Убеждение и логика должны отныне стать твоими послушными орудиями. Наша задача максимально способствовать искреннему примирению Храма, мирян и одарённых. Маги полезны, а порою незаменимы, да и невозможно вечно жить в прошлом. К несчастью, ненависть никогда не умирает до конца. Она подобна пожару на торфяном болоте, может тайно тлеть веками и в сухое лето - допустим, через три столетия, когда сотрётся самая память о трагедии, - снова взвиться до небес ревущим чудовищем, жадно пожирающим жизни. Лишь мощным потоком разумных доводов можно приглушить его гибельный жар. Именно для этого нам потребуется вся убедительность, коей мы располагаем. Ибо ежели источников миролюбия станет достаточно, то, с помощью богов, мы одолеем сего коварного беса, ненавистью называемого. Помни об этом, сын мой.
- Вы хорошо знаете, отец мой, что беседы, тем более с женщинами, не по моей части. Мне гораздо проще действовать, чем что-либо кому-либо объяснять.
- И тем не менее, я настаиваю. Когда встанет вопрос о рассмотрении кандидатуры на моё место, сын мой - а я всей душой надеюсь, что этот момент отнюдь не за горами, - мягкое увещевание тебе понадобиться куда как более твёрдой стали. Учись воздействовать на людей не мощью, но мыслью. Порой это не только безопаснейший, но ещё и гораздо более эффективный путь взаимодействия с окружающими. Мню, что намедни ты мягкой речью смог бы сэкономить себе немало времени и сил. Ныне же, увы, тебе поневоле придётся соблюдать условия клятвы.
- Хорошо, я приложу все усилия, дабы соответствовать высокой должности. Чего именно вы от меня ждёте? Чтобы девица поработала приманкой ещё на кого-нибудь?
- Нет, не хотелось бы ей рисковать. Она - последняя из рода, не следует забывать об этом. К тому же алхимик, их не так уж много. Она нужна нам, сын мой.
- Но почему именно она?
- Потому что ей интересуется особый отдел - ни с того, ни с сего. А я не могу представить себе, для чего им, имеющим возможность в любой момент построить по линейке отряд многоопытных магистров, вдруг потребовался самый обыкновенный подмастерье. Разве в ней имеется нечто особенное?
- Да нет, не думаю. По крайней мере, я ничего особенного не заметил. Разве что нервы у девчонки просто отменные: явно первый раз попала в драку, но ни визга, ни слёз, ни обмороков. Даже паники особой не было, только вполне естественный шок. Ну, да это не удивительно: она одного противника собственноручно насмерть отравила. И опять же - без каких либо истерик. Всем бы так справляться с первым настоящим боем. Конечно, в тех условиях она могла и не продемонстрировать самых своих ценных талантов.
- Хм, как ты понимаешь, отдел может использовать сию девицу для отвлечения нашего внимания от чего-то иного, более важного, но от чего именно - вот вопрос. Ну, и помимо сказанного. Как мне помнится, этот род в своё время владел многими тайнами, в том числе - секретом изготовления взрывчатки. Ты же знаешь, наша рецептура удручающе несовершенна, магам как-то удаётся жёстко контролировать свой состав, а у нас что ни эксперимент - то труп. Хорошо если один. Я хочу понять, сколь много ей известно из области родовых алхимических разработок. Возможно, барышня согласится продать нам формулу. Именно продать! - строго погрозил собеседнику пальцем жрец, - За наличные или же важную услугу - без разницы, но не пугай её ещё больше. Храм и так в своё время наворотил выше крыши с этим семейством.
- Точно! - выпалил кандидат в настоятели, - Вспомнил. То-то у меня всю дорогу её хмурая ро... гм... физиономия в голове непрестанно крутилась. Она невероятно похожа на своего прадеда, автора изобретения. Только женщина и гораздо моложе, чем тот портрет, что вы нам в библиотеке показывали - нарисованный два века назад, прежде чем старого мастера как-то хитро изловили и запытали до полной потери разума. После, конечно, милосердно вернули родным, чтоб самим с ментальным инвалидом не возиться. Теперь ещё в ту же корзину и детоубийство приплюсовалось. Не считая всего остального. А я-то, дурак, гадал - чего она от меня, как от голодного упыря, шарахается.
- Воистину, деяния сии явились вершиной цинизма, подлости и жестокости. Явили миру вопиющую греховность и убогость душевную, вовсе не подобающие служителям богов. Кто из числа старших жрецов, по каким именно критериям подбирал исполнителей - что тогда, что ныне, - мне не ведомо. Я запрашивал информацию, запрашивал официально, но так ничего и не получил, кроме жалкой лжи. Никаких записей, мол, нигде не сохранилось. Полагаю, что в обоих случаях выбирали самых преданных, даже фанатичных братьев, но не пойму: почему взяли именно их, отчего отвергли самую возможность легитимных мирных переговоров. Она ведь имелась уже в те годы, вполне реальная! В результате и толку не добились, и репутацию Храму испортили безвозвратно. Да и сейчас... Ведь что теперь делать - ума не приложу: от такого греха вовек не отмоешься.
- Не могу сказать, что согласен с методами получения, но состав нам тогда действительно был необходим. Хотя что уж теперь. После драки кулаками не машут.
- Учитывая конечный результат сих бесчестных деяний, свершённых служителями Храма, я склонен усматривать во всех наших последующих неудачах руку богов. Они, надеюсь, ведут нас к смирению и полному осознанию ошибок прошлых веков. И тяжкие грехи наши будут, наконец, искуплены самоотверженным подвигом служения миру. Однако, оставим эту тему, сын мой. - тяжело вздохнул настоятель, - Поговорим о более насущных делах.
- Разумеется, отец мой. Я весь внимание.
- Тебе, как одному из наиболее сведущих в сыскном деле наших братьев, ныне предстоит участвовать в расследовании деяний напавших на вас храмовников. Разумеется, главой следственной группы тебе, поскольку ты лицо заинтересованное, стать не удастся. Однако особый отдел направил к нам вполне компетентного, ответственного специалиста и твоего дальнего родственника.
- Хорест, - понимающе кивнул жрец, - мы уже работали вместе. Это хорошо. Нам пошли навстречу?
Я не настаивал на какой-либо конкретной кандидатуре, поэтому мы отделу ничего не должны. Однако наши симпатии им известны, отсюда нам следует сохранить сложившиеся добрые отношения. Но здесь есть ещё два нюанса. Первый: у вас обоих отличное чутьё на всё недосказанное. Второй: насколько мне известно, твой кузен не женат. Удивление здесь не уместно, - вновь погрозил собеседнику пальцем настоятель, - мы знаем, что ныне корона вынуждена пользоваться услугами алхимиков лишь из общин, ибо своими не располагает.
- Молодая кровь? - вопросительно приподнял бровь каратель.
- Полной уверенности у меня не имеется, сие суть лишь поверхностный взгляд, не более. Ситуация может быть существенно сложнее. Или проще, но всё же иной. Именно поэтому я желаю, чтобы ты поближе познакомился с барышней. Вы были едины в годину бед и напастей, такое не забывается, - уверенно заявил настоятель, властным движением руки пресёк зарождающийся протест и мягко предложил, - Попроси её о помощи или ещё лучше - найми как специалиста. По краткосрочному контракту, на стандартных условиях. Подмастерье это должно заинтересовать. А дальше... Преступники - её враги, но они же и наши враги. Подобное порой сближает куда теснее дружбы. Она наверняка согласится разобраться кто тут в чём виноват, захочет сама посмотреть как боги наказывают тех, кто преступает клятвы богам. Увиденное ей вряд ли понравится, но это мы уже предотвратить не сможем. Не исключаю, что зрелище сие заставит юную леди несколько иначе взглянуть на жизнь. Также возможно - но вовсе не обязательно, - ты получишь некую информацию, полезную нам или отделу. Наблюдай, запоминай, и в том, и этом ты настоящий мастер. Хорошо было бы привлечь к данному делу и твоего друга, изгнанника, он может оказаться очень полезен. Магистр артефактор, подумать только. Нет, не спорь со мной, сын мой. Документы в его случае роли не играют никакой. Он, считай, уже магистр, и это при том, что мало кто вообще способен на теории специализироваться.
- Она не захочет, - получил, наконец, возможность высказаться каратель.
- Должна захотеть! Судя по тому, что юная, нежная дева бестрепетно покинула отчий дом и в одиночестве отправилась на два года странствовать по миру, авантюризм барышне отнюдь не чужд. Насколько сильна её тяга к приключениям, тебе ещё предстоит выяснить. Также, на мой взгляд, вполне реалистичным выглядит предположение, что девица желает отомстить своим обидчикам. Помнится, её род был издавна известен злопамятностью и упрямством, примерно в равной степени. Мда. Признаюсь, я удивлён твоим безразличием к данным фактам. Хотелось бы видеть, что мы не зря с тобой читали все имеющиеся докладные по магическим семействам, и в своих трудах на благо Храма ты пользуешся полученными знаниями. Мудрый муж учится на чужих ошибках, - наставительно воздел палец вверх старший жрец, - В первую голову тебе следовало её успокоить, однако, раз уж сложилось иначе... будешь навёрстывать упущенное. Пусть между вами не возникнет полного доверия, но сделку можно заключить и без него.
- Вы говорите: нежная дева, а она - просто дикий волчонок, - презрительно фыркнул более молодой собеседник, - Вечно огрызается, зыркает злобной нежитью. Способна выжить в любых условиях: что на болоте, что в лесу. Настоящая дикарка. Правда, довольно умная.
- Маги веками должны были выживать, поэтому неосторожных среди них не осталось. Ты говоришь, девочка умненькая. Как ты думаешь, что ей может быть интересно: золото, услуга или информация.
- От нас она ничего не возьмёт.
- Сын мой, ничего - это значит, ты не знаешь что именно следует предложить или каким образом это сделать. Самодостаточны лишь боги. Плоть же человеческая слаба, любой из нас, смертных, нуждается в тёплом жилье, вкусной еде, удобном платье, надёжной защите и звонкой наличности.
- Вы ожидаете, что под моим влиянием эта девица изменит своё мнение?
- Нисколько. Ты - человек действия и я отдаю себе в этом отчёт. Подобный труд для тебя непосилен. Своё мнение о Храме, в целом, барышня без сомнения оставит неизменным. Возможны лишь некие минимальные подвижки, положительные частности, но даже оные явятся нам великим благом. Однако мы должны ясно показать всем - и в первую очередь пострадавшим от произвола наших братьев, - что высшее правосудие на их стороне. Мы обязаны чтить заключённые договора, даже если они не всем нам удобны или не нравятся слишком многим.
- О чём мне стоит разговаривать с этой девицей? - попытался избегнуть теоретических умствований жрец.
- В первую очередь её ждёт встреча с настоятелем юго-восточного округа. Поддержи её морально, да и просто постой рядом. На всякий случай, в качестве хранителя девичьей чести. При тебе оскорблять барышню точно никто не осмелится. Если не она сама, то её бабушка это гарантированно оценит. Во-вторых, я нынче же напишу в Севар-тэ-Хоркан. Одна женщина по незнанию купила одно из зеркал, украденных из сожжённого дома. Ей проклятье тоже досталось, к счастью, не смертельно. Их следует познакомить: пусть наша жертва сама решает - простить покупку или нет.
Когда-то давно, ещё в училище, мне в руки попалась книжонка сугубо развлекательного характера. Там некий персонаж, жертва абсолютно идиотского магического эксперимента, превратился... ну, видимо, всё-таки в крысу. Огромную, разумную, магически одарённую зверюгу и принялся совершать подвиги, спасая всех подряд, кто под лапу попадётся. Да, эксперимент был именно идиотский, не иначе. Я, как подмастерье-ахимик, могу вам об этом заявить со всей доступной компетентностью. Что авторы сей книжонки имели в виду, "смешивая" в своём гипотетическом рецепте заведомо несочетаемые ингредиенты, мне просто не понятно. Не уверена, что их истинной целью было отразить в произведении безудержную смелость идей великого экспериментатора и даже боюсь себе представить, насколько ядовито охарактеризовал бы оные идеи наш профильный педагог. В любом случае, этим писакам удалось явить миру лишь вопиющее собственное невежество. Так вот, заколдованный персонаж - тот, ставший крысой, - помимо тяги к спасению всех и вся обладал одной-единственной страстью: безумно любил сыр. Любой. "Он на всё готов ради кусочка сыра!" - то и дело пафосно провозглашалось со страниц произведения. То ли этот тип и до превращения не имел нормального разума, то ли тому алхимику таки удалось сварганить нечто невероятно убойное, но меня никак не отпускало ощущение, что всего две цели в жизни - попросту убого для действительно разумного существа. Даже пацуки - обычные подвальные, которые ни во что не превращались, - имеют обыкновение искать еду, уворачиваться от кошки, избегать ловушек плюс конкурировать за пищевые ресурсы одновременно. К чему я развела все эти философские бредни? К тому, что, наверное, действительно было бы гораздо проще жить вот так же: руководствуясь одной, в крайнем случае двумя, примитивными целями. Увидел сыр - сразу же к нему бежишь и жрёшь, потом несёшься за вторым куском и так далее. Всё максимально просто и кристально ясно. Правда, чувствуешь себя законченным, совершенно безнадёжным идиотом.
С другой стороны, точно такое же чувство может посетить вас, даже если вы никого ни разу в жизни не спасали, а сыр вообще-то не любите. Нет, здесь всё-таки лучше начать по-правильному - с лаборатории.
Так вот, я из неё храбро вышла. Очень не хотела, как вы помните, но вот - пришлось. Невозможно же, в конце концов, прятаться от мира бесконечно. Не дело это, одним словом. Да и бабушка примется слишком сильно волноваться. Однако выбралась я оттуда уже под вечер и, обойдя все прилежащие комнаты, никого не нашла.
Следует пояснить, что обследованию моему подлежали только открытые помещения. Выламывать запертые двери, пребывая в секретной цитадели мастера-артефактора - не здравая идея, уверяю вас. Что бы вы ни задели, чего бы не натворили - вам хватит, в смысле: мало не покажется. Хотя зрелище и в данном, урезанном, варианте было весьма достойным. Я посетила несколько... скорее всего, гостинных, нашла нечто вроде высотной террассы, надёжно закрытой мощным водопадом, и прочно обосновалась в непередаваемо роскошной библиотеке. Мда, если бабушка вдруг снова примется меня сватать, как бы мне не выскочить за мастера Тадэра, а точнее - за его шикарную книжную коллекцию. Сколько редких книг, какая подборка по моему профилю - ну, это же просто невыносимо!
Помнится, мои одногруппницы после уроков физической подготовки периодически жалко стонали: девочки, вынесите меня отсюда. Так вот, меня отсюда выносить не надо! А также изымать любым другим способом - отчаянное сопротивление гарантирую. В общем, я за книгами снова чуть было не заночевала вне своих комнат. Опомнилась ближе к утру, крепко обняла три издания - самые ценные, - и потащилась в собственную спальню.
Как добралась до постели, когда заснула - убейте боги, не помню. Зато проснулась от боли в боку: полностью одетая, даже обутая, лёжа на всех книгах сразу. Видимо, отключилась от усталости. Разумеется, открытие сие вовсе не радовало. Синяки-то у меня образуются моментально, а вот сходят - ужас как долго. За окном всё ещё продолжалась ночь и я, не раздумывая, нырнула в постель: завтра разберусь с гигиеной, когда глаза откроются.
- Вы хорошо знаете, отец мой, что беседы, тем более с женщинами, не по моей части. Мне гораздо проще действовать, чем что-либо кому-либо объяснять.
- И тем не менее, я настаиваю. Когда встанет вопрос о рассмотрении кандидатуры на моё место, сын мой - а я всей душой надеюсь, что этот момент отнюдь не за горами, - мягкое увещевание тебе понадобиться куда как более твёрдой стали. Учись воздействовать на людей не мощью, но мыслью. Порой это не только безопаснейший, но ещё и гораздо более эффективный путь взаимодействия с окружающими. Мню, что намедни ты мягкой речью смог бы сэкономить себе немало времени и сил. Ныне же, увы, тебе поневоле придётся соблюдать условия клятвы.
- Хорошо, я приложу все усилия, дабы соответствовать высокой должности. Чего именно вы от меня ждёте? Чтобы девица поработала приманкой ещё на кого-нибудь?
- Нет, не хотелось бы ей рисковать. Она - последняя из рода, не следует забывать об этом. К тому же алхимик, их не так уж много. Она нужна нам, сын мой.
- Но почему именно она?
- Потому что ей интересуется особый отдел - ни с того, ни с сего. А я не могу представить себе, для чего им, имеющим возможность в любой момент построить по линейке отряд многоопытных магистров, вдруг потребовался самый обыкновенный подмастерье. Разве в ней имеется нечто особенное?
- Да нет, не думаю. По крайней мере, я ничего особенного не заметил. Разве что нервы у девчонки просто отменные: явно первый раз попала в драку, но ни визга, ни слёз, ни обмороков. Даже паники особой не было, только вполне естественный шок. Ну, да это не удивительно: она одного противника собственноручно насмерть отравила. И опять же - без каких либо истерик. Всем бы так справляться с первым настоящим боем. Конечно, в тех условиях она могла и не продемонстрировать самых своих ценных талантов.
- Хм, как ты понимаешь, отдел может использовать сию девицу для отвлечения нашего внимания от чего-то иного, более важного, но от чего именно - вот вопрос. Ну, и помимо сказанного. Как мне помнится, этот род в своё время владел многими тайнами, в том числе - секретом изготовления взрывчатки. Ты же знаешь, наша рецептура удручающе несовершенна, магам как-то удаётся жёстко контролировать свой состав, а у нас что ни эксперимент - то труп. Хорошо если один. Я хочу понять, сколь много ей известно из области родовых алхимических разработок. Возможно, барышня согласится продать нам формулу. Именно продать! - строго погрозил собеседнику пальцем жрец, - За наличные или же важную услугу - без разницы, но не пугай её ещё больше. Храм и так в своё время наворотил выше крыши с этим семейством.
- Точно! - выпалил кандидат в настоятели, - Вспомнил. То-то у меня всю дорогу её хмурая ро... гм... физиономия в голове непрестанно крутилась. Она невероятно похожа на своего прадеда, автора изобретения. Только женщина и гораздо моложе, чем тот портрет, что вы нам в библиотеке показывали - нарисованный два века назад, прежде чем старого мастера как-то хитро изловили и запытали до полной потери разума. После, конечно, милосердно вернули родным, чтоб самим с ментальным инвалидом не возиться. Теперь ещё в ту же корзину и детоубийство приплюсовалось. Не считая всего остального. А я-то, дурак, гадал - чего она от меня, как от голодного упыря, шарахается.
- Воистину, деяния сии явились вершиной цинизма, подлости и жестокости. Явили миру вопиющую греховность и убогость душевную, вовсе не подобающие служителям богов. Кто из числа старших жрецов, по каким именно критериям подбирал исполнителей - что тогда, что ныне, - мне не ведомо. Я запрашивал информацию, запрашивал официально, но так ничего и не получил, кроме жалкой лжи. Никаких записей, мол, нигде не сохранилось. Полагаю, что в обоих случаях выбирали самых преданных, даже фанатичных братьев, но не пойму: почему взяли именно их, отчего отвергли самую возможность легитимных мирных переговоров. Она ведь имелась уже в те годы, вполне реальная! В результате и толку не добились, и репутацию Храму испортили безвозвратно. Да и сейчас... Ведь что теперь делать - ума не приложу: от такого греха вовек не отмоешься.
- Не могу сказать, что согласен с методами получения, но состав нам тогда действительно был необходим. Хотя что уж теперь. После драки кулаками не машут.
- Учитывая конечный результат сих бесчестных деяний, свершённых служителями Храма, я склонен усматривать во всех наших последующих неудачах руку богов. Они, надеюсь, ведут нас к смирению и полному осознанию ошибок прошлых веков. И тяжкие грехи наши будут, наконец, искуплены самоотверженным подвигом служения миру. Однако, оставим эту тему, сын мой. - тяжело вздохнул настоятель, - Поговорим о более насущных делах.
- Разумеется, отец мой. Я весь внимание.
- Тебе, как одному из наиболее сведущих в сыскном деле наших братьев, ныне предстоит участвовать в расследовании деяний напавших на вас храмовников. Разумеется, главой следственной группы тебе, поскольку ты лицо заинтересованное, стать не удастся. Однако особый отдел направил к нам вполне компетентного, ответственного специалиста и твоего дальнего родственника.
- Хорест, - понимающе кивнул жрец, - мы уже работали вместе. Это хорошо. Нам пошли навстречу?
Я не настаивал на какой-либо конкретной кандидатуре, поэтому мы отделу ничего не должны. Однако наши симпатии им известны, отсюда нам следует сохранить сложившиеся добрые отношения. Но здесь есть ещё два нюанса. Первый: у вас обоих отличное чутьё на всё недосказанное. Второй: насколько мне известно, твой кузен не женат. Удивление здесь не уместно, - вновь погрозил собеседнику пальцем настоятель, - мы знаем, что ныне корона вынуждена пользоваться услугами алхимиков лишь из общин, ибо своими не располагает.
- Молодая кровь? - вопросительно приподнял бровь каратель.
- Полной уверенности у меня не имеется, сие суть лишь поверхностный взгляд, не более. Ситуация может быть существенно сложнее. Или проще, но всё же иной. Именно поэтому я желаю, чтобы ты поближе познакомился с барышней. Вы были едины в годину бед и напастей, такое не забывается, - уверенно заявил настоятель, властным движением руки пресёк зарождающийся протест и мягко предложил, - Попроси её о помощи или ещё лучше - найми как специалиста. По краткосрочному контракту, на стандартных условиях. Подмастерье это должно заинтересовать. А дальше... Преступники - её враги, но они же и наши враги. Подобное порой сближает куда теснее дружбы. Она наверняка согласится разобраться кто тут в чём виноват, захочет сама посмотреть как боги наказывают тех, кто преступает клятвы богам. Увиденное ей вряд ли понравится, но это мы уже предотвратить не сможем. Не исключаю, что зрелище сие заставит юную леди несколько иначе взглянуть на жизнь. Также возможно - но вовсе не обязательно, - ты получишь некую информацию, полезную нам или отделу. Наблюдай, запоминай, и в том, и этом ты настоящий мастер. Хорошо было бы привлечь к данному делу и твоего друга, изгнанника, он может оказаться очень полезен. Магистр артефактор, подумать только. Нет, не спорь со мной, сын мой. Документы в его случае роли не играют никакой. Он, считай, уже магистр, и это при том, что мало кто вообще способен на теории специализироваться.
- Она не захочет, - получил, наконец, возможность высказаться каратель.
- Должна захотеть! Судя по тому, что юная, нежная дева бестрепетно покинула отчий дом и в одиночестве отправилась на два года странствовать по миру, авантюризм барышне отнюдь не чужд. Насколько сильна её тяга к приключениям, тебе ещё предстоит выяснить. Также, на мой взгляд, вполне реалистичным выглядит предположение, что девица желает отомстить своим обидчикам. Помнится, её род был издавна известен злопамятностью и упрямством, примерно в равной степени. Мда. Признаюсь, я удивлён твоим безразличием к данным фактам. Хотелось бы видеть, что мы не зря с тобой читали все имеющиеся докладные по магическим семействам, и в своих трудах на благо Храма ты пользуешся полученными знаниями. Мудрый муж учится на чужих ошибках, - наставительно воздел палец вверх старший жрец, - В первую голову тебе следовало её успокоить, однако, раз уж сложилось иначе... будешь навёрстывать упущенное. Пусть между вами не возникнет полного доверия, но сделку можно заключить и без него.
- Вы говорите: нежная дева, а она - просто дикий волчонок, - презрительно фыркнул более молодой собеседник, - Вечно огрызается, зыркает злобной нежитью. Способна выжить в любых условиях: что на болоте, что в лесу. Настоящая дикарка. Правда, довольно умная.
- Маги веками должны были выживать, поэтому неосторожных среди них не осталось. Ты говоришь, девочка умненькая. Как ты думаешь, что ей может быть интересно: золото, услуга или информация.
- От нас она ничего не возьмёт.
- Сын мой, ничего - это значит, ты не знаешь что именно следует предложить или каким образом это сделать. Самодостаточны лишь боги. Плоть же человеческая слаба, любой из нас, смертных, нуждается в тёплом жилье, вкусной еде, удобном платье, надёжной защите и звонкой наличности.
- Вы ожидаете, что под моим влиянием эта девица изменит своё мнение?
- Нисколько. Ты - человек действия и я отдаю себе в этом отчёт. Подобный труд для тебя непосилен. Своё мнение о Храме, в целом, барышня без сомнения оставит неизменным. Возможны лишь некие минимальные подвижки, положительные частности, но даже оные явятся нам великим благом. Однако мы должны ясно показать всем - и в первую очередь пострадавшим от произвола наших братьев, - что высшее правосудие на их стороне. Мы обязаны чтить заключённые договора, даже если они не всем нам удобны или не нравятся слишком многим.
- О чём мне стоит разговаривать с этой девицей? - попытался избегнуть теоретических умствований жрец.
- В первую очередь её ждёт встреча с настоятелем юго-восточного округа. Поддержи её морально, да и просто постой рядом. На всякий случай, в качестве хранителя девичьей чести. При тебе оскорблять барышню точно никто не осмелится. Если не она сама, то её бабушка это гарантированно оценит. Во-вторых, я нынче же напишу в Севар-тэ-Хоркан. Одна женщина по незнанию купила одно из зеркал, украденных из сожжённого дома. Ей проклятье тоже досталось, к счастью, не смертельно. Их следует познакомить: пусть наша жертва сама решает - простить покупку или нет.
***
Когда-то давно, ещё в училище, мне в руки попалась книжонка сугубо развлекательного характера. Там некий персонаж, жертва абсолютно идиотского магического эксперимента, превратился... ну, видимо, всё-таки в крысу. Огромную, разумную, магически одарённую зверюгу и принялся совершать подвиги, спасая всех подряд, кто под лапу попадётся. Да, эксперимент был именно идиотский, не иначе. Я, как подмастерье-ахимик, могу вам об этом заявить со всей доступной компетентностью. Что авторы сей книжонки имели в виду, "смешивая" в своём гипотетическом рецепте заведомо несочетаемые ингредиенты, мне просто не понятно. Не уверена, что их истинной целью было отразить в произведении безудержную смелость идей великого экспериментатора и даже боюсь себе представить, насколько ядовито охарактеризовал бы оные идеи наш профильный педагог. В любом случае, этим писакам удалось явить миру лишь вопиющее собственное невежество. Так вот, заколдованный персонаж - тот, ставший крысой, - помимо тяги к спасению всех и вся обладал одной-единственной страстью: безумно любил сыр. Любой. "Он на всё готов ради кусочка сыра!" - то и дело пафосно провозглашалось со страниц произведения. То ли этот тип и до превращения не имел нормального разума, то ли тому алхимику таки удалось сварганить нечто невероятно убойное, но меня никак не отпускало ощущение, что всего две цели в жизни - попросту убого для действительно разумного существа. Даже пацуки - обычные подвальные, которые ни во что не превращались, - имеют обыкновение искать еду, уворачиваться от кошки, избегать ловушек плюс конкурировать за пищевые ресурсы одновременно. К чему я развела все эти философские бредни? К тому, что, наверное, действительно было бы гораздо проще жить вот так же: руководствуясь одной, в крайнем случае двумя, примитивными целями. Увидел сыр - сразу же к нему бежишь и жрёшь, потом несёшься за вторым куском и так далее. Всё максимально просто и кристально ясно. Правда, чувствуешь себя законченным, совершенно безнадёжным идиотом.
С другой стороны, точно такое же чувство может посетить вас, даже если вы никого ни разу в жизни не спасали, а сыр вообще-то не любите. Нет, здесь всё-таки лучше начать по-правильному - с лаборатории.
Так вот, я из неё храбро вышла. Очень не хотела, как вы помните, но вот - пришлось. Невозможно же, в конце концов, прятаться от мира бесконечно. Не дело это, одним словом. Да и бабушка примется слишком сильно волноваться. Однако выбралась я оттуда уже под вечер и, обойдя все прилежащие комнаты, никого не нашла.
Следует пояснить, что обследованию моему подлежали только открытые помещения. Выламывать запертые двери, пребывая в секретной цитадели мастера-артефактора - не здравая идея, уверяю вас. Что бы вы ни задели, чего бы не натворили - вам хватит, в смысле: мало не покажется. Хотя зрелище и в данном, урезанном, варианте было весьма достойным. Я посетила несколько... скорее всего, гостинных, нашла нечто вроде высотной террассы, надёжно закрытой мощным водопадом, и прочно обосновалась в непередаваемо роскошной библиотеке. Мда, если бабушка вдруг снова примется меня сватать, как бы мне не выскочить за мастера Тадэра, а точнее - за его шикарную книжную коллекцию. Сколько редких книг, какая подборка по моему профилю - ну, это же просто невыносимо!
Помнится, мои одногруппницы после уроков физической подготовки периодически жалко стонали: девочки, вынесите меня отсюда. Так вот, меня отсюда выносить не надо! А также изымать любым другим способом - отчаянное сопротивление гарантирую. В общем, я за книгами снова чуть было не заночевала вне своих комнат. Опомнилась ближе к утру, крепко обняла три издания - самые ценные, - и потащилась в собственную спальню.
Как добралась до постели, когда заснула - убейте боги, не помню. Зато проснулась от боли в боку: полностью одетая, даже обутая, лёжа на всех книгах сразу. Видимо, отключилась от усталости. Разумеется, открытие сие вовсе не радовало. Синяки-то у меня образуются моментально, а вот сходят - ужас как долго. За окном всё ещё продолжалась ночь и я, не раздумывая, нырнула в постель: завтра разберусь с гигиеной, когда глаза откроются.
