Брешь была всегда, нанесенная отчужденностью родителей, их стремлением насаждать строгие правила, но в сумеречной комнате, под аккомпанемент тяжелого дождя за окном, пропасть увеличивалась – еще чуть-чуть, и станет видной глазу.
Вместо смущения Рони испытывала раздражение и жгучее желание сделать больно матери, которая… Которая, кажется, никогда в жизни не была по-женски счастлива? Разве ханжество и брезгливость, разве непонимание Линды не от того, что ей самой не знакомо настоящее влечение и радость чувствовать себя желанной?
Подобная мысль поразила, ненадолго остудив девичий гнев, но потом Рони безжалостно ударила в открывшееся догадкой больное место – обвинив, упрекнув, надсмеявшись! И не слыша возгласов матери, игнорируя приказы отца, она выскочила на улицу под дождь, без плаща и зонта, в домашних тапочках. Ей необходимо было увидеть Брига.
В карманах нашлось всего несколько монет, и сначала девушка поехала в бар, где они бывали с тремя Ка. Клайд и Кит встретили её удивлением и радостью, но где находится Дартон, они не знали.
– Кажется, его нет в городе, – предположил Кит. – Оставайся пока с нами, потом что-нибудь придумаем, если не захочешь возвращаться домой.
Рони отказалась.
Она надеялась, что ребята ошиблись, и Бриг окажется в Кроличьей норе или вернется чуть позже, поэтому, вздрагивая от резких звуков и опасливо поглядывая на редких прохожих, девушка добралась до серой высотки. Она давно догадалась, кто на самом деле снимал небольшую квартиру-студию. Бриг наврал и, похоже, не собирался признаваться, а Рони не расспрашивала, зная, что он начнет выкручиваться, и ей будет неприятно на это смотреть. Сама виновата.
Нелестно отозвалась и о районе, и о самой квартире, попав сюда в первый раз. Какая же она была глупая! В тесной Кроличьей норе, вместе с Бригом, Рони чувствовала себя лучше, чем в просторном, богато обставленном доме Таймеров.
Промокнув насквозь по дороге, девушка просидела под дверью квартиры всю ночь. Она боялась находиться одна на лестничной площадке, еще больше – выйти на безлюдные улицы. Пожалела, что не осталась в баре с Китом и Клайдом, и, слушая напряженный стук зубов от холодной дрожи, ждала наступления утра, чтобы вернуться домой. Родители наверняка сходят с ума от волнения и страха. Ищут дочь. Рони даже испытала чувство вины, особенно перед мамой, но пока ничего не могла изменить.
Когда за окном рассвело, девушка направилась к автобусной остановке. По пути ей стало плохо, она упала на асфальт под ноги прохожим и, с трудом удерживая связь с реальностью, повторяла склонившимся над ней незнакомым людям:
– Бриг… Рони Таймер. Бриг.
Как подъехала скорая помощь и дорогу в больницу она не запомнила, перед глазами опустилась густая пелена тумана, звуки раздавались издалека и бессвязными едва достигали ушей. Когда наступило резкое просветление, Рони увидела над собой медсестру, трубки капельницы, после чего снова окунулась в густой туман. Пришла в себя лишь следующим утром.
Открыла глаза, привыкая к свету, и отметила небольшую слабость во всем теле и легкую тошноту, но без боли. У кровати сидела мама.
Лицо миссис Таймер выдавало бессонную ночь и долгие часы переживаний, но выглядела она, как всегда, спокойной и собранной.
Увидев, что дочь пришла в себя, Линда вскочила со стула, сдержав порыв, села обратно и, мягко улыбнувшись, положила руку на плечо Рони.
– Все хорошо. Теперь все будет хорошо. Как же ты нас напугала.
– Бриг приходил? – Девушка удивилась слабости своего голоса. Что с ней случилось?
– Ты в больнице уже второй день, но к вечеру или самое позднее завтра утром мы заберем тебя домой.
– Мама, я спросила про Брига.
– У тебя была очень высокая температура, обезвоживание, ты потеряла сознание. Врачи говорят, что это реакция ослабленного организма на сильную инфекцию. Ослабленного! – Линда особенно выделила последнее слово.
– Мама?
– Тебя ждет постельный режим, правильное питание, витамины.
– Мама! – Рони попыталась приподняться на локтях.
– Нет, – недовольно поморщилась миссис Таймер, – парень по имени Бриг не приходил и тебя не искал.
Девушка прикрыла глаза, которые вдруг горько защипало.
На следующий день ее забрали из больницы, и она вернулась домой, где ничего не изменилось с того вечера, как Рони убежала под проливной дождь. Везде царил идеальный порядок, родители проявляли заботу, но, как обычно, – очень сдержанно, и старались вести себя так, будто ничего не случилось. Ни очередной скандал, ни побег дочери, вынудивший их звонить в полицию, ни болезнь, уложившая Рони в больницу, не нарушили размеренного распорядка жизни.
Девушка знала, что о ней беспокоились, мама иногда плакала и пила успокоительные капли, но внимание и волнение родителей скрывались за привычными условностями и строгим воспитанием, и, похоже, это неизменно. В своей комнате, одна, Рони как никогда чувствовала себя чужой в собственном доме.
Бриг сидел в баре у стойки, невдалеке от большой шумной компании, в которой веселились старые знакомые по Аэродрому. Сам бар тоже располагался на Аэродроме. Спиртное здесь продавали дешевле, чем где-либо в городе, и значит, проще было напиться.
Знакомые настойчиво звали Дарта присоединиться, он делал вид, что ничего не слышит, и внимательно следил за барменом. Тот мыл стаканы, опуская их по очереди в две наполненные мыльной водой раковины. Несколько быстрых движений – и сверкающие бокалы, роняя капли воды и ошметки пены, провисали, подвешенные за ножки, у Брига над головой.
Выверенные действия бармена успокаивали. Крики за спиной раздражали, вызывая желание подойти, наговорить гадостей, получить кулаком в челюсть и самому ударить в чьи-то рожи пару раз.
Дартон не видел Рони уже больше недели, и это становилось невыносимым.
В ночь её побега Брига не было в городе. Зар, племянник Романа, уговорил его поехать в морской порт за двести миль, куда, по его словам, привезли дешевую партию контрабандных видиков, которые можно перепродать за хорошие деньги. Роман гарантировал бумаги и покупателей, и Бриг согласился подзаработать. Дурак.
Захотел легких денег.
Ему всегда не хватало денег. Особенно теперь, когда он реже бывал в гараже и едва успевал закончить контрольные и курсовые на заказ. И главное – тратил. Бриг тратил гораздо больше, чем когда был один. Снежный ком долгов рос, и никак не получалось его сдерживать. Побеждало желание побольше бывать с Солнечной девочкой, и слишком часто парень выбирал не работу или учебу, а ее.
Поэтому предложение быстро подзаработать упало на благодатную почву, представилось легким решением проблем, но все пошло не так. По приезду в порт выяснилось, что неучтенную партию видиков обещали не только цыгану, и кроме Брига и Зара, на пристани оказались другие желающие. Первое столкновение выиграли посланники Романа, но далеко от порта им уехать не удалось.
В результате они вернулись в город без товара, без денег, все в синяках, а вместо того, чтобы заработать, Бриг обзавелся новым долгом. Но самое неприятное – от Кита он узнал о взволнованной и не по погоде одетой Рони. Со слов соседей выходило, что девушка провела целую ночь на лестничной площадке под закрытой дверью.
И почему Бриг не отдал ей запасной ключ?
Почему до сих пор скрывал, что сам снимает квартиру?
Бриг звонил Таймерам, просил позвонить знакомых девчонок – бесполезно. Связь обрывалась, как только звучал вопрос о Рони, и потом долго никто не поднимал трубку.
Тогда парень направился в школу. Две перемены ушло на то, чтобы выяснить, кто такая Синти, и лишь на третьей, пользуясь своим хваленым обаянием, Бриг выяснил, что Рони лежит с сильным гриппом в больнице Святого Лаврентия.
Он чувствовал себя виновным в её болезни. Дартона не оказалось в городе, когда Солнечная девочка нуждалась в нем, искала, забыв о страхе, и ждала. В каком отчаянии она находилась, если не побоялась одна приехать в Нору? Простудилась под дождем и сидя в холодном подъезде...
Бриг, конечно же, сразу отправился в больницу, но Таймеры запретили посещения дочери, а на следующее утро, прежде чем он смог что-либо предпринять, забрали ее домой.
И вот уже больше недели Рони скрывали в неприступной крепости дома Таймеров, обнесенной глубоким рвом неприятия и с поднятыми мостами для возможных уговоров.
Солнечная девочка плавилась от температуры, а Бриг был далеко. Не мог взять ее горячие ладони в прохладные свои. Снять поцелуями жар со лба.
Вчера он заявился к Таймерам Кристиной, но отец Рони вызвал полицию, и парень едва унес во время ноги, что было затруднительно на высоких каблуках.
Бриг подослал подружку Кита, милую рыжеволосую хохотушку с россыпью веснушек на всем лице, но ее тоже отправили вон вместе с коробкой конфет и цветами.
Поддавшись отчаянию, этим вечером Бриг пришел в бар, сидел перед стойкой и методично напивался.
– Привет, – на высокий стул рядом взобрался Бари Ньюм.
Дартон не выносил его.
Душа невысокого паренька была такой же прыщавой, как и лицо. Все встречи в детстве заканчивались дракой, научив ребят избегать друг друга, и теперь Бриг недоумевал, отчего это Ньюм осмелился к нему приблизиться?
– Плохо выглядишь, – оскалился Бари.
– Лучше тебя, – брезгливо сморщился Бриг.
Ньюм подергал губами, как в немом кино, сдерживая рвущиеся на волю ругательства – с Бари такое случалось, и Дартон отвернулся. Он был еще слишком трезв, и это злило. На светлую голову незваный собеседник вызывал почти приступы тошноты.
– Если пришел сказать, что я плохо выгляжу, то вали отсюда, и побыстрее.
– Саймон вышел из тюрьмы и хочет с тобой встретиться.
Бриг не сдержался. Быстро повернулся к Ньюму, выдав тревогу. Да что себя обманывать? Почти панику, ударившую по спине немилостивой рукой.
Довольный вызванной реакцией, Бари добавил:
– Два года назад он взял все на себя. Так что вы его должники: ты, Джош, Кит. – Ньюм поднялся: – Он сегодня у Сары. – С гнусной улыбкой парень удалился.
Бриг некоторое время тупо разглядывал стакан, потом, осушив большим глотком, оттолкнул его к бармену и тоже вышел из бара.
Ноги сами несли туда, где Дартону не было места, к дому, куда его не впускали.
Вечер был теплым, ласковым, из приоткрытых окон лился свет. Бриг легко нашел глазами комнату Рони. К Солнечной девочке как раз зашла миссис Таймер, приблизилась к окну. Выглянув на улицу, закрыла тяжелые ставни.
Парень с раздражением ударил по решетке забора. Еще раз. И стал лупить, пока не разбил ладонь в кровь. Боль слегка отрезвила, позволив отпустить сдавившую горло злость и свободно вздохнуть.
Дверь дома распахнулась.
– Уходи прочь! Не то я снова вызову полицию, – припугнул мистер Таймер в сгустившуюся темноту.
Бриг тихо выругался и ударил по решетке. Крепления вышли из пазов, и небольшая секция забора, по которой он так самозабвенно лупил, наклонилась в сад.
– Я вызываю полицию, – повторил мистер Таймер, скрываясь в доме.
Парень развернулся и пошел прочь, сжимая в кулак разбитую ладонь.
«Побывать у Сары» – означало прийти в ночной клуб в самом центре Аэродрома.
Заведение существовало там, сколько Бриг себя помнил, и по утверждениям отчима, уже было, когда Кэт и Сэг приехали в большой город за счастьем.
Названия клуба менялись, иногда он месяцами работал без вывески, разбитой во время очередной драки или при перестрелке. Неизменным оставался хозяин – невысокий упитанный мужчина неопределенного возраста и с явной примесью китайской крови. Круглыми были его лысая голова и оплывшая фигура, нос и живот, неестественно крупные для азиатского лица глаза. Звали хозяина Динь.
Почему и как он стал феей из сказки Питера Пена, никто точно не помнил. Говорили, что прозвище прижилось из-за неуничтожаемости клуба и якобы служило доказательством необъяснимого везения, которым обладал его хозяин. Заведение не закрывалось и восстанавливалось после всех случайных или намеренных попыток его прикрыть, как со стороны сил криминальных, так и легальных. Не иначе и правда – чудом.
Однако слава дочери Диня оказалась еще более яркой, дав заведению отца постоянное прозвище. По крайней мере, вся молодежь Аэродорома, возраста Брига и младше, звала клуб – «У Сары».
Дочь Диня, тоже невысокая и полноватая, была прилипчивой и приторной, как карамельная ириска, и обладала неуемной жаждой к постельным утехам. Она любила мальчиков, спешивших стать мужчинами, причем всех без исключения, но была искренней в своей нежности к каждому из них. Сара получала удовольствие, обучая неумелых парней, и теряла к ним интерес, когда их ласки становились уверенными.
Дочь Диня была и первой женщиной Брига. Он остался ей благодарен за внимание и терпение, которые создавали иллюзию настоящего чувства. Пусть оно было коротким и связано с болью, когда Сара выгнала парня из своей постели и сердца, но в этих страданиях была виновата не дочь Диня, а сам Бриг, быстро привыкавший ко всему хорошему. Он тогда возомнил себе, что влюблен, и мечтал освободить Сару из плена разгула – конечно же, прямиком в свои объятия. Наивный, глупый Бриг… Он был одинок и очень молод. Зато дочь Диня не терпела грубости и пробудила у парня желание доставлять удовольствие партнерше. Лишившись ее внимания, злой и страдающий Дарт решил, что Сара ничем не отличается от его матери, лишь меняет мужчин не за деньги, а по желанию. Он не смог найти объяснений поведению своей первой подружки и со временем принял за урок, что не все в жизни можно понять и принять.
В последние годы Дартон редко бывал на Аэродроме и вовсе не появлялся в баре Диня. После того, как Саймон попал в тюрьму, Бриг поменял место жительства, вернулся за парту и старательно избегал прежнего круга общения.
Скорая встреча пугала.
Пытаясь унять тревогу, парень топтался у входа в ночной клуб.
Благодаря чудесному везению Диня заведение до сих пор не прикрыли. Аэродром менялся, менялась публика, собиравшаяся в клубе, становясь чуть более респектабельной, но за новыми декорациями и в приватных комнатах по-прежнему встречались криминальные авторитеты, делили сферы влияния, решали споры и заключали новые соглашения. У Диня по-прежнему, хоть и гораздо реже, стреляли.
Дартон спустился по узкой лестнице, нырнув в омут разноцветного дыма и громкой музыки, в толпу нетрезвых людей. Влажный воздух был полон запахами спирта и табака, марихуаны и дешевых духов, чужого пота.
Сару Бриг увидел на коленях незнакомого парня в центре одной из шумных компаний. Дочь Диня похудела с тех времен, что они не виделись, и выглядела старше. Не казалась больше такой привлекательной, как раньше, но, может, это поменялись вкусы самого Брига. Она сразу его узнала и замахала рукой, показывая подойти поближе.
– Привет, обаятельный. Похорошел, как девица на выданье, – оценила Сара своего старого знакомого. – Может, сделаем вид, что видимся впервые? – Она щелкнула по носу парня, на чьих коленях сидела, обрывая недовольное ворчание.
– Я слишком давно тебя знаю для новизны отношений, – ответил Бриг.
Дочь Диня не расстроилась и показала на лестницу, ведущую к приватным номерам.
– Саймон спрашивал о тебе. Он с ребятами в моей комнате.
Бриг кивнул и направился к лестнице под беспокойный ритм сердца, хорошо различимый даже сквозь громкую музыку.
Вместо смущения Рони испытывала раздражение и жгучее желание сделать больно матери, которая… Которая, кажется, никогда в жизни не была по-женски счастлива? Разве ханжество и брезгливость, разве непонимание Линды не от того, что ей самой не знакомо настоящее влечение и радость чувствовать себя желанной?
Подобная мысль поразила, ненадолго остудив девичий гнев, но потом Рони безжалостно ударила в открывшееся догадкой больное место – обвинив, упрекнув, надсмеявшись! И не слыша возгласов матери, игнорируя приказы отца, она выскочила на улицу под дождь, без плаща и зонта, в домашних тапочках. Ей необходимо было увидеть Брига.
В карманах нашлось всего несколько монет, и сначала девушка поехала в бар, где они бывали с тремя Ка. Клайд и Кит встретили её удивлением и радостью, но где находится Дартон, они не знали.
– Кажется, его нет в городе, – предположил Кит. – Оставайся пока с нами, потом что-нибудь придумаем, если не захочешь возвращаться домой.
Рони отказалась.
Она надеялась, что ребята ошиблись, и Бриг окажется в Кроличьей норе или вернется чуть позже, поэтому, вздрагивая от резких звуков и опасливо поглядывая на редких прохожих, девушка добралась до серой высотки. Она давно догадалась, кто на самом деле снимал небольшую квартиру-студию. Бриг наврал и, похоже, не собирался признаваться, а Рони не расспрашивала, зная, что он начнет выкручиваться, и ей будет неприятно на это смотреть. Сама виновата.
Нелестно отозвалась и о районе, и о самой квартире, попав сюда в первый раз. Какая же она была глупая! В тесной Кроличьей норе, вместе с Бригом, Рони чувствовала себя лучше, чем в просторном, богато обставленном доме Таймеров.
Промокнув насквозь по дороге, девушка просидела под дверью квартиры всю ночь. Она боялась находиться одна на лестничной площадке, еще больше – выйти на безлюдные улицы. Пожалела, что не осталась в баре с Китом и Клайдом, и, слушая напряженный стук зубов от холодной дрожи, ждала наступления утра, чтобы вернуться домой. Родители наверняка сходят с ума от волнения и страха. Ищут дочь. Рони даже испытала чувство вины, особенно перед мамой, но пока ничего не могла изменить.
Когда за окном рассвело, девушка направилась к автобусной остановке. По пути ей стало плохо, она упала на асфальт под ноги прохожим и, с трудом удерживая связь с реальностью, повторяла склонившимся над ней незнакомым людям:
– Бриг… Рони Таймер. Бриг.
Как подъехала скорая помощь и дорогу в больницу она не запомнила, перед глазами опустилась густая пелена тумана, звуки раздавались издалека и бессвязными едва достигали ушей. Когда наступило резкое просветление, Рони увидела над собой медсестру, трубки капельницы, после чего снова окунулась в густой туман. Пришла в себя лишь следующим утром.
Открыла глаза, привыкая к свету, и отметила небольшую слабость во всем теле и легкую тошноту, но без боли. У кровати сидела мама.
Лицо миссис Таймер выдавало бессонную ночь и долгие часы переживаний, но выглядела она, как всегда, спокойной и собранной.
Увидев, что дочь пришла в себя, Линда вскочила со стула, сдержав порыв, села обратно и, мягко улыбнувшись, положила руку на плечо Рони.
– Все хорошо. Теперь все будет хорошо. Как же ты нас напугала.
– Бриг приходил? – Девушка удивилась слабости своего голоса. Что с ней случилось?
– Ты в больнице уже второй день, но к вечеру или самое позднее завтра утром мы заберем тебя домой.
– Мама, я спросила про Брига.
– У тебя была очень высокая температура, обезвоживание, ты потеряла сознание. Врачи говорят, что это реакция ослабленного организма на сильную инфекцию. Ослабленного! – Линда особенно выделила последнее слово.
– Мама?
– Тебя ждет постельный режим, правильное питание, витамины.
– Мама! – Рони попыталась приподняться на локтях.
– Нет, – недовольно поморщилась миссис Таймер, – парень по имени Бриг не приходил и тебя не искал.
Девушка прикрыла глаза, которые вдруг горько защипало.
На следующий день ее забрали из больницы, и она вернулась домой, где ничего не изменилось с того вечера, как Рони убежала под проливной дождь. Везде царил идеальный порядок, родители проявляли заботу, но, как обычно, – очень сдержанно, и старались вести себя так, будто ничего не случилось. Ни очередной скандал, ни побег дочери, вынудивший их звонить в полицию, ни болезнь, уложившая Рони в больницу, не нарушили размеренного распорядка жизни.
Девушка знала, что о ней беспокоились, мама иногда плакала и пила успокоительные капли, но внимание и волнение родителей скрывались за привычными условностями и строгим воспитанием, и, похоже, это неизменно. В своей комнате, одна, Рони как никогда чувствовала себя чужой в собственном доме.
Глава 8
Бриг сидел в баре у стойки, невдалеке от большой шумной компании, в которой веселились старые знакомые по Аэродрому. Сам бар тоже располагался на Аэродроме. Спиртное здесь продавали дешевле, чем где-либо в городе, и значит, проще было напиться.
Знакомые настойчиво звали Дарта присоединиться, он делал вид, что ничего не слышит, и внимательно следил за барменом. Тот мыл стаканы, опуская их по очереди в две наполненные мыльной водой раковины. Несколько быстрых движений – и сверкающие бокалы, роняя капли воды и ошметки пены, провисали, подвешенные за ножки, у Брига над головой.
Выверенные действия бармена успокаивали. Крики за спиной раздражали, вызывая желание подойти, наговорить гадостей, получить кулаком в челюсть и самому ударить в чьи-то рожи пару раз.
Дартон не видел Рони уже больше недели, и это становилось невыносимым.
В ночь её побега Брига не было в городе. Зар, племянник Романа, уговорил его поехать в морской порт за двести миль, куда, по его словам, привезли дешевую партию контрабандных видиков, которые можно перепродать за хорошие деньги. Роман гарантировал бумаги и покупателей, и Бриг согласился подзаработать. Дурак.
Захотел легких денег.
Ему всегда не хватало денег. Особенно теперь, когда он реже бывал в гараже и едва успевал закончить контрольные и курсовые на заказ. И главное – тратил. Бриг тратил гораздо больше, чем когда был один. Снежный ком долгов рос, и никак не получалось его сдерживать. Побеждало желание побольше бывать с Солнечной девочкой, и слишком часто парень выбирал не работу или учебу, а ее.
Поэтому предложение быстро подзаработать упало на благодатную почву, представилось легким решением проблем, но все пошло не так. По приезду в порт выяснилось, что неучтенную партию видиков обещали не только цыгану, и кроме Брига и Зара, на пристани оказались другие желающие. Первое столкновение выиграли посланники Романа, но далеко от порта им уехать не удалось.
В результате они вернулись в город без товара, без денег, все в синяках, а вместо того, чтобы заработать, Бриг обзавелся новым долгом. Но самое неприятное – от Кита он узнал о взволнованной и не по погоде одетой Рони. Со слов соседей выходило, что девушка провела целую ночь на лестничной площадке под закрытой дверью.
И почему Бриг не отдал ей запасной ключ?
Почему до сих пор скрывал, что сам снимает квартиру?
Бриг звонил Таймерам, просил позвонить знакомых девчонок – бесполезно. Связь обрывалась, как только звучал вопрос о Рони, и потом долго никто не поднимал трубку.
Тогда парень направился в школу. Две перемены ушло на то, чтобы выяснить, кто такая Синти, и лишь на третьей, пользуясь своим хваленым обаянием, Бриг выяснил, что Рони лежит с сильным гриппом в больнице Святого Лаврентия.
Он чувствовал себя виновным в её болезни. Дартона не оказалось в городе, когда Солнечная девочка нуждалась в нем, искала, забыв о страхе, и ждала. В каком отчаянии она находилась, если не побоялась одна приехать в Нору? Простудилась под дождем и сидя в холодном подъезде...
Бриг, конечно же, сразу отправился в больницу, но Таймеры запретили посещения дочери, а на следующее утро, прежде чем он смог что-либо предпринять, забрали ее домой.
И вот уже больше недели Рони скрывали в неприступной крепости дома Таймеров, обнесенной глубоким рвом неприятия и с поднятыми мостами для возможных уговоров.
Солнечная девочка плавилась от температуры, а Бриг был далеко. Не мог взять ее горячие ладони в прохладные свои. Снять поцелуями жар со лба.
Вчера он заявился к Таймерам Кристиной, но отец Рони вызвал полицию, и парень едва унес во время ноги, что было затруднительно на высоких каблуках.
Бриг подослал подружку Кита, милую рыжеволосую хохотушку с россыпью веснушек на всем лице, но ее тоже отправили вон вместе с коробкой конфет и цветами.
Поддавшись отчаянию, этим вечером Бриг пришел в бар, сидел перед стойкой и методично напивался.
– Привет, – на высокий стул рядом взобрался Бари Ньюм.
Дартон не выносил его.
Душа невысокого паренька была такой же прыщавой, как и лицо. Все встречи в детстве заканчивались дракой, научив ребят избегать друг друга, и теперь Бриг недоумевал, отчего это Ньюм осмелился к нему приблизиться?
– Плохо выглядишь, – оскалился Бари.
– Лучше тебя, – брезгливо сморщился Бриг.
Ньюм подергал губами, как в немом кино, сдерживая рвущиеся на волю ругательства – с Бари такое случалось, и Дартон отвернулся. Он был еще слишком трезв, и это злило. На светлую голову незваный собеседник вызывал почти приступы тошноты.
– Если пришел сказать, что я плохо выгляжу, то вали отсюда, и побыстрее.
– Саймон вышел из тюрьмы и хочет с тобой встретиться.
Бриг не сдержался. Быстро повернулся к Ньюму, выдав тревогу. Да что себя обманывать? Почти панику, ударившую по спине немилостивой рукой.
Довольный вызванной реакцией, Бари добавил:
– Два года назад он взял все на себя. Так что вы его должники: ты, Джош, Кит. – Ньюм поднялся: – Он сегодня у Сары. – С гнусной улыбкой парень удалился.
Бриг некоторое время тупо разглядывал стакан, потом, осушив большим глотком, оттолкнул его к бармену и тоже вышел из бара.
Ноги сами несли туда, где Дартону не было места, к дому, куда его не впускали.
Вечер был теплым, ласковым, из приоткрытых окон лился свет. Бриг легко нашел глазами комнату Рони. К Солнечной девочке как раз зашла миссис Таймер, приблизилась к окну. Выглянув на улицу, закрыла тяжелые ставни.
Парень с раздражением ударил по решетке забора. Еще раз. И стал лупить, пока не разбил ладонь в кровь. Боль слегка отрезвила, позволив отпустить сдавившую горло злость и свободно вздохнуть.
Дверь дома распахнулась.
– Уходи прочь! Не то я снова вызову полицию, – припугнул мистер Таймер в сгустившуюся темноту.
Бриг тихо выругался и ударил по решетке. Крепления вышли из пазов, и небольшая секция забора, по которой он так самозабвенно лупил, наклонилась в сад.
– Я вызываю полицию, – повторил мистер Таймер, скрываясь в доме.
Парень развернулся и пошел прочь, сжимая в кулак разбитую ладонь.
***
«Побывать у Сары» – означало прийти в ночной клуб в самом центре Аэродрома.
Заведение существовало там, сколько Бриг себя помнил, и по утверждениям отчима, уже было, когда Кэт и Сэг приехали в большой город за счастьем.
Названия клуба менялись, иногда он месяцами работал без вывески, разбитой во время очередной драки или при перестрелке. Неизменным оставался хозяин – невысокий упитанный мужчина неопределенного возраста и с явной примесью китайской крови. Круглыми были его лысая голова и оплывшая фигура, нос и живот, неестественно крупные для азиатского лица глаза. Звали хозяина Динь.
Почему и как он стал феей из сказки Питера Пена, никто точно не помнил. Говорили, что прозвище прижилось из-за неуничтожаемости клуба и якобы служило доказательством необъяснимого везения, которым обладал его хозяин. Заведение не закрывалось и восстанавливалось после всех случайных или намеренных попыток его прикрыть, как со стороны сил криминальных, так и легальных. Не иначе и правда – чудом.
Однако слава дочери Диня оказалась еще более яркой, дав заведению отца постоянное прозвище. По крайней мере, вся молодежь Аэродорома, возраста Брига и младше, звала клуб – «У Сары».
Дочь Диня, тоже невысокая и полноватая, была прилипчивой и приторной, как карамельная ириска, и обладала неуемной жаждой к постельным утехам. Она любила мальчиков, спешивших стать мужчинами, причем всех без исключения, но была искренней в своей нежности к каждому из них. Сара получала удовольствие, обучая неумелых парней, и теряла к ним интерес, когда их ласки становились уверенными.
Дочь Диня была и первой женщиной Брига. Он остался ей благодарен за внимание и терпение, которые создавали иллюзию настоящего чувства. Пусть оно было коротким и связано с болью, когда Сара выгнала парня из своей постели и сердца, но в этих страданиях была виновата не дочь Диня, а сам Бриг, быстро привыкавший ко всему хорошему. Он тогда возомнил себе, что влюблен, и мечтал освободить Сару из плена разгула – конечно же, прямиком в свои объятия. Наивный, глупый Бриг… Он был одинок и очень молод. Зато дочь Диня не терпела грубости и пробудила у парня желание доставлять удовольствие партнерше. Лишившись ее внимания, злой и страдающий Дарт решил, что Сара ничем не отличается от его матери, лишь меняет мужчин не за деньги, а по желанию. Он не смог найти объяснений поведению своей первой подружки и со временем принял за урок, что не все в жизни можно понять и принять.
В последние годы Дартон редко бывал на Аэродроме и вовсе не появлялся в баре Диня. После того, как Саймон попал в тюрьму, Бриг поменял место жительства, вернулся за парту и старательно избегал прежнего круга общения.
Скорая встреча пугала.
Пытаясь унять тревогу, парень топтался у входа в ночной клуб.
Благодаря чудесному везению Диня заведение до сих пор не прикрыли. Аэродром менялся, менялась публика, собиравшаяся в клубе, становясь чуть более респектабельной, но за новыми декорациями и в приватных комнатах по-прежнему встречались криминальные авторитеты, делили сферы влияния, решали споры и заключали новые соглашения. У Диня по-прежнему, хоть и гораздо реже, стреляли.
Дартон спустился по узкой лестнице, нырнув в омут разноцветного дыма и громкой музыки, в толпу нетрезвых людей. Влажный воздух был полон запахами спирта и табака, марихуаны и дешевых духов, чужого пота.
Сару Бриг увидел на коленях незнакомого парня в центре одной из шумных компаний. Дочь Диня похудела с тех времен, что они не виделись, и выглядела старше. Не казалась больше такой привлекательной, как раньше, но, может, это поменялись вкусы самого Брига. Она сразу его узнала и замахала рукой, показывая подойти поближе.
– Привет, обаятельный. Похорошел, как девица на выданье, – оценила Сара своего старого знакомого. – Может, сделаем вид, что видимся впервые? – Она щелкнула по носу парня, на чьих коленях сидела, обрывая недовольное ворчание.
– Я слишком давно тебя знаю для новизны отношений, – ответил Бриг.
Дочь Диня не расстроилась и показала на лестницу, ведущую к приватным номерам.
– Саймон спрашивал о тебе. Он с ребятами в моей комнате.
Бриг кивнул и направился к лестнице под беспокойный ритм сердца, хорошо различимый даже сквозь громкую музыку.
