Кажется, мы с леди ван Эзерхольд объявили друг другу войну.
Моя новая знакомая взглядом гипнотизировала мостовую. Так расстроилась от жестоких слов Каролины, что даже пошевелиться не могла.
Я покачала головой и, поправив сползшую с плеча лямку сумки, протянула ей руку.
— Дениза ван Эберхард, можно просто Дени. — Ну не скрывать же теперь свою фамилию, все равно узнает.
Девушка вздрогнула, а когда посмотрела на меня, я договорила:
— И я с удовольствием принимаю твою дружбу.
— Но… как же… и ее слова… — широко распахнула она глаза удивительного золотисто-карего цвета.
— Я отправила Каролину туда, куда она может их себе засунуть.
Охнув, кучеряшка подтянула очки к переносице и радостно мне улыбнулась.
— Очень приятно. Хильдегарда ван Энгеборг! — затрясла она мою ладонь и спешно добавила: — Можно просто Хильда.
Мы обе замолчали, усваивая имена, а когда поняли, что сказали, рассмеялись. Сначала я, а потом и Хильда.
«Терпеть не могу ванов», «и я тоже, честно говоря». Это же надо так совпасть!
— Кажется, мы две самые странные леди во всем королевстве, — утирая слезы, заявила я.
— Мне немного стыдно говорить это, Дени, — еще больше порозовела Хильда, — но ты даже не представляешь, как я счастлива, что теперь такая странная не одна.
Когда она упомянула племя матумба, я совершенно правильно вспомнила об островах. Именно там, посреди океана, Хильдегарда провела большую часть жизни. Отец ее занимался добычей руды и крайне редко выбирался из колонии на континент. Мама же вернулась в столицу с первым пассажирским кораблем, когда Хильде еще и четырех не исполнилось. Почти все время девочка была предоставлена самой себе, а вся ее компания состояла из темнокожих слуг и старого дворецкого — тот последовал на острова за лордом.
Несколько месяцев назад лорд Энгеборг вдруг понял, что его дочь уже настолько выросла, что пора бы ее и замуж отдавать. А кому отдать? На островах выбор женихов крайне скуден. Вот и решил он отправить Хильду в столичную академию. И если ей кто там приглянется, то он будет этому только рад.
— И все же зря ты так с Каролиной, — вздохнула Хильда после своего рассказа. — Я ведь совсем никого из ванов не знаю, папу срочно вызвали на рудники, и он не успел представить меня обществу. Но перед отъездом он предупредил — стараться с ними не связываться. Сказал, если эти вцепятся, не успокоятся, пока не разорвут.
— Может, и зря. — Я пожала плечами. — Думаю, твой папа дело говорил, только в том и проблема — она уже вцепилась. Будем отдирать.
Глава 4
За разговором мы не заметили, как поднялись по широким ступеням и вошли в холл главного здания. И я, и Хильда — обе застыли, глядя на яркое синее небо над хрустальными сводами купола. Эта конструкция и со стороны казалась чем-то невероятным, но изнутри… свет преломлялся, радужными бликами распадаясь на светлый камень стен, полов и высоких колонн. Настоящее волшебство!
— Дайте пройти! — невежливо ткнули меня в спину чем-то острым. И ладно бы просто невежливо, еще и больно.
— …магических искусств! Всех вновь прибывших просим… — приветствовал абитуриентов голосовой артефакт с порога.
Подхватив Хильду под локоть, я увела нас в сторону и, оборачиваясь, машинально растерла место укола. Помешала я рыжей девице из свиты Каролины. Судя по тому, как довольно она размахивала зонтом, им мне и досталось. А вот и сама леди ван Эзерхольд. Изящно придерживая подол платья, она шла под руку с каким-то кудрявым парнем, демонстративно не замечая никого вокруг.
Не скажу, что мы с Хильдой на самом деле закрывали проход. Да, абитуриентов в холле действительно было как-то очень много — яблоку негде упасть. Но никакой толкотни — если бы не ступени, в открытые двери при желании могло въехать сразу несколько магомобилей, и тонкий ручеек абитуриентов вполне мог нас обойти. Только учить манерам благородную кралю, а тем более ее отчитывать — дело бесполезное и глупое. Никакого результата не будет, один скандал.
Вот уж что мне совсем ни к чему.
— Деревенщины! — долетело до нас разочарованное фырканье одной из леди.
— Посмотри, на второй не платье, а полосатый мешок из-под муки! — нарочито громко ответили ей. — И вот это вот будет здесь учиться?!
— Провоцируют, — задумчиво заметила я.
Похоже, хотят именно скандала. Обойдутся.
— Собрались в стаю и цепляются, — расстроенно вздохнула Хильда.
— Да и плевать на них, — отмахнулась я. — В интернате и не то бывало.
К примеру, личные вещи, которых у меня и было-то всего ничего, старшие девочки отобрали сразу, как я их распаковала. Помню ту горечь, злость и беспомощность, когда я увидела подаренную мне мамой заколку-птичку на чужих волосах. Чувства эти вывели меня из ледяного полусна — в него я впала после известия о гибели мамы. Я ведь свою сумку почти неделю у завхоза не могла забрать, но нам объявили о скорой проверке резерва, требуя выглядеть прилично перед комиссией…
А вещи мне потом вернули на глазах у директора и классной дамы, даже извинения принесли. С того памятного дня я и узнала, что такое травля. Переглядки, якобы случайные подножки и тычки, перешептывания за спиной…
Повторенье — мать ученья. Одним словом, ничего нового. Я хмыкнула, но получилось, видимо, не очень весело.
— Расскажешь? — погладила меня по плечу Хильда.
— Расскажу.
Уже после одна из младших учениц призналась: все девочки ждали, что я сама на блюде принесу свою заколку старшим. Не дождались. Я не уступила. Не потому, что такая смелая, сильная и самодостаточная, нет. Просто… не так уж и страшно быть одной против всех, когда за твоей спиной стоит Алекс.
Изоляция длилась почти полгода, затем сначала тайком от других, а потом и не таясь, моей дружбы девочки стали искать сами. Надо ли говорить, что никаких подруг у меня в интернате так и не появилось?
— Знаешь, я принципиально не буду одеваться как они! — вырывая меня из воспоминаний, заявила леди ван Энгеборг. — Если только и ты не будешь меня стыдиться… — уже значительно тише добавила она.
— Это еще большой вопрос, кто из нас должен стыдиться, — рассмеялась я. — У меня ни модных нарядов, ни хорошего воспитания не имеется, зато есть сомнительный для девицы благородных кровей опыт проживания в интернате для сирот.
— Вот уж что меня нисколечко не смущает! — заверила меня Хильдегарда.
— А у тебя, кстати, отличный сарафан. Стильно, ярко, необычно, а эти курицы — все как из одной лавки вышли, — поделилась я впечатлениями.
— Спасибо. — Она довольно зарделась, мы переглянулись и прыснули, как заправские заговорщицы.
Изумрудный блик упал на светлые кучеряшки моей новой знакомой, и я вдруг поняла, что, как бы ни убеждала себя в обратном, мечтала о подруге еще с интерната.
Разумеется, никто и никогда не заменит мне Алекса. Он — моя опора, едва ли не единственный авторитет. И говорить с ним можно на любую тему, но все же он мужчина. Иногда, вспоминая щебечущих девчонок в интернате, я тоже хотела вот так, весело смеясь, болтать о нарядах и перемывать кости какой-нибудь Каролине.
Неужели моя мечта начала обретать жизнь? Хотелось бы…
Отсмеявшись, Хильда поправила дужку очков. А я, еще раз мысленно плюнув на неприятную девицу с зонтом, осмотрелась по сторонам. Ярко переливаясь, всюду висели указатели, и механический голос радостно повторял, куда всем нам, предварительно приготовив документ о размере резерва, требуется держать путь.
Я задрала голову — прямо над нами громко тикали часы. Почти два. Прием документов до четырех… Хорошо, что Алекс настоял на воздушном корабле и сейчас у меня несколько дней в запасе.
— Пошли? — спросила меня Хильда.
— Не могу, — покачала я головой. — Мои документы сейчас у друга, нужно его дождаться. Иди одна. Может статься, что мне придется завтра документы подавать.
— Завтра не получится, — убежденно сказала Хильдегарда. — Сегодня последний день зачисления.
— Как? — Ноги подкосились. Был бы стул — присела бы. Но стула не было, а потому пришлось плечом опереться на колонну рядом.
— Так ведь небывалый наплыв, — с готовностью пояснила девушка. — Такого количества желающих поступить не было за всю историю академии. Говорили, набрали так много, что на первой неделе обучения даже экзамены проведут и всех с резервом ниже пяти, кто не покажет достаточных знаний, отчислят. Вроде бы таких в этот раз много.
В отличие от других, не магических учебных учреждений, вступительные экзамены в академию отсутствовали исторически. Критерием отбора сюда было наличие солидного резерва, а если такого не имелось — деньги, как в случае Каролины ван Эзерхольд или других, желающих получить для не слишком одаренного отпрыска диплом. Престиж — дело недешевое.
Несправедливо. Ведь у таких, как Алекс, не богатых, но влюбленных в магию теоретиков, шансов на обучение здесь не было вовсе.
Зачисление было единственным послаблением за все время обучения в академии. Уже на первой сессии отсеивалось около трети вновь поступивших. Профессура не щадила никого — ни бесталанных платников, ни ленивых лордов, ни одаренных самородков из народа. Увы, без должного начального образования какой-нибудь сын деревенского пахаря, даже при условии большого резерва, программу нагнать не мог, а значит — не мог и освоить магию. Исключения, разумеется, были, но в таком ничтожном количестве, что лишь подтверждали это правило. Хорошо хоть, учились они за счет государства.
А тем, кто учился платно, денег не возвращали. Большие, кстати, деньги — обучение в академии всегда оплачивалось вперед. Единоразово.
— И чем же вызван такой интерес к академии? — растерянно уточнила я. — Все вдруг решили повально разрабатывать артефакты? Без хорошего резерва обучение здесь стоит как мачта от воздушного корабля, неужели магинженерам так много платят?
— Шутишь? — как-то особенно тепло улыбнулась Хильда. — Ты не заметила разве, как много леди в этом наборе?
— Заметила, но я думала — это норма.
Я, конечно, знала, что старая леди ван Эберхард обучалась в институте благородных девиц. Магия интересовала ее исключительно в виде уже настроенных артефактов. С детских лет она была помолвлена, ни в деньгах, ни в дипломе не нуждалась. Только я уверена была: традиционное воспитание леди — пережиток прошлого. У нас же давным-давно равноправие!
— Нет, не норма. Большинство магичек в академии не из благородных.
Интересно… и совершенно точно ясно: не зря мы с Алом пробирки меняли! Институт благородных девиц, да у него в названии уже звучит — «отборный серпентарий в банке»!
— Жених, что ли, какой поступил в этом году? — озвучила я мысль, первой пришедшую в голову. Может, оно и на поверхности лежит, но не всегда верный ответ — сложный.
Какой-нибудь очень богатый герцог... Эберхардам же пришло предложение о помолвке от какой-то важной персоны. Настолько важной, что бабуля даже в нашу глушь примчалась. Она бы и пальцем не пошевелила ради абы кого. Уверена, дело не в деньгах — в статусе. И если этот кто-то решил тут учиться, ничего удивительного в том, что такое известие вызвало ажиотаж.
— Почти, — подтвердила Хильда. — Это большой секрет, но все ваны уже знают: его высочество Людвиг в этом году решил пойти в аспирантуру. Он будет здесь преподавать.
У меня как-то нехорошо засосало под ложечкой. Ну не мог же Людвиг свататься ко мне? Или мог…
— Это что же выходит, младшему принцу заняться нечем? — пробормотала я не иначе как от ужаса перед перспективой стать его женой.
Хильда тихонько стукнула меня медной куриной лапой.
— Дени, ты с ума сошла такое говорить? — шепотом зашипела она. — Мало тебе Каролины?
Я запоздало ойкнула.
— Мне очень стыдно, — вдруг призналась она, заливаясь краской. — Когда ты представилась, я решила, что ты тоже приехала принять участие в гонке за принцем.
От ее слов я подавилась, и она спешно протараторила:
— Нет-нет, я уже поняла, что ошиблась! Ты здесь, чтобы выйти из-под опеки ван Эберхардов.
Откуда? Как она догадалась? Хильда прочла вопрос на моем лице и объяснилась:
— Ван Эберхарды — одна из самых влиятельных семей, и состояние у них немаленькое. А ты одета просто, и комплект украшений на тебе пусть недешевый и очень красивый, но по меркам ванов — новодел, а значит, априори не может быть достаточно хорош для леди.
Я машинально потянулась к жемчужной сережке в ухе. На шее у меня был такой же кулон, а тонкое кольцо так давно сидело на безымянном пальце, что я уже и не замечала его. Все — подарки Алекса в разные годы. Никогда я не увлекалась украшениями, но Ал заверял, что все это ничего не стоит…
— Потом еще и всплыл интернат, — продолжила Хильдегарда.
Сделать правильные выводы из тех обрывков информации, что я ей дала, — прямо детектив, а не девушка!
— Допустить твое пребывание там, лишить поддержки и денег… так настроить против себя сильного мага, это же какими недальновидными надо быть?
Бабуля, конечно, знать не знала, что она отказывалась от мага, но это ее совершенно не оправдывает, считаю. Я пожала плечами, а Хильда понятливо улыбнулась и заявила:
— Знаешь, Дени, если ты вдруг захочешь заполучить себе принца, имей в виду: лично я не вижу ничего плохого в том, чтобы поправить материальное положение с помощью выгодного брака. В общем, я тебя поддержу!
— Спасибо, — ошалело ответила я, а потом крякнула.
Да… пожалуй, с таким аналитиком за спиной невозможного не существует.
— Пойду займу очередь, — радостно улыбнулась мне девушка. — Ты не волнуйся, если она пройдет, я еще раз перезайму.
— Договорились. — Я кивнула. — Но перезаймешь, только когда сама подашь документы.
— А если ты не успеешь? — потухла подруга. — Знаешь, что-то мне совсем не хочется учиться здесь без тебя. Я лучше на следующий год поступлю.
— Успею.
Алекс наверняка уже узнал, что у нас совсем мало времени, а значит, скоро меня вызовут на проверку. Он обещал — все будет хорошо. Сомнений быть не может.
— Ладно, — нехотя согласилась Хильда и пошла в длинный хвост очереди.
Я же в поисках указателя на буфет вновь огляделась по сторонам. Нашла! Двинулась в указанном направлении, пересекла весь холл поперек, свернула направо и встала как вкопанная у огромного стеклянного куба. В нем медленно, чтобы все желающие успели как следует рассмотреть, двигался по кругу выполненный с поразительной детализацией макет академии.
Башня факультета механики — так говорила вспыхнувшая над ней бирюзовая надпись — оказалась прямо перед моими глазами, и я охнула, когда она выдвинулась вперед, оставляя за собой лишенный одной из опор стеклянный купол.
Надо обязательно привести сюда Хильду! Уверена, ей тоже понравится!
Будто невидимый нож разрезал круглые стены, и башня раскрылась, демонстрируя зрителям факультет изнутри. Диковинные механизмы, номера аудиторий и их названия, сидящие за длинными рядами столов крошечные студенты, винтовая лестница, под крышей — библиотечные стеллажи!
— Невероятно… — прошептала я, и кто-то из таких же зевак рядом восторженно ответил что-то согласное.
А ведь Алекс рассказывал мне о макете, но я и представить не могла, как это выглядит вживую!
Факультет артефакторики, башня прикладной магматематики, административное здание, научно-магоисследовательский факультет, общежитие, парки, комплекс лабораторий.
