после слов знахарки сообразив, что на этом собственно официальная часть праздника подошла к концу и она пропустила не только выступление остальных преподавателей, но и заключительную речь Ректора, девушка послушно встала и отправилась следом за всеми. Туда, где уже звучала музыка, первый смех старшекурсников и откуда доносились ароматные запахи выпечки, сладостей и легкого фруктового вина, которое разрешалось студентам лишь по таким весомым праздникам.
— Прошу прощения, сэшани, могу я отвлечь вас на пару слов?
Замерев уже на первых звуках его голоса, девушка поняла, что ей вновь отказывает вся её выдержка и благоразумие. Повернув голову, смогла лишь судорожно кивнуть, но и этого оказалось для него достаточно.
— Не переживайте, сэшани, я верну вам вашу подругу в целости и невредимости уже совсем скоро. — с улыбкой кивнув смешавшейся Шалике и уверенно подхватив замершую Сэндиру под локоток, магистр-артефактор неторопливо направился не в праздничный зал, а на улицу, благо идти было недалеко.
Вот только это самое недалеко через несколько минут начало превращаться в далеко…
— Куда?
— Ещё не много, не пугайтесь.
А вот и парк, а вот и лавочки… Нет? А куда? Отмечая, что вечер уже вступил в свои права и закатное солнце золотит верхушки деревьев, Сэндира могла только послушно переставлять ноги.
— Да, пожалуй, достаточно. — неожиданно бережно усадив скованную девушку на самую дальнюю лавочку, что нашел, мужчина присел рядом, но не слишком близко. — Поговорим?
— О чем? — сглотнув несколько раз, чтобы из горла ушли пересохшие хрипотки, кашлянула и вымученно улыбнулась. — Кто ты?
— Ты знаешь. И я знаю, кто ты. И удивлен. Крайне удивлен. Что ты здесь делаешь?
— Путешествую…
— Одна? Без родителей? Сколько тебе лет? — закидав девушку настойчивыми вопросами, мужчина до сих пор так и не отпустил её руку.
— Одна… — не выдержав и выдернув пальчики, девушка сжала кулачки на коленях. — А что здесь делаешь ты?
— Путешествую. — понимающая улыбка и немного недоуменный взгляд. — Ты первокурсница? Зачем?
— Я хотела получить доступ к библиотеке…
— К библиотеке? Что в их библиотеке может быть такого интересного? Тебе не хватило домашней?
— Что? — недоуменно сморгнув, когда поняла, что он имеет в виду, Сэнди недоверчиво уточнила. — Какой домашней?
— Стоп. — моментально нахмурившись, уже он в свою очередь повторил вопрос, на который она не ответила ранее. — Кто твои родители? Тебе ведь еще нет ста, я чувствую.
— Нет… мне еще и шестидесяти нет… я сирота.
— Сирота?! Этого не может быть!!
— Почему? — смешавшись, когда он подскочил и начал нервно мерить шагами тропинку, песчинка следила за ним взглядом. Пять шагов влево, пять шагов вправо…
— Сколько тебе лет точно?
— Пятьдесят семь… но какая разница?
— Большая! Огромная! — резко остановившись четко перед девушкой, в итоге мужчина выпалил: — Ты не имеешь права находиться на территории враждебных нам существ пока тебе не исполнится сто лет!
— И? — шепотом уточнив, недоверчиво наклонила голову. Она уже начала его бояться…
— Я отправлю тебя домой, к старейшинам! И пускай уже они разбираются, кто твои родители и как они посмели тебя бросить!
— О? — Сначала опешив, в следующую секунду попыталась уточнить снова: — То есть я ещё ребенок?
— Нет, ты не ребенок. — с трудом взяв себя в руки и при этом сев обратно на лавочку, мужчина пояснил: — Ты уже взрослая, но ещё несовершеннолетняя.
— А в чем разница?
— Ты не знаешь даже этого???
— Я ничего не знаю. Я воспитывалась в монастыре Милостивой Эру, на чьих ступенях меня нашли в младенческом возрасте в корзинке, а в пятнадцать я оправилась в своё первое путешествие…
— В пятнадцать???
На мужчину было страшно смотреть. Недоверие, граничащее с диким ужасом, непонятно откуда взявшаяся паника, после того, как в его глазах промелькнуло осознание сказанного, а затем…
— У тебя есть какие-нибудь личные вещи? Те, что были в корзинке.
— Да. Медальон.
— Могу я на него посмотреть?
— Вот, пожалуйста. — впервые за последние тридцать лет вынув медальон из пространственной складки, Сэнди была уже совсем не рада встрече. Как-то она неправильно складывалась…
— Великая Пустыня!
Мужчине хватило лишь одного взгляда на медальон, причем до его открытия дело даже не дошло, как он…
Упал в обморок.
Растерявшись, Сэндира не знала, что и думать. Лишь спрятала медальон в пространственную складку, да привстала с лавочки, чтобы в следующее мгновение присесть возле мужчины, а в третье вздрогнуть от неожиданных слов, неслышно подошедшего Владыки.
— И этот у твоих ног…
— Он сам упал. — недовольно поджав губки, песчинка с обидой посмотрела на Владыку, как на самого виноватого. — Как узнал, что я с пятнадцати одна путешествую, так и упал. Вы где его такого нервного взяли?
— Что значит, сам упал?
— Кажется, в обморок.
— Кажется? — сообразив наконец, что девушка не шутит и новый преподаватель действительно не в нокауте, а в обмороке, Дениро тут же присел рядом и первым делом похлопал мужчину по щекам.
— О-о-о…
— Тарисшай? Вы меня слышите?
— О-о-о…
— Может соли? — неожиданно нащупав в кармашке флакончик, который ей давала понюхать Шалика и который так у неё и остался, Сэнди тут же вручила его в протянутую руку Владыки, а тот в свою очередь под нос всё никак не приходящего в себя магистра.
— Апчхи! — придя в себя и тут же резко чихнув, Тарисшай безумным взглядом обвел присутствующих реаниматоров. Сэнди, Владыка, Сэнди… — Внученька!!!
Вну… Внученька???
Вот теперь уже сама Сэнди находилась в предобморочном состоянии, переведя взгляд с предполагаемого дедушку на Владыку. Она не ослышалась?
— Как вы это поняли? — аккуратно подняв песчинку на ноги и бережно удерживая её за талию, так как видел, что и ей отказывает самообладание, Владыка внимательным прищуром контролировал, как встает и пересаживается на лавочку магистр.
— Медальон… — сдавлено прошептав, артефактор буквально впился взглядом в абсолютно дезориентированную внучку. — Я сам его делал… Он… Именно он не позволил мятежникам тебя найти, но и мы… Мы пришли в монастырь год спустя после того, как ты его покинула…
— Мятежникам? — задавая вопросы вместо Сэндиры, Владыка понимал, что здесь и сейчас происходит нечто крайне важное, нечто крайне судьбоносное.
— Сэндира дочь Зеркального клана.
— Какого? — обретя дар речи и даже сумев высвободиться из неуместных мужских объятий, девушка также опустилась на лавочку.
— Зеркальный клан. Клан, видящий душу и все пороки. Клан, умеющий уничтожать не только смертных, но и духов. Если в клане рождается девочка… — сглотнув и сначала замотав головой, словно до сих пор не верил своим глазам и тому, что говорил, спустя несколько минут напряженного молчания всё же продолжил. — Девочка рождается именно Карателем.
— Девочка? А мальчики?
— Мальчики лишь Зеркала.
Но я не Каратель! — возмущенно вспыхнув, потому что прекрасно знала цену человеческой жизни, Сэндира зло сжала кулачки.
— Каратель. Необученный, несовершеннолетний, но Каратель. И я обязан сопроводить тебя домой.
— Домой? — непонятно почему, но вспылив ещё сильнее, да так, что легкий вечерний ветерок в секунды превратился в угрожающий штормовой, закружив вокруг троицы лепестки опадающей сакуры, девушка зло процедила. — Где вы были, когда я нуждалась в доме? Где вы были, когда я вас звала и искала? Когда жила в трущобах? Когда скиталась по миру, тоскуя и желая умереть от одиночества?
— Сэнди…
— Сэнди выросла в шестнадцать лет! Сэнди сама себе хозяйка! И Сэнди… хочет вас покинуть! — сорвавшись с лавочки со следующим порывом ветра, девушка, не обращая внимания на выкрики вернуться и поговорить, тонкой песчаной струйкой стремилась туда, где сейчас веселились беспечные студенты.
Хорошо им… Ни хлопот, ни забот, ни дедушек… Не выдержав и расплакавшись в первый раз за сорок лет, девушка вернула себе тело и самым маленьким краешком сознания радуясь, что не долетела до зала, а всё ещё в парке, упала на траву и уже там зарыдала навзрыд. Она хотела дом… Она мечтала о доме… Мечтала о родителях, о семье, о любви близких…
Но она никогда не мечтала о роли Карателя и изгоя. За что? Зачем? Почему её не убили ещё тогда??!
— Сэндира? Сэнди???
Он искал её с той самой минуты, что закончилась официальная часть. Он купил цветы, нашел самый подходящий стих, придумал, как будет извиняться… А она… Плакала!!!
— Кто? Кто тебя обидел? Имя и я уничтожу эту мразь!!!
— Сгинь! — выкрик и порыв ветра от Тарисшая, наконец догнавшего беглянку и обнаружившего склонившегося над ней постороннего мужчину, да так, что тот улетает в ближайшие кусты. — Сэнди, успокойся.
— Сгинь!! — торнадо уже от Сэнди и сам непонятливый дедушка летит туда же, причем падая четко сверху на Ингира, только-только очнувшегося, чтобы встать.
— Сэнди… — Владыка, не решающий вмешаться в разборки духов пустыни, но тем не менее, рискнувший подать голос (всё-таки территория Академии), предусмотрительно стоял как можно дальше. — А можно без убийств?
— Можно. — злясь на то, что у её слабости появились свидетели, девушка всхлипнула последний раз и, приняв протянутую руку торопливо подошедшего мужчины, встала. — Нужно. — судорожный вздох, косой взгляд на матерящиеся кусты и хмурый взгляд исподлобья на правителя этой страны. — Прошу прощения за неуместную вспышку гнева. Позвольте откланяться…
— Сэндира…
— Я не желаю обсуждать произошедшее.
— Я тоже. — неловко улыбнувшись, следующими словами Владыка весьма удивил собеседницу. — Может, погуляем? Такая приятная ночь, луна полная… Цветы даже… вот.
Цветы? Точно цветы… А откуда на лавочке букет орхидей? Впрочем, это совсем не важно. Она не любит орхидеи. И гулять она тоже не хочет.
— Спасибо за предложение, но… нет. — улыбнувшись в ответ, но так неестественно, что даже мужчина это увидел, покачала головой. — Этот вечер стал для меня слишком большим потрясением, я, пожалуй, пойду домой.
— Я провожу.
— Дениро… — шумно вздохнув, потому что мужчина отказывался понимать намеки, капельку прищурилась. — Я не буду вашей женой. Ни женой, ни любовницей, ни просто женщиной. И не надо на меня так смотреть. Я эгоистичное дитя пустыни, у меня нет привязанностей, у меня нет обязательств. И вы меня утомили. Возвращайтесь к жене, Дениро-сэш. Спокойной ночи.
Торопливо отряхнув испачкавшееся в траве платье и не менее торопливо направившись к воротам Академии, песчинка не видела, каким опустошенным взглядом провожал её мужчина. Мужчина, нашедший… и вновь потерявший.
Каратель? Кажется она, сама того не ведая, покарала ещё одного. На этот раз за самонадеянность и веру в то, что жена не препятствие любви. А на самом деле это такое препятствие… это очень большое препятствие. Слишком большое. По крайней мере для такой собственницы, как песчинка.
Домой Сэндира так и не дошла.
Выйдя за территорию Академии, девушка отправилась бессмысленно бродить по улицам столицы. Сейчас она не сможет находиться в четырех стенах, сейчас она не сможет заснуть, сейчас она может лишь слово за словом, взгляд за взглядом прокручивать в памяти момент его признания. Дедушка…
А дедушка ли? А не солгал ли он ей?
Хотя вся её сущность прекрасно понимала, что мужчина не лгал, душа не желала принимать его рассказ. Она никого и никогда не убивала. Никого. Никогда. Она лишь давала сдачи, если того требовала ситуация, она лишь карала словами и тумаками, но никак не лишением жизни…
А что будет, когда о ней узнают те, из-за кого её спрятали в монастыре? Попытаются ли уничтожить? А почему он ни слова не сказал о родителях? Где они? Что с ними?
Как мерзко!
Устало вздохнув, потерла лоб. Хотела узнать о себе побольше… Горькая усмешка скользнула по губам и пропала. Ну, узнала? Нравится? И что ты будешь делать дальше, Сэнди? Ты никогда не пасовала перед трудностями. Но стоят ли эти трудности твоего спокойствия и беспечности? Ведь если принять его слова, то детство уйдет. Детство, затянувшееся на пятьдесят лет, закончится… Ни прогулок по пустыне, ни афер, как со Скаем, ни учебы в Академиях… ничего.
А что будет?
Он говорил, что она необученная. Кто её будет учить и чему?
Он говорил, что до ста лет ей нельзя в мир людей. Где она будет жить и с кем?
Он говорил, что из-за медальона ни один из них не может её найти…
Хм.
Вновь вынув единственное, что хоть как-то проливало свет на её прошлое, девушка тихим щелчком распахнула крышку. За тридцать лет ничего не изменилось… Крохотный рисунок молодой пары и несколько пепельных волосков. Её родители, которых она пыталась найти долгих сорок лет…
Крышечка закрылась чуть громче и резче, а упрямый подбородок вздернулся к ночному небу. Что ж, я сделаю это. Я найду вас. И пусть те, кто рискнет мне помешать, заранее выроют себе могилу поглубже.
Дедушка… надеюсь, ты не думаешь, что сможешь утаить от меня хоть что-то?
А вот и первый учебный день. Точнее утро.
Как таковой учебной формы в этой Академии не было, но определенные правила в одежде всё же были. Отдавалось предпочтение спокойным неброским цветам, широким брюкам-шароварам и туникам у парней до середины бедра, у девушек чуть ниже колена. На практики по алхимии и зельеварению выдавались лабораторные халаты, на физическую подготовку уже самим полагалось иметь сменную одежду, но все из той же серии — брюки и туники. Ну и естественно неизменный платок на голову.
Этим утром, вернувшись домой лишь пару часов назад, песчинка выбрала черно-серый комплект. Светло-серые, почти белые шаровары, тон в тон водолазку, закрывающую абсолютно всё и верхнюю черную шифоновую тунику с серебряной вышивкой. На голову серый платок с черными редкими волнистыми линиями, а на лицо минимум косметики. Ну вот, осталась сумка с тетрадками и ручками, ватрушки тетушки… и на первое вводное занятие.
Ой, Шалика…
— Извини. — моментально найдя дующуюся знахарку взглядом в большой светлой аудитории, заполненной примерно на две трети, Сэндира подошла к ней сама и устроилась рядом. — Вчера случилось нечто крайне важное, я просто не смогла вернуться. Ты сильно сердишься?
— Сильно. — даже не повернув голову, девушка глухо буркнула, бездумно листая пустую тетрадь.
— Я могу надеяться, что ты меня когда-нибудь простишь? — и столько искреннего раскаяния было в тоне песчинки, что знахарка не выдержала и скосила взгляд.
— Между прочим, я на тебя надеялась.
— Прости. Но на меня вчера свалилось такое… нехорошее известие, что я не смогла… — отведя взгляд и снова тяжело вздохнув, Сэндира продолжила: — Я ведь всегда думала, что я сирота. А вчера…
— Здравствуйте, дорогие первокурсники! — зашедший вместе со звонком в аудиторию тот самый магистр, что принимал у них вступительный экзамен, кивнул всем присутствующим, и пройдясь по всем внимательным взглядом, отмечая кто, где сидит, зачем-то задержал его на Сэндире. — Меня зовут Эдгар Кошитцу, для вас Магистр Кошитцу. И преподавать дисциплины общего характера я буду у вас весь год…
Так, а зачем так многозначительно улыбаться, глядя мне четко в глаза, магистр? Не подскажете?
Без труда выдержав мужской взгляд, песчинка позволила себе не менее многозначительную ответную усмешку. Вариантов столь пристального внимания довольно много, но ни один из них ей не помеха. Владыка, Ингир, Тарисшай и сам он, Эдгар. Мужчины. Мужчины, которые думают, что могут на неё повлиять. Глупцы.
— Прошу прощения, сэшани, могу я отвлечь вас на пару слов?
Замерев уже на первых звуках его голоса, девушка поняла, что ей вновь отказывает вся её выдержка и благоразумие. Повернув голову, смогла лишь судорожно кивнуть, но и этого оказалось для него достаточно.
— Не переживайте, сэшани, я верну вам вашу подругу в целости и невредимости уже совсем скоро. — с улыбкой кивнув смешавшейся Шалике и уверенно подхватив замершую Сэндиру под локоток, магистр-артефактор неторопливо направился не в праздничный зал, а на улицу, благо идти было недалеко.
Вот только это самое недалеко через несколько минут начало превращаться в далеко…
— Куда?
— Ещё не много, не пугайтесь.
А вот и парк, а вот и лавочки… Нет? А куда? Отмечая, что вечер уже вступил в свои права и закатное солнце золотит верхушки деревьев, Сэндира могла только послушно переставлять ноги.
— Да, пожалуй, достаточно. — неожиданно бережно усадив скованную девушку на самую дальнюю лавочку, что нашел, мужчина присел рядом, но не слишком близко. — Поговорим?
— О чем? — сглотнув несколько раз, чтобы из горла ушли пересохшие хрипотки, кашлянула и вымученно улыбнулась. — Кто ты?
— Ты знаешь. И я знаю, кто ты. И удивлен. Крайне удивлен. Что ты здесь делаешь?
— Путешествую…
— Одна? Без родителей? Сколько тебе лет? — закидав девушку настойчивыми вопросами, мужчина до сих пор так и не отпустил её руку.
— Одна… — не выдержав и выдернув пальчики, девушка сжала кулачки на коленях. — А что здесь делаешь ты?
— Путешествую. — понимающая улыбка и немного недоуменный взгляд. — Ты первокурсница? Зачем?
— Я хотела получить доступ к библиотеке…
— К библиотеке? Что в их библиотеке может быть такого интересного? Тебе не хватило домашней?
— Что? — недоуменно сморгнув, когда поняла, что он имеет в виду, Сэнди недоверчиво уточнила. — Какой домашней?
— Стоп. — моментально нахмурившись, уже он в свою очередь повторил вопрос, на который она не ответила ранее. — Кто твои родители? Тебе ведь еще нет ста, я чувствую.
— Нет… мне еще и шестидесяти нет… я сирота.
— Сирота?! Этого не может быть!!
— Почему? — смешавшись, когда он подскочил и начал нервно мерить шагами тропинку, песчинка следила за ним взглядом. Пять шагов влево, пять шагов вправо…
— Сколько тебе лет точно?
— Пятьдесят семь… но какая разница?
— Большая! Огромная! — резко остановившись четко перед девушкой, в итоге мужчина выпалил: — Ты не имеешь права находиться на территории враждебных нам существ пока тебе не исполнится сто лет!
— И? — шепотом уточнив, недоверчиво наклонила голову. Она уже начала его бояться…
— Я отправлю тебя домой, к старейшинам! И пускай уже они разбираются, кто твои родители и как они посмели тебя бросить!
— О? — Сначала опешив, в следующую секунду попыталась уточнить снова: — То есть я ещё ребенок?
— Нет, ты не ребенок. — с трудом взяв себя в руки и при этом сев обратно на лавочку, мужчина пояснил: — Ты уже взрослая, но ещё несовершеннолетняя.
— А в чем разница?
— Ты не знаешь даже этого???
— Я ничего не знаю. Я воспитывалась в монастыре Милостивой Эру, на чьих ступенях меня нашли в младенческом возрасте в корзинке, а в пятнадцать я оправилась в своё первое путешествие…
— В пятнадцать???
На мужчину было страшно смотреть. Недоверие, граничащее с диким ужасом, непонятно откуда взявшаяся паника, после того, как в его глазах промелькнуло осознание сказанного, а затем…
— У тебя есть какие-нибудь личные вещи? Те, что были в корзинке.
— Да. Медальон.
— Могу я на него посмотреть?
— Вот, пожалуйста. — впервые за последние тридцать лет вынув медальон из пространственной складки, Сэнди была уже совсем не рада встрече. Как-то она неправильно складывалась…
— Великая Пустыня!
Мужчине хватило лишь одного взгляда на медальон, причем до его открытия дело даже не дошло, как он…
Упал в обморок.
Растерявшись, Сэндира не знала, что и думать. Лишь спрятала медальон в пространственную складку, да привстала с лавочки, чтобы в следующее мгновение присесть возле мужчины, а в третье вздрогнуть от неожиданных слов, неслышно подошедшего Владыки.
— И этот у твоих ног…
— Он сам упал. — недовольно поджав губки, песчинка с обидой посмотрела на Владыку, как на самого виноватого. — Как узнал, что я с пятнадцати одна путешествую, так и упал. Вы где его такого нервного взяли?
— Что значит, сам упал?
— Кажется, в обморок.
— Кажется? — сообразив наконец, что девушка не шутит и новый преподаватель действительно не в нокауте, а в обмороке, Дениро тут же присел рядом и первым делом похлопал мужчину по щекам.
— О-о-о…
— Тарисшай? Вы меня слышите?
— О-о-о…
— Может соли? — неожиданно нащупав в кармашке флакончик, который ей давала понюхать Шалика и который так у неё и остался, Сэнди тут же вручила его в протянутую руку Владыки, а тот в свою очередь под нос всё никак не приходящего в себя магистра.
— Апчхи! — придя в себя и тут же резко чихнув, Тарисшай безумным взглядом обвел присутствующих реаниматоров. Сэнди, Владыка, Сэнди… — Внученька!!!
Вну… Внученька???
Вот теперь уже сама Сэнди находилась в предобморочном состоянии, переведя взгляд с предполагаемого дедушку на Владыку. Она не ослышалась?
— Как вы это поняли? — аккуратно подняв песчинку на ноги и бережно удерживая её за талию, так как видел, что и ей отказывает самообладание, Владыка внимательным прищуром контролировал, как встает и пересаживается на лавочку магистр.
— Медальон… — сдавлено прошептав, артефактор буквально впился взглядом в абсолютно дезориентированную внучку. — Я сам его делал… Он… Именно он не позволил мятежникам тебя найти, но и мы… Мы пришли в монастырь год спустя после того, как ты его покинула…
— Мятежникам? — задавая вопросы вместо Сэндиры, Владыка понимал, что здесь и сейчас происходит нечто крайне важное, нечто крайне судьбоносное.
— Сэндира дочь Зеркального клана.
— Какого? — обретя дар речи и даже сумев высвободиться из неуместных мужских объятий, девушка также опустилась на лавочку.
— Зеркальный клан. Клан, видящий душу и все пороки. Клан, умеющий уничтожать не только смертных, но и духов. Если в клане рождается девочка… — сглотнув и сначала замотав головой, словно до сих пор не верил своим глазам и тому, что говорил, спустя несколько минут напряженного молчания всё же продолжил. — Девочка рождается именно Карателем.
— Девочка? А мальчики?
— Мальчики лишь Зеркала.
Но я не Каратель! — возмущенно вспыхнув, потому что прекрасно знала цену человеческой жизни, Сэндира зло сжала кулачки.
— Каратель. Необученный, несовершеннолетний, но Каратель. И я обязан сопроводить тебя домой.
— Домой? — непонятно почему, но вспылив ещё сильнее, да так, что легкий вечерний ветерок в секунды превратился в угрожающий штормовой, закружив вокруг троицы лепестки опадающей сакуры, девушка зло процедила. — Где вы были, когда я нуждалась в доме? Где вы были, когда я вас звала и искала? Когда жила в трущобах? Когда скиталась по миру, тоскуя и желая умереть от одиночества?
— Сэнди…
— Сэнди выросла в шестнадцать лет! Сэнди сама себе хозяйка! И Сэнди… хочет вас покинуть! — сорвавшись с лавочки со следующим порывом ветра, девушка, не обращая внимания на выкрики вернуться и поговорить, тонкой песчаной струйкой стремилась туда, где сейчас веселились беспечные студенты.
Хорошо им… Ни хлопот, ни забот, ни дедушек… Не выдержав и расплакавшись в первый раз за сорок лет, девушка вернула себе тело и самым маленьким краешком сознания радуясь, что не долетела до зала, а всё ещё в парке, упала на траву и уже там зарыдала навзрыд. Она хотела дом… Она мечтала о доме… Мечтала о родителях, о семье, о любви близких…
Но она никогда не мечтала о роли Карателя и изгоя. За что? Зачем? Почему её не убили ещё тогда??!
— Сэндира? Сэнди???
Он искал её с той самой минуты, что закончилась официальная часть. Он купил цветы, нашел самый подходящий стих, придумал, как будет извиняться… А она… Плакала!!!
— Кто? Кто тебя обидел? Имя и я уничтожу эту мразь!!!
— Сгинь! — выкрик и порыв ветра от Тарисшая, наконец догнавшего беглянку и обнаружившего склонившегося над ней постороннего мужчину, да так, что тот улетает в ближайшие кусты. — Сэнди, успокойся.
— Сгинь!! — торнадо уже от Сэнди и сам непонятливый дедушка летит туда же, причем падая четко сверху на Ингира, только-только очнувшегося, чтобы встать.
— Сэнди… — Владыка, не решающий вмешаться в разборки духов пустыни, но тем не менее, рискнувший подать голос (всё-таки территория Академии), предусмотрительно стоял как можно дальше. — А можно без убийств?
— Можно. — злясь на то, что у её слабости появились свидетели, девушка всхлипнула последний раз и, приняв протянутую руку торопливо подошедшего мужчины, встала. — Нужно. — судорожный вздох, косой взгляд на матерящиеся кусты и хмурый взгляд исподлобья на правителя этой страны. — Прошу прощения за неуместную вспышку гнева. Позвольте откланяться…
— Сэндира…
— Я не желаю обсуждать произошедшее.
— Я тоже. — неловко улыбнувшись, следующими словами Владыка весьма удивил собеседницу. — Может, погуляем? Такая приятная ночь, луна полная… Цветы даже… вот.
Цветы? Точно цветы… А откуда на лавочке букет орхидей? Впрочем, это совсем не важно. Она не любит орхидеи. И гулять она тоже не хочет.
— Спасибо за предложение, но… нет. — улыбнувшись в ответ, но так неестественно, что даже мужчина это увидел, покачала головой. — Этот вечер стал для меня слишком большим потрясением, я, пожалуй, пойду домой.
— Я провожу.
— Дениро… — шумно вздохнув, потому что мужчина отказывался понимать намеки, капельку прищурилась. — Я не буду вашей женой. Ни женой, ни любовницей, ни просто женщиной. И не надо на меня так смотреть. Я эгоистичное дитя пустыни, у меня нет привязанностей, у меня нет обязательств. И вы меня утомили. Возвращайтесь к жене, Дениро-сэш. Спокойной ночи.
Торопливо отряхнув испачкавшееся в траве платье и не менее торопливо направившись к воротам Академии, песчинка не видела, каким опустошенным взглядом провожал её мужчина. Мужчина, нашедший… и вновь потерявший.
Каратель? Кажется она, сама того не ведая, покарала ещё одного. На этот раз за самонадеянность и веру в то, что жена не препятствие любви. А на самом деле это такое препятствие… это очень большое препятствие. Слишком большое. По крайней мере для такой собственницы, как песчинка.
Глава 10
Домой Сэндира так и не дошла.
Выйдя за территорию Академии, девушка отправилась бессмысленно бродить по улицам столицы. Сейчас она не сможет находиться в четырех стенах, сейчас она не сможет заснуть, сейчас она может лишь слово за словом, взгляд за взглядом прокручивать в памяти момент его признания. Дедушка…
А дедушка ли? А не солгал ли он ей?
Хотя вся её сущность прекрасно понимала, что мужчина не лгал, душа не желала принимать его рассказ. Она никого и никогда не убивала. Никого. Никогда. Она лишь давала сдачи, если того требовала ситуация, она лишь карала словами и тумаками, но никак не лишением жизни…
А что будет, когда о ней узнают те, из-за кого её спрятали в монастыре? Попытаются ли уничтожить? А почему он ни слова не сказал о родителях? Где они? Что с ними?
Как мерзко!
Устало вздохнув, потерла лоб. Хотела узнать о себе побольше… Горькая усмешка скользнула по губам и пропала. Ну, узнала? Нравится? И что ты будешь делать дальше, Сэнди? Ты никогда не пасовала перед трудностями. Но стоят ли эти трудности твоего спокойствия и беспечности? Ведь если принять его слова, то детство уйдет. Детство, затянувшееся на пятьдесят лет, закончится… Ни прогулок по пустыне, ни афер, как со Скаем, ни учебы в Академиях… ничего.
А что будет?
Он говорил, что она необученная. Кто её будет учить и чему?
Он говорил, что до ста лет ей нельзя в мир людей. Где она будет жить и с кем?
Он говорил, что из-за медальона ни один из них не может её найти…
Хм.
Вновь вынув единственное, что хоть как-то проливало свет на её прошлое, девушка тихим щелчком распахнула крышку. За тридцать лет ничего не изменилось… Крохотный рисунок молодой пары и несколько пепельных волосков. Её родители, которых она пыталась найти долгих сорок лет…
Крышечка закрылась чуть громче и резче, а упрямый подбородок вздернулся к ночному небу. Что ж, я сделаю это. Я найду вас. И пусть те, кто рискнет мне помешать, заранее выроют себе могилу поглубже.
Дедушка… надеюсь, ты не думаешь, что сможешь утаить от меня хоть что-то?
А вот и первый учебный день. Точнее утро.
Как таковой учебной формы в этой Академии не было, но определенные правила в одежде всё же были. Отдавалось предпочтение спокойным неброским цветам, широким брюкам-шароварам и туникам у парней до середины бедра, у девушек чуть ниже колена. На практики по алхимии и зельеварению выдавались лабораторные халаты, на физическую подготовку уже самим полагалось иметь сменную одежду, но все из той же серии — брюки и туники. Ну и естественно неизменный платок на голову.
Этим утром, вернувшись домой лишь пару часов назад, песчинка выбрала черно-серый комплект. Светло-серые, почти белые шаровары, тон в тон водолазку, закрывающую абсолютно всё и верхнюю черную шифоновую тунику с серебряной вышивкой. На голову серый платок с черными редкими волнистыми линиями, а на лицо минимум косметики. Ну вот, осталась сумка с тетрадками и ручками, ватрушки тетушки… и на первое вводное занятие.
Ой, Шалика…
— Извини. — моментально найдя дующуюся знахарку взглядом в большой светлой аудитории, заполненной примерно на две трети, Сэндира подошла к ней сама и устроилась рядом. — Вчера случилось нечто крайне важное, я просто не смогла вернуться. Ты сильно сердишься?
— Сильно. — даже не повернув голову, девушка глухо буркнула, бездумно листая пустую тетрадь.
— Я могу надеяться, что ты меня когда-нибудь простишь? — и столько искреннего раскаяния было в тоне песчинки, что знахарка не выдержала и скосила взгляд.
— Между прочим, я на тебя надеялась.
— Прости. Но на меня вчера свалилось такое… нехорошее известие, что я не смогла… — отведя взгляд и снова тяжело вздохнув, Сэндира продолжила: — Я ведь всегда думала, что я сирота. А вчера…
— Здравствуйте, дорогие первокурсники! — зашедший вместе со звонком в аудиторию тот самый магистр, что принимал у них вступительный экзамен, кивнул всем присутствующим, и пройдясь по всем внимательным взглядом, отмечая кто, где сидит, зачем-то задержал его на Сэндире. — Меня зовут Эдгар Кошитцу, для вас Магистр Кошитцу. И преподавать дисциплины общего характера я буду у вас весь год…
Так, а зачем так многозначительно улыбаться, глядя мне четко в глаза, магистр? Не подскажете?
Без труда выдержав мужской взгляд, песчинка позволила себе не менее многозначительную ответную усмешку. Вариантов столь пристального внимания довольно много, но ни один из них ей не помеха. Владыка, Ингир, Тарисшай и сам он, Эдгар. Мужчины. Мужчины, которые думают, что могут на неё повлиять. Глупцы.
