– Я больше не хочу быть матерью-одиночкой, – призналась Рони, снова прячась в полотенце, – и одна быть не хочу. Вот только опоздала со своими желаниями.
– Ничего не опоздала. Вокруг него чужие женщины и с чужими детьми. А ты своя и беременна не от кого-то другого, а от него самого. Так что у нас в руках серьезные козыри. Надо ехать и заявлять права на этого мужчину.
Рони отчаянно замотала головой.
– Я не могу так, не могу... Посмотри на фотографии, он на них улыбается. Он счастлив. Без меня-я-я-я... – Махровая ткань надежно скрывала от пристального взора подруги, но не от слез.
– Тебе не кажется, что за последние недели ты выплакала жидкости больше, чем выпила за всю предыдущую жизнь? – задумчиво спросила Ре.
– Кажется, – кивнула Таймер вместе с полотенцем.
– А я вот уверена, что пришло время брать себя в руки и бороться за счастье.
Рони опять замотала головой, не вылезая из спасительного куска ткани.
– А Крис-то хорош, пытается сделать тебе больно. Сначала выбрал себе новую пассию из соседнего кабинета, теперь, как выяснилось, не бросил следить за Бригом.
– Мне все равно, Дейзи. – Рони наконец предъявила подруге заплаканное лицо и шумно высморкалась. – Мне совсем не больно и ни чуточки не обидно от того, что он делает. У меня нет приступов ревности. Наоборот, я от всего сердца хочу, чтобы он был счастлив и поскорее забыл нашу с ним историю.
– Как же все-таки правильно, что ты не вышла за него замуж, – только и смогла сказать Дейзи.
– Да. И ведь я думала, что любила! Выключенным сердцем. А когда появился Бриг, оно снова стало способным чувствовать по-настоящему и болеть.
Слезы закончились. Вместе с ними желание отвернуться от фотографий на столе, на которых Бриг был с незнакомой женщиной, стройной и красивой, как на рекламных щитах, и обнимал чужих детей.
– Я, кажется, знаю, что мы будем делать, – тихо проговорила Ре, – настала пора узнать побольше о твоем бывшем муже.
Претерпев внезапные изменения, жизнь Дантона плавно вернулась в колею, дополнившись атрибутами нового времяпровождения и заботами.
Бриг возвращался не в пустой дом, а к накрытому столу и ужинал, выслушивая малопонятную болтовню Анис о прошедшем дне, обсуждал с Дорес её успехи и неудачи. По дороге из Управления он часто заезжал в магазины – купить маленькую игрушку, сетку апельсинов, иногда что-то сладкое или маленький букет цветов. В выходные Бриг и Дорес ходили с детьми в парк и на детские площадки, спускались к реке.
Как бы неправильно это ни выглядело, Дантон чувствовал себя отцом семейства, словно выданного ему во временное пользование. Ему нравились взгляды, которыми встречали их случайные прохожие на улице, и то, что дети Дорес липли к его рукам, а она сама все чаще улыбалась.
Красивая, спокойная Дорес вызывала у Брига чувство глубокого уважения.
Тем, что не сломалась, потеряв все, и оставшись без роскоши, к которой привыкла, не утонула в жалости к себе, а спешила вернуться к работе и строила новую жизнь. Тем, что не лишилась способности видеть и ценить приятные мелочи, радуясь хорошему дню, смеху детей, когда Бриг подбрасывал их в небо, мороженому, которое уплетали вчетвером на открытой террасе парка.
– А чему ты удивляешься? – Дорес пожала плечом, когда Бриг высказался об этом вслух.
Они как раз сидели в кафе, поедая мороженое.
– Я же детдомовская. Родителей не помню, они погибли в автокатастрофе. Эмигранты из Хорватии. Я чудом осталась жива. Уже в приюте заново училась ходить и говорить на чужом языке. Поменяла несколько опекунских семей. Все было: и хорошее, и плохое. Можно сказать, что мне чаще везло. А внешность и участие добрых людей помогли стать моделью. Дальше я сама строила свою карьеру и до встречи с Джошем неплохо зарабатывала. Так что мне не привыкать ценить маленькие радости и начинать с нуля.
Бриг по-новому посмотрел на молодую женщину, отмечая упрямую линию губ, цепкий взгляд. Ведь он же сразу заметил признаки внутренней силы и упорства, теперь он слышал им подтверждение.
– Я ведь и с Джошем жила не потому, что он был богат и безумно красиво ухаживал. А потому, что увидела в нем ранимого, обозленного парнишку, желавшего подняться в небеса на белых крыльях мечты. Вот только крылья его оказались бумажными, испытание богатством спалило их.
– Если тебе больно об этом говорить, не надо. – Бриг дотронулся до сцепленных над столом ладоней Дорес.
Она вздохнула.
– Он не плохой, Джош. Даже причиняя боль другим, делал это не со зла или с желанием ранить, а потому что не мог предвидеть последствий своих поступков. Как не повзрослевший ребенок – заигрался золотыми шарами и утонул в алмазном песке. Во вседозволенности. Он всегда был безрассудно щедр. Со всеми – мной, детьми, приятелями, сотрудниками, любовницами – со всеми делился, всех баловал. И сам спешил попробовать все, что сверкало, горело, пузырилось...
– Ты любишь его?
– Люблю, но никогда не прощу. Наши пути разойдутся, как только закончится суд.
У Брига больно защемило сердце.
Никогда...
Безвозвратность одного принятого решения, последствие чьего-то проступка.
Будущее, в котором больше нет того, кто очень дорог.
– Бриг, ты же, наверное, очень одинокий человек, если тебе нравится с нами возиться? – Настала очередь Дорес задавать неудобные вопросы. – В любовь с первого взгляда ко мне и моим детям, извини, не поверю.
Дантон расхохотался.
– Ну и зря. Я действительно в вас влюбился, если не с первого, то со второго взгляда, когда вы на стояли на лестничной площадке перед дверью. Никогда не знал, что иметь большую семью – это так здорово. Мне нравится, когда вы рядом, и я могу вам помогать. Так что надеюсь и дальше принимать участие в вашей жизни.
Подбежала Анис, прерывая разговор взрослых. Она показывала на дорожку парка, по которой приближались Мария и Рик. Рик нес связку гелиевых шаров, и яркие пузыри привели в восторг девочку.
– Я очень рад, что у вас складываются хорошие отношения с Марией, – бросил Бриг в коротких паузах между возбужденным лепетом Анис. Остаток дня они собирались провести все вместе, семьей шейха, как называл Дулит.
– Мария умная женщина. И она знает, что делает. – В голосе Дорес сквозило неодобрение, и слова были непонятными, но желания гадать, что она имела в виду, у Брига не возникло.
Время, проведенное рядом с чужой женой и детьми, залечивало свежие раны от потери. Как бы сильно ситуация ни напоминала украденное счастье, Бриг наслаждался суетой в своей квартире, беспорядком, устроенным Миком и Анис, приготовлением еды на несколько кастрюль.
Но чем сильнее его тянуло поскорее вернуться после работы домой, тем задумчивей становился взгляд Дорес, и она усиливала поиски работы и отдельного жилья. Дантон уговорил ее остаться в городе и в любом случае подбирать квартиру поближе к его.
– Что тебя волнует? – спросил он однажды, моя посуду после семейного ужина.
Дорес рядом вытирала тарелки. После короткой паузы она призналась.
– Ты слишком сильно к нам привязываешься, Бриг. Это неправильно.
– О чем ты, Дорес? Я действительно к вам привязываюсь и не хочу, чтобы пришлось отвязываться. Для меня ты – словно сестра, которой у меня никогда не было, а Мик и Анис – племянники. Они – замечательные дети и уже стали мне очень дороги.
– Ты залечиваешь нами какую-то свою боль, – безжалостно настаивала Дорес, – когда я впервые увидела тебя вместе с Джошем, ты был похож на человека, который после долгой болезни только вышел из больницы и снова привыкает к самым обычным вещам.
Бриг поразился прозорливости красивой молодой женщины и поделился с ней о другой: той самой, дорогой и солнечной, теперь потерянной навсегда.
Дорес слушала, не перебивая. Только взгляд ее становился все более задумчивым.
– Как видишь, у тебя нет причин спешить выехать из моего дома. Я все равно вас теперь далеко не отпущу.
– Я не хочу, чтобы из-за нас ты принимал неверные решения.
– Что ты имеешь в виду?
Но запас откровений Дорес на тот вечер закончился, и последняя фраза осталась для Брига неразгаданной.
* * *
Ре оказалась верна своим обещаниям и через пару дней созналась, в чем был ее план. Муж Дейзи нанял хорошего частного сыщика, который теперь собирал материал на Брига, пока тот был Дартоном, и с тех пор, как превратился в Дантона.
Рони хотела было возмутиться самоуправству подруги, но поняла, что тоже хочет побольше узнать о своем бывшем муже. Может, тогда будет легче справиться с прошлыми обидами и решить, что делать дальше?
От детектива ничего не было слышно целый бесконечный, душный, пыльный июль, после чего мужчина, внешне больше похожий на офисного клерка, передал Ре пухлую папку с историей жизни Брига – все то, что получилось узнать по разным документам и зафиксированным в базах данных фактам и событиям.
Подруги читали записи и рассматривали фотокопии на террасе кафе с прекрасным видом на реку, обдуваемы легким влажным бризом.
В какой-то момент Рони заметила, что Дейзи подозрительно шмыгает носом, а у нее самой, наоборот, вовсе нет слез. Она жадно впитывала давние истории, накладывала их на личные воспоминания, иногда дополняя, иногда корректируя их. Дольше всего Таймер изучала листки с описаниями смерти Сэга, его похорон, ареста Саймона и Кита – всех тех событий, что уместились в короткий промежуток времени между тем, как из окна автобуса она увидела Брига в объятиях рыжей девчонки, и до того, как нашла записку, где он советовал ей вернуться к родителям.
Выудив из сумки ручку, Рони чертила на салфетке линии и кружочки, соединяла черточками.
– Джульет-Та, которая не Та... – проговорила Дейзи и, подозвав официанта, заказала яблочный торт со взбитыми сливками. – Я заслужила, – пояснила в ответ на немой вопрос Рони. – Ты заставляешь меня в последнее время сильно нервничать, а это плохо для фигуры. – Она проглотила кусочек торта и мечтательно закатила к небу глаза. – Значит, твой Ромео побывал в горячих точках... Два ордена, контузия, три ранения... Наша Родина берет высокую плату за жизнь с чистого листа. – Еще один кусочек десерта исчез за пухлыми щеками. – По-прежнему считаешь, что он бросил тебя, как надоевшую игрушку?
Рони помотала головой, непонятно, подтверждая или отрицая слова подруги, и кофейной ложечкой стащила взбитых сливок с ее тарелки.
– Заслужила, – ответила она на возмущенный взгляд Ре. – На Аэродроме Брига звали Воронёнком. Он все удивлялся, почему и кто выдумал? – Рони повертела ложечкой в чашке, растворяя сливки. – Я вспомнила кое-что... Однажды его мать набросилась на меня в магазине, требуя наш адрес, и сама вдруг назвала сына Воронёнком за то, что таскал у нее спрятанные конфеты. – Таймер несмело посмотрела на подругу. – Это что же, мать прятала от ребенка сладкое и сама, получается, дала ему прозвище, потому что он всегда их находил?
– Вот дерьмо, – зачерпнув ложкой горку сливок, Ре плюхнула ее в чашку подруги: – Тебе пора завязывать с кофе. И с дерьмовыми воспоминаниями тоже. Не то я сама отправлюсь искать твоего Брига с большим леденцом под мышкой… Что собираешься теперь делать? – спросила она еще через некоторое время, едва ли не впервые передавая инициативу Таймер.
– Хочу проехать по некоторым местам. – Рони показала на развороченную папку. – На Аэродром, кладбище.
– Зачем?
– Не знаю, Дейзи, просто хочу увидеть своими глазами эти улицы, на дом посмотреть, где он жил. Зачем-то мне это надо.
– А потом?
– Потом поеду к нему.
Ре заметно расслабилась, выдавая, что за всей своей бравадой была напряжена.
– Я очень рада, что ты снова веришь в себя, – улыбнулась она. – Джулье-Та, которая не Та, потому что ваша Вечная история обязательно закончится хорошо.
Первая часть плана была выполнена без особых затруднений – машина, чуткий водитель в лице Дейзи и бутылка воды под мышкой, потому что Рони часто подташнивало. Но потом, когда уже были заказаны билеты на самолет, токсикоз ворвался в жизнь беременной бесконечным многодневным штормом.
Рони было так плохо, что она не могла выйти из дома, приемы пищи стали испытанием. Будущая мама позеленела, похудела, глаза украсились подводкой из темных кругов, а постель и унитаз превратились в лучших друзей и ненавистных врагов.
О поездке не могло идти и речи. На несколько дней Дейзи переехала жить к подруге и не позволяла ей истаять утренним туманом, прикладывая немалые усилия для того, чтобы беременность Рони оставалась пока тайной на работе и для родителей.
– Это все из-за глубоких переживаний, – бурчала Ре.
В какой-то момент Рони впала в панику. Теперь, когда в своей голове она уже почти вернула Брига, появился страх потерять ребенка.
Не обошлось без больницы, где будущей мамочке вернули относительное душевное спокойствие, заверив, что, несмотря на тяжелую форму позднего токсикоза, развитие плода идет без нарушений, и материнский организм начинает привыкать к гормональным перегрузкам. Еще несколько дней, и она сможет вернуться к нормальной жизни.
Так что Рони продлила отпуск, объяснив непосвященным, что вынуждена заняться здоровьем после серьезного кишечного расстройства.
Поездка к Бригу была отложена еще на некоторое время. Таймер хотела предстать перед ним не зеленой молью, а цветущей, красивой женщиной, носившей под сердцем его ребенка. Страх опоздать сменился уверенностью, что она непременно займет свое законное место рядом со своим мужчиной.
Бригом Дантоном.
Ради совместного счастья Рони Таймер готовилась отодвинуть всех соперниц и возможных претенденток.
* * *
Была пятница. Мария забрала Брига с работы, потому что он обещал помочь выбрать новую печку для барбекю, взамен прогоревшей на прошлой неделе. Кроме того, совсем износились подушки для стульев во дворе и пришла пора купить пластмассовую песочницу в виде раковины для детей Дорес. Бриг улыбнулся, вспомнив садик Клайда. Цепочка воспоминаний выстроилась сама собой и привычно кольнула в сердце.
Бригу все еще было больно. Больно, больно...
Качнув головой, он заставил себя вернуться в настоящее – большой мега-центр, почти мини-город, наполненный товарами и покупателями. К Марии, терпеливо ожидавшей его совета насчет подушек, которые она держала в обеих руках.
Ужинать Бриг остался у Штерн.
Но мысли сами собой возвращались к Дорес. Неугомонная женщина прикладывала слишком много усилий, чтобы побыстрее начать жить отдельно. Ее не пугал малый возраст детей, и то, что услуги няни и садик будут съедать большую часть зарплаты. Которой еще в помине не было – Дорес удалось заключить лишь кратковременный контракт, но она уже активно подбирала квартиру и сегодня вновь забросала телефон Брига фотографиями подходящих вариантов.
Хорошо, что он уговорил ее остаться в том же районе.
Плохо, что скорый переезд, похоже, не остановить. Дорес и дети исчезнут из его квартиры, оставив после себя зудящую пустоту, и его самого наедине с этой пустотой и тупой болью в сердце. Бриг не хотел больше жить один.
Чувствуя его настроение, Мария уже некоторое время проявляла чуть больше инициативы, привлекая к решению маловажных проблем, как например, с барбекю и подушками. Будто напоминала – она рядом, всегда рядом и никуда не исчезнет, когда Дорес начнет жить отдельно.
На плите готовились любимые блюда Брига.
– Ничего не опоздала. Вокруг него чужие женщины и с чужими детьми. А ты своя и беременна не от кого-то другого, а от него самого. Так что у нас в руках серьезные козыри. Надо ехать и заявлять права на этого мужчину.
Рони отчаянно замотала головой.
– Я не могу так, не могу... Посмотри на фотографии, он на них улыбается. Он счастлив. Без меня-я-я-я... – Махровая ткань надежно скрывала от пристального взора подруги, но не от слез.
– Тебе не кажется, что за последние недели ты выплакала жидкости больше, чем выпила за всю предыдущую жизнь? – задумчиво спросила Ре.
– Кажется, – кивнула Таймер вместе с полотенцем.
– А я вот уверена, что пришло время брать себя в руки и бороться за счастье.
Рони опять замотала головой, не вылезая из спасительного куска ткани.
– А Крис-то хорош, пытается сделать тебе больно. Сначала выбрал себе новую пассию из соседнего кабинета, теперь, как выяснилось, не бросил следить за Бригом.
– Мне все равно, Дейзи. – Рони наконец предъявила подруге заплаканное лицо и шумно высморкалась. – Мне совсем не больно и ни чуточки не обидно от того, что он делает. У меня нет приступов ревности. Наоборот, я от всего сердца хочу, чтобы он был счастлив и поскорее забыл нашу с ним историю.
– Как же все-таки правильно, что ты не вышла за него замуж, – только и смогла сказать Дейзи.
– Да. И ведь я думала, что любила! Выключенным сердцем. А когда появился Бриг, оно снова стало способным чувствовать по-настоящему и болеть.
Слезы закончились. Вместе с ними желание отвернуться от фотографий на столе, на которых Бриг был с незнакомой женщиной, стройной и красивой, как на рекламных щитах, и обнимал чужих детей.
– Я, кажется, знаю, что мы будем делать, – тихо проговорила Ре, – настала пора узнать побольше о твоем бывшем муже.
***
Претерпев внезапные изменения, жизнь Дантона плавно вернулась в колею, дополнившись атрибутами нового времяпровождения и заботами.
Бриг возвращался не в пустой дом, а к накрытому столу и ужинал, выслушивая малопонятную болтовню Анис о прошедшем дне, обсуждал с Дорес её успехи и неудачи. По дороге из Управления он часто заезжал в магазины – купить маленькую игрушку, сетку апельсинов, иногда что-то сладкое или маленький букет цветов. В выходные Бриг и Дорес ходили с детьми в парк и на детские площадки, спускались к реке.
Как бы неправильно это ни выглядело, Дантон чувствовал себя отцом семейства, словно выданного ему во временное пользование. Ему нравились взгляды, которыми встречали их случайные прохожие на улице, и то, что дети Дорес липли к его рукам, а она сама все чаще улыбалась.
Красивая, спокойная Дорес вызывала у Брига чувство глубокого уважения.
Тем, что не сломалась, потеряв все, и оставшись без роскоши, к которой привыкла, не утонула в жалости к себе, а спешила вернуться к работе и строила новую жизнь. Тем, что не лишилась способности видеть и ценить приятные мелочи, радуясь хорошему дню, смеху детей, когда Бриг подбрасывал их в небо, мороженому, которое уплетали вчетвером на открытой террасе парка.
– А чему ты удивляешься? – Дорес пожала плечом, когда Бриг высказался об этом вслух.
Они как раз сидели в кафе, поедая мороженое.
– Я же детдомовская. Родителей не помню, они погибли в автокатастрофе. Эмигранты из Хорватии. Я чудом осталась жива. Уже в приюте заново училась ходить и говорить на чужом языке. Поменяла несколько опекунских семей. Все было: и хорошее, и плохое. Можно сказать, что мне чаще везло. А внешность и участие добрых людей помогли стать моделью. Дальше я сама строила свою карьеру и до встречи с Джошем неплохо зарабатывала. Так что мне не привыкать ценить маленькие радости и начинать с нуля.
Бриг по-новому посмотрел на молодую женщину, отмечая упрямую линию губ, цепкий взгляд. Ведь он же сразу заметил признаки внутренней силы и упорства, теперь он слышал им подтверждение.
– Я ведь и с Джошем жила не потому, что он был богат и безумно красиво ухаживал. А потому, что увидела в нем ранимого, обозленного парнишку, желавшего подняться в небеса на белых крыльях мечты. Вот только крылья его оказались бумажными, испытание богатством спалило их.
– Если тебе больно об этом говорить, не надо. – Бриг дотронулся до сцепленных над столом ладоней Дорес.
Она вздохнула.
– Он не плохой, Джош. Даже причиняя боль другим, делал это не со зла или с желанием ранить, а потому что не мог предвидеть последствий своих поступков. Как не повзрослевший ребенок – заигрался золотыми шарами и утонул в алмазном песке. Во вседозволенности. Он всегда был безрассудно щедр. Со всеми – мной, детьми, приятелями, сотрудниками, любовницами – со всеми делился, всех баловал. И сам спешил попробовать все, что сверкало, горело, пузырилось...
– Ты любишь его?
– Люблю, но никогда не прощу. Наши пути разойдутся, как только закончится суд.
У Брига больно защемило сердце.
Никогда...
Безвозвратность одного принятого решения, последствие чьего-то проступка.
Будущее, в котором больше нет того, кто очень дорог.
– Бриг, ты же, наверное, очень одинокий человек, если тебе нравится с нами возиться? – Настала очередь Дорес задавать неудобные вопросы. – В любовь с первого взгляда ко мне и моим детям, извини, не поверю.
Дантон расхохотался.
– Ну и зря. Я действительно в вас влюбился, если не с первого, то со второго взгляда, когда вы на стояли на лестничной площадке перед дверью. Никогда не знал, что иметь большую семью – это так здорово. Мне нравится, когда вы рядом, и я могу вам помогать. Так что надеюсь и дальше принимать участие в вашей жизни.
Подбежала Анис, прерывая разговор взрослых. Она показывала на дорожку парка, по которой приближались Мария и Рик. Рик нес связку гелиевых шаров, и яркие пузыри привели в восторг девочку.
– Я очень рад, что у вас складываются хорошие отношения с Марией, – бросил Бриг в коротких паузах между возбужденным лепетом Анис. Остаток дня они собирались провести все вместе, семьей шейха, как называл Дулит.
– Мария умная женщина. И она знает, что делает. – В голосе Дорес сквозило неодобрение, и слова были непонятными, но желания гадать, что она имела в виду, у Брига не возникло.
Время, проведенное рядом с чужой женой и детьми, залечивало свежие раны от потери. Как бы сильно ситуация ни напоминала украденное счастье, Бриг наслаждался суетой в своей квартире, беспорядком, устроенным Миком и Анис, приготовлением еды на несколько кастрюль.
Но чем сильнее его тянуло поскорее вернуться после работы домой, тем задумчивей становился взгляд Дорес, и она усиливала поиски работы и отдельного жилья. Дантон уговорил ее остаться в городе и в любом случае подбирать квартиру поближе к его.
– Что тебя волнует? – спросил он однажды, моя посуду после семейного ужина.
Дорес рядом вытирала тарелки. После короткой паузы она призналась.
– Ты слишком сильно к нам привязываешься, Бриг. Это неправильно.
– О чем ты, Дорес? Я действительно к вам привязываюсь и не хочу, чтобы пришлось отвязываться. Для меня ты – словно сестра, которой у меня никогда не было, а Мик и Анис – племянники. Они – замечательные дети и уже стали мне очень дороги.
– Ты залечиваешь нами какую-то свою боль, – безжалостно настаивала Дорес, – когда я впервые увидела тебя вместе с Джошем, ты был похож на человека, который после долгой болезни только вышел из больницы и снова привыкает к самым обычным вещам.
Бриг поразился прозорливости красивой молодой женщины и поделился с ней о другой: той самой, дорогой и солнечной, теперь потерянной навсегда.
Дорес слушала, не перебивая. Только взгляд ее становился все более задумчивым.
– Как видишь, у тебя нет причин спешить выехать из моего дома. Я все равно вас теперь далеко не отпущу.
– Я не хочу, чтобы из-за нас ты принимал неверные решения.
– Что ты имеешь в виду?
Но запас откровений Дорес на тот вечер закончился, и последняя фраза осталась для Брига неразгаданной.
* * *
Ре оказалась верна своим обещаниям и через пару дней созналась, в чем был ее план. Муж Дейзи нанял хорошего частного сыщика, который теперь собирал материал на Брига, пока тот был Дартоном, и с тех пор, как превратился в Дантона.
Рони хотела было возмутиться самоуправству подруги, но поняла, что тоже хочет побольше узнать о своем бывшем муже. Может, тогда будет легче справиться с прошлыми обидами и решить, что делать дальше?
От детектива ничего не было слышно целый бесконечный, душный, пыльный июль, после чего мужчина, внешне больше похожий на офисного клерка, передал Ре пухлую папку с историей жизни Брига – все то, что получилось узнать по разным документам и зафиксированным в базах данных фактам и событиям.
Подруги читали записи и рассматривали фотокопии на террасе кафе с прекрасным видом на реку, обдуваемы легким влажным бризом.
В какой-то момент Рони заметила, что Дейзи подозрительно шмыгает носом, а у нее самой, наоборот, вовсе нет слез. Она жадно впитывала давние истории, накладывала их на личные воспоминания, иногда дополняя, иногда корректируя их. Дольше всего Таймер изучала листки с описаниями смерти Сэга, его похорон, ареста Саймона и Кита – всех тех событий, что уместились в короткий промежуток времени между тем, как из окна автобуса она увидела Брига в объятиях рыжей девчонки, и до того, как нашла записку, где он советовал ей вернуться к родителям.
Выудив из сумки ручку, Рони чертила на салфетке линии и кружочки, соединяла черточками.
– Джульет-Та, которая не Та... – проговорила Дейзи и, подозвав официанта, заказала яблочный торт со взбитыми сливками. – Я заслужила, – пояснила в ответ на немой вопрос Рони. – Ты заставляешь меня в последнее время сильно нервничать, а это плохо для фигуры. – Она проглотила кусочек торта и мечтательно закатила к небу глаза. – Значит, твой Ромео побывал в горячих точках... Два ордена, контузия, три ранения... Наша Родина берет высокую плату за жизнь с чистого листа. – Еще один кусочек десерта исчез за пухлыми щеками. – По-прежнему считаешь, что он бросил тебя, как надоевшую игрушку?
Рони помотала головой, непонятно, подтверждая или отрицая слова подруги, и кофейной ложечкой стащила взбитых сливок с ее тарелки.
– Заслужила, – ответила она на возмущенный взгляд Ре. – На Аэродроме Брига звали Воронёнком. Он все удивлялся, почему и кто выдумал? – Рони повертела ложечкой в чашке, растворяя сливки. – Я вспомнила кое-что... Однажды его мать набросилась на меня в магазине, требуя наш адрес, и сама вдруг назвала сына Воронёнком за то, что таскал у нее спрятанные конфеты. – Таймер несмело посмотрела на подругу. – Это что же, мать прятала от ребенка сладкое и сама, получается, дала ему прозвище, потому что он всегда их находил?
– Вот дерьмо, – зачерпнув ложкой горку сливок, Ре плюхнула ее в чашку подруги: – Тебе пора завязывать с кофе. И с дерьмовыми воспоминаниями тоже. Не то я сама отправлюсь искать твоего Брига с большим леденцом под мышкой… Что собираешься теперь делать? – спросила она еще через некоторое время, едва ли не впервые передавая инициативу Таймер.
– Хочу проехать по некоторым местам. – Рони показала на развороченную папку. – На Аэродром, кладбище.
– Зачем?
– Не знаю, Дейзи, просто хочу увидеть своими глазами эти улицы, на дом посмотреть, где он жил. Зачем-то мне это надо.
– А потом?
– Потом поеду к нему.
Ре заметно расслабилась, выдавая, что за всей своей бравадой была напряжена.
– Я очень рада, что ты снова веришь в себя, – улыбнулась она. – Джулье-Та, которая не Та, потому что ваша Вечная история обязательно закончится хорошо.
Первая часть плана была выполнена без особых затруднений – машина, чуткий водитель в лице Дейзи и бутылка воды под мышкой, потому что Рони часто подташнивало. Но потом, когда уже были заказаны билеты на самолет, токсикоз ворвался в жизнь беременной бесконечным многодневным штормом.
Рони было так плохо, что она не могла выйти из дома, приемы пищи стали испытанием. Будущая мама позеленела, похудела, глаза украсились подводкой из темных кругов, а постель и унитаз превратились в лучших друзей и ненавистных врагов.
О поездке не могло идти и речи. На несколько дней Дейзи переехала жить к подруге и не позволяла ей истаять утренним туманом, прикладывая немалые усилия для того, чтобы беременность Рони оставалась пока тайной на работе и для родителей.
– Это все из-за глубоких переживаний, – бурчала Ре.
В какой-то момент Рони впала в панику. Теперь, когда в своей голове она уже почти вернула Брига, появился страх потерять ребенка.
Не обошлось без больницы, где будущей мамочке вернули относительное душевное спокойствие, заверив, что, несмотря на тяжелую форму позднего токсикоза, развитие плода идет без нарушений, и материнский организм начинает привыкать к гормональным перегрузкам. Еще несколько дней, и она сможет вернуться к нормальной жизни.
Так что Рони продлила отпуск, объяснив непосвященным, что вынуждена заняться здоровьем после серьезного кишечного расстройства.
Поездка к Бригу была отложена еще на некоторое время. Таймер хотела предстать перед ним не зеленой молью, а цветущей, красивой женщиной, носившей под сердцем его ребенка. Страх опоздать сменился уверенностью, что она непременно займет свое законное место рядом со своим мужчиной.
Бригом Дантоном.
Ради совместного счастья Рони Таймер готовилась отодвинуть всех соперниц и возможных претенденток.
* * *
Была пятница. Мария забрала Брига с работы, потому что он обещал помочь выбрать новую печку для барбекю, взамен прогоревшей на прошлой неделе. Кроме того, совсем износились подушки для стульев во дворе и пришла пора купить пластмассовую песочницу в виде раковины для детей Дорес. Бриг улыбнулся, вспомнив садик Клайда. Цепочка воспоминаний выстроилась сама собой и привычно кольнула в сердце.
Бригу все еще было больно. Больно, больно...
Качнув головой, он заставил себя вернуться в настоящее – большой мега-центр, почти мини-город, наполненный товарами и покупателями. К Марии, терпеливо ожидавшей его совета насчет подушек, которые она держала в обеих руках.
Ужинать Бриг остался у Штерн.
Но мысли сами собой возвращались к Дорес. Неугомонная женщина прикладывала слишком много усилий, чтобы побыстрее начать жить отдельно. Ее не пугал малый возраст детей, и то, что услуги няни и садик будут съедать большую часть зарплаты. Которой еще в помине не было – Дорес удалось заключить лишь кратковременный контракт, но она уже активно подбирала квартиру и сегодня вновь забросала телефон Брига фотографиями подходящих вариантов.
Хорошо, что он уговорил ее остаться в том же районе.
Плохо, что скорый переезд, похоже, не остановить. Дорес и дети исчезнут из его квартиры, оставив после себя зудящую пустоту, и его самого наедине с этой пустотой и тупой болью в сердце. Бриг не хотел больше жить один.
Чувствуя его настроение, Мария уже некоторое время проявляла чуть больше инициативы, привлекая к решению маловажных проблем, как например, с барбекю и подушками. Будто напоминала – она рядом, всегда рядом и никуда не исчезнет, когда Дорес начнет жить отдельно.
На плите готовились любимые блюда Брига.
