Именно здесь он чувствовал себя обособленным от всего остального, недружелюбного мира. Тихое место, наполненное запахами свечного воска, старой бумаги и средства от сырости и плесени. Раньше это были любимые запахи Тору.
Затем, привычную и такую успокаивающую тишину нарушили голоса. Они звучали негромко, словно откуда-то издалека, иногда разбавляясь весёлым смехом, и мальчик внезапно осознал, что не может понять ни слова.
Постепенно, и без того серые каменные стены библиотеки начали выцветать, дрожать, словно в мареве, пока не истаяли совсем.
Тору вздрогнул и открыл глаза, обнаружив, что заснул прямо за столом.
Не сразу ему удалось сообразить, где именно он находится. Память шевелилась лениво: вот они спускаются по тропе, вот идут по опустевшему городу, вот и просторный зал Общего дома и беловолосый худощавый старец, который нежно перебирает длинными пальцами струны.
Когда же он успел заснуть?
Мальчик несколько раз моргнул и приподнялся на лавке, сонным взглядом обводя зал, который теперь был наполнен радостно переговаривающимися друг с другом хельмами. Женщины, гружённые широкими деревянными подносами с разнообразной снедью, одна за другой выходили наружу, впуская в помещение облачка белёсого пара.
Видимо, северяне уже вовсю готовились к предстоящему празднику.
Рядом зашевелились Сетма и Ульрик. На лицах обоих мужчин отразилась растерянность. Последней, вздрогнув всем телом, в себя пришла Сэй. И взгляд её серых глаз не предвещал ничего хорошего.
- Где старик? – процедила она, сжав край стола с такой силой, что по деревянной поверхности пошли трещины.
Сетма тряхнул головой, словно стараясь сбросить с себя последние остатки сна. Ульрик неожиданно накрыл своей рукой напряжённые пальцы Сэй и покачал головой:
- Не стоит так злиться. Поверь, старый Скёльм не желал нам вреда.
Тору нахмурился. Всё происходящее казалось ему весьма странным. Да и не стала бы подруга волноваться без веской на то причины.
- Он вытолкнул меня из собственного тела, - обманчиво ровным голосом произнесла Сэй. – Я видела… башню и своего создателя. Словно всё снова стало так, как прежде.
- А мне снилась монастырская библиотека, - решил поделиться Тору, ощущая, как от этих воспоминаний разливается в груди приятное тепло.
- Видимо, старик каким-то образом вернул нас в самые светлые воспоминания, - задумчиво предположил Сетма, постукивая пальцами по поверхности стола. Вид он имел несколько рассеянный и Тору не смог удержаться от вопроса:
- А что приснилось тебе?
В серо-голубых глазах мага мелькнула грусть, он поджал губы и отвёл взгляд, ясно давая понять что ответа не последует.
Мальчик осознал, что невольно затронул что-то личное и потупился.
К счастью, их пробуждение, наконец, заметили и к дальнему столу, за которым они и расположились, подошёл тот самый рыжебородый хельм, что провёл их в Общий дом.
- Вовремя! – радостно воскликнул он, - Правильно, что решили отдохнуть перед праздником. Женщины уже накрывают столы и разводят костры, так что скоро начнётся самое веселье.
Тору заёрзал на лавке. Ему не терпелось увидеть, как же проходит праздник Большой охоты.
С лёгкой гордостью он подумал о том, что он, пожалуй, единственный мальчишка в Асгалоте, которому удалось побывать на таком необычном гулянии. Да что там, он единственный, кто своими глазами увидел самых настоящих вещуров! Эх, рассказать бы об этом Тиму, Велу и остальным – тем, кто привык смотреть на него свысока и полюбоваться их вытянувшимися лицами!
- Пойдёмте, я провожу вас к хьёльду, - между тем обратился к ним рыжебородый, и Ульрик первым поднялся из-за стола, после чего его примеру последовали остальные.
Сэй всё ещё выглядела странно-отрешённой, но поймав обеспокоенный взгляд Тору, покачала головой и улыбнулась. Почти искренне.
Вместе с ними Общий дом, возбуждённо гомоня, покинули все собравшиеся там хельмы.
На широкой площади уже действительно горели костры, а между длинных столов, ловко сновали женщины, раскладывающие еду и подливающие в высокие кружки из длинноносых глиняных кувшинов.
Самое большое кострище, в самом центре, всё ещё щерилось сухими ветками. Видимо, это самый главный костёр и поджигать его полагается в урочный час.
Тут и там, с визгом и заливистым смехом бегали дети, сражаясь друг с другом на деревянных мечах или пытаясь оседлать огромных лохматых собак. Причём, в весёлом этом безумии принимали участие, как мальчишки, так и девчонки, что вызвало у Тору немалое удивление. Девочки всегда представлялись ему чем-то изящным, возвышенным и одухотворённым – образ этот сложился из немногих хранящихся в монастырской библиотеке приключенческих романов. Поэтому глядя сейчас на раскрасневшиеся лица, выбивающиеся из-под меховых шапок растрёпанные пряди и воинственно блестящие глаза, он понял, что оказывается, ничего не знает об этих загадочных созданиях.
- Хэй-хо! Весёлой ночи!
Звонкий голосок раздался почти над самым ухом, заставив Тору нервно вздрогнуть и обернуться.
Сердце внезапно замерло на долю мгновение, а затем забилось вдвое усерднее.
"Льдинка!", - без труда вспомнил он белокурую дочь хьёльда Ольда, а за плечом её щербато улыбался её брат Лошек.
Сэй сжала ладонь Тору, и мальчик с недоумением посмотрел на неё. Только тут он осознал, что подруга могла принять внезапно появившуюся девчонку как возможную угрозу и скорее всего, едва удержалась от атаки.
При мысли о том, что Льдинка лишь по счастливой случайности избежала увечий, а возможно даже смерти, по спине пробежал неприятный холодок.
- З-здравствуй, - выдавил из себя Тору, попытавшись улыбнуться. Даже не видя себя со стороны, понял, что попытка вышла откровенно жалкой.
Вокруг было шумно, но он отчётливо слышал, как тяжело ухало в груди его сердце.
- Ты ведь ещё не праздновал Большую охоту, да? Спорим, тебе понравится! – продолжала между тем Льдинка, даже не осознав той опасности, в которой только что находилась.
Лошек смотрел на Тору оценивающе впрочем, без неприязни – скорее с любопытством.
Рыжебородый видимо заметив небольшую заминку, обернулся через плечо и, цыкнув на близнецов, произнёс несколько фраз на языке хельмов. Дети дружно показали ему язык и, подмигнув Тору, смешались с толпой.
- Вот же маленькие фирсы, - пряча улыбку в бороде, притворно пожаловался провожатый. – Никакого сладу нет с этой шкодой, так что смотри, малец, - взгляд смеющихся зелёных глаз обратился к Тору, - втравят тебя в очередную свою шалость. По всему видать, приглянулся ты им, да оно и понятно – здесь у нас в Ильдоре давно уже чужеземцев не было.
Предупреждение мужчины заставило Тору недоумённо повести плечами. На его памяти ещё никто из ровесников не выказывал особого желания подружиться с ним. А это… это было приятно. Лошек и Льдинка. Мальчик надеялся, что у них ещё будет возможность пообщаться на празднике, ведь непоседливые близнецы ему определённо нравились. Главное, предупредить Сэй, чтобы сдерживала свои порывы – вряд ли на празднике им может грозить какая-то серьёзная опасность. А то некрасиво получится, если она кого-нибудь случайно убьёт.
Тем временем, рыжебородый подвёл их к столу. В центре на почётном месте восседали хьёльд Ольд и кажущаяся очень хрупкой по сравнению с этим великаном, рыжеволосая женщина с удивительно солнечной улыбкой и по-детски озорным взглядом ярко-зелёных глаз. Если это мать Льдинки и Лошека, то теперь понятно, в кого они пошли своим непоседливым нравом. По правую руку от хьёльда несколько мест на лавке было свободно, и Тору понял, что их действительно ждали на этом празднике.
- А вот и вы, мои чужеземные друзья! – заметив мальчика и остальных, радостным рокочущим голосом воскликнул хьёльд Ольд, высоко поднимая огромную кружку. - Прошу вас, присоединяйтесь, и разделите с нами эту великую ночь!
- И ты присаживайся с нами, Свельм, - звонко добавила женщина, обращаясь к рыжебородому.
- С радостью, сестрица! – ответил провожатый и направился вдоль стола, по пути приветственно похлопав по плечу нескольких хельмов.
Ульрик переглянулся с Сетмой, Сэй так и не выпустив руки Тору, повела его к лавке.
Мальчик чувствовал на себе любопытные взгляды, но почему-то совсем не испытывал от этого смущения. В приюте он тоже часто становился объектом всеобщего внимания, только вот тогда ему больше всего хотелось спрятаться – стань невидимым и не ощущать себя уродцем , не слышать ехидные шепотки за своей спиной.
Здесь, в Ильдоре, на него смотрели как на обычного ребёнка, не считая чудовищем – ошибкой природы. Тору не мог знать этого наверняка, но предпочитал доверять собственным чувствам. Так было спокойнее.
На лавке ему досталось место как раз рядом с хьёльдом. Стоило Тору присесть, тот легонько похлопал его по плечу так, что у мальчика клацнули зубы.
- Хорошая ночь, ясная, - довольным тоном произнёс северянин, поднимая взгляд к небу, и Тору невольно последовал его примеру. - Значит, Белая дева готова принести благословение.
Звёзды, драгоценной россыпью украсили небосвод, а в центре, словно огромная серебристая жемчужина, главенствовала полная луна. Зрелище отчего-то завораживало, притягивало и заставляло выбросить из головы все лишние мысли.
- Всё в порядке? – спросила Сэй, дотронувшись до его руки.
Тору перевёл на неё слегка рассеянный взгляд и улыбнулся:
- Всё хорошо. Сейчас всё на самом деле хорошо.
Хьёльд Ольд поднялся со своего места и теперь казался мальчику настоящим великаном, после чего на площади стало заметно тише. Рассевшиеся за столы северяне обратили взгляды на предводителя и тот заговорил. К некоторому разочарованию для Тору – на языке хельмов. Однако даже несмотря на то, что мальчик не понял и слова, он всё равно проникся как мощью этого глубокого голоса, так и торжественностью момента.
Стоило хьёльду закончить свою речь, как северяне разразились восторженными выкриками, застучали по столам кружками, а в центре площади вспыхнул огромный костёр.
Тору увидел четверых мужчин, которые тащили невероятных размеров котёл. Мальчик подумал о том, что запросто мог бы поместиться в нём целиком, да ещё бы место осталось.
За ними шли женщины, которые несли в руках пузатые глиняные кувшины. Как только котёл установили на треногу и развели под ним огонь, северянки принялись опорожнять в него кувшины.
Тору привстал со своего места, пытаясь лучше разглядеть всё происходящее.
- Молоко? – удивлённо пробормотал он.
- Молоко борузов, - поправил его хьёльд Ольд. – Наш традиционный напиток. А сейчас будет самая главная часть праздника, смотри!
Мальчик послушно перевёл взгляд и не удержался от негромкого вскрика: на площадь вывели громадного чёрного боруза со спиленными рогами и перевязанной верёвками мордой. Животное крупно дрожало и несколько раз пыталось попятиться, но северяне надёжно удерживали его на месте, хотя Тору видел, как непросто им это давалось.
- Жертвоприношение?
Донёсся до мальчика недовольный голос сира Ульрика. Рыцарь явно не был в восторге от всего происходящего и Тору практически ощущал исходящее от него напряжение.
- Не понимаю, чего ты возмущаешься, - негромко произнёс Сетма. – Ты же знал, что хельмы почитают не твоего Бога, да и обычаи у них основаны не на асгалотсткой религии. Глупо теперь пыхтеть и строить брезгливые гримасы.
- Я не… - возмущённо начал было сир Ульрик, но его довольно резко перебила Сэй, процедив:
- Замолчите оба. Мы здесь не для того, чтобы устраивать склоки.
Тору благодарно сжал её пальцы. Ему и самому не хотелось, чтобы маг и рыцарь затеяли спор, испортив тем самым праздник. Да и хьёльду вряд ли понравится их разговор.
Мальчик быстро обернулся, желая убедиться, что хьёльд их не слышит, и удивлённо приподнял брови – мужчины на месте не оказалось.
Переведя взгляд на боруза, Тору ощутил, как у него перехватывает горло: хьёльду как раз почтительно поднесли короткий клинок. Хотелось зажмуриться, чтобы не видеть того, что последует дальше, однако сделать это отчего-то не получилось. Поэтому он смотрел.
На то, как хьёльд уверенным взмахом распарывает горло чёрному борузу. На густую, исходящую паром кровь, которая толчками хлынула в подставленную широкую миску. Смотрел, как дёрнулось уже обречённое животное в бесполезной и отчаянной попытке вырваться. Видел, как тяжело упало на землю мощное тело.
Не сразу он осознал, что к выкрикам северян примешивается странный, ритмичный звук, словно сотни сердец стучали в унисон, создавая невероятную, пробирающую до мурашек мелодию.
Хьёльд зачерпнул ладонью кровь из миски и выплеснул её в огонь. Пламя взметнулось и Тору показалось, что в нём засверкали крохотные зелёные искры.
Предводитель северян произнёс несколько фраз на языке хельмов, после чего вылил всю оставшуюся кровь в котёл с молоком.
Женщины добавили в него пучки сушёных трав, и одна из них передала хьёльду деревянный черпак.
Один за другим северяне вставали со своих мест и подходили к котлу.
- Они что, будут это пить?! – недоумённо воскликнул Тору, и поймал на себе смеющийся взгляд жены хьёльда.
- Это поможет получить благословение Белой девы. Думаю, вам оно тоже не повредит, - она подмигнула и предложила: - Идёмте.
Тору не был уверен в том, что найдёт в себе силы попробовать молоко с кровью убитого на его глазах боруза, однако растеряно оглянувшись на друзей, первым поднялся с лавки.
- Иди за мной, милый, - поманила его жена хьёльда, приближаясь к котлу, - Это совсем не страшно.
Не то, чтобы Тору боялся, но некоторое волнение испытывал. Впрочем, его спутники тоже отнюдь не выглядели счастливыми, особенно Сетма, который имел такой вид, словно не понимал, что он вообще здесь делает и зачем поддерживает эту глупую затею.
Когда черед отведать молока дошёл до Тору, сир Ульрик уверенно потеснил его и принял из рук улыбающегося хьёрда Ольда ковш. Вздохнув, рыцарь в несколько глотков осушил его до дна. Тору видел, как по его короткой бороде стекают бледно-розовые ручейки и гулко сглотнул.
Он уже было подумал отказаться от сомнительной чести получить благословение Белой девы, но тут вдруг рядом возникли Льдинка и Лошек. Почему-то рядом с этой девочкой казаться трусом и слабаком ему совершенно не хотелось, поэтому, когда Тору принял у хьёрда ковш с розоватым, пряно пахнущим молоком, то руки его почти не дрожали.
Зажмурившись и задержав дыхание, мальчик принялся пить, ощущая на языке сладковатый, с травянистыми нотками, привкус.
Допив до дна, Тору шумно отдышался, чувствуя себя едва ли не героем, совершившим самый настоящий подвиг. Преисполненный гордости, он победно взглянул на широко улыбающихся Льдинку и Лошека, которые обступив его с двух сторон, похлопали по плечам.
- Я так и знала, что ты сможешь! – радостно заявила девочка, и смешно наморщив нос, показала брату язык. – А ты говорил, что он струсит!
- И ничего такого я не говорил! – возразил Лошек, хотя судя по мигом покрасневшим оттопыренным ушам – врал.
- Пойдём, перехватим себе чего-нибудь вкусненького? – внезапно предложила Льдинка, глядя на Тору сияющими голубыми глазами с длинными светлыми ресницами.
Тору обернулся к своим спутникам и заметил, что Сэй выглядит недовольно. Однако сир Ульрик махнул рукой и разрешил:
Затем, привычную и такую успокаивающую тишину нарушили голоса. Они звучали негромко, словно откуда-то издалека, иногда разбавляясь весёлым смехом, и мальчик внезапно осознал, что не может понять ни слова.
Постепенно, и без того серые каменные стены библиотеки начали выцветать, дрожать, словно в мареве, пока не истаяли совсем.
Тору вздрогнул и открыл глаза, обнаружив, что заснул прямо за столом.
Не сразу ему удалось сообразить, где именно он находится. Память шевелилась лениво: вот они спускаются по тропе, вот идут по опустевшему городу, вот и просторный зал Общего дома и беловолосый худощавый старец, который нежно перебирает длинными пальцами струны.
Когда же он успел заснуть?
Мальчик несколько раз моргнул и приподнялся на лавке, сонным взглядом обводя зал, который теперь был наполнен радостно переговаривающимися друг с другом хельмами. Женщины, гружённые широкими деревянными подносами с разнообразной снедью, одна за другой выходили наружу, впуская в помещение облачка белёсого пара.
Видимо, северяне уже вовсю готовились к предстоящему празднику.
Рядом зашевелились Сетма и Ульрик. На лицах обоих мужчин отразилась растерянность. Последней, вздрогнув всем телом, в себя пришла Сэй. И взгляд её серых глаз не предвещал ничего хорошего.
- Где старик? – процедила она, сжав край стола с такой силой, что по деревянной поверхности пошли трещины.
Сетма тряхнул головой, словно стараясь сбросить с себя последние остатки сна. Ульрик неожиданно накрыл своей рукой напряжённые пальцы Сэй и покачал головой:
- Не стоит так злиться. Поверь, старый Скёльм не желал нам вреда.
Тору нахмурился. Всё происходящее казалось ему весьма странным. Да и не стала бы подруга волноваться без веской на то причины.
- Он вытолкнул меня из собственного тела, - обманчиво ровным голосом произнесла Сэй. – Я видела… башню и своего создателя. Словно всё снова стало так, как прежде.
- А мне снилась монастырская библиотека, - решил поделиться Тору, ощущая, как от этих воспоминаний разливается в груди приятное тепло.
- Видимо, старик каким-то образом вернул нас в самые светлые воспоминания, - задумчиво предположил Сетма, постукивая пальцами по поверхности стола. Вид он имел несколько рассеянный и Тору не смог удержаться от вопроса:
- А что приснилось тебе?
В серо-голубых глазах мага мелькнула грусть, он поджал губы и отвёл взгляд, ясно давая понять что ответа не последует.
Мальчик осознал, что невольно затронул что-то личное и потупился.
К счастью, их пробуждение, наконец, заметили и к дальнему столу, за которым они и расположились, подошёл тот самый рыжебородый хельм, что провёл их в Общий дом.
- Вовремя! – радостно воскликнул он, - Правильно, что решили отдохнуть перед праздником. Женщины уже накрывают столы и разводят костры, так что скоро начнётся самое веселье.
Тору заёрзал на лавке. Ему не терпелось увидеть, как же проходит праздник Большой охоты.
С лёгкой гордостью он подумал о том, что он, пожалуй, единственный мальчишка в Асгалоте, которому удалось побывать на таком необычном гулянии. Да что там, он единственный, кто своими глазами увидел самых настоящих вещуров! Эх, рассказать бы об этом Тиму, Велу и остальным – тем, кто привык смотреть на него свысока и полюбоваться их вытянувшимися лицами!
- Пойдёмте, я провожу вас к хьёльду, - между тем обратился к ним рыжебородый, и Ульрик первым поднялся из-за стола, после чего его примеру последовали остальные.
Сэй всё ещё выглядела странно-отрешённой, но поймав обеспокоенный взгляд Тору, покачала головой и улыбнулась. Почти искренне.
Вместе с ними Общий дом, возбуждённо гомоня, покинули все собравшиеся там хельмы.
На широкой площади уже действительно горели костры, а между длинных столов, ловко сновали женщины, раскладывающие еду и подливающие в высокие кружки из длинноносых глиняных кувшинов.
Самое большое кострище, в самом центре, всё ещё щерилось сухими ветками. Видимо, это самый главный костёр и поджигать его полагается в урочный час.
Тут и там, с визгом и заливистым смехом бегали дети, сражаясь друг с другом на деревянных мечах или пытаясь оседлать огромных лохматых собак. Причём, в весёлом этом безумии принимали участие, как мальчишки, так и девчонки, что вызвало у Тору немалое удивление. Девочки всегда представлялись ему чем-то изящным, возвышенным и одухотворённым – образ этот сложился из немногих хранящихся в монастырской библиотеке приключенческих романов. Поэтому глядя сейчас на раскрасневшиеся лица, выбивающиеся из-под меховых шапок растрёпанные пряди и воинственно блестящие глаза, он понял, что оказывается, ничего не знает об этих загадочных созданиях.
- Хэй-хо! Весёлой ночи!
Звонкий голосок раздался почти над самым ухом, заставив Тору нервно вздрогнуть и обернуться.
Сердце внезапно замерло на долю мгновение, а затем забилось вдвое усерднее.
"Льдинка!", - без труда вспомнил он белокурую дочь хьёльда Ольда, а за плечом её щербато улыбался её брат Лошек.
Сэй сжала ладонь Тору, и мальчик с недоумением посмотрел на неё. Только тут он осознал, что подруга могла принять внезапно появившуюся девчонку как возможную угрозу и скорее всего, едва удержалась от атаки.
При мысли о том, что Льдинка лишь по счастливой случайности избежала увечий, а возможно даже смерти, по спине пробежал неприятный холодок.
- З-здравствуй, - выдавил из себя Тору, попытавшись улыбнуться. Даже не видя себя со стороны, понял, что попытка вышла откровенно жалкой.
Вокруг было шумно, но он отчётливо слышал, как тяжело ухало в груди его сердце.
- Ты ведь ещё не праздновал Большую охоту, да? Спорим, тебе понравится! – продолжала между тем Льдинка, даже не осознав той опасности, в которой только что находилась.
Лошек смотрел на Тору оценивающе впрочем, без неприязни – скорее с любопытством.
Рыжебородый видимо заметив небольшую заминку, обернулся через плечо и, цыкнув на близнецов, произнёс несколько фраз на языке хельмов. Дети дружно показали ему язык и, подмигнув Тору, смешались с толпой.
- Вот же маленькие фирсы, - пряча улыбку в бороде, притворно пожаловался провожатый. – Никакого сладу нет с этой шкодой, так что смотри, малец, - взгляд смеющихся зелёных глаз обратился к Тору, - втравят тебя в очередную свою шалость. По всему видать, приглянулся ты им, да оно и понятно – здесь у нас в Ильдоре давно уже чужеземцев не было.
Предупреждение мужчины заставило Тору недоумённо повести плечами. На его памяти ещё никто из ровесников не выказывал особого желания подружиться с ним. А это… это было приятно. Лошек и Льдинка. Мальчик надеялся, что у них ещё будет возможность пообщаться на празднике, ведь непоседливые близнецы ему определённо нравились. Главное, предупредить Сэй, чтобы сдерживала свои порывы – вряд ли на празднике им может грозить какая-то серьёзная опасность. А то некрасиво получится, если она кого-нибудь случайно убьёт.
Тем временем, рыжебородый подвёл их к столу. В центре на почётном месте восседали хьёльд Ольд и кажущаяся очень хрупкой по сравнению с этим великаном, рыжеволосая женщина с удивительно солнечной улыбкой и по-детски озорным взглядом ярко-зелёных глаз. Если это мать Льдинки и Лошека, то теперь понятно, в кого они пошли своим непоседливым нравом. По правую руку от хьёльда несколько мест на лавке было свободно, и Тору понял, что их действительно ждали на этом празднике.
- А вот и вы, мои чужеземные друзья! – заметив мальчика и остальных, радостным рокочущим голосом воскликнул хьёльд Ольд, высоко поднимая огромную кружку. - Прошу вас, присоединяйтесь, и разделите с нами эту великую ночь!
- И ты присаживайся с нами, Свельм, - звонко добавила женщина, обращаясь к рыжебородому.
- С радостью, сестрица! – ответил провожатый и направился вдоль стола, по пути приветственно похлопав по плечу нескольких хельмов.
Ульрик переглянулся с Сетмой, Сэй так и не выпустив руки Тору, повела его к лавке.
Мальчик чувствовал на себе любопытные взгляды, но почему-то совсем не испытывал от этого смущения. В приюте он тоже часто становился объектом всеобщего внимания, только вот тогда ему больше всего хотелось спрятаться – стань невидимым и не ощущать себя уродцем , не слышать ехидные шепотки за своей спиной.
Здесь, в Ильдоре, на него смотрели как на обычного ребёнка, не считая чудовищем – ошибкой природы. Тору не мог знать этого наверняка, но предпочитал доверять собственным чувствам. Так было спокойнее.
На лавке ему досталось место как раз рядом с хьёльдом. Стоило Тору присесть, тот легонько похлопал его по плечу так, что у мальчика клацнули зубы.
- Хорошая ночь, ясная, - довольным тоном произнёс северянин, поднимая взгляд к небу, и Тору невольно последовал его примеру. - Значит, Белая дева готова принести благословение.
Звёзды, драгоценной россыпью украсили небосвод, а в центре, словно огромная серебристая жемчужина, главенствовала полная луна. Зрелище отчего-то завораживало, притягивало и заставляло выбросить из головы все лишние мысли.
- Всё в порядке? – спросила Сэй, дотронувшись до его руки.
Тору перевёл на неё слегка рассеянный взгляд и улыбнулся:
- Всё хорошо. Сейчас всё на самом деле хорошо.
Хьёльд Ольд поднялся со своего места и теперь казался мальчику настоящим великаном, после чего на площади стало заметно тише. Рассевшиеся за столы северяне обратили взгляды на предводителя и тот заговорил. К некоторому разочарованию для Тору – на языке хельмов. Однако даже несмотря на то, что мальчик не понял и слова, он всё равно проникся как мощью этого глубокого голоса, так и торжественностью момента.
Стоило хьёльду закончить свою речь, как северяне разразились восторженными выкриками, застучали по столам кружками, а в центре площади вспыхнул огромный костёр.
Тору увидел четверых мужчин, которые тащили невероятных размеров котёл. Мальчик подумал о том, что запросто мог бы поместиться в нём целиком, да ещё бы место осталось.
За ними шли женщины, которые несли в руках пузатые глиняные кувшины. Как только котёл установили на треногу и развели под ним огонь, северянки принялись опорожнять в него кувшины.
Тору привстал со своего места, пытаясь лучше разглядеть всё происходящее.
- Молоко? – удивлённо пробормотал он.
- Молоко борузов, - поправил его хьёльд Ольд. – Наш традиционный напиток. А сейчас будет самая главная часть праздника, смотри!
Мальчик послушно перевёл взгляд и не удержался от негромкого вскрика: на площадь вывели громадного чёрного боруза со спиленными рогами и перевязанной верёвками мордой. Животное крупно дрожало и несколько раз пыталось попятиться, но северяне надёжно удерживали его на месте, хотя Тору видел, как непросто им это давалось.
- Жертвоприношение?
Донёсся до мальчика недовольный голос сира Ульрика. Рыцарь явно не был в восторге от всего происходящего и Тору практически ощущал исходящее от него напряжение.
- Не понимаю, чего ты возмущаешься, - негромко произнёс Сетма. – Ты же знал, что хельмы почитают не твоего Бога, да и обычаи у них основаны не на асгалотсткой религии. Глупо теперь пыхтеть и строить брезгливые гримасы.
- Я не… - возмущённо начал было сир Ульрик, но его довольно резко перебила Сэй, процедив:
- Замолчите оба. Мы здесь не для того, чтобы устраивать склоки.
Тору благодарно сжал её пальцы. Ему и самому не хотелось, чтобы маг и рыцарь затеяли спор, испортив тем самым праздник. Да и хьёльду вряд ли понравится их разговор.
Мальчик быстро обернулся, желая убедиться, что хьёльд их не слышит, и удивлённо приподнял брови – мужчины на месте не оказалось.
Переведя взгляд на боруза, Тору ощутил, как у него перехватывает горло: хьёльду как раз почтительно поднесли короткий клинок. Хотелось зажмуриться, чтобы не видеть того, что последует дальше, однако сделать это отчего-то не получилось. Поэтому он смотрел.
На то, как хьёльд уверенным взмахом распарывает горло чёрному борузу. На густую, исходящую паром кровь, которая толчками хлынула в подставленную широкую миску. Смотрел, как дёрнулось уже обречённое животное в бесполезной и отчаянной попытке вырваться. Видел, как тяжело упало на землю мощное тело.
Не сразу он осознал, что к выкрикам северян примешивается странный, ритмичный звук, словно сотни сердец стучали в унисон, создавая невероятную, пробирающую до мурашек мелодию.
Хьёльд зачерпнул ладонью кровь из миски и выплеснул её в огонь. Пламя взметнулось и Тору показалось, что в нём засверкали крохотные зелёные искры.
Предводитель северян произнёс несколько фраз на языке хельмов, после чего вылил всю оставшуюся кровь в котёл с молоком.
Женщины добавили в него пучки сушёных трав, и одна из них передала хьёльду деревянный черпак.
Один за другим северяне вставали со своих мест и подходили к котлу.
- Они что, будут это пить?! – недоумённо воскликнул Тору, и поймал на себе смеющийся взгляд жены хьёльда.
- Это поможет получить благословение Белой девы. Думаю, вам оно тоже не повредит, - она подмигнула и предложила: - Идёмте.
Тору не был уверен в том, что найдёт в себе силы попробовать молоко с кровью убитого на его глазах боруза, однако растеряно оглянувшись на друзей, первым поднялся с лавки.
- Иди за мной, милый, - поманила его жена хьёльда, приближаясь к котлу, - Это совсем не страшно.
Не то, чтобы Тору боялся, но некоторое волнение испытывал. Впрочем, его спутники тоже отнюдь не выглядели счастливыми, особенно Сетма, который имел такой вид, словно не понимал, что он вообще здесь делает и зачем поддерживает эту глупую затею.
Когда черед отведать молока дошёл до Тору, сир Ульрик уверенно потеснил его и принял из рук улыбающегося хьёрда Ольда ковш. Вздохнув, рыцарь в несколько глотков осушил его до дна. Тору видел, как по его короткой бороде стекают бледно-розовые ручейки и гулко сглотнул.
Он уже было подумал отказаться от сомнительной чести получить благословение Белой девы, но тут вдруг рядом возникли Льдинка и Лошек. Почему-то рядом с этой девочкой казаться трусом и слабаком ему совершенно не хотелось, поэтому, когда Тору принял у хьёрда ковш с розоватым, пряно пахнущим молоком, то руки его почти не дрожали.
Зажмурившись и задержав дыхание, мальчик принялся пить, ощущая на языке сладковатый, с травянистыми нотками, привкус.
Допив до дна, Тору шумно отдышался, чувствуя себя едва ли не героем, совершившим самый настоящий подвиг. Преисполненный гордости, он победно взглянул на широко улыбающихся Льдинку и Лошека, которые обступив его с двух сторон, похлопали по плечам.
- Я так и знала, что ты сможешь! – радостно заявила девочка, и смешно наморщив нос, показала брату язык. – А ты говорил, что он струсит!
- И ничего такого я не говорил! – возразил Лошек, хотя судя по мигом покрасневшим оттопыренным ушам – врал.
- Пойдём, перехватим себе чего-нибудь вкусненького? – внезапно предложила Льдинка, глядя на Тору сияющими голубыми глазами с длинными светлыми ресницами.
Тору обернулся к своим спутникам и заметил, что Сэй выглядит недовольно. Однако сир Ульрик махнул рукой и разрешил:
