Глава 1.
АНЖЕЛА
Когда я вернулась, дома уже никого не было. Я поставила обе бутылки с водой на пол у прохладной стены – прямо под Майкиными каракулями, села за стол и взяла из большой миски яблоко. Несмотря на все свои клятвенные обещания подождать меня к завтраку, эти двое уже, конечно, поели и куда-то убежали. Я взяла туповатый Майкин нож, валявшийся на столе, разрезала яблоко на тонкие дольки, чтобы было вкуснее есть, и стала завтракать. Кисловатый сок мякоти был приятным и очень освежающим.
Нет, я не хочу сказать, что они такие уж плохие, но в последнее время у меня почему-то складывается ощущение, что из нас троих только я стараюсь поступать по-честному и выполнять свои обещания. Взять хотя бы эту воду. Мы ходим за ней по очереди. Но я приношу сразу две бутылки, чтобы хватило на пять-шесть дней сразу, а они приносят по одной. Но зачем часто таскаться в такую даль к ручью, когда можно принести воды сразу на несколько дней? «Свежая вода вкуснее!» – всегда оправдывается это рыжее недоразумение. Врешь, веснушчатая, скажи просто, что тебе просто скучно подолгу сидеть у ручья и набирать вторую бутылку. Мне вот тоже скучно, но я же это делаю. Опять же, ходить за водой два раза подряд никто из этих двоих не хочет. Что эта Гроза Ящериц, что Дитя Солнца – обе в один голос кричат, что справедливо ходить по очереди, и что кто сколько воды приносит – это неважно, главное, чтобы не меньше бутылки, чтобы на два дня точно хватило. А еще эта рыжая ящерица, забывая о том, что «свежая вода вкуснее» часто ходит в один день с Лаки, чтобы потом не тащиться к ручью одной.
Я скромно закончила завтрак в гордом одиночестве, и отправилась на поиски этих обманщиц.
Я шла к озеру, ступая босиком по листьям, веткам и прочей мелкой ерунде, чувствуя приятную щекотку. Никак не привыкну к тому, что кожа на ступнях перестала грубеть. Раньше я иногда натирала мозоли даже в сапогах. А теперь – можно сколько угодно ходить босиком хоть по лесу, хоть по городу, а ноги остаются такими, будто ты всю жизнь только и делала, что валялась в кровати и каждый день купалась в озере. Да разве только это? А остальное? Если бы я раньше, например, походила денек без капюшона под таким солнцем, то изжарилась бы заживо. А сейчас – вроде бы и чувствуешь его палящие лучи, но тебе совсем не жарко. Уму непостижимо, как все изменилось после холодов. А еще – кожа. Она же у меня раньше была намного темнее. И у этих двоих – тоже. Помню, когда эту рыжую бестию впервые увидела, так она вообще чуть не коричневой была от загара. Да и Лаки тоже. А сейчас? Целыми днями валяемся то в лесу, то на пляже, и – все равно все белые, будто никогда из дома не выходили. И Майкины веснушки на лице сейчас намного заметнее. Так тебе и надо, коза! Мне, конечно, глубоко плевать, что там у нее на носу и вокруг носа. На мой взгляд, Майка с ними выглядит даже еще симпатичнее. Да и Лаки такого же мнения. Но сама Майка очень не любит свои веснушки, и не любит, когда ей о них напоминают. Так ее даже можно вогнать в полное уныние и это очень действенное оружие. Главное, не пользоваться им слишком часто, чтобы у Майки не выработался иммунитет…
Эти двое нашлись довольно быстро – они лежали на песке у озера. Лежали на спине, глядели в безоблачное небо и болтали о какой-то ерунде. Майка при этом болтала еще и поднятыми верх ногами. Мое присутствие они, несомненно, почувствовали, но притворились, будто не замечают меня. Я подошла поближе и, подцепив ногой немного песка, бросила его на их головы. Рыжая бестия тут же поперхнулась и стала отплевываться. А вот белобрысую всегда было нелегко пронять – Лаки засмеялась, глядя на меня довольными глазами. Умеет она выходить из таких ситуаций победителем. Майка, конечно, сразу же вскочила на ноги с горящими праведным гневом зелеными своими глазищами. Прям оскорбленная невинность. Сейчас обзовет ящерицей и, может быть, даже станет распускать руки. Ничего, с одной Майкой я уж как-нибудь управлюсь, главное, чтобы не подключилось Дитя Солнца. Лаки частенько приходит на помощь в самые неподходящие моменты, следуя каким-то своим невообразимым и только одной ей известным правилам. Не может она, видите ли, спокойно посидеть в сторонке, если какой-нибудь вконец обнаглевшей Грозе Ящериц приходится слишком туго. Но, конечно, не стоит кривить душой – мне она тоже всегда помогала, когда Майка совсем уж безнадежно скручивала меня и начинала насмехаться, как она это любит. Честно говоря, уже несколько дней чешутся руки проучить рыжую сучку за мое последнее позорное поражение, и сейчас, кажется, очень удачный момент… Какие же все-таки у нее глазищи. Даже завидно как-то.
- Ящерица! – выдохнула Майка, сверкая глазами.
Ну вот, я же говорила.
Майка шагнула ко мне – прямая, с растрепанной рыжей гривой, с гордо поднятой головой и с грозным вызовом на красивом веснушчатом лице.
Сейчас надо смотреть ей в глаза, но очень внимательно следить за ее ногами. Любит она делать подсечку, а потом бросаться на лежачего… Ага, попалась!
Я вовремя среагировала на стремительное Майкино движение, и ее нога попала в мой блок. Если бы я не успела отставить ногу и защититься, мне бы точно пришел конец на ближайшие несколько минут. Но ноги мои, наученные горьким опытом многих поражений, смогли отразить этот коварный удар, и я устояла. А в это время мои руки, воспользовавшись неустойчивым Майкиным положением, уже сами собой, на одних только рефлексах тянули ее в сторону и валили на землю. Майка грохнулась на песок всем телом, и я тут же положила ее на спину и обездвижила ее руки. Обретя под собой опору, Гроза ящериц тут же рванулась, пытаясь высвободиться, рванулась яростно и отчаянно, как раненый зверь, но – было поздно. Да, моя рыжая веснушчатая ящерица, можешь больше не брыкаться. Теперь ты полностью в моей власти и я буду делать с тобой все, что захочу. Главное, чтобы Дитя Солнца не вмешивалось.
- Ящерица! – возмущенно, но уже совсем не так грозно прорычала Майка, поняв, что дело ее дрянь, и слишком уж сильно выделываться не стоит.
- Сучка рыжая! – не осталась в долгу я. – Ну что и что теперь с тобой делать? Может, взять и отлупить тебя так, чтобы сопли потекли? Как думаешь, стоит?
- Может не надо?.. - с надеждой во взгляде попросила Майка поникшим голосом, сразу приняв вид глубочайшей покорности и смирения.
- А почему же не надо? – удивилась я. – Уж ты бы, наверное, неплохо оторвалась бы на мне, поменяйся мы сейчас местами.
Майка молча глядела на меня огромными растерянными и жалобными глазами, губы ее были слегка приоткрыты и подрагивали. Мое твердое намерение успеть хоть немного всыпать ей перед тем, как вмешается Лаки, быстро улетучивалось. Вот ведь рыжая коза. Ведь точно знаю, что будь она сейчас на моем месте, то ядовитым издевкам из ее уст и насмешкам не было бы конца. И потом я вся ходила бы побитая и исцарапанная. Сейчас, конечно, любые раны заживают очень быстро, через минуту уже и следа не остается, но все равно обидно. Да и боль никто не отменял. А уж делать больно Майка умеет, особенно заламывать руки. И несмотря на все это, я не могу сейчас заставить себя выдать ей на орехи. Просто рука не поднимается дать подзатыльник этому веснушчатому беспомощному существу, которое смотрит на тебя такими большими и доверчивыми глазами. Эх ты, Анжела!.. Тоже мне – воительница. Гроза рыжих и белобрысых... А Майка, конечно, уже сообразила, вернее, не сообразила, а почувствовала каким-то своим сверхразвитым шестым чувством, что я уже раскисла, и сейчас будет меня добивать. Ну, так и есть – жалобно заморгала на меня ресницами и шмыгнула носом. Вот притворщица. А, к черту все! В следующий раз ее отлуплю.
Коварная Гроза Ящериц, уже полностью уверившись, что я в ее власти, коварно и обольстительно улыбалась. Тогда я, не в силах больше сопротивляться ее невероятному обаянию, наклонилась к Майкиному лицу и чмокнула ее в нос. Огромные глаза Майки смотрели прямо в мои с ехидными искорками, но в общем-то вполне себе дружелюбно.
- Мир? – с улыбкой спросила Майка.
- Мир, мир, - усмехнулась я.
Конечно, я знала, через несколько минут от Майкиной покорности и кротости не останется и следа, и очень скоро она снова будет дерзить, обзываться и задирать нос.
- Майка, - проникновенно сказала я, - вот почему ты так редко бываешь такой хорошей?
- Я всегда хорошая, - ответила Майка, жалобно поглядев на меня, и поджала губы.
Видимо она все еще немного опасалась за свою участь.
- Переигрываешь, - вздохнула я с грустью и отпустила ее руки.
- Если вы еще не закончили переговоры, - сказала вдруг Лаки весело, - то лучше бы вам поторопиться. Кажется, у нас гости.
Я быстро слезла с Майки и вопросительно глянула на Лаки. Спокойный взор ее серых глаз был устремлен вдаль, через озеро, в сторону города. Я посмотрела в том же направлении и увидела вдалеке за озером четыре маленьких пятнышка. Они были еще очень далеко, но уже было определенно ясно, что это люди. И люди эти шли сюда.
- Ну, что там еще? – недовольно проговорила Майка, приподнимаясь на локте.
Она уже полностью пришла в себя и, скривив губы в недоброй усмешке и прищурив глаза, рассматривала маленькие фигурки.
- Что-то часто они стали появляться, - проговорила Лаки задумчиво. – Уже вторая компания за последний год.
- Давайте хотя бы этих отлупим! – с хищным энтузиазмом предложила Майка.
- Зачем? – меланхолично пожало плечами доброе Дитя Солнца. – Пусть идут на все четыре стороны. Пойдемте лучше домой, пока нас не заметили.
- Нас заметили, - сказала я, приглядевшись. – У одного из них бинокль и он смотрит прямо сюда.
- Вот черт! – прошептала Лаки, щурясь. – Действительно. Теперь спрятаться будет сложнее.
А Майка вдруг встала в полный рост, выставив вперед ногу и уперев руки в бока. Глаза этой рыжей дьяволицы светились азартом. На секунду мне показалось, что наши гости ускорили шаг. Майка всегда была не прочь подраться, но кроме меня и Лаки противников у нее было немного. К тому же и Лаки, и я всегда с удовольствием давали ей сдачи в наших полушуточных, полувсамоделишных сражениях. А вот с обычными людьми дело обстояло совсем иначе.
Надо сказать, около года назад на нашем озере как-то раз объявилась довольно большая, человек в пятнадцать, компания кошмарных типов. Женщин среди них не было и нормальных людей, кажется, тоже. Были они все злые и угрюмые и часто конфликтовали и дрались между собой. Только не так, как мы, например, друг с другом дурачимся, а по-настоящему. Одного из них в злобной ссоре даже проткнули огромным тесаком, когда мы наблюдали за ними из-за деревьев. Скорее всего, они рассчитывали задержаться у озера надолго, так как кроме ручейка это единственное место в окрестностях, где есть вода. К тому же в лесу попадаются плодовые деревья и водятся всякие белки-кролики, а в озере есть рыба. Не то чтобы эти люди сильно мешали нам жить, нет, они в жизни бы не нашли наше укрытие под холмом, но их присутствие раздражало, и было даже как-то в тягость. Не говоря уже о том, что теперь мы не могли ходить купаться и разводить огонь. Стирать одежду мы отправлялись к ручью, и каждую ночь на всякий случай устраивали поочередное дежурство у входа в наше жилище. Все это быстро нам надоело. И мы стали придумывать, как отделаться от этой компании. Помнится, я тогда безумно боялась, что все остальные люди так же, как и мы, стали намного сильнее после холодов. Если бы это было так, то в схватке у нас не было бы шансов. Что мы могли противопоставить целой банде головорезов – два ножа и меч? Я умоляла Лаки и Майку не связываться с ними и не показываться им на глаза, потому что больше всего на свете боялась потерять их. И мы не показывались, уныло сидя дома, и лишь под покровом ночи иногда выходили наружу. Но потом Лаки, эта умница, это бесподобное Дитя Солнца, придя с очередной разведки, сказала, что нет, что что-то тут не так и что этих людей изменения к лучшему, по всей видимости, точно не коснулись. Что ходят и двигаются они совсем не так, как мы, нередко спотыкаются, а иногда даже падают. Что едят они каждый день слишком много, а сами – кожа да кости. А один вообще чем-то заболел, лежит весь красный под деревом, и выздоравливать, кажется, совсем не собирается. И тогда мы решились и, трясясь от страха, пошли к ним. Попрощались даже друг с другом на всякий случай, дурочки. Помнится, Майка все те дни была вся такая хорошая, послушная, кроткая и понимающая, что мы с Лаки даже засомневались, а стоит ли вообще пытаться прогнать этих типов с нашего озера. Но все-таки мы пошли с ними разбираться. Пошли днем, не ночью, потому что нападать ночью врасплох – это подло, как сказала Лаки. Эти слова, конечно же, могли бы быть камнем в мой огород, но вряд ли Лаки думала о моем нападении, когда произносила их. Просто она действительно считала, что нельзя нападать на беззащитных и спящих. Да и к тому же, Дитя Солнца очень хотело уладить дело миром и обойтись без крови. Но обойтись без крови, конечно же, не получилось. Какое там! Нас и слушать никто не захотел. Едва только нас увидели, как сразу стало абсолютно ясно, что договориться миром не получится. Да и чего еще можно было ожидать от этой толпы головорезов, убежденных в том, что мнение других людей не стоит брать в расчет, да и вообще можно делать с ними все, что угодно, особенно, если их в пять раз меньше. И тогда мы оставили свои наивные мечты о переговорах и стали драться. И сразу же выяснилось, что в бою эти люди не представляют для нас совершенно никакой опасности. Хотя все они и были вооружены ножами и другим холодным оружием, но ни один из них, так и не сумел к нам прикоснуться. До того дня я уже около полугода жила вместе с Лаки и Майкой, и с Майкой мы довольно часто дрались. Не совсем всерьез, конечно, понарошку, но все-таки. А когда мы еще и поняли, что ушибов и синяков на нас больше не остается, и даже случайные порезы от ножа заживают за считанные секунды, то тут уж мы с Майкой и вовсе перестали друг дружку жалеть. Да и с Лаки мы иногда схватывались, когда она слишком уж много умничала и ехидничала или когда во мне слишком уж сильно играла дерзость, а в Лаки – гордость. Она частенько отсыпала мне на орехи, и иногда – я ей. В общем, в компании Грозы Ящериц и Дитя Солнца я не чувствовала себя слишком уж умелым бойцом. А теперь, когда мне пришлось сражаться со всеми этими дикими озверевшими людьми, я увидела, что все их движения, взмахи и удары намного медленнее, в несколько раз медленнее, чем у Майки или Лаки, и избежать их ничего не стоит. Драться с одной Майкой для меня было намного труднее, чем со всей этой бандой в целом. Они не могли нас ударить, потому что были слишком медленные, и не могли защититься от наших ударов, потому что не видели их. Они даже не могли вовремя реагировать на любые наши действия, не в силах заметить наши движения. Прошло, наверное, всего несколько секунд, а на песке у наших ног уже лежало полтора десятка мертвых и умирающих тел и мы не знали, что теперь с ними делать. И не знаю, как Лаки с Майкой, а я ощущала какую-то горькую досаду, словно совершили мы очень глупый, никому ненужный и абсолютно бессмысленный и злой поступок.
