Укрытый в большинстве своем защитными щитами, этот промышленный городок не мог быть подвергнут никакой бомбардировке – слишком это было опасно, но оставлять бунт без внимания было невозможно. В общей массе на Луизе находились мелкие преступники, хулиганы, мошенники и аферисты. Ссылка туда была не пожизненной, и условия там были куда как лучше, чем на Анталье или тем более К-2. Не говоря уже о К-3 и К-1. Многие жившие там вообще были не преступники – многочисленные беженцы из неблагополучных районов были рады просто жить и работать, пока не случилась катастрофа.
Никто из командированных туда солдат не знал, что же случилось на самом деле, слухи ходили самые грандиозные. Некоторые утверждали, что на местных жителях проводили эксперименты с вирусами, другие считали, что причиной массовых бунтов стала новая религия. Правды же не знал никто.
Когда пришло первое донесение о начавшемся бунте, никто особенно не удивился, такие вспышки были вполне характерны для штрафных поселений и каторг. Однако отряд внутренних войск, прибывший для наведения порядка, был полностью уничтожен. Обычно бывает достаточно самых примитивных мер вроде усыпляющего газа, холодной воды и побоев, но в этот раз было иначе. Люди сошли с ума, они бросались на представителей закона не считаясь ни с чем, они шли по трупам товарищей, падали сами и превращались в ступени для следующих нападающих. Обычные солдаты, привыкшие успокаивать мирных, но разбушевавшихся жителей были попросту разорваны в клочья. Тогда поступил приказ – собственно, Стен не сильно удивился этому приказу – вырезать всех. Император не прощает бунтов, все виновные должны быть наказаны. Но внутренние войска не могут убивать мирных жителей, которыми считались жители Луизы, а значит, это дело ИСО. В службе охраны не так много людей, как во внутренних войсках, значит, это дело долгое и тяжелое, и будет сделано в несколько этапов. Стен попал во второй заход, сразу после Сайруса, и, прилетев на Луизу, он пожалел, что родился на этот свет. К моменту их прибытия часть города была отвоевана и в ней были устроены казармы, именно туда возвращались солдаты, когда уже не было сил держать плазмотроны. Такой бойни Стен не видел никогда в жизни, хотя по части опыта превзошел многих. Все улицы города были завалены телами погибших, среди них были женщины и дети. Каждый раз, когда у него опускались руки, он видел в глазах этих людей не страх за свою жизнь – нет, там плескалась лютая ненависть. У каждого, кого он убил, в руке был камень или нож. Даже дети пытались убивать. На второй день Стен перестал их считать, на третий день его едва не убили. Совсем юная девушка выглядела такой напуганной среди горящих зданий и мертвых тел, что Стен растерялся, в ее глазах был страх. Неподдельный ужас, казалось, она здесь случайно, ей здесь совсем не место. Стен опустил уже ставший горячим плазмотрон и подошел к ней, ведь не может же быть, чтобы все поголовно в этом городе сошли с ума. Да, многие просили пощады, прикрывались детьми, но в этот раз было иначе. Лишь в последний момент он вскинул оружие и выстрелил, только короткий крик и обезображенное тело упало на мостовую. Из обгоревшей руки выпала граната. Взрывом его отбросило назад, спас защитный костюм. Вот откуда страх, должна была покончить с ним ценой своей жизни. После этого момента он работал автоматически, так же, как и остальные, и только ночью, когда напряжение долгого дня спадало, наступал ступор. Все без защитного костюма должны быть уничтожены. Это простое правило было залогом жизни. Защитный костюм не снимался никогда. В нем ели, спали, ходили в туалет. Пока ты спишь, другие охраняют твой сон с оружием в руках. Крики и грохот боев не прекращались ни на минуту, даже самая короткая передышка стала казаться затишьем перед бурей. Сон наступал только тогда, когда уже не было сил находиться на ногах. В скольких операциях он ни участвовал – эта была самая трудная. И дело даже не в опасности, нет, опасность была мизерная, слишком мало проблем могли причинить почти безоружные жители опытным воинам. Да и какие они воины! Простые убийцы, они здесь для того, чтобы выполнять приказ императора, а приказ прост – не оставить ни одного живого человека на Луизе. Этим они и занимались. Убивали беззащитных людей, всех подряд – стариков, женщин, детей. На десятый день его ранило осколком гранаты, взорвавшейся в доме, который они брали штурмом. Штурм – слишком громкое слово, они просто зачищали объект, оставляя трупы на пути своего следования. Откуда была граната, никто не понял, возможно, кто-то из местных решил унести с собой в могилу еще и врагов. Может быть, кто-то просто кинул ее в окно. Тем не менее, ему повредило ногу и почти разорвало руку. В местном полевом госпитале, образованном в той же казарме, ему оказали первую помощь и отправили домой долечиваться. Вместе с ним на корабле оказались еще пятеро ребят с различными ранениями. Они летели на Землю, чтобы спустя несколько дней вернуться в этот ад.
Он провел сутки в имперском госпитале, за это время его зашили, подлечили и отправили домой, чтобы затем через пару дней проверить и либо отправить обратно, либо еще подлечить. Домой он летел как на крыльях, представляя, как обрадуется Эмма, увидев его. Он ждал, что она прыгнет ему на шею и крепко поцелует. Может, надо купить цветы? Наверное, не стоит, только время потеряет, ему казалось, он не видел ее уже полгода. Он шел по столице и радостно оглядывался по сторонам – никакой пальбы, никаких трупов, как же здесь хорошо! Это самый лучший город на земле, здесь живет его любимая!
Он вошел в квартиру тихо, надеясь увидеть, чем занимается его невеста, пока его нет дома, он мечтал увидеть ее на кухне. Такую милую и домашнюю, увидеть, как она заправляет волосы за уши, что-то сосредоточенно помешивая в кастрюльке. И ее ножка, выглядывающая из-под этого халатика, притопывает в такт музыке. И обнять ее.
В кухне ее не было – значит, в спальне, уже ведь вечер, наверняка легла пораньше и смотрит головидео. У двери в спальню он остановился. Звуки из спальни не были похожи на видеопередачу. У него остановилось сердце. Слишком хорошо он знал, когда его Эмма издает долгий протяжный стон. Не зная, зачем он это делает, Стен распахнул дверь. Нет, он не ошибся, два обнаженных тела слились в единое целое в порыве страсти. В глазах потемнело от жара, который исходил от переплетенья рук и ног. В его доме. На его кровати. Его женщина. И прежде чем он удостоверился, что глаза его не обманывают, парализатор оказался в его руке, уже снятый с предохранителя. Каково же было его удивление, когда вместо крика он увидел наставленный парализатор.
- Проклятье! Как ты… – слова застряли у него в горле. Больная рука с трудом удерживала парализатор, несмотря на малый вес оружия. Мужчина на кровати пристально смотрел на него в прицел парализатора, а его Эмма вжалась в подушки и молча дрожала.
- Что?! Откуда ты здесь?
- Я здесь живу.
- О нет! Нееет. Да что ж такое.
Сайрус Нири положил парализатор на пол, оставшись обнаженным и безоружным перед направленным на него оружием. Стен опустил парализатор. Стрелять в него не было смысла, он слишком хорошо знал, что его друг никогда бы не пошел на такое, если бы знал, кто эта девушка. Стрелять в нее? Теперь уже бессмысленно, она потеряла для него всякое значение, стала одной из тех, кого он держал на прицеле последние десять дней. Ему ничего не стоило убить ее, надо только поставить парализатор на максимум и попасть в глаз. Он даже не заметил, как его большой палец перевел рычажок управления мощностью в крайнее положение, затем одно легкое движение рукой и совсем незаметное усилие пальца.
Девушка дернулась и обмякла, Сайрус оглянулся, и на его лице застыло изумление, когда он увидел, что Стен убирает парализатор и уходит.
А потом был трибунал, долгий и мучительный. В основном показания давал Сайрус, плавно сведя все к действию посттравматического стрессового расстройства, что после Луизы было совсем не редкостью. Приговор был до смешного легким – три недели в госпитале под надзором психиатров, и снова в строй. Стен очень хорошо понимал, что его вытащил Сайрус, пытаясь таким образом исправить ситуацию, но это уже ничего не меняло. Обратно на Луизу его не отправили, и долгие полгода он провел на К-2, выполняя унизительную роль охранника. Так продолжалось до тех пор, пока Империи снова не понадобилось его умение убивать.
За полгода до 7-го эльфийского конфликта
Клэр вошла в прихожую, сняла с себя шапку и стряхнула с нее снег. Она вся промокла, пока каталась в этом снегу. Он был у нее за шиворотом, в ботинках, в волосах. Очистив одежду от снега, она разулась и бегом отправилась в ванную. За спиной раздался окрик Стена – «Только недолго!». Спустя несколько минут она вышла из ванной, вытирая волосы полотенцем. Стен стоял у плиты, разогревая чайник, он выглядел как обычно, словно и не было двухчасовой утомительной тренировки, на которой они неоднократно падали в снег. Пока она накрывала стол к чаю, он уже успел сходить в ванну. Как же быстро она привыкла к такому течению жизни. Вдали от людей, вдвоем с мужчиной. Еще пару месяцев назад это казалось ей немыслимым. Иногда накатывала тоска по обществу других людей, по светским раутам, но недостаток общения ей компенсировали разговоры со Стеном. Они обсуждали все возможные темы – текущая революция, люди, эльфы, экономика Земли, оружие. Единственное, что оставалось закрытой темой – личная жизнь. Он никогда не спрашивал ее про ее чувства, она тоже старалась не лезть в его жизнь.
- Ну хорошо, – она продолжила давно начатый разговор, – если империя не может силой вернуть Шагаде, но сделать это нужно, то что же делать?
- Ну а как бы ты поступила?
- Не знаю, мне кажется, что раз большая часть войск находится на других колониях, то кто же будет решать эту проблему? Не знаю. Неужели дипломаты?
- Дипломаты уже там. Только о чем разговаривать? Шагаде претендует на статус свободной планеты, а эльфы обеспечивают там демократию. Что, по-твоему, могут сделать там наши дипломаты? – Стен задал вопрос и посмотрел на девушку.
- Попросить вернуть нам планету! – Клэр рассмеялась. – Ну… например. Вот – Шагаде долгое время была нашей колонией, заселялась и осваивалась она на деньги империи, значит, она не может просто так выйти из империи. Они же должны нам вернуть деньги? Можно состряпать кабальный договор и привязать их к себе надолго.
- Можно. Но Шагаде – богатая планета, они и так почти расплатились со своим долгом, так что надолго их привязать не получится.
- Нет, я не понимаю, зачем искать от добра добра? Неужели им там плохо жилось?
- Нет, но все хотят жить еще лучше. И хотя это был неплохой вариант, ты не учитываешь эльфов. Они очень заинтересованы в этой планете.
- Да, сначала надо избавиться от эльфов. Только как? Я думаю, что раз люди их вроде как «позвали», то они же должны их прогнать и позвать имперцев. В этом случае формально мы будем возвращать свою колонию себе же, и можем открыто гонять эльфов.
- Ну… да, безусловно. А как это сделать.
- Если бы можно было их выставить чудовищами, чтобы все их стали ненавидеть и бояться… – Клэр задумчиво посмотрела вдаль. – Вывернуть наизнанку все их принципы и идеалы, чтобы все белое стало черным. Ну, не знаю.
Она встала из-за стола и подошла к плите за добавкой чая. Однако, едва подняв чайник, она тут же поставила его обратно. Правая рука отказывалась поднимать тяжелый предмет. Сильная боль пронзила плечо и глубоко угнездилась в ключице и на загривке. Девушка растеряно оглянулась.
- Стен, у меня плечо болит. Я не могу чайник поднять.
В этот момент Стен был увлечен разглядыванием кружки, мысль о таком повороте дел была для него неожиданной. Он не рассматривал возможность влиять на ситуацию изнутри. Долгое время он развлекал себя тем, что придумывал варианты давления на эльфов; в том числе одним из удачных планов он считал смещение нынешней главы эльфов. Что, безусловно, должно привести к изменению ситуации. Однако этот план был крайне рискован и опасен. А значит, и сложен. Одна только ликвидация Госпожи Тханы серьезно подкосила бы ряды ИСО. А тут совсем иной взгляд на жизнь. Более изощренный, более коварный. Несколько женский, но тем не менее…
- Что ты сказала?
- Ты задумался? Я опять ерунду сказала? Да?
- Нет все нормально. Что с тобой? У тебя лицо такое несчастное…
- У меня плечо болит. Сильно.
- Разумеется! Если бы ты делала все как я сказал, у тебя бы ничего не болело!
- Я все делала правильно!
- Да что ты? Тогда почему у тебя плечо болит, а у меня нет?
- Не знаю…
Стен взял ее за руку и усадил рядом на стул. Он осторожно надавил в некоторых точках на плече и вопросительно посмотрел на девушку.
- Где именно болит?
- Да не здесь! – она положила левую руку себе на ключицу. – Вот тут!
- Милая моя!!! Это не плечо!
- А что это? Плечо и есть…
- Это ключица, а плечо вот, – он провел рукой от локтя к плечевому суставу. – Ладно, давай посмотрим, что с тобой.
Он принялся массировать ей шею и плечи. Однако не успел он сделать и одного движения, как Клэр закричала.
- Неужели так больно?
- Да! Только вот не надо думать, что я такая неженка. Просто мне очень больно.
- Ты и есть неженка. Я еще не дотронулся, а ты уже кричишь. – Стен потушил в своем голосе нотки раздражения, чего еще можно ожидать от дочки Лан-лорда?
Пришлось достать с полки аптечку. Найдя в аптечном боксе противовоспалительную и обезболивающую мази, он скомандовал:
- Снимай халат.
- Что? – изумлению Клэр не было предела. – Это как?
- Надо намазать крем, поверх халата это не делают. Просто надо чуть-чуть ослабить ворот, я вовсе не заставляю тебя раздеваться.
Клэр что-то пробурчала, но неохотно приспустила ворот халата, придерживая его на груди. Стен принялся втирать мазь в плечо девушки. Спустя минуту он понял, что увлекся, его рука свободно скользила по всему плечу, шее, руке…
Он убрал руку и поправил на ней халат. Ему показалось, что она восприняла это не очень радостно. Ему только показалось.
– Ты когда-нибудь думала, почему у вас, лордов, все не так, как у людей? Зачем вам такие сложности и такая куча условностей?
– Нет. Мне всегда казалось, что так и должно быть. Ну, я просто жила во всем этом и не знала, как по-другому.
– А ты заметила, что все твои раны заживают гораздо быстрее, чем у других? Ты умнее и сообразительнее твоих сверстниц. Ты все осваиваешь очень быстро. Просто сейчас за пару месяцев ты достигла очень хорошей формы и можешь быть на уровне людей, которые готовились годы.
- Да ладно. Я просто упорная и молодой организм многое позволяет. – Клэр задумалась над этими словами, но сравнить их было не с чем.
- Ладно, отдыхай, на сегодня вторая тренировка отменяется, я пошел по делам.
- Когда ты вернешься?
- Поздно. Не жди меня.
Он очнулся в знакомой маленькой комнате, тело ныло и болело. Маленькая лампочка под потолком немилосердно слепила глаза. Рядом с лампочкой в потолок вбит крюк. Очень знакомый крюк. Где же он был раньше? Почему он до сих пор жив? Эти замечательные эльфы пожалели его, его такого ничтожного, грязного подонка. Он вполне заслуживал смерти. А они его пожалели. Не убили, только наказали. Как же он сможет жить дальше, зная, какое зло он всем принес? Надо, было чтобы его убили.
Никто из командированных туда солдат не знал, что же случилось на самом деле, слухи ходили самые грандиозные. Некоторые утверждали, что на местных жителях проводили эксперименты с вирусами, другие считали, что причиной массовых бунтов стала новая религия. Правды же не знал никто.
Когда пришло первое донесение о начавшемся бунте, никто особенно не удивился, такие вспышки были вполне характерны для штрафных поселений и каторг. Однако отряд внутренних войск, прибывший для наведения порядка, был полностью уничтожен. Обычно бывает достаточно самых примитивных мер вроде усыпляющего газа, холодной воды и побоев, но в этот раз было иначе. Люди сошли с ума, они бросались на представителей закона не считаясь ни с чем, они шли по трупам товарищей, падали сами и превращались в ступени для следующих нападающих. Обычные солдаты, привыкшие успокаивать мирных, но разбушевавшихся жителей были попросту разорваны в клочья. Тогда поступил приказ – собственно, Стен не сильно удивился этому приказу – вырезать всех. Император не прощает бунтов, все виновные должны быть наказаны. Но внутренние войска не могут убивать мирных жителей, которыми считались жители Луизы, а значит, это дело ИСО. В службе охраны не так много людей, как во внутренних войсках, значит, это дело долгое и тяжелое, и будет сделано в несколько этапов. Стен попал во второй заход, сразу после Сайруса, и, прилетев на Луизу, он пожалел, что родился на этот свет. К моменту их прибытия часть города была отвоевана и в ней были устроены казармы, именно туда возвращались солдаты, когда уже не было сил держать плазмотроны. Такой бойни Стен не видел никогда в жизни, хотя по части опыта превзошел многих. Все улицы города были завалены телами погибших, среди них были женщины и дети. Каждый раз, когда у него опускались руки, он видел в глазах этих людей не страх за свою жизнь – нет, там плескалась лютая ненависть. У каждого, кого он убил, в руке был камень или нож. Даже дети пытались убивать. На второй день Стен перестал их считать, на третий день его едва не убили. Совсем юная девушка выглядела такой напуганной среди горящих зданий и мертвых тел, что Стен растерялся, в ее глазах был страх. Неподдельный ужас, казалось, она здесь случайно, ей здесь совсем не место. Стен опустил уже ставший горячим плазмотрон и подошел к ней, ведь не может же быть, чтобы все поголовно в этом городе сошли с ума. Да, многие просили пощады, прикрывались детьми, но в этот раз было иначе. Лишь в последний момент он вскинул оружие и выстрелил, только короткий крик и обезображенное тело упало на мостовую. Из обгоревшей руки выпала граната. Взрывом его отбросило назад, спас защитный костюм. Вот откуда страх, должна была покончить с ним ценой своей жизни. После этого момента он работал автоматически, так же, как и остальные, и только ночью, когда напряжение долгого дня спадало, наступал ступор. Все без защитного костюма должны быть уничтожены. Это простое правило было залогом жизни. Защитный костюм не снимался никогда. В нем ели, спали, ходили в туалет. Пока ты спишь, другие охраняют твой сон с оружием в руках. Крики и грохот боев не прекращались ни на минуту, даже самая короткая передышка стала казаться затишьем перед бурей. Сон наступал только тогда, когда уже не было сил находиться на ногах. В скольких операциях он ни участвовал – эта была самая трудная. И дело даже не в опасности, нет, опасность была мизерная, слишком мало проблем могли причинить почти безоружные жители опытным воинам. Да и какие они воины! Простые убийцы, они здесь для того, чтобы выполнять приказ императора, а приказ прост – не оставить ни одного живого человека на Луизе. Этим они и занимались. Убивали беззащитных людей, всех подряд – стариков, женщин, детей. На десятый день его ранило осколком гранаты, взорвавшейся в доме, который они брали штурмом. Штурм – слишком громкое слово, они просто зачищали объект, оставляя трупы на пути своего следования. Откуда была граната, никто не понял, возможно, кто-то из местных решил унести с собой в могилу еще и врагов. Может быть, кто-то просто кинул ее в окно. Тем не менее, ему повредило ногу и почти разорвало руку. В местном полевом госпитале, образованном в той же казарме, ему оказали первую помощь и отправили домой долечиваться. Вместе с ним на корабле оказались еще пятеро ребят с различными ранениями. Они летели на Землю, чтобы спустя несколько дней вернуться в этот ад.
Он провел сутки в имперском госпитале, за это время его зашили, подлечили и отправили домой, чтобы затем через пару дней проверить и либо отправить обратно, либо еще подлечить. Домой он летел как на крыльях, представляя, как обрадуется Эмма, увидев его. Он ждал, что она прыгнет ему на шею и крепко поцелует. Может, надо купить цветы? Наверное, не стоит, только время потеряет, ему казалось, он не видел ее уже полгода. Он шел по столице и радостно оглядывался по сторонам – никакой пальбы, никаких трупов, как же здесь хорошо! Это самый лучший город на земле, здесь живет его любимая!
Он вошел в квартиру тихо, надеясь увидеть, чем занимается его невеста, пока его нет дома, он мечтал увидеть ее на кухне. Такую милую и домашнюю, увидеть, как она заправляет волосы за уши, что-то сосредоточенно помешивая в кастрюльке. И ее ножка, выглядывающая из-под этого халатика, притопывает в такт музыке. И обнять ее.
В кухне ее не было – значит, в спальне, уже ведь вечер, наверняка легла пораньше и смотрит головидео. У двери в спальню он остановился. Звуки из спальни не были похожи на видеопередачу. У него остановилось сердце. Слишком хорошо он знал, когда его Эмма издает долгий протяжный стон. Не зная, зачем он это делает, Стен распахнул дверь. Нет, он не ошибся, два обнаженных тела слились в единое целое в порыве страсти. В глазах потемнело от жара, который исходил от переплетенья рук и ног. В его доме. На его кровати. Его женщина. И прежде чем он удостоверился, что глаза его не обманывают, парализатор оказался в его руке, уже снятый с предохранителя. Каково же было его удивление, когда вместо крика он увидел наставленный парализатор.
- Проклятье! Как ты… – слова застряли у него в горле. Больная рука с трудом удерживала парализатор, несмотря на малый вес оружия. Мужчина на кровати пристально смотрел на него в прицел парализатора, а его Эмма вжалась в подушки и молча дрожала.
- Что?! Откуда ты здесь?
- Я здесь живу.
- О нет! Нееет. Да что ж такое.
Сайрус Нири положил парализатор на пол, оставшись обнаженным и безоружным перед направленным на него оружием. Стен опустил парализатор. Стрелять в него не было смысла, он слишком хорошо знал, что его друг никогда бы не пошел на такое, если бы знал, кто эта девушка. Стрелять в нее? Теперь уже бессмысленно, она потеряла для него всякое значение, стала одной из тех, кого он держал на прицеле последние десять дней. Ему ничего не стоило убить ее, надо только поставить парализатор на максимум и попасть в глаз. Он даже не заметил, как его большой палец перевел рычажок управления мощностью в крайнее положение, затем одно легкое движение рукой и совсем незаметное усилие пальца.
Девушка дернулась и обмякла, Сайрус оглянулся, и на его лице застыло изумление, когда он увидел, что Стен убирает парализатор и уходит.
А потом был трибунал, долгий и мучительный. В основном показания давал Сайрус, плавно сведя все к действию посттравматического стрессового расстройства, что после Луизы было совсем не редкостью. Приговор был до смешного легким – три недели в госпитале под надзором психиатров, и снова в строй. Стен очень хорошо понимал, что его вытащил Сайрус, пытаясь таким образом исправить ситуацию, но это уже ничего не меняло. Обратно на Луизу его не отправили, и долгие полгода он провел на К-2, выполняя унизительную роль охранника. Так продолжалось до тех пор, пока Империи снова не понадобилось его умение убивать.
Глава 12
За полгода до 7-го эльфийского конфликта
Клэр вошла в прихожую, сняла с себя шапку и стряхнула с нее снег. Она вся промокла, пока каталась в этом снегу. Он был у нее за шиворотом, в ботинках, в волосах. Очистив одежду от снега, она разулась и бегом отправилась в ванную. За спиной раздался окрик Стена – «Только недолго!». Спустя несколько минут она вышла из ванной, вытирая волосы полотенцем. Стен стоял у плиты, разогревая чайник, он выглядел как обычно, словно и не было двухчасовой утомительной тренировки, на которой они неоднократно падали в снег. Пока она накрывала стол к чаю, он уже успел сходить в ванну. Как же быстро она привыкла к такому течению жизни. Вдали от людей, вдвоем с мужчиной. Еще пару месяцев назад это казалось ей немыслимым. Иногда накатывала тоска по обществу других людей, по светским раутам, но недостаток общения ей компенсировали разговоры со Стеном. Они обсуждали все возможные темы – текущая революция, люди, эльфы, экономика Земли, оружие. Единственное, что оставалось закрытой темой – личная жизнь. Он никогда не спрашивал ее про ее чувства, она тоже старалась не лезть в его жизнь.
- Ну хорошо, – она продолжила давно начатый разговор, – если империя не может силой вернуть Шагаде, но сделать это нужно, то что же делать?
- Ну а как бы ты поступила?
- Не знаю, мне кажется, что раз большая часть войск находится на других колониях, то кто же будет решать эту проблему? Не знаю. Неужели дипломаты?
- Дипломаты уже там. Только о чем разговаривать? Шагаде претендует на статус свободной планеты, а эльфы обеспечивают там демократию. Что, по-твоему, могут сделать там наши дипломаты? – Стен задал вопрос и посмотрел на девушку.
- Попросить вернуть нам планету! – Клэр рассмеялась. – Ну… например. Вот – Шагаде долгое время была нашей колонией, заселялась и осваивалась она на деньги империи, значит, она не может просто так выйти из империи. Они же должны нам вернуть деньги? Можно состряпать кабальный договор и привязать их к себе надолго.
- Можно. Но Шагаде – богатая планета, они и так почти расплатились со своим долгом, так что надолго их привязать не получится.
- Нет, я не понимаю, зачем искать от добра добра? Неужели им там плохо жилось?
- Нет, но все хотят жить еще лучше. И хотя это был неплохой вариант, ты не учитываешь эльфов. Они очень заинтересованы в этой планете.
- Да, сначала надо избавиться от эльфов. Только как? Я думаю, что раз люди их вроде как «позвали», то они же должны их прогнать и позвать имперцев. В этом случае формально мы будем возвращать свою колонию себе же, и можем открыто гонять эльфов.
- Ну… да, безусловно. А как это сделать.
- Если бы можно было их выставить чудовищами, чтобы все их стали ненавидеть и бояться… – Клэр задумчиво посмотрела вдаль. – Вывернуть наизнанку все их принципы и идеалы, чтобы все белое стало черным. Ну, не знаю.
Она встала из-за стола и подошла к плите за добавкой чая. Однако, едва подняв чайник, она тут же поставила его обратно. Правая рука отказывалась поднимать тяжелый предмет. Сильная боль пронзила плечо и глубоко угнездилась в ключице и на загривке. Девушка растеряно оглянулась.
- Стен, у меня плечо болит. Я не могу чайник поднять.
В этот момент Стен был увлечен разглядыванием кружки, мысль о таком повороте дел была для него неожиданной. Он не рассматривал возможность влиять на ситуацию изнутри. Долгое время он развлекал себя тем, что придумывал варианты давления на эльфов; в том числе одним из удачных планов он считал смещение нынешней главы эльфов. Что, безусловно, должно привести к изменению ситуации. Однако этот план был крайне рискован и опасен. А значит, и сложен. Одна только ликвидация Госпожи Тханы серьезно подкосила бы ряды ИСО. А тут совсем иной взгляд на жизнь. Более изощренный, более коварный. Несколько женский, но тем не менее…
- Что ты сказала?
- Ты задумался? Я опять ерунду сказала? Да?
- Нет все нормально. Что с тобой? У тебя лицо такое несчастное…
- У меня плечо болит. Сильно.
- Разумеется! Если бы ты делала все как я сказал, у тебя бы ничего не болело!
- Я все делала правильно!
- Да что ты? Тогда почему у тебя плечо болит, а у меня нет?
- Не знаю…
Стен взял ее за руку и усадил рядом на стул. Он осторожно надавил в некоторых точках на плече и вопросительно посмотрел на девушку.
- Где именно болит?
- Да не здесь! – она положила левую руку себе на ключицу. – Вот тут!
- Милая моя!!! Это не плечо!
- А что это? Плечо и есть…
- Это ключица, а плечо вот, – он провел рукой от локтя к плечевому суставу. – Ладно, давай посмотрим, что с тобой.
Он принялся массировать ей шею и плечи. Однако не успел он сделать и одного движения, как Клэр закричала.
- Неужели так больно?
- Да! Только вот не надо думать, что я такая неженка. Просто мне очень больно.
- Ты и есть неженка. Я еще не дотронулся, а ты уже кричишь. – Стен потушил в своем голосе нотки раздражения, чего еще можно ожидать от дочки Лан-лорда?
Пришлось достать с полки аптечку. Найдя в аптечном боксе противовоспалительную и обезболивающую мази, он скомандовал:
- Снимай халат.
- Что? – изумлению Клэр не было предела. – Это как?
- Надо намазать крем, поверх халата это не делают. Просто надо чуть-чуть ослабить ворот, я вовсе не заставляю тебя раздеваться.
Клэр что-то пробурчала, но неохотно приспустила ворот халата, придерживая его на груди. Стен принялся втирать мазь в плечо девушки. Спустя минуту он понял, что увлекся, его рука свободно скользила по всему плечу, шее, руке…
Он убрал руку и поправил на ней халат. Ему показалось, что она восприняла это не очень радостно. Ему только показалось.
– Ты когда-нибудь думала, почему у вас, лордов, все не так, как у людей? Зачем вам такие сложности и такая куча условностей?
– Нет. Мне всегда казалось, что так и должно быть. Ну, я просто жила во всем этом и не знала, как по-другому.
– А ты заметила, что все твои раны заживают гораздо быстрее, чем у других? Ты умнее и сообразительнее твоих сверстниц. Ты все осваиваешь очень быстро. Просто сейчас за пару месяцев ты достигла очень хорошей формы и можешь быть на уровне людей, которые готовились годы.
- Да ладно. Я просто упорная и молодой организм многое позволяет. – Клэр задумалась над этими словами, но сравнить их было не с чем.
- Ладно, отдыхай, на сегодня вторая тренировка отменяется, я пошел по делам.
- Когда ты вернешься?
- Поздно. Не жди меня.
***
Он очнулся в знакомой маленькой комнате, тело ныло и болело. Маленькая лампочка под потолком немилосердно слепила глаза. Рядом с лампочкой в потолок вбит крюк. Очень знакомый крюк. Где же он был раньше? Почему он до сих пор жив? Эти замечательные эльфы пожалели его, его такого ничтожного, грязного подонка. Он вполне заслуживал смерти. А они его пожалели. Не убили, только наказали. Как же он сможет жить дальше, зная, какое зло он всем принес? Надо, было чтобы его убили.
