С другой стороны площади со смены возвращались работяги и неприкрыто переговаривались, кто какую займет очередь. Через минуту за их потными крепкими спинами Даркхан не увидел ни одну из девушек — никто после тяжелого дня долго не хотел ждать под солнцепеком. А те, что остались в очереди, еще и подгоняли, недвусмысленно присвистывая.
Глядя на совершающееся насилие, Даркхан замер. Ледяной холод пронзил каждую клеточку его тела, и он представил страшное — ее на месте любой из рабынь. Здесь, в столице, в кузнях на Искаре или сразу в рудниках — рабыни были востребованы в любом уголке Медных Копей. Но прежде Даркхан не задумывался, что приходится переносить этим девицам: они рабыни, и любой житель мог воспользоваться их телом.
И сейчас он не испытал жалости, только страх. Страх, что Сейра может оказаться каким-то образом на их месте.
Но его тревоги рассеял вновь подоспевший Гаррок. Он впопыхах пересек раскаленную площадь и, остановившись в шаге от Даркхана, выравнивал дыхание. А, заметив его взгляд, предложил совершенно серьезно:
— Прикажете привести девственных рабынь к вам в спальню, медный господин?
Даркхан неспешно перевел взгляд на голос — казалось, он даже не видел, кто перед ним, и уставился на советника пустыми глазами. Тот вмиг собрался:
— Прошу простить неуместное предложение, милорд. А также вторжение в вашу прогулку, но… — Он запнулся, будто сомневался, стоит ли говорить, но Даркхан прожег его взглядом, и Гаррок продолжил: — Только что вернулись рудокопы с Главного котлована и… принесли весьма и весьма интересные вести.
— Всех желающих отправить на фронт, — рявкнул Даркхан, но Гаррок осторожно дотронулся до его плеча и понизил голос:
— Это касается владычицы Хрустальных Рощ. Кажется, ее заметили в Медных Копях.
Как оказалось часом позже — не только заметили, но и схватили, сковали, раздели и угрожали раскаленным металлом: в подвалах замка Коварна можно было найти и не такие пытки.
Даркхан до последнего отказывался верить, что это она: исхудавшая, грязная, потерявшая всякие искры во взгляде, Сейра повисла безвольным грузом на длинных металлических цепях и уронила голову на грудь. На ее теле не осталось меди — металл расплавился в последнюю их встречу, и это спасало его, но какие мучения пришлось испытать Сейре?
Даркхан не мог однозначно сформулировать, что чувствует, глядя на нее. Она нашлась! И это было главной причиной для радости, но… через что она прошла за неполную неделю, пока они не виделись?!
— Таким образом вы собрались заключать мир со стороной, которая нас обходит на поле боя? — Даркхан постарался спросить невозмутимо, но в груди закипала ярость. Все-таки он не мог смотреть. Не мог видеть!
Услышав его голос, Сейра подняла голову. Ее глаза налились кровью, на щеке горела ссадина.
— Мой господин! Она шпионила за нами в сердце Главного котлована! — отчеканил Гаррок как можно искреннее.
— Сама? Лично? — вздернул бровь Даркхан. — Вы уверены, что это владычица Хрустальных Рощ?
— Сомнений быть не может! В ее глазу хрусталь, ее тело покрыто инеем, — чуть сбавив уверенность, ответил Гаррок.
— Тогда как, Улдрош меня спали, она оказалась в сердце Главного котлована?! Кто ее туда впустил? Вы нашли предателей из своих?!
Даркхан взревел и поднял Гаррока за грудки, на лбу воителя выступила испарина.
— Н-неизвестно, мой король, — прошептал Гаррок. — Она лепечет какую-то несуразицу, мол, пришла из-под земли.
— Из-под земли?! — снова взревел Даркхан. — Под нами что, партизанские укрытия?! В самом сердце копей?!
Он прожигал глазами помощника, но мельком глянул на Сейру. Она замерла, повиснув на медных цепях, и едва покачала головой: просила не подставляться. И, значит, он должен был верить…
— Мы сейчас проверяем каждый лаз, — отрапортовала Гаррок, и Даркхан поставил его на землю. — В котловане бесчисленное множество ходов, вы же знаете. Больше половины и вовсе уже не используются, так что… потерпите, мой повелитель, мы придем к вам с ответом. Я… хотел лишь, чтобы вы увидели своими глазами.
— Молодец, — успокоился Даркхан и постарался принять сторону советника. В темнице у входа стояли еще четверо стражников, и они должны видеть, что медный король лоялен и чтит верную и добросовестную службу.
Он отряхнул руки, но, уронив взгляд на раскаленную кочергу и ряд других металлических приспособлений для пыток, снова сорвался:
— Вы ее тронули?! — он прогромыхал. — Вы задели ее этим?!
Он ткнул в сторону огня, Гаррок попятился:
— Ос-оставили д-для в-вас, господин.
От страха он поклонился в пол. Вряд ли он хоть раз видел Даркхана в подобном гневе, Сейра закрыла глаза. Ее губы были стянуты веревкой, но по всему теперь было видно, что она успокоилась. Она — его! Во что бы то ни стало!
— Жрицу Шарат! Срочно! В мои покои. Готовить ванну с травами и мази для обработки ран! Всех въезжающих и выезжающих из столицы проверять вдоль и поперек. А сейчас все вон!
Гаррок с поклонами на каждом шаге просеменил к выходу, подхватил под руку стражников и, осторожно закрыв за собой дверь темницы, оставил их одних.
Могучая грудь Даркхана по-прежнему вздымалась от праведного гнева, сквозь кожу выступали лавовые дорожки, тяжелое дыхание заглушало лязг цепей от ее слабых движений: она хотела вырваться, но не могла. Она была его пленницей, а он… как он должен был показывать, что истязает ее?
Мгновение они смотрели друг другу в глаза, но тихий стон все же вырвался изо рта Сейры, она зажмурилась, и он метнулся к ней. Лишь сейчас он увидел красные отметины хлыста на ее спине и ягодицах, грязные отпечатки ладоней на груди и животе и… медный слепок на лоне. Он не успел: они издевались над ней, как хотели, они — эти грязные рабы и мужланы-надсмотрщики, все едино! Они посмели коснуться… ее!
И теперь он боялся. Боялся, что она обожжется его объятиями, испугается взгляда и навсегда уйдет, оставив на нем печать вины навечно.
Он дотронулся пальцами ее губ и сорвал веревку, кончиком мизинца убрал прилипшие к лицу пряди, поцеловал дрожащее веко, и она прошептала:
— Спрячь меня, Даркхан. Ото всех, от меня самой, от… Карнака. Я теперь не та Сейра, что ты знал.
— Я казню их, — прорычал Даркхан ей в шею. — Всех до единого, кто коснулся тебя.
Она повернула голову, и на миг они застыли, глядя в глаза друг другу. Сейра сказала:
— Я бы осталась в твоих оковах, Даркхан. Лишь бы ты… был здесь.
Он притянул ее голову и впился в ее губы жадным поцелуем — впервые. И она позволила себе стон, позволила выгнуться и снова безвольно повиснуть — без страха, потому что он был здесь. Но он знал, что это не место их встречи и даже не место их прощания, и потому расцепил оковы и подхватил ее на руки.
Сейра поникла, и Даркхан с тяжестью в сердце прижал ее к себе и убаюкал, как дочь. Он хотел забрать ее слабость, раны и стыд, но мог лишь размазывать слезы по впалым щекам. И унести ото всех туда, где ее никто не хватится.
Сложнее всего было слышать ее слезы. Она ворочалась, мучаясь в кошмарах, и раскидывала соленые дорожки по подушкам. Всхлипы отдавались эхом в металлических доспехах и оружии, развешанных на стенах спальни Даркхана.
Жрица Шарат провела ритуальные омовения, обработала раны и даже растерла ее тело с травяными маслами, и Сейра немного пришла в себя, но к ночи ее объяли тревожность и страх.
— Иди сюда, — шептал Даркхан и смыкал объятия у нее за спиной, и она ненадолго успокаивалась. Прислушивалась к льющейся по его венам меди и засыпала. Но потом все начиналось снова: крики, боль и слезы. А Даркхан не верил, что ее нашел.
— Я не уйду, — продолжал он, когда она слушала, и гладил ее угольные волосы. — Ты моя, Сейра Вельгарн, что бы ни случилось после. Мой дом — твой дом, что бы ты ни решила и куда бы ни ушла, моя сила — твоя. А слабость… мы разделим вместе.
Он покрывал поцелуями ее изможденное тело, и она замирала. Слушала, вздыхала и снова роняла слезы. Когда он касался губами ее лона, негромко вскрикивала, но позволяла задержаться: хотела избавиться от слепка, и только дыхание Даркхана могло его расплавить.
И когда медь стекала по ее бедрам, тихонько скулила, завернувшись в комок.
— Тебе больно? — спрашивал Даркхан, рассматривая ее острые рассеченные лопатки, и Сейра мотала головой: ей было нужно время. И он оставлял ее, не донимая вопросами.
Но на третью ночь она сама прильнула к нему.
— Даркхан… — ее голос слегка подрагивал, но в голубых глазах отражался свет далекой луны. — Сними перчатку…
Она положила руку на его ладонь и выжидающе посмотрела. Ее изгибы в прозрачной сорочке волновали его воображение, но он дал себе слово не касаться ее, пока она сама не попросит.
И сейчас он покачал головой:
— Я не могу, Сейра. Ты… оплавишься.
— А если я попрошу прижечь мои раны?
И посмотрела так ясно и открыто, что по телу побежали мурашки. Ее прикосновение вызвало холод, а просьба — странный испуг: он мог сделать ей больно, но что, если и сейчас его прикосновение исцелит?
— Что они сделали с тобой? — это вырвалось хрипом, но он должен был знать! Еще никто не понес наказания, но он обещал ей, и, значит, казнит всех причастных!
— Пытали… металлом, — ответила Сейра сдавленно. Ее глаза потускнели. — Трогали… везде. Водили раскаленными лезвиями по…
— Довольно! — зарычал Даркхан и одним движением перевернул ее на живот и задрал сорочку. На крепкой спине и упругих ягодицах зияли рваные раны от плетей. И он мог избавить ее от боли.
Отпустив любые соблазняющие мысли, Даркхан снял перчатку. Рука вспыхнула медью, он наклонился и прошептал со спины Сейры прямо в ухо:
— Мы пойдем на Совет Талгаара вместе, владычица… — Он коснулся ее раны раскаленным пальцем, и она негромко вскрикнула. Даркхан продолжал: — И поставим ультиматум: правим вместе или уходим оба. — Он осторожно провел вдоль раны торцом ладони, и Сейра дернулась. Он прижал ее бедрами. — Война официально закончится, мы оба займем трон Талгаара.
Даркхан проделал то же еще с двумя ранами, откинул волосы девушки в сторону, и она, отдышавшись сказала:
— А что с Элионом? Он третий правитель джунглей.
— Он затворник и нахал, но ничего не сделает против нашего союза.
Даркхан уронил взгляд на ее поясницу, медленно опустился ниже и не решался коснуться упругого и манящего сокровища раскаленной рукой, но Сейра вдруг выпалила:
— По его приказу мои корабли напали на твои баржи, Даркхан…
На миг ему почудилось, что он ослышался, но прервал замешательство, сжав крепкие ягодицы Сейры. Она выгнулась и взвыла. Выждав, пока сойдет раскаленное свечение, он осторожно просунул руку между ее животом и пепельной простыней и перевернул на спину. Впился глазами в ее лицо, пытаясь считать ложь, но прохрипел:
— Повтори, что ты сказала, Сейра. Глядя мне в глаза.
— Он закрыл меня в подземелье Алтаря Очей Истины, Даркхан, но я нашла потайной путь, ведущий в твой рудник. Он хотел твоей победы и… то же, что ты и предложил только что, правда… заняв мое место.
Ее лучистые глаза изучали его лицо, и не было в них и грамма насмешки или высокомерия. Она могла стать его главным союзником, но что-то не складывалось.
— Владыка Карнак не даст нам сойтись, — тихо продолжала Сейра, осторожно стягивая с Даркхана штаны. Он медлил. — А узнав о союзе, казнит. Ему нужно, чтобы Талгаар оставался раздробленным. — Она чуть сползла и дотронулась тонкими пальцами его члена. Даркхан вскинул голову и молчал, она завершила: — Но Элион уже знает. Совет через неделю, нам нужно переиграть их…
Она томно вздохнула и обхватила головку губами, член набух у нее во рту, и Даркхан не сдержал стона. Сейра опустилась глубже, он подался ей навстречу и прижал голову к паху. Ее волосы переливались синим, губы отдавали холодом, но внутри разливалось приятное тепло. Она обхватила его ягодицы, он начал двигаться резче, и она продолжила ласки. А затем подняла взгляд.
Даркхан застонал от наслаждения и замер. Ее сочные губы застыли у самого основания члена, а язык продолжал движения, пока семя не разлилось в ее горло.
Продолжая держать ее волосы, Даркхан осторожно отстранился и сел напротив Сейры, чтобы видеть ее глаза. Она тяжело дышала, но всем видом выражала покорность. И это пугало больше всего: она совсем растеряла свое высокомерие. Но все-таки он сказал то, о чем давно думал:
— Значит, нашим козырем будешь ты, Сейра Вельгарн. До Совета Талгаара никто не должен узнать, что ты жива.
На следующее утро губы Сейры потрескались, и Даркхан устыдился своей слабости: он излил свое пламя в нее! Но что, если она сама этого хотела?
Она и правда выглядела довольной, как будто посвежевшей, впервые улыбалась и без страха отпускала его по королевским делам. А он пообещал выставить надежную стражу, чтобы не думать о том, что кто-то ворвется и снова отнимет ее.
— Даркхан?
Она подошла к окну, откуда Медный Король наблюдал за движением на главной площади Коварна, и сплела их руки. Прозрачная шелковая сорочка почти ничего не скрывала, а скорее наоборот, игриво притягивала взгляд к ее фарфорому, с серебристым отливом стану. Даркхан смотрел спокойно, но в груди снова начинал копиться жар: она вся манила его! Медь под кожей слегка запульсировала.
Это было как наваждение, он скользил ненасытным взглядом по узкой талии и бедрам с мягкими, но соблазнительными изгибами, и задержался на высокой груди. Будто выточенная из мрамора, в ореолах сосков она снова отливала медью.
От ее прикосновения по коже прошел холодок, и он выдохнул: хорошо, что она остужает его, они уравновешивают друг друга, она такая же ослепительная, и она постепенно оживает. Она… с ним. Добровольно.
— Сегодня ночью я хочу избавиться от последнего страха, — она прошептала, и ее глаза распахнулись. — Пока я здесь, с тобой.
Даркхан чуть нахмурился, присел на подоконник, потянул за собой Сейру и уткнулся в ее шею. Солнце уже поднялось из-за горизонта, но его лучи терялись в копоти кузниц. Но сквозь стекло по спине скользило умеренное тепло. Он тихо сказал:
— Со мной никаких страхов, владычица.
Он осторожно укусил ее мочку уха, и Сейра запрокинула голову, принимая ласку. От его дыхания оставались легкие ожоги, но она закусила губу и наслаждалась его касанием. Он осторожно напомнил:
— Ну так что за страх, Сейра?
— Сейчас уже как будто никакого…
Она выдохнула и, развернувшись, подняла ногу на подоконник, демонстрируя ослепительную внутреннюю сторону бедра. Даркхан дотронулся губами ее колена и стал осыпать ее поцелуями, спускаясь ниже.
— Ты это хотела, владычица?
Он поднял взгляд на миг и посмотрел с хитринкой, но она вдруг опустила ногу, прильнула к нему всем телом и сбивчиво зашептала:
— Когда они оставили слепок меди на моем лоне, то… они… они… — она вдруг замолчала и посмотрела пытливо, огромными глазами, что казалось, что не владычица — девчонка — объясняется с ним, но она собралась, набрала в грудь побольше воздуха и закончила: — Они угрожали взять меня сзади. Выставить у позорного столба и…
Даркхан крепче сжал ее руку, хотел что-то сказать, но она закончила твердо:
— Я хочу не бояться, Даркхан. Я хочу, чтобы ты сделал это, как только ты умеешь. Пока мы здесь. Вдвоем. Пока мы можем говорить о нас и не играть в войну. Просто верни мне силу и забери мой страх.
Глядя на совершающееся насилие, Даркхан замер. Ледяной холод пронзил каждую клеточку его тела, и он представил страшное — ее на месте любой из рабынь. Здесь, в столице, в кузнях на Искаре или сразу в рудниках — рабыни были востребованы в любом уголке Медных Копей. Но прежде Даркхан не задумывался, что приходится переносить этим девицам: они рабыни, и любой житель мог воспользоваться их телом.
И сейчас он не испытал жалости, только страх. Страх, что Сейра может оказаться каким-то образом на их месте.
Но его тревоги рассеял вновь подоспевший Гаррок. Он впопыхах пересек раскаленную площадь и, остановившись в шаге от Даркхана, выравнивал дыхание. А, заметив его взгляд, предложил совершенно серьезно:
— Прикажете привести девственных рабынь к вам в спальню, медный господин?
Даркхан неспешно перевел взгляд на голос — казалось, он даже не видел, кто перед ним, и уставился на советника пустыми глазами. Тот вмиг собрался:
— Прошу простить неуместное предложение, милорд. А также вторжение в вашу прогулку, но… — Он запнулся, будто сомневался, стоит ли говорить, но Даркхан прожег его взглядом, и Гаррок продолжил: — Только что вернулись рудокопы с Главного котлована и… принесли весьма и весьма интересные вести.
— Всех желающих отправить на фронт, — рявкнул Даркхан, но Гаррок осторожно дотронулся до его плеча и понизил голос:
— Это касается владычицы Хрустальных Рощ. Кажется, ее заметили в Медных Копях.
Глава 10
Как оказалось часом позже — не только заметили, но и схватили, сковали, раздели и угрожали раскаленным металлом: в подвалах замка Коварна можно было найти и не такие пытки.
Даркхан до последнего отказывался верить, что это она: исхудавшая, грязная, потерявшая всякие искры во взгляде, Сейра повисла безвольным грузом на длинных металлических цепях и уронила голову на грудь. На ее теле не осталось меди — металл расплавился в последнюю их встречу, и это спасало его, но какие мучения пришлось испытать Сейре?
Даркхан не мог однозначно сформулировать, что чувствует, глядя на нее. Она нашлась! И это было главной причиной для радости, но… через что она прошла за неполную неделю, пока они не виделись?!
— Таким образом вы собрались заключать мир со стороной, которая нас обходит на поле боя? — Даркхан постарался спросить невозмутимо, но в груди закипала ярость. Все-таки он не мог смотреть. Не мог видеть!
Услышав его голос, Сейра подняла голову. Ее глаза налились кровью, на щеке горела ссадина.
— Мой господин! Она шпионила за нами в сердце Главного котлована! — отчеканил Гаррок как можно искреннее.
— Сама? Лично? — вздернул бровь Даркхан. — Вы уверены, что это владычица Хрустальных Рощ?
— Сомнений быть не может! В ее глазу хрусталь, ее тело покрыто инеем, — чуть сбавив уверенность, ответил Гаррок.
— Тогда как, Улдрош меня спали, она оказалась в сердце Главного котлована?! Кто ее туда впустил? Вы нашли предателей из своих?!
Даркхан взревел и поднял Гаррока за грудки, на лбу воителя выступила испарина.
— Н-неизвестно, мой король, — прошептал Гаррок. — Она лепечет какую-то несуразицу, мол, пришла из-под земли.
— Из-под земли?! — снова взревел Даркхан. — Под нами что, партизанские укрытия?! В самом сердце копей?!
Он прожигал глазами помощника, но мельком глянул на Сейру. Она замерла, повиснув на медных цепях, и едва покачала головой: просила не подставляться. И, значит, он должен был верить…
— Мы сейчас проверяем каждый лаз, — отрапортовала Гаррок, и Даркхан поставил его на землю. — В котловане бесчисленное множество ходов, вы же знаете. Больше половины и вовсе уже не используются, так что… потерпите, мой повелитель, мы придем к вам с ответом. Я… хотел лишь, чтобы вы увидели своими глазами.
— Молодец, — успокоился Даркхан и постарался принять сторону советника. В темнице у входа стояли еще четверо стражников, и они должны видеть, что медный король лоялен и чтит верную и добросовестную службу.
Он отряхнул руки, но, уронив взгляд на раскаленную кочергу и ряд других металлических приспособлений для пыток, снова сорвался:
— Вы ее тронули?! — он прогромыхал. — Вы задели ее этим?!
Он ткнул в сторону огня, Гаррок попятился:
— Ос-оставили д-для в-вас, господин.
От страха он поклонился в пол. Вряд ли он хоть раз видел Даркхана в подобном гневе, Сейра закрыла глаза. Ее губы были стянуты веревкой, но по всему теперь было видно, что она успокоилась. Она — его! Во что бы то ни стало!
— Жрицу Шарат! Срочно! В мои покои. Готовить ванну с травами и мази для обработки ран! Всех въезжающих и выезжающих из столицы проверять вдоль и поперек. А сейчас все вон!
Гаррок с поклонами на каждом шаге просеменил к выходу, подхватил под руку стражников и, осторожно закрыв за собой дверь темницы, оставил их одних.
Могучая грудь Даркхана по-прежнему вздымалась от праведного гнева, сквозь кожу выступали лавовые дорожки, тяжелое дыхание заглушало лязг цепей от ее слабых движений: она хотела вырваться, но не могла. Она была его пленницей, а он… как он должен был показывать, что истязает ее?
Мгновение они смотрели друг другу в глаза, но тихий стон все же вырвался изо рта Сейры, она зажмурилась, и он метнулся к ней. Лишь сейчас он увидел красные отметины хлыста на ее спине и ягодицах, грязные отпечатки ладоней на груди и животе и… медный слепок на лоне. Он не успел: они издевались над ней, как хотели, они — эти грязные рабы и мужланы-надсмотрщики, все едино! Они посмели коснуться… ее!
И теперь он боялся. Боялся, что она обожжется его объятиями, испугается взгляда и навсегда уйдет, оставив на нем печать вины навечно.
Он дотронулся пальцами ее губ и сорвал веревку, кончиком мизинца убрал прилипшие к лицу пряди, поцеловал дрожащее веко, и она прошептала:
— Спрячь меня, Даркхан. Ото всех, от меня самой, от… Карнака. Я теперь не та Сейра, что ты знал.
— Я казню их, — прорычал Даркхан ей в шею. — Всех до единого, кто коснулся тебя.
Она повернула голову, и на миг они застыли, глядя в глаза друг другу. Сейра сказала:
— Я бы осталась в твоих оковах, Даркхан. Лишь бы ты… был здесь.
Он притянул ее голову и впился в ее губы жадным поцелуем — впервые. И она позволила себе стон, позволила выгнуться и снова безвольно повиснуть — без страха, потому что он был здесь. Но он знал, что это не место их встречи и даже не место их прощания, и потому расцепил оковы и подхватил ее на руки.
Сейра поникла, и Даркхан с тяжестью в сердце прижал ее к себе и убаюкал, как дочь. Он хотел забрать ее слабость, раны и стыд, но мог лишь размазывать слезы по впалым щекам. И унести ото всех туда, где ее никто не хватится.
Глава 11
Сложнее всего было слышать ее слезы. Она ворочалась, мучаясь в кошмарах, и раскидывала соленые дорожки по подушкам. Всхлипы отдавались эхом в металлических доспехах и оружии, развешанных на стенах спальни Даркхана.
Жрица Шарат провела ритуальные омовения, обработала раны и даже растерла ее тело с травяными маслами, и Сейра немного пришла в себя, но к ночи ее объяли тревожность и страх.
— Иди сюда, — шептал Даркхан и смыкал объятия у нее за спиной, и она ненадолго успокаивалась. Прислушивалась к льющейся по его венам меди и засыпала. Но потом все начиналось снова: крики, боль и слезы. А Даркхан не верил, что ее нашел.
— Я не уйду, — продолжал он, когда она слушала, и гладил ее угольные волосы. — Ты моя, Сейра Вельгарн, что бы ни случилось после. Мой дом — твой дом, что бы ты ни решила и куда бы ни ушла, моя сила — твоя. А слабость… мы разделим вместе.
Он покрывал поцелуями ее изможденное тело, и она замирала. Слушала, вздыхала и снова роняла слезы. Когда он касался губами ее лона, негромко вскрикивала, но позволяла задержаться: хотела избавиться от слепка, и только дыхание Даркхана могло его расплавить.
И когда медь стекала по ее бедрам, тихонько скулила, завернувшись в комок.
— Тебе больно? — спрашивал Даркхан, рассматривая ее острые рассеченные лопатки, и Сейра мотала головой: ей было нужно время. И он оставлял ее, не донимая вопросами.
Но на третью ночь она сама прильнула к нему.
— Даркхан… — ее голос слегка подрагивал, но в голубых глазах отражался свет далекой луны. — Сними перчатку…
Она положила руку на его ладонь и выжидающе посмотрела. Ее изгибы в прозрачной сорочке волновали его воображение, но он дал себе слово не касаться ее, пока она сама не попросит.
И сейчас он покачал головой:
— Я не могу, Сейра. Ты… оплавишься.
— А если я попрошу прижечь мои раны?
И посмотрела так ясно и открыто, что по телу побежали мурашки. Ее прикосновение вызвало холод, а просьба — странный испуг: он мог сделать ей больно, но что, если и сейчас его прикосновение исцелит?
— Что они сделали с тобой? — это вырвалось хрипом, но он должен был знать! Еще никто не понес наказания, но он обещал ей, и, значит, казнит всех причастных!
— Пытали… металлом, — ответила Сейра сдавленно. Ее глаза потускнели. — Трогали… везде. Водили раскаленными лезвиями по…
— Довольно! — зарычал Даркхан и одним движением перевернул ее на живот и задрал сорочку. На крепкой спине и упругих ягодицах зияли рваные раны от плетей. И он мог избавить ее от боли.
Отпустив любые соблазняющие мысли, Даркхан снял перчатку. Рука вспыхнула медью, он наклонился и прошептал со спины Сейры прямо в ухо:
— Мы пойдем на Совет Талгаара вместе, владычица… — Он коснулся ее раны раскаленным пальцем, и она негромко вскрикнула. Даркхан продолжал: — И поставим ультиматум: правим вместе или уходим оба. — Он осторожно провел вдоль раны торцом ладони, и Сейра дернулась. Он прижал ее бедрами. — Война официально закончится, мы оба займем трон Талгаара.
Даркхан проделал то же еще с двумя ранами, откинул волосы девушки в сторону, и она, отдышавшись сказала:
— А что с Элионом? Он третий правитель джунглей.
— Он затворник и нахал, но ничего не сделает против нашего союза.
Даркхан уронил взгляд на ее поясницу, медленно опустился ниже и не решался коснуться упругого и манящего сокровища раскаленной рукой, но Сейра вдруг выпалила:
— По его приказу мои корабли напали на твои баржи, Даркхан…
На миг ему почудилось, что он ослышался, но прервал замешательство, сжав крепкие ягодицы Сейры. Она выгнулась и взвыла. Выждав, пока сойдет раскаленное свечение, он осторожно просунул руку между ее животом и пепельной простыней и перевернул на спину. Впился глазами в ее лицо, пытаясь считать ложь, но прохрипел:
— Повтори, что ты сказала, Сейра. Глядя мне в глаза.
— Он закрыл меня в подземелье Алтаря Очей Истины, Даркхан, но я нашла потайной путь, ведущий в твой рудник. Он хотел твоей победы и… то же, что ты и предложил только что, правда… заняв мое место.
Ее лучистые глаза изучали его лицо, и не было в них и грамма насмешки или высокомерия. Она могла стать его главным союзником, но что-то не складывалось.
— Владыка Карнак не даст нам сойтись, — тихо продолжала Сейра, осторожно стягивая с Даркхана штаны. Он медлил. — А узнав о союзе, казнит. Ему нужно, чтобы Талгаар оставался раздробленным. — Она чуть сползла и дотронулась тонкими пальцами его члена. Даркхан вскинул голову и молчал, она завершила: — Но Элион уже знает. Совет через неделю, нам нужно переиграть их…
Она томно вздохнула и обхватила головку губами, член набух у нее во рту, и Даркхан не сдержал стона. Сейра опустилась глубже, он подался ей навстречу и прижал голову к паху. Ее волосы переливались синим, губы отдавали холодом, но внутри разливалось приятное тепло. Она обхватила его ягодицы, он начал двигаться резче, и она продолжила ласки. А затем подняла взгляд.
Даркхан застонал от наслаждения и замер. Ее сочные губы застыли у самого основания члена, а язык продолжал движения, пока семя не разлилось в ее горло.
Продолжая держать ее волосы, Даркхан осторожно отстранился и сел напротив Сейры, чтобы видеть ее глаза. Она тяжело дышала, но всем видом выражала покорность. И это пугало больше всего: она совсем растеряла свое высокомерие. Но все-таки он сказал то, о чем давно думал:
— Значит, нашим козырем будешь ты, Сейра Вельгарн. До Совета Талгаара никто не должен узнать, что ты жива.
Глава 12
На следующее утро губы Сейры потрескались, и Даркхан устыдился своей слабости: он излил свое пламя в нее! Но что, если она сама этого хотела?
Она и правда выглядела довольной, как будто посвежевшей, впервые улыбалась и без страха отпускала его по королевским делам. А он пообещал выставить надежную стражу, чтобы не думать о том, что кто-то ворвется и снова отнимет ее.
— Даркхан?
Она подошла к окну, откуда Медный Король наблюдал за движением на главной площади Коварна, и сплела их руки. Прозрачная шелковая сорочка почти ничего не скрывала, а скорее наоборот, игриво притягивала взгляд к ее фарфорому, с серебристым отливом стану. Даркхан смотрел спокойно, но в груди снова начинал копиться жар: она вся манила его! Медь под кожей слегка запульсировала.
Это было как наваждение, он скользил ненасытным взглядом по узкой талии и бедрам с мягкими, но соблазнительными изгибами, и задержался на высокой груди. Будто выточенная из мрамора, в ореолах сосков она снова отливала медью.
От ее прикосновения по коже прошел холодок, и он выдохнул: хорошо, что она остужает его, они уравновешивают друг друга, она такая же ослепительная, и она постепенно оживает. Она… с ним. Добровольно.
— Сегодня ночью я хочу избавиться от последнего страха, — она прошептала, и ее глаза распахнулись. — Пока я здесь, с тобой.
Даркхан чуть нахмурился, присел на подоконник, потянул за собой Сейру и уткнулся в ее шею. Солнце уже поднялось из-за горизонта, но его лучи терялись в копоти кузниц. Но сквозь стекло по спине скользило умеренное тепло. Он тихо сказал:
— Со мной никаких страхов, владычица.
Он осторожно укусил ее мочку уха, и Сейра запрокинула голову, принимая ласку. От его дыхания оставались легкие ожоги, но она закусила губу и наслаждалась его касанием. Он осторожно напомнил:
— Ну так что за страх, Сейра?
— Сейчас уже как будто никакого…
Она выдохнула и, развернувшись, подняла ногу на подоконник, демонстрируя ослепительную внутреннюю сторону бедра. Даркхан дотронулся губами ее колена и стал осыпать ее поцелуями, спускаясь ниже.
— Ты это хотела, владычица?
Он поднял взгляд на миг и посмотрел с хитринкой, но она вдруг опустила ногу, прильнула к нему всем телом и сбивчиво зашептала:
— Когда они оставили слепок меди на моем лоне, то… они… они… — она вдруг замолчала и посмотрела пытливо, огромными глазами, что казалось, что не владычица — девчонка — объясняется с ним, но она собралась, набрала в грудь побольше воздуха и закончила: — Они угрожали взять меня сзади. Выставить у позорного столба и…
Даркхан крепче сжал ее руку, хотел что-то сказать, но она закончила твердо:
— Я хочу не бояться, Даркхан. Я хочу, чтобы ты сделал это, как только ты умеешь. Пока мы здесь. Вдвоем. Пока мы можем говорить о нас и не играть в войну. Просто верни мне силу и забери мой страх.
