Бриг слушал и не вслушивался, наслаждаясь мелодичным голосом, тем, что Солнечная девочка здесь, в его маленькой квартире, и больше не испытывает неловкости или разочарования, как в самом начале.
– Знаешь, а я готова изменить свое мнение об этом месте, – проговорила вдруг она, увидев перед собой тарелку с отбивной и горкой спагетти. – Тебе уже почти удалось скрасить серость и убожество этой дыры собой красивым, если к тому же ты окажешься хорошим поваром, я произведу её в более высокий ранг. Нора! Это будет Кроличья нора.
Рони сияла, набивая рот едой.
– Мне нравится. – Бриг присел напротив. – Нора Белого кролика.
Бриг и Рони встречались раза три в неделю, иногда чаще, с трудом расставаясь.
Для родителей дочка задерживалась в школе на танцах, принимала участие в группах поддержки спортивных команд, слонялась с Синти по магазинам или «занималась математикой» у Кристины.
Если у мистера и миссис Таймер появлялись сомнения, их пока удавалось развеять ложными заверениями Клема` – помогали кассеты, постеры и открытки Харта, на которые Бриг потратил жирный кусок зарплаты. Существование грудастой акселератки Тины, которая сама, к сожалению родителей, больше к Таймерам не приходила, подтверждалось хорошими оценками по точным наукам.
Чаще всего Рони и Бриг прятались в Кроличьей норе. Дартон так и не признался в обмане, девушка не возвращалась к расспросам. Рядом с Бригом ее не пугали обшарпанные серые высотки, и все уютнее выглядела маленькая квартира-студия. Кроме пушистого белого кролика, в ней добавлялось все больше следов девичьего присутствия: тюбик крема для рук и расческа у зеркала в коридоре. Стопочка исписанных и изрисованных листков на рабочем столе. Пара новых кружек и пачки печенья на кухне.
Бриг настаивал на выполнении всех школьных заданий, поэтому почти каждое свидание начиналось с домашней работы или подготовки к тестам. У Таймер был выпускной год, и от результатов зависело, попадет ли она в юридический колледж. Не хотелось тратить драгоценное время на учебу, но парень оставался неумолим. И открыто наслаждался возможностью наставлять и поучать. Он придумал систему поощрений: в виде поцелуев и конфет. И штрафов – поцелуями и мытьем посуды. Так что ученица быстро смирилась с уроками в Кроличьей норе, а начав получать хорошие оценки и, как следствие, одобрение родителей и больше свободы, признала пользу занятий.
Только никак не могла выяснить, чем занимается сам Бриг?
Откуда у него такие хорошие познания в точных науках? Он учится где-то сам?
– Ну я же, по словам одного очень строгого учителя, почти гений, – отшучивался парень. Или отмахивался: – Мне школа без надобности. Кто будет работать?
Однажды на нижних полках шкафа, за аккуратными стопочками одежды, девушка обнаружила свидетельства его вранья.
Попав в Нору, ей нравилось тут же сбросить с себя почти всю одежду и стащить с Брига футболку – запах и тепло, которые она хранила, укутывали приятным чувством дома. Но в тот день парень сразу ушел в магазин, и Таймер принялась искать что-нибудь новое в шкафу и обнаружила нечто неожиданное.
Вскоре она встречала Брига с учебником и тетрадями в руках и с немым укором на лице.
Раздосадованный парень заговорил о старых, случайно оставшихся школьных вещах, но Рони уже успела заметить, что когда Бриг избегает прямых ответов, он отводит в сторону взгляд, напряженным становится голос, и продолжила расспросы, пока не выяснила, что Дартон, как и она, готовится к выпускным тестам. Он не раз бросал школу и начинал учебный год заново, стесняясь своей запоздалой учебы. Зато если наберет высокие баллы, то после лета попадет в хороший колледж со стипендиями по математике и спорту.
Оплата за учебу, минус два гранта, выйдет сносной, но вместе с квартплатой и ежемесячными расходами выльется в значительную сумму, поэтому парень работал в нескольких местах. Ночами разгружал иногда грузы в речном порту, днем был курьером и писал на заказ курсовые и контрольные.
О гараже Романа Бриг промолчал.
Но был рад, что неприятный допрос случился, уменьшив число недомолвок и причин что-либо утаивать, а поделенный на двоих секрет перестал быть неуютным. Рони обрадовалась, что они вместе готовятся к выпускным тестам, Бриг понял, что зря стеснялся. И все встало на свои места.
Вернее, вернулось на стол и на полки, а не лежало спрятанным в шкафу.
Когда оставалось время от учебы, Рони и Бриг ходили в кафе, изредка – в бары.
Однажды в одном из них они столкнулись с шумной компанией ребят и девушек, знавших Дарта по Аэродрому. Вмиг Солнечная девочка превратилась в тропическую птичку, залетевшую в зимний лес, раздосадованную и заметно недовольную. Бриг быстро увел ее прочь и потом избегал тех мест, где мог встретить старых знакомых.
В выходные они часто гуляли в парках или выискивали в городе ярмарки.
Рони любила аттракционы и любые карусели, Брига притягивали игральные автоматы. Но по-особому – не ради выигрыша, а занудного просчета шансов и статистических соотношений. Так что парень почти никогда не играл сам и больше наблюдал за другими, тихо шепча под нос какие-то расчеты.
Из отвергнутой большой компании и прошлого Брига в уютное настоящее все-таки проникли «три Ка» – Клиф, Клайд и Кит – каждый по-отдельности и все вместе со временем завоевав доступ в Кроличью нору.
Длинный и худой, как жердь, Клиф работал на стройке. Это от него Рони узнала о баскетбольном прошлом Брига. О знаменитом тренере, который рассылал своих людей по трущобам и неблагополучным районам подсматривать за игрой местных ребят в поиске талантов. Как на глазах у всех, в том числе трех Ка, Брига забрали едва ли не к великой спортивной славе. Подвели анатомия и физиология, не поддавшиеся стимулирующим рост гормонам. Рони услышала, как тяжело переживал Дартон, забросив на время и школу, и спорт.
Клайд, темноволосый и голубоглазый красавец, понравился ей меньше всех. Он был слишком высокого мнения о себе и своей неотразимости и за спиной Брига делал недвусмысленные намеки его девушке, откровенно заигрывая с ней. Поначалу Рони растерялась, робкие попытки прекратить нежелательные знаки внимания не приводили к успеху, а жаловаться Бригу она не решалась, боясь разрушить приятельские отношения старых знакомых. Поэтому Таймер старалась не оставаться с Красавчиком наедине, в надежде, что вскоре самовлюбленному парню надоест, и он сам прекратит безответные ухаживания.
Самым забавным из троицы был Кит – маленький, вертлявый как подросток и вечно влипающий в истории с последствиями в виде синяков, растяжений и выбитых зубов. Он любил сладкое еще больше, чем Рони, и на этой почве у них возникло что-то вроде партнёрства, подразумевавшего делиться вкусным. Правда, принимающей стороной почти всегда выступал Кит, зато его светящееся от удовольствия лицо служило сладкой наградой для Рони. Парень без умолку болтал о богатстве, что ожидает его в самом ближайшем будущем, частенько упоминая состоятельного родственника матери, который вот-вот появится в городе и в жизни Кита.
По веселым перепалкам и поведению друзей Рони догадалась, что они давно знакомы, но ребята избегали в разговорах Аэродром и свое детство.
Впрочем, девушку Брига оказалось несложно обмануть, она была настолько поглощена и очарована своим парнем, что обращала мало внимания на болтовню его знакомых, а если в разговорах проскальзывали странные вещи, предпочитала не замечать или довольствовалась объяснениями, сшитыми белыми нитками лжи.
Наверное, это была наивность.
Может, первая влюблённость.
Неопытность девочки, жизнь которой далека от таких мест, как Аэродром.
Чем больше взрослели их отношения, тем сильнее скучала Рони.
Стоило Бригу пропасть на два-три дня – её накрывало серое уныние.
Она не могла усадить себя за занятия, не могла делать домашние дела, не хотела выходить на улицу или в магазины. Малышка Таймер слонялась привидением по дому, и ей в голову лезли дурные мысли, что Бриг больше не появится, она ему надоела. Или какая-то из наглых девиц, которые порой подходили знакомиться с ним на улице, завладела вниманием и сердцем парня с обаятельной улыбкой и маленькой серьгой в ухе.
Рони сама была очарована этим парнем и даже купила ему в подарок тоненькое колечко с крошечным блестящим камушком, и теперь самым большим кошмаром ее одиноких вечеров был тот, в котором чужие губы касались подаренной ею сережки.
Но стоило Бригу появиться, как все черные мысли уносило прочь. Им просто не оставалось места, потому что девушка купалась во внимании и заботе своего парня.
Вот теперь она могла называть Брига СВОИМ парнем!
Правда, на самом деле чувствовала иначе – что он – ее половинка, а она – его. И тоже ему необходима.
Несмотря на удивительную близость с Бригом, девушке не хватало женского участия. Кроме Дейзи, у нее не было подруг, с кем поделиться сокровенным и спросить совета. Маму в качестве советчика Рони не представляла.
Участие миссис Таймер в сексуальном воспитании дочери свелось к тоненькой книжечке, оставленной на столе ее комнаты пару лет назад.
– Почитай, когда будешь одна, – произнесла Линда, отводя в сторону глаза.
Понятно, что после такого дочка не стала бы задавать матери вопросы на интимные темы, даже если бы её избранник был одобрен родителями.
Вопрос контрацепции решал Бриг. Но Рони помнила уверения девчонок, утверждавших, что острота ощущений выше, когда партнерша пользуется таблетками. Отчаянно смущаясь собственных желаний, Таймер купила противозачаточные в аптеке далеко-далеко от дома. Ей самой все время хотелось большего, нового, еще не познанного, чтобы Бригу было хорошо с ней. Так хорошо, чтобы в мыслях и сердце не осталось и крошечного местечка для соперниц. Не имея причин для сомнений, Малышка Таймер оказалась очень ревнивой.
К тому же собственницей.
Завести разговор насчет таблеток она стеснялась и придумала хитрый ход, нечаянно «выронив» упаковку под ноги Брига, разуваясь в коридоре Кроличьей норы.
Замерла, ожидая разговора на щекотливую тему.
Бриг поднял с пола коробочку, повертел в руках.
– Ты это пьешь? – спросил он, нахмурившись.
– Хотела начать, – ответила Рони, смутившись не хуже миссис Таймер, вздумавшей готовить дочь к взрослой жизни с помощью тоненькой книжечки.
Бриг щелкнул девушку по носу, пошутив над цветом ее лица, и потащил к плите, готовить вместе ужин.
О таблетках они не говорили – ни в Норе, ни в метро, ни пока шли по темнеющим улицам. Зато, прощаясь, вместе с последним поцелуем Бриг протянул Рони маленькую пластинку.
– Лучше эти. И… спасибо.
Еще одно быстрое прикосновение, и парень направился к автобусной остановке. Но не успел сделать десяток шагов, как сзади на спину и плечи обрушились быстрые удары небольших и острых кулачков. Бриг развернулся, обхватывая Рони, но она вырывалась и колотила его.
– Откуда это у тебя? Откуда! Откуда ты знаешь?!
Внезапная ярость девчонки ошеломила парня. Солнечная девочка ревела, ее лицо исказилось от гнева.
– У тебя было слишком много женщин? Много опыта, как не сделать их беременными? Не испортить себе удовольствие? – кричала она, забыв о том, где находится.
Бриг быстро оглянулся, к счастью, никого поблизости не увидев.
– Да что с тобой? Опять все сначала? – Ему удалось схватить Рони за руки и крепко прижать к груди. – Почему ты мне не веришь, Воробышек? У меня никого, кроме тебя, нет. Я не вру. В чем дело? Да когда бы я смог? Мы почти все свободное время вместе.
Она сникла, тихо хныкая у него подмышкой.
– А когда тебя нет, откуда я знаю, работаешь ты или нет? Откуда у тебя таблетки, опытный, значит...
– Ничего секретного в этом знании нет. – Бриг шептал ей на ухо, успокаивая, поглаживал открытыми ладонями по спине. – Рони, Рони, Солнечная моя девочка. Не надо сомневаться. Я тебе никогда не вру.
Лучше бессвязное, бессмысленное, не совсем честное… Не мог же он признаться, что его мать – бывшая проститутка, а среди знакомых девчонок есть много рано познавших все тонкости интимных отношений и предохранения от нежелательных последствий? Сглупил, конечно, протянув Рони таблетки, которые сам купил, но не решался предложить, опасаясь ее отпугнуть…
Наконец девушка успокоилась. Ей быстро стало стыдно за внезапный приступ ревности.
Ночь заглатывала улицы, и давно было пора вернуться домой во избежание лишних расспросов.
– Не обманывай меня только никогда, хорошо? – устало попросила Таймер. – Я плохо умею прощать ложь.
– Хорошо, – пообещал Бриг.
Они расстались. Дартон исчез в темноте, а Рони, потребовав честности от своего парня, пошла обманывать. Она действительно не любила ложь. А то, что приходилось выдумывать неправду, лишь бы успокоить родителей, это же совсем другое?
Не так ли?
В тот день Рони задержалась после школы у Синти и возвращалась домой хмурая и недовольная. Погода испортилась.
Неожиданно у самого порога лета вдруг налетел промозглый ветер, приволок с собой неповоротливые темные тучи, закрыв солнце, и город погрузился в какое-то сюрреалистическое подобие зеленой осени. Бриг был занят, а Синти так утомила своей болтовней, что от хорошего настроения, отмеренного на этот вечер, ничего не осталось.
Едва прикрыв за собой входную дверь, Рони поняла, что в доме что-то не так – уже в холле звенело напряжением.
Отец не появился из комнат, чтобы встретить дочь, даже не ответил на громкое приветствие. Запах! Девушка почувствовала горьковатый запах успокоительных.
Обронив на пол школьную сумку, она прошла в гостиную.
– Что-то случилось, пап? Что с мамой?
Суровый обвинительный взгляд отца лишь укрепил подозрения – надвигался неприятный разговор. Что стало известно родителям?
– Мама ждет тебя у себя в комнате, – сухо бросил мистер Таймер, демонстративно возвращаясь к чтению газеты.
Девушка прошла в малую гостиную, служившую для миссис Таймер местом отдыха и занятий рукоделием. Линда сидела в кресле у маленького столика, и по её красным глазам было видно, что она плакала, а рядом с ней лежала книга. Да какая!
Рони ужаснулась, узнав переплет – издание особое, гораздо толще и откровеннее тонкой книжечки, что когда-то оставила дочери миссис Таймер.
Книга на столе была не для ознакомления подростков, а для тех, кто уже уверенно вступил во взрослую жизнь и об отношении полов был далеко не ханжеского мнения.
«Воробышек, я за тебя болею...» – вспомнились слова Брига при последнем скандале в доме. Они сейчас пригодятся.
Удивительно, но Рони не чувствовала себя виноватой. Совершенно.
Ей было неловко, да. Она была смущена. Но стыда не испытывала. Совсем.
Разозлилась.
От того, что мама рылась в её вещах, заглядывая в шкафы в ее комнате, копалась в ящиках в поиске потайных мест. Значит, наверняка нашла еще и таблетки. А вон и они – серебряная полоска едва торчала из-под книжки.
Похоже, их приготовили использовать серьезной уликой чуть позже.
Случившийся разговор оставил в памяти Таймер рану, которая со временем, конечно, затянется, но превратится в безобразный шрам.
Мама старалась вызвать в дочери чувство стыда. Когда это не получилось, попыталась просто унизить. А Рони чувствовала, как между ними растет невидимая пропасть.
– Знаешь, а я готова изменить свое мнение об этом месте, – проговорила вдруг она, увидев перед собой тарелку с отбивной и горкой спагетти. – Тебе уже почти удалось скрасить серость и убожество этой дыры собой красивым, если к тому же ты окажешься хорошим поваром, я произведу её в более высокий ранг. Нора! Это будет Кроличья нора.
Рони сияла, набивая рот едой.
– Мне нравится. – Бриг присел напротив. – Нора Белого кролика.
Глава 6
Бриг и Рони встречались раза три в неделю, иногда чаще, с трудом расставаясь.
Для родителей дочка задерживалась в школе на танцах, принимала участие в группах поддержки спортивных команд, слонялась с Синти по магазинам или «занималась математикой» у Кристины.
Если у мистера и миссис Таймер появлялись сомнения, их пока удавалось развеять ложными заверениями Клема` – помогали кассеты, постеры и открытки Харта, на которые Бриг потратил жирный кусок зарплаты. Существование грудастой акселератки Тины, которая сама, к сожалению родителей, больше к Таймерам не приходила, подтверждалось хорошими оценками по точным наукам.
Чаще всего Рони и Бриг прятались в Кроличьей норе. Дартон так и не признался в обмане, девушка не возвращалась к расспросам. Рядом с Бригом ее не пугали обшарпанные серые высотки, и все уютнее выглядела маленькая квартира-студия. Кроме пушистого белого кролика, в ней добавлялось все больше следов девичьего присутствия: тюбик крема для рук и расческа у зеркала в коридоре. Стопочка исписанных и изрисованных листков на рабочем столе. Пара новых кружек и пачки печенья на кухне.
Бриг настаивал на выполнении всех школьных заданий, поэтому почти каждое свидание начиналось с домашней работы или подготовки к тестам. У Таймер был выпускной год, и от результатов зависело, попадет ли она в юридический колледж. Не хотелось тратить драгоценное время на учебу, но парень оставался неумолим. И открыто наслаждался возможностью наставлять и поучать. Он придумал систему поощрений: в виде поцелуев и конфет. И штрафов – поцелуями и мытьем посуды. Так что ученица быстро смирилась с уроками в Кроличьей норе, а начав получать хорошие оценки и, как следствие, одобрение родителей и больше свободы, признала пользу занятий.
Только никак не могла выяснить, чем занимается сам Бриг?
Откуда у него такие хорошие познания в точных науках? Он учится где-то сам?
– Ну я же, по словам одного очень строгого учителя, почти гений, – отшучивался парень. Или отмахивался: – Мне школа без надобности. Кто будет работать?
Однажды на нижних полках шкафа, за аккуратными стопочками одежды, девушка обнаружила свидетельства его вранья.
Попав в Нору, ей нравилось тут же сбросить с себя почти всю одежду и стащить с Брига футболку – запах и тепло, которые она хранила, укутывали приятным чувством дома. Но в тот день парень сразу ушел в магазин, и Таймер принялась искать что-нибудь новое в шкафу и обнаружила нечто неожиданное.
Вскоре она встречала Брига с учебником и тетрадями в руках и с немым укором на лице.
Раздосадованный парень заговорил о старых, случайно оставшихся школьных вещах, но Рони уже успела заметить, что когда Бриг избегает прямых ответов, он отводит в сторону взгляд, напряженным становится голос, и продолжила расспросы, пока не выяснила, что Дартон, как и она, готовится к выпускным тестам. Он не раз бросал школу и начинал учебный год заново, стесняясь своей запоздалой учебы. Зато если наберет высокие баллы, то после лета попадет в хороший колледж со стипендиями по математике и спорту.
Оплата за учебу, минус два гранта, выйдет сносной, но вместе с квартплатой и ежемесячными расходами выльется в значительную сумму, поэтому парень работал в нескольких местах. Ночами разгружал иногда грузы в речном порту, днем был курьером и писал на заказ курсовые и контрольные.
О гараже Романа Бриг промолчал.
Но был рад, что неприятный допрос случился, уменьшив число недомолвок и причин что-либо утаивать, а поделенный на двоих секрет перестал быть неуютным. Рони обрадовалась, что они вместе готовятся к выпускным тестам, Бриг понял, что зря стеснялся. И все встало на свои места.
Вернее, вернулось на стол и на полки, а не лежало спрятанным в шкафу.
Когда оставалось время от учебы, Рони и Бриг ходили в кафе, изредка – в бары.
Однажды в одном из них они столкнулись с шумной компанией ребят и девушек, знавших Дарта по Аэродрому. Вмиг Солнечная девочка превратилась в тропическую птичку, залетевшую в зимний лес, раздосадованную и заметно недовольную. Бриг быстро увел ее прочь и потом избегал тех мест, где мог встретить старых знакомых.
В выходные они часто гуляли в парках или выискивали в городе ярмарки.
Рони любила аттракционы и любые карусели, Брига притягивали игральные автоматы. Но по-особому – не ради выигрыша, а занудного просчета шансов и статистических соотношений. Так что парень почти никогда не играл сам и больше наблюдал за другими, тихо шепча под нос какие-то расчеты.
Из отвергнутой большой компании и прошлого Брига в уютное настоящее все-таки проникли «три Ка» – Клиф, Клайд и Кит – каждый по-отдельности и все вместе со временем завоевав доступ в Кроличью нору.
Длинный и худой, как жердь, Клиф работал на стройке. Это от него Рони узнала о баскетбольном прошлом Брига. О знаменитом тренере, который рассылал своих людей по трущобам и неблагополучным районам подсматривать за игрой местных ребят в поиске талантов. Как на глазах у всех, в том числе трех Ка, Брига забрали едва ли не к великой спортивной славе. Подвели анатомия и физиология, не поддавшиеся стимулирующим рост гормонам. Рони услышала, как тяжело переживал Дартон, забросив на время и школу, и спорт.
Клайд, темноволосый и голубоглазый красавец, понравился ей меньше всех. Он был слишком высокого мнения о себе и своей неотразимости и за спиной Брига делал недвусмысленные намеки его девушке, откровенно заигрывая с ней. Поначалу Рони растерялась, робкие попытки прекратить нежелательные знаки внимания не приводили к успеху, а жаловаться Бригу она не решалась, боясь разрушить приятельские отношения старых знакомых. Поэтому Таймер старалась не оставаться с Красавчиком наедине, в надежде, что вскоре самовлюбленному парню надоест, и он сам прекратит безответные ухаживания.
Самым забавным из троицы был Кит – маленький, вертлявый как подросток и вечно влипающий в истории с последствиями в виде синяков, растяжений и выбитых зубов. Он любил сладкое еще больше, чем Рони, и на этой почве у них возникло что-то вроде партнёрства, подразумевавшего делиться вкусным. Правда, принимающей стороной почти всегда выступал Кит, зато его светящееся от удовольствия лицо служило сладкой наградой для Рони. Парень без умолку болтал о богатстве, что ожидает его в самом ближайшем будущем, частенько упоминая состоятельного родственника матери, который вот-вот появится в городе и в жизни Кита.
По веселым перепалкам и поведению друзей Рони догадалась, что они давно знакомы, но ребята избегали в разговорах Аэродром и свое детство.
Впрочем, девушку Брига оказалось несложно обмануть, она была настолько поглощена и очарована своим парнем, что обращала мало внимания на болтовню его знакомых, а если в разговорах проскальзывали странные вещи, предпочитала не замечать или довольствовалась объяснениями, сшитыми белыми нитками лжи.
Наверное, это была наивность.
Может, первая влюблённость.
Неопытность девочки, жизнь которой далека от таких мест, как Аэродром.
Чем больше взрослели их отношения, тем сильнее скучала Рони.
Стоило Бригу пропасть на два-три дня – её накрывало серое уныние.
Она не могла усадить себя за занятия, не могла делать домашние дела, не хотела выходить на улицу или в магазины. Малышка Таймер слонялась привидением по дому, и ей в голову лезли дурные мысли, что Бриг больше не появится, она ему надоела. Или какая-то из наглых девиц, которые порой подходили знакомиться с ним на улице, завладела вниманием и сердцем парня с обаятельной улыбкой и маленькой серьгой в ухе.
Рони сама была очарована этим парнем и даже купила ему в подарок тоненькое колечко с крошечным блестящим камушком, и теперь самым большим кошмаром ее одиноких вечеров был тот, в котором чужие губы касались подаренной ею сережки.
Но стоило Бригу появиться, как все черные мысли уносило прочь. Им просто не оставалось места, потому что девушка купалась во внимании и заботе своего парня.
Вот теперь она могла называть Брига СВОИМ парнем!
Правда, на самом деле чувствовала иначе – что он – ее половинка, а она – его. И тоже ему необходима.
Несмотря на удивительную близость с Бригом, девушке не хватало женского участия. Кроме Дейзи, у нее не было подруг, с кем поделиться сокровенным и спросить совета. Маму в качестве советчика Рони не представляла.
Участие миссис Таймер в сексуальном воспитании дочери свелось к тоненькой книжечке, оставленной на столе ее комнаты пару лет назад.
– Почитай, когда будешь одна, – произнесла Линда, отводя в сторону глаза.
Понятно, что после такого дочка не стала бы задавать матери вопросы на интимные темы, даже если бы её избранник был одобрен родителями.
Вопрос контрацепции решал Бриг. Но Рони помнила уверения девчонок, утверждавших, что острота ощущений выше, когда партнерша пользуется таблетками. Отчаянно смущаясь собственных желаний, Таймер купила противозачаточные в аптеке далеко-далеко от дома. Ей самой все время хотелось большего, нового, еще не познанного, чтобы Бригу было хорошо с ней. Так хорошо, чтобы в мыслях и сердце не осталось и крошечного местечка для соперниц. Не имея причин для сомнений, Малышка Таймер оказалась очень ревнивой.
К тому же собственницей.
Завести разговор насчет таблеток она стеснялась и придумала хитрый ход, нечаянно «выронив» упаковку под ноги Брига, разуваясь в коридоре Кроличьей норы.
Замерла, ожидая разговора на щекотливую тему.
Бриг поднял с пола коробочку, повертел в руках.
– Ты это пьешь? – спросил он, нахмурившись.
– Хотела начать, – ответила Рони, смутившись не хуже миссис Таймер, вздумавшей готовить дочь к взрослой жизни с помощью тоненькой книжечки.
Бриг щелкнул девушку по носу, пошутив над цветом ее лица, и потащил к плите, готовить вместе ужин.
О таблетках они не говорили – ни в Норе, ни в метро, ни пока шли по темнеющим улицам. Зато, прощаясь, вместе с последним поцелуем Бриг протянул Рони маленькую пластинку.
– Лучше эти. И… спасибо.
Еще одно быстрое прикосновение, и парень направился к автобусной остановке. Но не успел сделать десяток шагов, как сзади на спину и плечи обрушились быстрые удары небольших и острых кулачков. Бриг развернулся, обхватывая Рони, но она вырывалась и колотила его.
– Откуда это у тебя? Откуда! Откуда ты знаешь?!
Внезапная ярость девчонки ошеломила парня. Солнечная девочка ревела, ее лицо исказилось от гнева.
– У тебя было слишком много женщин? Много опыта, как не сделать их беременными? Не испортить себе удовольствие? – кричала она, забыв о том, где находится.
Бриг быстро оглянулся, к счастью, никого поблизости не увидев.
– Да что с тобой? Опять все сначала? – Ему удалось схватить Рони за руки и крепко прижать к груди. – Почему ты мне не веришь, Воробышек? У меня никого, кроме тебя, нет. Я не вру. В чем дело? Да когда бы я смог? Мы почти все свободное время вместе.
Она сникла, тихо хныкая у него подмышкой.
– А когда тебя нет, откуда я знаю, работаешь ты или нет? Откуда у тебя таблетки, опытный, значит...
– Ничего секретного в этом знании нет. – Бриг шептал ей на ухо, успокаивая, поглаживал открытыми ладонями по спине. – Рони, Рони, Солнечная моя девочка. Не надо сомневаться. Я тебе никогда не вру.
Лучше бессвязное, бессмысленное, не совсем честное… Не мог же он признаться, что его мать – бывшая проститутка, а среди знакомых девчонок есть много рано познавших все тонкости интимных отношений и предохранения от нежелательных последствий? Сглупил, конечно, протянув Рони таблетки, которые сам купил, но не решался предложить, опасаясь ее отпугнуть…
Наконец девушка успокоилась. Ей быстро стало стыдно за внезапный приступ ревности.
Ночь заглатывала улицы, и давно было пора вернуться домой во избежание лишних расспросов.
– Не обманывай меня только никогда, хорошо? – устало попросила Таймер. – Я плохо умею прощать ложь.
– Хорошо, – пообещал Бриг.
Они расстались. Дартон исчез в темноте, а Рони, потребовав честности от своего парня, пошла обманывать. Она действительно не любила ложь. А то, что приходилось выдумывать неправду, лишь бы успокоить родителей, это же совсем другое?
Не так ли?
Глава 7
В тот день Рони задержалась после школы у Синти и возвращалась домой хмурая и недовольная. Погода испортилась.
Неожиданно у самого порога лета вдруг налетел промозглый ветер, приволок с собой неповоротливые темные тучи, закрыв солнце, и город погрузился в какое-то сюрреалистическое подобие зеленой осени. Бриг был занят, а Синти так утомила своей болтовней, что от хорошего настроения, отмеренного на этот вечер, ничего не осталось.
Едва прикрыв за собой входную дверь, Рони поняла, что в доме что-то не так – уже в холле звенело напряжением.
Отец не появился из комнат, чтобы встретить дочь, даже не ответил на громкое приветствие. Запах! Девушка почувствовала горьковатый запах успокоительных.
Обронив на пол школьную сумку, она прошла в гостиную.
– Что-то случилось, пап? Что с мамой?
Суровый обвинительный взгляд отца лишь укрепил подозрения – надвигался неприятный разговор. Что стало известно родителям?
– Мама ждет тебя у себя в комнате, – сухо бросил мистер Таймер, демонстративно возвращаясь к чтению газеты.
Девушка прошла в малую гостиную, служившую для миссис Таймер местом отдыха и занятий рукоделием. Линда сидела в кресле у маленького столика, и по её красным глазам было видно, что она плакала, а рядом с ней лежала книга. Да какая!
Рони ужаснулась, узнав переплет – издание особое, гораздо толще и откровеннее тонкой книжечки, что когда-то оставила дочери миссис Таймер.
Книга на столе была не для ознакомления подростков, а для тех, кто уже уверенно вступил во взрослую жизнь и об отношении полов был далеко не ханжеского мнения.
«Воробышек, я за тебя болею...» – вспомнились слова Брига при последнем скандале в доме. Они сейчас пригодятся.
Удивительно, но Рони не чувствовала себя виноватой. Совершенно.
Ей было неловко, да. Она была смущена. Но стыда не испытывала. Совсем.
Разозлилась.
От того, что мама рылась в её вещах, заглядывая в шкафы в ее комнате, копалась в ящиках в поиске потайных мест. Значит, наверняка нашла еще и таблетки. А вон и они – серебряная полоска едва торчала из-под книжки.
Похоже, их приготовили использовать серьезной уликой чуть позже.
Случившийся разговор оставил в памяти Таймер рану, которая со временем, конечно, затянется, но превратится в безобразный шрам.
Мама старалась вызвать в дочери чувство стыда. Когда это не получилось, попыталась просто унизить. А Рони чувствовала, как между ними растет невидимая пропасть.
