Нет.
Артур не станет церемониться ни с кем. Даже с ней.
Он четко сказал, что хочет её.
И если она согласна, то преград между ними нет.
Бережно он опустил её на постель. Всего несколько секунд понадобилось, чтобы ему снять с себя одежду. Лина зажмурила глаза от невольного стыда, напомнившего о себе принципами хорошей девочки. Но в полумраке было сложно что-либо разглядеть. И она могла познать его только через ощущения.
Артур взял её руку, притянул к себе. Коснувшись его члена, Лина вначале испугалась и отдернулась. Ведь ей никогда не приходилось касаться мужской плоти. Но Артур вернул её руку на место, разжал пальцы, помог обхватить ствол.
Твёрдый, горячий. Пульсирующий.
– Я хочу, чтобы ты ощутила его. И не нужно бояться. Это естественно, Лина.
– Но я ничего не умею, – пыталась протестовать она.
– Научишься. Расслабься. Так будет лучше.
– Хорошо, – она выдохнула.
– Вот так, – продолжал Артур. – Всё гораздо приятнее, чем кажется.
Его голос действовал безошибочно – на поражение. Словно звал в новый мир, обещая увлекательное путешествие. Лина, действительно, расслабилась. А когда он стал губами ласкать её грудь, ей показалось, что она проваливается в негу.
Мир удовольствий.
Большой огромный мир, который неожиданно открыл перед ней двери. И Лина готова была в него упасть, если бы не резкая отравляющая боль. Она вернула её к реальности настойчивым толчком. И тонкая пленка – последняя грань, отделяющая её от девичества, навсегда порвалась.
– Я предупреждал: будет больно, – шепнул Артур. Голос звучал надтреснуто, и было слышно, что ему тяжело дышать. Но он не останавливался, продолжая двигаться внутри неё.
Лина не хотела признавать свою слабость. Да, больно. Но это же скоро пройдет. Это ведь у всех так бывает в первый раз.
– Девочка моя, расслабься. Всё уже сделано.
Да, он прав. Обратного пути нет. И вроде немного жаль, что она так опрометчиво распорядилась своей судьбой. А вроде и нет.
С каждым его новым толчком ей становилось легче. Тело привыкало. Глаза закрылись. Не нужно ничего видеть, если можно так глубоко чувствовать. Боль ещё не прошла. Но вместе с ней стало зарождаться другое ощущение – удовольствия. И тогда Лина поняла, что всё сделала правильно. Именно потому что она этого хотела.
Хотела стать взрослой. Хотела познать мужчину. Хотела через него познать себя, свою женскую природу. И дело даже не в мастере, её рисующем, и его приказе. Дело в ней самой. Её тянуло в мир взрослых. И она туда пошла, ведомая этим мужчиной, едва знакомым ей. Но так остро осязаемым в этот главный момент их близости. И если бы её спросили, после того, как откинулась на подушке, разметав волосы, облизывая пересохшие губы, жалеет ли она теперь о случившемся? Ответила бы однозначно: нет. Тысячу раз – нет!
«А если бы на месте Артура был кто-то другой?»
«Тоже нет».
«А почему?»
«Кто, если не он?»
* * *
«Лина, дорогая моя девочка…»
Ей показалось, или она слышала голос отца? Он звал её, как в детстве.
Привиделся сон. Папа, ещё молодой, склонился над её кроваткой и, мягко поглаживая волосы, звал её по имени.
Мама рассказывала, что когда дочь родилась, именно папа настоял, чтобы её назвали Линой. Ангелиной. Ангелочком.
«Мой ангел… Теперь ты никогда меня не оставишь».
Лина проснулась и ощутила, что в постели ей тесно. Слегка повернув голову, она увидела Артура, пристально глядящего на неё. Похоже, он давно проснулся и просто лежал рядом. Разглядывал её обнаженное тело. Одеяло сбилось и сползло, открыв Артуру все прелести девушки. Лине стало стыдно. Она хотела закрыться, но он, протестуя, накрыл её руку своей.
– Не надо. Я видел всё, что хотел.
– Мне не привычно, – Лина пыталась скрыть смущение.
– Возможно. Это был твой первый раз.
Пальцы играли с её выпуклым соском. И от этого кожа вокруг покрывалась мурашками.
– А у нас ещё что-то будет? – вдруг спросила Лина.
На самом деле в этот вопрос она вложила гораздо больше смысла, чем было на поверхности. Не только о продолжении ночи она спрашивала, но и о том, что ждет их обоих в дальнейшем. Потерять девственность, а затем потерять мужчину – такого расклада ей бы не хотелось.
С другой стороны Лина не могла не признавать, что потерять можно лишь то, что имеешь. А Артур, как был, так и остался ей чужим. Даже несмотря на слияние тел, души их по-прежнему жили порознь.
Но Артур воспринял её слова по-своему. И, легко сжав упругую грудь, он перевел взгляд на лицо девушки, и сказал:
– Тебе лучше потерпеть несколько дней. Иначе снова будет больно.
– Я вовсе не это имела в виду… – щеки Лины покрылись краской. Но Артур приложил палец к её губам, прося молчать. А потом, приоткрыв эти губы, проник пальцем внутрь и охрипшим голосом, так нравившимся Лине, шепнул:
– Если бы ты знала, как много всего мне хочется с тобой сделать!..
Если каждое его признание будет так шокировать её, она сгорит со стыда.
Но Артур не собирался дальше развивать эту тему. Откинув одеяло, он встал с постели и начал собирать одежду.
- Ты хочешь уйти? – Лине не хотелось признаваться в том, что ей будет обидно, если он так поступит.
– Да, мне пора, – Артур оказался безжалостным. – Дела не ждут. И прерывать их даже ради такого ангела, как ты, я не могу.
– Но мы… ещё увидимся? – она испугалась, что со стороны это будет выглядеть, как будто она выпрашивает у него внимания.
– А тебе бы этого хотелось?
Артур повернулся в профиль, и Лина так и застыла взглядом на его мужском достоинстве. Судя по всему, Артуру и впрямь хотелось продолжить ночные приключения. Ну, неужели работа может быть важнее чувств?
– Лина, – он вернулся к постели и навис над девушкой, – не скрою: мне было хорошо с тобой, и я бы с удовольствием продолжил тебя обучать. Но, во-первых, тебе, действительно, пока нельзя. Хотя бы два дня нужно подождать. А во-вторых, я ухожу. Есть то, что важно для меня и никак не связано с тобой.
Всё-таки, она обиделась. Эти слова предназначались для девушки на одну ночь. Но ведь она не хотела быть такой для него! Между ними летали искры. Неужели после проведенной вместе ночи они погасли?
Только не внутри неё.
– Артур, – она жалобно позвала его, – когда ты снова придешь?
И тут он засмеялся.
– Я говорил, что ты маленькая развратница? Ну, признайся: тебе не столько я нужен, сколько то, что ты можешь от меня взять.
– Это что значит?
– Подумай. Ты же умная девочка. Кстати, – будто бы вспомнил он, – ты сегодня идешь на свою работу?
– Какую работу? – у Лины не выходили из головы его слова о том, что ей на самом деле от него нужно.
– Ну, ты говорила, что заключила какую-то сделку. Я так понял, тебе пообещали заплатить, если ты выполнишь свою работу.
– Ах, это… – как она забыла про мастера? – Я всё улажу. Думаю, теперь это не проблема.
Гораздо больше её теперь заботили отношения с Артуром. Которые сложно было охарактеризовать как настоящие.
– В таком случае желаю тебе удачи, Лина, – он уже полностью оделся и вышел в коридор. – Ты выйдешь проводить меня?
Машинально она поднялась, накрывшись одеялом. Артур стоял в дверях и улыбался. А вот ей хотелось расплакаться от того, что её бросали. Да, именно бросали. Использовали по своему усмотрению, а потом оставили.
Несправедливо.
– Знаешь, что я тебе скажу? – Артур стал серьёзным. – Никогда не считай себя жертвой. В конечном счете, неизвестно, кто был на самом деле игрушкой, а кто – игроком. И кто получил больше выгоды, а кто – проиграл. Всего хорошего, моя дорогая.
Он ушёл и даже не поцеловал на прощание. А Лина, захлопнув с силой дверь, заперла её ключом, а потом несколько раз стукнула по ней кулаком.
«Я ненавижу тебя, Артур! Ненавижу и больше никогда не хочу видеть».
Ощущение, что ею воспользовались, а потом бросили как ненужную вещь, было таким сильным, что срочно захотелось чем-то его заглушить. Это было нестерпимо. Словно пчелиное жало, проникало оно под кожу, отравляя ядом и напитывая ненавистью и обидой. Если бы она знала, что всё так закончится, то ни за что бы не легла с ним в постель.
А тело горело. И хотело его прикосновений. И чтобы снова пережить те незабываемые ощущения, которые она испытала этой ночью. Если он ушёл навсегда, ей будет очень больно. Гораздо больнее, чем сейчас.
– Добрый день, милая. Надеюсь, ты хорошо отдохнула?
Ласковый голос Селии, всегда многообещающий так и манил за собой.
После ухода Артура у Лины остался неприятный осадок. И настроение, сильно испорченное его равнодушием, к вечеру так и не поднялось. Всё-таки, прошедшая ночь много значила для неё. И назвать то, что было, обычным разовым сексом, язык не поворачивался. Это было нечто большее.
Наверное, думала Лина, все девушки мечтают, чтобы первый раз имел продолжение. Не случайно же выбирают конкретного мужчину.
Можно было сказать, что она выбрала Артура, потому что он был единственным достойным кандидатом. Но не только этим он выделился из толпы. Артур вызвал у неё яркие противоречивые эмоции. И это было важнее всего.
– Спасибо, Селия. Я чувствую себя прекрасно.
– Значит, сегодня ты вернёшься к своим обязанностям. Заказчик не должен ждать тебя.
Заказчик… Художник. Мастер. Человек с тысячью имен, не имеющий при этом лица. Потрясающе талантливый и сумасшедший. Он заказал её в качестве музы. Ему нужна её полная обнаженность и открытость. Разве Артур не того же хотел?
Почему она вообще проводит между ними параллели?
– Я приеду, Селия, как обещала.
– Ты умница, милая. Я знала, что всё будет отлично.
«Ещё бы ты сомневалась, – подумала Лина, когда вызов был завершен. – Все вы уверены во мне. Всем что-то надо от меня. А как насчет моих желаний?»
Сейчас желание было одно – закутаться в плен горячих чьих-то рук и остаться там хотя бы на короткое время.
Мне не хватает заботы и тепла, поняла Лина. Того, что давал ей папа. Только с ним это было по-детски. Тогда она ещё ни одной ногой не вступила во взрослую жизнь. А там, оказывается, всё очень похоже. Только прикосновения мужских рук другие. Им недостаточно обнимать. Им нужно больше.
Как и ей.
Теперь она – женщина. Девичество осталось в прошлом. Именно этого ждал от неё мастер. Интересно, как теперь она будет вести себя при нем?
Лине самой было интересно понять, что в ней изменилось после прошедшей ночи. Поэтому на ночную встречу она собиралась тщательно. Красилась ярко, четкими штрихами нанося контуры на веки, старалась сделать ресницы ещё более пушистыми. Духи нанесла не только на мочки ушей и волосы, но и на ложбинку между грудей и ниже. Она вдруг стала острее ощущать запахи и реагировать на них. Каждое прикосновение ароматных капель к телу она воспринимала так, будто это Артур её касался.
Остро. Непривычно.
Воображение играло так, как никогда раньше. Неужели это со всеми происходит, кто лишается невинности? Они хотят ещё и ещё. И она хочет.
Телефон молчит. Артур и не думает ей звонить. А что если он пропал навсегда? И она не сможет больше наслаждаться их близостью?
Нет, это ужасно.
Надев пальто, Лина бегом побежала на первый этаж. Распахнув подъездную дверь широко, она подставила лицо летящему навстречу снегу. Ей было жарко. Настолько, что этим жаром хотелось поделиться.
Такси отвезло её к старому каменному зданию и высадило у фасада. Там никто не ждал у входа, но дверь была открыта.
Поднимаясь по ступеням в мастерскую, Лина ощущала волнение, ещё большее, чем раньше. Предвкушение чего-то нового, неожиданного не пугало, а будоражило её и опьяняло. Она саму себя не могла узнать. Может, Артур ей что-то подмешал?
Вспомнились слова мастера о двух сущностях, живущих в человеке. Похоже, он прав. И лучше, чем она, разбирается в людях. Сколько же ещё ей предстоит открыть в самой себе?
Мастерская казалась пустой. Шаги гулко стучали по бетонному полу. На стене Лина увидела старые картины. А на мольберте – свою, недописанную. На ней она была обнажена по пояс. А дальше – ничего. Он хотел нарисовать её всю, как есть. Но она не смогла тогда ему позировать.
Лина сняла пальто, повесила его на вешалку. Затем разулась. Одежда на ней была из тех, что подобрали в салоне. Глубоко декольтированное платье и тонкие трусики.
В мастерской было тепло, и платье хотелось снять.
Лина потянула ткань вниз. Платье соскользнуло с плеч, открыв грудь. Упругие соски сразу выступили вперед. Чуть поодаль Лина нашла зеркало, как будто специально приготовленное для неё. Подойдя к нему, всмотрелась в своё отражение. Да, сегодня она была другой. Не той испуганной девочкой, цепляющейся за принципы, которая была здесь последний раз. Теперь её отражение принадлежало женщине. И Лине это преображение очень нравилось.
Она полностью сняла платье и осталась в одних трусиках и чулках.
«Артуру бы тоже понравилось, как я выгляжу», – решила она.
Снова мысли крутятся возле него. Нет, ей так просто не освободиться. Нужно увлечься чем-то другим на то время, пока его нет. Где же мастер? Неужели опаздывает? Это на него не похоже.
Но в помещении было тихо. И всё говорило о том, что она здесь одна.
Вот и диван, на котором она позировала. Лина полулегла на него, склонив голову на подушки. Провела рукой вдоль линии груди к животу, задев трусики. Она не делала этого раньше. Что если попробовать прямо сейчас? Всё равно её никто не видит. Больно не должно быть.
Запустив руку в трусики, она коснулась своей плоти. Стала искать наиболее чувствительные уголки. И когда нашла, ощутила, как тело само расслабляется, принимает удобное положение. Одну ногу она опустила на пол, другую поставила на спинку дивана. И продолжала массировать саму себя, всё больше погружаясь в блаженное состояние оторванности от реальности. Мир вокруг плыл, и Лина закрыла глаза. Тогда же вновь увидела лицо Артура. И, поняв, что не может избавиться от навязчивого ощущения присутствия его рядом, позволила себе мечтать о нём. Как будто это его пальцы ласкают её, доводят до экстаза. А он умеет делать это очень хорошо.
Потеряв бдительность, Лина почти унеслась в мир грез. Как вдруг еле уловимый скрип вернул её обратно. Как будто открылось окно или дверь. Лина вздрогнула и замерла. И тут где-то из глубины мастерской раздался тот самый знакомый голос.
– Продолжай. Я хочу видеть всё до конца.
Она вскочила, словно испуганная громким звуком птица, вспорхнувшая с ветки. Инстинктивно закрылась руками, как будто это могло ей помочь. Но навстречу из глубины мастерской выходил художник – её надсмотрщик, её змей-искуситель. Человек, которого она и боялась и ненавидела одновременно.
– Почему ты остановилась, Лина?
Что она могла ему ответить? Такую ситуацию нельзя было допустить. Как она совершила эту оплошность?
– Я… не хотела… извините.
Артур не станет церемониться ни с кем. Даже с ней.
Он четко сказал, что хочет её.
И если она согласна, то преград между ними нет.
Бережно он опустил её на постель. Всего несколько секунд понадобилось, чтобы ему снять с себя одежду. Лина зажмурила глаза от невольного стыда, напомнившего о себе принципами хорошей девочки. Но в полумраке было сложно что-либо разглядеть. И она могла познать его только через ощущения.
Артур взял её руку, притянул к себе. Коснувшись его члена, Лина вначале испугалась и отдернулась. Ведь ей никогда не приходилось касаться мужской плоти. Но Артур вернул её руку на место, разжал пальцы, помог обхватить ствол.
Твёрдый, горячий. Пульсирующий.
– Я хочу, чтобы ты ощутила его. И не нужно бояться. Это естественно, Лина.
– Но я ничего не умею, – пыталась протестовать она.
– Научишься. Расслабься. Так будет лучше.
– Хорошо, – она выдохнула.
– Вот так, – продолжал Артур. – Всё гораздо приятнее, чем кажется.
Его голос действовал безошибочно – на поражение. Словно звал в новый мир, обещая увлекательное путешествие. Лина, действительно, расслабилась. А когда он стал губами ласкать её грудь, ей показалось, что она проваливается в негу.
Мир удовольствий.
Большой огромный мир, который неожиданно открыл перед ней двери. И Лина готова была в него упасть, если бы не резкая отравляющая боль. Она вернула её к реальности настойчивым толчком. И тонкая пленка – последняя грань, отделяющая её от девичества, навсегда порвалась.
– Я предупреждал: будет больно, – шепнул Артур. Голос звучал надтреснуто, и было слышно, что ему тяжело дышать. Но он не останавливался, продолжая двигаться внутри неё.
Лина не хотела признавать свою слабость. Да, больно. Но это же скоро пройдет. Это ведь у всех так бывает в первый раз.
– Девочка моя, расслабься. Всё уже сделано.
Да, он прав. Обратного пути нет. И вроде немного жаль, что она так опрометчиво распорядилась своей судьбой. А вроде и нет.
С каждым его новым толчком ей становилось легче. Тело привыкало. Глаза закрылись. Не нужно ничего видеть, если можно так глубоко чувствовать. Боль ещё не прошла. Но вместе с ней стало зарождаться другое ощущение – удовольствия. И тогда Лина поняла, что всё сделала правильно. Именно потому что она этого хотела.
Хотела стать взрослой. Хотела познать мужчину. Хотела через него познать себя, свою женскую природу. И дело даже не в мастере, её рисующем, и его приказе. Дело в ней самой. Её тянуло в мир взрослых. И она туда пошла, ведомая этим мужчиной, едва знакомым ей. Но так остро осязаемым в этот главный момент их близости. И если бы её спросили, после того, как откинулась на подушке, разметав волосы, облизывая пересохшие губы, жалеет ли она теперь о случившемся? Ответила бы однозначно: нет. Тысячу раз – нет!
«А если бы на месте Артура был кто-то другой?»
«Тоже нет».
«А почему?»
«Кто, если не он?»
* * *
«Лина, дорогая моя девочка…»
Ей показалось, или она слышала голос отца? Он звал её, как в детстве.
Привиделся сон. Папа, ещё молодой, склонился над её кроваткой и, мягко поглаживая волосы, звал её по имени.
Мама рассказывала, что когда дочь родилась, именно папа настоял, чтобы её назвали Линой. Ангелиной. Ангелочком.
«Мой ангел… Теперь ты никогда меня не оставишь».
Лина проснулась и ощутила, что в постели ей тесно. Слегка повернув голову, она увидела Артура, пристально глядящего на неё. Похоже, он давно проснулся и просто лежал рядом. Разглядывал её обнаженное тело. Одеяло сбилось и сползло, открыв Артуру все прелести девушки. Лине стало стыдно. Она хотела закрыться, но он, протестуя, накрыл её руку своей.
– Не надо. Я видел всё, что хотел.
– Мне не привычно, – Лина пыталась скрыть смущение.
– Возможно. Это был твой первый раз.
Пальцы играли с её выпуклым соском. И от этого кожа вокруг покрывалась мурашками.
– А у нас ещё что-то будет? – вдруг спросила Лина.
На самом деле в этот вопрос она вложила гораздо больше смысла, чем было на поверхности. Не только о продолжении ночи она спрашивала, но и о том, что ждет их обоих в дальнейшем. Потерять девственность, а затем потерять мужчину – такого расклада ей бы не хотелось.
С другой стороны Лина не могла не признавать, что потерять можно лишь то, что имеешь. А Артур, как был, так и остался ей чужим. Даже несмотря на слияние тел, души их по-прежнему жили порознь.
Но Артур воспринял её слова по-своему. И, легко сжав упругую грудь, он перевел взгляд на лицо девушки, и сказал:
– Тебе лучше потерпеть несколько дней. Иначе снова будет больно.
– Я вовсе не это имела в виду… – щеки Лины покрылись краской. Но Артур приложил палец к её губам, прося молчать. А потом, приоткрыв эти губы, проник пальцем внутрь и охрипшим голосом, так нравившимся Лине, шепнул:
– Если бы ты знала, как много всего мне хочется с тобой сделать!..
Если каждое его признание будет так шокировать её, она сгорит со стыда.
Но Артур не собирался дальше развивать эту тему. Откинув одеяло, он встал с постели и начал собирать одежду.
- Ты хочешь уйти? – Лине не хотелось признаваться в том, что ей будет обидно, если он так поступит.
– Да, мне пора, – Артур оказался безжалостным. – Дела не ждут. И прерывать их даже ради такого ангела, как ты, я не могу.
– Но мы… ещё увидимся? – она испугалась, что со стороны это будет выглядеть, как будто она выпрашивает у него внимания.
– А тебе бы этого хотелось?
Артур повернулся в профиль, и Лина так и застыла взглядом на его мужском достоинстве. Судя по всему, Артуру и впрямь хотелось продолжить ночные приключения. Ну, неужели работа может быть важнее чувств?
– Лина, – он вернулся к постели и навис над девушкой, – не скрою: мне было хорошо с тобой, и я бы с удовольствием продолжил тебя обучать. Но, во-первых, тебе, действительно, пока нельзя. Хотя бы два дня нужно подождать. А во-вторых, я ухожу. Есть то, что важно для меня и никак не связано с тобой.
Всё-таки, она обиделась. Эти слова предназначались для девушки на одну ночь. Но ведь она не хотела быть такой для него! Между ними летали искры. Неужели после проведенной вместе ночи они погасли?
Только не внутри неё.
– Артур, – она жалобно позвала его, – когда ты снова придешь?
И тут он засмеялся.
– Я говорил, что ты маленькая развратница? Ну, признайся: тебе не столько я нужен, сколько то, что ты можешь от меня взять.
– Это что значит?
– Подумай. Ты же умная девочка. Кстати, – будто бы вспомнил он, – ты сегодня идешь на свою работу?
– Какую работу? – у Лины не выходили из головы его слова о том, что ей на самом деле от него нужно.
– Ну, ты говорила, что заключила какую-то сделку. Я так понял, тебе пообещали заплатить, если ты выполнишь свою работу.
– Ах, это… – как она забыла про мастера? – Я всё улажу. Думаю, теперь это не проблема.
Гораздо больше её теперь заботили отношения с Артуром. Которые сложно было охарактеризовать как настоящие.
– В таком случае желаю тебе удачи, Лина, – он уже полностью оделся и вышел в коридор. – Ты выйдешь проводить меня?
Машинально она поднялась, накрывшись одеялом. Артур стоял в дверях и улыбался. А вот ей хотелось расплакаться от того, что её бросали. Да, именно бросали. Использовали по своему усмотрению, а потом оставили.
Несправедливо.
– Знаешь, что я тебе скажу? – Артур стал серьёзным. – Никогда не считай себя жертвой. В конечном счете, неизвестно, кто был на самом деле игрушкой, а кто – игроком. И кто получил больше выгоды, а кто – проиграл. Всего хорошего, моя дорогая.
Он ушёл и даже не поцеловал на прощание. А Лина, захлопнув с силой дверь, заперла её ключом, а потом несколько раз стукнула по ней кулаком.
«Я ненавижу тебя, Артур! Ненавижу и больше никогда не хочу видеть».
Ощущение, что ею воспользовались, а потом бросили как ненужную вещь, было таким сильным, что срочно захотелось чем-то его заглушить. Это было нестерпимо. Словно пчелиное жало, проникало оно под кожу, отравляя ядом и напитывая ненавистью и обидой. Если бы она знала, что всё так закончится, то ни за что бы не легла с ним в постель.
А тело горело. И хотело его прикосновений. И чтобы снова пережить те незабываемые ощущения, которые она испытала этой ночью. Если он ушёл навсегда, ей будет очень больно. Гораздо больнее, чем сейчас.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
– Добрый день, милая. Надеюсь, ты хорошо отдохнула?
Ласковый голос Селии, всегда многообещающий так и манил за собой.
После ухода Артура у Лины остался неприятный осадок. И настроение, сильно испорченное его равнодушием, к вечеру так и не поднялось. Всё-таки, прошедшая ночь много значила для неё. И назвать то, что было, обычным разовым сексом, язык не поворачивался. Это было нечто большее.
Наверное, думала Лина, все девушки мечтают, чтобы первый раз имел продолжение. Не случайно же выбирают конкретного мужчину.
Можно было сказать, что она выбрала Артура, потому что он был единственным достойным кандидатом. Но не только этим он выделился из толпы. Артур вызвал у неё яркие противоречивые эмоции. И это было важнее всего.
– Спасибо, Селия. Я чувствую себя прекрасно.
– Значит, сегодня ты вернёшься к своим обязанностям. Заказчик не должен ждать тебя.
Заказчик… Художник. Мастер. Человек с тысячью имен, не имеющий при этом лица. Потрясающе талантливый и сумасшедший. Он заказал её в качестве музы. Ему нужна её полная обнаженность и открытость. Разве Артур не того же хотел?
Почему она вообще проводит между ними параллели?
– Я приеду, Селия, как обещала.
– Ты умница, милая. Я знала, что всё будет отлично.
«Ещё бы ты сомневалась, – подумала Лина, когда вызов был завершен. – Все вы уверены во мне. Всем что-то надо от меня. А как насчет моих желаний?»
Сейчас желание было одно – закутаться в плен горячих чьих-то рук и остаться там хотя бы на короткое время.
Мне не хватает заботы и тепла, поняла Лина. Того, что давал ей папа. Только с ним это было по-детски. Тогда она ещё ни одной ногой не вступила во взрослую жизнь. А там, оказывается, всё очень похоже. Только прикосновения мужских рук другие. Им недостаточно обнимать. Им нужно больше.
Как и ей.
Теперь она – женщина. Девичество осталось в прошлом. Именно этого ждал от неё мастер. Интересно, как теперь она будет вести себя при нем?
Лине самой было интересно понять, что в ней изменилось после прошедшей ночи. Поэтому на ночную встречу она собиралась тщательно. Красилась ярко, четкими штрихами нанося контуры на веки, старалась сделать ресницы ещё более пушистыми. Духи нанесла не только на мочки ушей и волосы, но и на ложбинку между грудей и ниже. Она вдруг стала острее ощущать запахи и реагировать на них. Каждое прикосновение ароматных капель к телу она воспринимала так, будто это Артур её касался.
Остро. Непривычно.
Воображение играло так, как никогда раньше. Неужели это со всеми происходит, кто лишается невинности? Они хотят ещё и ещё. И она хочет.
Телефон молчит. Артур и не думает ей звонить. А что если он пропал навсегда? И она не сможет больше наслаждаться их близостью?
Нет, это ужасно.
Надев пальто, Лина бегом побежала на первый этаж. Распахнув подъездную дверь широко, она подставила лицо летящему навстречу снегу. Ей было жарко. Настолько, что этим жаром хотелось поделиться.
Такси отвезло её к старому каменному зданию и высадило у фасада. Там никто не ждал у входа, но дверь была открыта.
Поднимаясь по ступеням в мастерскую, Лина ощущала волнение, ещё большее, чем раньше. Предвкушение чего-то нового, неожиданного не пугало, а будоражило её и опьяняло. Она саму себя не могла узнать. Может, Артур ей что-то подмешал?
Вспомнились слова мастера о двух сущностях, живущих в человеке. Похоже, он прав. И лучше, чем она, разбирается в людях. Сколько же ещё ей предстоит открыть в самой себе?
Мастерская казалась пустой. Шаги гулко стучали по бетонному полу. На стене Лина увидела старые картины. А на мольберте – свою, недописанную. На ней она была обнажена по пояс. А дальше – ничего. Он хотел нарисовать её всю, как есть. Но она не смогла тогда ему позировать.
Лина сняла пальто, повесила его на вешалку. Затем разулась. Одежда на ней была из тех, что подобрали в салоне. Глубоко декольтированное платье и тонкие трусики.
В мастерской было тепло, и платье хотелось снять.
Лина потянула ткань вниз. Платье соскользнуло с плеч, открыв грудь. Упругие соски сразу выступили вперед. Чуть поодаль Лина нашла зеркало, как будто специально приготовленное для неё. Подойдя к нему, всмотрелась в своё отражение. Да, сегодня она была другой. Не той испуганной девочкой, цепляющейся за принципы, которая была здесь последний раз. Теперь её отражение принадлежало женщине. И Лине это преображение очень нравилось.
Она полностью сняла платье и осталась в одних трусиках и чулках.
«Артуру бы тоже понравилось, как я выгляжу», – решила она.
Снова мысли крутятся возле него. Нет, ей так просто не освободиться. Нужно увлечься чем-то другим на то время, пока его нет. Где же мастер? Неужели опаздывает? Это на него не похоже.
Но в помещении было тихо. И всё говорило о том, что она здесь одна.
Вот и диван, на котором она позировала. Лина полулегла на него, склонив голову на подушки. Провела рукой вдоль линии груди к животу, задев трусики. Она не делала этого раньше. Что если попробовать прямо сейчас? Всё равно её никто не видит. Больно не должно быть.
Запустив руку в трусики, она коснулась своей плоти. Стала искать наиболее чувствительные уголки. И когда нашла, ощутила, как тело само расслабляется, принимает удобное положение. Одну ногу она опустила на пол, другую поставила на спинку дивана. И продолжала массировать саму себя, всё больше погружаясь в блаженное состояние оторванности от реальности. Мир вокруг плыл, и Лина закрыла глаза. Тогда же вновь увидела лицо Артура. И, поняв, что не может избавиться от навязчивого ощущения присутствия его рядом, позволила себе мечтать о нём. Как будто это его пальцы ласкают её, доводят до экстаза. А он умеет делать это очень хорошо.
Потеряв бдительность, Лина почти унеслась в мир грез. Как вдруг еле уловимый скрип вернул её обратно. Как будто открылось окно или дверь. Лина вздрогнула и замерла. И тут где-то из глубины мастерской раздался тот самый знакомый голос.
– Продолжай. Я хочу видеть всё до конца.
Она вскочила, словно испуганная громким звуком птица, вспорхнувшая с ветки. Инстинктивно закрылась руками, как будто это могло ей помочь. Но навстречу из глубины мастерской выходил художник – её надсмотрщик, её змей-искуситель. Человек, которого она и боялась и ненавидела одновременно.
– Почему ты остановилась, Лина?
Что она могла ему ответить? Такую ситуацию нельзя было допустить. Как она совершила эту оплошность?
– Я… не хотела… извините.
