- Хочешь сказать, что сразу тебя выбрал?
Я прикусила губу. Как же быть? Ложь сказать не могла, да и правда неприглядна.
- Орлик накануне приставал ко мне. Едва вырвалась. Боялась его до дрожи в коленках. А на утро он заявился ко мне, как я полы мыла. Тогда Ветер защитил меня, невестою назвал.
Сказала. Теперь уж ничего не поделаешь. Как относиться ко мне свекровь станет?
- Скажи, а девицы вашего селения хранят себя для мужа? - как бы между делом спросила она.
- Да, честь берегут. Ветер у меня единственный мужчина, - тут же внесла ясность.
- Не жалеешь, что вышла за него?
А я потрогала округлившийся животик. Вспомнила зеленоокое чудо, улыбнулась.
- Ветер - замечательный муж. Не знаю, когда полюбила его. Да только жить без него не могу. Поняла, как умирала во чреве змеином, - замолчала, осознавая свои слова. Правду сказала. Так хотелось мужа увидеть в последний раз хотя бы.
- Как он тебя нашёл? - нарушила мои мысли свекровь.
А у меня слёзы по щекам бегут. "Ветер. Как же тоскливо без тебя! Я тебя не вижу в последние дни. Любимый".
Раздалось покашливание от сеней.
Поднимаю взор, а он стоит в дверях.
- Сынок! - мать кинулась ему на шею. Чего это она? А я отвернулась к окошку, слёзы вытерла. Свекровь же сказала: - Ну я пойду. Рада была повидать вас обоих. Благодарю за гостеприимство.
И ушла.
И что это было? Допрос с пристрастием? Или разговор по душам?
Муж коснулся моего плеча. Я на него обиженна. Понимаю, что не он - всему виной, вот только от этого не легче.
- Вьюночка, - прикоснулся губами к моей щеке, скользнул к ушку, к шейке. А у меня слёзы текут пуще прежнего.
- Я закончил с братьями, хочу побыть с тобой.
- Стол накрыть? - вытерла слёзы и стала вставать.
- Пойдём полетаем.
Не особо мне хотелось, но решила, что не буду ссориться. Остыну маленько, потом и поговорим.
- Хорошо, - я покорно встала. - Я мигом.
Вытащила из печи всё, что могло сгореть да пирогов взяла.
- Возьми с собою тёплую одежду, - дал указания супруг, открывая сундук с зимними вещами.
Вскоре мы уже забирались выше обычного. Куда это идём?
Становилось холодно, приходилось одеваться на ходу. Муж не выпускал мою руку, а когда я притомилась, обвил за стан, и сам поднимал нас.
Я так высоко ещё ни разу не забиралась. Наше деревья были ниже облаков, а на священное древо не положено просто так лазить, без разрешения. А тут я лишь сейчас обратила внимание, что мы уж к облакам подходим. Затаила дыхание, предвкушая вид. Прижалась к мужу. Туман почти полностью накрыл нас.
- Давай передохнём, - вскоре предложил любимый и позволил мне отстраниться. Мы действительно очень долго поднимались.
Солнышко уже садилось. Его красные лучи опаляли сугробы снега, будто дрова в печи, над которыми мы находились. Ничего прекрасней не видела.
- Ух ты! - прошептала я, боясь нарушить повисшую здесь тишину. - А снег настоящий?
- Нет, это облака. Мы сквозь них с тобою прошли.
- Ты о тумане? - уточнила я.
- Да, милая.
Я повисла на шее супруга, прощая ему все свои обиды да невнимание.
Он обнял, а потом отстранился.
- Я тоже тебя люблю, Огонёк, но погляди, скоро солнышко опустится ниже облаков, будет уже не то.
Тогда я развернулась в его объятиях, удобно устроив голову на его плече. И молча восхищалась природной красотой.
Я достала пирожок из котомки, вложила в руки супруга и себе взяла.
Продолжив путь, мы добирались до пташки не так уж и долго.
Дивно, я не знала, что у нас пташка есть в запасе. Это была иная пташка, закрытая сверху стеклом, часть которого поднималась, точно дверца, на петлях.
- Что это за пташка? - удивилась я.
- Это моя первая пташка. Принадлежит общине. Мне разрешили полетать на ней.
- А почему другие без стёкол?
- Это затратно, требует договора со стекольщиком, к тому же, наша община не разрешает делать такие чужакам или своим без особой надобности.
Ясно. Значит, о такой пташке можно не мечтать.
Меня пропустили вперёд, усадили удобно, пристегнули. В ласточке ни таких сидений, ни ремней. Да и в орле и других, забранных заказчиком пташках, тоже. Вот тебе и раз!
"Знаю, эта пташка по удобству лучше других. Просто для испытания на имя нужно очень постараться, на это отводится целое лето и предоставляется любое сырьё," - пояснил супруг, будто прочитав мои мысли.
Я вздохнула. Ну да, на имя стоит потрудиться. А потом не обязательно создавать удобства. Муж тронул мой локоть.
- Меня и так дома не бывает, - будто оправдывался он.
- Да я ж ничего не говорю, - возразила ему.
- Ежели будем этим промышлять, можно предложить такие услуги, но будет дольше и значительно дороже.
А я просто к нему прижалась.
- Скажи что-нибудь, - попросил он.
- Хочу нам такую пташку. Не общинную, а собственную.
Он провёл по моей голове, снимая шапку, распуская волосы. Солнышко в последний раз блеснуло на небосводе и скрылось.
Внутри было относительно тепло. Холодный ветер не проникал сюда. Супруг не сводил с меня любующегося взгляда. Похоже, мы сегодня не полетаем. Не одна я истосковалась по ласкам. Спинка моего кресла полностью откинулась. От неожиданности я даже вскрикнула. Ремень муж отстегнул, губы накрыл поцелуем, руки заскользили по одежде. И в голове ни одной мысли. Лишь его очи вижу, ощущаю его запах, сводящий с ума, торопливые движения.
Когда всё осталось позади, я лежала на спине на любимом. Он так и не выпустил из объятий. И теперь нагло спал. Было темно, но так уютно, хоть и тесно. Тело затекло, я чуть пошевелилась, поворачиваясь на бок.
- Вью, - спросонок сказал муж.
- Спи, - прошептала я.
- Нажми светящуюся кнопочку на приборной доске, - сказал он.
Я и нажала. Свободное кресло так же разложилось и придвинулось само к нашему. Ветер позволил мне лечь рядом, накрыться шубою, вот только прикосновение разорвать не позволил.
Жаль, воды нет. Проворочавшись ещё какое-то время, я всё же уснула. Разбудили меня солнечные лучи. Да такие яркие, точно не на дереве мы вовсе. Живот начал побаливать.
- Ветер, - прошептала я. Он подскочил сразу же. - Мне нужно в уборную, - скривившись прошептала я.
- Точно? Не рожаешь? - встревоженно спрашивает он.
Киваю.
Он отводит в хвост пташки, где только сейчас замечаю отдельную дверцу.
Кажется, жизнь налаживается.
Ещё бы попить. Пирожки вчерашние тоже сгодились. А вот пить пришлось снаружи - точнее есть снег, лежавший на ветвях. Утолив голод и жажду, мы-таки заняли свои места, пристегнулись.
- Это что ж ты такое сделал? - удивилась я.
Эта пташка поражала воображение. Здесь можно было общаться, отдыхать, имелась уборная.
- Слишком много всего навертел, желая поразить судей.
- Но это ведь здорово!
Муж чуть смутился.
- Может быть. Но эта пташка работает на топливе, в отличие от остальных. Это не всегда удобно.
Послышался какой-то шум снаружи, я поспешила найти источник, вертя головой.
- Что это? - встревожилась не на шутку я.
- Винт, - ответил Ветер, но, увидев моё непонимание, пояснил: - двигатель вращает винт и толкает нас вперёд.
Только сейчас заметила, что мы медленно, но движемся по небу, над облаками.
- На самом деле мы летим очень быстро. Быстрее птиц. Разве что соизмеримо с падением сокола.
Вскоре облака заканчились, и я увидела бескрайнюю водную гладь внизу, а потом что-то странное, белое, на море не похожее, скорее на снег, который у нас был лишь на самых верхушках деревьев.
- Что это?
- Суша.
- А я могу отсоединить ремень?
- Можешь. И оденься. Здесь холодно. Можем даже приземлиться.
- Правда?
- Да.
- А здесь кто-то живёт?
- Мы пытались создать тут поселение. Но очень холодно. Даже летом. Растений почти нет. Питаться можно лишь живностью. Поэтому тут никто не прижился. Ну а долететь можно лишь на этой пташке. Где-то на побережье есть небольшая хижина, - рассказывал супруг, оглядывая свои приборы.
Будем снижаться. Иди, если нужно, в уборную да пристёгивайся
терять время не стала. Есть, правда, хотелось. Видно, придётся повременить, ведь пироги мы все уже съели. А моя стряпня наверняка прокисла. Не думала я, что ухожу из дому на целый день. Разве что домовой приберёт в холодильник. Поздно я спохватилась.
Меж тем мы уже приземлились. Ветрище обдал обжигающим холодом, но спрятаться внутрь не захотелось.
Супруг спустил верёвочную лесенку.
Я никогда не видела такую бескрайнюю снежную даль, ежели не брать во внимание облака, похожие сверху на сугробы.
В наших краях снег, если и выпадал, то ненадолго, быстро таял.
Я спустилась наземь.
Хотелось потрогать его, но стоило стянуть варежку, как руки стали коченеть. Пришлось срочно надевать. Снег мело прямо в лицо. Вдруг подумалось, что и нашу пташку может занести.
- Ветер, - обернулась я, задирая голову вверх, стараясь перекричать завывание стихии, - возвращаемся домой!
Он только закрыл пташку.
- Уверена? - прокричал он.
- Да. Здесь не погуляешь! Унесёт или занесёт пташку.
Муж кивнул, открыл дверь. Помог мне забраться внутрь.
Усевшись, я вдруг подумала, что мы, возможно, что-то смогли бы сделать для этой земли. Вот только что?
- Погоди, - попросила мужа. - Как считаешь, мы можем своими способностями помочь этой земле?
- Ты права, можем, - согласился он.
- Но холода ведь никуда не денутся, - тут же погрустнела я.
- Наверное. Ты сможешь узнать, есть ли под землёй какие-то семена? - муж так и не отпустил мою руку, выводя на ней узоры.
Я закрыла очи, пытаясь дотянуться до живых существ, но ничего не услышала. Пустота. Но так ведь не может быть. Живность ведь есть.
- Придётся выбраться наружу. Вообще никого не слышу.
- Уверена? Может, просто устала. А подкрепиться у нас нечем. Хотя... - начал говорить он, но я перебила, вполне возможно, что именно пташка блокирует мои способности.
- Пойдём. Зазря что ли прилетели? - решительно встала я со своего места. Муж заглушил двигатель. Подумала, что сейчас всё топливо и потратим с моими причудами. Поэтому спросила: - А топлива нам хватит?
- Я наберу снега про запас.
- Снега? - не поняла я.
- Двигатель на воде работает.
- А на снегу? Ежели вдруг замёрзнет и...
- Разберёмся, - пресёк такие печальные мысли супруг.
На этот раз, чётко обозначив цель, я ловко спрыгнула наземь. Упала на колени, опёрлась руками о снег, и голову положила, дабы не чувствовать пронизывающий ветер так сильно. Я бы легла на живот, но боялась придавить малышку. От белоснежного покрова, на удивление, веяло теплом. Вдохнула поглубже, очистила своё сознание от всех мыслей. И прислушалась.
Тишина. Умиротворяющая. Вдруг где-то далеко послышалась тихая музыка. Я прислушалась. Что-то мне это напомнило. Только никак не удавалось вспомнить. А потом осенило. Так деревья поют зимою, когда засыпают на зиму, скинув листочки. Поют песню для своих будущих деток-почек колыбельную. Песня была одна на разные голоса, которые добавлялись к общему пению. Как красиво. Невольно заслушалась.
- Ну что? - нарушил эту красоту голос мужа.
Я открыла очи, он же лежал на снегу рядом на животе и глядел на меня.
- Есть много деревьев, только спят. Думаешь, им будет, что кушать, когда они высунутся наружу? Да и воды здесь нет.
- Как нет? Она - повсюду. Разве снег - не вода?
- Да, но...
- Можно попробовать изменить свойства деревьев, чтобы они могли пить снег. Тогда и ледовый пласт будет уменьшаться.
Если честно, не представляла, как это можно сделать.
- Можешь дать мне услышать их песню?
Я кивнула.
Вновь прислушалась к песне, а потом вместо мыслей стала передавать мужу песню.
Рисунки на его теле засветились зелёным сиянием.
Очень хотелось послушать, что муж будет говорить или делать.
- А теперь можешь передать то, что сейчас услышишь всем этим деревьям? - попросил муж.
- Да, конечно.
И в моём сознании зазвучала песня. Похожая на предыдущую, но всё же отличающуюся. Я бы не смогла запомнить, поэтому просто открыла себя для этой песни так, чтобы деревья слышали. Мне стало жарко. До того, что я встала, стянула варежки и принялась расстёгивать шубу.
Пот так и струился по мне. И, даже оставшись в одной сорочке, было жарко.
Песня закончилась. Я закрылась и от мужа и от деревьев.
Повернулась к супругу. А он тоже разделся донага.
- Любимый, что с нами?
- Похоже, так песня повлияла на нас.
- Прекрасно! Если тут жарко, то что дома делать будем? - я намекала на внешний вид.
- Я попрошу змейку помочь. А пока давай поглядим, есть ли толк от нашего вмешательства, - предложил Ветер.
Похоже, придётся задержаться. Меж тем снег местами стал проваливаться, и там появлялись веточки.
Улыбка осветила лицо мужа, вызвав её и на моих устах.
Деревца росли на очах. Муж взял меня за руку и прыгнул к ближайшему. Никогда таких не видела. Вместо листочков на веточках появлялись зелёные иголочки. Но как же красиво!
Муж обернулся, лицо стало обеспокоенным и он рванул назад, отпустив мою руку. А я увидела, как наша пташка вдруг провалилась. О, нет! Хотела ринуться за ним, но муж остановил:
"Заберись на дерево! Там безопаснее! Не хочу ещё и за тебя беспокоиться".
Я прыгнула со снежного наста на верхушку дерева. Надеюсь, она удержит.
Дерево удержало, что принесло облегчение. Но волнение за супруга не покидало меня. Деревья росли на большом расстоянии друг от друга. Будь они такие же высокие, как те, на которых живут изобретатели, ветви бы переплелись, но с одного на другое не перепрыгнуть без промежуточной опоры. А на снег боязно прыгать, вдруг провалишься.
Ждать мужа пришлось долго. Растревожившись вконец, я решилась осторожно узнать, как дела.
"Милый, - позвала мысленно. Осторожно! Как же спросить не усомнившись в нём? - Мне страшно здесь одной быть, ты скоро?"
Правду ведь сказала. Мне только одной остаться и не хватает для полного счастья!
"Придётся обождать немного. Я прокладываю путь по земле. Деревце не выдержит и меня, и пташку. А снег проваливается, не вздумай на него ступать".
"Хорошо. Может мне спустититься к земле?"
"Спускайся. Только осторожно, земля слишком мягкая, оставайся на дереве".
"Как скажешь," - покладисто согласилась я.
Есть хотелось всё больше. Живот недовольно заворчал. Что же делать? А ещё я чувствовала себя неуютно в таком виде. Пусть здесь никого и нет, но не привыкла ходить без сорочки. Спать уж привыкла в таком виде, когда с мужем милуемся, а вот ходить так...
Я уже почти спустилась вниз, когда услышала плач. Плакал какой-то зверь. Прислушалась. Тишина. Неужто показалось?
Очистила сознание и мысленно спросила, кто здесь.
В ответ получила чувство растерянности, страха и образ белого пушистого крупного зверя.
Сразу же поняла, что это мама.
Больше всего хотелось кинуться на помощь. Вот только куда?
"Где ты?"
Но в ответ услышала лишь завывания.
Толща снега была в нескольких моих ростов. Что же делать?
Вокруг ствола снега не было где-то в толщину двух меня. Медленно спускалась вниз, но чем глубже, тем становилось темнее. К тому же я не видела ветвей, наступала наобум. Прикоснулась к снегу, и рука тут же прошла насквозь. Легко, точно нож размягчённое масло. Тут же рот наполнился слюной. Так, не думать о еде!
Вниз я всё же спустилась. Вернее, осталась на самых нижних ветвях, более толстых и надёжных. Пространство вокруг них целиком растаяло, и я небольшую прогулку совершила.
Я прикусила губу. Как же быть? Ложь сказать не могла, да и правда неприглядна.
- Орлик накануне приставал ко мне. Едва вырвалась. Боялась его до дрожи в коленках. А на утро он заявился ко мне, как я полы мыла. Тогда Ветер защитил меня, невестою назвал.
Сказала. Теперь уж ничего не поделаешь. Как относиться ко мне свекровь станет?
- Скажи, а девицы вашего селения хранят себя для мужа? - как бы между делом спросила она.
- Да, честь берегут. Ветер у меня единственный мужчина, - тут же внесла ясность.
- Не жалеешь, что вышла за него?
А я потрогала округлившийся животик. Вспомнила зеленоокое чудо, улыбнулась.
- Ветер - замечательный муж. Не знаю, когда полюбила его. Да только жить без него не могу. Поняла, как умирала во чреве змеином, - замолчала, осознавая свои слова. Правду сказала. Так хотелось мужа увидеть в последний раз хотя бы.
- Как он тебя нашёл? - нарушила мои мысли свекровь.
А у меня слёзы по щекам бегут. "Ветер. Как же тоскливо без тебя! Я тебя не вижу в последние дни. Любимый".
Раздалось покашливание от сеней.
Поднимаю взор, а он стоит в дверях.
- Сынок! - мать кинулась ему на шею. Чего это она? А я отвернулась к окошку, слёзы вытерла. Свекровь же сказала: - Ну я пойду. Рада была повидать вас обоих. Благодарю за гостеприимство.
И ушла.
И что это было? Допрос с пристрастием? Или разговор по душам?
Муж коснулся моего плеча. Я на него обиженна. Понимаю, что не он - всему виной, вот только от этого не легче.
- Вьюночка, - прикоснулся губами к моей щеке, скользнул к ушку, к шейке. А у меня слёзы текут пуще прежнего.
- Я закончил с братьями, хочу побыть с тобой.
- Стол накрыть? - вытерла слёзы и стала вставать.
- Пойдём полетаем.
Не особо мне хотелось, но решила, что не буду ссориться. Остыну маленько, потом и поговорим.
- Хорошо, - я покорно встала. - Я мигом.
Вытащила из печи всё, что могло сгореть да пирогов взяла.
- Возьми с собою тёплую одежду, - дал указания супруг, открывая сундук с зимними вещами.
Вскоре мы уже забирались выше обычного. Куда это идём?
Становилось холодно, приходилось одеваться на ходу. Муж не выпускал мою руку, а когда я притомилась, обвил за стан, и сам поднимал нас.
Я так высоко ещё ни разу не забиралась. Наше деревья были ниже облаков, а на священное древо не положено просто так лазить, без разрешения. А тут я лишь сейчас обратила внимание, что мы уж к облакам подходим. Затаила дыхание, предвкушая вид. Прижалась к мужу. Туман почти полностью накрыл нас.
- Давай передохнём, - вскоре предложил любимый и позволил мне отстраниться. Мы действительно очень долго поднимались.
Солнышко уже садилось. Его красные лучи опаляли сугробы снега, будто дрова в печи, над которыми мы находились. Ничего прекрасней не видела.
- Ух ты! - прошептала я, боясь нарушить повисшую здесь тишину. - А снег настоящий?
- Нет, это облака. Мы сквозь них с тобою прошли.
- Ты о тумане? - уточнила я.
- Да, милая.
Я повисла на шее супруга, прощая ему все свои обиды да невнимание.
Он обнял, а потом отстранился.
- Я тоже тебя люблю, Огонёк, но погляди, скоро солнышко опустится ниже облаков, будет уже не то.
Тогда я развернулась в его объятиях, удобно устроив голову на его плече. И молча восхищалась природной красотой.
Я достала пирожок из котомки, вложила в руки супруга и себе взяла.
Продолжив путь, мы добирались до пташки не так уж и долго.
Дивно, я не знала, что у нас пташка есть в запасе. Это была иная пташка, закрытая сверху стеклом, часть которого поднималась, точно дверца, на петлях.
- Что это за пташка? - удивилась я.
- Это моя первая пташка. Принадлежит общине. Мне разрешили полетать на ней.
- А почему другие без стёкол?
- Это затратно, требует договора со стекольщиком, к тому же, наша община не разрешает делать такие чужакам или своим без особой надобности.
Ясно. Значит, о такой пташке можно не мечтать.
Меня пропустили вперёд, усадили удобно, пристегнули. В ласточке ни таких сидений, ни ремней. Да и в орле и других, забранных заказчиком пташках, тоже. Вот тебе и раз!
"Знаю, эта пташка по удобству лучше других. Просто для испытания на имя нужно очень постараться, на это отводится целое лето и предоставляется любое сырьё," - пояснил супруг, будто прочитав мои мысли.
Я вздохнула. Ну да, на имя стоит потрудиться. А потом не обязательно создавать удобства. Муж тронул мой локоть.
- Меня и так дома не бывает, - будто оправдывался он.
- Да я ж ничего не говорю, - возразила ему.
- Ежели будем этим промышлять, можно предложить такие услуги, но будет дольше и значительно дороже.
А я просто к нему прижалась.
- Скажи что-нибудь, - попросил он.
- Хочу нам такую пташку. Не общинную, а собственную.
Он провёл по моей голове, снимая шапку, распуская волосы. Солнышко в последний раз блеснуло на небосводе и скрылось.
Внутри было относительно тепло. Холодный ветер не проникал сюда. Супруг не сводил с меня любующегося взгляда. Похоже, мы сегодня не полетаем. Не одна я истосковалась по ласкам. Спинка моего кресла полностью откинулась. От неожиданности я даже вскрикнула. Ремень муж отстегнул, губы накрыл поцелуем, руки заскользили по одежде. И в голове ни одной мысли. Лишь его очи вижу, ощущаю его запах, сводящий с ума, торопливые движения.
Когда всё осталось позади, я лежала на спине на любимом. Он так и не выпустил из объятий. И теперь нагло спал. Было темно, но так уютно, хоть и тесно. Тело затекло, я чуть пошевелилась, поворачиваясь на бок.
- Вью, - спросонок сказал муж.
- Спи, - прошептала я.
- Нажми светящуюся кнопочку на приборной доске, - сказал он.
Я и нажала. Свободное кресло так же разложилось и придвинулось само к нашему. Ветер позволил мне лечь рядом, накрыться шубою, вот только прикосновение разорвать не позволил.
Жаль, воды нет. Проворочавшись ещё какое-то время, я всё же уснула. Разбудили меня солнечные лучи. Да такие яркие, точно не на дереве мы вовсе. Живот начал побаливать.
- Ветер, - прошептала я. Он подскочил сразу же. - Мне нужно в уборную, - скривившись прошептала я.
- Точно? Не рожаешь? - встревоженно спрашивает он.
Киваю.
Он отводит в хвост пташки, где только сейчас замечаю отдельную дверцу.
Кажется, жизнь налаживается.
Ещё бы попить. Пирожки вчерашние тоже сгодились. А вот пить пришлось снаружи - точнее есть снег, лежавший на ветвях. Утолив голод и жажду, мы-таки заняли свои места, пристегнулись.
- Это что ж ты такое сделал? - удивилась я.
Эта пташка поражала воображение. Здесь можно было общаться, отдыхать, имелась уборная.
- Слишком много всего навертел, желая поразить судей.
- Но это ведь здорово!
Муж чуть смутился.
- Может быть. Но эта пташка работает на топливе, в отличие от остальных. Это не всегда удобно.
Послышался какой-то шум снаружи, я поспешила найти источник, вертя головой.
- Что это? - встревожилась не на шутку я.
- Винт, - ответил Ветер, но, увидев моё непонимание, пояснил: - двигатель вращает винт и толкает нас вперёд.
Только сейчас заметила, что мы медленно, но движемся по небу, над облаками.
- На самом деле мы летим очень быстро. Быстрее птиц. Разве что соизмеримо с падением сокола.
Вскоре облака заканчились, и я увидела бескрайнюю водную гладь внизу, а потом что-то странное, белое, на море не похожее, скорее на снег, который у нас был лишь на самых верхушках деревьев.
- Что это?
- Суша.
- А я могу отсоединить ремень?
- Можешь. И оденься. Здесь холодно. Можем даже приземлиться.
- Правда?
- Да.
- А здесь кто-то живёт?
- Мы пытались создать тут поселение. Но очень холодно. Даже летом. Растений почти нет. Питаться можно лишь живностью. Поэтому тут никто не прижился. Ну а долететь можно лишь на этой пташке. Где-то на побережье есть небольшая хижина, - рассказывал супруг, оглядывая свои приборы.
Будем снижаться. Иди, если нужно, в уборную да пристёгивайся
терять время не стала. Есть, правда, хотелось. Видно, придётся повременить, ведь пироги мы все уже съели. А моя стряпня наверняка прокисла. Не думала я, что ухожу из дому на целый день. Разве что домовой приберёт в холодильник. Поздно я спохватилась.
Меж тем мы уже приземлились. Ветрище обдал обжигающим холодом, но спрятаться внутрь не захотелось.
Супруг спустил верёвочную лесенку.
Я никогда не видела такую бескрайнюю снежную даль, ежели не брать во внимание облака, похожие сверху на сугробы.
В наших краях снег, если и выпадал, то ненадолго, быстро таял.
Я спустилась наземь.
Хотелось потрогать его, но стоило стянуть варежку, как руки стали коченеть. Пришлось срочно надевать. Снег мело прямо в лицо. Вдруг подумалось, что и нашу пташку может занести.
- Ветер, - обернулась я, задирая голову вверх, стараясь перекричать завывание стихии, - возвращаемся домой!
Он только закрыл пташку.
- Уверена? - прокричал он.
- Да. Здесь не погуляешь! Унесёт или занесёт пташку.
Муж кивнул, открыл дверь. Помог мне забраться внутрь.
Усевшись, я вдруг подумала, что мы, возможно, что-то смогли бы сделать для этой земли. Вот только что?
- Погоди, - попросила мужа. - Как считаешь, мы можем своими способностями помочь этой земле?
- Ты права, можем, - согласился он.
- Но холода ведь никуда не денутся, - тут же погрустнела я.
- Наверное. Ты сможешь узнать, есть ли под землёй какие-то семена? - муж так и не отпустил мою руку, выводя на ней узоры.
Я закрыла очи, пытаясь дотянуться до живых существ, но ничего не услышала. Пустота. Но так ведь не может быть. Живность ведь есть.
- Придётся выбраться наружу. Вообще никого не слышу.
- Уверена? Может, просто устала. А подкрепиться у нас нечем. Хотя... - начал говорить он, но я перебила, вполне возможно, что именно пташка блокирует мои способности.
- Пойдём. Зазря что ли прилетели? - решительно встала я со своего места. Муж заглушил двигатель. Подумала, что сейчас всё топливо и потратим с моими причудами. Поэтому спросила: - А топлива нам хватит?
- Я наберу снега про запас.
- Снега? - не поняла я.
- Двигатель на воде работает.
- А на снегу? Ежели вдруг замёрзнет и...
- Разберёмся, - пресёк такие печальные мысли супруг.
На этот раз, чётко обозначив цель, я ловко спрыгнула наземь. Упала на колени, опёрлась руками о снег, и голову положила, дабы не чувствовать пронизывающий ветер так сильно. Я бы легла на живот, но боялась придавить малышку. От белоснежного покрова, на удивление, веяло теплом. Вдохнула поглубже, очистила своё сознание от всех мыслей. И прислушалась.
Тишина. Умиротворяющая. Вдруг где-то далеко послышалась тихая музыка. Я прислушалась. Что-то мне это напомнило. Только никак не удавалось вспомнить. А потом осенило. Так деревья поют зимою, когда засыпают на зиму, скинув листочки. Поют песню для своих будущих деток-почек колыбельную. Песня была одна на разные голоса, которые добавлялись к общему пению. Как красиво. Невольно заслушалась.
- Ну что? - нарушил эту красоту голос мужа.
Я открыла очи, он же лежал на снегу рядом на животе и глядел на меня.
- Есть много деревьев, только спят. Думаешь, им будет, что кушать, когда они высунутся наружу? Да и воды здесь нет.
- Как нет? Она - повсюду. Разве снег - не вода?
- Да, но...
- Можно попробовать изменить свойства деревьев, чтобы они могли пить снег. Тогда и ледовый пласт будет уменьшаться.
Если честно, не представляла, как это можно сделать.
- Можешь дать мне услышать их песню?
Я кивнула.
Вновь прислушалась к песне, а потом вместо мыслей стала передавать мужу песню.
Рисунки на его теле засветились зелёным сиянием.
Очень хотелось послушать, что муж будет говорить или делать.
- А теперь можешь передать то, что сейчас услышишь всем этим деревьям? - попросил муж.
- Да, конечно.
И в моём сознании зазвучала песня. Похожая на предыдущую, но всё же отличающуюся. Я бы не смогла запомнить, поэтому просто открыла себя для этой песни так, чтобы деревья слышали. Мне стало жарко. До того, что я встала, стянула варежки и принялась расстёгивать шубу.
Пот так и струился по мне. И, даже оставшись в одной сорочке, было жарко.
Песня закончилась. Я закрылась и от мужа и от деревьев.
Повернулась к супругу. А он тоже разделся донага.
- Любимый, что с нами?
- Похоже, так песня повлияла на нас.
- Прекрасно! Если тут жарко, то что дома делать будем? - я намекала на внешний вид.
- Я попрошу змейку помочь. А пока давай поглядим, есть ли толк от нашего вмешательства, - предложил Ветер.
Похоже, придётся задержаться. Меж тем снег местами стал проваливаться, и там появлялись веточки.
Улыбка осветила лицо мужа, вызвав её и на моих устах.
Деревца росли на очах. Муж взял меня за руку и прыгнул к ближайшему. Никогда таких не видела. Вместо листочков на веточках появлялись зелёные иголочки. Но как же красиво!
Муж обернулся, лицо стало обеспокоенным и он рванул назад, отпустив мою руку. А я увидела, как наша пташка вдруг провалилась. О, нет! Хотела ринуться за ним, но муж остановил:
"Заберись на дерево! Там безопаснее! Не хочу ещё и за тебя беспокоиться".
Я прыгнула со снежного наста на верхушку дерева. Надеюсь, она удержит.
Дерево удержало, что принесло облегчение. Но волнение за супруга не покидало меня. Деревья росли на большом расстоянии друг от друга. Будь они такие же высокие, как те, на которых живут изобретатели, ветви бы переплелись, но с одного на другое не перепрыгнуть без промежуточной опоры. А на снег боязно прыгать, вдруг провалишься.
Ждать мужа пришлось долго. Растревожившись вконец, я решилась осторожно узнать, как дела.
"Милый, - позвала мысленно. Осторожно! Как же спросить не усомнившись в нём? - Мне страшно здесь одной быть, ты скоро?"
Правду ведь сказала. Мне только одной остаться и не хватает для полного счастья!
"Придётся обождать немного. Я прокладываю путь по земле. Деревце не выдержит и меня, и пташку. А снег проваливается, не вздумай на него ступать".
"Хорошо. Может мне спустититься к земле?"
"Спускайся. Только осторожно, земля слишком мягкая, оставайся на дереве".
"Как скажешь," - покладисто согласилась я.
Есть хотелось всё больше. Живот недовольно заворчал. Что же делать? А ещё я чувствовала себя неуютно в таком виде. Пусть здесь никого и нет, но не привыкла ходить без сорочки. Спать уж привыкла в таком виде, когда с мужем милуемся, а вот ходить так...
Я уже почти спустилась вниз, когда услышала плач. Плакал какой-то зверь. Прислушалась. Тишина. Неужто показалось?
Очистила сознание и мысленно спросила, кто здесь.
В ответ получила чувство растерянности, страха и образ белого пушистого крупного зверя.
Сразу же поняла, что это мама.
Больше всего хотелось кинуться на помощь. Вот только куда?
"Где ты?"
Но в ответ услышала лишь завывания.
Толща снега была в нескольких моих ростов. Что же делать?
Вокруг ствола снега не было где-то в толщину двух меня. Медленно спускалась вниз, но чем глубже, тем становилось темнее. К тому же я не видела ветвей, наступала наобум. Прикоснулась к снегу, и рука тут же прошла насквозь. Легко, точно нож размягчённое масло. Тут же рот наполнился слюной. Так, не думать о еде!
Вниз я всё же спустилась. Вернее, осталась на самых нижних ветвях, более толстых и надёжных. Пространство вокруг них целиком растаяло, и я небольшую прогулку совершила.
