Сердце, наоборот, заныло от жалости к чистому стульчику. Надо бы помыть его, как только закончится чаепитие.
Появившийся дворецкий, стал чопорно разливать чай по чашкам, а я порывалась вскочить, чтобы самой сделать работу, и госпоже Лерине приходится сделать жест рукой, чтобы я осталась на своем месте.
После того, как дворецкий удалился, госпожа пододвинула ко мне тарелки со сладостями и закусками.
- Не стесняйся, Дари, и бери все, что выглядит вкусным.
- Я-я… очень благодарна, но лучше откажусь…
Виконтесса расстроено вздыхает, и меня вновь замучила совесть. Воспитание порой приносит неудобства…
- Эм… можно взять вот этот бутерброд? – несмело указываю на ближайшую тарелку с булочкой с помидорами и сыром.
- Конечно! Ты можешь здесь есть все, что пожелаешь!
Взяв бутерброд, откусила кусочек, и, не удержавшись, прикрыла глаза. Как вкусно! Так давно не ела сладкую булочку! На столе рабов это было редкостью, но всегда были разнообразные печенья. Но порой так хотелось именно выпечку.
Съев бутерброд, сложила руки на колени, ожидая, когда они, наконец, раскроют причину, по которой позвали меня. Но те медлили. Теперь настал черед уговоров выпить чай. На этот раз подчинилась, но чувствовала, как росла растерянность. Их внимание… ошеломляло, и немного пугало.
Но, в то же время их доброта и настойчивость сделали свое дело, придавая некую уютную остановку на балконе, и я уже сама смущенно прошу разрешение взять булочку в джемом, и вновь наслаждаюсь забытым вкусом.
Выпив чай, господин Канг отставил в сторону чашку, и, облокотившись о стол, нервно сцепил руки в замок.
- Дари, мы позвали тебя сюда, чтобы обсудить один очень важный вопрос.
Поставила чашку на блюдце и выпрямилась, готовая слушать. Продолжила, однако, госпожа Лерина.
- Дари, как ты знаешь, скоро в столице будет праздник летнего солнцестояния. – виконтесса выдерживает паузу, - И мы хотели бы, чтобы ты поехала с нами.
- В столицу… - в замешательстве шепчу, но в то же время чувствую зарождающийся восторг. Всегда хотелось взглянуть на сердце империи, Литину. Те, кто бывали в столице, всегда с восхищением отзывались о ней.
- Да, милая. – госпожа выглядит растерянно, словно не может понять мою реакцию на подобное заявление, - Но по пути сделаем несколько остановок, рядом с лесами и полями, чтобы ты могла начать писать книгу. А так же мой милый Канг отведет тебя в столичную библиотеку целителей… Мы, ни в коем случае не торопим с книгой, и ты можешь отказаться от поездки…
Столица, начало моей собственной книги, и еще и столичная библиотека? Да это… настоящий подарок небес! Да пусть, даже если автором моей книги будет другой человек. Главное понимание, что она может помочь. И... я ведь получу массу интересных впечатлений! А им нет цены…
- Я согласна. Господин Канг, господа Лерина, это настоящая честь для меня, и я постараюсь оправдать ваши ожидания, и доставить как можно меньше хлопот.
- Ну, Дари, прекрати. – качнул головой Канг, - После твоих слов становится совсем грустно. Это мы должны быть благодарны тебе, а не ты нам. И это единственное, чем мы может отблагодарить тебя – посещение праздника в столице, и библиотеки. И так уже чувствуем себя узурпаторами твоего бесценного труда. Мы отправляемся в столицу завтра. Будь готова.
- Да, господин Канг!
Я улыбнулась, предвкушая, как буду лежать в поле, и рисовать прекрасные лечебные растения, а затем аккуратно записывать все их свойства, и при этом наслаждаясь теплом солнышка. А позже, наконец, увижу столицу, прогуляюсь по улицам, если удаться скрыть эти маленькие, почти незаметные, но морально такие тяжелые кандалы.
Увижу салют…
Это будет моя лучшая поездка!
Как же я ошибалась…
- Дари, ты как? – Нора с сочувствием смотрит на меня, и протягивает флягу с водой, которую я мгновенно осушаю, и уныло киваю головой.
- Сколько еще? – простонала, откинувшись на спинку жесткого сиденья кареты для слуг, и услышала голос Марты.
- Если память мне не изменяет… - горничная выглянула в окошко, - То скоро.
- Скоро, это сколько? – поинтересовался молодой лакей, который так же, как и мы с Норой, впервые отправился в столицу.
- Примерно полчаса. – улыбнулась немолодая личная горничная господи Лерины, Отта, и перевела взгляд на меня, - Выдержишь?
- Да. – вздохнула, медленно прикрыв глаза, пытаясь отгородиться от неприятных ощущений по всему тело.
Как же я не любила, когда меня укачивало в карете! Такое, на моей памяти, было лишь пару раз, и каждый раз было после долгих перерывов, когда я никуда не выезжала. А тут два года прошло, и тело уже отвыкло.
Ох, скорее бы приехать на постоялый двор!
Бросаю ленивый взгляд в окно, и щурюсь от яркого солнца, которое медленно близилось к горизонту. Внезапно появившийся стражник перед окном, заставил меня вздрогнуть, и поспешно отвернуться.
Это был Эрик, по которому томно вздыхали все молодые девушки поместья, и, каждый раз, видя его, я чувствовала себя крайне глупо, и постоянно смущалась. Такой милый и добрый парень…
- Уже через пять минут будем на месте! Дари, ты такая бледная. С тобой все хорошо?
- Я в порядке! Просто немного укачало! – я густо покраснела, так и не решаясь взглянуть на Эрика.
- Ох, потерпи еще немного.
Произнеся это, Эрик пришпорил коня, и исчез из виду, и в карте раздался дружный томный вздох трех девушек. Мой, Марты и Норы. Госпожа Отта рассмеялась:
- Ох уж эта прекрасная молодость!
А вот лакей немного позавидовал:
- И что же вы в нем нашли?
- Мужчинам не понять!- снисходительно ответила ему Марта, и тот, фыркнув, покачал головой.
Я не смогла удержаться от улыбки. Как же повезло, что в столицу взяли тех ребят, с которыми у меня сложились хорошие отношения. К рабам, конечно, многие относились с презреньем, но многие, наоборот, относились вежливо, не проявляя ни тепла, ни презрения. Один из законов императора запрещал жестоко обращаться с нами без особой на то причины, и я была очень благодарна его предусмотрительности. Помогало очень ощутимо, хоть, конечно, не везде и не всегда.
Наконец карета остановилась, и я первой поспешила покинуть ее, ступая на землю обессиленными ногами, и чувствуя, как неприятные ощущения постепенно отступают. Вздохнув грудью приятный запах леса и полевых растений, с удовлетворением прикрыла глаза.
Как же прекрасно!
Постоялый двор стоял на дороге на пути в столицу, и многие останавливались здесь. За трактиром чуть в отдалении можно было увидеть крыши домов небольшой деревеньки, и широкую речку, которая сияла в луках солнца.
Мы прибыли сюда на двух каретах. В одной были виконт с супругой, в другой, мы, слуги и рабы, которые не способны передвигаться на лошадях. Ну и несколько стражников. Удивительно, но столичный лекарь не так сильно беспокоился о своей безопасности.
- Дари! – ко мне подошла госпожа Лерина, и я поспешила поклониться, и, когда она кивнула головой, выпрямилась, и заметила, что виконтесса протягивает мне бумагу со специальной дощечкой, и маленькую коробочку с углем. – Мы пока будем разгружаться, и заселяться в номера, а ты можешь, если хочешь, можешь начать рисовать…
- С удовольствием!
С улыбкой осторожно принимаю бумагу с коробочкой, и неуверенно поинтересовалась:
- А… если ли пожелания, с чего мне начать?
- С чего тебе хочется, с того и начинай. – улыбнулась виконтесса, и затем перевела задумчивый взгляд на конюшню и большой навес рядом с постоялым двором. – Ох, похоже здесь много посетителей. Даже любопытно, есть ли знакомые… - и, словно очнувшись от коротких раздумий, она вновь повернулась ко мне, - Ты можешь идти начинать работу, или отдохнуть, Дари. Но обязательно возвращайся, как только стемнеет, чтобы мы не волновались. Если есть желание, то можешь даже сорвать растения, уже позже перерисовать у нас в номере, где будет нормальное освещение.
- Как прикажете, госпожа.
Кивнув, она направилась к супругу, а я же поспешила на поле, окруженное лесом, и стала озираться вокруг, выбирая место поинтереснее, внимательно вглядываясь в растения. Лучше сначала просто пройтись по полю, чтобы понять, есть ли здесь что-то интересное. Как хорошо, что летом вечернее солнце так медленно садится! Возможно, у меня есть еще час, полтора.
Заметив растения с розовыми стебельками, чувствую, как внутри вспыхнуло любопытство, и тут же поспешила к нему. Если мои догадки верны, то оно редкое!
Внезапно я споткнулась обо что-то, и, тихо ойкнув, полетела вниз, и, только рука, перехватившая меня за талию, не позволила полностью упасть. Только колени больно поцарапались сквозь ткань о сухие ветки.
- Простите, я вас не заметила! Мне очень жаль, если побеспокоила ваш…
Слова застревают в горле, сердце испуганно замирает, когда встречаюсь взглядом с холодными голубыми глазами.
Эрцгерцог нахмурился, видя в моих глазах страх.
- Я вас напугал?
Он… не узнал меня? Это же хорошо! Однако, голубые глаза опасно сузились, вглядываясь в меня, а рука, которая перестала держать талию, теперь вцепилась в руку.
- Ваше лицо мне знакомо.
- В-возможно. Я же рабыня из страны, которую вы завоевали. Прошу, мне больно! - боль и вправду была сильной, от чего ладонь уже онемела. Мужчина поспешно опускает руку, словно вырываясь из задумчивости, и неторопливо встает, протягивая мне руку.
Я не приняла ее, и сама встала, но под пристальным взглядом стушевалась, опустив глаза.
- Я рабыня, и недостойна принимать от вас помощь.
Молчание эрцгерцога пугало, и в то же время я кожей чувствовала, как его внимательный взгляд словно обжигал, а перед глазами мелькали жуткие картины из прошлого. Отец на троне, казнь сестры, я в камере… Тело словно окатило ледяной водой, и холод все никак не хотел уходить.
- Бумага и уголь? Весьма любопытно.- послышался шорох одежды, и через мгновение мне протягивают вещи, которые я уронила, пока падала, - Для чего они вам?
- Р-рисовать… - осторожно забираю предметы дрожащими руками.
- Вот как. Необычное занятие для раба. – я упрямо смотрю только на землю, страшась даже взглянуть на лицо главы рыцарей. Пусть для него я останусь просто безликим человеком, которого он где-то видел!
Прошу, Святая Дева! Пусть, как в тот раз, когда я молилась вам!
Из моего поля исчезли ботинки мужчины, и он неторопливым шагом направился в сторону трактира. Я поклонилась.
- Доброй ночи, ваша светлость. Простите, что побеспокоила ваш отдых.
- Не стоит извиняться, принцесса Аделин.
Сердце пропускает удар, а на сознание словно нахлынула паника. Медленно поднимаю голову, но вижу лишь его удаляющуюся спину, и обессилено падаю на землю.
Он узнал меня! Но… как? Прошло же столько лет! И мы виделись лишь однажды, когда королевство Пейн пало! Невозможно, чтобы человека так запомнили!
Что теперь будет со мной?
Может… ничего? Меня, все же, помиловали, и я теперь раб? Но невидимый меч над головой сегодня проступил особенно ярко.
А ведь страх почти исчез…
Святая Дева, что же мне теперь делать?
Смотрю на алое солнце, и вздрагиваю, когда рядом крикнула птица, приземляясь рядом со мной, и стала клевать что-то в земле…
Ну, конечно, это же очевидно. Просто жить дальше...Если он ничего не сделал сейчас, значит… это и не нужно.
Взяв бумагу и уголь, без особого энтузиазма начинаю рисовать растение рядом с птицей. Страх страхом, но работу никто не отменял…
Увы…
Эрцгерцог сидел на подоконнике и задумчиво смотрел в окно, и нахмурился, когда раздался стук в дверь.
- Энджи, его величество прислал тебе письмо. – в комнату эрцгерцога вошел Леон, и протянул конверт из красивой бумаги с синеватым оттенком, и ярко-алой печатью. Мужчина, равнодушно взглянув на письмо, вытянул руку, и Леон с готовностью вложил письмо в ладонь.
Даниар, сидящий в кресле рядом с окном, саркастически фыркнул:
- Интересно, что на этот раз? Очередная попытка женить тебя, или угроза, чтобы ты согласился на титул наследного принца?
- Заткнись. Если моему терпению придет конец, то ты первым женишься. – Энджи едва заметно улыбнулся, наблюдая, как в глазах седоволосого друга появилась паника.
- Давай без угроз, а?
- Даниар, хватит так вести себя. – нахмурился Леон. – Это тебе не шутки.
- Ты слишком скучный. – парировал Даниар, и эрцгерцог хмыкнул, наблюдая за своими друзьями. Не любящий правила Даниар, и свято почитающий их Леон, постоянно спорили и ругались. Несколько раз даже до дуэлей доходило. Дружба порой удивительна.
Раскрыв письмо, сын императора вчитался в текст, а затем раздраженно протянул руку к свечку, стоящей на подоконнике, и бумага тут же загорелась.
- И что там? – любопытствует Даниар. – С один вариантом я хоть угадал?
- Угадал сразу все. Отец устраивает званый вечер в мою честь, где хочет присвоить очередные награды.
- А-а-а, ну это, конечно, похвально попытаться убить одним выстрелом двух зайцев разом, но… какая это уже попытка?
Энджи лишь неопределенно пожимает плечами, вновь вставившись в окно. На этот раз ответил Леон.
- Если мне не изменяет память, то уже пятая.
- Ты уверен? Мне кажется, император каждый месяц его вызывает. А в каждом году по двенадцать месяцев, и…
Брюнет уже не слушает перепалку товарищей, и задумчиво смотрит, как к входу в постоялый двор спешит невысокая девушка в форме рабыни, то и дело оглядываясь, словно боясь в кем-либо столкнуться...
Мужчина хмыкнул, вспомнив ее испуганное лицо. Тут и догадаться нетрудно, кого она боится.
Принцесса изменилась, но недостаточно, чтобы Энджи не узнал ее. Он мало кого запоминал из захваченных стран, но образ принцессы четко отпечатался в сознании из-за канцлера, который сумел вызвать в нем раздражение. Все такая же бледная. Русые волосы стали длиннее, и теперь она собирала их в высокий хвост. Но в то же время в ней словно неуловимо что-то изменилось…
Словно, сейчас она свободнее. Будто жизнь аристократки тяготила ее. Хотя, если вспомнить, что ее мать рабыня…
Эрцгерцог, отвлекся на вопросы друзей, и тут же позабыл о девушке.
- Прекрасный рисунок, Дари. – улыбнулась госпожа Лерина, но смотрела она не на рисунки, а на меня, - Ты бледная. Что случилось?
- Ох, я в порядке! Просто устала после тяжелого дня!
Виконтесса недоверчиво прищурилась, а затем тяжело вздохнула:
- Как скажешь. Я сделаю вид, что поверила, а теперь иди отдыхать.
Я поклонилась, и, пожелав госпоже спокойной ночи, покинула ее покои, и поспешила спуститься по лестнице. Комнаты для слуг и рабов располагались в другой части постоялого двора в отдельном здании.
- Дари, где ты была? – это было первое, что я услышала, стоило мне войти в комнатку с четырьмя кроватями. Глядя на грозную Марту, я стушевалась.
- Я выполняла поручение госпожи Лерины…
- Целый час? Я не понимаю, что можно делать целый час в поле!
- Искать цветочки…
Горничная скептически выгнула бровь, а Отта, мягко улыбнувшись, качнула головой:
- Марта, нам не стоит обсуждать приказы госпожи. Дари, ты, наверное, устала? Ложись спать. Выспись, пока есть такая возможность.
Благодарно улыбнувшись госпоже Отте, я заметила, что Нора уже спит, и улыбнулась. Наконец ей выпала первая возможность выспаться. Подойдя к небольшому тазику в углу, я намочила полотенце, и, раздевшись, торопливо вытерла тело от грязи, и, одевшись в ночную сорочку из грубой серой ткани, легла в свободную кровать.
Появившийся дворецкий, стал чопорно разливать чай по чашкам, а я порывалась вскочить, чтобы самой сделать работу, и госпоже Лерине приходится сделать жест рукой, чтобы я осталась на своем месте.
После того, как дворецкий удалился, госпожа пододвинула ко мне тарелки со сладостями и закусками.
- Не стесняйся, Дари, и бери все, что выглядит вкусным.
- Я-я… очень благодарна, но лучше откажусь…
Виконтесса расстроено вздыхает, и меня вновь замучила совесть. Воспитание порой приносит неудобства…
- Эм… можно взять вот этот бутерброд? – несмело указываю на ближайшую тарелку с булочкой с помидорами и сыром.
- Конечно! Ты можешь здесь есть все, что пожелаешь!
Взяв бутерброд, откусила кусочек, и, не удержавшись, прикрыла глаза. Как вкусно! Так давно не ела сладкую булочку! На столе рабов это было редкостью, но всегда были разнообразные печенья. Но порой так хотелось именно выпечку.
Съев бутерброд, сложила руки на колени, ожидая, когда они, наконец, раскроют причину, по которой позвали меня. Но те медлили. Теперь настал черед уговоров выпить чай. На этот раз подчинилась, но чувствовала, как росла растерянность. Их внимание… ошеломляло, и немного пугало.
Но, в то же время их доброта и настойчивость сделали свое дело, придавая некую уютную остановку на балконе, и я уже сама смущенно прошу разрешение взять булочку в джемом, и вновь наслаждаюсь забытым вкусом.
Выпив чай, господин Канг отставил в сторону чашку, и, облокотившись о стол, нервно сцепил руки в замок.
- Дари, мы позвали тебя сюда, чтобы обсудить один очень важный вопрос.
Поставила чашку на блюдце и выпрямилась, готовая слушать. Продолжила, однако, госпожа Лерина.
- Дари, как ты знаешь, скоро в столице будет праздник летнего солнцестояния. – виконтесса выдерживает паузу, - И мы хотели бы, чтобы ты поехала с нами.
- В столицу… - в замешательстве шепчу, но в то же время чувствую зарождающийся восторг. Всегда хотелось взглянуть на сердце империи, Литину. Те, кто бывали в столице, всегда с восхищением отзывались о ней.
- Да, милая. – госпожа выглядит растерянно, словно не может понять мою реакцию на подобное заявление, - Но по пути сделаем несколько остановок, рядом с лесами и полями, чтобы ты могла начать писать книгу. А так же мой милый Канг отведет тебя в столичную библиотеку целителей… Мы, ни в коем случае не торопим с книгой, и ты можешь отказаться от поездки…
Столица, начало моей собственной книги, и еще и столичная библиотека? Да это… настоящий подарок небес! Да пусть, даже если автором моей книги будет другой человек. Главное понимание, что она может помочь. И... я ведь получу массу интересных впечатлений! А им нет цены…
- Я согласна. Господин Канг, господа Лерина, это настоящая честь для меня, и я постараюсь оправдать ваши ожидания, и доставить как можно меньше хлопот.
- Ну, Дари, прекрати. – качнул головой Канг, - После твоих слов становится совсем грустно. Это мы должны быть благодарны тебе, а не ты нам. И это единственное, чем мы может отблагодарить тебя – посещение праздника в столице, и библиотеки. И так уже чувствуем себя узурпаторами твоего бесценного труда. Мы отправляемся в столицу завтра. Будь готова.
- Да, господин Канг!
Я улыбнулась, предвкушая, как буду лежать в поле, и рисовать прекрасные лечебные растения, а затем аккуратно записывать все их свойства, и при этом наслаждаясь теплом солнышка. А позже, наконец, увижу столицу, прогуляюсь по улицам, если удаться скрыть эти маленькие, почти незаметные, но морально такие тяжелые кандалы.
Увижу салют…
Это будет моя лучшая поездка!
Как же я ошибалась…
Глава 3.
- Дари, ты как? – Нора с сочувствием смотрит на меня, и протягивает флягу с водой, которую я мгновенно осушаю, и уныло киваю головой.
- Сколько еще? – простонала, откинувшись на спинку жесткого сиденья кареты для слуг, и услышала голос Марты.
- Если память мне не изменяет… - горничная выглянула в окошко, - То скоро.
- Скоро, это сколько? – поинтересовался молодой лакей, который так же, как и мы с Норой, впервые отправился в столицу.
- Примерно полчаса. – улыбнулась немолодая личная горничная господи Лерины, Отта, и перевела взгляд на меня, - Выдержишь?
- Да. – вздохнула, медленно прикрыв глаза, пытаясь отгородиться от неприятных ощущений по всему тело.
Как же я не любила, когда меня укачивало в карете! Такое, на моей памяти, было лишь пару раз, и каждый раз было после долгих перерывов, когда я никуда не выезжала. А тут два года прошло, и тело уже отвыкло.
Ох, скорее бы приехать на постоялый двор!
Бросаю ленивый взгляд в окно, и щурюсь от яркого солнца, которое медленно близилось к горизонту. Внезапно появившийся стражник перед окном, заставил меня вздрогнуть, и поспешно отвернуться.
Это был Эрик, по которому томно вздыхали все молодые девушки поместья, и, каждый раз, видя его, я чувствовала себя крайне глупо, и постоянно смущалась. Такой милый и добрый парень…
- Уже через пять минут будем на месте! Дари, ты такая бледная. С тобой все хорошо?
- Я в порядке! Просто немного укачало! – я густо покраснела, так и не решаясь взглянуть на Эрика.
- Ох, потерпи еще немного.
Произнеся это, Эрик пришпорил коня, и исчез из виду, и в карте раздался дружный томный вздох трех девушек. Мой, Марты и Норы. Госпожа Отта рассмеялась:
- Ох уж эта прекрасная молодость!
А вот лакей немного позавидовал:
- И что же вы в нем нашли?
- Мужчинам не понять!- снисходительно ответила ему Марта, и тот, фыркнув, покачал головой.
Я не смогла удержаться от улыбки. Как же повезло, что в столицу взяли тех ребят, с которыми у меня сложились хорошие отношения. К рабам, конечно, многие относились с презреньем, но многие, наоборот, относились вежливо, не проявляя ни тепла, ни презрения. Один из законов императора запрещал жестоко обращаться с нами без особой на то причины, и я была очень благодарна его предусмотрительности. Помогало очень ощутимо, хоть, конечно, не везде и не всегда.
Наконец карета остановилась, и я первой поспешила покинуть ее, ступая на землю обессиленными ногами, и чувствуя, как неприятные ощущения постепенно отступают. Вздохнув грудью приятный запах леса и полевых растений, с удовлетворением прикрыла глаза.
Как же прекрасно!
Постоялый двор стоял на дороге на пути в столицу, и многие останавливались здесь. За трактиром чуть в отдалении можно было увидеть крыши домов небольшой деревеньки, и широкую речку, которая сияла в луках солнца.
Мы прибыли сюда на двух каретах. В одной были виконт с супругой, в другой, мы, слуги и рабы, которые не способны передвигаться на лошадях. Ну и несколько стражников. Удивительно, но столичный лекарь не так сильно беспокоился о своей безопасности.
- Дари! – ко мне подошла госпожа Лерина, и я поспешила поклониться, и, когда она кивнула головой, выпрямилась, и заметила, что виконтесса протягивает мне бумагу со специальной дощечкой, и маленькую коробочку с углем. – Мы пока будем разгружаться, и заселяться в номера, а ты можешь, если хочешь, можешь начать рисовать…
- С удовольствием!
С улыбкой осторожно принимаю бумагу с коробочкой, и неуверенно поинтересовалась:
- А… если ли пожелания, с чего мне начать?
- С чего тебе хочется, с того и начинай. – улыбнулась виконтесса, и затем перевела задумчивый взгляд на конюшню и большой навес рядом с постоялым двором. – Ох, похоже здесь много посетителей. Даже любопытно, есть ли знакомые… - и, словно очнувшись от коротких раздумий, она вновь повернулась ко мне, - Ты можешь идти начинать работу, или отдохнуть, Дари. Но обязательно возвращайся, как только стемнеет, чтобы мы не волновались. Если есть желание, то можешь даже сорвать растения, уже позже перерисовать у нас в номере, где будет нормальное освещение.
- Как прикажете, госпожа.
Кивнув, она направилась к супругу, а я же поспешила на поле, окруженное лесом, и стала озираться вокруг, выбирая место поинтереснее, внимательно вглядываясь в растения. Лучше сначала просто пройтись по полю, чтобы понять, есть ли здесь что-то интересное. Как хорошо, что летом вечернее солнце так медленно садится! Возможно, у меня есть еще час, полтора.
Заметив растения с розовыми стебельками, чувствую, как внутри вспыхнуло любопытство, и тут же поспешила к нему. Если мои догадки верны, то оно редкое!
Внезапно я споткнулась обо что-то, и, тихо ойкнув, полетела вниз, и, только рука, перехватившая меня за талию, не позволила полностью упасть. Только колени больно поцарапались сквозь ткань о сухие ветки.
- Простите, я вас не заметила! Мне очень жаль, если побеспокоила ваш…
Слова застревают в горле, сердце испуганно замирает, когда встречаюсь взглядом с холодными голубыми глазами.
Эрцгерцог нахмурился, видя в моих глазах страх.
- Я вас напугал?
Он… не узнал меня? Это же хорошо! Однако, голубые глаза опасно сузились, вглядываясь в меня, а рука, которая перестала держать талию, теперь вцепилась в руку.
- Ваше лицо мне знакомо.
- В-возможно. Я же рабыня из страны, которую вы завоевали. Прошу, мне больно! - боль и вправду была сильной, от чего ладонь уже онемела. Мужчина поспешно опускает руку, словно вырываясь из задумчивости, и неторопливо встает, протягивая мне руку.
Я не приняла ее, и сама встала, но под пристальным взглядом стушевалась, опустив глаза.
- Я рабыня, и недостойна принимать от вас помощь.
Молчание эрцгерцога пугало, и в то же время я кожей чувствовала, как его внимательный взгляд словно обжигал, а перед глазами мелькали жуткие картины из прошлого. Отец на троне, казнь сестры, я в камере… Тело словно окатило ледяной водой, и холод все никак не хотел уходить.
- Бумага и уголь? Весьма любопытно.- послышался шорох одежды, и через мгновение мне протягивают вещи, которые я уронила, пока падала, - Для чего они вам?
- Р-рисовать… - осторожно забираю предметы дрожащими руками.
- Вот как. Необычное занятие для раба. – я упрямо смотрю только на землю, страшась даже взглянуть на лицо главы рыцарей. Пусть для него я останусь просто безликим человеком, которого он где-то видел!
Прошу, Святая Дева! Пусть, как в тот раз, когда я молилась вам!
Из моего поля исчезли ботинки мужчины, и он неторопливым шагом направился в сторону трактира. Я поклонилась.
- Доброй ночи, ваша светлость. Простите, что побеспокоила ваш отдых.
- Не стоит извиняться, принцесса Аделин.
Сердце пропускает удар, а на сознание словно нахлынула паника. Медленно поднимаю голову, но вижу лишь его удаляющуюся спину, и обессилено падаю на землю.
Он узнал меня! Но… как? Прошло же столько лет! И мы виделись лишь однажды, когда королевство Пейн пало! Невозможно, чтобы человека так запомнили!
Что теперь будет со мной?
Может… ничего? Меня, все же, помиловали, и я теперь раб? Но невидимый меч над головой сегодня проступил особенно ярко.
А ведь страх почти исчез…
Святая Дева, что же мне теперь делать?
Смотрю на алое солнце, и вздрагиваю, когда рядом крикнула птица, приземляясь рядом со мной, и стала клевать что-то в земле…
Ну, конечно, это же очевидно. Просто жить дальше...Если он ничего не сделал сейчас, значит… это и не нужно.
Взяв бумагу и уголь, без особого энтузиазма начинаю рисовать растение рядом с птицей. Страх страхом, но работу никто не отменял…
Увы…
***
Эрцгерцог сидел на подоконнике и задумчиво смотрел в окно, и нахмурился, когда раздался стук в дверь.
- Энджи, его величество прислал тебе письмо. – в комнату эрцгерцога вошел Леон, и протянул конверт из красивой бумаги с синеватым оттенком, и ярко-алой печатью. Мужчина, равнодушно взглянув на письмо, вытянул руку, и Леон с готовностью вложил письмо в ладонь.
Даниар, сидящий в кресле рядом с окном, саркастически фыркнул:
- Интересно, что на этот раз? Очередная попытка женить тебя, или угроза, чтобы ты согласился на титул наследного принца?
- Заткнись. Если моему терпению придет конец, то ты первым женишься. – Энджи едва заметно улыбнулся, наблюдая, как в глазах седоволосого друга появилась паника.
- Давай без угроз, а?
- Даниар, хватит так вести себя. – нахмурился Леон. – Это тебе не шутки.
- Ты слишком скучный. – парировал Даниар, и эрцгерцог хмыкнул, наблюдая за своими друзьями. Не любящий правила Даниар, и свято почитающий их Леон, постоянно спорили и ругались. Несколько раз даже до дуэлей доходило. Дружба порой удивительна.
Раскрыв письмо, сын императора вчитался в текст, а затем раздраженно протянул руку к свечку, стоящей на подоконнике, и бумага тут же загорелась.
- И что там? – любопытствует Даниар. – С один вариантом я хоть угадал?
- Угадал сразу все. Отец устраивает званый вечер в мою честь, где хочет присвоить очередные награды.
- А-а-а, ну это, конечно, похвально попытаться убить одним выстрелом двух зайцев разом, но… какая это уже попытка?
Энджи лишь неопределенно пожимает плечами, вновь вставившись в окно. На этот раз ответил Леон.
- Если мне не изменяет память, то уже пятая.
- Ты уверен? Мне кажется, император каждый месяц его вызывает. А в каждом году по двенадцать месяцев, и…
Брюнет уже не слушает перепалку товарищей, и задумчиво смотрит, как к входу в постоялый двор спешит невысокая девушка в форме рабыни, то и дело оглядываясь, словно боясь в кем-либо столкнуться...
Мужчина хмыкнул, вспомнив ее испуганное лицо. Тут и догадаться нетрудно, кого она боится.
Принцесса изменилась, но недостаточно, чтобы Энджи не узнал ее. Он мало кого запоминал из захваченных стран, но образ принцессы четко отпечатался в сознании из-за канцлера, который сумел вызвать в нем раздражение. Все такая же бледная. Русые волосы стали длиннее, и теперь она собирала их в высокий хвост. Но в то же время в ней словно неуловимо что-то изменилось…
Словно, сейчас она свободнее. Будто жизнь аристократки тяготила ее. Хотя, если вспомнить, что ее мать рабыня…
Эрцгерцог, отвлекся на вопросы друзей, и тут же позабыл о девушке.
***
- Прекрасный рисунок, Дари. – улыбнулась госпожа Лерина, но смотрела она не на рисунки, а на меня, - Ты бледная. Что случилось?
- Ох, я в порядке! Просто устала после тяжелого дня!
Виконтесса недоверчиво прищурилась, а затем тяжело вздохнула:
- Как скажешь. Я сделаю вид, что поверила, а теперь иди отдыхать.
Я поклонилась, и, пожелав госпоже спокойной ночи, покинула ее покои, и поспешила спуститься по лестнице. Комнаты для слуг и рабов располагались в другой части постоялого двора в отдельном здании.
- Дари, где ты была? – это было первое, что я услышала, стоило мне войти в комнатку с четырьмя кроватями. Глядя на грозную Марту, я стушевалась.
- Я выполняла поручение госпожи Лерины…
- Целый час? Я не понимаю, что можно делать целый час в поле!
- Искать цветочки…
Горничная скептически выгнула бровь, а Отта, мягко улыбнувшись, качнула головой:
- Марта, нам не стоит обсуждать приказы госпожи. Дари, ты, наверное, устала? Ложись спать. Выспись, пока есть такая возможность.
Благодарно улыбнувшись госпоже Отте, я заметила, что Нора уже спит, и улыбнулась. Наконец ей выпала первая возможность выспаться. Подойдя к небольшому тазику в углу, я намочила полотенце, и, раздевшись, торопливо вытерла тело от грязи, и, одевшись в ночную сорочку из грубой серой ткани, легла в свободную кровать.
