как только это стало возможно. На новом месте с первых же дней от клиентов не было отбоя. Как я уже говорила, согласно предположениям Эслам, людям нравилась мысль о том, что, оплачивая стандартные платные услуги своих питомцев, они одновременно и помогают тем животным, которым повезло меньше. Клиника не только спонсировала операции для клиентов, которые были не платежеспособны, но и частенько переводила небольшие суммы на счет местных приютов. Вскоре многим так же стало известно, конечно не без помощи Марии, что Эслам и Пастард совершают переводы в благотворительный фонд по защите животных. После таких новостей нередко стали находиться желающие среди богатых клиентов, которые проявляли желание вносить и от себя лично небольшие пожертвования.
С одной из таких милых и добрых пациенток Пастард завёл прекрасную дружбу, которая вскоре переросла в нечто значительно больше. Хочу подчеркнуть, что, будучи уже один раз разведенным, наш ветеринар с большим подозрением относился к красивым женщинам.
Поэтому выглядели мы здесь как белые вороны. Но, хочу заметить, что это весьма положительно повлияло на присутствующих в зале мужчин.
Часть из них, прикинув, что такая добыча как мы, им не по зубам, начали нас открыто игнорировать. Как, впрочем, и все присутствующие в заведении женщины. А вот красавчики вроде того, который в первые же пять минут, подошел к нашему столику, всецело сосредоточили свое внимание именно на нас. Молодой человек представился, но из-за громкой музыки имени его мне не удалось расслышать. Зато Эслам отчётливо его услышала и даже повторила, скопировав движение губ незнакомца. Затем он присел рядом с ней, явно рассчитывать завести знакомство.
Отдавая себе отчет в каком месте мы находимся, я решила не мешать Эслам побаловать себя в этот вечер вниманием мужчин. Тем более, по себе знала, как приятно быть замеченной противоположным полом, в условиях постоянного дефицита этого особого внимания со стороны своего мужа. В присутствии Анны, которая никогда не упускала возможности пофлиртовать, я так же не считала это преступлением.
Хочу заметить, что именно Анна своим присутствием создавала такие особые условия для подобного поведения. Как я уже упоминала, мужчина, подошедший к Эслам, был хорош собой и даже я, будучи влюбленной только в своего мужа, оценила по достоинству его наружную привлекательность. Высокий, крепко сложенный, темноглазый шатен. С непроглядной темнотой во взгляде, почти такой же, как и у самой Эслам, завораживал движением одних лишь своих глаз.
«Такие умеют зацепить за живое», — подумала я и взглянула на сияющую от восторга и одновременно сильно смущенную Эслам. Молодой человек неустанно шептал ей что-то на ухо, от чего она громко смеялась.
— Миленькая атмосфера, — довольно улыбаясь, произнесла Анна и проглотила целиком Шот текилы, который только что ей принес официант. Вместе с рюмкой он поставил нам на стол бутылку вина и три бокала.
— Посмотри, там в белой рубашке, это случайно не знакомый твоего мужа? Как его? — пощелкивая пальцами в воздухе старалась припомнить его имя Анна, в то время когда я давно его уже узнала.
Это был Филипп, старый школьный приятель Джона. Невысокий плотный мужчина с похотливым взглядом и обаятельной улыбкой.
Впрочем, я заметила, что большинство здесь присутствующих мужчин имеют такой же взгляд и ту же улыбку, как будто скопировав её друг у друга.
— Филипп! — громко крикнула я. Настолько громко, что мне удалось перекричать музыку.
— Точно Филипп, — с облегчением вздохнула сестра, как будто бы для нее было мучением копаться в своей памяти и тут же предложила: — А давай позовём его за наш столик.
Я лишь пожала плечами: «мол хочешь, зови».
Через минуту Филипп и Анна уже сидели рядом, о чем-то беседуя.
«Игрок», — с отвращением подумала я и скривилась то ли от сухого вина, то ли от этой мысли, что он такой же игрок, как и Джон. «Интересно, Джон тоже по выходным проводит время в подобных местах?» — этот вопрос меня, кстати, волновал уже давно, и я решила не упускать возможности спросить об этом Филиппа. Пододвинувшись ближе, я мило ему улыбнулась.
— Как дела?
— Хорошо, — отвечал он.
— Давно виделись с Джоном?
— Давненько его не встречал, — сжимая стакан с виски в одной руке и разглаживая двумя пальцами по привычке место, где раньше у него были усы, ответил тот. В этот момент его взгляд случайно остановился на Эслам и молодом человеке за нашим столиком, которых он видимому, толь заметил.
«Наверняка парень ему знаком», — подумала я и хотела пропустить этот взгляд мимо, поинтересовавшись у собеседника, о том, когда ждать его к нам в гости. Спросить, конечно же, из вежливости, ожидая неоднозначного ответа, так как я никогда не любила гостей в доме, особенно, если это были друзья Джона. Но Филипп уже что-то очень увлеченно шептал Анне на ухо.
— Повтори ей то, что ты только что сказал мне, — обратилась к нему Анна и потянула меня за руку. Я наклонилась и, прильнув губами к моему уху, он произнес:
— Кажется, я знаю девушку, что сидит за вашим столиком.
— И что с того? — спросила я и мельком взглянула на Эслам.
— Обычно, я с большой неохотой рассказываю о таких вещах, но, так как мы давно знакомы, то стесняться не буду, — он с какой-то, до этого ещё мне незнакомой мерзкой ухмылкой мне подмигнул.
— Здесь неподалеку есть один ночной клуб. Так вот, хозяин этого клуба время от времени устраивает закрытые и очень необычные вечера. Я не то, чтобы прям часто там бываю, но пару раз приходилось, — стыдливо щуря глазки и перебирая пухлыми пальчиками складки рубашки, как пойманный енот-воришка, добавил он. — Так вот на этих вечерах обычно собираются от десяти до тридцати мужчин и несколько женщин. Причём всё встречи проходят на добровольных основах. Женщины нередко надевают карнавальные маски, чтобы скрыть лицо. На самом дело идея с масками просто блеск, при таких условиях дамочки чувствуют себя более даже раскрепощение.
— Какие ты мне мерзости рассказываешь! — недовольно фыркнула я.
— Так ты слушай дальше. Пару месяцев назад, девушка, что сидит сейчас за вашим столиком принимала активное участницей в таком мероприятии.
— Чушь! — вместе с коротким смешным вырвалось у меня.
— Может быть, — сделав глоток виски со стакана, без иронии в голосе отвечал Филипп, — но я был возле нее настолько близко, что вполне могу с уверенностью в этом поклясться.
— Она была без маски?
— В маске, — возразил он.
— Как ты тогда ее узнал?
— По косточкам на ключицах.
— По косточкам на ключицах? — повторила я и чуть ли не вовсю расхохоталась.
— О да! — покачал он головой и я поняла, что он не шутит.
— Понимаешь, я нахожу чертовски привлекательным выпирающие косточки из плеч, чуть ниже шеи и в районе декольте. Как по мне, это безумно сексуально. Они у неё бесподобной формы.
Таких, как у неё, я ещё ни разу не видел.
— Это смешно, — уже всерьез возразила я, — в таких вещах очень легко ошибиться.
— О нет, только не я. Я в таких вещах никогда не ошибаюсь.
— Ты пьян, Филипп, — и, поднявшись с места, я потащила за собой в туалет Анну.
— Что не так? — спросила она, как только я щелкнула замком туалетной кабинки.
— Я хочу домой.
— Ты устала?
— Да, я устала и хочу домой. Хватит с меня ночных приключений, пьяниц, извращенцев и ненормальной музыки.
— Хорошо, я тебя понимаю. Едем домой.
Эслам только покорно кивнула и тут же поднялась с места, когда мы с Анной ей сообщили, о том, что вечер окончен и мы едем домой. На улице парил сладкий запах летней ночи и, оказавшись снаружи, все испытали большое облегчение, покинув задымленный подвал.
— Такие места больше не для меня, — возмущённо произнесла я и взяла сестру под руку. Легкий холодок змейкой пробегал по распаренному духотой и смрадом телу. Я прижималась к ней, стараясь укрыться от посторонних глаз, проходящих мимо мужчин. Новый знакомый Эслам провел нас до самого автомобиля, выступая в качестве охранника трех красоток, которые с удовольствием перешли под его защиту. И, когда мы покидали парковочное место, он мило помахал нам рукой на прощание.
— Как думаешь, Филипп сказал правду? — провожая Эслам взглядом до её входной двери спросила меня Анна.
— Думаю, что это бред пьяного извращенца. Тем более эта девушка моя пациентка и такого рода наклонностей я у неё не наблюдала, — почти уверенным тоном заключила я.
Было уже около трех утра, когда мы оказались с сестрой на парковке около нашего дома.
— Ну что, ты готова? — спросила Анна и посмотрела на меня взглядом палача, которым склоняют приговоренного добровольно опустить голову под гильотину. На что я покорно кивнула.
Глава десята.
В эту ночь произошло несколько несчастий одновременно. Начнем конечно же с моего, которое оказалось не то что бы неожиданным, но довольно неприятным. У Джона уже как пару месяцев была другая женщина. Как Анна не старалась преподнести мне эту новость осторожнее и деликатнее, но всё же не удержалась от того, чтобы обозвать Джона «продажной девкой». Как бы странно и необычно не звучало это выражение, но оно было правдой.
Женщина, с которой Джон закрутил роман на стороне, была первой женой второго мужа Анны. То ли из-за шока, толи из-за боли, которую причинила мне это новость я с иронией в слух повторила за Анной произнесенную ней фразу "это первая жена моего второго мужа". На эту насмешку она никак не отреагировала, что было довольно странно, учитывая её характер. Скорее всего, она знала, что в данный момент её чувства меня мало волнуют. И, если она вступит со мной в конфликт, то я отыграюсь на ней. Самое страшное, что, когда человеку больно, он с такой радостью старается причинить боль другим, что принимает такое поведение за норму.
— Так вот, эта дамочка весьма богата и, кроме того, ей принадлежит два крупных казино в вашем городе, — приподняв обе брови и с не притворным сожалением в голосе пояснила мне сестра.
— Это объясняет, почему Джону везет в последнее время, — всеми силами стараясь не заплакать тихо произнесла я.
— Послушай, Катерина, в любой другой ситуации я бы тебе посоветовала сейчас же выйти из машины, зайти домой, взять что-нибудь тяжёлое и как следует припечатать этого негодяя. Но сейчас я предлагаю тебе кое-что совсем иное, а именно подготовиться.
Слова ее звучали оптимистично, но вместо того, чтобы воспрянуть духом, я окинула её измученным взглядом и безжизненно опустила голову на руль автомобиля.
— Прекрати, сейчас же, — дёрнула она меня за локоть.
— Я его убью, — не поднимая головы, тихо произнесла я.
— А толку? Убить всё равно сил не хватит. Знаю, как сильно ты хочешь затеять скандал, но так ты только подтолкнешь неверного мужа собрать вещи и переехать в роскошные апартаменты к своей дойной корове. Где он заживёт безбедно, шикарно и, возможно даже при этом не работая, а развлекаюсь. Ты знаешь своего Джона лучше меня и хорошо понимаешь, какой он подлец. Ему ничего не будет стоить бросить тебя с Августом в этой квартире и уехать. Если, конечно, ему еще не хватит наглости выставить вас просто на улицу. И, если он находиться все еще здесь, то только потому, что никто ему еще ничего конкретно не предлагал. Но вскоре, я думаю, предложат. Насколько я слышала от бывшего мужа, эта дамочка с характером. Не думаю, что у тебя выйдет с ней тягаться. Конечно, я бы вообще не советовала устраивать какие-либо игры, а просто взять и уйти, но я считаю, что и Джон в таком случае должен остаться ни с чем. Слишком уж хорошо сложится его жизнь с учётом того, что твою он сломал.
—Что ты конкретно предлагаешь? — со вздохом перебила я её.
— Предлагаю тебе не спешить со скандалом, а сделать вид, будто бы ничего не знаешь. Пойми, нужно устроить всё так, чтобы ты в самом выгодном положении покинула этот брак. А для этого все козыри необходимо припрятать в кармане, на потом.
— Вот мерзавец, — снова повторила я.
— Возможно, в скором времени довольно-таки даже богатый мерзавец, если ты конечно в этом ему не помешаешь.
В этот момент у меня в кармане зазвенел мобильный и на экране высветилось имя Эслам — Наверное, забыла что-то в машине, — вслух произнесли мы с Анной и одновременно обернулись назад. Но догадка не оправдала себя. На сидении оказалось пусто.
Когда я взяла трубку, тишину нарушил тихий плач. Этот звонок мне напомнил другой, почти точно такой же, но сделанный на несколько месяцев раньше. Почти в то же время. Тот же голос. В голове неосознанно возник вопрос: неужели Филипп сказал правду? Неужели она могла согласиться на такие мерзости? Двадцать мужчин и пару женщины.
— Повтори, пожалуйста, ещё раз, — по возвращению в реальность попросила я девушку, обнаружив, что из-за этих мыслей, совершенно не слушала, о чём собственно шла речь.
— Сегодня мы не выспимся, Анна, — взглянула я на сестру после того, как положила телефон в карман и снова завела мотор.
На одном из недавних наших сеансов с Эслам мы случайно задели тему религии. Не знаю, как так вышло, но это был первый и последний раз, когда она попыталась мне объяснить во что конкретно она верит. Как бы это не прозвучало странно, но Эслам не принадлежала ни к одному из популярных религиозных направлений.
Помню, она тогда откинула голову назад и, облокотившись спиной о диван, произнесла:
— Катерина, я ощущаю мировую скорбь. Чувствую, как мир страдает и плачу по ночам от несправедливости, которая творится на земле. Если бы мне сегодня предложили обменять свою жизнь хоть на малейшую часть болезней, от которых умирают дети или страдают старики, я бы не раздумывая сегодня же это сделала.
— Иисус тоже когда-то умер за наши грехи, но на земле ничего не изменилось, — с легкой улыбкой произнесла я и сделала небольшую пометку в тетради. Это был первый раз, когда я услышал от Эслам о желании умереть и ещё не разобралась, была ли это всего лишь аллегория или реальное намеренье.
— Ты знаешь, а я его очень хорошо понимаю, — на этой фразе, словно очнувшись, она подняла голову и пристально посмотрела на меня своим чёрными, как смола глазами. — Только через самопожертвование можно добавить в этот мир, который полон страданий и скорби хоть одну каплю любви. И, наверное, только она, собственная жертва, возложенная на алтарь перед толпой, может наполнить чужое сердце любовью и состраданием.
Этот разговор мне показался странным, но почему-то ещё тогда её слова о самопожертвовании, задели мою душу за живое.
Как я уже упоминала ранее, в клинике Пастарда и Эслам в последние полгода дела шли действительно очень хорошо. Настолько хорошо, что все долги по кредитам Эрика в короткие сроки были уплачены и первую чистую прибыль они с Эслам потратили на совместную поездку в Париж. Пастард же умудрился совсем недавно открыть ещё одну ветеринарную клинику в соседнем городке. Здесь он назначил Леона во главе нанятого ним нового персонала. Из-за постоянных конфликтов с Марией, которые нередко происходили зрительно, без единого произнесённого слова, Леон с радостью проявил желание покинуть поле боя, как только это стало возможно. На новом месте с первых же дней от клиентов не было отбоя. Как я уже говорила, согласно предположениям Эслам, людям нравилась мысль о том, что, оплачивая стандартные платные услуги своих питомцев, они одновременно и помогают тем животным, которым повезло меньше. Клиника не только спонсировала операции для клиентов, которые были не платежеспособны, но и частенько переводила небольшие суммы на счет местных приютов. Вскоре многим так же стало известно, конечно не без помощи Марии, что Эслам и Пастард совершают переводы в благотворительный фонд по защите животных. После таких новостей нередко стали находиться желающие среди богатых клиентов, которые проявляли желание вносить и от себя лично небольшие пожертвования.
С одной из таких милых и добрых пациенток Пастард завёл прекрасную дружбу, которая вскоре переросла в нечто значительно больше. Хочу подчеркнуть, что, будучи уже один раз разведенным, наш ветеринар с большим подозрением относился к красивым женщинам.
