Возле стоявшей близ цлековоэтажного дома потрепанной временем полушкаколки (двуколки), лишенной пРАвого переднего колеса лежал, скрючившись и посапывая, окончательно уволенный на берег кучер.
Выйдя на брусчатку, Русы свернули налево и пошли вдоль мРАморных белых перил, по коим временами Ихтиандр постукивал пальцами. Здесь уже пахло морем, пусть и специфически. В воду порта матросы частенько бросали пустые бутылки, в нее же мочились по пьяни в ночи и на другой день все в ней же стиРАли загаженную после ночных приключений одежду. Солнце только взошло выше домов и между стен больших скла?дов еще не РАссеялась игРА света и тени.
–– Так куда мы идем? –– Спросил Халиф, взглядом скользя по поверхности моря.
–– К шестому пирсу. Он внизу, у здания адмиралтейства. Он почти весь загорожен ящиками, я думаю, лучше спуститься там.
–– Хорошо.
На сим слове Русы приблизились к целковому спуску. Он был сквозным – гРАнитные ступени вели как вниз, к морю, так и наверх, извиваясь полукругом и уводя к адмиРАлтейству, белое здание коего виднелось чуть выше спРАва. Русы шагнули вниз и тут на встречу им снизу вышел пузатый ящер. Миа сРАзу же узнала его. Это был Джим Эберт. Он шел с ревизией к четвертушному складу.
–– Это что еще за разгильдяйс-с-ство? Чего здес-с-сь шатаетес-с-сь?! Кто такие, грузчики?
–– Нет, сэр, –– ответила Миа. –– это новенькие, из команды «Морской свиньи». Их к шестому пирсу мичман послал, а они только сегодня поступили на службу, не знаю, где у нас что.
–– Немес-с-сные?
–– Никак нет! –– Ответили хором Ихтиандр с Халифом.
–– Ну хорошо. Я вот с-с-сразу с-с-сказал – идут делом занятые. Идите, идите. Да передай Питу, Миа, что этот черт должен мне за прос-с-стой.
–– Хорошо, передам.
Переговорив с ящером, Рус РАзминулись с ним и пошли своей дорогой. Эберт отпРАвился наверх, Халиф, Миа и Ихтиандр спустились к пирсам и зашагали вдоль коРАблей. Слушая звук их удалявшихся вниз шагов, зеленокожий. С присущим ему пренебрежением к Русам мысленно проассциировал себя с деньги. «Говно катится вниз, деньги поднимаются наверх^*. Ха-ха!».
На палубах шхуны и полушки бригантин, стоявших у пирсов, не было никого: частично команда была в увольнения, частично – дрыхла, качаясь в трюмах на гамаках. Сквозь тихие всплески волн и волнение спущенных парусов ветер доносил до ушей путников их хРАп и посвистывание. Остальные же коРАбли стояли по ту сторону порта. Пройдя по доскам, Русы остановились в том ответвлении, что с четвертушки сторон было заставлено ящиками. Медичковый пирс РАсполагался аккуРАт между полушкой бригантин и здесь Русы были надежно укрыты от чужих глаз. Корпуса коРАблей скрипели, как стулья, резвый ветер трепал канатный ворс. Вокруг не было ни души. Момент для погружения был идеальным.
–– Ну что, булькаем?
Ихтиандр и Миа молча кивнули. На скорую руку РАздевшись и припрятав вещички в ящики, полуголые Русы, озиРАясь, подошли к кРАю воды. Завязав волосы в хвостик, Миа блеснула пупковым пирсингом. Четвертушка Русов села на доски и, надев очки и держа в руках ласты, почти бесшумно сошла под воду. В мгновенье мир кРАсок и света почернел, точно грянула ночь и пред очами Халифа открылся новый, подводный мир. ИзбРАнный увидел темные остовы пирсов, покрытые водорослями и РАкушками, песчаное дно, усеянное камнями и горлышками бутылок (с целкового взгляда было неясно, чего все-таки больше). Рус вдохнул.
В ту же секунду глаза Халифа полезли на лоб. Склизкая влага обволокла горло, словно прикосновением холодных пальцев пройдясь по жабРАм. На языке Рус ощутил терпкий привкус рома, волос и засоленных вшей, коих в несчетном количестве матросы смывали с себя каждую неделю. Был еще смутный привкус чего соленого, но о нем избРАнный не хотел даже думать.
Жест ИхтиандРА привлек Халифа. Он надел ласты и, поскольку говорить под водой было нельзя, пошел по дну, вслед за Русом и Мией. Спустя полтоРА десятичка шагов они миновали бригантину, проплыв под ее днищем, а вскоре, следуя заветам Невского (чередуя плавание с ходьбой), они пересекли территории бухты и, проплыв относительно мелководный участок, остановились над своеобРАзным обрывом, начиная от которого глубина дна увеличивалась многокРАтно.
Подплывший сзади Ихтиандр хлопнул избРАнного по плечу, и группа Русов поспешила на дно. Вода здесь стала почище, дышать было легко, с каждым взмахом рук они опускались все глубже. Очутившись у самого дна, Халиф, Ихтиандр и Миа прижались грудями к холодному песочку и, щекоча животы о морскую зелень, стали передвигаться по дну, хватаясь за камни и водоросли, помогая себе ногами. Совсем скоро закончились бутылки и стенки ящиков с наклеенной на них РАзмокшей бумагой, водоросли стали гуще и зеленее, в них попадалась мелкая рыба и Миа, скользя по ним, все чаще стала улыбаться, пуская пузырьки.
За спиной осталась полушка десятичков в десятичке метров, когда Халиф почувствовал напряжение во лбу и звон в ушах. То были признаки глубины – на здРАвии сказывалось морское давление. «И сколько ж еще плыть-то?». Ответить ему на сей вопрос не смогли бы ни Миа, ни Ихтиандр, так как никто из них не знал, где конкретно находится то, что они ищут. Что конкретно является предметом их поисков Русы не знали также. В общем-то типичный славянский план, кой, как известно, всегда сРАбатывает.
Лишенное окружавших его в порту построек дно здесь было не в пример светлее. Сквозь стекла очков Халиф ясно видел и днище затопленной лодки, и РАковины устриц, и косячки рыб. Целковая из них коснулась ноги его. Следом за зелеными полями водорослей Русов встречал коРАлловый риф, наверху кРАсный, как осенние листья, снизу же черно-зелено-синяя цитадель твердых наростов, между которых тряслись, обеспокоенные подводным ветром, оРАнжевые поля водорослей, служившие мягкий шатер для рыбок-клоунов, угрей и мистеров КРАбсов. Просочившись сквозь эти шершавые башни, Русы двинули дальше, внимательно всматриваясь в дно. Уровень его все понижался. Постепенно стал гаснуть свет, встречающиеся на пути камни все меньше были облеплены зеленью. Наконец впереди замаячило нечто громадных РАзмеров и темное. Темное даже для здешней глубины. К сему времени Русы уже вдоль и поперек осмотрели очами дно, но так ничего и не обнаружили. «Вот элементаль!» –– С досадой подумал Халиф. –– «Это же просто-напросто затонувший коРАбль... Погоди-ка...». Рус присмотрелся внимательнее к темневшему на дне пятну. Теперь он понял, что это не остов затонувшего судна, а нечто иное. Тоже заметили Ихтиандр и Миа. Не сговариваясь, Русы устремились вперед.
Приблизившись, узрели они что сие нечто есть сплетенье огромное гигантских корней. Подобно бабушкином клубку, корни сии многослойно наслаивавшихся друг на друга, словно стая анаконд оголодавших, что теперь набросились на добычу. Многие корни сплетались в косы, иные треснули под общей тяжестью и места трещин заполонили отростки, что по моложе, и так далее, далее, бесконечное крючковато-витиеватое множество корней. «Во имя Богов! Да что здесь твориться?..» –– Подумал Халиф и то же мгновение почувствовал вибрирующий зуд у виска и смутное ощущение чего-то знакомого, будто бы дежавю. «Может это и есть оно? Надо ближе подплыть».
Ихтиандр и Миа словно прочли мысли его и всей четвертушкой напРАвились Русы к центру корневого кублища. Подплыв вплотную, узрели они тонкие лучи златого свечения, исходящего от центРА причудливого наслоения. Вокруг корневищ, почитай обезумив, метались рыбные стаи и рыбы те, несмотря на нахождение их под водой выглядели иссушенными, словно чья-то воля удерживала их тут и сосала с них соки. Халиф подплыл к центру и попытался РАстолкать рыб, но те набросилась на него и стали кусать. На счастье избРАнного кружились здесь лишь тРАвоядные рыбы и удары их клювов урона серьезного не наносили. Использовав медичок рук, Русам удалось отогнать рыб на мгновенье, и отогнав их Халиф с остальными ужаснулись увиденному. Пред ними, в центре гигантского корневища лежал, бледный, как смерть, с истерзанным телом, четвертушкометровый мужчина, лик коего РАспух и позеленел, а члены были изорваны проросшими сквозь них корнями. «Велес?!.» –– С изумлением помыслил Халиф и в тот же миг очи многостРАдального Бога едва зримо открылись. В голове Русов зазвучал слабый, словно задушенный голос:
«–– С-С-Святобой, ты?
–– Я... Ты, ты как здесь?!
–– О, Великий РОД, о прости мня, дурня, я так виновен!..
–– Что? О чем ты? Что произошло?
–– Ведать не ведаю, было все, как в тумане... Наваждение, пелена... Это все элементали, их рук это дело!
–– Да что случилось?!
–– Святобой, это я, это я бросил вас в это время частями. Клянусь, не по воле своей! Элементаль меня дернул!
–– Что?.. Но зачем?
–– Злоба, гордыня, униженное самолюбие. Пир, вы смеялись... О-ох, я так виновен!
–– Все-все, успокойся! Как помочь тебе, бРАт?
–– Помочь? О, мне уже ничем не поможешь. Я пытался, но корни... Корни проросли слишком глубоко...
–– Это корни?
–– Да! Проклятые ящеры! Не ведомо где, но им удалось завладеть кореньем Мирового Вяза! Они извРАтили его и стали подсаживать РАзным РАстениям... Их корни, стволы, ветви – все модифицировано. Теперь они всецело, от листвы до коры пор подчинены воле поганых ящеров и мыслят лишь об целковом – уничтожении Русов! Ящеры РАзвезли саженцы по всему континенту. Корни их оплели, прошли насквозь земную твердь и сошлись замком здесь, в том месте, где РОДомерзкий февраль бросил меня после взрыва в Ирии... Их так много, я чувствую их. Чувствую каждое дерево, каждый корешок, каждый листик. Их злоба сводит меня с ума... Лишь моя жизнь и воля еще удерживает их, но когда силы оставят меня... Америка перестанет существовать...
–– Что, как?!» –– В головах Русов пронеслась мысль Мии, коя, как и Ихтиандр испугалась за будущее РОДных ее сердцу СВАР. Из уст ее вырвалось несколько пузырьков и целковая из рыбок, им привлеченная, подплыла к ней и укусила ее за пупок, оторвав бусинку пирсинга. «Вс-ай!».
«–– Когда деревьев будет достаточно, их общая масса накренит материк на бок, перевернув его сушей вниз. Миллионы, десятички миллионов Русов погибнут! Их и их жилища РАздавит, а немногие выжившие утонут в воде!
–– О боже!
–– Неужто ничего нельзя сделать?!
–– Я не знаю, не ведаю. Все, что мне остается...
–– Все, что тебе остается, это быть здесь и держаться! Мы найдем способ и очень скоро вернемся за тобой, ясно?
–– Д-да... Хорошо... Я постаРАюсь. Перун, Даждьбог здесь?
–– Да, мы с ними соединились.
–– Тогда поРАзмыслите вместе, включите смекалку славянскую, иначе... Погибнем мы все. Вы, они, я, мой сын...
–– Твой сын?!» –– Теперь пузырьки пускал уже Халиф.
«–– Да. Его зовут Алекс, он должен быть в этом времени... Вы, часом, не встречали его?
–– Н-не-ет» –– Потянул Халиф, стаРАясь казаться максимально спокойным, дабы не тРАвмировать ментальное здРАвие Велеса еще сильней, но даже сквозь толщу воды видна была на лике избРАнного неловкая игРА мышц.
«–– Что ж, боле нет времени, уплывайте скорее! Близится время проверки, еще минута и сюда прибудут мои пленители. Я уже чую их!».
В этот момент над головами Русов промелькнули тени хвостатые и поняли они, что ящеры близко. Со сжавшимся сердцем покинули Халиф, Ихтиандр и Миа бедного Бога, сокрывшись во тьме днища морского, а через четвертушку секунд к Велесу подплыла полушка ящеров.
–– Бл-бл, что, пл-пл, в-пл-ал-п-пл-вс-с-се с-с-сидишь, боже? –– Ехидно забулькал целковый из них. Полушный оскалился, глядя за тем, как пузырьки воздуха, исходя из пасти его, РАзрезаются о ряды вострых зубов. –– Куда пфл рыбу дел? Буль-буль. Опять пл-пл-п-пл-пыталс-с-ся на с-с-свободу пл-пл-пл выбратьс-с-ся? Впрочем, пл-пл-п-пл не важно. Он на мес-с-сте?
–– П-пл-пл. На мес-с-сте.
–– С-с-с нас-с-с-пл-пл довольно, идем.
–– Пл-пл-пл, с-с-сейчас-с-с. –– Ответил полушный, схватив целковую из ютившихся подле Бога рыб. –– Жрать так охота, пл-п-пл.
Свернув рыбке шею, ящер сжал ее в ладони и вместе с полушным стал всплывать на поверхность. А подле пирса уже лихоРАдочно обтиРАлись Русы. УбРАв ласты и очки обРАтно в сумки, они наскоро оделись и поспешили к выходу. В головах их роились, слоились, словно зримые до того корни, мыслей десятички-косячки, но при сем не было ни целковой дельной и цельной. «Корни, Алекс, поганые ящеры...».
–– Эй вы, с-с-стоять! Вы кто?! –– Вдруг услышали Русы позади себя. –– Вы трое! Я к вам обращаюс-с-сь!
«Дерьмо!». Русы ускорили шаг и свернули за угол, побежав быстро-быстро. Досужий ящер погнался за ними, свистя на бегу. Вспотев, Русы мигом промчали территорию порта насквозь. За невысоким забором находился люк (пусть и не тот, из коего они вышли, но все РАвно то был спуск в американо-славянские катакомбы), но поганый ящер от них не отставал. Видимо то был редкий хвостатый, кой чуРАлся подиков. Русам же тревоги нужно было избежать, должно было им отвлечь, затуманить взор ирода. Иначе вся опеРАция могла насмарку пойти. Но как это сделать? Необходима была задействовать смекалку славянскую...
Зоркий ящер ликующе выпорхнул из-за угла, внутренне приготовившись проявить свою властность. Он был уверен, что поймал нарушителей, злостных воров или того хуже, но, к жестокому своему РАзочарованию он узрел лишь старую, как мир, историю Хуана и Марии. Четвертушка Русов стояла друг на против друга, яростно жестикулируя и выпячивая глаза и губы.
–– ... Она отказала мне, сказала, что любит тебя! Думает, что любит тебя!!
–– Да она не может любить меня!!
–– ДА Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ-Я!!
«Тьфу! Черт бы побрал этих штатс-с-ских!».
–– А ну пшли вон отс-с-седова! И чтобы я вас-с-с больше здес-с-сь не видел!
Русы стушевались для вида и пошли вон, понурив головы. Они беспроблемно добРАлись до люка и спустились вниз. Уже совсем скоро четвертушка вернулась в убежище.
А в это же время ящеры из роты охРАны поднялись наверх и, стоя на набережной, выбивали воду из ушных РАковин. Целковый из них поднес рыбу к пасти и откусил кусок, начав с аппетитом жевать.
–– Фу-у! Ты хоть бы пожарил, чес-с-стное с-с-слово.
–– Да ладно тебе, и так с-с-сойде... Кх-кх!.. Что это? –– Удивленно произнес супостат, услышав, как на зубах что-то хрустнуло. Сплюнув в ладонь, он стал РАзгребать пальцем изжеванную рыбью плоть. Через мгновение из кучки чешуи и слюней на солнце блеснуло круглое нечто. Полушный ящер подошел и поглядел на ладонь с тем же недоумением. В молчании прошел десятичок секунд. Неизвестно, чем бы кончилось дело, но тут летящей походкой к ним подошел тот самый ирод, кой гнался за четвертушкою Русов. Бегло глянув через их плечи, он остановился как вкопанный и со злостью ударил стРАжников по затылкам.
–– Идиоты, че вс-с-стали?! Боевая готовнос-с-сть! –– ЗаоРАл он во все горло.
Под вопль его на брусчатке тихо запрыгала бусинка пирсинга, от удаРА скатившаяся с ящерской лапы...
Заспанные матросы лениво зевали, скаля пасти за борт и почесывая измятые в боках рубахи. Только что вернувшись с суши, они сидели на еще не погруженных ящиках и бочках с порохом, попинывая свернутые змейкой канаты, болтали ногами и откровенно завидовали тем, кому в увольнение только сегодня. Четвертушка из них РАсположилась на ящиках и бочонке аккуРАт возле окончания носа и начала фальшборта. Будучи вялыми, словно сонные мухи, они все же не спускали подозрительных взоров с капитанской каюты.
Выйдя на брусчатку, Русы свернули налево и пошли вдоль мРАморных белых перил, по коим временами Ихтиандр постукивал пальцами. Здесь уже пахло морем, пусть и специфически. В воду порта матросы частенько бросали пустые бутылки, в нее же мочились по пьяни в ночи и на другой день все в ней же стиРАли загаженную после ночных приключений одежду. Солнце только взошло выше домов и между стен больших скла?дов еще не РАссеялась игРА света и тени.
–– Так куда мы идем? –– Спросил Халиф, взглядом скользя по поверхности моря.
–– К шестому пирсу. Он внизу, у здания адмиралтейства. Он почти весь загорожен ящиками, я думаю, лучше спуститься там.
–– Хорошо.
На сим слове Русы приблизились к целковому спуску. Он был сквозным – гРАнитные ступени вели как вниз, к морю, так и наверх, извиваясь полукругом и уводя к адмиРАлтейству, белое здание коего виднелось чуть выше спРАва. Русы шагнули вниз и тут на встречу им снизу вышел пузатый ящер. Миа сРАзу же узнала его. Это был Джим Эберт. Он шел с ревизией к четвертушному складу.
–– Это что еще за разгильдяйс-с-ство? Чего здес-с-сь шатаетес-с-сь?! Кто такие, грузчики?
–– Нет, сэр, –– ответила Миа. –– это новенькие, из команды «Морской свиньи». Их к шестому пирсу мичман послал, а они только сегодня поступили на службу, не знаю, где у нас что.
–– Немес-с-сные?
–– Никак нет! –– Ответили хором Ихтиандр с Халифом.
–– Ну хорошо. Я вот с-с-сразу с-с-сказал – идут делом занятые. Идите, идите. Да передай Питу, Миа, что этот черт должен мне за прос-с-стой.
–– Хорошо, передам.
Переговорив с ящером, Рус РАзминулись с ним и пошли своей дорогой. Эберт отпРАвился наверх, Халиф, Миа и Ихтиандр спустились к пирсам и зашагали вдоль коРАблей. Слушая звук их удалявшихся вниз шагов, зеленокожий. С присущим ему пренебрежением к Русам мысленно проассциировал себя с деньги. «Говно катится вниз, деньги поднимаются наверх^*. Ха-ха!».
На палубах шхуны и полушки бригантин, стоявших у пирсов, не было никого: частично команда была в увольнения, частично – дрыхла, качаясь в трюмах на гамаках. Сквозь тихие всплески волн и волнение спущенных парусов ветер доносил до ушей путников их хРАп и посвистывание. Остальные же коРАбли стояли по ту сторону порта. Пройдя по доскам, Русы остановились в том ответвлении, что с четвертушки сторон было заставлено ящиками. Медичковый пирс РАсполагался аккуРАт между полушкой бригантин и здесь Русы были надежно укрыты от чужих глаз. Корпуса коРАблей скрипели, как стулья, резвый ветер трепал канатный ворс. Вокруг не было ни души. Момент для погружения был идеальным.
–– Ну что, булькаем?
Ихтиандр и Миа молча кивнули. На скорую руку РАздевшись и припрятав вещички в ящики, полуголые Русы, озиРАясь, подошли к кРАю воды. Завязав волосы в хвостик, Миа блеснула пупковым пирсингом. Четвертушка Русов села на доски и, надев очки и держа в руках ласты, почти бесшумно сошла под воду. В мгновенье мир кРАсок и света почернел, точно грянула ночь и пред очами Халифа открылся новый, подводный мир. ИзбРАнный увидел темные остовы пирсов, покрытые водорослями и РАкушками, песчаное дно, усеянное камнями и горлышками бутылок (с целкового взгляда было неясно, чего все-таки больше). Рус вдохнул.
В ту же секунду глаза Халифа полезли на лоб. Склизкая влага обволокла горло, словно прикосновением холодных пальцев пройдясь по жабРАм. На языке Рус ощутил терпкий привкус рома, волос и засоленных вшей, коих в несчетном количестве матросы смывали с себя каждую неделю. Был еще смутный привкус чего соленого, но о нем избРАнный не хотел даже думать.
Жест ИхтиандРА привлек Халифа. Он надел ласты и, поскольку говорить под водой было нельзя, пошел по дну, вслед за Русом и Мией. Спустя полтоРА десятичка шагов они миновали бригантину, проплыв под ее днищем, а вскоре, следуя заветам Невского (чередуя плавание с ходьбой), они пересекли территории бухты и, проплыв относительно мелководный участок, остановились над своеобРАзным обрывом, начиная от которого глубина дна увеличивалась многокРАтно.
Подплывший сзади Ихтиандр хлопнул избРАнного по плечу, и группа Русов поспешила на дно. Вода здесь стала почище, дышать было легко, с каждым взмахом рук они опускались все глубже. Очутившись у самого дна, Халиф, Ихтиандр и Миа прижались грудями к холодному песочку и, щекоча животы о морскую зелень, стали передвигаться по дну, хватаясь за камни и водоросли, помогая себе ногами. Совсем скоро закончились бутылки и стенки ящиков с наклеенной на них РАзмокшей бумагой, водоросли стали гуще и зеленее, в них попадалась мелкая рыба и Миа, скользя по ним, все чаще стала улыбаться, пуская пузырьки.
За спиной осталась полушка десятичков в десятичке метров, когда Халиф почувствовал напряжение во лбу и звон в ушах. То были признаки глубины – на здРАвии сказывалось морское давление. «И сколько ж еще плыть-то?». Ответить ему на сей вопрос не смогли бы ни Миа, ни Ихтиандр, так как никто из них не знал, где конкретно находится то, что они ищут. Что конкретно является предметом их поисков Русы не знали также. В общем-то типичный славянский план, кой, как известно, всегда сРАбатывает.
Лишенное окружавших его в порту построек дно здесь было не в пример светлее. Сквозь стекла очков Халиф ясно видел и днище затопленной лодки, и РАковины устриц, и косячки рыб. Целковая из них коснулась ноги его. Следом за зелеными полями водорослей Русов встречал коРАлловый риф, наверху кРАсный, как осенние листья, снизу же черно-зелено-синяя цитадель твердых наростов, между которых тряслись, обеспокоенные подводным ветром, оРАнжевые поля водорослей, служившие мягкий шатер для рыбок-клоунов, угрей и мистеров КРАбсов. Просочившись сквозь эти шершавые башни, Русы двинули дальше, внимательно всматриваясь в дно. Уровень его все понижался. Постепенно стал гаснуть свет, встречающиеся на пути камни все меньше были облеплены зеленью. Наконец впереди замаячило нечто громадных РАзмеров и темное. Темное даже для здешней глубины. К сему времени Русы уже вдоль и поперек осмотрели очами дно, но так ничего и не обнаружили. «Вот элементаль!» –– С досадой подумал Халиф. –– «Это же просто-напросто затонувший коРАбль... Погоди-ка...». Рус присмотрелся внимательнее к темневшему на дне пятну. Теперь он понял, что это не остов затонувшего судна, а нечто иное. Тоже заметили Ихтиандр и Миа. Не сговариваясь, Русы устремились вперед.
Приблизившись, узрели они что сие нечто есть сплетенье огромное гигантских корней. Подобно бабушкином клубку, корни сии многослойно наслаивавшихся друг на друга, словно стая анаконд оголодавших, что теперь набросились на добычу. Многие корни сплетались в косы, иные треснули под общей тяжестью и места трещин заполонили отростки, что по моложе, и так далее, далее, бесконечное крючковато-витиеватое множество корней. «Во имя Богов! Да что здесь твориться?..» –– Подумал Халиф и то же мгновение почувствовал вибрирующий зуд у виска и смутное ощущение чего-то знакомого, будто бы дежавю. «Может это и есть оно? Надо ближе подплыть».
Ихтиандр и Миа словно прочли мысли его и всей четвертушкой напРАвились Русы к центру корневого кублища. Подплыв вплотную, узрели они тонкие лучи златого свечения, исходящего от центРА причудливого наслоения. Вокруг корневищ, почитай обезумив, метались рыбные стаи и рыбы те, несмотря на нахождение их под водой выглядели иссушенными, словно чья-то воля удерживала их тут и сосала с них соки. Халиф подплыл к центру и попытался РАстолкать рыб, но те набросилась на него и стали кусать. На счастье избРАнного кружились здесь лишь тРАвоядные рыбы и удары их клювов урона серьезного не наносили. Использовав медичок рук, Русам удалось отогнать рыб на мгновенье, и отогнав их Халиф с остальными ужаснулись увиденному. Пред ними, в центре гигантского корневища лежал, бледный, как смерть, с истерзанным телом, четвертушкометровый мужчина, лик коего РАспух и позеленел, а члены были изорваны проросшими сквозь них корнями. «Велес?!.» –– С изумлением помыслил Халиф и в тот же миг очи многостРАдального Бога едва зримо открылись. В голове Русов зазвучал слабый, словно задушенный голос:
«–– С-С-Святобой, ты?
–– Я... Ты, ты как здесь?!
–– О, Великий РОД, о прости мня, дурня, я так виновен!..
–– Что? О чем ты? Что произошло?
–– Ведать не ведаю, было все, как в тумане... Наваждение, пелена... Это все элементали, их рук это дело!
–– Да что случилось?!
–– Святобой, это я, это я бросил вас в это время частями. Клянусь, не по воле своей! Элементаль меня дернул!
–– Что?.. Но зачем?
–– Злоба, гордыня, униженное самолюбие. Пир, вы смеялись... О-ох, я так виновен!
–– Все-все, успокойся! Как помочь тебе, бРАт?
–– Помочь? О, мне уже ничем не поможешь. Я пытался, но корни... Корни проросли слишком глубоко...
–– Это корни?
–– Да! Проклятые ящеры! Не ведомо где, но им удалось завладеть кореньем Мирового Вяза! Они извРАтили его и стали подсаживать РАзным РАстениям... Их корни, стволы, ветви – все модифицировано. Теперь они всецело, от листвы до коры пор подчинены воле поганых ящеров и мыслят лишь об целковом – уничтожении Русов! Ящеры РАзвезли саженцы по всему континенту. Корни их оплели, прошли насквозь земную твердь и сошлись замком здесь, в том месте, где РОДомерзкий февраль бросил меня после взрыва в Ирии... Их так много, я чувствую их. Чувствую каждое дерево, каждый корешок, каждый листик. Их злоба сводит меня с ума... Лишь моя жизнь и воля еще удерживает их, но когда силы оставят меня... Америка перестанет существовать...
–– Что, как?!» –– В головах Русов пронеслась мысль Мии, коя, как и Ихтиандр испугалась за будущее РОДных ее сердцу СВАР. Из уст ее вырвалось несколько пузырьков и целковая из рыбок, им привлеченная, подплыла к ней и укусила ее за пупок, оторвав бусинку пирсинга. «Вс-ай!».
«–– Когда деревьев будет достаточно, их общая масса накренит материк на бок, перевернув его сушей вниз. Миллионы, десятички миллионов Русов погибнут! Их и их жилища РАздавит, а немногие выжившие утонут в воде!
–– О боже!
–– Неужто ничего нельзя сделать?!
–– Я не знаю, не ведаю. Все, что мне остается...
–– Все, что тебе остается, это быть здесь и держаться! Мы найдем способ и очень скоро вернемся за тобой, ясно?
–– Д-да... Хорошо... Я постаРАюсь. Перун, Даждьбог здесь?
–– Да, мы с ними соединились.
–– Тогда поРАзмыслите вместе, включите смекалку славянскую, иначе... Погибнем мы все. Вы, они, я, мой сын...
–– Твой сын?!» –– Теперь пузырьки пускал уже Халиф.
«–– Да. Его зовут Алекс, он должен быть в этом времени... Вы, часом, не встречали его?
–– Н-не-ет» –– Потянул Халиф, стаРАясь казаться максимально спокойным, дабы не тРАвмировать ментальное здРАвие Велеса еще сильней, но даже сквозь толщу воды видна была на лике избРАнного неловкая игРА мышц.
«–– Что ж, боле нет времени, уплывайте скорее! Близится время проверки, еще минута и сюда прибудут мои пленители. Я уже чую их!».
В этот момент над головами Русов промелькнули тени хвостатые и поняли они, что ящеры близко. Со сжавшимся сердцем покинули Халиф, Ихтиандр и Миа бедного Бога, сокрывшись во тьме днища морского, а через четвертушку секунд к Велесу подплыла полушка ящеров.
–– Бл-бл, что, пл-пл, в-пл-ал-п-пл-вс-с-се с-с-сидишь, боже? –– Ехидно забулькал целковый из них. Полушный оскалился, глядя за тем, как пузырьки воздуха, исходя из пасти его, РАзрезаются о ряды вострых зубов. –– Куда пфл рыбу дел? Буль-буль. Опять пл-пл-п-пл-пыталс-с-ся на с-с-свободу пл-пл-пл выбратьс-с-ся? Впрочем, пл-пл-п-пл не важно. Он на мес-с-сте?
–– П-пл-пл. На мес-с-сте.
–– С-с-с нас-с-с-пл-пл довольно, идем.
–– Пл-пл-пл, с-с-сейчас-с-с. –– Ответил полушный, схватив целковую из ютившихся подле Бога рыб. –– Жрать так охота, пл-п-пл.
Свернув рыбке шею, ящер сжал ее в ладони и вместе с полушным стал всплывать на поверхность. А подле пирса уже лихоРАдочно обтиРАлись Русы. УбРАв ласты и очки обРАтно в сумки, они наскоро оделись и поспешили к выходу. В головах их роились, слоились, словно зримые до того корни, мыслей десятички-косячки, но при сем не было ни целковой дельной и цельной. «Корни, Алекс, поганые ящеры...».
–– Эй вы, с-с-стоять! Вы кто?! –– Вдруг услышали Русы позади себя. –– Вы трое! Я к вам обращаюс-с-сь!
«Дерьмо!». Русы ускорили шаг и свернули за угол, побежав быстро-быстро. Досужий ящер погнался за ними, свистя на бегу. Вспотев, Русы мигом промчали территорию порта насквозь. За невысоким забором находился люк (пусть и не тот, из коего они вышли, но все РАвно то был спуск в американо-славянские катакомбы), но поганый ящер от них не отставал. Видимо то был редкий хвостатый, кой чуРАлся подиков. Русам же тревоги нужно было избежать, должно было им отвлечь, затуманить взор ирода. Иначе вся опеРАция могла насмарку пойти. Но как это сделать? Необходима была задействовать смекалку славянскую...
Зоркий ящер ликующе выпорхнул из-за угла, внутренне приготовившись проявить свою властность. Он был уверен, что поймал нарушителей, злостных воров или того хуже, но, к жестокому своему РАзочарованию он узрел лишь старую, как мир, историю Хуана и Марии. Четвертушка Русов стояла друг на против друга, яростно жестикулируя и выпячивая глаза и губы.
–– ... Она отказала мне, сказала, что любит тебя! Думает, что любит тебя!!
–– Да она не может любить меня!!
–– ДА Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ-Я!!
«Тьфу! Черт бы побрал этих штатс-с-ских!».
–– А ну пшли вон отс-с-седова! И чтобы я вас-с-с больше здес-с-сь не видел!
Русы стушевались для вида и пошли вон, понурив головы. Они беспроблемно добРАлись до люка и спустились вниз. Уже совсем скоро четвертушка вернулась в убежище.
А в это же время ящеры из роты охРАны поднялись наверх и, стоя на набережной, выбивали воду из ушных РАковин. Целковый из них поднес рыбу к пасти и откусил кусок, начав с аппетитом жевать.
–– Фу-у! Ты хоть бы пожарил, чес-с-стное с-с-слово.
–– Да ладно тебе, и так с-с-сойде... Кх-кх!.. Что это? –– Удивленно произнес супостат, услышав, как на зубах что-то хрустнуло. Сплюнув в ладонь, он стал РАзгребать пальцем изжеванную рыбью плоть. Через мгновение из кучки чешуи и слюней на солнце блеснуло круглое нечто. Полушный ящер подошел и поглядел на ладонь с тем же недоумением. В молчании прошел десятичок секунд. Неизвестно, чем бы кончилось дело, но тут летящей походкой к ним подошел тот самый ирод, кой гнался за четвертушкою Русов. Бегло глянув через их плечи, он остановился как вкопанный и со злостью ударил стРАжников по затылкам.
–– Идиоты, че вс-с-стали?! Боевая готовнос-с-сть! –– ЗаоРАл он во все горло.
Под вопль его на брусчатке тихо запрыгала бусинка пирсинга, от удаРА скатившаяся с ящерской лапы...
***
Заспанные матросы лениво зевали, скаля пасти за борт и почесывая измятые в боках рубахи. Только что вернувшись с суши, они сидели на еще не погруженных ящиках и бочках с порохом, попинывая свернутые змейкой канаты, болтали ногами и откровенно завидовали тем, кому в увольнение только сегодня. Четвертушка из них РАсположилась на ящиках и бочонке аккуРАт возле окончания носа и начала фальшборта. Будучи вялыми, словно сонные мухи, они все же не спускали подозрительных взоров с капитанской каюты.
