Ему было хорошо с Рони! У окна ее комнаты, пока садившееся солнце запутывало лучами локоны их волос. Так хорошо, что болезненно щемило сердце…
Покидая в тот вечер дом Таймеров, снова со скандалом, Бриг понял, что не сможет прервать знакомство. Он, будто бездомный пес, почувствовал настоящее тепло и вмиг привязался к ласковой руке, потеснившей холод одиночества. То самое опасное очарование запретного или же встреча с Рони Таймер – подарок судьбы? Неважно.
Бриг Дартон хотел ее удержать.
Но для начала хорошо было бы придумать, как забрать Солнечную девочку на баскетбольный матч. Вспыхнула запоздалая мысль, а вдруг она откажется с ним идти или у нее другие планы на вечер? Ведь они ни о чем не договаривались…
Хозяин бара, пожилой мужчина с усталым лицом, зашел с улицы и направился к подсобным помещениям, но, увидев Дартона, приблизился к нему.
– Привет, Воронёнок, – на плечо опустилась тяжелая рука. – Только что видел в парке твою мать.
Бриг нахмурился, отворачиваясь, чтобы скрыть болезненную ухмылку.
– Я думал, она больше не выходит.
– Я тоже так думал. Спасибо, разберусь.
Вот поэтому Бриг редко здесь бывал – чтобы вдруг не услышать похожих новостей. Пока ничего не знал, мог сам решать, когда видеться с родителями, а когда забыть об их существовании. Теперь же слова хозяина бара вынуждали парня вносить изменения в планы.
Идти в парк не хотелось. В каком виде Бриг найдет там мать, предположить несложно. В лучшем случае – спящей на одной из лавочек. Вести её домой парень тоже не собирался. Не сегодня, когда он надеялся встретиться с Рони. Он не сможет коснуться Солнечной девочки, если проведет какое-то время с матерью или в доме родителей.
Комнаты в квартире Дартонов были немногим больше уборных в доме Таймеров. Заваленное мусором, пустыми бутылками и упаковками от полуфабрикатов жилище утопало в тошнотворных запахах всех пороков сразу: секс, алкоголь, табак, наркотики, ненависть...
Больше всего воняло ненавистью, в которой жили хозяева: бывшая проститутка и ее сутенер. Спившаяся, обезображенная возрастом и алкоголем женщина и высокий, привлекательный, несмотря на выдающийся живот, мужчина с татуировками на обеих руках.
Перекрикивая включенные на всю громкость телевизоры – их было три, в каждой комнате и на кухне, – хозяева постоянно ссорились. Некоторые темы повторялись с маниакальной постоянностью: Кэт вопила о своей былой красоте и хвасталась, сколько денег обходилась богатым клиентам. Или грозила, что затаскает своего сожителя по судам за старые махинации и за то, что испортил ей жизнь.
Бриг называл Сэга отчимом или по имени, хотя мужчина, давший ему свою фамилию, вполне мог быть его настоящим отцом. В том бреду, который представляла собой жизнь этих двоих, никто не знал, от кого забеременела Кэт. Может, от Сэга, может, от одного из многочисленных клиентов. Ребенок в любом случае был ошибкой, оплошностью, небрежностью. Но он случился в их жизни. А они – в его.
Из раннего детства Бриг помнил мать в ярких платьях и на высоких каблуках. Нарисовав себе новое лицо, как думал мальчик, она уходила в ночь. Сэг вообще редко появлялся дома, и ребенок оставался один на один со своими страхами: темноты и того, что однажды родители просто не вернутся. Бриг помнил голод. Не отчаянный голод совсем обездоленных, а ребенка, которого забывали покормить. И голод эмоциональный, потому что мальчишка никому не был нужен и мешался под ногами, довольствуясь редкими, почти случайными объятиями – чаще всего не матери, а постоянно менявшихся подружек соседа по лестничной площадке.
Наступило время, когда в квартире начали часто появляться чужие люди, и ребенка спроваживали на улицу, отправляли к соседям, каждый из которых был богат своей собственной дурно пахнущей историей. Когда никому не находилось дела до мальчишки, тот ночевал в подъезде. Летом – в парке. Бриг тогда почти перебрался жить на улицу.
То, что Аэродром не поглотил его и не выплюнул обратно вором или бандитом, было во многом заслугой двух людей. Тренер по баскетболу забрал талантливого, старательного парнишку с улиц в спортзал. Учитель по математике рассмотрел в тихом ученике способности к точным наукам и сделал все, чтобы Дартон смог учиться в неплохой школе и за пределами Аэродрома.
То, что заброшенный, почти беспризорный мальчик не превратился в замкнутого, жестокого волчонка, крылось во врожденном умении находить тепло и радость в мелочах и самых обычных вещах. Случайной улыбке прохожих, украденной конфете, редких днях, когда Сэг возвращался домой с пакетами, набитыми свежими продуктами. В солнечных днях. Бриг обожал лето.
Рони напоминала ему лето раннее, еще смущенное, в котором обещания жарких дней больше чем зноя, но уже наслаждаешься жизнью, забывая на время о плохой погоде.
Знакомый голос прервал размышления.
Клиф, еще один бывших заброшенных детей Аэродрома, подходил ближе в компании двух девчонок, висевших на нем с двух сторон.
– Привет, Дарт, давно тебя не было видно. Я к Саре. Пойдешь? – Он подтолкнул вперед одну из спутниц. – Со мной отличные девчонки.
– Отличные. – Бриг задумчиво изучал крашеную блондинку со вздернутым носиком, которая посылала ему воздушные поцелуи. – Как зовут? – спросил он, поднимаясь из-за стола.
– Лесли.
– Поможешь мне, Лесли? Долго не займет. Минут пять, не больше.
– Минут пять это не совсем то, что я имел в виду, – усмехнулся Клиф.
– Позвонишь для меня по одному номеру, – объяснял Бриг на ходу, ведя свою спутницу на улицу. К ближайшему телефонному автомату. Улыбка Лесли быстро прокисла, превратившись в разочарованную мину. – Только не вздыхай томно, говори нормально. Поняла?
– Не судьба, детка, – донеслось сзади, – у Дарта сегодня планы, но не с тобой.
Бриг достал из кармана мелкую купюру и набрал номер.
– Спросишь Рони. Представишься одноклассницей… – Парень лихорадочно вспоминал, какие слышал от Рони имена... – Мил, Мил Девис.
Гудки уже сменились голосом миссис Таймер.
– Алло, здравствуйте. Это Мил Девис. Позовите Рони… пожалуйста. – К счастью, Лесли могла быть вежливой и говорила спокойно и вполне убедительно. – Спасибо, все хорошо. Как поживает моя тетя Анжелина? – Она вопросительно уставилась на Брига.
За мигом сомнений тот качнул головой, прошептав:
– Нету, нет у тебя тети Анжелины...
– Вы ошиблись, у меня нет тети по имени Анжелина. Да. Нет. Ничего. Спасибо.
Неужели получилось? И Бриг верно догадался насчет родственницы неизвестной ему Мил Девис? Лесли протягивала трубку, красноречиво показывая на деньги. Расставшись с купюрой, Дартон подтолкнул девушку прочь, назад к кафе, где у входа ждал Клиф.
– Алло, – раздалось над ухом немножко удивленно.
– Привет, Воробушек, как твои боевые раны? – спросил парень, сам удивляясь теплу в своем голосе, но он и чувствовал тепло. И нежность, представляя, как Рони стоит в просторном холле дома Таймеров.
– Ты? – изумленным шепотом.
– Мил Девис, – подсказал Бриг.
– О, Мил! Я так рада тебя слышать.
– А как я рад! Сегодня баскетбольный матч, помнишь? В шесть я буду у остановки, где твой рюкзак едва не улетел в мусорный бак. – Бриг замер, ожидая ответа.
– Сегодня? Концерт? Но как же так? Я совсем забыла, Мил. Извини. Обязательно буду.
– Молодец, – выдохнул Бриг. И совсем тихо, себе под нос добавил: – Я тебя нежно, долго… очень долго поцелую, Солнечная девочка... – Ему показалось, что Рони услышала, потому что несколько мгновений в трубке звенела тишина.
– Ну я пошла собираться, Мил?
– Встретимся в шесть.
Поулыбавшись замяукавшему гудками телефону, Бриг направился в речной порт. Путь лежал в место, которое не вызывало радостных чувств, но парень нес с собой надежный запас хорошего настроения.
Портовый бар утопал в сигаретном дыму со стойкой сладковатой примесью марихуаны, в серо-коричневом тумане плохо проветриваемого помещения люди выглядели фигурками из театра теней.
Отчима Бриг нашел за одним из столиков – с сигаретой в зубах и картами в руках.
– Сынок! – радостно воскликнул Сэг. Парень отметил бездонные огромные зрачки и подрагивающую широкую улыбку, значит, отчим курил не только табак, а если зовет сыном, то проигрался.
– Спарк сказал, что видел мать в парке. У меня нет времени, мне пора на работу.
Улыбка Сэга прокисла, и он помахал картами.
– Сначала отыграюсь, я задолжал парням за соседним столиком.
Пачка денег в кармане Брига стала чуть тоньше. Сэг никогда много не проигрывал, удивительным образом сохраняя трезвую голову, как бы сильно ни выпил, но деньги все равно было жаль. Теперь не хватит на квартплату.
Прежде чем разойтись в разные стороны: Сэг – в парк, Бриг – в центр города на встречу с Рони, Дартоны шли одной дорогой.
– Почему вы все еще вместе? – вдруг спросил Бриг.
Отчим пожал плечом, сразу догадавшись, о чем он, и не удивившись вопросу.
– Может, потому что я когда-то любил Кэт?
– Что это за любовь такая! – мгновенно взорвался парень: – Подкладывать свою женщину другим?
– Бриг, я сын сутенера и вырос среди проституток. Они, кстати, неплохо обо мне заботились. – Сэг остановился перед тем, как перейти дорогу. – Она была когда-то очень красивой, твоя мать. Ты на нее похож. В ней тоже было что-то особенное – то, что очаровывало и притягивало. Обаяние? Обещание рая? Хотя кому я говорю, сам знаешь.
– О чем ты?
– Скажешь, девушки не подходят к тебе знакомиться на улице?
Подходили. К Бригу иногда подходили незнакомые девушки и даже взрослые женщины, но он привык к этому и давно перестал относиться, как к чему-то необычному.
– И за это особое обаяние ты продавал мать направо и налево?
– А больше у нее ничего не было, что можно продать на рынке труда. Благодаря её особому очарованию мы неплохо зарабатывали. Если бы не досадная оплошность, ты бы вырос в большом доме и катался сейчас на красивой тачке...
Бриг слышал об этом тысячи раз. Как в мать без памяти влюбился один очень состоятельный человек и хотел взять её на содержание. Вместо этого случилась постыдная болезнь, и очаровашка Кэт сначала потеряла богатого поклонника, потом очарование, а вскоре начала быстро терять свою ценность, покатившись по наклонной в самые низы, откуда не всплывают.
– Вы же ненавидите друг друга... Как еще только не подавились ей, вашей ненавистью, – с отвращением проговорил парень.
– Может, ненависть – это естественное продолжение любви? – ухмыльнулся Сэг. – Заглядывай к нам, – покусывая очередную сигарету, отчим пошел прочь.
Бриг знал, что Сэг подберет мать в парке, в каком бы углу и виде он ее не нашел, что отведет домой, прихватив по дороге бутылку спиртного, за которым Кэт вышла из квартиры. Кричать и шипеть, брызгая слюной, они начнут еще на улице и закончат, лишь когда один из двоих уснет.
Хорошо, что до встречи с Рони оставалось еще немного времени.
Бригу требовался свежий ветер и сигарета, чтобы отделаться от неприятных мыслей.
Рони ждала весточки от Брига с надеждой и страхом. После громкого скандала и многочасового промывания мозгов распоясавшейся дочери, Таймеры превратили дом в крепость. Ей запретили отвечать на телефонные звонки, не оставляли одну больше чем на полчаса и, окажись Бриг у двери, его немедленно прогнали бы прочь.
С каждым днем росла тревога, что светловолосый парень больше никогда не появится. А вдруг ему хватило поцелуев от наивной девчонки, которая оказалась доступной, и оттого сразу стала неинтересной? Бриг говорил о каком-то месяце ожидания, но Рони повисла у него на шее уже во вторую встречу! Вторую! Причем обе прошли под аккомпанемент порнухи или эротики и закончились фанфарами скандалов. Что он теперь думает о Рони?
Хотя его глаза! Его теплые руки, нежные губы... Они же не могли врать?
Девушка не сомневалась, что у окна Брига затопило волнами не только солнечного света, но и чувствами, похожими на те, что испытывала она сама.
О приглашении на баскетбольную игру она совсем забыла, и звонок парня стал неожиданностью. Положив трубку, Рони помчалась к себе переодеваться. Родители привыкли к тому, что их дочь не выносит ложь и сама не склонна к обману, поэтому поверят в «Мил Девис» и в концерт, на который Рони идет вместе с подругами. А Синти позже подтвердит все, что Таймер угодно, ведь в ящике столе лежал заготовленный на такой случай отличный постер Харта.
Раз пять поменяв одежду, трижды распустив и обратно собрав в хвост волосы, слегка накрасившись, Рони поспешила на встречу с Бригом. На ней была короткая юбка-клеш, светлая облегающая маечка и пиджак из мягкой шерсти, сшитый по фигуре, на ногах – легкие спортивные туфли. Высокий хвост открывал длинную шею, и Рони знала, что хорошо выглядит.
Она была уверена в себе дорогу от дома до кафе, но увидев Брига, ожидавшего у автобусной остановки, смутилась. К счастью, совсем ненадолго. Разве можно сыграть настолько искрящуюся радость, если на самом деле ее не испытываешь? А лицо Брига светилось, и мягкая улыбка гнала все сомнения прочь.
– Хорошенькая! Какая же ты хорошенькая! – Парень по-хозяйски притянул Рони к себе и уверенно поцеловал. Коротко. Быстро.
– А как же долго и нежно?
Что она такое говорит?! Таймер не узнавала себя.
– Тоже запланировано на сегодняшний вечер, – ответил парень.
Разместив ее у себя под рукой, он повел Рони к остановке.
– Ну что, готова сорвать голос, как преданный болельщик?
– А как же. Даже сырое яйцо выпила.
– Тогда нам надо спешить. Чтобы игроки не остались без надежной поддержки. Ты за какую команду?
– Понятия не имею. И названий их не помню. А надо за кого?
Бриг довольно усмехнулся.
– Доверься мне, я тебе все расскажу.
Беззаботно препираясь и обмениваясь малозначащими фразами, не размыкая объятий, они добрались до стадиона. Игра уже началась, и зрители недовольно ворчали, пока опоздавшие пробирались к своим местам в первом ряду.
Давно Дартон не получал подобного удовольствия от баскетбольного матча. Все элементы сложились вместе и, дополнив друг друга, стали единым целым. Правильным.
Игра, на редкость напряженная и зрелищная.
Заряженная, шумная и вовлеченная толпа зрителей, при этом на удивление спортивная.
Рони.
Солнечная девочка оказалась горячей болельщицей. Как чуткий прибор, она воспринимала настроения в зале и на площадке и, усилив, выдавала их дистиллированными чистыми эмоциями. Кричала и прыгала на месте, то вдруг оказывалась едва ли не на коленях Брига. То перед его носом опасно взлетали ее руки. И парень плыл по течению её страсти, наслаждаясь каждым мгновением игры.
По дороге домой они зашли в укрытый ночной темнотой парк и целовались, сидя на спинке лавочки. Самозабвенно, жадно, до головокружения и растущего неутоленного голода. Едва не загремели спинами вниз. Отрезвленные почти падением, вспомнили о том, что Рони пора домой, потому что музыкальный концерт уже давно бы закончился. Потом спешили, почти бежали, взявшись за руки и смеясь, по освещенным желтыми фонарями улицам.
– Почти пришли, – остановилась Рони. – Дальше не стоит вместе. Вдруг кто увидит.
– Хорошо, – согласился Бриг, нехотя выпуская девичью ладонь.
Рони покрутилась перед ним, подол широкой юбки распустился ночным цветком, оголяя длинные ноги.
– Почему ты со мной встречаешься вопреки родителям? – спросил Бриг, не отрывая от девушки горячего взгляда.
Покидая в тот вечер дом Таймеров, снова со скандалом, Бриг понял, что не сможет прервать знакомство. Он, будто бездомный пес, почувствовал настоящее тепло и вмиг привязался к ласковой руке, потеснившей холод одиночества. То самое опасное очарование запретного или же встреча с Рони Таймер – подарок судьбы? Неважно.
Бриг Дартон хотел ее удержать.
Но для начала хорошо было бы придумать, как забрать Солнечную девочку на баскетбольный матч. Вспыхнула запоздалая мысль, а вдруг она откажется с ним идти или у нее другие планы на вечер? Ведь они ни о чем не договаривались…
Хозяин бара, пожилой мужчина с усталым лицом, зашел с улицы и направился к подсобным помещениям, но, увидев Дартона, приблизился к нему.
– Привет, Воронёнок, – на плечо опустилась тяжелая рука. – Только что видел в парке твою мать.
Бриг нахмурился, отворачиваясь, чтобы скрыть болезненную ухмылку.
– Я думал, она больше не выходит.
– Я тоже так думал. Спасибо, разберусь.
Вот поэтому Бриг редко здесь бывал – чтобы вдруг не услышать похожих новостей. Пока ничего не знал, мог сам решать, когда видеться с родителями, а когда забыть об их существовании. Теперь же слова хозяина бара вынуждали парня вносить изменения в планы.
Идти в парк не хотелось. В каком виде Бриг найдет там мать, предположить несложно. В лучшем случае – спящей на одной из лавочек. Вести её домой парень тоже не собирался. Не сегодня, когда он надеялся встретиться с Рони. Он не сможет коснуться Солнечной девочки, если проведет какое-то время с матерью или в доме родителей.
Комнаты в квартире Дартонов были немногим больше уборных в доме Таймеров. Заваленное мусором, пустыми бутылками и упаковками от полуфабрикатов жилище утопало в тошнотворных запахах всех пороков сразу: секс, алкоголь, табак, наркотики, ненависть...
Больше всего воняло ненавистью, в которой жили хозяева: бывшая проститутка и ее сутенер. Спившаяся, обезображенная возрастом и алкоголем женщина и высокий, привлекательный, несмотря на выдающийся живот, мужчина с татуировками на обеих руках.
Перекрикивая включенные на всю громкость телевизоры – их было три, в каждой комнате и на кухне, – хозяева постоянно ссорились. Некоторые темы повторялись с маниакальной постоянностью: Кэт вопила о своей былой красоте и хвасталась, сколько денег обходилась богатым клиентам. Или грозила, что затаскает своего сожителя по судам за старые махинации и за то, что испортил ей жизнь.
Бриг называл Сэга отчимом или по имени, хотя мужчина, давший ему свою фамилию, вполне мог быть его настоящим отцом. В том бреду, который представляла собой жизнь этих двоих, никто не знал, от кого забеременела Кэт. Может, от Сэга, может, от одного из многочисленных клиентов. Ребенок в любом случае был ошибкой, оплошностью, небрежностью. Но он случился в их жизни. А они – в его.
Из раннего детства Бриг помнил мать в ярких платьях и на высоких каблуках. Нарисовав себе новое лицо, как думал мальчик, она уходила в ночь. Сэг вообще редко появлялся дома, и ребенок оставался один на один со своими страхами: темноты и того, что однажды родители просто не вернутся. Бриг помнил голод. Не отчаянный голод совсем обездоленных, а ребенка, которого забывали покормить. И голод эмоциональный, потому что мальчишка никому не был нужен и мешался под ногами, довольствуясь редкими, почти случайными объятиями – чаще всего не матери, а постоянно менявшихся подружек соседа по лестничной площадке.
Наступило время, когда в квартире начали часто появляться чужие люди, и ребенка спроваживали на улицу, отправляли к соседям, каждый из которых был богат своей собственной дурно пахнущей историей. Когда никому не находилось дела до мальчишки, тот ночевал в подъезде. Летом – в парке. Бриг тогда почти перебрался жить на улицу.
То, что Аэродром не поглотил его и не выплюнул обратно вором или бандитом, было во многом заслугой двух людей. Тренер по баскетболу забрал талантливого, старательного парнишку с улиц в спортзал. Учитель по математике рассмотрел в тихом ученике способности к точным наукам и сделал все, чтобы Дартон смог учиться в неплохой школе и за пределами Аэродрома.
То, что заброшенный, почти беспризорный мальчик не превратился в замкнутого, жестокого волчонка, крылось во врожденном умении находить тепло и радость в мелочах и самых обычных вещах. Случайной улыбке прохожих, украденной конфете, редких днях, когда Сэг возвращался домой с пакетами, набитыми свежими продуктами. В солнечных днях. Бриг обожал лето.
Рони напоминала ему лето раннее, еще смущенное, в котором обещания жарких дней больше чем зноя, но уже наслаждаешься жизнью, забывая на время о плохой погоде.
Знакомый голос прервал размышления.
Клиф, еще один бывших заброшенных детей Аэродрома, подходил ближе в компании двух девчонок, висевших на нем с двух сторон.
– Привет, Дарт, давно тебя не было видно. Я к Саре. Пойдешь? – Он подтолкнул вперед одну из спутниц. – Со мной отличные девчонки.
– Отличные. – Бриг задумчиво изучал крашеную блондинку со вздернутым носиком, которая посылала ему воздушные поцелуи. – Как зовут? – спросил он, поднимаясь из-за стола.
– Лесли.
– Поможешь мне, Лесли? Долго не займет. Минут пять, не больше.
– Минут пять это не совсем то, что я имел в виду, – усмехнулся Клиф.
– Позвонишь для меня по одному номеру, – объяснял Бриг на ходу, ведя свою спутницу на улицу. К ближайшему телефонному автомату. Улыбка Лесли быстро прокисла, превратившись в разочарованную мину. – Только не вздыхай томно, говори нормально. Поняла?
– Не судьба, детка, – донеслось сзади, – у Дарта сегодня планы, но не с тобой.
Бриг достал из кармана мелкую купюру и набрал номер.
– Спросишь Рони. Представишься одноклассницей… – Парень лихорадочно вспоминал, какие слышал от Рони имена... – Мил, Мил Девис.
Гудки уже сменились голосом миссис Таймер.
– Алло, здравствуйте. Это Мил Девис. Позовите Рони… пожалуйста. – К счастью, Лесли могла быть вежливой и говорила спокойно и вполне убедительно. – Спасибо, все хорошо. Как поживает моя тетя Анжелина? – Она вопросительно уставилась на Брига.
За мигом сомнений тот качнул головой, прошептав:
– Нету, нет у тебя тети Анжелины...
– Вы ошиблись, у меня нет тети по имени Анжелина. Да. Нет. Ничего. Спасибо.
Неужели получилось? И Бриг верно догадался насчет родственницы неизвестной ему Мил Девис? Лесли протягивала трубку, красноречиво показывая на деньги. Расставшись с купюрой, Дартон подтолкнул девушку прочь, назад к кафе, где у входа ждал Клиф.
– Алло, – раздалось над ухом немножко удивленно.
– Привет, Воробушек, как твои боевые раны? – спросил парень, сам удивляясь теплу в своем голосе, но он и чувствовал тепло. И нежность, представляя, как Рони стоит в просторном холле дома Таймеров.
– Ты? – изумленным шепотом.
– Мил Девис, – подсказал Бриг.
– О, Мил! Я так рада тебя слышать.
– А как я рад! Сегодня баскетбольный матч, помнишь? В шесть я буду у остановки, где твой рюкзак едва не улетел в мусорный бак. – Бриг замер, ожидая ответа.
– Сегодня? Концерт? Но как же так? Я совсем забыла, Мил. Извини. Обязательно буду.
– Молодец, – выдохнул Бриг. И совсем тихо, себе под нос добавил: – Я тебя нежно, долго… очень долго поцелую, Солнечная девочка... – Ему показалось, что Рони услышала, потому что несколько мгновений в трубке звенела тишина.
– Ну я пошла собираться, Мил?
– Встретимся в шесть.
Поулыбавшись замяукавшему гудками телефону, Бриг направился в речной порт. Путь лежал в место, которое не вызывало радостных чувств, но парень нес с собой надежный запас хорошего настроения.
Портовый бар утопал в сигаретном дыму со стойкой сладковатой примесью марихуаны, в серо-коричневом тумане плохо проветриваемого помещения люди выглядели фигурками из театра теней.
Отчима Бриг нашел за одним из столиков – с сигаретой в зубах и картами в руках.
– Сынок! – радостно воскликнул Сэг. Парень отметил бездонные огромные зрачки и подрагивающую широкую улыбку, значит, отчим курил не только табак, а если зовет сыном, то проигрался.
– Спарк сказал, что видел мать в парке. У меня нет времени, мне пора на работу.
Улыбка Сэга прокисла, и он помахал картами.
– Сначала отыграюсь, я задолжал парням за соседним столиком.
Пачка денег в кармане Брига стала чуть тоньше. Сэг никогда много не проигрывал, удивительным образом сохраняя трезвую голову, как бы сильно ни выпил, но деньги все равно было жаль. Теперь не хватит на квартплату.
Прежде чем разойтись в разные стороны: Сэг – в парк, Бриг – в центр города на встречу с Рони, Дартоны шли одной дорогой.
– Почему вы все еще вместе? – вдруг спросил Бриг.
Отчим пожал плечом, сразу догадавшись, о чем он, и не удивившись вопросу.
– Может, потому что я когда-то любил Кэт?
– Что это за любовь такая! – мгновенно взорвался парень: – Подкладывать свою женщину другим?
– Бриг, я сын сутенера и вырос среди проституток. Они, кстати, неплохо обо мне заботились. – Сэг остановился перед тем, как перейти дорогу. – Она была когда-то очень красивой, твоя мать. Ты на нее похож. В ней тоже было что-то особенное – то, что очаровывало и притягивало. Обаяние? Обещание рая? Хотя кому я говорю, сам знаешь.
– О чем ты?
– Скажешь, девушки не подходят к тебе знакомиться на улице?
Подходили. К Бригу иногда подходили незнакомые девушки и даже взрослые женщины, но он привык к этому и давно перестал относиться, как к чему-то необычному.
– И за это особое обаяние ты продавал мать направо и налево?
– А больше у нее ничего не было, что можно продать на рынке труда. Благодаря её особому очарованию мы неплохо зарабатывали. Если бы не досадная оплошность, ты бы вырос в большом доме и катался сейчас на красивой тачке...
Бриг слышал об этом тысячи раз. Как в мать без памяти влюбился один очень состоятельный человек и хотел взять её на содержание. Вместо этого случилась постыдная болезнь, и очаровашка Кэт сначала потеряла богатого поклонника, потом очарование, а вскоре начала быстро терять свою ценность, покатившись по наклонной в самые низы, откуда не всплывают.
– Вы же ненавидите друг друга... Как еще только не подавились ей, вашей ненавистью, – с отвращением проговорил парень.
– Может, ненависть – это естественное продолжение любви? – ухмыльнулся Сэг. – Заглядывай к нам, – покусывая очередную сигарету, отчим пошел прочь.
Бриг знал, что Сэг подберет мать в парке, в каком бы углу и виде он ее не нашел, что отведет домой, прихватив по дороге бутылку спиртного, за которым Кэт вышла из квартиры. Кричать и шипеть, брызгая слюной, они начнут еще на улице и закончат, лишь когда один из двоих уснет.
Хорошо, что до встречи с Рони оставалось еще немного времени.
Бригу требовался свежий ветер и сигарета, чтобы отделаться от неприятных мыслей.
***
Рони ждала весточки от Брига с надеждой и страхом. После громкого скандала и многочасового промывания мозгов распоясавшейся дочери, Таймеры превратили дом в крепость. Ей запретили отвечать на телефонные звонки, не оставляли одну больше чем на полчаса и, окажись Бриг у двери, его немедленно прогнали бы прочь.
С каждым днем росла тревога, что светловолосый парень больше никогда не появится. А вдруг ему хватило поцелуев от наивной девчонки, которая оказалась доступной, и оттого сразу стала неинтересной? Бриг говорил о каком-то месяце ожидания, но Рони повисла у него на шее уже во вторую встречу! Вторую! Причем обе прошли под аккомпанемент порнухи или эротики и закончились фанфарами скандалов. Что он теперь думает о Рони?
Хотя его глаза! Его теплые руки, нежные губы... Они же не могли врать?
Девушка не сомневалась, что у окна Брига затопило волнами не только солнечного света, но и чувствами, похожими на те, что испытывала она сама.
О приглашении на баскетбольную игру она совсем забыла, и звонок парня стал неожиданностью. Положив трубку, Рони помчалась к себе переодеваться. Родители привыкли к тому, что их дочь не выносит ложь и сама не склонна к обману, поэтому поверят в «Мил Девис» и в концерт, на который Рони идет вместе с подругами. А Синти позже подтвердит все, что Таймер угодно, ведь в ящике столе лежал заготовленный на такой случай отличный постер Харта.
Раз пять поменяв одежду, трижды распустив и обратно собрав в хвост волосы, слегка накрасившись, Рони поспешила на встречу с Бригом. На ней была короткая юбка-клеш, светлая облегающая маечка и пиджак из мягкой шерсти, сшитый по фигуре, на ногах – легкие спортивные туфли. Высокий хвост открывал длинную шею, и Рони знала, что хорошо выглядит.
Она была уверена в себе дорогу от дома до кафе, но увидев Брига, ожидавшего у автобусной остановки, смутилась. К счастью, совсем ненадолго. Разве можно сыграть настолько искрящуюся радость, если на самом деле ее не испытываешь? А лицо Брига светилось, и мягкая улыбка гнала все сомнения прочь.
– Хорошенькая! Какая же ты хорошенькая! – Парень по-хозяйски притянул Рони к себе и уверенно поцеловал. Коротко. Быстро.
– А как же долго и нежно?
Что она такое говорит?! Таймер не узнавала себя.
– Тоже запланировано на сегодняшний вечер, – ответил парень.
Разместив ее у себя под рукой, он повел Рони к остановке.
– Ну что, готова сорвать голос, как преданный болельщик?
– А как же. Даже сырое яйцо выпила.
– Тогда нам надо спешить. Чтобы игроки не остались без надежной поддержки. Ты за какую команду?
– Понятия не имею. И названий их не помню. А надо за кого?
Бриг довольно усмехнулся.
– Доверься мне, я тебе все расскажу.
Беззаботно препираясь и обмениваясь малозначащими фразами, не размыкая объятий, они добрались до стадиона. Игра уже началась, и зрители недовольно ворчали, пока опоздавшие пробирались к своим местам в первом ряду.
Давно Дартон не получал подобного удовольствия от баскетбольного матча. Все элементы сложились вместе и, дополнив друг друга, стали единым целым. Правильным.
Игра, на редкость напряженная и зрелищная.
Заряженная, шумная и вовлеченная толпа зрителей, при этом на удивление спортивная.
Рони.
Солнечная девочка оказалась горячей болельщицей. Как чуткий прибор, она воспринимала настроения в зале и на площадке и, усилив, выдавала их дистиллированными чистыми эмоциями. Кричала и прыгала на месте, то вдруг оказывалась едва ли не на коленях Брига. То перед его носом опасно взлетали ее руки. И парень плыл по течению её страсти, наслаждаясь каждым мгновением игры.
По дороге домой они зашли в укрытый ночной темнотой парк и целовались, сидя на спинке лавочки. Самозабвенно, жадно, до головокружения и растущего неутоленного голода. Едва не загремели спинами вниз. Отрезвленные почти падением, вспомнили о том, что Рони пора домой, потому что музыкальный концерт уже давно бы закончился. Потом спешили, почти бежали, взявшись за руки и смеясь, по освещенным желтыми фонарями улицам.
– Почти пришли, – остановилась Рони. – Дальше не стоит вместе. Вдруг кто увидит.
– Хорошо, – согласился Бриг, нехотя выпуская девичью ладонь.
Рони покрутилась перед ним, подол широкой юбки распустился ночным цветком, оголяя длинные ноги.
– Почему ты со мной встречаешься вопреки родителям? – спросил Бриг, не отрывая от девушки горячего взгляда.
