Саймон был старше Брига на три года, и в компании почти беспризорных мальчишек Аэродрома на него смотрели снизу вверх, считая наставником. Парень с внешностью фермера-простака совмещал в себе роль старшего брата, снисходительного относившегося к малышам, и змея-искусителя. У Саймона все время водились деньги, и ребята исходили слюной, глядя, как он ест перед их носом мороженое и сладости, ожидая, когда начнет делиться остатками. Вслед за Саймоном они начинали курить и попробовали из его рук первые затяжки травки. Это он отводил их в клуб Диня, по очереди передавая в мягкие объятия Сары. А пока вчерашние мальчишки становились героями краткосрочных романов феи трущоб, Саймон собирал остальных у барной стойки пробовать разный алкоголь. Они делили один стакан на троих и мечтали когда-нибудь напиваться до встречи носа с полом. Почему-то это казалось круто – иметь возможность пить «до встречи с полом».
Благодаря Саймону четверо ребят из большой ватаги подростков Аэродрома подвязались выполнять поручения хмурых и неразговорчивых мужчин, которые хорошо платили за мелкие услуги. Через полгода парней, вкусивших приятную тяжесть мелочи в карманах, позвали на более серьезное дело.
Бриг к тому моменту уже год как забросил баскетбол, следом школу – и пребывал в затяжной депрессии. Иначе то, как легко он втянулся в дела Саймона вслед за Китом и Джошем, объяснить было невозможно.
Но факт оставался фактом.
Была ночь. Отвратительная погода. Большие хмурые парни залезли в магазин. Саймон принимал из окна мешки и передавал мелким. Мелким было по семнадцать лет, но они участвовали в краже впервые, поэтому поначалу следили за улицами, а, получив товар, должны были разбежаться куда подальше, чтобы позже встретиться в условленном месте.
Но все пошло не по плану, и когда нагрянула полиция, ребята растерялись. Сирены завывали со всех сторон, Бриг не знал куда бежать. Тогда-то и появился Саймон, вырвал из рук мешок и прогнал перепуганных ребят прочь с криками:
– Расходитесь, ослы. Меня и так уже видели. Не попадетесь сами, не сдам.
Полиция отловила всех четверых, но обыскав и не обнаружив ничего подозрительного, пропустила за оцепление.
После долгих часов ледяной дрожи, сотрясавшей тело, после объятий с унитазом, когда от пережитого стресса выворачивало наизнанку, Бриг поклялся сделать все возможное, чтобы никогда не оказаться в похожей ситуации. И больше не мечтать о легких деньгах.
Два года спустя можно было считать, что у него почти получилось – кроме подработки в гараже Романа, Дартон вел вполне законопослушную жизнь. Совсем недавно, грибным дождем посреди знойного лета, в ней появилась Солнечная девочка, заполнив повседневность ярким светом, сердце Брига переполнилось нежностью и любовью, и он теперь до дрожи, до тошноты боялся потерять Рони.
Саймон пожалел парней два года назад и, кроме привычки красоваться и хвастаться, всегда считался неплохим парнем, но тюрьма меняет людей. Зачем он хотел увидеть Брига? Просто повидаться или же… напомнить о долге?
В небольшой комнате было накурено, шумно и собралось человек десять – в основном, незнакомых Бригу. Саймон возлежал на диване в окружении двух длинноногих девиц.
– Дарт! Воронёнок! – встретил он его громким возгласом. – Рад, что пришел!
Высвободившись из двойных объятий, Саймон поднялся и протянул Бригу руку для приветствия. До локтя ее украшали разноцветные татуировки.
Бывшие приятели давно не виделись и быстро осматривали друг на друга, отмечая работу времени.
– Отвратительно выглядишь, – заключил Саймон и подсел к столу.
– Почему?
Бриг не девчонка, чтобы реагировать на нелестные замечания о своей внешности, но слышать их дважды за вечер было непривычно.
– Похож на обывателя. С колесами теней под глазами от беготни, чтобы свести концы с концами. Скажешь, я не прав?
– Не прав. – Бриг опустился на предложенный ему стул. – Мне нравится, как я живу.
Саймон в свои двадцать с хвостиком больше напоминал тридцатилетнего. Раздался в плечах, короткая шея стала еще шире и казалась бычьей. Он по-прежнему был похож на фермера. Но не жизнерадостного парня-простака, а умудренного опытом хитреца, улыбки которого неискренние и отвлекают внимание, чтобы ловко обмануть собеседника.
Ничего хорошего эти перемены не обещали.
– Выпьем за встречу. – Саймон потянулся к бутылке с виски.
– Не буду. Мне еще на работу.
– Твое дело, – пожал плечом Саймон. – Расскажешь, как живешь? На Аэродроме, говорят, больше не появляешься, только у Романа.
– Учусь. Снимаю квартиру. Ты позвал, чтобы напомнить про долг?
– Что ты, Воронёнок, – шумно изумился Саймон, – какой долг, просто увидеться. На долги еще время найдется, сочтемся.
Разговор крутился ни о чем. Когда через полчаса открылась дверь и на пороге появились Кит с Джошем и Клифом, Бриг уже собирался уходить. Малыш Кит слегка покачивался, одаривая собравшихся по-щенячьи счастливой улыбкой. Скорее всего, выпил, чтобы унять похожий страх, какой испытывал Бриг, отправляясь в клуб.
Джош выглядел спокойным, но его Дартон давно не видел и не знал, чем парень живет. Клиф не скрывал волнения, и его руки мелко дрожали, пока он брал стакан.
– Мне пора к Роману. Успеха, Саймон, увидимся, – попрощался Бриг.
– Подожди, я выйду с тобой.
В пустом коридоре Саймон проговорил:
– Я познакомился с серьезными людьми, Бриг. Они задумали большие дела в городе и предложили мне подобрать верных ребят. Никакого криминала, только торговля. – Он смотрел на Дартона внимательным цепким взглядом, словно только что не выпивал.
– Извини, я тебе не помощник. Если что-то должен – расплачусь понемногу деньгами.
– Говорят, девчонка у тебя появилась.
– Да. И это серьезно.
– Вижу, как серьезно. – Саймон недоверчиво прищурился и показал на разбитую ладонь Брига. – Проблемы?
– Сам разберусь, – поморщился Бриг, – тебе желаю успеха. Но на меня не рассчитывай – с серьезными делами или нет, неважно.
– Не спеши отказываться, я подожду...
Дартон уверенно покачал головой и направился по коридору, радуясь, что встреча закончилась без опасных последствий. По крайней мере, пока.
– Я тебя не слишком напугал своим желанием увидеться, а, Воронёнок? – догнал его насмешливый голос. Саймон будто читал чужие мысли. – Так ты не бойся, живи спокойно. Если чего надумаешь, найдешь меня через Сару.
Глава 9
Рони чувствовала себя намного лучше, только слабость и головокружение не давали подняться с постели.
Она знала, что Бриг ищет с ней встречи. Настойчивые звонки по телефону, гости, перед которыми захлопывались двери, могли быть связанными только с ним – с тем, что парень волнуется и пытается увидеться. Затянувшаяся разлука становилась невыносимой, обостряя одиночество и тоску. Прохладу. Нет, не физическую, потому что за окнами и в доме было тепло, – а душевную. От неприятных чувств хотелось укрыться мягким пледом из ласковых рук и нежных прикосновений. Брига.
С каждым проведенным в постели днем Рони становилась раздражительней и почти перестала разговаривать с родителями, которые держались так, будто не замечали плохого настроения дочери и не догадывались о причинах.
Вчера, услышав шум в саду, девушка едва дождалась, пока мама выйдет из комнаты, и бросилась к окну, распахнула шторы. У забора стоял долговязый парень и лупил ладонью по решетке. Забор трещал и гнулся. Каждый удар болезненным гулом отдавался у Рони в груди.
– Бриг! – закричала девушка, дергая заевшую щеколду.
Даже полная сил, она с трудом открывала тяжелые ставни, а сейчас лишь билась в стекла, приходя в отчаяние от того, что парень ее не видит и не слышит.
– Забери меня отсюда, Бриг! – почти завизжала она.
Снизу донесся недовольный голос отца, хлопнула входная дверь. Дартон развернулся и, ссутулившись, пошел прочь. А Рони разревелась в голос, прижавшись лбом к прохладному стеклу, и зашептала о том, как соскучилась.
Долговязую фигуру парня проглотила черная ночь.
Чувствуя сильную усталость, девушка опустилась на пол и сидела под окном, не вытирая слезы, пока в комнату не зашла миссис Таймер.
– Что ты там делаешь? Немедленно вернись в постель.
– Мне душно, мама. Как же мне душно, открой окно, – бормотала Рони. – Открой, пожалуйста, окно.
– Обещали прохладную ночь. Пойдем, тебе нужно отдохнуть. – Линда подняла ее на ноги и помогла лечь в постель, оставшись рядом, пока дочь не заснула.
Потом тихо вышла, погасив свет.
Природа не услышала прогнозов миссис Таймер, и ночь выдалась теплой, а на следующий день город накрыла почти летняя жара. Окна в доме распахнулись настежь, впуская жизнерадостный щебет птиц. Ветер шаловливо заигрывал с занавесками, солнце золотило все, до чего могло дотянуться длинными лучами, и грустить было совершенно невозможно.
Еще день-два, и Рони поправится, вырвется из тюрьмы родительского дома и увидит Брига. Только надо набраться сил, чтобы слабость исчезла вслед за изнуряющей болезнью. Вот и теперь, почитав, вернее, полистав журналы, девушка уже устала. Не пытаясь бороться за ясность мыслей, она уткнулась носом в подушку и провалилась в беспокойный сон. В последние недели Рони так много спала, что запас сновидений закончился, мозг, тоже устав от безделья, уже не знал, чем наполнять картинки сна. Пестрый калейдоскоп сумбурных образов задрожал от легкого свиста и рассыпался крошечными лепестками.
Таймер не сразу поняла, что свист доносится с улицы.
И вряд ли предназначается родителям. Отец на работе, но мама – дома и сторожит, чтобы покой дочери не потревожил один настойчивый молодой человек. Девушка подбежала к окну.
Бриг стоял у забора, далеко, но даже на расстоянии выглядел осунувшимся и уставшим, словно это он, а не Рони, едва оправился от болезни. От радости, что видит его, девчонка потеряла голос и лишь подпрыгивала у раскрытого окна с глупой улыбкой на все лицо.
Заметив ее, Бриг замахал руками, сигналя, чтобы она отошла в сторону, и как только Рони это сделала, в комнату влетел теннисный мяч с привязанной к нему запиской. Ударился о стену, отлетел к столу, закатился под кровать. А на лестнице уже раздавались шаги.
Девушка быстро осмотрелась и, не придумав ничего лучше, бросила на пол книгу и села на кровать – дверь уже открывалась. На пороге, конечно же, показалась миссис Таймер.
– Что за шум был в комнате?
Мамин голос звучал привычно спокойно, но Рони давно научилась различать едва уловимые тона. У спокойствия родителей имелось много оттенков. Оно могло быть – с нетерпением, напряжением, раздражением.
С любопытством.
Сейчас мама взволнована и немного возмущена.
Рони показала на книгу.
– Мне было скучно, надоело лежать и читать, ничего не делать. Захотелось что-то уронить.
На лице матери отразилось недоумение, пока цепкий взгляд торопливо охватывал комнату.
– Уронить? Книгу? Я раньше за тобой такого не замечала.
– Я раньше никогда так долго не валялась в кровати, умирая от скуки.
Последний аргумент прозвучал вполне убедительно.
Мячик с запиской лежал глубоко под кроватью, и как бы сурово ни велась необъявленная война с целью оградить Рони от Брига, какие бы подозрения ни роились сейчас в голове миссис Таймер, девушка не могла представить, что мама начнёт обыскивать ее комнату, тем более заглядывать под диван и кровать. И оказалась права.
Миссис Таймер подошла к окну, проверила улицу и, не заметив ничего подозрительного, заметно успокоилась.
– Принести тебе чего-нибудь поесть? Или, может, сама спустишься в столовую?
Девушка завертела головой.
– Я не голодная. Но к ужину спущусь.
Оставшись одна, Рони выудила из-под кровати теннисный мячик и нетерпеливо отвязала записку.
«Воробышек! Прекращай хандрить.
Я без тебя болею. И чем дальше, тем более серьёзные формы принимает болезнь. Еще немного, и заявлюсь к твоим родителям с цветами.
На душе и в городе темно без моей Солнечной девочки.
Целую твои ладони и тонкую шею, родинку на плече и мягкие, сладкие губы. Как же хочется до тебя дотронуться и почувствовать рядом! Скучаю...
Нет, не живу без тебя...»
Рони придала записку к груди и завалилась на постель, чувствуя себя воздушным шариком, готовым вот-вот взлететь и уткнуться в белую штукатурку потолка.
Прогулял занятия… Глупый, глупый Бриг.
Счастливая! Счастливая Рони.
***
Следующие два дня Рони Таймер с запиской не расставалась, пряча её в одежде и перечитывая заново каждый час, иногда каждые полчаса.
За окном прощалась с городом весна, готовясь уступить его улицы спешившему навстречу краснощекому Лету. Значит, не за горами купальный сезон. Вместе с улучшающимся самочувствием приближалась долгожданная свобода, и пора было проверить летний гардероб.
Рони вывалила вещи из шкафов и ящиков на пол, раскидала их на две горки – те, что не будет носить, и те, которые стоило померить. Вторая горка получилась внушительной, испытывая силу воли хозяйки уже одним своим видом. Сев на кровать, девчонка оценивала неприступный Эльбрус. Прожевала конфету, перечитала записку, положила ее на видном месте на столе и решительно взялась за дело.
По всей комнате разлетались кофточки, юбочки, маечки, шорты и штаны.
Рони вертелась перед зеркалом, вытягиваясь на носочках, выворачивала шею, пытаясь осмотреться со всех сторон, вышагивала взад-вперед и строила своему отражению забавные гримасы. Заняв эффектную позу, она придирчиво оценивала себя и, быстро выпрыгнув из одного наряда, выхватывала из вороха другой.
Через полчаса вернулась усталость – надоевшая, упрямая, – выпустив перед глазами целый рой мелких серых точек. Все, что примеряла Рони, выглядело глупо и безвкусно. Одинаково.
– Ну уж нет, еще совсем немножко!
Характер, оказывается, можно закалять примеркой вещей.
Маленькая кружевная юбочка, если ее немного укоротить, даст такой же эффект, как домашний халатик – тот самый, с подсолнухами. Рони вспомнила себя в любимом домашнем наряде, когда в последний раз его надевала, и что случилось тогда, и вдруг физически почувствовала, как соскучилась по Бригу.
Это было незнакомое, тяжелое чувство, которому не находилось определения. Тело заявило о своих правах на чувства и желания хозяйки, требуя прикосновений и ласк обаятельного парня с теплой улыбкой и серьгой в ухе. Память подбросила жарких сцен в занимающийся костер неудовлетворенных желаний, и Рони задохнулась от шквала незнакомых эмоций. Ей хотелось… нет, больше – казалось необходимым почувствовать руки Брига на своих плечах, на груди его горячие упругие губы, принять тяжесть его тела – сумасшествие! Это было похоже на сумасшествие – закружило голову, и Рони повалилась на диван.
Не помогло. Стало хуже. Здесь все и случилось, мягкая обивка хранила искры ее первого женского счастья. Как же хорошо было Рони с Бригом! Ей всегда хорошо с ним. А сейчас пусто. Плохо. Невыносимо – уже до боли.
Она постаралась отогнать наваждение, но воспоминания, слишком живые, почти осязаемые, не исчезали, возбуждая и мучая все сильнее. Рони слышала горячий шепот Брига, чувствовала музыку его ласк, тело требовало жара его страсти.
– Да что это такое, – испуганно прошептала девчонка, перевернувшись на живот и цепляясь руками и зубами в подушку, готовая расплакаться.
В себя ее привел шелест подъезжавшей к дому машины.
