Рони уже пылала как свеча.
– Что дает тебе право заботиться о моем просвещении?
– Счастливая случайность нашего знакомства.
Бриг очаровательно улыбнулся, погасив запал злости и оставляя Рони в растерянности. Она не знала, как вести себя дальше.
– Давай просто начнем смотреть, а если захочешь остановить, обещаю сразу же нажать на «стоп». Поверь, этот фильм одобрил бы даже твой отец. Ну... за исключением некоторых моментов.
Фильм действительно оказался стоящим. В нем присутствовали эротические сцены – Рони порадовалась, что сидела рядом, а не напротив Брига, потому что так было легче не встречаться с ним взглядом и прятать смущение. Она дальновидно отодвинулась в угол дивана, оставив между собой и парнем поднос с закусками.
Бриг не соврал, откровенные сцены являлись не целью, а логичной частью истории первой любви, начавшейся легко и стремительно, дуновением ветра, и превратившейся в мучительное испытание длиной на долгие годы. Финал остался открытым, и каждый зритель мог выбрать собственный вариант развития событий. Рони, конечно же, придумала счастливый.
Её так захватили переживания героев, что она забыла о присутствии Брига, пока, опустив на пол поднос, он не пересел поближе и не опустил ей руку на плечо. В жесте не было навязчивости, на экране как раз разворачивались сцены мучительного противостояния героев, и Рони не стала сопротивляться. Даже призналась себе, что ей приятно чувствовать тепло мужского тела рядом и тяжесть руки на плечах – словно теплый плед, они дарили ощущение комфорта и уюта.
Но когда под романтическую музыку на экране побежали титры, Рони вдруг отчетливо ощутила себя прижатой к парню, уют объятий вмиг сменился волнением, смешался со страхом, заставляя отпрянуть. Она резко вскочила с дивана, неловко обошла длинные ноги Брига и с рассеянной улыбочкой пошла искать спасения на подоконнике, на который взобралась и прижалась лбом к стеклу ради отрезвляющей прохлады.
– Как фильм? – Парень не спеша поднялся с дивана, лениво потянулся, расправляя затекшие от долгого сидения мышцы.
Комната еще хранила магию чужой любви, звучала музыка под бесконечные титры, напоминая об откровенных и красивых сценах. Взгляд Брига скользил по девичьему лицу, зависал на губах, заставляя ее сердце нестись вскачь, как необузданного коня.
– Понравился. Милая история... – кажется, Рони тоже только и пялится на его губы, представляя... Нет! Ничего она себе такого не представляет.
Бриг подошел совсем близко, его взгляд потемнел, глаза почти не мигали, волнуя, не отпуская... Да что за наваждение такое!
– На этой неделе играют «Лакки Рэйнджерс». Будет отменная свалка. Тебе нравится баскетбол?
Таймер пожала плечами, отрывая взгляд от его губ и задерживаясь на сережке в ухе.
– Иногда смотрю теннис. Но когда играют команды колледжа, все равно какие, кричу как самый преданный болельщик.
– Значит, пойдем вместе? Кричать как преданные болельщики?
Бриг забрался рядом на подоконник – окно было большое, широкое, – так они и сидели в разных углах и опасно близко друг к другу.
– Не знаю, надо проверить, свободный ли у меня вечер.
Рони повернулась к парню и снова перестала быть хозяйкой своим глазам. Садившееся солнце освещало его лицо, добавив волосам теплого блеска, зажгло маленькой звездочкой сережку в ухе. Бриг пристально смотрел на Рони. Она – на него. Притихла, оглохла от гулкого биения в висках и груди.
– Зеленые... – прошептал он.
– Что? – тоже шепотом.
– Глаза. Ну и зеленые же у тебя глаза, – выдохнул парень и медленно, не разрывая взглядов, наклонился к ней. И когда то, о чем она думала и чего хотела, должно было случиться, Рони испугалась. Дернулась и, потеряв равновесие, неловко свалилась с подоконника. Бриг спрыгнул за ней, удерживая от падения, и девушка оказалась в крепких объятиях.
Первый раз Рони поцеловалась в тринадцать лет и при очень забавных обстоятельствах. Воспоминания о том поцелуе вызывали усмешку и легкий стыд. Парню было двенадцать, и оба старались показаться знатоками и умельцами. Результат вышел неловким и можно считать – неудачным, потому что не понравился обоим.
По-настоящему Рони целовалась в пятнадцать, когда Таймеры отдыхали на море у тетки Джастины. Пока родители принимали солнечные ванны, дочь попыталась расширить свои познания в науке любви. Парень был старше ее, обладал кое-каким опытом, но целоваться с ним ей не понравилось. Два неудачных опыта укрепили в мысли, что это слюнявое и негигиеничное действие воспето в результате всеобщего заговора, лишь бы было о чем писать в книгах и показывать в романтичных фильмах.
С тех пор Малышка Таймер избегала подобных экспериментов, и дальше объятий и детских поцелуев у нее ни с кем не заходило. Из чувства противоречия слишком строгому воспитанию, время от времени Рони хотелось вытворить что-то недопустимое, но, особенно после просмотра кассеты, интимная сторона отношений пугала больше возможных скандалов с родителями, и не было причин менять свое отношение. Пока не появился Бриг.
С первого момента, уже там, в автобусе, прижатая к нему в давке, Рони поняла, что близость к незнакомому парню ее волнует, ей нравится его касаться. И не только. Проведя несколько мгновений у него подмышкой, она не почувствовала отвращения. Наоборот, ей был приятен чужой запах: немножко горький, немножко терпкий, какой-то знакомый. Почти сразу появилась мысль, что с этим парнем она могла бы попробовать поцеловаться.
Таймер тогда так испугалась своих внезапных желаний, что постаралась отодвинуться подальше. А взгляд все возвращался к лицу Брига. Позже, в кафе, она хорошо рассмотрела и челку, и теплые карие глаза, в которые хотелось смотреть долго-долго, и улыбку, вызывающую желание сиять самой, и не смогла отпустить парня. Уверенно ступив на путь, который привел вот к этому самому мгновению – у окна, в переплетении рук, под пронзительную музыку об истории чужой любви.
Первое прикосновение было осторожным.
Бриг ждал ее реакции и давал время прислушаться к себе. Рони прислушалась... Не почувствовала разочарования. Скорее, любопытство, желание еще раз испробовать вкус чужих губ, их упругость. За короткой паузой последовало новое прикосновение, более решительное и заполненное такой нежностью, что девушка на миг задохнулась и, запоздало смутившись, уткнулась парню в плечо.
– Не слишком быстро для поцелуев?
– Полтора месяца... Как думаешь, это быстро или не слишком? – прошептал Бриг, шумно вдыхая аромат ее волос.
– Какие полтора месяца? – Рони удивленно отстранилась.
– Я был на дискотеке в вашей школе. Ты стояла недалеко от окна, сначала одна, потом с какими-то девчонками. – Взгляд карих глаз ласкал не хуже прикосновений, завораживал тихий голос. – Смотрел на тебя и думал, как здорово было бы познакомиться. Нет. Не так... Мне сразу же захотелось тебя поцеловать. Ни о чем другом не думал, только о твоих губах. Они у тебя такие...
Бриг не закончил, потому что Рони сама потянулась к нему.
– И что ты думаешь обо мне теперь? – спросила она где-то между поцелуями – легкими и теми, что из осторожных быстро превращались в глубокие и уверенные.
– Что ты самая классная девчонка. Я о такой мечтать боялся...
Потом лишними стали слова.
Осторожное узнавание исчезло за нетерпением, любопытством, пробудило новые желания и неизведанную жажду, гасившую смущение. Вскоре парень и девушка целовались так, будто делили одно дыханье на двоих. И мягкие солнечные лучи прятали золото в переплетающихся локонах их волос.
А внизу под окном стояли мистер и миссис Таймер…
Наверное, миссис Таймер очень громко вскрикнула.
Или это напряженный взгляд мистера Таймера проник сквозь стекло…
Рони вдруг резко открыла глаза и, отстранившись от Брига, посмотрела в сад.
– О-о-о-о-о, – только и произнесла она.
– Н-да, – протянул Бриг. И сразу же направился к видеомагнитофону, чтобы сменить кассету с фильмом на безобидных «Тома и Джерри».
Девушка тем временем присела на край дивана и, обреченно вздохнув, стала ждать.
Первой появилась мама. С раскрасневшимся и напряжённым лицом.
– Добрый вечер, миссис Таймер, – вежливо поздоровался Бриг, заслужив возмущенный взгляд и почти шипение сквозь сжатые зубы:
– Вечер.
Рони досталось нетерпеливое, но вполне сдержанное:
– Нам нужно немедленно с тобой поговорить.
– Чуть позже, мама.
– Как это понимать? – за спиной мамы вырос отец.
Его гневный взгляд сразу достался Бригу.
– Совращение малолетних, как вы сами только что имели возможность наблюдать, – с вызовом ответил парень, наградив родителей Рони небрежной усмешкой.
– Вон из этого дома! – взорвался мистер Таймер.
– Я не к вам приходил.
Рони уронила голову на ладони, пряча пылающее лицо.
Миссис Таймер влетела в комнату и, застыв над дочерью, отчитывала ее, не дожидаясь, пока уйдет гость.
– Ты висела у него на шее! Откуда такая распущенность? Целоваться с каким-то проходимцем!
– Держись, Воробушек, – ласково прошептал Бриг. – Я за тебя болею, – прилетело бодрое от двери.
Рони улыбнулась парню вслед и съежилась под леденящими взглядами родителей.
Новое знакомство началось со скандала, и первый поцелуй грозился перерасти в еще один.
Бриг сидел в кафе недалеко от гаража, где подрабатывал, ремонтируя машины.
Потягивая джин-тоник, он осматривался по сторонам в надежде, что успеет уйти раньше, чем увидит знакомых. Глупостью было приходить сюда и теперь осторожно оглядываться.
Гараж находился на границе, не обозначенной ни на одной карте города: между относительно спокойным районом и проблемной зоной. Последнюю называли по-разному, но чаще всего Аэродромом.
Когда-то за городом находился авиазавод, и в наспех выстроенных высотках жили рабочие. Но завод закрыли, а опустевший район стремительно превратился в самую неблагополучную и опасную часть мегаполиса, наполнившись бандитами, иммигрантами и нищими. Бывали времена, когда случайный прохожий, попав на здешние улицы, подписывал себе почти верный смертный приговор. Слишком часто среди обычных городских звуков дня и ночи на Аэродроме раздавались крики ссор, вопли ярости и боли, визг полицейских машин и стрельба.
Но город рос.
Восемь лет назад огромные ангары, цеха и взлетные полосы, оставшиеся от завода, расчистили, землю разрезали на куски и отдали под застройку домов для среднего класса. Территория бывшего завода стремительно превратилась в новый пригород, а рядом с новенькими домами успели вырасти деревья. Город обступал неблагополучный район со всех сторон, но Аэродром до сих пор оставался проблемой: гнойником и источником бед.
Над раковой опухолью ломали головы и работали политики, полиция, социальные организации, церковь и немало сект. Со временем разные проекты начинали приносить плоды: район очищался от криминальных групп, закрывались дешевые притоны, рос контроль полиции. Влияли и цены на жилье, взлетевшие по всему городу – даже Аэродром становился дороже, его жители менялись на более состоятельных и законопослушных, но дурная слава еще держалась. И проблемы не все исчезли, лишь глубже запрятались. И выстрелы, пусть реже, но звучали.
Бриг Дартон, парень с длинным чубом и обаятельной улыбкой, родился и вырос на Аэродроме и сколько ни пытался уйти, убежать от своего прошлого, освободиться от цепей, связывавших с улицами детства, у него не получалось.
Так и с гаражом. Денег, как у Романа, Бриг не заработал бы нигде в городе.
В гараже частенько ремонтировали или перекрашивали краденые машины, например, прошлой ночью, и тогда старый румынский цыган приглашал своих, проверенных мастеров и подмастерьев. В том числе Воронёнка.
Откуда у Брига взялось такое прозвище, он не помнил. Совершенно неподходящее при его светло-русых волосах и килограммах обаяния, как говорили многие. Что общего с вороном?
– Может, наглость? – бросил однажды Роман, после того, как парень просидел у гаража почти двое суток, выжидая заказ, на который цыган не хотел его сначала брать. Но у настойчивости Дартона были причины, ему срочно требовались деньги.
Впрочем, ему всегда требовались деньги.
Зато этим днем увесистая пачка приятно оттягивала карман. Хватит и на квартплату, и вернуть Алексу за билеты на баскетбольный матч. Вот только как забрать с собой Рони, Бриг еще не придумал.
Со дня их последней встречи, той самой, с поцелуями, он девушку не видел, но не мог перестать думать о ней. Парень из трущоб и дочка хозяина какой-то там фирмы. К тому же малолетка – лет семнадцать, не больше, – похоже на избитый сюжет для книг и слезливых киноисторий. В реальной жизни подобное знакомство, по меньшей мере, нелепо. Даже опасно. Бриг никогда бы не решился на отношения с девчонкой вроде Рони Таймер.
Да, она ему сразу понравилась, еще на дискотеке. Но красотками на рекламных щитах и с обложек глянцевых журналов любуются издалека, о них не думают всерьез.
Совсем не похожая на успешную фотомодель, Рони была для парня с Аэродрома такой же недостижимой, как и они. После кафе Бриг ушел бы, не пытаясь продолжить знакомство. Вспоминал бы потом обо всем, как о забавном происшествии – что сидел за одним столиком с девчонкой из престижного колледжа и смотрел в окно, лишь бы не пялиться на ее соблазнительные губы.
Но Рони неожиданно пригласила к себе. Дартон не смог отказаться. Да что таить – обрадовался возможности хоть на пару часов представить себе, каково это – иметь подружку из мира дорогих машин и просторных домов. Кроме этого, Рони манила его, как голодного шмеля заросший клевером луг. Ее губы!
Они снились Бригу по ночам.
Никогда не видел таких – притягательных, очаровательных, манящих...
Дартон решил поцеловать девчонку, которая «не для него», и исчезнуть, обрывая недолгое знакомство. Для этого он выпросил кассету у Клайда – парня с Аэродрома, который пробивал путь к лучшей жизни за счет природной красоты и обходительности, и два вечера прятался в тени деревьев и за припаркованными машинами, наблюдая за домом Таймеров и выжидая удобный момент.
Вид родителей девчонки, удалившихся в праздничной одежде на такси, давал надежду, что на осуществление плана будет несколько часов. Так что Бриг прекрасно знал, что девушка одна, когда звонил во входную дверь.
Пока шел фильм и Рони трогательно вздыхала у него под боком, проживая вместе с героями историю их любви, Дартону было уютно и спокойно, как никогда в жизни. Ни в детстве, ни с редкими подружками он не испытывал подобного – будто в роскошном особняке, в обнимку с малознакомой девчонкой, впервые оказался «дома». Совершенно неожиданная мысль настолько поразила его, что во время откровенных сцен на экране, Бриг испытывал лишь трепетную потребность чувствовать и заботиться о сидевшей рядом Рони. Все изменилось, когда она сбежала на подоконник.
Смущение и плохо скрываемое волнение девчонки вернули желание завладеть ее соблазнительными губами. Потом Бриг разглядел цвет ее глаз и окончательно пропал. Зеленые у Рони глаза.
Сочное золото волос напоминает лето.
Как и цветочно-ягодный аромат. Солнечная девочка. Девочка-Лето.
И парень совсем не удивился, что вкус ее губ напоминает клубнику.
Рони ждала поцелуя – потому что не оттолкнула, а робко и неумело, но при этом без страха, ответила на прикосновения. Первый раз в жизни осторожные ласки сразу же разбудили жар, не только ниже пояса, а прежде всего в груди у Брига.
– Что дает тебе право заботиться о моем просвещении?
– Счастливая случайность нашего знакомства.
Бриг очаровательно улыбнулся, погасив запал злости и оставляя Рони в растерянности. Она не знала, как вести себя дальше.
– Давай просто начнем смотреть, а если захочешь остановить, обещаю сразу же нажать на «стоп». Поверь, этот фильм одобрил бы даже твой отец. Ну... за исключением некоторых моментов.
Фильм действительно оказался стоящим. В нем присутствовали эротические сцены – Рони порадовалась, что сидела рядом, а не напротив Брига, потому что так было легче не встречаться с ним взглядом и прятать смущение. Она дальновидно отодвинулась в угол дивана, оставив между собой и парнем поднос с закусками.
Бриг не соврал, откровенные сцены являлись не целью, а логичной частью истории первой любви, начавшейся легко и стремительно, дуновением ветра, и превратившейся в мучительное испытание длиной на долгие годы. Финал остался открытым, и каждый зритель мог выбрать собственный вариант развития событий. Рони, конечно же, придумала счастливый.
Её так захватили переживания героев, что она забыла о присутствии Брига, пока, опустив на пол поднос, он не пересел поближе и не опустил ей руку на плечо. В жесте не было навязчивости, на экране как раз разворачивались сцены мучительного противостояния героев, и Рони не стала сопротивляться. Даже призналась себе, что ей приятно чувствовать тепло мужского тела рядом и тяжесть руки на плечах – словно теплый плед, они дарили ощущение комфорта и уюта.
Но когда под романтическую музыку на экране побежали титры, Рони вдруг отчетливо ощутила себя прижатой к парню, уют объятий вмиг сменился волнением, смешался со страхом, заставляя отпрянуть. Она резко вскочила с дивана, неловко обошла длинные ноги Брига и с рассеянной улыбочкой пошла искать спасения на подоконнике, на который взобралась и прижалась лбом к стеклу ради отрезвляющей прохлады.
– Как фильм? – Парень не спеша поднялся с дивана, лениво потянулся, расправляя затекшие от долгого сидения мышцы.
Комната еще хранила магию чужой любви, звучала музыка под бесконечные титры, напоминая об откровенных и красивых сценах. Взгляд Брига скользил по девичьему лицу, зависал на губах, заставляя ее сердце нестись вскачь, как необузданного коня.
– Понравился. Милая история... – кажется, Рони тоже только и пялится на его губы, представляя... Нет! Ничего она себе такого не представляет.
Бриг подошел совсем близко, его взгляд потемнел, глаза почти не мигали, волнуя, не отпуская... Да что за наваждение такое!
– На этой неделе играют «Лакки Рэйнджерс». Будет отменная свалка. Тебе нравится баскетбол?
Таймер пожала плечами, отрывая взгляд от его губ и задерживаясь на сережке в ухе.
– Иногда смотрю теннис. Но когда играют команды колледжа, все равно какие, кричу как самый преданный болельщик.
– Значит, пойдем вместе? Кричать как преданные болельщики?
Бриг забрался рядом на подоконник – окно было большое, широкое, – так они и сидели в разных углах и опасно близко друг к другу.
– Не знаю, надо проверить, свободный ли у меня вечер.
Рони повернулась к парню и снова перестала быть хозяйкой своим глазам. Садившееся солнце освещало его лицо, добавив волосам теплого блеска, зажгло маленькой звездочкой сережку в ухе. Бриг пристально смотрел на Рони. Она – на него. Притихла, оглохла от гулкого биения в висках и груди.
– Зеленые... – прошептал он.
– Что? – тоже шепотом.
– Глаза. Ну и зеленые же у тебя глаза, – выдохнул парень и медленно, не разрывая взглядов, наклонился к ней. И когда то, о чем она думала и чего хотела, должно было случиться, Рони испугалась. Дернулась и, потеряв равновесие, неловко свалилась с подоконника. Бриг спрыгнул за ней, удерживая от падения, и девушка оказалась в крепких объятиях.
Первый раз Рони поцеловалась в тринадцать лет и при очень забавных обстоятельствах. Воспоминания о том поцелуе вызывали усмешку и легкий стыд. Парню было двенадцать, и оба старались показаться знатоками и умельцами. Результат вышел неловким и можно считать – неудачным, потому что не понравился обоим.
По-настоящему Рони целовалась в пятнадцать, когда Таймеры отдыхали на море у тетки Джастины. Пока родители принимали солнечные ванны, дочь попыталась расширить свои познания в науке любви. Парень был старше ее, обладал кое-каким опытом, но целоваться с ним ей не понравилось. Два неудачных опыта укрепили в мысли, что это слюнявое и негигиеничное действие воспето в результате всеобщего заговора, лишь бы было о чем писать в книгах и показывать в романтичных фильмах.
С тех пор Малышка Таймер избегала подобных экспериментов, и дальше объятий и детских поцелуев у нее ни с кем не заходило. Из чувства противоречия слишком строгому воспитанию, время от времени Рони хотелось вытворить что-то недопустимое, но, особенно после просмотра кассеты, интимная сторона отношений пугала больше возможных скандалов с родителями, и не было причин менять свое отношение. Пока не появился Бриг.
С первого момента, уже там, в автобусе, прижатая к нему в давке, Рони поняла, что близость к незнакомому парню ее волнует, ей нравится его касаться. И не только. Проведя несколько мгновений у него подмышкой, она не почувствовала отвращения. Наоборот, ей был приятен чужой запах: немножко горький, немножко терпкий, какой-то знакомый. Почти сразу появилась мысль, что с этим парнем она могла бы попробовать поцеловаться.
Таймер тогда так испугалась своих внезапных желаний, что постаралась отодвинуться подальше. А взгляд все возвращался к лицу Брига. Позже, в кафе, она хорошо рассмотрела и челку, и теплые карие глаза, в которые хотелось смотреть долго-долго, и улыбку, вызывающую желание сиять самой, и не смогла отпустить парня. Уверенно ступив на путь, который привел вот к этому самому мгновению – у окна, в переплетении рук, под пронзительную музыку об истории чужой любви.
Первое прикосновение было осторожным.
Бриг ждал ее реакции и давал время прислушаться к себе. Рони прислушалась... Не почувствовала разочарования. Скорее, любопытство, желание еще раз испробовать вкус чужих губ, их упругость. За короткой паузой последовало новое прикосновение, более решительное и заполненное такой нежностью, что девушка на миг задохнулась и, запоздало смутившись, уткнулась парню в плечо.
– Не слишком быстро для поцелуев?
– Полтора месяца... Как думаешь, это быстро или не слишком? – прошептал Бриг, шумно вдыхая аромат ее волос.
– Какие полтора месяца? – Рони удивленно отстранилась.
– Я был на дискотеке в вашей школе. Ты стояла недалеко от окна, сначала одна, потом с какими-то девчонками. – Взгляд карих глаз ласкал не хуже прикосновений, завораживал тихий голос. – Смотрел на тебя и думал, как здорово было бы познакомиться. Нет. Не так... Мне сразу же захотелось тебя поцеловать. Ни о чем другом не думал, только о твоих губах. Они у тебя такие...
Бриг не закончил, потому что Рони сама потянулась к нему.
– И что ты думаешь обо мне теперь? – спросила она где-то между поцелуями – легкими и теми, что из осторожных быстро превращались в глубокие и уверенные.
– Что ты самая классная девчонка. Я о такой мечтать боялся...
Потом лишними стали слова.
Осторожное узнавание исчезло за нетерпением, любопытством, пробудило новые желания и неизведанную жажду, гасившую смущение. Вскоре парень и девушка целовались так, будто делили одно дыханье на двоих. И мягкие солнечные лучи прятали золото в переплетающихся локонах их волос.
А внизу под окном стояли мистер и миссис Таймер…
Наверное, миссис Таймер очень громко вскрикнула.
Или это напряженный взгляд мистера Таймера проник сквозь стекло…
Рони вдруг резко открыла глаза и, отстранившись от Брига, посмотрела в сад.
– О-о-о-о-о, – только и произнесла она.
– Н-да, – протянул Бриг. И сразу же направился к видеомагнитофону, чтобы сменить кассету с фильмом на безобидных «Тома и Джерри».
Девушка тем временем присела на край дивана и, обреченно вздохнув, стала ждать.
Первой появилась мама. С раскрасневшимся и напряжённым лицом.
– Добрый вечер, миссис Таймер, – вежливо поздоровался Бриг, заслужив возмущенный взгляд и почти шипение сквозь сжатые зубы:
– Вечер.
Рони досталось нетерпеливое, но вполне сдержанное:
– Нам нужно немедленно с тобой поговорить.
– Чуть позже, мама.
– Как это понимать? – за спиной мамы вырос отец.
Его гневный взгляд сразу достался Бригу.
– Совращение малолетних, как вы сами только что имели возможность наблюдать, – с вызовом ответил парень, наградив родителей Рони небрежной усмешкой.
– Вон из этого дома! – взорвался мистер Таймер.
– Я не к вам приходил.
Рони уронила голову на ладони, пряча пылающее лицо.
Миссис Таймер влетела в комнату и, застыв над дочерью, отчитывала ее, не дожидаясь, пока уйдет гость.
– Ты висела у него на шее! Откуда такая распущенность? Целоваться с каким-то проходимцем!
– Держись, Воробушек, – ласково прошептал Бриг. – Я за тебя болею, – прилетело бодрое от двери.
Рони улыбнулась парню вслед и съежилась под леденящими взглядами родителей.
Новое знакомство началось со скандала, и первый поцелуй грозился перерасти в еще один.
Глава 3
Бриг сидел в кафе недалеко от гаража, где подрабатывал, ремонтируя машины.
Потягивая джин-тоник, он осматривался по сторонам в надежде, что успеет уйти раньше, чем увидит знакомых. Глупостью было приходить сюда и теперь осторожно оглядываться.
Гараж находился на границе, не обозначенной ни на одной карте города: между относительно спокойным районом и проблемной зоной. Последнюю называли по-разному, но чаще всего Аэродромом.
Когда-то за городом находился авиазавод, и в наспех выстроенных высотках жили рабочие. Но завод закрыли, а опустевший район стремительно превратился в самую неблагополучную и опасную часть мегаполиса, наполнившись бандитами, иммигрантами и нищими. Бывали времена, когда случайный прохожий, попав на здешние улицы, подписывал себе почти верный смертный приговор. Слишком часто среди обычных городских звуков дня и ночи на Аэродроме раздавались крики ссор, вопли ярости и боли, визг полицейских машин и стрельба.
Но город рос.
Восемь лет назад огромные ангары, цеха и взлетные полосы, оставшиеся от завода, расчистили, землю разрезали на куски и отдали под застройку домов для среднего класса. Территория бывшего завода стремительно превратилась в новый пригород, а рядом с новенькими домами успели вырасти деревья. Город обступал неблагополучный район со всех сторон, но Аэродром до сих пор оставался проблемой: гнойником и источником бед.
Над раковой опухолью ломали головы и работали политики, полиция, социальные организации, церковь и немало сект. Со временем разные проекты начинали приносить плоды: район очищался от криминальных групп, закрывались дешевые притоны, рос контроль полиции. Влияли и цены на жилье, взлетевшие по всему городу – даже Аэродром становился дороже, его жители менялись на более состоятельных и законопослушных, но дурная слава еще держалась. И проблемы не все исчезли, лишь глубже запрятались. И выстрелы, пусть реже, но звучали.
Бриг Дартон, парень с длинным чубом и обаятельной улыбкой, родился и вырос на Аэродроме и сколько ни пытался уйти, убежать от своего прошлого, освободиться от цепей, связывавших с улицами детства, у него не получалось.
Так и с гаражом. Денег, как у Романа, Бриг не заработал бы нигде в городе.
В гараже частенько ремонтировали или перекрашивали краденые машины, например, прошлой ночью, и тогда старый румынский цыган приглашал своих, проверенных мастеров и подмастерьев. В том числе Воронёнка.
Откуда у Брига взялось такое прозвище, он не помнил. Совершенно неподходящее при его светло-русых волосах и килограммах обаяния, как говорили многие. Что общего с вороном?
– Может, наглость? – бросил однажды Роман, после того, как парень просидел у гаража почти двое суток, выжидая заказ, на который цыган не хотел его сначала брать. Но у настойчивости Дартона были причины, ему срочно требовались деньги.
Впрочем, ему всегда требовались деньги.
Зато этим днем увесистая пачка приятно оттягивала карман. Хватит и на квартплату, и вернуть Алексу за билеты на баскетбольный матч. Вот только как забрать с собой Рони, Бриг еще не придумал.
Со дня их последней встречи, той самой, с поцелуями, он девушку не видел, но не мог перестать думать о ней. Парень из трущоб и дочка хозяина какой-то там фирмы. К тому же малолетка – лет семнадцать, не больше, – похоже на избитый сюжет для книг и слезливых киноисторий. В реальной жизни подобное знакомство, по меньшей мере, нелепо. Даже опасно. Бриг никогда бы не решился на отношения с девчонкой вроде Рони Таймер.
Да, она ему сразу понравилась, еще на дискотеке. Но красотками на рекламных щитах и с обложек глянцевых журналов любуются издалека, о них не думают всерьез.
Совсем не похожая на успешную фотомодель, Рони была для парня с Аэродрома такой же недостижимой, как и они. После кафе Бриг ушел бы, не пытаясь продолжить знакомство. Вспоминал бы потом обо всем, как о забавном происшествии – что сидел за одним столиком с девчонкой из престижного колледжа и смотрел в окно, лишь бы не пялиться на ее соблазнительные губы.
Но Рони неожиданно пригласила к себе. Дартон не смог отказаться. Да что таить – обрадовался возможности хоть на пару часов представить себе, каково это – иметь подружку из мира дорогих машин и просторных домов. Кроме этого, Рони манила его, как голодного шмеля заросший клевером луг. Ее губы!
Они снились Бригу по ночам.
Никогда не видел таких – притягательных, очаровательных, манящих...
Дартон решил поцеловать девчонку, которая «не для него», и исчезнуть, обрывая недолгое знакомство. Для этого он выпросил кассету у Клайда – парня с Аэродрома, который пробивал путь к лучшей жизни за счет природной красоты и обходительности, и два вечера прятался в тени деревьев и за припаркованными машинами, наблюдая за домом Таймеров и выжидая удобный момент.
Вид родителей девчонки, удалившихся в праздничной одежде на такси, давал надежду, что на осуществление плана будет несколько часов. Так что Бриг прекрасно знал, что девушка одна, когда звонил во входную дверь.
Пока шел фильм и Рони трогательно вздыхала у него под боком, проживая вместе с героями историю их любви, Дартону было уютно и спокойно, как никогда в жизни. Ни в детстве, ни с редкими подружками он не испытывал подобного – будто в роскошном особняке, в обнимку с малознакомой девчонкой, впервые оказался «дома». Совершенно неожиданная мысль настолько поразила его, что во время откровенных сцен на экране, Бриг испытывал лишь трепетную потребность чувствовать и заботиться о сидевшей рядом Рони. Все изменилось, когда она сбежала на подоконник.
Смущение и плохо скрываемое волнение девчонки вернули желание завладеть ее соблазнительными губами. Потом Бриг разглядел цвет ее глаз и окончательно пропал. Зеленые у Рони глаза.
Сочное золото волос напоминает лето.
Как и цветочно-ягодный аромат. Солнечная девочка. Девочка-Лето.
И парень совсем не удивился, что вкус ее губ напоминает клубнику.
Рони ждала поцелуя – потому что не оттолкнула, а робко и неумело, но при этом без страха, ответила на прикосновения. Первый раз в жизни осторожные ласки сразу же разбудили жар, не только ниже пояса, а прежде всего в груди у Брига.
